СПОР
(Восточная повесть)
Ознобишин.
ПРИМЕЧАНИЯ
Спор, Ознобишин Дмитрий Петрович, Год: 1826
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Урания. Карманная книжка на 1826 год для любительниц и любителей русской словесности
Издание подготовили Т. М. Гольц и А. Л. Гришунин
Серия ‘Литературные памятники’
М., ‘Наука’, 1998
Однажды Халиф1 Гарун аль Рашид2 не мог во всю ночь закрыть ни на минуту глаз своих. Он встал с постели и прохаживался из одной залы в другую, не находя нигде успокоения. — Поутру велел он призвать к себе Асмая. Как скоро сей пришел с дружественным приветствием, Халиф сказал ему: Здравствуй! Асмай! — Расскажи мне что-нибудь для рассеяния скуки, которую нагнала на меня длинная и бессонливая ночь. Расскажи мне, прошу тебя, лучшее, что ты когда-либо слышал из уст женщины-певицы. — С удовольствием и охотою, Повелитель Правоверных, — ответствовал Асмай. — Много слышал я в моей жизни песен девических, — но только три из них, петые тремя красавицами, в особенности мне понравились.
‘Расскажи мне сию повесть’, — сказал Халиф, и Асмай начал:
‘В один день, когда я находился в Бассоре3, нестерпимый жар понудил меня искать прохладного убежища. Долго искал я оного с правой и левой стороны, и наконец увидел галерею, украшенную коврами. В одном углу ее возвышалась софа. Окны были растворены, ветерок навевал запахом мускуса. Я взошел в галерею, сел на софу, и в ту же минуту сладостная мелодия возбудила всё’ мое внимание. Один голос пел:
Я дремала, но украдкой
Мимо ложа он мелькнул,
О, зачем сей ночью — сладкой
Сон глаза мои сомкнул.
Другой девичий голос продолжал:
В светлом, утреннем виденьи
Милый друг явился мне,
Я мечтала, в упоеньи,
Жизнь утратить в наслажденьи, —
Счастье было лишь во сне!
Наконец послышался третий девичий голос:
Всякий час прохладной ночи
Я делюсь восторгом с ним,
Мне его сияют очи
Наслаждением живым,
Мне — в устах его прелестных
Поцелуй всегда горит,
Но когда с полей небесных
Ночь покров свой удалит, —
Мнится вкруг моей ложницы,
С пробуждением денницы,
Запах роз и лилий слит.
Когда сии ангельские голоса умолкли, я хотел удалиться. Смотрю, — вот приближается ко мне невольница и говорит: садися. Она подала мне листок. Я развернул его и нашел следующие строки, написанные прекрасноокругленным почерком.
‘О Шейх4! да сохранит Небо жизнь твою! три сестры положили нынешним утром по сту золотых монет — в награду за лучшие стихи, которые будут спеты. Мы представляем тебе право произнести приговор и полагаемся на твою справедливость. Да будет мир с тобою!’
‘Дай мне перо и чернилы’, — сказал я невольнице. Она принесла мне серебряную чернильницу с мускусовыми чернилами и золотое перо, — я написал следующие стихи:
На миг один ко мне вниманье —
Из уст невольницы младой
Я слышал сам повествованье:
Три девицы — очарованье,
Как розы прелестью живой
Вступили в спор между собой —
Чья песнь приятней и звучнее?
Вот день угаснул вечерея
И ночь простерлась в вышине,
Им мнится, будто бы оне
В сей час таинственно-глубокий
Никем не зримы, одиноки,
Но я их мысли угадал,
Забав, веселости резвивой
Свидетель тайный, я внимал,
Как глас красавицы стыдливой
В прелестных звуках выражал:
‘Я дремала, но украдкой
Мимо ложа он мелькнул,
О, зачем сей ночью — сладкой
Сон глаза мои сомкнул!’
Умолкнул глас, и неги полный
Будто сердца вздох невольный
Из груди умчав с собой,
Тихо слышен звук другой:
‘В светлом, утреннем виденьи
Милый друг явился мне,
Я мечтала, в упоеньи,
Жизнь утратить в наслажденьи, —
Счастье было лишь во сне!’
Силу чувства понимая,
Все волнения души,
Песнь свою поет меньшая
В очарованной тиши:
‘Всякий час прохладной ночи
Я делюсь восторгом с ним,
Мне его сияют очи
Наслаждением живым,
Мне в устах его прелестных
Поцелуй всегда горит,
Но когда с полей небесных
Ночь покров свой удалит, —
Мнится, вкруг моей ложницы
С пробуждением денницы
Запах роз и лилий слит!’
В мраке ночи стихло пенье,
Но прелестных милый хор
Мне доверил их сужденье,
Беспристрастный приговор:
Младшей, младшей вся награда,
Песнь ее души полна,
В ней небесная отрада
С звуком сердца сдружена!
Я отдал листок невольнице, которая скоро возвратилась и сказала мне: Асмай, садися! — Кто открыл тебе мое имя? — спросил я. — Стихи, — отвечала она. В это время растворилась дверь. Первая певица вышла и предложила мне корзинку с бисквитами. Я поблагодарил ее, встал и хотел удалиться, как вдруг третья певица, воскликнув: ‘Садись, Асмай’, — принесла мне на подносе триста золотых монет в прекрасно-вязанном кошельке. — ‘Вот награда, — сказала она, — которую ты присудил мне, прими же ее от меня за исполнение судейской должности’.
Халиф, которому вся повесть чрезвычайно понравилась, спросил Асмая: ‘Зачем присудил ты награду младшей, — отчего не старшей или средней?’ — ‘Да сохранит тебя Всевышний, Повелитель Правоверных, — ответствовал Асмай. — Первая осталась только при желании: о если б, о когда б! Вторая касалась только сновидения, а не истины. Третья, напротив того, видела действительно своего возлюбленного и чувствовала себя обвеянною благовонием роз’. — ‘Понимаю, понимаю, — прервал Халиф. — Что ж потом, Асмай?’ — ‘Потом, Повелитель Правоверных, взял я триста золотых монет, весьма удивленный, что в один день таким странным случаем выиграл подарок столь значительный.’
Сочинение Д.П. Ознобишина. Писарская копия с авторской правкой Ознобишина ‘Арабески, или Собрание восточных повестей’ — ПД. Ф. 213. No 46 — содержит десять новелл, восходящих к арабскому источнику, в том числе и ‘Спор’ (Л. 30-36). В ‘Урании’ — первая публикация.
1 Халиф — правитель мусульман, соединяющий в себе светскую и духовную власть.
2 Гарун аль Раишд (Харун ар-Рашид), 763 (766?)-809 гг. — пятый халиф (786-809) из династии Аббасидов. Во время его правления халифат достиг наивысшего могущества. Идеализированный образ Харуна ар-Рашида воссоздан в сказочном цикле ‘Тысяча и одна ночь’.
3 Бассора (Басра) — главный город провинции тогдашней Азиатской Турции, населенный арабами, средоточие индийских и европейских товаров.
4 Шейх — ученый, духовное лицо, ‘старейшина’.