Сельма Лагерлёфъ.
Сельма Лагерлёфъ.
Переводъ со шведскаго П. Куколь.
Среди вьющихся розъ.
Среди вьющихся розъ.
‘Современный Міръ’, No 7, 1907
Среди вьющихся роз, Лагерлёф Сельма, Год: 1894
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Мн хотлось бы, чтобы т люди, съ которыми я провела это лто, прочли эти строки. Теперь, когда настали холодныя и темныя ночи, мн хотлось бы, чтобы они мысленно возвратились къ свтлому теплому лту.
Прежде всего я хочу напомнить имъ о вьющихся вокругъ балкона бенгальскихъ розахъ, о ихъ тонкой прозрачной листв, которая при солнечномъ свт, а также и при свт луны выступала темносрою тнью на свтлосрыхъ каменныхъ плитахъ балкона, простираясь легкимъ кружевнымъ покрываломъ на все окружающее, о растрепанныхъ по краямъ лепесткахъ гигантскихъ цвтовъ.
Вспоминая о лт, я въ прежніе годы часто представляла себ клеверный лугъ или березовый лсъ или кустъ съ ягодами, но для этого лта особенно характерны вьющіяся розы. Свтлые, нжные бутоны, не выносящіе ни втра, ни дождя, свтло-зеленые, покачивающіеся молодые побги, гнущіеся стебли, пышные цвты, веселое жужжаніе наскомыхъ,— все это я унесла съ собою, все это возрождается передо мною, когда я вспоминаю это ясное, нжное, прекрасное лто.
Теперь, когда настала рабочая пора, меня часто спрашиваютъ, чмъ я занималась лтомъ. Все остальное исчезло изъ моей памяти, и мн кажется, что я цлыми днями сидла на балкон среди вьющихся розъ, впитывая ихъ ароматъ и солнечный свтъ. Чмъ я занималась? Я смотрла, какъ работаютъ другіе.
Тамъ была маленькая пчелка, которая работала съ утра до вечера и съ вечера до утра. Своею острою челюстью она вытачивала изъ мягкихъ зеленыхъ листьевъ маленькіе правильные кружки. Свернувъ каждый изъ этихъ кружочковъ такъ, какъ сворачиваютъ кусокъ обоевъ, и плотно прижавъ драгоцнную ношу къ своему тльцу, она улетала въ паркъ и садилась на старый пень. Тамъ она блуждала по темнымъ проходамъ и таинственнымъ галлереямъ, пока, наконецъ, не достигала до дна отвсной шахты. Въ этой невдомой глубин, до которой ни сороконожки ни муравьи никогда не отваживались проникать, она развертывала свой зеленый свертокъ и застилала этимъ прекраснымъ ковромъ неровную поверхность пола. Затмъ она возвращалась къ зеленымъ листьямъ и снова вытачивала изъ нихъ кружки, предназначавшіеся для стнъ шахты. Пчелка работала такъ быстро и такъ усердно, что вскор на всемъ балкон нельзя было найти ни одного листа, не продырявленнаго ею. Правильныя круглыя дырочки свидтельствовали о томъ, что каждый листъ долженъ былъ способствовать украшенію стараго пня.
Въ одинъ прекрасный день пчелка перемнила свое занятіе. Зарывшись глубоко между растрепанными лепестками гигантской розы, она высосала все, что могла найти въ этой прекрасной кладовой, и съ наполненнымъ ртомъ тотчасъ же полетла обратно къ старому пню. Такимъ образомъ пчелка наполняла прозрачнымъ медомъ разукрашенное ею же жилище.
Кром этой пчелки, на живой изгороди вьющихся розъ работалъ также безподобный паукъ. Я никогда не видала такого большого паука. Онъ былъ ярко-оранжеваго цвта, а на его спин ясно обрисовывался крестъ изъ темныхъ точекъ. Онъ имлъ восемь лапокъ, симметрично разукрашенныхъ красными и блыми полосками. Если бы вы могли видть этого паука. Каждую нить своей паутины онъ протягивалъ съ величайшею аккуратностью, не только первыя нити, служащія для укрпленія паутины, но и послднія самыя тонкія, образующія ея середину. Мн хотлось бы вамъ показать, какъ онъ раскачивался на длинной нити, чтобы поймать муху, или какъ онъ по нсколько часовъ подрядъ возсдалъ на своемъ трон посередин паутины въ неподвижномъ терпливомъ ожиданіи.
Терпнье и мудрость этого огромнаго оранжеваго паука покорили мое сердце. Между паукомъ и пчелкою ежедневно происходило столкновеніе, и каждый разъ онъ съ никогда не измнявшимъ ему тактомъ выходилъ изъ непріятнаго положенія. Пролетая мимо него, пчелка неизбжно попадалась въ паутину. Тогда она начинала жужжать и биться, какъ бшеная, вслдствіе чего она разумется запутывалась все хуже и хуже, до тхъ поръ, пока оба ея крыла и лапки не оказывались совершенно окутанными липкою паутиною. Какъ только пчелка выбивалась изъ силъ и окончательно лишалась возможности сопротивляться, паукъ начиналъ къ ней подползать. Оставаясь всегда на почтительномъ разстояніи отъ нея, онъ концомъ одной изъ своихъ нарядныхъ, украшенныхъ красными полосками лапъ слегка подталкивалъ пчелу, такъ что она переворачивалась. Посл этого пчела снова начинала жужжать и бсноваться, а когда она опять доходила до полнаго изнеможенія, онъ снова начиналъ ее осторожно подталкивать и такъ продолжалъ до тхъ поръ, пока пчела, не помня себя отъ бшенства, начинала неистово кружиться, какъ волчекъ. Вмст съ нею закручивались и нити паутины, натягиваясь все сильне. Наконецъ, паутина разрывалась, и пчела падала на землю. Этого-то, конечно, и добивался паукъ.
Этотъ фокусъ повторялся каждый день, пока пчела работала на вьющихся розахъ. Пчелка никакъ не могла научиться остерегаться паутины, а паукъ никогда не проявлялъ ни злобы ни нетерпнія. Я одинаково полюбила обоихъ, и маленькую усердную мохнатую работницу и большого хитраго стараго охотника.
Въ томъ саду, въ которомъ росли вьющіяся розы, крупныя событія случались не часто. Сквозь живую изгородь, окружавшую балконъ, виднлось маленькое, блествшее на солнц озеро. Это озеро такъ хорошо защищено, что настоящія волны не могутъ на немъ появляться, но при самой незначительной ряби его срая поверхность начинаетъ искриться тысячами блестящихъ, играющихъ въ вод точекъ. Тогда кажется, что вся глубь наполнена огнемъ, и что этотъ огонь не можетъ пробиться наружу. Деревенская жизнь похожа на это озеро. Она спокойна, какъ оно, но малйшая рябь — и она начинаетъ искриться и блестть.
Мы радовались каждому пустяку. Цвтокъ или птица забавляли насъ въ продолженіе нсколькихъ часовъ. А о пчел я ужъ и не говорю. Я никогда не забуду, какъ однажды я порадовалась за нея.
Какъ всегда, пчела попала въ паутину, и какъ всегда, паукъ освободилъ ее. Но она застряла крпче обыкновеннаго, такъ что ей пришлось гораздо дольше жужжать и биться. Въ этотъ день она, улетая, имла особенно смиренный и покорный видъ. Я нагнулась впередъ, чтобы посмотрть, сильно ли повреждена паутина. Къ счастью, она не очень пострадала, но въ ней висла маленькая желтая личинка. Это чудовище было не толще нитки, и въ немъ ничего нельзя было различить, кром челюстей и клешни. Но я была испугана, потрясена этимъ зрлищемъ.
Я хорошо знаю эти личинки майскихъ жуковъ, которыя тысячами заползаютъ въ цвты и прячутся въ ихъ внчикахъ. Я часто любовалась ими. Эти неутомимые паразиты прячутся въ цвтокъ и тамъ просиживаютъ по цлымъ недлямъ, поджидая свою жертву. Когда же наконецъ на цвтокъ садится пчела, они тотчасъ вползаютъ на нее и прячутся въ ея нарядной, украшенной черными и желтыми полосками шубк. Я удивлялась той ловкости, съ которой эти хитрыя и жестокія наскомыя, выждавъ того момента, когда маленькая строительница кладетъ на медовую поверхность только что наполненной ею клточки яичко, изъ котораго должна вылупиться будущая обладательница этой клточки и меда, сползаютъ на яичко и старательно балансируютъ на немъ, точно на лодк, чтобы не упасть въ медъ и не утонуть въ немъ. Пока пчела тщательно прикрываетъ наперсткообразное жилище своего дтеныша зеленою крышею, желтая личинка прокусываетъ своею острою челюстью яичко и высасываетъ его, а скорлупка служитъ ей лодкою для опаснаго плаванья по медовому морю.
Маленькое чудовище начинаетъ постепенно расти и расширяться. Вскор оно уже можетъ само плавать въ мед и питаться имъ, и въ заключеніе изъ клточки выползаетъ толстый черный жукъ. Но бдная пчелка работала не для жука, и несмотря на всю хитрость и ловкость, онъ все же не что иное, какъ лнивый паразитъ, не заслуживающій никакой жалости.
Итакъ, моя пчелка, моя собственная трудолюбивая маленькая пчелка, летала съ такимъ желтымъ тунеядцемъ на спин. Но пока паукъ кружился съ нею, личинка свалилась въ паутину. Теперь же она попалась большому оранжевому пауку, онъ подползъ къ ней и однимъ ударомъ своихъ ядовитыхъ зубовъ превратилъ личинку въ безжизненный скелетъ.
Когда пчелка снова прилетла, ея жужжаніе звучало, какъ славословіе жизни.
‘О, прекрасная жизнь’,— говорила она.— ‘Благодарю тебя за то, что мой удлъ работа среди розъ и солнечнаго свта! Благодарю тебя за то, что я могу наслаждаться тобою безъ заботъ и безъ страха! Я знаю, что паукъ сидитъ въ засад, и что жукъ воруетъ, но мн даны радость труда и отвага беззаботности. О, прекрасная жизнь! о чудное бытіе!’