Стихотворения, Аскоченский Виктор Ипатьевич, Год: 1869

Поэзия
Время на прочтение: 23 минут(ы)
Скачать в PDF
За Русь Святую!
М.: Институт русской цивилизации, 2014.

СТИХОТВОРЕНИЯ

Стихотворения

ХIХ-му веку
Неведомая
Разгулье русского
Русь

Отголоски

Заморским витиям (В сокращении)
Встреча ополченцев в Киеве
Ледюку и его клевретам
Киеву
Плач на кончину государя императора Николая Павловича
Полякам лжепатриотам (В сокращении)
По прочтении Высочайшего Рескрипта графу Михаилу Николаевичу Муравьеву
Ужасное открытие
Народный привет Высоконареченной невесте Августейшего Наследника Всероссийского Престола
Верноподданнический привет в день св. миропомазания Ее Королевского Высочества Марии-Софии-Фредерики-Дагмар, принцессы Датской
Славянская дума

Басни

Больной и врач
Оратор и жеребята
Крестьяне на пиру
Волк под судом
Отмененное решение
Труженица
Коза
Мудрое решение
Медведь-защитник
Мыши
Пес и змея

XIX-му ВЕКУ

Эхидный век, злосчастный век!
Ты все кощунственно отверг,
Всему безумно посмеялся,
От веры чистой отказался,
К добру охолодел, остыл
И ум мятежный обожил.
Тревожной занятый заботой,
Ты дух свой отягчил работой,
Несродной, чуждою ему, —
И по веленью твоему,
Что должно быть его крушеньем,
То стало духа назначеньем,
Ты жизнь на мелочь разменял
И мысль о небе осмеял,
Святые заклеймив поверья
Названьем вздора, суеверья,
Ты вечность самую отверг,
Эхидный век, злосчастный век!
Гляди ж с своей ты суетою,
Чтоб не сбылися над тобою
Угрозы страшные небес,
Чтоб след твой рано не исчез
В пучине вечности грядущей,
И голос милости зовущей
Не грянул рокотом трубы,
Решающей твои судьбы.
Подумай, чем занят коварный,
Кощунственный, неблагодарный
Кумир твой, твой мятежный ум?
Среди своих кичливых дум,
Бежа в след жалкого познанья,
Минуя веру, упованье,
В своем смешном, надменном Я
Он ищет цели бытия.
В припадке грешного сомненья,
Презрев святое искупленье,
На временный ничтожный срок
Он душу самую обрек!
Ты сам себя порой боишься,
Сам грешных дум твоих стыдишься
И хочешь иногда, как тать,
Всю черноту свою скрывать. . .
Напрасный труд! Пора настанет, —
И Божий Суд тебя застанет
Средь пира твоего врасплох,
И отомстит тебе сам Бог!
1845 года
Июня 4-го.

НЕВЕДОМАЯ КРУЧИНА

(Посвящ. Т. Г. Шевченке)

Погляди, родимая,
Ты хоть на меня:
Что со мною деется,
Али болен я?
День деньской шатаюся
Словно сам не свой,
Будто обойден кругом
Немочью какой.
Кудри не расчесаны,
Мочи нет в руках,
Поступь стала хилая,
Нет огня в очах.
Сяду ли — задумаюсь,
Бог знает о чем,
Речи ли начну я с кем, —
Не сведу с концом.
Песню ль хороводную
Красные начнут, —
Защемит ретивое,
Слезы так и льют.
Стану ль в храме Божием
Пред алтарь святой, —
В душу окаянную
Лезет грех такой.
В праздник православные
Веселы живут,
Песню задушевную
Любо как поют.
А я — сиротинушка —
Голосу не дам,
Все держусь за грудь мою, —
Что-то больно там.
Совестно кругом себя
Как-то мне взглянуть,
Так и норовил бы я
Прочь улепетнуть.
Пальцами ребята все
Кажут на меня,
Будто, прости Господи,
Сумасшедший я.
Ночь придет — всю ноченьку
Глаз я не сомкну,
И зарею позднею
Только лишь засну.
Погляди, родимая,
Ты хоть на меня:
Что со мною деется,
Али болен я?..
1843 года
Июня 28.

РАЗГУЛЬЕ РУССКОГО ЧЕЛОВЕКА

Ну-ка, Ваня, выпьем, что ли,
Право, важное винцо!
Маком-цветом заалеет
Загорелое лицо.
Ну, держи стакан ровнее,
Да рукою не тряси,
Выпей сам, да мне скорее
С добрым словом поднеси.
Мы от царского кружала
Веселешеньки пойдем, —
Шапки на бок посодвинем
И лихую запоем.
Красные на нас молодки
Из-под ручки поглядят,
Втихомолку нас похвалят
И примолвят: ‘То-то хват!’
Встретим батьку — шапку снимем,
И под руку подойдем: —
Он сама ведь добродетель
И давно у нас попом.
Там близ церкви деды наши
Внуков с поля в хаты ждут,
И одни промеж собою
Речь разумную ведут.
Мы поклонимся учливо
На завальнях старикам,
Гладя бороды седые,
Ухмыльнутся они нам.
Ну, держи ж стакан ровнее,
Да рукою не тряси,
Выпей сам, да мне скорее
С добрым словом поднеси.
1843 года
Июля 22.

РУСЬ

Из-за моря, издалека
Шел на Русь к нам супостат,
И пришлося одинокой
Ей противу всех стоять.
Он Двунадесятъ народов
За собой — разбойник — вел,
И не спрашивался броду,
Прямо в омут с ними шел.
Застонала Русь родная,
Раскачалася она,
И на Бога уповая,
В битву ринулась одна.
О полки злодеев лютых
Раздроблялась русских грудь:
Но ни часу, ни минуты
Не хотела отдохнуть
Драгоценная, родная,
Русь — кормилица моя,
Православная, святая,
Благодатная семья.
Под метелицу, под вьюгу
Погнала она врага,
И уж доказала другу,
Как легка ее рука.
Рядом с дедушкой — Бореем
Заметала след врагов,
И незванных лиходеев
Клала в землю без гробов.
Перешла за грань святую
И отерла пот с чела,
И за мать-Москву родную
Не попомнила им зла.
‘С нами Бог, — она сказала,
Не вражда, не велиар’, —
И от сердца им прощала
Кровь, и слезы, и пожар…
1844 года
Октября 5.

ОТГОЛОСКИ

ЗАМОРСКИМ ВИТИЯМ

Ну что, болтливые витии,
Печальной доли вещуны?
Сбылись ли, ко вреду России,
Погибельные ваши сны?
Грозившие бедою ваши крики
Смутили ль хоть на краткий миг
Дух мощный русского Владыки?
Поник ли Он главой венчанною от них?
Робея сами пред тревогой,
Вы думали, что русский крест
Поникнет пред луной двурогой,
Не отстоять священных мест,
Христа врагами оскверненных,
Вы думали, что нет уже у нас
Вождей, в победе неизменных,
Что дух Суворова угас
В полках покорных и смиренных:
Так знайте же, безумные витии,
Печальной доли вещуны,
Что в нашей матушке России
Все те же верные сыны,
Все те же прадедов непобедимых внуки,
Пред коими пал Измаил,
Которые багрили руки
В крови мятежнических сил,
Которые смирили Прагу
И буйной вольности разгул,
И янычарскую отвагу, —
И кровью залили Кагул,
Которые наш русский флаг
В бою чесменском окрестили
И будущим врагам на страх
Бессмертной славою повили.
Не знали вы, и мы не знали
Героев брани и вождей:
Судьба их вызвала, и стали
Они опорою родной земли своей.
Доверчиво мы обращали взоры
На нашего Богатыря,
И раздражали нас пустые наговоры
На огорченного Царя.
Вы думали, что наш Великий
Не сыщет верных слуг себе,
И что перед толпою дикой
В неравной упадет борьбе,
Так вот же вам! Героев
Досель в неведомых вождях
Мы кажем вам, и русских строев
Не обымал постыдный страх…
Скажите, где толпы врагов,
Ступившие на брег Дуная?
<...>
Где ужас и гроза морей,
Несокрушимая преграда
На диво созданных судов и кораблей
Непобедимая армада?..
Но вы грозите нам врагами
Сильней ничтожных мусульман,
Грозите войском, кораблями
Враждебных нам, крещеных стран.
И что ж вы мыслите? Уже ли
Наш богатырский, русский штык
В дугу согнется? И земле ли,
Земле ли русской нов и дик
Вопль неприязненный кичливых иноземцев?
Мы слышали его, когда спасли
Недавно бесталанных немцев,
Мы слышали, когда отцы наши легли
Победоносными костями
На поле бранном за чужих.
Мы слышали… да что пугать нас так врагами!
Ну, где они? Давайте их!..
<...>
Не эти ли, торговцы записные,
Всесветные пройдохи и купцы?
Не эти ль рыцари шальные,
Сегодня умники, а через день глупцы?..
Мы их не трогаем, но если в ослеплении
Они поднимутся на нас,
С надеждою на Провиденье
Не испугаемся мы вас.
Мы повторим Бородино пред вами,
Гордыни вашей сломим рог,
И встретим вас словами:
‘На начинающего Бог!’
Святая Русь! Мужайся и крепись,
Благословенный Богом край!
В твоих пределах родились
Великий Петр и Николай!
1854 года.

ВСТРЕЧА ОПОЛЧЕНЦЕВ В КИЕВЕ

Бог вам в помочь, молодцы,
Русская дружина,
Двоеглавого птенцы,
Дети Исполина!
На молитву же, друзья!
Киев перед вами!
Вот отсюда-то земля
Закипела нами.
Вот отсюда-то пошли
Русские дружины,
Воспитались и взросли
Дети-исполины.
Это наш Ерусалим,
Наш Сион священный,
Промчались века над ним,
А он все нетленный.
Каждый шаг тут освящен
Чудными делами:
Здесь легли на долгий сон
Прадеды костями.
Тут воители древлян,
Кара печенега,
И краса былых славян —
Воины Олега.
Вот он Днепр, тот самый Днепр,
Где вся Русь крестилась
И по милости судеб
Где она омылась.
Вот те горы, где Андрей
Крест воздвиг спасенья,
И изрек России всей
Он благословенье.
А взгляните, — на горе,
Кто вас ожидает?
Очи подняты горе,
Крест в руке сияет.
Это князь-христианин,
Наш Владимир славный,
Православной Церкви сын,
Мощный и державный,
Это он великий муж,
Руси просветитель,
Обновитель многих душ,
Наш Иван-Креститель.
На молитву, молодцы,
Лавра здесь святая,
Там нетленно спят отцы,
Русь им мать родная!
Не чужда им наша брань
За святую веру,
И грозит их мощна длань
Турку-изуверу
И Владимир со врагом
Биться вам поможет,
Победительным крестом
Он их всех низложит!
Бог вам в помочь, молодцы,
Русская дружина,
Двоеглавого птенцы,
Дети Исполина!
1854 года.

ЛЕДЮКУ И ЕГО КЛЕВРЕТАМ1

1 Ледюк (Leduc) в 1853 году издал в Париже памфлет, наполненный всевозможными клеветами на Россию, и преимущественно желал представить ее ничтожною и слабосильною на поле брани. Всякую победу русских он объяснял тем, что ‘им помогали’.
Бессильной зависти послушны,
Нас вдоль и поперек бранят,
Мы остаемся равнодушны
И говорим: ‘Пускай кричат!
Пускай их, как собаки, лают!
Своей бессильною брехней
Они отнюдь не помешают
Идти нам твердою ногой!’
Прекрасно и великодушно,
Что против этого сказать!
Но можно ль слышать равнодушно,
Когда у нас хотят отнять
И честь, и славу боевую,
Когда обидной болтовней,
Перед обманутой землей,
Марают нашу Русь родную?..
Весь знает мир, какой кровавой
Дорогою Россия шла,
Пока она себе со славой
В державах место заняла.
Весь знает мир, какие битвы
Она потом несла одна,
Как силой веры и молитвы
Не раз бывала спасена.
Весь знает мир… но лишь не знают
Того бесстыдные лгуны,
И как голодные псы лают
На Православную они.
Напрасно в уши им кричат
Бытописания скрижали, —
Они, упорствуя, твердят:
‘То не они, им помогали!’
В давно былые времена,
Когда дружины печенега
И половецки племена,
При кликах бранного набега,
На Русь стремилися ордой,
И колыбель ее святую
Хотели дерзкою рукой
Разбить в куски: тогда родную
Кормилицу свою и мать
Вставали дети защищать,
И нашу колыбель святую
Никто не мог поколебать.
Тогда герои — Святославы
Держали речь к своим полкам,
Не уступая русской славы
Врагов бесчисленным ордам,
Костьми ложились все подряд,
Но самобытность отстояли…
И что ж, — теперь нам говорят:
‘То не они, им помогали!’
Когда растленной Византии
Угасла яркая звезда
И крест на куполе Софии
Стал колебаться, — мы тогда
С Олегом вещим подходили
Царьграда гордого к стенам
И в знак победы щит прибили
К его развенчанным вратам.
Как грозны мы, как сильны мы —
Об этом все тогда узнали,
А ныне нам вопят лгуны:
‘То, вишь, не мы, нам помогали’.
Была пора: татарин злой
Два века Русь в плену держал,
И пред Ордою Золотой
Наш князь главу свою склонял.
В смиреньи кротком Русь несла
От Бога посланное иго,
И в тело больно ей вросла
Татар железная верига.
Но совершился Божий суд:
Герой Донской разбил Мамая,
И ослабел железный путь,
И поднялася Русь святая.
Стряхнула цепи с рук долой,
Схватила меч, давно забытый,
И побежал татарин злой,
Своею пленницей разбитый…
Мир изумленный восплескал
Тогда, как мы торжествовали,
А ныне он же закричал:
‘То ведь не вы, вам помогали!’
Бич Божий, варвар и губитель,
В тафье монашеской тиран,
И подданных своих мучитель
Явился Грозный Иоанн.
Он, реки крови проливая,
Русь нашу добрую пытал:
Но русский, в пытках изнывая,
Цареву руку лобызал,
Прощал безумству, исступленью
И радовался всей душой
Погибели и истребленью
Злодеев родины святой.
Он видел лишь, как исчезала
Орда безбожных агарян
И как в кровавой сече пала
Притон разбойничий — Казань.
Он видел, что Европе гордой
Сказался Руси господин,
Неумолимый, грозный, твердый,
Самодержавный властелин.
Он видел, — видел то и мир
И, ужасаемый тиранством,
Все ж русского царя хвалил
И назвал Русь великим царством.
Никто не смел тогда сказать,
Что Астрахань с Казанью взяли
Не мы, теперь же все кричат:
‘То не они, им помогали!’
Послал Господь на Русь погром
Неслыханное искушенье,
И на престоле на своем
Она узрела преступленье.
Богат умом был и велик
Взошедший на престол пронырством,
Но омрачен был царский лик
Предательским цареубийством.
Внушая страх Руси собой,
Он сам всегда дрожал от страха,
И тяжела ему порой
Казалась шапка Мономаха…
Внезапно сорван был венец
Бориса с головы преступной,
И на престоле сел беглец
Расстрига, царь богоотступныи.
Он ввел в Россию поляка
С его ничтожною гордыней,
И завладела их рука
Кремля заветною святыней…
Стонала Русь, и Бог один
Спасти ее мог в ту годину!
И спас. Незнатный гражданин
Привел избранную дружину,
Прогнал с бесчестьем поляков,
Рассеял скопища их прахом
И поразил сердца врагов
Великим трепетом и страхом.
Опять восстала наша Русь,
Опять восстала наша сила!
Скрепился наш родной союз:
В цари нам Бог дал Михаила!
Тогда завистливой душой
На нас взиравшие державы
Склонились гордою главой
Пред ореолом нашей славы.
Дары почетные несли,
Победы наши величали,
А ныне нам жужжат шмели:
‘То все не вы, вам помогали!’
Вы помните ли паладина,
Европы изумленной страх,
Страны полночной властелина,
Несокрушимого в боях?
Вы слышали ль когда про встречу
Героя шведского с Петром,
Про их отчаянную сечу
На поле, кровью залитом?
Видали ль вы вблизи Полтавы
Высокий под крестом курган,
Свидетель вековечной славы
Победоносных россиян?..
Когда с громами устремился
На нас полночный паладин, —
К кому с поклоном обратился
Наш чудотворец — исполин?
Один, один, как Божий воин,
Напереди своих дружин,
Бесстрашен, грозен и спокоен
Стоял венчанный исполин…
И разгромленный, побежденный,
Дотоль непобедимый Карл,
Своею кровью обагренный,
Постыдно с поля убежал.
Записана победа та
Бытописания в скрижали:
Неужели ж нет у вас стыда
Твердить еще: ‘вам помогали?’
А славный век Екатерины,
Век изумительных побед,
Ужель не понял и доныне
Враждующий против нас свет?
Где вы найдете что-нибудь
Подобное Кагула бою,
Где русская одна лишь грудь
Стояла каменной стеною
Перед многочисленной толпою?
Сравнится ли ваш Абукир,
Иль самый Трафальгар с Чесмою,
Где в первый раз смущенный мир
Увидел наш победный флаг,
Не бывший до тех пор в морях?
Кто был, скажите нам, у вас
Нигде, никем непобедимый,
Как был не так давно у нас,
Солдата батюшка родимый,
Спаситель царствий и царей,
Решитель межнародных споров,
Весь русский, всей душой своей,
Наш чудо-богатырь Суворов?
Кто помогал ему в Рымнике?
Чьи с русскими мешались клики,
Когда французов он громил?
Кто сокрушил с ним Измаил?
Кто Прагу буйную смирил?
Кто пособил ему унять
Мятежного конфедерата?
К кому пришла ключи отдать
Варшава, ужасом объята?..
Да Боже мой! Нет сил исчислить
Екатерининских побед!
И как же только сметь помыслить,
Что славы бранной с нами нет,
Что сами мы не воевали,
А нам другие помогали?..
Бесстыдные! Давно ль колосс,
Невиданный дотоле миром,
Мечом и силою угроз
Склонял вас пред своим кумиром,
Повитым пламенем войны?
Давно ль невольничьего ига
На вас, мятежные сыны,
Лежала тяжкая верига?
Давно ли в Дрездене был сбор,
Постыдный сбор всех глав венчанных,
Где ожидали приговор
Они себе под барабаны?
Давно ли Вена и Берлин
Несли ему покорно дани,
И сам владычественный Рим
Шел вместе с папою своим
За полученьем приказаний?
Давно ли в гордости безумной
Он гнал вас пред собой на бой?
И шли вы к нам толпою шумной
Всеразрушающей ордой?..
И что же, — устрашили ль нас
Когорты двадцати народов?
Сробели ль мы хотя на час
От Бонапартовских походов?
Кто помощь нам тогда подал?
К кому за ней мы обратились?
Кто даже нам добра желал,
Когда мы под Смоленском бились?
Кровавое Бородино,
Где Русь с Европою столкнулась,
Не вашей кровию оно,
А нашей русской захлебнулось.
Не Вену же и не Берлин,
А нашу мать-Москву родную,
Зажгли мы, как костер один,
Спасая родину святую.
И, дымом окурив гостей,
Мы сами проводы начали,
И много после их костей
В сырую землю мы поклали.
Тогда-то, как уж без когтей
Остался лев тот после драки,
Явились с помощью своей
И вы, великие вояки,
И с торжествующим челом
Пошли в Париж на новоселье,
В чужом пиру, чужим вином
Отпраздновать свое похмелье.
Бесстыжие глаза смежив,
За месяц с нами вы дралися,
А после, в чаяньи пожив,
Союзниками назвалися
И закричали, что без вас
Пробил бы наш последний час,
Что Ватерлоо развенчало
Непобедимого в боях,
Что царство русское бы пало
Без вашей помощи во прах…
Бессовестные хвастуны!
Вы под пятой колосса были,
Но повалили его мы,
А вы лежачего добили….
Смотри сюда, Ледюк болтун:
Вот персианин пред тобою, —
Спроси его, бесстыдный лгун,
Кто громоносною рукою
Его толпы рассеявал?
С повинной головой и данью
К кому он робко приступал
И поплатился Эриванью?
Вот турок, слабою рукою
Дерзавший меч поднять на нас, —
Спроси его: пред кем он с бою
Разбитый бегал всякий раз?
Кто овладел твердыней Варны?
Кто, семиверстною стопой,
Перешагнул через Балканы
И пред Стамбулом стал грозой?
А вон мятежная Варшава,
Крамольных скопище сынов,
Пред кем ее поникла слава
В борьбе семейной, но кровавой?
Кто был тогда для нас готов
Пожертвовать хоть каплей крови?
И с кем вступали мы в союз
Унять мятеж уже не новый?
Не сеял ли тогда француз
И англичанин в Польше буйной
Измены, злобы безрассудной?..
Умолкните ж, враги России,
Лжецы, глашатаи крамол,
Неугомонные витии,
Сеятели кровавых зол?
Не уронить вам нашей чести
И славы бранной не отнять.
Под шепот лишь бессильной мести
Вы силитесь провозглашать
Такие небылицы в лицах.
История в своих страницах
Нас оправдает от клевет,
И весь тогда познает свет,
Чем были мы во время оно,
Что делали для вас самих,
Врагов порядка и закона,
Неблагодарных и пустых!
История всем внятно скажет,
Что делаем и ныне мы,
И с отвращением укажет
На вас, защитников Луны…
1854 года.

КИЕВУ

Что ты, старец, снаряжаешься
В златокованый шелом?
Не гостей ли дожидаешься
В позолоченный твой дом?
Не по летам торопливою
Ходишь поступью, старик,
И заботой хлопотливою
Омрачен твой светлый лик.
Опершись рукою мощною
На булатное копье,
Вдаль глядишь ты полуночную,
Будто ждешь к себе ее.
Аль почуял бурю бранную
Богатырскою душой,
Что летит на Православную
С темна запада грозой?
Видно, в зависть стало старому
Внуков поздних торжество,
Закипело, по бывалому,
В старом сердце удальство.
Что же, с Богом, старый дедушка,
Мы дадим тебе почет,
Закипит у нас беседушка
На крещеный весь народ.
Выходи ж на пир с отвагою,
Сбрось полтысячи с костей,
Запасайся пивом-брагою,
Будем потчевать гостей.
У тебя ли в годы старые
Пиво славное велось,
У тебя ль оно в бывалые
Через край всегда лилось.
Кто, бывало, ни прикушает,
И повалится, как сноп,
И лежит себе да слушает,
Как трава в земле растет.
Со Христом же, старый дедушка!
Выступай-ка наперед!
Закипит у нас беседушка
На крещеный весь народ!..
1854 года.

ПЛАЧ
на кончину государя императора
НИКОЛАЯ ПАВЛОВИЧА

‘И Тебя мы проводили,
И тебя мы схоронили,
Вождь вождей, царей диктатор,
Наш великий Император,
Мира светлая звезда,
И Твоя пришла чреда!..’.
Мы не думали, не ждали,
Приготовившись к борьбе,
Слышать в горе и печали
Память вечную Тебе.
С верой в Бога всеблагого,
Не считали мы врагов
И молили Трисвятого,
Чтобы Ты лишь был здоров.
Царь великий, незабвенный,
Батюшка Ты наш родной!
Перед целою вселенной
Охранял Ты наш покой!
Что ж, родной наш, не дождался
Благодарности от нас?
Что ж Ты рано так собрался
В путь далекий в этот час?
Погляди, на нас злодеи
Поднялись со всех сторон:
Али больше лиходеи
Не тревожат Твой уж сон?
Ты ж не спал, когда мы спали,
Ты же бодрствовал за нас:
Аль уж мы чужие стали
Для Тебя в сей горький час?
Погляди, — мы все рыдаем
И тоскуем за Тобой,
Царский гроб Твой обливаем
Неподкупною слезой…
Боже вечный! Не дерзаем
Проникать в Твои судьбы
И смиренно изливаем
Сокрушенные мольбы.
В Царской облечен порфире,
Он не знал, что есть покой, —
Хоть уж в том Его Ты мире
Со святыми упокой!..
1855 года
26 Февраля.

ПОЛЯКАМ ЛЖЕПАТРИОТАМ

Молчать, подпольные сверчки,
Крамольные лжепатриоты!
Еще ли русские щелчки
Не отняли у вас охоты
О буйной вольности мечтать?
Ужель пора вам не приспела
Уняться и не напевать,
Что ‘еще Польска не згинела’?
Изведала святая Русь
Ваш гонор, ваши обещанья,
Вы говорили нам: клянусь,
А в сердце крыли зложеланья.
Узнали мы уже давно
Шумливых ваших патриотов, —
Всем им название одно:
Предателей-искариотов!
<...>
Но, злобою увлечены,
Вы не хотите света видеть,
И, матери одной сыны,
Единокровных ненавидеть
Вы продолжаете досель.
У вас в руках ножи, кинжалы,
У вас одна лишь только цель:
Убийства, грабежи, пожары!..
Чего ж хотите вы от нас?
По-братски дали мы вам руку,
Как братьев, обласкали вас,
Забыли тяжкую науку
Минувших горестных времен,
Облитых чистой нашей кровью.
Свидетели кровавых сцен,
Мы заплатили вам любовью
За оскорбление Кремля,
За нечестивые союзы,
От коих русская земля
Носила тягостные узы.
Незлобно мы простили вам
Безумное остервененье,
Когда вы царственным стенам
Грозили полным разрушеньем,
Когда вы, бешенства полны,
В святом Кремле нас проклинали,
И, кровию обагрены,
Господни храмы оскверняли…
Но вразумило ль это вас?
Дух ненавистный, дух крамольный
Вас поднял сызнова на нас…
Но пред толпою своевольной
Блеснул наш грозный русский штык,
И, осиян привычной славой,
Под русский громоносный клик,
Взлетел орел наш двоеглавый
Над покоренною Варшавой…
Свершилось! Польши уже нет,
Той Польши буйной, беспокойной,
И не восставит целый свет
Ее рукою беззаконной!
Довольно!.. наш покончен счет!
Давайте ж руку, руку, братья!
Мы ведь один славянский род, —
Скорей же в братские объятья!
Покончим вековечный спор,
И да исчезнет между нами,
Единой матери сынами,
Вражда, смятенье и раздор!..
1863 года.

ПО ПРОЧТЕНИИ ВЫСОЧАЙШЕГО РЕСКРИПТА
графу Михаилу Николаевичу Муравьеву

Благодарим тебя, архистратиг России,
За все твои труды, за благи вековые,
Какими наделил ты бедную страну,
Так долго бывшую в томительном плену!
Забитая нуждой, запуганная панством,
Она дрожала вся пред чужеземным чванством
И позабыла уж достоинство свое.
Послал тебя Господь, — и поднял ты ее,
И Белоруссия, томимая три века,
Познала наконец названье человека.
Из праха поднял ты, на поученье нам,
Забросанный сметьем и посрамленный храм
Издревле царившей там Веры православной,
И, направляемый Десницею Державной,
Всем место указал: законному жильцу
И преступившему порог наш пришлецу.
Измену и мятеж сразив рукою сильной,
Ты Вильно называть нам заповедал ‘Вильной’,
И русскую семью на почве родовой
Поставил ты стоять уж твердою ногой.
В годину тяжкого России искушенья
Отвсюду понеслись к тебе благословенья,
И русский человек названье Михаил,
Крестясь пред образом, с любовию твердил.
Что нужды, что в тебя бросали издали
Злословья камнями изверженцы земли, —
Земли, отринувшей их гнусные затеи!
Ведь змеи все шипят, — на то они и змеи…
Тебя Сам Государь достойно оценил
И царской милостью богато наградил.
Тебе приветы шлет и бьет челом Россия
За все твои труды, за подвиги святые,
И имя славное из рода в дальний род
Она с молитвою усердной пронесет.
1865 года
25 апреля.

УЖАСНОЕ ОТКРЫТИЕ

(В. П. Р-ской)

Вы ждали от меня стихов
В последнем нумере журнала:
Но что же делать, если слов
У нас тогда не доставало?
Как гром, нас всех до одного
Сразила весть о преступленьи…
Нам было уж не до того:
Мы с мыслью о Его спасеньи,
Стоя в безмолвии немом,
Молились трепетной душою,
И говорило все о Нем,
Спасенном Вышнею судьбою.
Вопрос: кто, умысел тая
Перед народом возрожденным,
Восстал на нашего Царя —
Остался нам неразрешенным:
Поляк ли то, иль нигилист,
Питомец западной науки,
Иль сумасбродный утопист,
Преступный замысел тая,
Цареубийственные руки
Поднял на русского Царя.
‘Нет, он не русский, — нет, никак!
В один мы повторяем голос:
Он иностранец иль поляк,
В нем русского нет ни на волос!..’
И что ж открылось? Боже мой!
Злодей родился между нами
И вскормлен русскою землей…
Что он был меж ее сынами,
Избраннейшими от сынов,
Недавно бывшими порукой
За миллионы мужиков,
Что честной, русскою наукой…
Да полно, русскою ль?.. У нас
Наука вся идет от Бога,
На всякий день, на всякий час
Без Бога мы ни до порога.
А в той науке, что дала
Нам в русском изверга, злодея,
Пред коим сам начальник зла
Стоял, от ужаса бледнея, —
Что общего в науке той
С наукой нашей христианской?
Чего и ждать Руси святой
От прозелитки басурманской?
Она пришла к нам не одна,
А с спутниками утопии,
И загулял с ней сатана
По всем удолиям России…
Прогресса смрад, социализм,
Всю изгарь западной науки,
Безбожье, пошлый нигилизм
Он русским юношам дал в руки
И завопил: ‘Вперед, вперед!
За мной идите, дети, смело!
Никто пускай не отстает,
И сделаем тогда мы дело!’
Ну, вот и сделали! С своим
Вожатым доползли до ада,
И ждет теперь их вместе с ним
Достойная их дел награда…
13 апреля 1866 г.

НАРОДНЫЙ ПРИВЕТ
Высоконареченной невесте Августейшего Наследника Всероссийского Престола

Здравствуй, Гостья дорогая,
Наша ясная заря,
Нареченная Родная
Православного Царя!
Тучка горя и печали
Пронеслась и над Тобой:
Но печали миновали,
И не быть уж им в другой.
За Тебя тут миллионы
Станут Вышнего молить,
И не могут эти стоны
Неуслышанными быть.
От престола и до хаты,
Всем Ты стала дорогой,
И чем исстари богаты —
Все дадим тебе — родной!
А богаты мы любовью
Да усердием к Царям,
Да огнем кипучей кровью
На погибель их врагам.
Погляди-ка, на просторе
Сколько мечется людей!
Это что! — лишь капля в море!
Столько ль нас в России всей?!.
Широка она, родная,
Ростом миру по плечо,
Вся одежда ледяная,
Только сердце горячо…
И несет тебе, Царевна,
В подаренье Русь себя,
Бесконечно, неизменно
Полюбившая тебя!..
17 сентября 1866 года.

ВЕРНОПОДДАННИЧЕСКИЙ ПРИВЕТ
в день св. миропомазания Ее Королевского Высочества
МАРИИ-СОФИИ-ФРЕДЕРИКИ-ДАГМАР,
принцессы Датской

Приветствуем тебя, родная,
Вступленьем в православный храм!
‘Моя ты! — скажет Русь святая, —
И никому я не отдам
Моей Царевны!.. Да, я с Нею,
Пред благодетелем моим,
Слилася всей душой моею
Миропомазаньем святым.
Печатью Веры православной
Она уже запечатлена,
И Матерью своей Державной
К причастию подведена…’
Свершилось! Между Ней и нами
Нет разделения ни в чем!
Миропомазаньем мы сами
Вступили в православный Дом,
Тот чудный Дом, богохранимый,
Где Дивный во святых Своих,
От русских православно чтимый,
Моленьям теплым внемлет их…
И в сотнях тысяч Божьих храмов
Царевны имя зазвучит,
И дым кадильных фимиамов
К престолу Божью полетит,
И над ее святой главою,
И на молящийся народ,
Животворящею росою,
Он благодатно упадет.

СЛАВЯНСКАЯ ДУМА

Гляжу я на тебя с тоской,
Славян разрозненное племя,
И думу думаю с собой:
Когда же это было время,
Что род славянский был один,
Не знавший чуждого давленья,
Без пагубного разделенья
И полновластный господин?
Как сталось то, что смелый чех
Отдался немцу головою,
И, миру целому на смех,
Снял шапку серб перед чалмою?
Как стерлась главная черта
В обличье светлом славянина?
И отчего уже не та
У всех церковная святыня?..
Тот папе отдает поклон,
Тот держит Лютера вульгату,
И на молитве Божьей он
Взглянуть не смеет в очи брату…
Ведь прежде ж дружно все мы шли,
Одна у нас была дорога,
Одни апостолы вели
Нас к свету истинного Бога,
Для всех Мефодий и Кирилл
Живой родник пробили Веры,
Тот и другой собой явил
Нам благочестия1 примеры:
Какою ж лютою судьбой
Отец отторгнут был от сына,
И отчуждился брат родной
Тогда от брата-славянина?
1 На языке некоторых славян под словом благочестие разумеется Православие. Это можно видеть и из возглашения диакона на литургии: ‘Господи, спаси благочестивые’.
Не политический раздел
Прервал меж нами единенье:
Нам в этом деле подрадел
Он сам — исконный враг спасенья.
Он знал, что кто не Церкви сын
Святой, единой, православной,
Тот вполовину славянин
И равному не будет равный.
Он знал, что верою святой
Крепится сердце человека
И что разладом в ней одной
Посеется вражда до века.
И цели он своей достиг:
В среде славян с тоской мы видим
По вере нам уже чужих,
И хоть их словом не обидим,
Но сердце к ним не так уж льнет,
Как льнет оно к семье славянской,
Сберегшей посреди невзгод
Дух православно-христианский.
Среди речей неподкупных
И кликов братского угара
Все чудится отступство их
И трехэтажная тиара.
Так вот в чем рознь у нас, славян!
Вот что от нас уединило
Насельников далеких стран,
Детей Мефодья и Кирилла!
Долой же, братья, с плеч долой
На вас наложенное иго!
И путеводною звездой
Да будет Православья книга
И галичанам — бедакам,
Моравам, чехам и далматам,
И сербам, славным воякам,
И неуступчивым хорватам!
12 мая 1867 года.

БАСНИ

БОЛЬНОЙ И ВРАЧ

Томим горячкою тифозной,
Недвижимо лежал больной,
И смерть уже с косою грозной
Стояла над его главой.
А врач, для облегченья боли,
Тихонько срезывал болящему мозоли.
Осел он, — скажет всяк,
Сердясь и на врача, и на его приемы.
Осел он, — это так:
Но оглянитесь-ка, быть может, вам знакомы
Подобные ему врачи.
К леченью нравственной своих собратий боли
Они куда как горячи,
А срезывают лишь мозоли.
1862 года.

ОРАТОР И ЖЕРЕБЯТА

В дворе со всех сторон закрытом,
Табун был собран жеребят.
Все говорят
Табунщику сердито,
Что жеребятки-то уж чересчур шалят.
— Да что ж мне делать? Ведь острастки
Им нету никакой!
‘Все б вам острастки! Это сказки! —
Сказал стоявший тут берейтор молодой:
Ручаюсь головой,
Что я их усмирю рацеею одной!’ —
Пошел наш краснобай к буянам-жеребятам
И речь такую к ним повел: ‘Честные господа!
Вести себя, как вы, прилично лишь ребятам.
Вы собраны сюда
Как представители грядущих поколений,
На вас почиют, господа,
Надежды лучшие высоких убеждений,
Свобода мысли и труда —
Вот ваша будущая доля!
Тогда
Брыкаться полная вам воля! —
— А почему же не теперь? — вскричали жеребята,
Ведь мы уж не ребята! —
И подняли такой ужасный гам,
Что, убоясь тревоги,
Оратор наш скорее к воротам,
И подавай Бог ноги.
Прости мне, ‘дедушка’, что я на этот раз
Припомню кой-кому разумный твой наказ:
Оратору такому
На стенке нужно б зарубить,
Чтоб там речей не тратить по-пустому,
Где должно власть употребить.
1862 года.

КРЕСТЬЯНЕ НА ПИРУ

Съезжались мужички на постоялый двор
Попировать друг с другом на прощанье.
Пока там шло честное пированье, —
В дворе распоряжался вор
И парами сводил лошадушек со двора.
Псы заливались, а кутилы,
Что было силы,
Кричали громкое: ура.
Вот кончился и пир,
На воздух выползли ребята:
Что это? Наше место свято!
Лошадок-то и след простыл…
Простыл, друзья… Нельзя лошадок оставлять,
Когда вокруг двора вор окаянный бродит.
Лишь лежебоку в ум приходит
В такую пору пировать.
1862 года.

ВОЛК ПОД СУДОМ

Попался волк под суд, допрошен, уличен
И к виселице присужден.
Казалось, кончено уж дело:
Но, к счастью волчьему, Лиса тут подоспела,
Она ж была ему кума,
И говорили, что сама
Была тому причастна делу.
И вот, сначала под рукой,
Немножко робко и несмело,
Она пустила слух такой,
Что, дескать, волк попал под суд случайно,
Что судьи — дураки, что следовало бы их
Самих
Кое о чем порасспросить бы тайно,
Короче, обошлось Лисе не без хлопот,
Но дело приняло другой уж оборот.
Суд опустил в испуге руки,
И волк был выпущен судьями на поруки.
А через год-другой
И сам назначен был судьей.
Нельзя довольно надивиться
Таким порядкам у зверей.
Ну, как-таки на то решиться,
Чтоб так бессовестно обманывать судей?..
1863 года.

ОТМЕНЕННОЕ РЕШЕНИЕ

Решились как-то волки
Дозволить бедненьким овцам
Вести между собою толки
Об уложении, как волкам
Гуманнее овцами править.
От радости они
Сбирались монумент волкам за это ставить:
Но через два-три дни
Шасть волк к ним в заседанье.
— Ах, черт вас побери! Так вот какие вы!
Кричит он на собранье:
Мятежничать? Распространять молвы?
Постойте ж, не сносить своей вам головы! —
И вслед за тем последовал доклад,
Что овцы возмущеньем дышут,
Что на волков они доносы только пишут
И что по этому взять следует назад
Им данное волками разрешенье,
И запретить им впредь иметь свое сужденье.
Доклад был выслушан, записан в протокол,
И суд решил, для избежанья зол,
Вперед одним волкам решать дела овечьи.
У этих у волков все не по-человечьи.
1863 года.

ТРУЖЕНИЦА

— Ну, что, Егоровна, нашла себе местечко? —
‘Еще какое! Со столом,
И с освещением, и с теплой печкой,
С почетом, мать моя’.
— А служба в чем?
— ‘Да как тебе сказать,
В день раза по три навещать,
Пить вместе чай, подушку поправлять,
Да на ночь спинку растирать’.
— И только! — ‘Только’. — Есть же ведь,
Егоровна, счастливицы такие!
Кажись, услуги не большие —
Попить чайку, да спинку потереть,
А вот поди ж ты, где с тобою нам равняться? —
‘Стараться надобно, стараться,
Так от трудов и будет плод’.
Как много есть господ,
Которые и честь, и совесть отдают
За то, что спинку им потрут!..
1864 года.

КОЗА

Под старость Лев Козу себе взял в услуженье.
Беда б еще не велика,
И у Козы достаточно уменья,
Чтоб успокоить старика.
Да дурно то, что Лев Козе во всем доверил.
Кто низко кланялся Козе,
Кто перед нею лицемерил,
Тому и милости, тому и блага все.
Все ропщут на Козу, все на нее в досаде,
И каждый ей проклятья шлет,
А Козонька у Льва в ограде
Себе и ухом не ведет.
Беда, беда нам, козы, с вами!
Беда и с этакими львами!
1864 года.

МУДРОЕ РЕШЕНИЕ

Козел боднул овцу
Да так боднул, что та и с жизнью распростилась,
Казалось бы, такому наглецу
Какая милость!
Так нет, премудрый Слон решил
Перевести козла в другое стадо,
А всех овец определил
Порезать. Кажется, не много б сметки надо,
Чтоб разобрать, кто прав, кто виноват,
Да сила в том, что ведь козел козе-то брат,
А у Слона
Она,
Как говорят,
Делами всеми правит,
Так как же тут не полукавить?
1866 года.

МЕДВЕДЬ-ЗАЩИТНИК

Медведя выбрали начальником волков,
Ну, волк известно уж каков:
Овцу, корову ли завидит, —
Уж непременно их по-волчьему обидит.
Едва переводя с переполоха дух,
К Медведю как-то раз является пастух.
Вот так и так, он говорит, —
Обижен, батюшка, изволь сам рассудить:
Вчера коровушку мою зарезал серый,
Уйми злодея-то какою-либо мерой…
— И ты, — вскричал Медведь, —
Себе позволил сметь
Мне доносить на подчиненных!..
Да знаешь ли, что меж волками нет виновных?
Что у меня они по струнке ходят
И в ваши глупые стада совсем не бродят?
— Помилуй, батюшка…-Молчать!
Я им старшой и всех их должен защищать!
А ваших жалоб, что коров они там душат,
Я не хочу и слушать!
Так иногда ретивый командир
Горячку порет за мундир
Своих по службе подчиненных,
Хотя бы то действительно виновных.
1868 года.

МЫШИ

Рассказывают, что мышей
В Европе прежде не водилось
И что с тех пор их расплодилось,
Как из Америки какой-то грамотей
Привез их для своих друзей.
‘Ну что, мой друг, — спросил одного чрез год:
Доволен ты мышами?
Я думаю, уж есть от них приплод…’
— Еще бы! Мы теперь не знаем сами,
Что делать, как и быть
С такими милыми гостями, —
Почти что в пору волком выть.
Плодятся сотнями, прогрызли всюду щели,
Все перепортили, все в погребе поели
И расхозяйничались так,
Что я теперь не знаю как
Избавиться от них.
Завел уже котов двоих,
А толку мало: там, в подполье,
Им безопасное раздолье.
Хоть из дому беги, ей-ей,
От этих аспидов-мышей.
Я басню кончил, без сомненья,
Вы ждете от меня теперь нравоученья.
Но как его из басенки извлечь?
Хотел бы с вами я повесть о немцах речь,
Что все у нас заполонили.
Иль о жидах, которых мы пустили
Хозяйничать у нас:
Так ведь неровен час —
За этакое примененье
Получишь сам нравоученье.
1868 года.

ПЕС И ЗМЕЯ

— Уж ты, пожалуйста, молчи, —
Так говорила Псу Змея:
Хоть как себе ты ни рычи,
А все тебя добрее я.
Ты мясо жрешь, — я нет,
Ты лаешь, — я молчу,
Ты злишься на весь свет, —
А я со всеми жить в согласии хочу.
В глаза всем не суюсь,
Толкнут меня, — не горячусь,
И разве как-нибудь слегка
Кольну иного смельчака. —
‘Все так, голубушка моя,
И мяса ты не ешь, не лаешь так, как я,
И ласкова ко всем, а все таки — змея’.
1868 года.

ПРИМЕЧАНИЯ

СТИХОТВОРЕНИЯ

XIX-му веку

Публикуется по первому изданию: Аскоченский В. И. Стихотворения. — К.: Тип. И. Вальнера, 1846. — С. 43-45.
Под таким названием помещено в издании: Аскоченский В. И. Стихотворения. — К.: Тип. И. Вальнера, 1846. — 200, III с.
Под названием ‘Нынешнему веку’ и в несколько измененном виде с подписью ‘Заезжий’ опубликовано: Домашняя беседа для народного чтения. — 1859. — Вып. 33. — С. 318.

Неведомая кручина

Публикуется по: Аскоченский В. И. Стихотворения. — К.: Тип. И. Вальнера, 1846. — С. 155-158.
Стихотворение посвящено Т. Г. Шевченко.

Разгулье русского человека

Публикуется по: Аскоченский В. И. Стихотворения.— К.: Тип. И. Вальнера, 1846. — С. 176-178.

Русь

Публикуется по: Аскоченский В. И. Стихотворения. — К.: Тип. И. Вальнера, 1846. — С. 179-181.

ОТГОЛОСКИ

Заморским витиям

Публикуется (в сокращении) по: Аскоченский В. И. [Псевд. Незамай В.] Басни и отголоски. — СПб.: Тип. Акад. наук, 1869. — С. 159-162.

Встреча ополченцев в Киеве

Публикуется по: Аскоченский В. И. [Псевд. Незамай В.] Басни и отголоски. — СПб.: Тип. Акад. наук, 1869. — С. 163-165.

Ледюку и его клевретам

Публикуется по: Аскоченский В. И. [Псевд. Незамай В.] Басни и отголоски. — СПб.: Тип. Акад. наук, 1869. — С. 168-178.
Ледюк (Leduc) Альфонс (1804-1868) — французский музыкант, издатель.

Киеву

Публикуется по: Аскоченский В. И. [Псевд. Незамай В.] Басни и отголоски. — СПб.: Тип. Акад. наук, 1869. — С. 189-190.

Плач на кончину государя императора Николая Павловича

Публикуется по: Аскоченский В. И. [Псевд. Незамай В.] Басни и отголоски. — СПб.: Тип. Акад. наук, 1869. — С. 194-195.
Николай I Павлович (1796 — 18 февраля (3 марта) 1855) — Император Всероссийский (с 1825 г.).

Полякам лжепатриотам

Публикуется (в сокращении) по: Аскоченский В. И. [Псевд. Незамай В.] Басни и отголоски. — СПб.: Тип. Акад. наук, 1869. — С. 196-199.
Написано по поводу польского восстания и русофобии. Впервые опубликовано: Незамай В. Полякам лжепатриотам // Домашняя беседа для народного чтения. — 1863. — С. 250-253.

По прочтении Высочайшего Рескрипта графу Михаилу Николаевичу Муравьеву

Публикуется по: Аскоченский В. И. [Псевд. Незамай В.] Басни и отголоски. — СПб.: Тип. Акад. наук, 1869. — С. 200-201.
Муравьев (Виленский) Михаил Николаевич (1796-1866) — государственный деятель, в 1857-1863 гг. министр государственных имуществ, генерал от инфантерии (1863), граф Виленский (1865). Брат Н. Н. Муравьева-Карского и А. Н. Муравьева.
Во время восстания 5 (13) мая 1863 г. был назначен главным начальником Северо-Западного края (виленский, гродненский, ковенский и минский генерал-губернатор, командующий войсками Виленского военного округа, главный начальник Витебской и Могилевской губерний, вскоре под его власть перешла часть Августовской губернии) с чрезвычайными полномочиями. Решительно и жестоко подавил вооруженную борьбу.
Видя причины восстания в сопротивлении польских помещиков крестьянской реформе, принял меры к ее осуществлению в Северо-Западном крае и одновременно секвестровал имения, облагал контрибуцией и штрафами неблагонадежных лиц, то есть помещиков католического вероисповедания. Проводил политику русификации Северо-Западного края. Привлекал повышенными окладами чиновников, педагогов, священников из внутренних губерний России.

Ужасное открытие

Публикуется по: Аскоченский В. И. [Псевд. Незамай В.] Басни и отголоски. — СПб.: Тип. Акад. наук, 1869. — С. 208-210.
Написано в связи с покушением террориста Д. В. Каракозова 4 апреля 1866 г. на Государя Императора Александра П.
Впервые опубликовано: Аскоченский В. Ужасное открытие // Домашняя беседа. — 1866. Вып. 17. — С. 444-445.

Народный привет Высоконареченной невесте Августейшего Наследника Всероссийского Престола

Публикуется по: Аскоченский В. И. [Псевд. Незамай В.] Басни и отголоски. — СПб.: Тип. Акад. наук, 1869. — С. 211-212.
Мария София Фредерика Дагмара (Дагмар) (1847-1928) — датская принцесса, затем невеста и супруга (с 28 октября 1866 г.) императора Александра III, мать царя-страстотерпца Николая II.
17 июня 1866 года состоялась помолвка в Копенгагене, спустя три месяца нареченная невеста прибыла в Кронштадт. 13 октября 1866 г. приняла Православие (через миропомазание), получив новое имя и титул — великая княгиня Мария Федоровна.

Верноподданнический привет в день св. миропомазания Ее Королевского Высочества Марии-Софии-Фредерики-Дагмар, принцессы Датской

Публикуется по: Аскоченский В. И. [Псевд. Незамай В.] Басни и отголоски. — СПб.: Тип. Акад. наук, 1869. — С. 213-214.

Славянская дума

Публикуется по: Аскоченский В. И. [Псевд. Незамай В.] Басни и отголоски. — СПб.: Тип. Акад. наук, 1869. — С. 215-217.
Впервые опубликовано: Аскоченский В. Славянская дума // Домашняя беседа. — 1867. — Вып. 23. — С. 631-633.

БАСНИ

Больной и врач

Публикуется по: Аскоченский В. И. [Псевд. Незамай В.] Басни и отголоски. — СПб.: Тип. Акад. наук, 1869. — С. 9.
Впервые опубликовано: Незамай В. Больной и врач // Домашняя беседа для народного чтения. — 1862. — Вып. 39. — С. 255.

Оратор и жеребята

Публикуется по: Аскоченский В. И. [Псевд. Незамай В.] Басни и отголоски. — СПб.: Тип. Акад. наук, 1869. — С. 16-17.
Впервые опубликовано: Незамай В. Оратор и жеребята // Домашняя беседа для народного чтения. — 1862. — Вып. 38. — С. 237-238.

Крестьяне на пиру

Публикуется по: Аскоченский В. И. [Псевд. Незамай В.] Басни и отголоски. — СПб.: Тип. Акад. наук, 1869. — С. 19.

Волк под судом

Публикуется по: Аскоченский В. И. [Псевд. Незамай В.] Басни и отголоски. — СПб.: Тип. Акад. наук, 1869. — С. 31-32.
Впервые опубликовано: Незамай В. Волк под судом // Домашняя беседа для народного чтения. — 1863. — Вып. 5. — С. 101.

Отмененное решение

Публикуется по: Аскоченский В. И. [Псевд. Незамай В.] Басни и отголоски. — СПб.: Тип. Акад. наук, 1869. — С. 36-37.

Труженица

Публикуется по: Аскоченский В. И. [Псевд. Незамай В.] Басни и отголоски. — СПб.: Тип. Акад. наук, 1869. — С. 38.
Впервые опубликовано: Незамай В. Труженица // Домашняя беседа для народного чтения. — 1863. — Вып. 15. — С. 373-374.

Коза

Публикуется по: Аскоченский В. И. [Псевд. Незамай В.] Басни и отголоски. — СПб.: Тип. Акад. наук, 1869. — С. 40.
Впервые опубликовано: Незамай В. Коза //Домашняя беседа для народного чтения.— 1864. — Вып. 20. — С. 480.

Мудрое решение

Публикуется по: Аскоченский В. И. [Псевд. Незамай В.] Басни и отголоски. — СПб.: Тип. Акад. наук, 1869. — С. 53.

Медведь-защитник

Публикуется по: Аскоченский В. И. [Псевд. Незамай В.] Басни и отголоски. — СПб.: Тип. Акад. наук, 1869. — С. 112-113.

Мыши

Публикуется по: Аскоченский В. И. [Псевд. Незамай В.] Басни и отголоски. — СПб.: Тип. Акад. наук, 1869. — С. 119-120.
Впервые опубликовано: Незамай В. Хозяин и мыши // Домашняя беседа. — 1868. — Вып. 34. — С. 805-806.

Пес и змея

Публикуется по: Аскоченский В. И. [Псевд. Незамай В.] Басни и отголоски. — СПб.: Тип. Акад. наук, 1869. — С. 135.
Аскоченский Виктор Ипатьевич
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Басни, Аскоченский Виктор Ипатьевич, Год: 1868
  2. В тылу, Венский Евгений, Год: 1916
  3. Стихотворения, Маширов-Самобытник Алексей Иванович, Год: 1921
  4. Стихи сочиненные в процессе составления детского журнала, Герцык Аделаида Казимировна, Год: 1925
  5. Стихотворения, Мещевский Александр Иванович, Год: 1818
  6. Стихотворения, Мятлев Иван Петрович, Год: 1844
  7. Стихотворения, Фу Ду, Год: 770
  8. Эпиграммы, Пушкин Василий Львович, Год: 1830
Электронная библиотека