СРЕДИ ЛЬДОВЪ.
СРЕДИ ЛЬДОВЪ.
‘Живописное Обозрніе’, No 39, 1875
Среди льдов, Географические Исследования_и_путешестви, Год: 1875
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Вторая нмецкая полярная экспедиція (1869—1870) отправилась въ море на двухъ хорошо организованныхъ корабляхъ ‘Ганз’ и ‘Германіи’. {Въ одномъ изъ предъидущихъ нумеровъ ‘Живоп. Обозр.’ въ стать: ‘Новыя полярныя экспедиціи’ мы общали познакомить читателей въ подробностяхъ съ несчастною 2-ю нмецкою экспедиціею. Въ настоящей стать читатели найдутъ исполненіе нашего общанія.} Счастіе неодинаково благопріятствовало имъ: ‘Германія’ благополучно вернулась въ Бремергафенъ, съ богатыми для науки пріобртеніями, а экипажъ ‘Ганзы’ принужденъ былъ искать убжища и спасенія на какомъ то датскомъ судн и покинуть свой корабль среди льдинъ, или, врне сказать, на дн моря, покрытаго ледяными глыбами.
Вотъ въ какихъ словахъ описываетъ несчастную экспедицію ‘Ганзы’ Густавъ Лаубе, одинъ изъ членовъ экипажа этого корабля.
‘….Уже 27 августа мы убдились какой сильный напоръ на корабль могутъ производить ледяныя глыбы, называемыя pack-ісе. Въ этотъ день къ ‘Ганз’ приблизилась одна изъ такихъ глыбъ и, напирая на лвый бокъ ея, согнула, какъ соломинки, толстыя желзныя полосы, выдававшіяся снаружи корабля. Грозившее намъ бдствіе, правда, миновало, но мы вполн сознали всю его опасность. 5 сентября мы попробовали еще разъ добраться до берега, но ледяныя глыбы мшали этому. Теперь только мы могли видть, какія колоссальныя перемны и какое разрушбніе производитъ одна ледяная масса на другую при столкновеніяхъ. Каждый боле или мене сильный порывъ втра значительно измнялъ очертанія льдинъ, окружавшихъ небольшую поверхность воды, на которой наша ‘Ганза’ вертлась, какъ въ заколдованномъ кругу. Въ торчащихъ со всхъ сторонъ ледяныхъ массахъ образовывались мгновенно то заливы, то возвышенныя и покрытыя горами льдины. Спустя нсколько часовъ эти очертанія снова подвергались измненіямъ. Никакой корабль не могъ противостоять той страшной сил, съ которою производились эти измненія. Мы, однако, не теряли еще надежды прорваться сквозь массу льдовъ и только въ половин сентября на всегда распростились съ этою надеждою, такъ какъ ‘Гаизъ со всхъ сторонъ была окружена льдинами.
Hansafeld или открытая среди льдовъ поверхность, на которой мы теперь находились, имла не боле 7 морскихъ миль въ окружности. Въ то время, когда выходъ для насъ былъ закрытъ со всхъ сторонъ, земля находилась отъ насъ на разстояніи 20 и не боле 25 морскихъ миль. Мы стояли въ той сторон поверхности, которая была доступна втрамъ, такъ что во время шквала ‘Ганза’ тогда только подвергалась напору льдовъ, когда ледяная поверхность измняла свое положеніе. Вообще не трудно было видть, что эта ледяная равнина, около которой находилась ‘Ганза’, хотя, какъ казалось, и подвигалась постоянно къ югу, но сохраняла всегда извстное опредленное положеніе, въ которое возвращалась всякій разъ, какъ временный напоръ другихъ ледяныхъ глыбъ сдвигалъ эту равнину съ этого положенія. Массы льда, громоздившіяся въ кормовой части корабля и увеличивавшіяся вновь подходящими льдинами, удерживали плавающія не далеко отъ насъ глыбы на значительномъ разстояніи, а такъ какъ кром этого ‘Ганза’ лежала въ уступ ледяной равнины, походящемъ на портъ, то поэтому не было еще большой опасности. Предусмотрительность, однако, обязывала насъ быть приготовленными на всякій случай. Что длать, если ‘Ганза’ будетъ затерта и уничтожена льдами? Гд искать убжища, если несчастіе случится въ то время, когда нельзя будетъ и думать о спасеніи на лодкахъ? Принявъ все это во вниманіе и убдившись, что Hansafeld должно служить ближайшимъ для насъ убжищемъ, мы ршились построить на этой равнин хижину, которая, въ случа нужды, могла бы служить для насъ пристанищемъ.
Мы имли запасъ briquettes (Kohlenziegel), которые оказались теперь отличнымъ строительнымъ матеріаломъ, вода и снгъ были хорошимъ цементомъ. Вскор на ледяномъ основаніи было воздвигнуто причудливое зданіе, которое было окончено и готово въ послднихъ числахъ сентября. Съ ужасомъ, однако, мы думали о томъ, когда придется искать спасенія и убжища подъ крышей такой хижины, напоминавшей по своему вншнему виду — этрускую могилу. Когда все уже было готово, мы торопливо перенесли туда нкоторый запасъ провіанта и топлива, намреваясь въ начал нашего новаго житья заняться копченіемъ селедокъ, къ чему эта рыба оказалась весьма удобною.
7 октября 1869 года, около полудня, когда мы вс разчищали дорожку возл корабля, вдругъ послышался подъ льдомъ какой-то страшный шумъ, похожій на шумъ вытекающей изъ бочки жидкости, вскор посл этого ледъ, на которомъ мы стояли, бывшій недавно еще въ 2 фута толщиною, вздулся, подобно пузырю, и посл короткаго сопротивленія лопнулъ съ необыкновеннымъ трескомъ. Мы успли перебжать на боле крпкій ледъ ледяной равнины, гд находилась построенная нами хижина.
Трескъ льда вскор, однако, прекратился, но затмъ повторился снова, мы объяснили себ это явленіе, какъ предвстникъ прилива, такъ какъ уже приближалось время новолунія. Дорожка, служившая намъ мстомъ катанья на конькахъ, была теперь совершенно уничтожена и мы такимъ образомъ лишились единственнаго развлеченія. Не въ томъ, однако, дло, мы вс желали возможно скоре освободиться изъ ледяныхъ объятій, на что питали еще слабую надежду. Ночью разразилась страшная вьюга, которая продолжалась и весь слдующій день. Снгомъ засыпало корабль съ одной стороны выше палубы и намъ стоило немалаго труда освободить его отъ этого покрова.
Только 13 октября погода немного прояснилась и въ воздух стихло. Оглянувшись вокругъ, мы замтили въ юго-западномъ направленіи, гораздо ближе чмъ то было прежде, берегъ земли, или лучше сказать очертанія темныхъ извилистыхъ скалъ, весьма непривлекательныхъ на видъ. Буря, вроятно, загнала насъ далеко къ югу и теперь продолжала гнать въ этомъ направленіи, такъ какъ уже на другой день мы двигались прямо къ устью канала Мурзая, который страшилъ насъ. Земля, показавшаяся намъ была открыта г. Скоресби и носила названіе Ливерпуля. Въ сущности это неболе какъ длинный островъ, окруженный другими меньшими, и вокругъ которыхъ собирается и нагромождается ледъ большими массами. Намъ стоило не малыхъ трудовъ устранить дурныя послдствія снжной вьюги и возвратить кораблю его нормальное положеніе. Чмъ больше мы приближались къ берегамъ земли Ливерпуля, тмъ значительне, какъ это доказывалъ компасъ, измняла свое положеніе равнина, на которой находилась ‘Ганза’, она поворачивалась съ свера то къ западу, то къ югу. 25 октября, опредливъ астрономически свое положеніе, мы узнали, что находились подъ 71о27′ св. шир. и 20о58′ западной долготы относительно Гранича, поэтому были недале какъ въ 10 или 12 миляхъ разстоянія отъ земли. Наша ледяная равнина продолжала постоянно вращаться, вслдствіе чего ‘Ганза’ подходила къ тому мсту, гд могла быть подвержена самому сильному сжиманію льдинъ. Этого должно было опасаться тмъ боле, что мы находились недалеко отъ суши, гд сопротивленіе ледянымъ массамъ, стремящимся къ югу становилось невозможнымъ и гд затертый корабль непремнно долженъ былъ подвергнуться крушенію. Съ 5 по 16 октября насъ унесло на 76 морскихъ миль, такъ что равнина, на которой мы жили, двигалась со скоростію 7 миль въ сутки. Если такое быстрое движеніе — думали мы — продлится еще нсколько дней безъ особенныхъ непредвиднныхъ приключеній, то мы можемъ счастливо избгнуть опаснаго ливерпульскаго сосдства.
Нашъ экипажъ давно уже желалъ осмотрть этотъ островъ, и теперь, пользуясь случаемъ, испросилъ дозволеніе постить его. 17 октября мы выхали еще до зари, но около полудня принуждены были вернуться, такъ какъ поднявшаяся снжная буря положительно заграждала намъ дорогу.
На слдующій день намъ пришлось быть свидтелями одного чрезвычайнаго явленія: погода была прекрасная, и вдругъ, съ лазурнаго, безоблачнаго неба сталъ колючими иголками падать снгъ. Въ воздух стояла какая-то адская музыка, вслдствіе поминутно раздававшагося страшнаго треска и шума отъ ледяныхъ обваловъ. Цлыя громадныя скалы льдовъ обрушивались и съ страшнымъ грохотомъ разсыпались въ вод. Все это происходило очень близко отъ нашего корабля, такъ что нашъ предохранительный ледъ отрывался частями, и стны ‘Ганзы’ начинали страдать отъ сильнаго напора льда, на палуб показались мстами трещины и вся она нсколько колыхалась. Къ полудню все снова утихло.
На другой день мы окончательно занялись устройствомъ своей зимней квартиры, съ цлью успокоить ту часть нашего экипажа, которая начинала слишкомъ мрачно смотрть на предстоящую будущность. Квартиру свою мы устроили въ одномъ изъ отдленій корабля, противъ каюты, которое до сихъ поръ служило намъ кладовой для склада провіанта. Эча предосторожность была далеко не лишняя, потому что опоздай мы приготовить квартиру, и я не писалъ бы теперь этого отчета о страшныхъ приключеніяхъ нашего путешествія.
Ночью небо такъ странно, что мы вс въ одинъ голосъ пророчили бурю на 19-е октября: оно такъ и случилось. Утромъ сталъ идти снгъ съ сильнымъ вихремъ, вскор затрещалъ и ледъ. Жители умреннаго климата не могутъ себ представить полярной снжной вьюги. Снжная масса разсыпается такою частою пылью, что почти невозможно раскрыть глаза. Эта снговая пыль проникаетъ всюду, во вс трещины, во вс уголки и тотчасъ же замерзаетъ, такъ что скоро на всемъ образуется твердый покровъ снгу.
Мы почти не замтили, какъ рядомъ съ нашею ‘Ганзою’, со стороны руля, образовался высокій валъ ледяныхъ глыбъ. Около полудня онъ сталъ такъ сильно напирать на корабль, что даже послышалось нсколько ударовъ, но черезъ нсколько времени снова водворилось спокойствіе. Подумавъ, что опасность миновала, мы сошли въ каюту обдать, но не успли выйти изъ-за стола, какъ были оглушены страшнымъ трескомъ. Бросивъ обдъ, мы побжали на палубу и увидли, что передняя ея часть начала ломаться подъ напоромъ льда.
Нельзя было терять ни минуты времени, экипажъ засуетился и вс мы стали поспшно выносить на ледъ свои пожитки. Такимъ образомъ мы повыбрали все, что было возможно. Вскор снова все успокоилось, только около 4-хъ часовъ пополудни напоръ возобновился съ большею силою, къ счастью, льдины вытсняли на верхъ весь корпусъ нашего судна и мы очутились какъ бы въ док. Нечего и говорить, что ‘Ганза’ наша была сильно повреждена. Мы надялись, что въ такомъ положеніи намъ придется спокойно оставаться всю зиму. Но по тутъ-то было: нсколько дней хорошей погоды разнесли большой ледъ и ‘Ганза’ снова пошла въ свое прежнее ложе.
Ледъ все еще шелъ мимо насъ, но какъ только на горизонт показалась луна, мы ясно увидли сушу. Температура значительно понизилась.
Утомленные работой и тревогою мы пошли въ каюту отдохнуть, но это намъ не удалось: не прошло и четверти часа, какъ къ намъ прибжалъ шкиперъ и сказалъ, что въ корабль нахлынуло воды на 1 1/2 стопы. Мы перепугались, и вс принялись выкачивать. Но работа, не смотря на все наше рвеніе, не приводила къ желаемымъ результатамъ, мы выкачивали, а вода снова откуда-то набиралась. Къ довершенію ужаса, насъ окружала страшная темнота, потому что масло въ ламп замерзло и она не горла. Цлая ночь была проведена нами въ выкачиваніи воды. Въ то время, какъ люди были заняты этимъ, я съ капитаномъ Гегеманномъ отправились къ нашей избушк посмотрть, въ какомъ она находится состояніи. На льду было тихо, какъ въ могил, только съ корабля доносились глухія всхлипыванія насоса, и расходились далеко по замерзлой равнин. Возвратившись на судно, мы были встрчены непріятною встью: насосы, не смотря на непрерывную дятельность, стали замерзать, а вода въ корабл подымалась все выше и выше. Тогда ршилась судьба нашей ‘Ганзы’: намъ приходилось бросать ее и думать только о своемъ спасеніи. Мы обратились къ имуществу и стали забирать съ судна все, что можно было захватить, даже вынесли изъ каюты печь. Было уже два часа пополудни, мы такъ торопились, что, не смотря на температуру 20о Р., положительно не чувствовали холода, сухой воздухъ возбудилъ въ насъ необыкновенную жажду. Штурманъ, стоя по колна въ вод, доставалъ все, что могъ изъ погреба. Онъ вручилъ мн бутылку вина, которою я хотлъ подлиться съ капитаномъ, но пока мы ее раскупоривали, вино въ ней уже замерзло, намъ пришлось разбить бутылку и сть вино кусками. Тмъ временемъ поваръ, примостившись на льду съ своей импровизированной кухней, приготовилъ намъ по чашк теплаго кофс. Къ вечеру мы отнесли печь въ палатку, но, не смотря на усердную топку, она плохо грла, такъ какъ въ стнахъ было много дыръ и щелей. Когда мы ложились спать, закутанные въ постели мхами и обложенные досками, въ палатк температура дошла до 14о холоду. Нтъ словъ, чтобы передать то, что мы перечувствовали въ ту ночь въ своемъ холодномъ гробу!
Наконецъ просвтлло. За ночь мы такъ окоченли, что едва могли подняться на ноги, но, по мр движенія, къ намъ снова возвращалась жизнь. ‘Ганза’ была уже наполнена водой. Мы бросились еще на палубу, чтобы изрубить въ куски стны и мачты, и такимъ образомъ запастись топливомъ на боле продолжительное время. Бдный корабль, какой грустный видъ имлъ онъ теперь!’ (См. рис. въ No 39).
На этомъ оканчиваемъ описаніе полнаго страшныхъ приключеній, путешествія. Прибавимъ разв еще только то, что экипажъ, въ числ 14-ти лицъ, въ продолженіе трехъ недль жилъ на ледяной глыб, посл чего ему удалось на одной лодк, оставшейся посл разбитой ‘Ганзы’, доплыть до суши. Боле пространное описаніе всего этого путешествія желающіе могутъ найти въ нмецкомъ изданіи Брокгауза.