СТИХОТВОРЕНЯ И БАСНИ А. Я. БАКУЛИНА.
СТИХОТВОРЕНЯ И БАСНИ А. Я. БАКУЛИНА.
Валерій Брюсовъ.
А. Лирическія стихотворенія.
А. Лирическія стихотворенія.
Б. Эпиграммы.
Б. Эпиграммы.
В. Басни.
В. Басни.
Стихотворения, Бакулин Александр Яковлевич, Год: 1903
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Въ труд А. С. Венгерова ‘Русскія книги’ подъ No 4383 читаемъ: ‘Басни провинціала. Мск. 1864 г. Тип. Зотова и Никифоровой. Въ 12 долю’. Скрывшій свое имя авторъ этой книжки былъ мой ддъ (по матери) Александръ Яковлевичъ Бакулинъ. Имя его ничего не говоритъ современному читателю: А. Я. не былъ литераторомъ по ремеслу, его произведенія появлялись въ печати рдко и только въ малораспространенныхъ изданіяхъ (въ сборник ‘Разсвтъ’, изданномъ И. Суриковымъ, въ газет’ ‘Свтъ’, въ журнал ‘Радуга’ и т. под.) Но онъ заслуживаетъ памяти по своей беззавтной преданности искусству, давшей ему силу работать больше пятидесяти лтъ, безъ единаго сочувствующаго голоса. Въ наши дни его стихи кажутся чмъ-то устарлымъ, старомоднымъ, но въ свое время, въ 30-хъ и 40-хъ годахъ, онъ могъ бы занять не послднее мсто среди второстепенныхъ поэтовъ, первыхъ послдователей Пушкина, Кольцова и Крылова.
Ддъ мой родился въ 1813 году, въ Ельц, въ купеческой семь. Въ 1829 году его женили на дочери бывшаго мстнаго городского главы, Александр Ивановн Чеботаревой. Почти одновременно съ ддомъ женился вторично и его отецъ, Яковъ Ивановичъ, на молоденькой, 18-лтней двушк, Елен Гавриловн Барбашиной. Бакулины жили тогда довольно богато. У нихъ были свои дома въ Ельц, свои имньица около города, они вели большія дла и не разъ зжали въ Москву и Петербургъ. Но въ 40-хъ годахъ состояніе ихъ начало приходить въ упадокъ. Они понесли большіе убытки на какихъ-то казенныхъ подрядахъ. Во время страшнаго пожара, опустошившаго Елецъ, сгорло все ихъ имущество. Ельчане посл пожара жили въ наскоро сколоченныхъ баракахъ и шалашахъ, въ пол. Здсь жестоко простудилась (и вскор умерла) первая жена дда Александра Ивановна. Умеръ, съ горя и отъ потрясеній, и его отецъ, старикъ Яковъ Ивановичъ, оставивъ на рукахъ дда молодую мачиху съ маленькими дтьми. У дда между тмъ было уже довольно значительное свое семейство. Нкоторое время ему пришлось жить у родственниковъ жены въ имніи Пажень. Вторично женился онъ около этого же времени на дочери aабриканта Елен Петровн Горбиковой. Въ 50-хъ годахъ онъ покинулъ Елецъ. Лтъ десять держалъ онъ мельницы въ Умани и около этого города. Но и это предпріятіе не удалось. Пришлось возвращаться въ Елецъ и опять искать гостепріимства у родственниковъ первой жены, на этотъ разъ у ея сестры, Олимпіады Ивановны, по мужу Назаровой. Впрочемъ у дда оставался еще домикъ въ имніи Умерихинскомъ. Онъ перебрался туда и жидъ тамъ, довольно скудно, года 3—4. За тмъ на послднія деньги ддъ арендовалъ большое имніе Троекурово, въ Тамбовской губерніи, Лебедянскаго узда: къ тому времени уже выросли его сыновьи и помогали ему работать. Въ Троекуров Бакулины прожили 12 лтъ. Еще посл судьба перекинула дда на Сверъ, во Владимирскую губернію, гд онъ арендовалъ имніе Караваевку, Александровскаго узда. Въ Караваевк прошли послдніе годы его жизни. Срокъ аренды кончился въ 90-хъ годахъ. Ддъ временно перехалъ въ Москву и умеръ здсь въ Январ 1894 года.
Въ ранней молодости ддъ мечталъ всецло посвятить себя литератур. Но у него мало было настойчивости въ борьб съ условіями провинціальной жизни. Въ его бумагахъ оказался листокъ, относящійся къ началу 40-хъ годовъ, на которомъ можно прочесть слдующія строки:
Какъ грустно жить на бломъ свт,
Какъ грустно жить и только жить….
Чмъ былъ вчера, тмъ завтра быть.
Но не того душа искала:
Душа высокаго ждала,
Ждала, ждала… и вдругъ упала,
И на призванье не дала
Она священнаго отвта…
Ддъ воспитался въ то время, когда Пушкинъ считался молодымъ поэтомъ, вводителемъ новшествъ, когда цнить Пушкина было смло. И ддъ былъ въ числ первыхъ приверженцевъ Пушкина. Ему было лтъ 12—13, когда появлялись первыя главы ‘Евгенія Онгина’, у него не доставало денегъ на покупку этихъ довольно дорогихъ книжекъ. Съ большимъ трудомъ доставалъ онъ ихъ на время и списывалъ для себя. Къ сожалнію эти копіи погибли во время Елецкаго пожара. До конца жизни ддъ зналъ наизусть цлыя страницы изъ Пушкина.
Поклоненіе Пушкину не мшало дду высоко цнить Державина. Оду ‘Богъ’ онъ никогда не могъ говорить безъ умиленія. Особенно любилъ онъ еще ‘Осень во время осады Очакова’. Въ ‘Цыганской пляск’ находилъ онъ больше ‘легкости’ стиха, чмъ у всхъ позднйшихъ поэтовъ. Когда дда спрашивали о Державин, онъ обычно отвчалъ Державинскимъ стихомъ:
Единъ есть Богъ, единъ Державинъ.
Зналъ и любилъ ддъ поэтовъ ‘Пушкинской плеяды’: Языкова, Баратынскаго, Дельвига, князя Вяземскаго, Веневитинова, также Кольцова. Особеннымъ же его любимцемъ былъ баснописецъ Крыловъ. О Лермонтов онъ часто повторялъ старинное сужденіе: ‘Лермонтовъ протопталъ свою узкую тропинку около большой прозжей дороги Пушкина’.
Боле новыхъ поэтовъ ддъ не зналъ и не хотлъ читать ихъ. Онъ переносилъ еще нсколько Майкова и Ал. Толстого и боле простыя стихотворенія Тютчева, но Фетъ былъ ему чуждъ совершенно. Къ Некрасову, а тмъ боле къ Надсону, чувствовалъ онъ брезгливое отвращеніе.
Ддъ писалъ очень много. Большая часть его рукописей погибла во время его перездовъ. Но все же оставшіяся заняли бы нсколько большихъ томовъ. Среди нихъ есть и драмы и повсти, и поэмы, и мелкія лирическія стихотворенія. Но особенно много басенъ. Ддъ считалъ себя преимущественно баснописцемъ. Я предлагаю здсь, на память о немъ, небольшой выборъ его лирическихъ стихотвореній и басень.
I.
Что такъ грустно, такъ уныло
Красна двица идешь?
Черны очи опустила,
Какъ бывало не поешь?
Аль желаннаго отвта
Сердце сердцу не даетъ?
Но ужель на нив свта
Цвтъ единый лишь цвтетъ?
Много звздъ на неб ясныхъ,
Много жемчугу въ моряхъ,
Много юношей прекрасныхъ
Въ деревняхъ и въ городахъ!
Грустно двица вздохнула,
Покачала головой.
На глазахъ слеза блеснула
И сватилася росой.
1831 Апрль.
II.
Памяти дда Ив. Мих. Бакулина.
Для памяти твоей священной мн могилы
Не мраморъ съ надписью кичливою стоитъ,
Надгробный, явный знакъ, для взоровъ только милый.
Нтъ, вздохъ моей души въ моихъ стихахъ сокрытъ.
Они гласятъ: ‘Душой любилъ ты всхъ какъ брата,
Ровесникамъ былъ другъ, а малымъ былъ отецъ,
Неправдой не стяжалъ ни серебра, ни злата,
И принялъ даръ одинъ — въ свой смертный часъ — внецъ’.
1831 Октября 20.
III.
Ты не пой, не пой,
Мой соловушка!
Ранымъ раненько
Не буди меня
Ты молодушку!
День до вечера
Я работала.
Чтобы мужъ-гроза
Не бранилъ меня,
А отъ полночи
И до зорюшки
Волю дамъ слезамъ,
Горе выплачу!
Не буди меня
Ты, соловушко,
Ранымъ раненько!
Дай мн выспаться
Молодой жен
Мужа стараго,
Молодой вдов
Друга милаго.
1840.
IV.
Прошла пора младенческихъ желаній,
Несбыточныхъ надеждъ прошла пора!
И въ будущемъ не стало упованій:
Грядущее — какъ прошлое вчера!
На полъ-пути я понялъ, что судьбами
Мн суждена не радость, но печаль…
Но съ прошлыми, высокими мечтами
О дли жизни — мн разстаться жаль,
Хоть въ нихъ бывало зналъ я утшенье,
И врила душа, что я — поэтъ!
Но въ тридцать лтъ пришло разувренье,
И вижу я, что счастья въ жизни — нтъ.
1844 Августа 22.
V.
На столтіе со дня рожденія Филарета.
Назадъ тому сто лтъ
Рече Господь: ‘Да будетъ свтъ!’
И бысть: родился Филаретъ!
Онъ свтомъ вры былъ всегда,
Онъ путеводной былъ звздою,
Онъ, какъ блестящая звзда,
Горлъ надъ темною землею.
И нын мы опять во мгл…
Помолимся предъ Богомъ Свта,
Да ниспошлетъ онъ вновь земл
Другого Филарета.
1882.
VI.
При гробниц преподобнаго Сергія.
Пройдутъ вка,
Минуютъ поколнья,
Изсякнетъ не одна рка,
Измнятся не разъ на жизнь воззрнья,
А Онъ все такъ же будетъ жить,
И такъ же будутъ его чтить,
И т же будутъ пснопнья
Святые своды оглашать
И въ мысляхъ Русскихъ воскрешать
Былыя времена, народа гнетъ и муку,
Когда подъ тяжкою Татарина пятой
Страдалъ нашъ край родной,
И перейдутъ отъ дда къ внуку
Преданья старины… И вновь пройдутъ вка
Минуютъ поколнья,
Изсякнетъ не одна рка,
Измнятся не разъ на жизнь воззрнья,
А Онъ все такъ же будетъ жить
И такъ же будутъ его чтить.
1887 Марта 29.
I.
Онъ пишетъ про весну, про лто,
Про осень, про зиму….
Да, по его уму
Достаточно и это.
II.
Онъ — журналистъ
И цлый листъ
Въ газету шлетъ съ водою.
Господь съ тобою!
Что это ты?
Зачмъ при всхъ?— Сходилъ бы за кусты.
I.
Волкъ и Лиса.
Въ лсу съ Лисой Волкъ повстрчался.
— ‘Что, кумъ, такъ очень исхудалъ?’
— ‘Да что, кума, спасался!
Три дня мясного въ ротъ не бралъ,
Кореньями питался.
Пора, кума, пора подумать о грхахъ.’
— ‘Да, что ты, кумъ! Не хочется и слушать!
Ты такъ всегда любилъ попить, покушать!
Какой же ты монахъ!’
— ‘ Эхъ, кумушка, ужъ надобно сознаться:
Пришлось отъ пастуха скрываться,
Чуть-чуть меня онъ не поймалъ за хвостъ!
Я въ эти дни обгалъ лсъ и поле.
Тутъ поневол
Наложишь на себя великій постъ!’
II.
Волы и молодая Кобылка.
Волы везли тяжелый возъ.
Кобылка молодая,
По выгону гуляя,
Завидя ихъ, заржала: ‘Вотъ курьзъ,
Вотъ смхъ! Смотрите-ка: въ упряжк!
Да какъ послушны, какъ идутъ!’
А утромъ, глядь, самой бдняжк
Пришлось примривать хомутъ.
Смялся бы Воламъ Орелъ иль Соколъ птица.
Ну… т летаютъ въ высот.
А то смется кобылица,
Чья мать и чей отецъ ходили въ хомут.
III.
Скамья.
Въ прихожей комнат у самыхъ у дверей
Скамья стояла.
Вдругъ вышелъ случай ей:
Она въ гостиную попала.
И возгордилась вдругъ скамьи моя —
Въ гостиной, дескать, и!
А между тмъ туда она
Поставлена была совсмъ не для почета,
Но лишь на день принесена,
Предъ праздниками, изъ расчета,
Чтобы удобнй было съ ней
Замки почистить у дверей,
Кой-что надъ окнами исправить,
Да тазъ съ водой поставить.
Такъ видишь иногда иной чудакъ
Въ парадномъ шитомъ видъ-мундир
Юлитъ въ гостиной такъ и сякъ.
Подумаешь: ему въ чиновномъ мір
Къ высокимъ почестямъ открыта колея…
На самомъ дл жъ онъ — предъ праздникомъ скамья.
IV.
Щепки и Топоръ.
Рубили Топоромъ дрова.
Летли Щепки, и слова
Такія говорили:
‘Какъ ладно мы и плотно жили
А ты, Топоръ,
Разбойникъ! Воръ!
Ты всхъ насъ искромсалъ,
И мало,
Что разметалъ,
Куда попало,
Ты хочешь насъ еще спалить
И уничтожить!..
А чмъ могли тебя мы оскорбить?
И какъ тебя твое злодйство не тревожитъ?’
— ‘Какую клевету несете вы и вздоръ,—
Въ отвтъ на то Топоръ.
Не я несчастій вашихъ всхъ и золъ виною,
А тотъ, кто рубитъ мною.’