A. Черемновъ.
A. Черемновъ.
Стихотворенія.
Стихотворенія.
Сборникъ товарищества ‘Знаніе’ за 1907 годъ
‘Современникъ’. Кн. I, 1913 г.
Стихотворения, Черемнов Александр Сергеевич, Год: 1907
Время на прочтение: 3 минут(ы)
I.
Псня о бдномъ Макар.
Ни витязей славныхъ, ни знатныхъ бояръ
Для псни простой намъ не надо!
Споемъ про тебя мы, убогій Макаръ…
Ой, ладо, ой, ладушко-ладо!
Какъ жилъ да гулялъ ты, убогій Макаръ,
Въ исконномъ россійскомъ порядк,
Отъ Благо моря до крымскиіъ татаръ,
Отъ Польши до самой Камчатки.
Француза, и шведа, и турка побилъ,
И жарилъ въ китайца изъ пушки,
Почету и славы премного добылъ,
Но жилъ себ въ бдной избушк.
Насквозь продувала избушку мятель,
Морозецъ заглядывалъ въ щели,
A возл стояла высокая ель:
На ели сидли Емели.
Какъ станетъ Макара морозъ донимать,
Аль голодъ закручивать кишки,—
Емели Макара давай утшать:
Бросаютъ еловыя шишки.
И такъ-то ли ладно Макаръ проживалъ!..
Да бса взяла, вишь, досада,
И бсъ искушенье Макару послалъ…
Ой, ладо, ой, ладушко-ладо!
Оставилъ веселья Макаръ и пиры
Отъ глупой своей отъ кручины,
Не хочетъ онъ больше дубовой коры,
Не хочетъ и вкусной мякины.
Далась же задача его простот!
Все пуще его забираетъ!
Не хочетъ Макаръ проживать въ темнот,
Наукамъ учиться желаетъ!
Емели съ Макаромъ и эдакъ и такъ,
Сулятъ ему множество шишекъ.
Бормочетъ въ отвтъ имъ упрямый чудакъ,
Что шишекъ давно-молъ излишекъ.
Бормочетъ-лопочетъ, анъ, глядь да поглядь —
И вовсе почалъ упираться:
Не хочетъ языцей Макаръ покорять,
За Лидзы и Пудзы сражаться!
И столь помутилась его голова,
Что брешетъ Макаръ безъ пардону:
Нужны-де ему и суды, и права,
И жить-молъ пора по закону.
Надула-ль т мысли Макару мятель,
Сверчки-ли въ избушк напли?—
Загадка большая для умныхъ Емель.
Слзаютъ сердешные съ ели:
— ‘Макарушка-свтикъ! На кой теб чортъ
Сдалися крамольныя рчи?
Извчно ты былъ въ послушаніи твердъ,
Зато и прославленъ далече.
— ‘Народы и чуждыхъ и ближнихъ земель
Честятъ тебя многою честью!
Послушай, кормилецъ, разумныхъ Емель:
Опутанъ ты дьявольской лестью!
— ‘Смутили тебя — укуси ихъ комаръ!—
Лихіе враги — супостаты!
Ты — русскій Макаръ, православный Макаръ,
Они же отъ Бога прокляты.
— ‘Гони ты ихъ въ шею скорй отъ себя
Куда не гонялъ свое стадо,
Не то — вотъ те крестъ!— одурачатъ тебя!
Ой, ладо, ой, ладушко-ладо!
— ‘Безъ насъ ты, убогій, въ конецъ пропадешь
Теб во спасенье мы мелемъ!
Неужто ты вры теперь не даешь
Исконнымъ россійскимъ Емелямъ?
— ‘Вдь мы-то, Емели, не даромъ всегда
Живемъ при теб, при Макар!
Нужны мы, нужны, какъ во ржи лебеда,
Нужны мы, какъ мыши въ амбар!
— ‘Твоей ради пользы на шею твою,
Какъ мельничный жерновъ, повисли!..
Ступай же, кормилецъ, въ избушку свою,
Гони ты къ нечистому мысли!
— ‘Начальству отъ Бога здоровья проси,
Живи потихоньку, какъ надо,
Своихъ самобытныхъ телятокъ паси!..
Ой, ладо, ой, ладушко-ладо’!..—
На сладкія рчи премудрыхъ Емель
На ихъ на пріятныя псни
Отвта Макара не знаенъ досель,
Повдать не можемъ,— хоть тресни!
Вишь, тучи въ ту пору по небу зашли,
И втеръ отъ свера дунулъ…
Мы слова Макара слыхать не могли,
A только видали, что плюнулъ.
На землю, аль въ рожу кому изъ Емель —
Не знаемъ,— такая досада!..
Ой, люшеньки-люли! Ой, лель-диди-лель!
Ой, ладо, ой, ладушко-ладо!..
II.
Баллада о гордомъ граф.
Вернулся въ замокъ гордый графъ
Изъ долгаго похода.
Потшилъ графъ свирпый нравъ,
Смиривъ мятежъ народа.
На села, нивы и поля
Онъ ринулся, какъ лава,
Во имя Бога, короля
И рыцарскаго права.
Рубилъ онъ блдныхъ матерей
И старцевъ посдлыхъ,
Топталъ копытами коней
Дтей осиротлыхъ.
Вернулся.— Гд же мой дуракъ?
Пускай насъ позабавитъ!—
И шутъ, кривляясь такъ и сякъ,
Побды графа славитъ.
— A гд красавица моя?
Пускай меня потшитъ!—
И два, слезы затая,
Герою кудри чашетъ.
Герой опять въ ладоши — хлопъ,
Весь дворъ пришелъ въ движень.
— A гд же попъ? Скоре, попъ,
Давай мн отпущенье!—
И служитъ жирный духовникъ
Молебенъ покаянный,
И вторитъ силъ небесныхъ ликъ,
Весельемъ обуянный,
И херувимовъ свтлый рой,
Надувъ усердно губы,
Трубитъ побдно надъ землй
Въ серебряныя трубы.
III.
Безмолвный Гнвъ.
На трупахъ трупы. Слпая злоба
На пиръ кровавый ведетъ полки.
Орудій грохотъ — какъ голосъ гроба,
Какъ взоры смерти, горятъ штыки.
Ихъ мучитъ голодъ. Они готовы,
Какъ зми, впиться — сильнй, сильнй
И глубже, глубже!.. Для нихъ не новы
Ни груди женщинъ, ни кровь дтей…
Мятежъ подавленъ. Въ объятья гроба
За жертвой жертву несетъ палачъ.
На пол битвы пируетъ злоба,
И въ бездны неба уходитъ плачъ…
И вдругъ — затишье… И надъ гробами
Смолкаютъ стоны, утихъ напвъ…
По грудамъ труповъ, скрипя зубами,
Идетъ незрячій Безмолвный Гнвъ.
Изъ тихой дали, отъ мирныхъ пашенъ
Его дорога лежитъ въ огняхъ.
Святыни храмовъ, твердыни башенъ —
Онъ все повергнетъ во тьму и прахъ.
И сердце славитъ его удары
И сердце вритъ, что эта кровь,
Что это мщенье, что эти кары —
За Человка и за Любовь.
Вдьма.
Вышла въ поле на зар,
Травы въ росномъ серебр
На пригоркахъ просыпались.
У сосдокъ на двор
Птухи перекликались.
Нахлобучила платокъ,
Заплела плотнй онучи
И тропой пошла въ лсокъ,
Озираясь на востокъ,
Гд въ зар купались тучи.
Съ тайной тихой ворожбой,
Рвала мяту, звробой,
И не чуяла старуха,
Какъ въ кустахъ между собой
Мужики шептались глухо:
— Глянь-ка: травки и сума…
Вишь ты, чортова кума!
То-то озими не всхожи…
До Егорья вплоть зима,
А Петровки непогожи…
— И опять-же скажемъ, хворь,
Пятерыхъ въ сел скосила…
Все отъ вдьмы, какъ ни спорь…
Вишь, колдуетъ съ первыхъ зорь..
Эка дьявольская сила!—
А. Черемновъ.