‘Москвитянинъ’, ч. 4, 1849
‘Сверная Пчела’, No 37, 1854
‘Сверная Пчела’, No 239, 1854
Стихотворения, Алферьев Василий Петрович, Год: 1849
Время на прочтение: 2 минут(ы)
МРАЧНО НА ДУШ.
Нтъ, некогда такъ не бываетъ
Мрачна и ночь, когда она
Безъ мсяца и звздъ полміра покрываетъ,
Какъ у меня душа моя мрачна.
Противиться судьб и всмъ ея ударамъ —
Какъ тяжело…. о, это! видитъ Богъ!
Лети же къ небесамъ, печальный сердца вздохъ,—
Ты принятъ будешь тамъ: ты вылетлъ не даромъ.
В. Алферьевъ.
ВЪ НЫНШНЮЮ ВОЙНУ.
Вотъ, въ воинственномъ азарт,
Воевода Пальмерстонъ
Поражаетъ Русь на картъ
Указательнымъ перстомъ.
Вдохновенъ его отвагой,
И Французъ за нимъ туда жъ,
Машетъ дядюшкиной шпагой
И кричитъ: Allons, courage!
Полно, братцы, на смхъ свту
Не останьтесь въ дуракахъ.
Мы видали шпагу эту
И не въ этакихъ рукахъ.
Если дядюшка безславно
Изъ Руси вернулся вспять,
Такъ племяннику подавно
И вдали не сдобровать.
Альбіонъ — статья иная —
Онъ еще не раскусилъ
Что за машина такая
Наша Русь, и въ сколько силъ.
То-то будетъ удивленье
Для практическихъ головъ,
Какъ высокое давленье
Имъ покажутъ безъ паровъ!
Знайте жъ — машина готова,
Будетъ дйствовать какъ встарь,
Ее двигаютъ три слова:
Богъ, да родина, да Царь!
НА ЮБИЛЕЙ ГРАФА . П. ТОЛСТАГО.
Въ младенчествъ твоемъ, предъ тобою
Явилася богиня, говорятъ,
Сойдя съ небесъ неслышною стопою,
Своей красой обворожая взглядъ.
Съ любовію къ теб простерши руки,
Она, тобой прельщался, какъ мать,
Сказала такъ: со много сердца муки,
Дитя мое, ты станешь забывать,
Ты не пойдешь путемъ обыкновеннымъ,
Я укажу теб на лучшій путь,
И пламенемъ къ высокому священнымъ
Одушевлю младенческую грудь.
Вдохну въ тебя я даръ, и нжность чувства.
Плню твой вкусъ изящной простотой —
И будешь ты любимый жрецъ искусства
Богини, здсь играющей съ тобой!
И нами разъ скрпленнаго союза
Поврь, дитя, ничто не разорветъ.
Прими же все, что дать во власти муза
И что теб охотно такъ даетъ.
Такъ говоря, она цлуетъ нжно
Твое чело, и Грацій легкій рой
Съ Психеею, слдя за всмъ прилежно,
Невидимо кружится надъ тобой.
‘Но кто же ты, богиня? ей сказали,
Насъ за такой вопросъ не укори.
Гд твой чертогъ, иль гд теб стояли,
Увитые цвтами алтари?
Скажи, какой невдомой Камены
Ты кажешь намъ небесныя черты?
Нтъ при теб кинжала Мельпомены,
И не стоишь со свиткомъ Кліо ты,
Нтъ на теб короны Ураніи
Изъ яркихъ звздъ, не пышенъ твой уборъ,
И скипетра съ внцомъ Полигимніи
Въ твоихъ рукахъ но примчаетъ взоръ.
Ты не съ трубой богини величавой,
На строгій ладъ высокихъ эпопей,
Поющей намъ, отмченныя славой,
Геройскія дянія людей.
И у тебя изъ подъ личины строгой
Взоръ Таліи съ насмшкой не глядитъ,
И громкій бубнъ богини быстроногой
Надъ головой твоею не дрожитъ.
И чтобы стать, склонясь надъ колыбелью,
Ты не сошла къ младенцу съ высоты,
Ни съ звучною Эвтерпиной свирлью,
Ни съ лирою Эрато…. Кто же ты?’
— Я муза Формъ изящныхъ и ваянья,
Отвтила богиня, и потомъ,
Сказавъ теб. ‘малютка, до свиданья!’
Исчезла вдругъ въ сіянь золотомъ.
Почти съ тхъ поръ, призванію послушный,
Ты даръ, въ теб сокрытый, развивалъ,
И, къ мелочамъ житейскимъ равнодушный,
Земную жизнь искусствомъ украшалъ.
Не избгалъ трудовъ ты прислуженъ:
И виждь, за то, искусства честный жрецъ,
Теб сліянъ богиней въ утшенье
Безсмертія блистательный внецъ.
И вс друзья высокаго искусства,
Въ которыхъ ты нашелъ себ друзей,
Полны теперь восторженнаго чувства,
Встрчая твой завидный юбилей!
В. Алферьевъ.