Стихотворения, Бедный Демьян, Год: 1923

 
 Демьян Бедный Стихотворения ---------------------------------------------------------------------------- Русская поэзия XX века. Антология русской лирики первой четверти века. М., 'Амирус', 1991 Дополнение по: 'И будет вечен вольный труд...' Стихи русских поэтов о родине М., 'Правда', 1988 ---------------------------------------------------------------------------- СОДЕРЖАНИЕ Богомолка. (Собрание Сочинений. 1923) Брату моему. (Там же) Бунтующие зайцы. (Там же) 'Бывает час: тоска щемящая' (Там же) Гипнотизер. (Там же) Гулимджан. (Там же) Капитал. (Там же) Катавасия. (Там же) Кларнет и рожок. (Там же) Клоп. (Там же) Коммунары. (Там же) Коммунистическая марсельеза. (Там же) Красноармейская походная песня. (Там же) Кубанская песня. (Там же) Лена. (Там же) О дохлой кобыле. (Там же) Ослы. (Там же) Песня деда Софрона. (Там же) Проводы. (Там же) Рабочий гимн. (Там же) Свеча. (Там же) 'Умница'. (Там же) 'Чудных три песни нашел я в книге родного поэта'. (Там же) Эп!.. (Там же) Дополнение О Демьяне Бедном, мужике вредном 'Полна страданий наших чаша...' * * * Мысль изреченная есть ложь. Тютчев. Бывает час: тоска щемящая Сжимает сердце... Мозг - в жару... Скорбит душа... Рука дрожащая Невольно тянется к перу... Все то, над чем в часы томления Изнемогала голова, Пройдя горнило вдохновения. Преображается в слова. Исполненный красы пленительной, И буйной мощи, и огня, Певучих слов поток стремительный Переливается, звеня. Как поле, рдеющее маками, Как в блеске утреннем река, Сверкает огненными знаками Моя неровная строка. Звенит ее напев рыдающий, Гремит призывно-гневный клич. И беспощаден взмах карающий Руки, поднявшей грозный бич. Но - угасает вдохновение, Слабеет сердца тетива: Смирив нестройных дум волнение, Вступает трезвый ум в права, Сомненье точит жала острые, Души не радует ничто. Впиваясь взором в строки пестрые, Я говорю: не то, не то... И, убедясь в тоске мучительной, Косноязычие кляня, Что нет в строке моей медлительной Ни мощи буйной, опьянительной. Ни гордой страсти, ни огня, Что мой напев - напев заученный. Что слово новое - старо, Я - обессиленный, измученный, Бросаю в бешенстве перо! 1909. * * * Чудных три песни нашел я в книге родного поэта. Над колыбелью моею первая песенка пета, Над колыбелью моею пела ее мне родная, Частые слезы роняя, долю свою проклиная. Слышали песню вторую тюремные вязкие своды. Пел эту песню не раз я в мои безотрадные годы. Пел и цепями гремел я, и плакал в тоске безысходной, Жаркой щекой припадая к железу решетки холодной. Гордое сердце вещует: скоро конец лихолетью. Дрогнет суровый палач мой, песню услышавши третью. Ветер споет ее буйный в порыве могучем в смелом Над коченеющим в петле моим опозоренным телом. Песни я ток не услышу, зарытый во рву до рассвета! - Каждый найти ее может в пламенной книге поэта. 1910. БРАТУ МОЕМУ. Порой, тоску мою пытаясь превозмочь, Я мысли черные гоню с досадой прочь, На миг печали бремя скину, - Запросится душа на полевой простор, И, зачарованный мечтой, рисует взор Родную милую картину: Давно уж день. Но тишь в деревне у реки: Спят после розговен пасхальных мужики, Утомлены мольбой всенощной. В зеленом бархате далекие поля, Лучами внешними согретая, земля Вся дышит силою живительной и мощной. На почках гибких верб белеет нежный пух. Трепещет ласково убогая ракитка. И сердцу весело, и замирает дух, И ловит в тишине дремотной острый слух, Как где-то стукнула калитка. Вот говор долетел, - откуда, чей, бог весть! Сплелися - сочный бас и голос женский тонкий, Души восторженной привет - о Чуде весть, И поцелуй, и смех раскатистый и звонкий. Веселым говором нарушен тихий сон, Разбужен воздух бодрым смехом. И голос молодой стократно повторен По всей деревне гулким эхом. И вмиг все ожило! Как в сказке, стали вдруг - Поляна, улицы и изумрудный луг Полны ликующим народом. Скликают девушки замедливших подруг, Вот - с песней - сомкнут их нарядно-пестрый круг И правит солнце хороводом! Призывно-радостен торжественный трезвон, Немых полей простор бескрайный напоен Певцов незримых звучной трелью. И, набираясь сил для будущих работ, Крестьянский люд досуг и душу отдает Тревогой будничных забот Неомраченному веселью. ...О, брат мой! Сердце мне упреком не тревожь! Пусть краски светлые моей картины - ложь! Я утолить хочу мой скорбный дух обманом! В красивом вымысле хочу обресть бальзам Невысыхающим слезам, Незакрывающимся ранам. 1909. 'ЛЕHА'. 4 АПРЕЛЯ 1912 ГОДА. (Ленский расстрел рабочих). Жена кормильца - мужа ждет, Прижав к груди малюток-деток. - Не жди, не жди, он не придет: Удар предательский был меток. Он пал, но пал он не один: Со скорбным, помертвелым взглядом Твой старший, твой любимый сын Упал с отцом убитым рядом. Семья друзей вкруг них лежит, - Зловещий холм на поле талом! И кровь горячая бежит Из тяжких ран потоком алым. А солнце вешнее блестит! И бог злодейства не осудит! - О, братья! Проклят, проклят будет, Кто этот страшный день забудет, Кто эту кровь врагу простит! 1912. КОММУНИСТИЧЕСКАЯ МАРСЕЛЬЕЗА. Мы - пожара всемирного пламя, Молот, сбивший оковы с раба. Коммунизм - наше красное знамя, И священный наш лозунг - борьба. Против гадов, охрипших от воя, Пожиравших все наши труды, Для последнего страшного боя Мы сомкнем трудовые ряды. Кто честен и смел, пусть оружье берет! Свергай кабалу мироеда! Нас ждет или смерть иль победа, Вперед, вперед, вперед, вперед, вперед! Наших братьев погибших милльоны. Матерей обездоленных плач, Бедняков искалеченных стоны - Скажут нам, где укрылся палач. Пусть же знают, укрывшись в палаты. Кто служил золотому тельцу, Что настал час жестокой расплаты Кулаку и банкиру-дельцу. Кто честен и смел, пусть оружье берет! Свергай кабалу мироеда! Нас ждет или смерть иль победа, Вперед, вперед, вперед, вперед, вперед) Всем насильникам воли народной, Всем, кормившимся нашим трудом, Всем, кому был статьею доходной И завод, и молитвенный дом, Всем, чьих прибылей ради разбойных, Наша кровь и текла, и течет,- Умиравшие, гнившие в войнах, Неоплатный пред'явим мы счет. Кто честен и смел, пусть оружье берет! Свергай кабалу мироеда! Нас ждет или смерть иль победа. Вперед, вперед, вперед, вперед, вперед! Нам грозят еще гнусные гады. Но уж пробил последний их час, И не будет в бою им пощады, Им, не знавшим пощады для нас. Пусть не знают бойцы состраданья, Чтобы враг обмануть нас не мог. На развалинах старого зданья Возведем мы наш светлый чертог. Кто честен и смел, пусть оружье берет. Свергай кабалу мироеда! Нас ждет или смерть иль победа. Вперед, вперед, вперед, вперед, вперед. Никакая на свете работа Для мозолистых рук не страшна. Но ничья от народного пота Не разбухнет уж больше мошна. Хищный плут будет жадничать втуне, Не набьет он своих сундуков. В трудовой пролетарской коммуне Нет богатых и нет бедняков! Кто честен и смел, пусть оружье берет. Свергай кабалу мироеда! Нас ждет или смерть иль победа, Вперед, вперед, вперед, вперед, вперед. Против общего злого вампира, Против шайки попов в господ, Вставьте все пролетарии мира, Обездоленный черный народ! Встаньте, рыцари нового строя! Вставьте, дети великой нужды, Для последнего страшного боя Трудовые смыкайте ряды! Кто честен и смел, пусть оружье берет! Свергай кабалу мироеда! Нас ждет или смерть иль победа, Вперед, вперед, вперед, вперед, вперед! РАБОЧИЙ ГИМН. Su, fratelli, su, compagne. Встаньте, братья, встаньте, сестры! В строи, бойцы с стальным закалом! Уж горит на стяге алом Солнца Будущего свет. В кабале и в униженьи Мы клялись бороться смело, Средь борцов за наше дело Для измены места нет. Для того ль из злой неволи Вырван Труд детьми Труда, Чтобы цепи рабской доли Вновь надеть нам? - Никогда! Никогда! Шахты, фабрики, заводы Гнули нас, ломали спину. Нас, как вьючную скотину, В плуг впрягали господа. Те, по чьей мы воле гибли, Оставляли нас без хлеба И сулили... милость неба После Страшного Суда. Для того ль из злой неволи Вырван Труд детьми Труда, Чтобы цепи рабской доли Вновь надеть нам? - Никогда! Никогда! Гнет проклятый капитала Обрекал нас всех, на муки, Принуждая наши руки Поднимать чужую новь. Пусть же плуг и молот вольный Средь людей вражду погасят! Пусть же нашу жизнь украсят Справедливость и любовь! Для того ль из злой неволи Вырван Труд детьми Труда, Чтобы цепи рабской доли Вновь надеть нам? - Никогда! Никогда! Наша сила - в единеньи. В одиночку каждый - парий. Сердце мира - пролетарий, Мы - вселенной рычаги! Все, что есть - созданье наше. Мы разрушим, мы отстроим. Так вперед же бодрым строем! Пусть погибнут все враги! Для того ль из злой неволи Вырван Труд детьми Труда, Чтобы цепи рабской доля Вновь надеть нам? - Никогда! Никогда! Нам враги - не иностранцы: Богачам нужны границы. Мы ж, свободные, как птицы, Перестроим шар земной: Смерть об'явим царству смерти, Смерть господской камарилье! Меч насилья - на насилье! Лозунг наш: война с войной! Для того ль из злой неволи Вырван Труд детьми Труда, Чтобы цепи рабской доли Вновь надеть нам? - Никогда! Никогда! Проклят тот, кто пир справляет. Если есть в минуты эти Хоть один бедняк на свете, Потерявший хлеб и кровь! Проклят смех, пока осталась Хоть одна слезинка в мире! Трижды проклят, кто о мире Речь ведет в тисках врагов! Для того ль из злой неволи Вырван Труд детьми Труда, Чтобы цепи рабской доли Вновь надеть нам? - Никогда! Никогда! Сестры наши и подруги По работе в по ранам, Вы, отдавшие тиранам Красоту и кровь свою, Не ласкайте подлых трусов, Подхалимов барской шайки! Рать без крепкой братской спайки Дрогнет в первом же бою! Для того ль из злой неволи Вырвав Труд детьми Труда, Чтобы цепи рабской доли Вновь надеть нам? - Никогда! Никогда! Коль не ложь, не злая шутка - Вера в равенство и братство,- Если бунт - не святотатство,- Не безумие - борьба, Укрепляйте, братья, сестры, Власть труда над капиталом! Уступить врагу хоть в малом - Трусость жалкого раба! Для того ль из злой неволи Вырван Труд детьми Труда, Чтобы цепи рабской доли Вновь надеть нам? - Никогда! Нет, никогда!! Нет, никогда!! Никогда!! КАПИТАЛ. Да не будут тебе бози инии разве мене. Любуясь дивною картиной, Рабы, склонитесь предо мной! Своей стальною паутиной Опутал я весь шар земной. Я - воплощенье капитала. Я - повелитель мировой. Волшебный блеск и звон металла - Мой взгляд и голос властный мой. Тускнеют царские коровы, Когда надену я свою. Одной рукой ломая троны, Другой - я троны создаю. Моя рука чертит законы И отменяет их она. Мне все 'отечества' загоны, Где скот - людские племена. Хочу - пасу стада в долинах, Хочу - на бойню их гоню. Мой взмах - и области в руинах, И храмы преданы огню. Средь всех твердынь моя твердыня Стоит незыблемой скалой. Храм биржевой - моя святыня, Конторский стол - мой аналой. Мое евангелье - балансы. Богослужение - 'игра', Дары священные - финансы, Жрецы мои - бухгалтера. Я в этом храме - жрец верховный. Первосвященник ваш и вождь. Свершая подвиг мой духовный, Я золотой сбираю дождь. Мои сокровища несметны. Их не отдам я без борьбы. Да будут вечно ж безответны Мной усмиренные рабы! Да будут святы им ступени. Где жду я жертвы их трудов! Да склонят все они колени. Целуя прах моих следов! ПРОВОДЫ. (Красноармейская песня). Как родная мать меня Провожала, Как тут вся моя родня Набежала: 'А куда ж ты, паренек? А куда ты? Не ходил бы ты, Ванек, Да в солдаты! В Красной армии штыки. Чай, найдутся. Без тебя большевики Обойдутся. Поневоле ты идешь? Аль с охоты? Ваня, Ваня, пропадешь Ни за что ты. Мать, страдая по тебе, Поседела, Эвон в поле и в избе Сколько дела! Как дела теперь пошли: Любо-мило! Сколько сразу нам земли Привалило! Утеснений прежних нет И в помине. Лучше б ты женился, свет. На Арине. С молодой бы жил женой Не ленился!' Тут я матери родной Поклонился. Поклонился всей родне У порога: 'Не скулите вы по мне Ради бога. Будь такие все, как вы, Ротозеи, Чтоб осталось от Москвы, От Расеи? Все пошло б на старый лад, На недолю. Взяли б вновь от нас назад Землю, волю, Сел бы барин на земле Злым Малютой. Мы б завыли в кабале Самой лютой. А иду я не на пляс - На пирушку, Покидаючи на вас Мать-старушку: С Красной армией пойду Я походом, Смертный бой я поведу С барским сбродом, Что с попом, что с кулаком - Вся беседа: В брюхо толстое штыком Мироеда! Не сдаешься? Помирай, Шут с тобою! Будет нам милее рай, Взятый с бою, - Не кровавый, пьяный рай Мироедский, - Русь родная, вольный край, Край советский!' Свияжск. 1918. КУБАНСКАЯ ПЕСНЯ. За славною за Кубанью рекой Не глыбушка снегу белого Она забелелася, В чистом поле тело молодецкое Оно завиднелося. Казачья песня. Над славною над Кубанью рекой Вьется чайка белая. Едет берегом казак молодой, Головушка смелая. Чайка белая - киги, ох, киги! - Плачет - убивается. Под казаком на четыре ноги Конек спотыкается. - 'Уж ты конь ли, ты мой конь вороной, Надбавь прыти-силушки! Умчи меня от станицы родной, От верной могилушки. Под тобой ли, ты мой конь вороной, Камыш густой клонится. Как за мной ли с подлецом - старшиной Погонюшка гонится. Как погонюшка та - всадники, Старые станичники, Офицеры да урядники, Лютые опричники. На меня за то оскалила пасть Челядь атаманская, Что мне дорога народная власть Рабоче-крестьянская, Что народу я хочу послужить, Стать за власть Советскую, В бою голову готов положить, Эх, да молодецкую!' КРАСНОАРМЕЙСКАЯ ПОХОДНАЯ ПЕСНЯ. Левой! Правой! Левой! Правой! Через горы и леса! Иль погибнем мы со славой. Иль покажем чудеса! Против вражьего напора Ощетиним мы штыки, Люду бедному опора Наши красные полки. Грозной силой, черноземной, Сокрушим мы всех господ: Против банды их наемной Трудовой идет народ. В кровожадного бандита Мы вонзим свои штыки, Люду бедному защита Наши красные полки. За свою мы бьемся долю, Барской власти не бывать. Смерть тому, кто вашу волю Хочет в цепи заковать. Против вражьего напора Ощетиним мы штыки, Люду бедному опора Наши красные полки. Кулаку, попу, банкиру, - Всем, кто кровью нашей пьян, Поубавит спеси-жиру Власть рабочих и крестьян. В кровожадного бандита Мы вонзии свои штыки, Люду бедному защита Наша красные полки. Зря терять нам время неча. Не напрасно враг спешит. Боевая ваша встреча Вековой наш свор решит. Против вражьего напора Ощетиним мы штыки, Люду бедному опора Наши красные полки. Выше взвейся, наше знамя. Не согнися, штык стальной! Пролетарских бунтов пламя Охватило шар земной. В кровожадного бандита Мы вонзим свои штыки, Пролетариям защита Наши красные полки. Кровной спаянные спайкой Со всемирной голытьбой, За нее мы с вражьей шайкой Поведем последний бой! Против вражьего напора Ощетиним мы штыки, Люду бедному опора Наши красные полки! 1919. ПЕСНЯ ДЕДА СОФРОНА. Ты играй, моя дуда, ду-ду, ду-ду, Ду-ду, ду-ду! А я, старенький, иду, я все иду, Я все иду, - По дорожкам, по проселочкам плетусь, Плетусь, плетусь... Приюти меня, прими, родная Русь, Родная Русь! Побреду я от деревни до села, И до села, Зазвоню я, дед, во все колокола, Колокола. Ой, ты медь, ты медь певучая, гуди, Гуди, гуди. Всю Рассеюшку набатом разбуди, Да разбуди. Как я гряну во все сорок сороков, Да сороков, - Как я кликну на Москве всех батраков, Всех батраков: Гей, ты черный люд, рабочий, трудовой, Люд трудовой, Встань за вольную отчизну головой, Встань головой! Лютый ворог стал ногой в родной земле, В родной земле! Гей, не быть - не быть нам, братцы, в кабеле, Да в кабале! Не потерпим вновь татарской злой поры, Лихой поры. Гей, точите-ко вы, брагам, топоры, Да топоры! А чтоб вышли ваши косы все остры, Да все остры, - Чтоб готовы были вы зажечь костры, Зажечь костры, И по первой по тревоге боевой, Да боевой, Заградить себя стеною огневой, Да огневой. То-то вороги заскачут! Их-ха-ха! И эх-ха-ха! Как мы красного им пустим петуха, Да петуха. Гей, ты Русь, ты Русь родная, вольный край, Наш вольный кран, Боевую свою силушку сбирай, Да собирай! Ты дуди, моя дуда: ду-ду, ду-ду, Ду-ду, ду-ду! А я, старенький, проселками иду, Иду, иду!.. Ге-ей!!.. 1918. КОММУНАРЫ. Ни достатка, ни порядка, Ходит сам не свой Касьян: У Касьяна есть лошадка, Нету плуга и семян. У Емели дует в щели. С горя, бедный, будто пьян: Плуг есть старый у Емели, Нет лошадки и семян. Злая грусть берет Нефеда, Дед клянет весь белый свет: Семена нашлись у деда, Нет лошадки, плуга нет. Повстречал Касьян Нефеда, Подошел к ним Емельян. Слово за слово - беседа Завязалась у крестьян. - Ох-ти, брат, не жизнь, а горе. - Я вот стал совсем моща. - Все на том сошлися вскоре: С горем биться сообща. Что у всех имелось втуне, То теперь слилось в одно: Есть коммуна, а в коммуне - Плуг, лошадка я Зерно. Дед с Касьяном, поле пашет, С ними спаянный трудом, Молотком Емеля машет, Подновляя общий дом. Труд не в труд, одна утеха, Стал милее божий свет. - Братцы, счастья и успеха Коммунарам мой привет! 1919. ГУЛИМДЖАН {1} (Национальный гимн социал-духанщиков). Чхеидзе и Церетелли обратились к Антанте с просьбой о помощи против большевиков. Из газет. В Александровском садам Музыкам игрался. И т. д. Известная песенка Мы садился на ишак И в Париж гулялся. Клеманса, такой чудак, Очень нам смеялся. Гулимджан! Гулимджан! Знаим свае дело: Весь Кавказ мы за ляржан {2} Продаем умело. - 'Тьфу!' - смеялся Клеманса, - 'Не было печали!' Мы ему в два галаса Гулимджан кричали: Гулимджан! Гулимджан! Знаим свае дело: Честь и совесть за ляржан Продаем мы смело! Ллойд Джорджданья дверь открыл В кабинет случайно, Мы с Чхеидзем гаварыл: - 'Рады чрезвычайно!' Гулимджан! Гулимджан! Знаим свае дело: Мы Баку вам за ляржан Уступаем смело! Закричали мы: 'ай-ай!' С невеселым физий: 'Ради бога присылай Поскорей дивизий!' Гулимджан! Гулимджан! Знаим свае дело: Продадим вам за ляржан Душу мы и тело! Ленин сжарит шашлыку С наших демократий, Он имеет на Баку Пребольшой симпатий. Гулимджан! Гулимджан! Знаим свае дело: Наш Тифлис - один духан! Покупайте смело! Ллойд Джорджданья отвичал: - 'Тронут вашим горем, Наш английский флот помчал Нашим Черным морем!' Гулимджан! Гулимджан! Нам какое дело? Нас коварство англичан Вовсе не задело. - 'Мени тенкс!' - 'Мерси боку!' - 'Можем обещаться, Что английский наш Баку Будет защищаться!' Гулимджан! Гулимджан! Знаим свае дело: Мы Баку вам за ляржан Уступаем смело! Независимый Тифлис Тут нам об'являлся. Мы кричали: браво! бис! И назад гулялся! Гулимджан! Гулимджан! Знаим свае дело: Весь Кавказ мы за ляржан Продаем умело! Исполнили: Церетелли и Чхеидзе. Записал Демьян Бедный. 1) По радио одной из наших армий в феврале 1920 года это стихотворение было передано в Тифлис, тогда еще меньшевистский. Радио-телеграфисты Грузии были столь к вам расположены, что приняли 'радио-стихотворение' и ответили: - 'Ура!!... Привет Демьяну Бедному! Завтра выпьем за его здоровье!' 2) Деньги. 'УМНИЦА'. - 'Ни капли гордости аль совести. Эх ты!' Ворчал свинье Кудлай: 'Есть разные скоты, Но ты, по-истине, особая скотина: Тебя не оскорбить ни словом, ни пинком. Наплюй тебе в глаза, умоешься плевком. Скажи, пожалуйста: опричь тебя на ком Гуляет часто так хозяйская дубина?' - 'Эх-ма!' Хавронья хрюкнула: 'Большого ты ума. Не даром ребра видно. Ну, малость и побьют. Подумаешь: обидно! Бокам, чай, больно да спине? При чем же совесть тут? Голубчик, да по мне Так, право, все равно: что бита, что не бита. Не гнали б только от корыта!' Свинья, а в ней ума какая бездна скрыта. БУНТУЮЩИЕ ЗАЙЦЫ. Взбежавши на пригорок, Зайчишек тридцать-сорок Устроили Совет. - 'Житья нам, братцы, нет'. - 'Беда. Хоть с мосту в воду'. - 'Добудемте права!' - 'Умремте за свободу!' . . . . . . . . . . . . . . . . . . . От смелых слов у всех кружилась голова. Но только рядышком шелохнулась трава, Как первый, кто кричал: 'за волю в землю лягу!' С пригорка задал тягу. За ним все зайцы, кто-куда, Ай-да! Зайчиха с заинькой под кустиком сидела. - 'Охти-мне, без тебя уж стала тосковать, Ждала тебя, ждала: глаза все проглядела. Договорились, что ль, в Совете вы до дела?' - 'Договорилися. Решили бунтовать!' О бунте заячьем пошла повсюду толки. Не говоря уж о лисе, Теперь, поди, хвосты поджали звери все, - А больше всех, понятно, волки?! 1912. КЛАРНЕТ И РОЖОК. Однажды летом У речки, за селом, на мягком бережку Случилось встретиться пастушьему рожку С кларнетом. - 'Здорово!' - пропищал кларнет. - 'Здорово, брат', - рожок в ответ: 'Здорово! Как вижу-ты из городских. - Да не пойму: из бар, аль из каких?' - 'Вот это ново', - Обиделся кларнет: 'Глаза вперед протри, Да лучше посмотри. Чем задавать вопрос мне неуместный. Кларнет я, музыкант известный. Хоть, правда, голос мой с твоим немного схож, Но за талант я свой в места какие вхож?! Сказать вам, мужикам, и то войдете в страх вы. А все скажу, не утаю: Под музыку мою Танцуют, батенька, порой князья в графы! Вот ты свою игру с моей теперь сравни: Ведь, под твою - быки с коровами одни Хвостами машут!' - 'То так', - сказал рожок: 'нам графы не сродни. Одначе, помяни: Когда-нибудь они Под музыку и под мою запляшут!' 1912. КЛОП. Жил-был на свете клоп. И жил мужик Панкрат. Вот как-то довелось им встретиться случайно. Клоп рад был встрече чрезвычайно, Панкрат - не слишком рад. А надо вам сказать: судьба свела их вместе - Не помню точно - где, Не то в суде, Не то в присутственном каком-то важном месте. Кругом - чины да знать. Нарядная толпа Изнемогает в кривотолках. Панкрат и без того сидел, как на иголках,- А тут нелегкая несет еще клопа! Взобравшись ловко по обоям К Панкрату на рукав, хлоп этаким героем Уселся на рукав и шарит хоботком. От злости наш Панкрат позеленел весь даже: - 'Ах, чорт, и ты туда же Кормиться мужиком!' И со всего размаху Хлоп дядя по клопу свободною рукой - Мир праху И вечный упокой. Читатель, отзовись: не помер ты со страху? А я - на жив, ни мертв. Наморщив потный лоб, Сижу, ужасною догадкой потрясенный: Ну, что, как этот клоп - Казенный? 1913. СВЕЧА. - 'Хозяин! Пантелей Ильич! Гляди-ко... Волга... Взбесилась, видит бог. И потонуть недолго. А не потонем - все равно Водой промочит все зерно'. Приказчик мечется, хлопочет, А Пантелей Ильич, уставя в небо взор, Дрожащим голосом бормочет: - 'Святители! Раззор! Чины небесные, арханделы и власти! Спасите от лихой напасти! Я добрым делом отплачу... Сведу в лампадах пуд елею... Под первый праздничек свечу Вот с эту мачту закачу... - И сотельной не пожалею!' То слыша, говорит приказчик Пантелею: - 'Ты это что ж, Ильич? Про мачту-то... всурьез? Да где же ты свечу такую раздобудешь?' - 'Молчи, дурак, - умнее будешь!' Хозяин отвечал сквозь слез: 'Дай только вымолить скорей у неба жалость, Чтоб я с моим добром остался невредим, - А там насчет свечи мы после... поглядим..' Укоротим, пожалуй, малость!' 1912. ГИПНОТИЗЕР. Помещик некий был изрядным фантазером: Задумал стать гипнотизером, Добыл из города два воза нужных книг, Засел за них, читал не две, не три недели, - Едва ль не целый год, и, наконец, достиг Желанной цели: Любого мужика мог усыпить он вмят. Да слуги барина к тому ж гневить не смели, Так стоило ему явиться средь двора, Как бабы, мужики и даже детвора Валились наземь и храпели. - 'Вот ум! Вот голова!' Пошла про нашего затейника молва Среди помещиков-соседей: 'Подумать лишь, хитрец каков! Не надо больше тумаков: Почище найдена управа на медведей!' - (То бишь, на мужиков). И в первый праздничек соседи мчат к соседу, Но пир гостям - не в пир, беседа - не в беседу, И преферанс - не в преферанс! Им гипнотический подай скорей сеанс. Без лишней канители Желанью общему хозяин уступил: Емелю-конюха в два слова усыпил. Все гости онемели! Хозяин, между тем, из сонного Емели Что хочет, то творит - - 'Емеля', - говорит,- 'Глянь, становой в деревню мчится!' Мужик томится: - 'Ой... братцы... ой... Разбой!..' - 'Постой, Никак, ошибка! Не разглядел я, виноват. К нам едет думский депутат!' У мужика - улыбка: - 'Вот будет рада... попадья... Стал депутатом... поп Илья!' Поповским голоском запел хозяин: - 'Чадо, - Скажи, чего первей просить для паствы надо. Когда в столице буду я?' И стоном вырвалось у бедного Емельки: - 'Проси... земельки!' - 'А про помещиков ты, вражий сын, забыл!?' Тут гости сгоряча вскричали в общий голос. Емеля взвыл. Стал у Емели дыбом волос, И, засучив по локоть рукава, Такие наш мужик понес слова, Что гости с перепуга Полезли друг на друга! Скажу я господам иным (Здесь места нет угрозам): Мужик чувствителен всегда к своим занозам. Не прикасайтеся к его местам больным, Хоть он и под тройным Гипнозом! 1912. ОСЛЫ. Не рядовой осел, не пустобай-оратор, Словам которого, кто хочет, тот перечь, - Осел сановнейший, делец-администратор В собрании ослов держал такую речь: - 'Друзья! Мы все живем в периоде ослином. Хотел бы знать я: кто, наш славный род хуля, Осмелится сказать, что для ослов земля Сошлася клином? Ослы прошли везде, куда ни посмотри. Ослы теперь - предмет н зависти и злобы. Кого и чествуют и жалуют цари? ' Кто нынче - первые особы? Кто, - все великие и малые послы? Кто - все приказные чины и воеводы? Все - если не ослы, То близкой к ним породы! Но... здесь я подхожу к печальнейшему 'но', Высокородные отцы и патриоты, - В нем - зло, таящее грядущих бед верно, Несчастье, ставшее для нас уже давно Предметом горестной тревоги и заботы: Одолевает нас незнатная родня. Ослы в опасности! Породу их грязня, Из сел и деревень, улусов и аулов В их круг втирается тьма лошаков и мулов. Не достает еще, - храни нас бог! - коня. Отцы! В минувший с'езд избрали вы меня, Чтоб в сферах правящих добыл я повеленье Об утверждении особых прав и льгот В ослином поколенье. Добыл я все. И вот Моих хлопот Осуществленье: На теплые места, на всякий важный пост Пройдет лишь наш прирост, Ослы - без подмеси, в которых каждый атом Заверен нашим аттестатом. И первый суд сейчас произнесете вы. Вот перед вами строй любезных наших деток'. (Шум. Крики: 'Господи!' - 'Красавцы!' - 'Прямо львы!') Правофланговый! - 'Гы!' - 'Молчи!.. Осел трехлеток!.. Судите сами'. - 'Гы' - С чего начнем?' - 'С хвоста!' - 'Не хвост, а красота!' - 'Как будто слишком длинный?' - 'Хвост - истинно ослиный!' - 'А уши, уши каковы?' - 'Из-за ушей совсем не видно головы!' - 'Позвольте, главное совсем в позабыто: Копыто как?' - 'Хоть напоказ. Вот полюбуйтесь. В самый раз. Как есть, ослиное копыто! - 'Ура!.. Качать мальца!' - 'Поставить на овес!' - Вскричали судьи все приятно и согласно, Как сто немазанных колес: - 'Экзамен выдержан прекрасно!' Хотя в былые дни для знатного осла Открыты были все карьеры, А революция ослов порастрясла,- Однако ж их еще осталось - свыше меры. 1913. О ДОХЛОЙ КОБЫЛЕ. (История, на истинном происшествии основанная). Извозчик чмокал: - 'Но! Но-но! У, язва! Чтоб тебя...' Но тощая кобыла Былую прыть давным-давно, Давным-давно забыла. Шажком кой-как плелась она И, наконец, утомлена Поездкою - не так уж длинной - Свалилась на Неглинной. Ушел седок, извозчика браня. Куда-то вслед за ним, судьбу свою кляня, Извозчик на себе увез пустые дроги, А кляча мертвая осталась средь дороги. Мир праху твоему, Ненужная уж больше никому. Ненужная? Не тут-то было! Какой тут к черту прах и мир! За клячу дохлую вступили в спор - Главжир, Центроутиль, Главкость, Главшерсть, Главмыло... Сначала Главков пять иль шесть, А после - трудно перечесть. В Высовнархоз вошла с докладом Химоснова, Решали что-то там, перерешали снова, Потом вернули весь доклад Назад Для исправленья И направленья 'По принадлежности' - в Центральный Химотдел. Но той порой Главтук - он дохлой клячи тоже Не проглядел: - 'Статья такая-то, стотысячный раздел...' - 'Но это же подвох!' Шум поднялся в Главкоме' А Наркомздрав послал запрос в Наркомвнудел. Что заварилось, правый боже! Кобыла дохлая лежит на мостовой... Никто, никто о ней не думал, о живой, А дохлая - она для всех дороже! Заволновалась вся Москва, А по районам всем пошла такая склока, Что, отложив стихи и Брюсова и Блока, Москвы излюбленный Глава, Тишайший Каменев, в порядке крайне срочном Быв вынужден созвать Московский весь Совет, Рек с изумлением в собранья полномочном: - 'Слух ходит, что в Москве порядка, дескать, нет, - Что третий месяц на исходе, Как в ошарашенном народе Догадки всякие плодя, Служа источником тревоги, У самого Кремля, - к ТЕО не доходя - Кобыла дохлая лежит среди дороги!' Совет весь загудел, что надо внесть запрос: - 'Чего же смотрит Наркомпрос?' - 'У театрального отдела Кобыла околела!..' Когда же выплыло, что, сверх такой беды, Из-за кобылы той средь Главков нелады, Заволновались депутаты, Пошли горячие дебаты: Кому, когда, куда кобылу убирать? Как помирить враждующие Главки? Ведь не на улице ж Кобылу раздирать. В ход были пущены и шпильки, и булавки, - Неслися выкрики: холера! тиф! чума! Немало было тут проявлено ума И боевого пыла. К порядку призваны звонком, Все под конец сошлись на выходе таком - 'Ввиду того, что дохлая кобыла На территории лежит, Которая принадлежит Московскому Совету, Перевести кобылу эту С Неглинной улицы'... Не помню уж, куда. Неважно, в веденье Главжира иль Главмыла, - Не в этом суть, а в том, что дохлая кобыла - Искали - не нашли! - пропала без следа. Хоть в розысках ее сто ведомств подвизалось, Ведя из-за нее ожесточенный спор, Но на Неглинной до сих пор Кобыльей косточки нигде не оказалось. В Москве другой уже, вновь избранный, Совет, Но Главки злой враждой пылают, как пылали. Не о кобыле спор, о той, которой нет, А спор идет о том: кобыла то была ли? Но на допросе в ВЕ-ЧЕ-КА Каких-то два отпетых смельчака (Держать их надо на примете!) Они, однакоже, клялися всем на свете: - 'Кобыла дохлая была! И на Неглинной, - да, к Воздвиженке с угла, - Лежала две иль три недели, Пока ее собаки всю не с'ели!' Вот узел. Разрубить его каким мечом? Рубите, кто горазд. А я здесь не при чем! Э П!.. Кто говорит: передышка. Кто говорит: карачун. Кто говорит: старой жизни отрыжка. Кто говорит: новой жизни канун. Выдался вечер погожий. Тройка летит по Тверской. Кучер-то, кучер какой краснорожий! Весело окрик звучит кучерской: - 'Эп! Сторонися, прохожий'!... Эп!.. Эп!!.. Крик бесшабашный, на что-то похожий: - 'Нэп! Сторонися, прохожий!.. Нэп!!..' Публика... Батюшки-светы! Шику-то сколько, беда! Барыни эвона как разодеты!.. Подняли головы вновь господа. Ярко блестит магазея. Выставка в каждом окне. Публика топчется, жадно глазея. Все расхватает... По всякой цене!.. - 'Эп! Сторонися, прохожий!.. Эп! Эп!!..' Крик бесшабашный, на что-то похожий: - 'Нэп! Сторонися, прохожий!.. Нэп!!..' Соболь, фальшивые блестки... Слой из румян и белил... Роскошь и бедность... Девицы... Подростки... Густо 'панельный товар' повалил. Всем - по одежке дорожка: Этим - в шикарный 'Ампир', Этим туда, где не шелк, а рогожка, В темный вонючий, сивушный трактир. - 'Эп! Сторонися, прохожий!.. Эп!.. Эп!!..' Крик бесшабашный, на что-то похожий: - 'Нэп! Сторонися, прохожий! Нэп!!..' Кружев прозрачная пена... Ножек приманчивый взлет. - 'Митя... Нам море теперь по колена... Всю, брат, Расею возьмем в переплет!.. Митя... Поедем к цыганам!..' - 'Тройкою?..' - 'Тр-рой-ку скарей!!. ' - 'Нищие... Чорт их несет к ресторанам... Клянчат, мерзавцы, у каждых дверей!' - 'Эп! Сторонися, прохожий! Эп! Эп!!..' Крик бесшабашный, на что-то похожий: - 'Нэп! Сторонися прохожий! Нэп!!..' Дробь выбивают копыта Взмыленных, быстрых коней. Отзвук ли это минувшего быта? Иль первоцвет наступающих дней? Выдался вечер пригожий. Тройка летит по Тверской. Кучер-то, кучер какой краснорожий! Весело окрик звучит кучерской: - 'Эп! Сторонися, прохожий! Эп! Эп!!..' Окрик разгульный, на что-то похожий: - 'Нэп! Сторонися, прохожий! Нэп!!..' БОГОМОЛКА. Монаси - чины ангельстии. У лавры Троицкой, в слободке, Монах повадился ходить к одной молодке. Муж со двора, монах - во двор. Зачем? Нескромный разговор. Одначе, как-то муж все шашни обнаружил И, сцапав в добрый час духовного отца, Уж так-то, так его утюжил: С того и с этого конца! То видя, всплакалась соседка-богомолка: - 'Стой, стой, безбожник! Стой! С ума сошел, Миколка! Не тронь священного лица!' - 'Так я ж накрыл его с женою, шельмеца!' - 'Накрыл его с женой... Подумаешь: причина! Да ты б еще ценил, что, может, через год Вдруг женка даст тебе приплод, - И от кого приплод, пойми ты, дурачина: От ангельского чина!' Вот с богомолкою подобной и толкуй. Не дай господь такой обзавестись хозяйкой! Заладит, что ни день, '_Исайя, ликуй_!' С монахом снюхавшись, с Исайкой! КАТАВАСИЯ. - 'Ой, набат!' - И млад и стар К церкви ринулся. - 'Где горит?' - 'Куда пожар Перекинулся?' Вот у церкви толпа. - 'Ка-та-ва-сия!' Дьякон Кир тузит попа Афанасия. - 'За подвохи получи, За ехидные!' - 'Сам ты стибрил калачи Панихидные!'' Перешел, вз'ярившись, поп К нападению, Изловчился: Кира - хлоп По видению. Кир попа пнуть сапогом Покушается. - 'Го-го-го!' - народ кругом Потешается. 'Наше дело - сторона, - Мы - свидетели. А цена-то вам одна, Благодетели!' Друг-товарищ! Дай ответ Во спасение: Будет служба или нет В воскресение? Бедный Демьян. - Ефим Алексеевич Придворов - род. 1 апреля (ст. ст.) 1883 г. в дер. Губовке Херсонской губ. Александрийского у. Отец - из военно-поселенцев, крестьян-великороссов. Мать - казачка из дер. Каменки. До 7 лет жил больше в городе Елисаветграде с отцом, который служил там сторожем при церкви духовного училища, потом до 13 лет жил в деревне с матерью и учился в сельской школе. На 14 году отец определил его на казенный счет в военно-фельдшерскую школу. По окончании ее он отбывал военную службу. Подготовившись на аттестат зрелости, в 1904 г. поступил в Петербургский университет на историко-филологический факультет. В январской книжке 'Русского Богатства' за 1909 появляется первое его стихотворение под фамилией Е. Придворов: 'С тревогой жуткою привык встречать я день'. В 1910 г. начинает печатать стихи в 'Звезде'. Псевдонимом 'Демьян Бедный' начал подписывать свои произведения с 1911 г. Начиная с 1910 г. неразрывно связан с печатью большевиков. Во время войны был призван в качестве военного фельдшера. За все время гражданской войны был в Красной армии. Президиумом ВЦИК награжден орденом Красного Знамени как поэт и боец революции. Отдельные издания: 1) Басни. П. 1913. 2) Всякому свое. Басни. Изд. 'Жизнь и Знание'. П. 1917. 3) То же. Изд. Союза Коммун Сев. Обл. П. 1919. 4) Про землю, про волю, про рабочую долю. Изд. 'Прибой'. П. 1917-18. 5) Отцы духовные, их помыслы греховные, сиречь про поповские 'чудеса' правдивые словеса. Изд. ВЦИК. М. 1918. 6) Куй железо, пока горячо. Пролетарские басни. М. 1918. 7) То же. Гос. Изд-во. М. 1920. 8) В огненном кольце. Изд. 'Прибой'. М. 1918. 9) То же. Изд. Петрогр. Сов. П. 1918. 10) О попе Панкрате, о тетке Домне и явленной иконе в Коломне. Изд. ВЦИК. М. 1918. 11) Диво дивное. Изд. 2-е. 'Коммунист'. М. 1918. 12) Сказки-складки про старые порядки. Изд. ВЦИК. М. 1918. 13) Правда и Кривда. Басни. Изд. 'Жизнь и Знание'. П. 1918. 14) То же. Изд. Союза Коммун Сев. Обл. П. 1919. 15) Земля Обетованная. Изд. 'Прибой'. М. 1918. 16) Тоже. Изд. 'Жизнь и Знание'. М. 1922. 17) Мошка туга, всяк ей слуга. Изд. 'Жизнь и Знание'. П. 1918. 18) Тоже. Изд. Союза Коммун Сев. Обл. П. 1919. 19) Обманутым братьям в белогвардейские окопы. Послание 1-е. Изд. ВЦИК. М. 1918. 20) Тоже. М. 1919. 21) Сытый голодного не разумеет. Басни. Изд. Союза Коммун Сев. Обл. П. 1919. 22) Дурман. Изд. Губпечати. Казань. 1919. 23) Правда. С товарищами-красноармейцами беседа по душам. Изд. ВЦИК. М. 1919. 24) Красноармейцы. М. 1919. 25) Красный казак. Изд. ВЦИК. М. 1919. 26) То же. Гос. Изд-во. М. 1921. 27) Hа фронте. Изд. Политуправления Реввоенсов. Республ. М. 1920. 28) Пан. Для обманутых польских солдат - правдивая повесть. Изд. Политотдела Реввоенсов. Зап. фронта. 1920. 29) Песни прошлого. Гос. Изд-во. М. 1919. 30) Старое и новое. Изд. Центр. Управл. Всевобуча. М. 1919. 31) Приговор. М. 1919. 32) Пора! М. 1919. 33) То же. Изд. Политотд. Южн. группы Востфронта. 1919. 34) Вопль отчаявшихся буржуев. Изд. Реввоенсов. М. 1920. 35) Красноармейский писарь. Деникинским добровольцам. М. 1920. 36) Как поп послал польского мужика Яна убивать русского мужика Ивана и как Ян сообща с Иваном порешили расправиться с польским паном. 1920. 37) Кузьма Xлопушкин. 1920. 38) Коммунистическая марсельеза. Гос. Изд-во М. 1920. 39) Земля. Гос. Изд-во. М. 1920. 40) Старым людям на послушание, молодым на поучение. 1920. 41) Тоже. Изд. 'Жизнь и Знание'. М. 1922. 42) Богатырский бой. Гос. Изд-во. М. 1921. 43) Всяк Еремей про себя разумей. Пролет, басни. Гос. Изд-во. М. 1921. 44) То же. 1918. 45) Царь Андрон. Гос. Изд-во. М. 1921. 46) Каиново наследство. Стихи. Гос. Изд-во. М. 1919. 47) То же. Гос. Изд-зо. М. 1921. 48) Тоже. Изд. Казан. отд. печати. Казань. 1919. 49) Мужики. Повесть. Гос. Изд-во. М. 1921. 50) По коню и по оглобле. 1921.51) О Митьке-бегунце и о его конце. Повесть. Гос. Изд-во. М. 1922. 52) То же. Изд. Политотд. Реввоенсов. зап. фронта. 1919. 53) Отцы духовные, их помыслы греховные, сиречь - про поповские чудеса правдивые словеса. Гос. Изд-во. М. 54) Читай, Фома, набирайся ума. Для юных грамотеев. Гос. Изд-во. М. 1922. 55) Как крокодил в церковь ходил. Изд. 'Крокодил'. М. 1923. 56) Как 14-я дивизия в рай шла. Изд. то же. М. 1923. 57) Собрание сочинений в одном томе. 1909-1922. Изд. 'Крокодил'. М.-Пб. 1923. 58) А все-таки. Стихи. Изд. 'Жизнь и Зн.'. М. 1923. 59) Кострома. Поэма. Изд. газ. 'Красный Мир'. Кострома. 1924. 60) Собрание сочинений в одном томе. 1909-1923. 2-е изд. 'Раб. Газеты'. М. 1924. 61) К комсомольскому рождеству. Басни и стихи. М. 1923. 62) О красном петухе и о мужицком грехе. (Сказка). Изд-во Уралкнига. Екатеринбург. 1923. 63) Главная улица. Поэма. Изд. 'Моск. Рабочий'. М. 1923. 64) Иже херувимы. (Стихи). Изд. 'Крокодил'. М. 1923. 65) О Василии Великом, литургисающем. (Стихи). Изд. то же. М. 1923. 66) О попе Панкрате и тетке Домне и явленной иконе в Коломне. Изд. 'Красная Новь'. М. 1923. 67) Собачья доля. (Стихи). Изд. 'Крокодил'. М. 1923. 68) Что нам, то гоже, а с нас за что же. (Стихи). Изд. То же. М. 1923. 69) Паки и паки про поповские враки, про монастырские хоромы и еврейские погромы. Изд. 'Красная Новь' М. 1923. 70) Про многотрудное житье отца Ипата. Изд. то же. М. 1923. 71) Сказка о красном петухе и о мужицком грехе. Изд. 'Моск. Рабочий'. М. 1923. 72) Бесы игривые - сиречь антихристы долгогривые. Изд. 'Красная Новь'. М. 1923. Бедный Демьян (Ефим Алексеевич Придворов). - 13.4.1883-25.5.1945. Полное собрание сочинений, т. 1-19. М.-Л., 1925-1933. Собрание сочинений, т. 1-5. М., 1953-1954. Собрание сочинений, т. 1-8. М., 1963-1965. Дополнение О ДЕМЬЯНЕ БЕДНОМ, МУЖИКЕ ВРЕДНОМ Поемный низ порос крапивою, Где выше, суше - сплошь бурьян. Пропало все! Как ночь, над нивою Стоит Демьян. В хозяйстве тож из рук все валится: Здесь - недохватка, там - изъян... Ревут детишки, мать печалится... Ох, брат Демьян! Строчит урядник донесение: 'Так што нееловских селян, Ваш-бродь, на сходе в воскресение Мутил Демьян: Мол, не возьмем - само не свалится, - Один конец, мол, для крестьян. Над мужиками черт ли сжалится...' Так, так, Демьян! Сам становой примчал в Неелово, Рвал и метал: 'Где? Кто смутьян? Сгною... Сведу со света белого!' Ох, брат Демьян! 'Мутить народ? Вперед закается!.. Связать его! Отправить в стан!.. Узнаешь там, что полагается!' Ась, брат Демьян? Стал барин чваниться, куражиться: 'Мужик! Хамье! Злодей! Буян!' Буян!.. Аль не стерпеть, отважиться? Ну ж, брат Демьян!.. 1909 * * * Полна страданий наших чаша, Слились в одно и кровь и пот. Но не угасла сила наша: Она растет, она растет! Кошмарный сон - былые беды, В лучах зари - грядущий бой. Бойцы в предчувствии победы Кипят отвагой молодой. Пускай шипит слепая злоба, Пускай грозит коварный враг, Друзья, мы станем все до гроба За правду - наш победный стяг! 1912 -------------------------------------------------------------------------- Русская стихотворная сатира 1908-1917-х годов Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание Л., 'Советский писатель', 1974 -------------------------------------------------------------------------- 310. СТАНИСЛАВЫ Из монолога бюрократа Станислав Глинка - из списка рептильного, Станислав Проппер - из списка благонадежного. Почтен наградою... Надеюсь - не последней. За что? За то, что голова! Всё Станиславы... Три... Да два... Торчат с утра в передней! <1915> КОММЕНТАРИИ 310. CM, 1915, No 10, с. 211, в разделе 'Пестрядь'. Список рептильный - список прислужников царизма (рептилия - пресмыкающееся). Станислав - орден святого Станислава, награда за особые государственные заслуги. Три - 'Станиславы' всех трех степеней.