Стихотворения, Боборыкин Николай Николаевич, Год: 1858

Поэзия
Время на прочтение: 19 минут(ы)
Скачать в PDF

СТИХОТВОРЕНЯ

Н. Боборыкина.

МОСКВА
Въ Типографіи Каткова и Ко.
1858.

Ни одно изъ этихъ стихотвореній не было еще нигд напечатано.

Оглавленіе.

I. Музамъ
II. Міры
III. Голосъ бури
IV. Астрологъ
V. Равенство
VI. Духъ смерти
VII. Видніе узника
VIII. Изъ Лукреція
IX. Лета
X. Пустыннику
XI. Любовь
XII. Ураніи
XIII. Предсказаніе
XIV. Внутреннее небо
XV. Скорбь о правд
XVI. Мученику
XVII. Примиреніе
XVIII. Привтъ бдности
XIX. Искушеніе
XX. Побдителю
XXI. Послдній призракъ
XXII. Заклинаніе
XXIII. ‘Блаженъ, чей прахъ’
XIV. Фаустъ
XXV. Славянскій вопросъ
XXVI. Сверъ
XXVII. Уздная псня
XXVIII. 1. Чиновнику. 2. Портретъ
XXIX. ‘Куда бжать отъ нихъ’
XXX. Мечта
XXXI. Невещественный свтъ
XXXII. ‘Вкъ промышленниковъ важныхъ’
XXXIII. Надежда
XXXIV. ‘Печальное, пустое поколнье’
XXXV. Къ ***
XXXVI. Мертвый спутникъ
XXXVII. Некроманъ
ХXXVIII. ‘Въ жизни общества растлнной’
XXXIX. Прощальный стихъ

I.
МУЗАМЪ.

Дивныя сестры, свтлыя музы, будьте привтны
Старому другу, подъ снью таинственныхъ розъ!
Въ вашей бесд, длинные годы шли незамтны,
Вамъ ихъ, о музы! я въ жертву свободно принсъ.
Буду-ль жалть объ утрат,— для всхъ неизбжной,
Юности пылкихъ, исполненныхъ жизни, годовъ!
Вамъ посвятилъ я ихъ, двы, и съ дружбою нжной,
Если-бъ могъ снова жить, съ вами-жъ длить ихъ готовъ!
Въ дни испытаній, въ бурное время тайной печали,
Въ дни, столько многимъ знакомой, сердечной борьбы,—
Какъ благосклонно, музы, на зовъ мой, вы отвчали,
Сколько отрады мн приносили въ горести вы!
Въ вашемъ общеньи, я примирялся съ злостію свта,
Съ жалкой толпою скучныхъ злодевъ, хитрыхъ глупцовъ.
Будьте-жъ привтны, двы Парнасса,— въ даръ отъ поэта
Скромный примите внокъ изъ нетлнныхъ цвтовъ!

II.
МРЫ.

Въ одномъ пространств нсколько міровъ,
Быть-можетъ, существуетъ безъ смшенья,—
Какъ съ міромъ звуковъ — чудный міръ цвтовъ,
Какъ съ міромъ зла — къ прекрасному любовь,
Какъ съ жизнью чувствъ — духовиднье…
И есть міры, которымъ никогда
Не суждено, быть можетъ, знать друга друга,
Хотя одна вмщаетъ ихъ среда,
Хотя они вращаются всегда
Въ одномъ пути земнаго круга.
Но въ сердц человка много ихъ
Сбирается на странное свиданье,
И дышетъ общей жизнью, и на мигъ
Вражда стихій смиряется земныхъ
Въ высокомъ таинств сознанья,
И все что рзко такъ раздлено
Законами Изиды сокровенной,
Всему на время встртиться дано:
И человкъ, какъ чудное звено
Въ цпи существъ, среди вселенной,
Какъ чудный мостъ, надъ бездной бытія
Могучей перекинутый рукою,
Вс полюсы сближаетъ, вс края!
Въ немъ съ небесами сходится земля
Полна разумной красотою!
Но часъ пробилъ,— ужасный, роковой,
И вотъ міры другъ другу чужды снова…
И подъ тяжелой, безотрадной мглой,
Опять въ природ мертвой и нмой
Все непривтно и сурово!..

III.
ГОЛОСЪ БУРИ.

Темной бури завыванье,
Втра шумъ и гулъ ночной,
Что поешь ты мн — страданье,
Или радость и покой?
Въ этомъ голос природы,
Въ этомъ вс непогоды
Есть конечно смыслъ иной…
Не случайно-жъ такъ глубоко
Грусть въ душ, какъ будто рока
Приговоръ ужъ надо мной!..
Этотъ голосъ, это пнье,
Этотъ хоръ духовъ земныхъ —
Въ мір чистомъ сновиднья
Я когда-то слышалъ ихъ….
И таинственные звуки,
Жизни радость, смерти муки
Раскрывали предо мной…
Но природы откровенье
Смолкло вдругъ,— и безъ значенья
Сталъ мн бури дикій вой!
И ищу напрасно словъ я
Въ этой музык нмой,
Жизни грубыя условья
Крпко духъ сковали мой!
Голосъ тайныхъ силъ природы,
Втра шумъ и непогоды
Непонятенъ сталъ ужъ мн…
И съ безсмысленной толпою
Я внимаю бури вою
Въ равнодушномъ полу-сн!…

IV.
АСТРОЛОГЪ.

Есть письмена… Ихъ странное значенье
Враждебный духъ когда-то мн открылъ,
Съ тхъ поръ, въ огн безвыходномъ сомннья
Я тлю весь, какъ трупъ въ тни могилъ!..
И тщетно вновь, доврчивой мечтою,
Ночныхъ небесъ я вопрошаю видъ…
Насмшливо, раскинутъ надо мною,
Отвтъ огромный тамъ горитъ!…
О горе мн! Зачмъ разгадкой злобной
Распался онъ — таинственный языкъ!
Зачмъ такъ рано смыслъ его надгробный
Наукою холодной я проникъ!
Случайные, обманчивые знаки,
Зачмъ я васъ пытался разобрать,
И будущность судебъ земныхъ, во мрак,
По книг вчной прочитать!
И думалъ я, придетъ трудамъ возмездье…
А вы, ряды безчисленныхъ свтилъ,
На грозныя, недвижныя созвздья
Какой законъ васъ такъ расположилъ?
Но горе мн! ероглифы міра
Не намъ понять, и не для насъ они —
Съ тхъ поръ звучитъ моя печально лира
И тянутся пустые дни!…

V.
РАВЕНСТВО.

Вы, здсь, въ конц сидящіе стола,
На жизненномъ роскошномъ пир,
Пришельцы поздніе!— вы, чашу зла
Испившіе до дна въ семъ мір:
Утшьтесь! Всхъ здсь общій ждетъ удлъ!
Уравнены вс чудно доли!
Никто судьбы неотразимыхъ стрлъ
Не избжалъ въ земной юдоли!
И богачи, и сильные земли
Такихъ-же данники болзней,
И ихъ усилья миръ душ найдти,
Быть можетъ, вашихъ безполезнй!
Равно непроченъ всхъ въ пустын слдъ,
И предъ закономъ общимъ міра
Покорно все — и камень и поэтъ,—
Лице и вещь — и мечъ и лира!
Во времени явиться все должно
И постепенно развиваться,
А иногда — погибшее зерно
Забытымъ вкъ въ земл остаться!
Всему извстный здсь назначенъ путь,
Въ порядк праведномъ вселенной,
Всему конецъ придетъ когда нибудь,
Для будущности отдаленной!
И уровень ужасный положонъ
Природою на вс явленья,
Они пройдутъ предъ нами вс какъ сонъ!
Вс удалятся — въ міръ забвенья!

VI.
ДУХЪ СМЕРТИ.

Сенека правъ: — не въ будущемъ, вдали
Печально ждетъ насъ смерти призракъ тмный,
Онъ ближе къ намъ, онъ мрачный духъ земли,
Со всхъ сторонъ насъ давитъ сводъ надгробный!
День завтрашній не нашъ, но во сто разъ
Принадлежитъ намъ меньше день прожитый!
И если скрытъ отъ всхъ послдній часъ,
Минувшихъ дней судьба для всхъ открыта…
Они давно во власти смерти!— тамъ,
Гд мракъ густой все быстро поглощаетъ!
Какъ тнь, она за нами по пятамъ
Идтъ во слда — и вс уничтожаетъ!
Гд юность наша? дтства сладкій мигъ?
Гд радости любви святой, глубокой?..
Они прошли! Ихъ нтъ! И память ихъ
Еще одна живетъ въ насъ одиноко…
Но память разв жизнь?— Болзнь, ударъ,
Паденіе — не могутъ-ли случайно
Отнять на вкъ и этотъ бренный даръ?—
И все тогда намъ снова будетъ тайной!..

VII.
ВИДНЕ УЗНИКА.

Изъ окна тюрьмы печальной,
Сквозь бойницы узкій свтъ,
Сводъ лазури виднъ дальный,
Утра майскаго привть,
И по небу втеръ гонятъ
Рядъ весеннихъ облаковъ…
Узникъ въ неб мыслью тонетъ —
Мысль не вдаетъ оковъ!
Погружаясь въ бездну жизни,
Въ безграничность бытія,
Онъ забылъ про зовъ отчизны,
Про родимыя поля,
Про друзей тоску нмую,
Про жену и про дтей,
И, на мигъ, всю жизнь земную
Потопилъ въ мечт своей…
И глубоко, и прекрасно
Онъ забылся… міръ исчезъ —
И другой, святой, безстрастный
Міръ чудесно въ нмъ воскресъ!
Мсто, время, вс дленья,
Вс условья бытія,
Какъ-бы въ царств сновиднья
Вмигъ смшались… и земля
Ужъ виднлася далко,
Завернувшись въ паръ густой,
Окруженная широко
Хладной, черной пустотой….
Безтлесными очами,
Обнимая вчный кругъ,
Что предъ нами, что за нами,
Узникъ все могъ видть вдругъ,
И куда-бъ его вниманье
Не стремилось, весь онъ былъ
Тамъ внезапно, съ даромъ знанья,
Съ полнотой душевныхъ силъ!
Шаръ Нептуна-ли громадный,
Инфузорій-ли земной,—
Изучить, понять все жадно
Могъ онъ волею одной…
И онъ видлъ — міръ безмренъ!..
Нтъ творенію конца!..
Но везд себ былъ вренъ
Духъ божественный Творца,
Но везд законы міра
Были правильно одни,
Отъ зенита до надира,
Отъ породъ младой земли
До существъ намъ неизвстныхъ,
Въ общей формул одной
Все сливалось, все чудесно
Свтлый кругъ свершало свой!
Восходила, нисходила,
Цпь живая бытія…
Проникала и живила
Міръ невдомая сила,
Какъ цлебная струя.
Смерти не было,— все вчно
Измнялось и цвло,
И, надъ жизнью скоротечной,
Море жизни безконечной
Необъятное текло!…
Существа переходили,
Развиваясь, въ міръ другой,
Въ сферу высшую вносили
Опытъ мудрости святой,
Покоряясь-же, другія,
Низшихъ жребію породъ,
Распадались на стихіи….
И онъ видлъ, все живтъ
Гармонически прекрасно,
Чудный празднуя свой пиръ..
Гд-же міръ свирпо-страстный,
Гд-жъ людей презрнный міръ?
Гд-жъ измна, гд гоненье.
Гд насилье, клевета?..
Въ лучезарномъ сновиднь,
Зло исчезло, какъ мечта!
Такъ, при полномъ изученьи
Совокупности вещей,
Въ общемъ цлаго видньи,
Зю исчезнетъ для людей!
Зло случайность,— заблужденье,
Тнь въ картин, тни тнь…
Безконечно восхожденье
Солнца правды! вченъ день
Торжества его святаго, —
Онъ придетъ, онъ озаритъ
Путь земной,— и лучшій, новый
Вся природа приметъ видъ!…
И отрадно духу было,
Въ этихъ чистыхъ высотахъ,
Созерцать законы, силы,
Колыбели и могилы,
И величіе и прахъ!…
Но мечты прекрасный геній
Не надолго прилетлъ,
Рядъ волшебныхъ сновидній
Вдругъ разбился, потемнлъ…
Узникъ быстро пробудился…
Въ нмъ, потухъ всезнанья лучъ,
За дверьми тюремщикъ злился
И бранилъ свой ржавый ключъ,
Торопясь, гремлъ затворомъ…
Въ звонкой збру боевой
Стража, утреннимъ дозоромъ,
Проходила за стной.
Но изъ круга сновиднья,
Какъ-бы отблескъ неземной,
Узникъ даръ принсъ терпнья,
Теплоту любви святой!
И страданія неволи
Онъ врагамъ своимъ простилъ,
И спокойнй тяжкой доли
Грусть теперь переносилъ,
Равнодушно ожидая,
Жизнь когда свой оборотъ
Совершитъ,— и жизнь другая
Путь таинственный начнтъ…

VIII.
ИЗЪ ЛУКРЕЦЯ.

Отрадно съ берега высокаго на море
Смотрть, когда оно, съ стихіями въ раздор,
Несчастнаго пловца бросаетъ по волнамъ,
Не горе ближняго пріятно видть намъ,
Но въ пристани давно, на твердомъ основаньи,
Быть сладко зрителемъ намъ чуждаго страданья.
Пріятно издали смотрть на страшный бой,
На встрчу войскъ, со стнъ твердыни вковой,
Но врь, нтъ ничего пріятнй во вселенной,
Какъ изъ обители, въ душ сооруженной,
Изъ храма мудрости, съ духовной высоты,
Смотрть на жалкій міръ страстей и суеты!
На вчную борьбу за первенство пустое
Людей, ни день, ни ночь не знающихъ покоя!
Смотрть какъ ползаетъ надменный смертныхъ родъ,
Среди искательства постыднйшихъ заботъ,
Какъ жаждой почестей, богатства, жаждой славы
Томится этотъ родъ и глупый и лукавый!
Какъ низкая толпа тщеславныхъ дураковъ,
Готова проливать ркою слзы, кровь,
Чтобы достигнуть правъ, сомнительныхъ, ничтожныхъ,
И цлей мелочныхъ, и благъ пустыхъ и ложныхъ!

IX.
ЛЕТА.

Рка забвенія! въ теб,
Не зная страха и печали,
Себя, покорные Судьб,
Олимпа боги погружали!
И мы, отбросивъ глупый страхъ
И славы дтское желанье,
И мы, въ невидимыхъ волнахъ,
Потопимъ радость и страданье,
Страстей тщеславныхъ шумъ пустой,
Надежды лучь непостоянный,
Весь этотъ міръ условный, странный —
И обртмъ душ покой!

X.
ПУСТЫННИКУ.

Святыхъ высотъ науки, размышленья,
Не покидай для свта и людей:
Въ тни лсовъ, въ глуши уединенья
Свободнй умъ, душа свтлй.
Вдали столицъ, вдали отъ знатной черни,
Юпитера теб не страшенъ громъ,
Но Феба лучъ, но тихій свтъ вечерній
Твой оснитъ избранный домъ!..
И въ тишин, безвстной, безмятежной,
Не издержавъ и дня на шумъ пустой,
Достигнешь ты границы неизбжной,
Довольный міромъ и собой!

XI.
ЛЮБОВЬ.

Есть дивная, таинственная вра:
Условныхъ формъ и знаковъ нтъ у ней,
Фанатика, ханжи и лицемра
Не встртите среди ея друзей!
Пустыхъ она не терпитъ поклоненій
И длинныхъ, шумныхъ, приторныхъ похвалъ,
Но кто, хоть разъ, права ея призналъ,
Въ томъ для другихъ нтъ мста убжденій,
И глубоко прекрасной вры той
Хранитъ завтъ онъ чистый и святой!
Спокоенъ, твердъ,— сомнній, колебаній,
Унынія не знаетъ въ мір онъ!
И не питаетъ ложныхъ упованій,
И ужасомъ предсмертнымъ не смущонъ!
О жизни, здсь погибшей, не жаля,
Онъ жизнію невидимой живтъ,
Его душа безстрастна, какъ идея,
И вчное въ конечномъ сознатъ,
И вритъ онъ, съ надеждой неземною,
Въ побду истины надъ зломъ и тьмою!..

XII.
УРАНИ.

Тамъ гд степямъ предловъ не видать,
Въ окружности равнинъ необозримой,
Желалъ бы я обитель основать
Въ честь музы, мной съ ребячества любимой,
И башню тамъ построить, и на ней
Снаряды вс собрать для наблюденій,
Чтобъ съ небесами, мыслію своей,
Бесдовать могъ человка геній!
Не праздности печальной и тупой,
Не суеврья мрачнаго заботамъ,
Воздвигнулъ-бы я памятникъ пустой,—
Но вычисленьямъ, выкладкамъ, разсчтамъ
Друзей науки, свтлой, міровой!

XIII.
ПРЕДСКАЗАНЕ

Пройдетъ война,— всему настанетъ судъ
Другой для насъ, народовъ поколнья
Другъ другу братски руку подадутъ,
Въ знакъ теплаго, живаго примиренья!
Пройдутъ вка,— и время поглотитъ
Презрнныхъ распрей глупыя причины,—
Звзда любви взойдетъ на свой зенитъ,
И широко міръ цлый оснитъ
Святая втвь таинственной маслины!..

XIV.
ВНУТРЕННЕЕ НЕБО.

Не смотри такъ безразсудно
Вверхъ, на небо, въ часъ ночной…
Небо дивно, небо чудно,
Но внутри міръ лучше твой!
За далекими звздами
Т-жъ міры, какъ міръ земли,
Тми-жъ грубыми всами
Мы-бы взвсить ихъ могли,
Верхъ и низъ — пустые звуки!
И не внизъ ли антиподъ
Обращаетъ къ небу руки,
Въ опрокинутый къ намъ сводъ?
Отдаленныя системы
Сходны, врь, одна съ другой,
Въ томъ-же неб ходимъ вс-ми,
Увлеченные землей!
Не ищи-жъ душой усталой
Тамъ созданію внецъ,
Гд везд всему начало,
И везд всему конецъ!..
Но въ теб, всегда съ тобою,
Лучше міръ, полнй чудесъ!
Предъ его святой красою
Блденъ яркій свтъ небесъ!
Все въ немъ дивно и глубоко,
Стройный все иметъ видъ,—
Въ немъ Божественное Око
Солнцемъ разума горитъ!
Какъ любовь онъ безконеченъ,
Какъ вселенная великъ!
Въ немъ — неистощимъ и вченъ —
Высшей жизни скрытъ родникъ!
Вн пространства, вн дленій,
Вн временъ,— міръ чудный тотъ —
Не случайный рядъ явленій,
Не пустой событій ходъ!
Путь событій нмъ и сложенъ,
Только нравственный законъ
Неизмненъ, непреложенъ,
Веществу не подчиннъ!…
Только онъ мигъ каждый съ нами,
Въ полной цлости своей!..
И въ могил, тлнья пламя
Не возьметъ минувшихъ дней:
Вс они съ чудесной силой
Принесутъ свой вчный плодъ,—
И что будетъ, и что было,
Что прошло и что придтъ,—
Все представится мгновенно
Духа чистаго очамъ,
Въ красот преображенной,
Не подвластно временамъ!
Не плняйся-же природы
Ты огромностью нмой,—
Міръ сознанья, міръ свободы
Выше силы роковой!
Нтъ въ ней мста, было гд-бы
Столько собрано чудесъ.
Врь-же, внутреннее небо
Лучше видимыхъ небесъ!

XV.
СКОРБЬ О ПРАВД.

Блаженъ, кто слзы проливаетъ,
Кто правды жаждою томимъ,
Кто недоволенъ, кто страдаетъ
Страданьемъ брата, какъ своимъ!
Кто любомудренно простился
Съ приманкой почестей пустыхъ
И внутрь себя уединился,
Свободенъ, молчаливъ и тихъ!..
Вокругъ него мятутся страсти:
Желанья грубыя людей
Не идутъ дальше денегъ, власти,
Пустыхъ забавъ, пустыхъ затй…
Но въ ихъ волненіи безумномъ
Мудрецъ участья не бертъ,
Задумчивъ онъ на пир шумномъ,
И слезы праведныя льтъ…
И этихъ слезъ, и скорби этой
И, правды ради, мукъ святыхъ,
Врь, не забудетъ Зодчій свтовъ
И въ книгу жизни впишетъ ихъ!
И въ царствіи Своемъ помянетъ
Онъ васъ, избранники, когда
Побды день однимъ настанетъ,
Другимъ — день смерти и суда!

XVI.
МУЧЕНИКУ.

Во дни гоненій, ты съ друзьями
Опасной мысли не таилъ!
Ты ихъ кровавыми слезами
Не торговалъ и не шутилъ!
И не отрекся, ради страха,
Отъ убжденій ты своихъ,
Тебя не изумила плаха,
Ты жертвой честной палъ за нихъ!
И палачи, окончивъ дло,
Стоятъ угрюмо надъ тобой…
У ногъ ихъ трупъ, нмое тло —
Но гд-же духъ отважный твой?
Онъ угрожаетъ вамъ незримо,
Гонители, со всхъ сторонъ…
Онъ правды лучь неумолимый,
Онъ міра вчнаго законъ!

XVII.
ПРИМИРЕHIE.

Успокойся, духъ мятежный!
Не страдай и не ропщи!
Думой горько-безнадежной
Смысла міру не ищи!
Всмъ природа мать родная,
Всхъ на пиръ сзываетъ свой!..
Или чаша круговая
Обошла тебя порой?
Иль не каждое мгновенье
Для поэта-мудреца
Жизнь готовитъ наслажденье?
Иль страданьямъ нтъ конца?
Есть всему конецъ желанный —
Разрушенья часъ святой!
День закатится туманный,
День взойдетъ для насъ другой!
И, съ душою примиренной,
Позабывъ весь прежній міръ,
Вс, въ одежд обновленной,
Сядемъ мы за брачный пиръ!
Успокойся-жъ, духъ тревожный,
Не ропщи и не страдай,
И на знанья свтъ ничтожный
Радость сердца не мняй!..

XVIII.
ПРИВТЪ БДНОСТИ.

Въ теб, святая нищета,
Есть тайное благословенье!
Съ тобою радость и мечта,
Съ тобой любовь и увлеченье!
Въ богатств скрытъ для сердца ядъ!
Вс жадны богачи, какъ волки!
Скорй проднется канатъ
Сквозь тонкое ушко иголки,
Чмъ тотъ спасется, кто богатъ!
Для богачей безъ состраданья
И злая времени коса,
Но благосклонны Небеса
Къ тому, кто чуждъ любостяжанья!
Ему, всегда природа — мать,
Всегда спшитъ его принять
Въ свои отверстыя объятья,
А на богатств есть печать
И отверженья и проклятья!…

XIX.
ИСКУШЕНЕ.

Я монахъ гробовой, — передъ ракой святой
Сорокъ лтъ я молебны служу,
Сорокъ лтъ мой покой не смущнъ былъ мечтой,
Я ужъ старъ, я насилу хожу…
Врьте-жъ, дти, вы мн: не въ бреду, не во сн,
Вотъ недавно что днмъ видлъ я…
Я усталый стоялъ, помню, что-то шепталъ,
Чтки были въ рукахъ у меня…
Много разныхъ старухъ тутъ стояло вокругъ,
Солнце какъ-то свтило блднй…
Что-то странное вдругъ поразило мой слухъ,
Я взглянулъ… и что-жъ вижу? ей, ей…
Ангелъ чистый небесъ — утшенье очесъ —
Весь, какъ снгъ, предо мною блисталъ!
Его плечи лилей были чище, блй…
Но я крыльевъ на нихъ не*видалъ!
И повыше плечей, темнорусыхъ кудрей
Рядъ со всхъ разсыпался сторонъ…
И какъ будто въ атласъ, или въ дымку и гасъ
Стройный станъ былъ его облечнъ.
Онъ откинулъ назадъ дивныхъ локоновъ рядъ,
Онъ слегка отряхнулъ головой,
И по храму вокругъ тонкій ландышей духъ
Вдругъ понесся незримой струй…
То пахучій жасминъ различалъ я одинъ,
То фіялкой я нжной дышалъ…
Ароматовъ земныхъ, въ тотъ таинственный мигъ,
Я, казалось, всю прелесть узналъ!
Вотъ опять головой повернулъ ангелъ мой,
И ко мн обратился лицомъ,—
Что за ликъ неземной мн явился!— живой,
Весь проникнуть небеснымъ огнмъ!
Я едва не упалъ… тутъ склонясь мн сказалъ
Онъ, смягчивъ юно-звучный свой гласъ:
‘Будьте, батюшка, вы, такъ, прошу васъ, добры,
‘Отслужите молебенъ для насъ.’
Я почувствовалъ страхъ’, потемнло въ глазахъ…
Сколько я тутъ какъ мртвый стоялъ
Ужъ не знаю… но вотъ, слышу старецъ идтъ
Что меня иногда замнялъ, —
А посланникъ небесъ, я смотрю… ужъ исчезъ!..
То былъ сынъ-ли обмана и тьмы
Или призракъ святой, рая гость молодой,
Отблескъ вчной, духовной весны,—
Вс равно, мой разсказъ тмъ-же кончу для васъ
Я урокомъ, о дти мои!
Да блюдется вашъ умъ отъ мечтательныхъ думъ,
Отъ гордыни коварной зми!
Въ безпредльныхъ мечтахъ пользы нтъ, силенъ, врагъ!
Искушеніе можетъ принять
Всякій видъ,— и врнй лучезарныхъ гостей
Только въ мір заоблачномъ ждать!

XX.
ПОБДИТЕЛЮ

Огонь, развалины и кровь —
Вотъ слдъ твоихъ опустошеній!
Плоды безчисленныхъ трудовъ
Исчезли, какъ пустыя тни!
Гд ты прошелъ, внезапно стихъ
Веселья шумъ,— пожаровъ пламя
Въ одинъ обняло страшный мигъ
И двъ убжища святыхъ,
И храмы жрицъ, любимыхъ нами…
Твоихъ рабовъ свирпый строй
Все истребилъ неумолимо!
Гд ты прошелъ съ своей войной,
Тамъ нтъ людей, жилаго дыма,
Потоптанъ хлбъ, повсюду кровь…
Все рушилось въ безумной сч —
И отъ красивыхъ городовъ.
Остались пустыри, да печи!..

XXI.
ПОСЛДНЙ ПРИЗРАКЪ.

Три дня какъ разбился о камень подводный
Корабль и на дно потонулъ…
А море не стихло, а втеръ холодный
Упорно вс съ берега дулъ!
На длинномъ обломк, держались уныло,
Себя привязавши къ доскамъ,
Дв жертву крушенья,— и страшно носило
Страдальцевъ по грознымъ волнамъ!
Три дня и три ночи, безъ сна и безъ хлба,
Ужасною жаждой томясь,
Они не сводили съ угрюмаго неба
Сверкавшихъ отъ голода глазъ…
Но небо покрыто вс тучами было,
Шумъ волнъ ни на мигъ не стихалъ,
И втеръ вс съ той-же ужасною силой
Въ открытое море ихъ гналъ!..
Одинъ изъ несчастныхъ, не видя спасенья,
Томясь нестерпимой тоской,
Себя отвязалъ вдругъ… и въ то-же мгновенье
Былъ смытъ набжавшей волной!..
И долго товарищъ — теперь одинокій.—
Могъ видть, какъ зубы акулъ,
Надъ тощею яствой, трудились жестоко…
А втеръ по прежнему дулъ….
Насталъ день четвертый, и вотъ въ отдаленьи,
Казалось, свтлй небеса,
И моря, какъ будто, потише волненье —
Но гд-жъ кораблей паруса?
Гд встникъ надежды, когда-же весь блый,
Какъ ангелъ, блеснетъ онъ вдали?
Неужели море совсмъ опустло,
И въ пристани вс корабли?
Неужели въ этой пустын безбрежной
Погибнуть пловцу суждено,—
Далеко отъ милыхъ, съ тоской безнадежной,
Спуститься на страшное дно?..
А день между тмъ ужъ къ закату клонился,
Темнли вверху облака,
Край чистый небесъ вс блднй становился,
Духъ падалъ въ груди моряка…
И вотъ,— надъ огромною, чорной волною,
Ему вдругъ представился домъ,
Гд счастливо, дружно, такъ жилъ онъ съ женою,
Съ дтьми, съ престарлымъ отцомъ,
Гд дти такъ крпко его обнимали,
Прощаясь, въ послдній съ нимъ разъ!…
Разбилась волна… и въ безоблачной дали
Съ зарею надежды лучъ гасъ!
Разбилась волна — и за нею все то же,
Другая катилась волна…
А то, что всего намъ для сердца дороже,
Исчезло, какъ знаменье сна!
И тамъ, гд прямой, неизбжной чертою
Видъ моря всегда окружонъ,
Все уже вечерней зари полосою
Далекій горлъ небосклонъ…

XXII.
ЗАКЛИНАНЕ

Природы стихійныя силы,
И духи отшедшихъ отцовъ.
Изъ дальныхъ планетъ, изъ могилы,
На мой собирайтесь вс зовъ!
Смотрите — вотъ ключъ Соломона!
Вотъ дивный его пентаграммъ!
Могучій вотъ знакъ Метатрона,
Его-ли ослушаться вамъ?
Имлъ на земл я отраду,
Прекрасную радость очей!
Но вчную въ смерти преграду
Встрчаетъ блаженство людей,
И вотъ такъ внезапно, нежданно,
Она улетла,— туда,
Въ тотъ край безотвтный, туманный,
Гд здшнему нтъ и слда!..
Напрасно спшилъ я проститься,
Увидться съ ней еще разъ,
И взоромъ прекраснымъ упиться…
Но взоръ ужъ навки погасъ!
Я долго надъ трупомъ несчастной
Въ тоск безнадежной рыдалъ!
Никто такъ глубоко, такъ страстно
Меня не любилъ, не ласкалъ…
И что-же! Умлъ-ли понять я,
Умлъ-ли вполн оцнить
Любви безкорыстной объятья,
Себя въ нихъ и міръ весь забытъ?
Я гордой, ревнивой мечтою
Терзался,— а страсти полна
Своей благородной душою
Мн вся предавалась она!
И горечь послдней разлуки
Ничмъ усладить я не могъ!
Не видлъ предсмертныя муки,
Не принялъ послдній я вздохъ!
Не самъ гробъ убралъ я. цвтами,
Не самъ я ее схоронилъ,
И долго, не тронутъ годами,
Во мн образъ милый вс жилъ…
Но время, ужасное время!
Жестокій цлитель скорбей!
Какъ часто и совсти бремя
Сдвигаешь ты съ сердца людей!
И съ той-же безпечностью злою
Твой губитъ могучій потокъ
То горе давно прожитое,
То памяти нжный цвтокъ!
Сюда-же, стихійныя силы!
Изъ звздныхъ, тончайшихъ лучей
Составьте опять образъ милый
Въ душ утомленной моей,
Составьте прекрасное тло,
Подъ тнью роскошныхъ кудрей,
Чтобъ такъ-же изящно и бло
Явилось, какъ было у ней!…

XXIII.

Блаженъ, чей прахъ, въ могил тмной,
Надгробный стихъ не тяготитъ!
Чей бдный холмъ, чей камень скромный
Отъ взоровъ суетныхъ сокрытъ!
Кто, въ груд общей, безъимянной,—
Забытыхъ, смшанныхъ костей,
Исчезъ для всхъ, въ дали туманной,
Съ толпой безчисленныхъ тней!…

XXIV.
ФАУСТЪ.

Къ чему внецъ и мудрости и знанья,
Къ чему науки безмятежный свтъ,
Страстей, желаній долгое молчанье
И опытность прожитыхъ, многихъ лтъ!
Къ чему вс это, если невозвратно
Утратить могъ, въ одинъ несчастный мигъ,
Я миръ души, святой и благодатный,
И плодъ трудовъ и бдній плодъ моихъ!
Явился ты, о духъ неблагодарный!
И въ зеркал волшебномъ показалъ
Мн красоты плнительно-коварной
Давно, давно забытый идеалъ!
И вотъ опять, какъ въ юности безумной
Мн сердцемъ долго суждено страдать…
Кипитъ въ груди потокъ желаній шумный,
Огонь страстей волнуется опять…
И къ дв чудной — вс душа стремится
Томительнымъ предчувствіемъ полна,
Съ ея душой хотла-бъ тсно слиться,
Чтобъ вмст насъ несла временъ волна!
Простаго мн, здсь, мало обладанья!
Желалъ-бы я,— несчастный чародй —
Чтобъ образъ мой, въ часъ тайнаго мечтанья
Всегда, везд носился передъ ней!
Чтобъ посреди двическихъ видній,
Въ тиши безсонныхъ, огненныхъ ночей,
Всегда при ней былъ мой ревнивый геній
И объ любви твердилъ одной моей!…

XIV.
СЛАВЯНСКЙ ВОПРОСЪ.

Я оставлялъ первопрестольный градъ,
Разсянно друзья мн руку жали,
Просили вс скорй опять назадъ,
Но холодно, угрюмо провожали,
Обрядъ прощанья, скучный и пустой
Не могъ отвлечь надолго ихъ вниманья,
Ихъ занималъ вопросъ тогда другой,
Вопросъ вполн достойный изысканья:
‘Славянъ-ли Богъ, какъ свой народъ, избралъ,
Другимъ народамъ всмъ во поученье?
И не ему-ль всю землю даровалъ,
Въ потомственное, вчное владнье?
Не ясно-ль, что славянскій нашъ народъ
Въ египетскихъ замтенъ іероглифахъ,
И не объ немъ-ли рчь везд идтъ
Въ древнйшихъ и преданіяхъ и миахъ?..’
Вотъ наконецъ пріхалъ и назадъ,
Въ отлучк бывъ лтъ десять я изъ дома…
Все тотъ-же былъ первопрестольный градъ
И тотъ-же звонъ мн слышался знакомый,
Къ друзьямъ спшилъ я съ радостью большой,
Но холодно меня они встрчали,
Ихъ занималъ вопросъ теперь другой,
Объ нмъ они усердно толковали
И день и ночь: ‘Славянскій славный родъ
Въ египетскихъ не зрится-ль іероглифахъ?
И не объ немъ-ли рчь везд идтъ
Въ древнйшихъ и преданіяхъ и миахъ?
Не ясно-ли, что Богъ его избралъ
Другимъ народамъ всмъ во поученье?
И не ему-ль всю землю даровалъ
Въ потомственное, вчное владнье?..’

XXIV.
СВЕРЪ

Вотъ та страна,гд не цвтетъ лимонъ,
Гд апельсинъ на воздух не зретъ,
Гд какъ-бы въ сонъ какой-то погружонъ
Самъ человкъ съ природой цпенетъ!
Гд долго снгъ лежитъ со всхъ сторонъ,
Гд въ яркій полдень солнца лучь не гретъ,
Гд одноцвтный, срый небосклонъ
По цлымъ днямъ на душу скукой ветъ…
Вотъ та страна, гд нтъ высокихъ горъ,
Свидтелей дней первозданныхъ міра,
Когда земля — остывшій метеоръ —
Неслась въ пространствахъ вчнаго эира!
Гд океана царственныхъ валовъ
Не видывалъ лсовъ угрюмый житель,
Гд мраченъ видъ пустынныхъ городовъ
Какъ иноковъ печальная обитель!..
Зачмъ-же такъ при вид той страны,
Однообразной, тихой и унылой,
Вс чувства вдругъ во мн потрясены
И сердце бьется съ новой, чудной силой?
Затмъ, что здсь провелъ я много лтъ,
Лтъ юности… она не повторится!
И въ первый разъ увидлъ Божій свтъ
И въ женщину могъ въ первый разъ влюбиться!

XXVII.
УЗДНАЯ ПСНЯ

Снгъ клоками валить, втеръ шумно гудитъ,
Вкругъ села только сосны, да поле…
Да избушекъ гнилыхъ несмющійся видъ
Упрекаетъ насъ въ чьей-то вс дол!…
Но забудемъ скорй страшный міръ дикарей,
Гулъ идущей къ намъ издали бури…
Голосъ тайныхъ заботъ, встртимъ весело годъ,
Какъ подъ небомъ чистйшей лазури!
Пусть-же буря гудитъ, воронъ вщій кричитъ
Пусть кругомъ все темно и уныло!
Пусть прозжій въ дорог отъ стужи дрожитъ,
Только намъ-бы не холодно было!
Снгомъ чистымъ до дна, для прохлады вина,
Мы набьемъ позлащенныя урны,
И бокалы поднявъ — такъ велитъ старина —
Запоемъ вс, подъ ладъ псни бурной:
‘Да избавитъ насъ Богъ отъ осеннихъ дорогъ,
Отъ стенаній пустаго кармана!
Отъ тщеславія глупаго жалкихъ тревогъ,
Отъ любви безпокойной обмана!
Отъ голодныхъ годовъ, отъ докучныхъ долговъ,
Отъ суровой зимы и мятели…
И чтобъ долго, какъ нын, на праздничный зовъ
Вс такъ дружно мы пили и пли!..’

XXVIII.
ЧИНОВНИКУ

1.

Я съ вами согласенъ: науки, искусства,
Поэзіи съ міромъ раздоръ,
Глубокія думы, высокія чувства,
Вс это — безумье и вздоръ!
Вы правы,— одно только въ жизни и важно:
Доходныя змли, мста…
Да міръ канцелярскій, чернильно-бумажный —
А прочее вс суэта!

2.
ПОРТРЕТЪ.

Видъ лукавый, видъ умильный,
Раболпно-хищный взглядъ,—
Голова набита сильно
Жаждой денегъ и наградъ!
У министра вкъ въ прихожей,
За чины продастъ отца!—
Вотъ портретъ довольно схожій
Вамъ извстнаго лица!

XXIX.

Куда бжать отъ нихъ, гд скрыться… всюду
Вс т-же люди! глупость и порокъ,
И низость ихъ, везд встрчать я буду,
Куда-бъ меня ни бросилъ тайный рокъ!
Туда-ль пойду, гд тополь величавый,
Молитвенно, свой вверхъ подъемлетъ листъ,—
Въ страну-ль искусствъ, въ страну-ли мирной славы
Гд воздухъ теплъ и сводъ лазурный чистъ!
Гд круглый годъ зеленыя долины
Красуются, гд вьтся виноградъ,
И дикихъ горъ громадныя вершины
Въ озра синія глядятъ!..
Но человкъ и тамъ все тотъ-же!.. Данникъ
И жалкій рабъ неистовыхъ страстей,
Потускнулъ въ немъ, давно, небесъ изгнанникъ,
Остался-жъ зврь… глупйшій изъ зврей!
Забывъ завтъ священный Моисея,
Боговъ себ онъ создалъ на земл,
И падаетъ предъ ними, не красня,
Въ густой погрязнувъ суеврья мгл!
Везд обманъ! Везд слпая сила,
И честь и совсть бросивъ на пути,
Все свтлое попрала, подавила.
Куда-жъ бжать, куда уйдти!

XXX.
МЕЧТА.

Ночью, въ длинную безсонницу,
Я зимой смотрю на дворъ…
Съ странной врой, сквозь оконницу,
Въ небо свой вперяю взоръ,
Вотъ не явится-ль прекрасная,
Грозно-яркая звзда!
И освтитъ небо ясное
Ангелъ правды и суда!
И падутъ, коварства полныя,
Дти зла и суеты —
Но спокойна ночь безмолвная,
Ангелъ правды, гд-же ты?

XXXI.
НЕВЕЩЕСТВЕННЫЙ СВТЪ

Есть дивный свтъ, невозмутимо чистъ,
Онъ въ насъ горитъ широкою зарю,
Ни ядъ похвалъ, ни черни буйный свистъ,
Не омрачатъ ни лестью, ни хулою
Его красы! Незримый, тихій лучь
Проникнетъ къ намъ, въ темниц, въ шум пира,
Раздвинетъ мракъ тяжелыхъ жизни тучь
И глубина блеснетъ другаго міра!…

XXXII.

Вкъ промышленниковъ важныхъ,
Вкъ, во всемъ гд мракъ и ложь!
Вкъ писателей продажныхъ
И разсчетливыхъ вельможъ!
Вкъ глупцовъ самолюбивыхъ,
Вкъ холодныхъ, скучныхъ дамъ,
Чувствъ возвышенныхъ порывы
Я теб не передамъ!
Жаръ святой негодованья,
Къ длу, общему призванье
Не пробудятъ дряхлый свтъ!
Посреди шутовъ несчастныхъ
И совтниковъ безгласныхъ,
Людямъ правды мста нтъ!…

XXXIII.
НАДЕЖДА.

Не врю я въ уничтоженье,
Не врю, что въ послдній часъ
Одно стихій земныхъ броженье
Такъ грустно ждетъ за гробомъ насъ!
Осадокъ жизни,— трупъ презрнный,
Пусть распадется, догоритъ,
И какъ животныхъ остовъ тлнный
Для насъ такой-же приметъ видъ,
Но вслдъ за вншностью явленій
До правды не легко дойдти,
И путь тяжелый умозрній
Врнй нагляднаго пути.
Земля и плоской и недвижной
Не представляется-ли намъ?
А безъ науки многокнижной
Мы долго-бъ врили глазамъ.
Такъ грубыхъ чувствъ вседневный опытъ
Являетъ намъ здсь брнный прахъ,
Поднявъ въ душ какой-то ропотъ
Унынье, ужасъ, грусть и страхъ!
Что-жъ! Если къ жизни намъ извстной
Обратный путь и загражднъ,
То здшнихъ знаній въ сфер тсной
Кто бытія постигъ законъ?
Въ пространств томъ-же, можетъ статься,
Есть міръ завтныхъ, тайныхъ силъ,—
Покуда съ нимъ соприкасаться
Уставъ природы запретилъ,
Но впереди — всхъ ждетъ свиданье!
И жаръ любви, и мысли свтъ,
И вры лучшія желанья
Получатъ полный тамъ отвтъ.

XXXIV.

Печальное, пустое поколнье!
Досадно мн,— и жаль тебя не разъ!
Къ чему весь шумъ сухаго словопрнья,
И долго-ли-жъ онъ тшить будетъ васъ?
Иль вправду мы такъ просвщенны стали,
Что намъ пора на лаврахъ отдыхать,
И, отъ вопросовъ жизненныхъ подалъ,
Все старый хламъ одинъ перебирать?
На обветшалыхъ, старыхъ основаньяхъ
Нельзя построить новый, прочный домъ,
Въ отжившихъ формахъ, въ плеснлыхъ преданьяхъ,
Премудрости большой мы не найдмъ!
А, между тмъ, вкругъ насъ ничто не дремлетъ,
Все движется, стремится вс впердъ,—
Наука міръ собой ужъ весь объемлетъ,
И только васъ на подвигъ мирный ждтъ.
Работники на пол просвщенья
Вамъ предстоитъ немаловажной трудъ,
Оставьте же вс эти разсужденья,
Весь этотъ шумъ пустой! Потомства судъ
Вотъ будетъ ваша казнь или награда,—
Безплодный время бросить разговоръ…
Такъ Греки при паденьи Царяграда
О догматахъ свой продолжали споръ!..

XXXV.
КЪ ***.

Не называй меня, пріятель,
Своимъ товарищемъ, судьб
Не такъ угодно было… кстати-ль
Мн быть товарищемъ теб!
Надъ фоліантомъ, въ мрачныхъ сводахъ
Книгохранилищъ, ты не чахъ,
Ты былъ въ разъздахъ, былъ въ походахъ,
А можетъ статься, и въ длахъ…
Еще съ ребячества пристроенъ,
Безпеченъ, толстъ, румянъ и блъ —
Счастливый отрокъ, свтскій воинъ —
Друзей ужъ въ. дтств ты имлъ!
Съ тхъ поръ, какихъ воспоминаній
Ты въ жизни съ ними не длилъ…
А я, подъ тнью старой няни,
Я росъ задумчивъ и унылъ!
Съ веселой сверстниковъ толпою
Я не игралъ,— и одинокъ,
Наполнить дружбы теплотою
Я сердца грустнаго не могъ!
Не зналъ я радостей невинныхъ,—
Старикъ душой, въ разсвт лтъ,
Въ тяжеломъ воздух гостиныхъ,
Я въ первый разъ увидлъ свтъ!
На этомъ поприщ безплодномъ,
Мы, помню, встртились съ тобой…
Какимъ веселымъ и свободнымъ
Ты тамъ явился предо мной!
Твой путь усыпанъ былъ цвтами,
Тебя бергъ, со всхъ сторонъ,
Съ неумолимыми когтями
Сестеръ и тетокъ легіонъ!
Не такъ былъ встрченъ я,— безъ друга,
Безъ снисходительной родни,
Въ часы трудовъ, въ часы досуга,
Я неудачи зналъ одни!
И рано я привыкъ съ презрньемъ
Смотрть на свтъ и на людей,
Я жизнь свою наполнилъ чтеньемъ,
Я мертвыхъ полюбилъ друзей!
Съ пустынникомъ готовы были
Всегда бесдовать они…
Такъ беззаботно проходили
Мои незнаемые дни!
Не гарцовалъ я, передъ строемъ,
На удивительномъ кон,
И не рядился я героемъ,
Въ блестящей каск и брон!
Для дамъ — со вкусомъ вчно дтскимъ,
Всходя, по лстниц, на балъ,
Съ осанкой, съ видомъ молодецкимъ,
Тупой я саблей не бренчалъ!…
Науки скромный почитатель,
Я ей одной былъ другъ — судьб
Ужъ такъ угодно было! Кстати-ль
Мн быть товарищемъ теб!…

XXXVI.
МЕРТВЫЙ СПУТНИКЪ.

Среди планетъ и малыхъ и большихъ,
Разбросанныхъ въ пространств безконечномъ,
Одна планета — всхъ грустнй изъ нихъ —
Намъ спутникомъ обречена быть вчнымъ!
Съ которыхъ поръ въ ней жизни шумъ затихъ?
Громадный слитокъ мертваго металла,
Была ль и жизнь когда нибудь на ней?
Или другихъ судебъ она не знала
Какъ за большой сестрой слдить своей?
Погружена въ сред безатмосферной,
Безмолвію навкъ обречена,
Какой-то страхъ наводитъ суеврный
Своимъ зловщимъ отблескомъ она!
Ея долинъ, изрытыхъ безпощадно
Потоками погасшаго огня,—
Луговъ, цвтовъ, не краситъ видъ отрадный,
Не бьтъ ключей сребристая струя!
Все сухо тамъ! на всемъ печать кончины!
Придетъ-ли ночь, взойдетъ-ли снова день,—
Съ глубокими жерлами горъ вершины
Бросаютъ внутрь одн густую тнь!…
Какъ остовы торчатъ нагія скалы,
И тишины могильной, роковой,
Ни пнье птицъ на мигъ не нарушало,
Ни листьевъ шумъ, ни бури дикій вой!..
Печальный міръ! Безмолвному покою
Тебя обрекъ таинственный законъ,
Пустыней быть холодной и нмою
Надолго-ли ты Небомъ осужднъ?
Иль навсегда твое предзначенье
Быть зеркаломъ однимъ дневныхъ лучей,
И услаждать часы уединенья,
И путнику свтить во тьм ночей!…

XXXVII.
НЕКРОМАНЪ.

ДУХЪ.

Зачмъ меня, могучій некроманъ,
Ты пробудилъ отъ долгаго покоя?
Опять я здсь,— и снова чувствъ обманъ
Мн воскресилъ прожитое, былое…
Мн кажется, я нахожусь опять
Въ томъ времени, далекомъ, можетъ статься,
Когда спшилъ я деньги собирать,
И съ ними вдругъ былъ осужденъ разстаться!
Гд-жъ мсто то, подъ старою сосной,
Куда зарылъ я мой сундукъ тяжолый?..
Онъ тамъ сгніетъ, истлетъ подъ землей,
Онъ весь сгоритъ, онъ обратится въ золу…
Подайте-жъ ключь скоре мн, мой ключь!
Онъ былъ со мной въ послднее мгновенье,
Когда тускнлъ въ мозгу сознанья лучь,
Когда всхъ чувствъ пришло оцпененье…

НЕКРОМАНЪ.

Несчастный духъ! Не для того призвалъ
Тебя я знакомъ страшныхъ заклинаній,
Чтобъ предо мной, какъ сонный, повторялъ
Ты жалкій бредъ земныхъ воспоминаній!
Другой вопросъ — важне — предложить
Теб я долженъ… требую отвта!
Гд могъ такъ долго ты незримый быть?
Откуда ты? какого житель свта?
Съ безчувственной Изиды пелену
Хочу сорвать я силою заклятья…
Открой-же мн всей тайны глубину:
Гд дды наши? гд отцы? гд братья?

ДУХЪ.

Предъ волей непреклонною твоей,
Передъ твоей печальною наукой,
Не властенъ я молчать, о чародй!
Ты мн грозишь какой-то новой м^кой…
Отвтъ сейчасъ теб я дамъ… постой!..
Еще свжо вс въ памяти осталось,
Еще такъ ясно вижу предъ собой
Вс то, что такъ узнать теб желалось,
Хотя въ мозгу твоемъ, теперь, съ тобой
Живу, на мигъ, я общимъ разумньемъ,
Но въ сфер не совсмъ еще земной…
Такъ слушай-же…
Но страннымъ затрудненьемъ
Въ начал самомъ остановленъ я:
Вс языки земные, вс, возникли
Отъ корня одного — и переводъ
На нихъ, подчасъ, хоть труденъ, но возможенъ,
Но какъ могу теб я передать
Что не иметъ на земл значенья?
На каждомъ слов вашемъ есть печать
Пространства узъ, и времени, и тлнья…
Напрасно я спшу переложить
На узкія, условныя понятья,
На непрозрачный, темный вашъ языкъ
Все, что цною жизни могъ узнать я!
Усилья тщетны вс мои…— Прости!
Но не жалй, мой бдный повелитель,
Что, на избитомъ жизненномъ пути,
Иныхъ чудесъ — и лучшихъ — ты не зритель,
Блаженство знанья тмъ принадлежитъ,
Чей благородный чистъ всегда былъ геній!
Невыносимъ, ужасенъ, страшенъ видъ
Своихъ давно забытыхъ преступленій!..
Ужасно совсть черную носить,
Не скрытую ни подъ какимъ покровомъ,
И страсти вс дурныя сохранить
На казнь себ, на муку, въ мір новомъ…
Къ покою путь одинъ ведетъ людей
Онъ на земл для всхъ еще возможенъ,
Другой-же всякій путь, о чародй,
Обманчивъ, врь, и суетенъ, и ложенъ….

XXXVIII.

Въ жизни общества растлнной,
Посреди пустыхъ заботъ,
Чувствую, родникъ священный
Бить клюнемъ перестаетъ!
Вижу я, въ душ могучей
Гаснуть сталъ огонь святой,
И, изъ бездны, горя тучи
Идутъ темной полосой…
Грустно мн! Неужли въ мір
Не видать счастливыхъ дней?
Неужли, на свтломъ пир,
Я послдній изъ гостей!
И пора подняться съ мста,
Путь направить за порогъ…
Тамъ — ужасная невста
Ждетъ въ подземный свой чертогъ…

XXXIX.
ПРОЩАЛЬНЫЙ СТИХЪ.

Обтъ молчать себ я въ жизни далъ
И изломалъ перо… такъ рыцарь плнный,
Свой благородный гордо мечь ломалъ,
Чтобы его не запятнать измной!..
О чемъ писать? И для кого писать?
Возможное въ семъ мір не обильно!
На всемъ лежитъ ничтожества печать,
Все мелко, пусто, жалко и безсильно!
Иль ваши распри стану я слдить,
Я,— лицемрья врагъ непримиримый,
И мысль свою уродовать, кроить
По мрк, всмъ равно необходимой!
Пигмейскія заботы эти мн
Не въ силахъ дать тревожнаго волненья,
Когда-же вамъ такъ дороги он,
Что нтъ той лжи, такаго униженья,
Къ которому бъ не пріучились вы.
Перебирать чтобъ только можно было
Риторики вамъ вялые цвты,
Да истреблять бумагу, да чернила!
То пусть писать охота мучитъ васъ,
Невинное тутъ вижу я безумье!
Придетъ для всхъ, и слишкомъ рано, часъ
Суроваго и грустнаго раздумья!…
Боборыкин Николай Николаевич
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Стихи сочиненные в процессе составления детского журнала, Герцык Аделаида Казимировна, Год: 1925
  2. Стихотворения, Фу Ду, Год: 770
  3. Послания Максимилиана Волошина, Волошин Максимилиан Александрович, Год: 1929
  4. Стихотворения, Анфилов Глеб Иосафович, Год: 1915
  5. Стихотворения, Кривич Валентин, Год: 1913
  6. Стихотворения, Кантемир Антиох Дмитриевич, Год: 1744
  7. Стихотворения, Агнивцев Николай Яковлевич, Год: 1932
  8. Стихотворения, Буринский Захар Александрович, Год: 1805
Электронная библиотека