Сонеты, Шекспир Вильям, Год: 1609

 
 Вильям Шекспир Сонеты ---------------------------------------------------------------------------- Перевод В. Бенедиктова В. Г. Бенедиктов. Стихотворения. 'Советский писатель', Ленинградское отделение, 1983 Серия 'Библиотека поэта' ---------------------------------------------------------------------------- 1 Однажды крепко спал Амур - любви божок, Отбросив факел свой, для всех сердец опасный, И к месту этому вдруг подлетел кружок Нимф, давших клятву жить в невинности бесстрастной. И вот - одна из них рукой своей прекрасной Схватила факел тот, что множество поджег Сердец, замученных потом тоской напрасной, И бросила его на дно в речной поток, - И словно без меча, что полководцу нужен, Влюбленных армий вождь лежал обезоружен, Поток же стал горяч, целебен навсегда, - И я им излечить хотел любви невзгоду, Но - нет! - Огонь любви разгорячает воду А пламенной любви не холодит вода. 2 Однажды Купидон, склонясь венком кудрей И факел опустив, уснул среди поляны, Подкравшись к сонному, одна из жриц Дианы Взяла тот пламенник - и в воду поскорей. И хладного ключа вода теплей, теплей, И животворного потока бьют фонтаны, И притекают к ним толпы больных людей И, язвы там целя, излечивают раны. Проснувшись, факел свой схватил любви божок, Коснулся Хлои глаз и вновь его зажег - И к сердцу мне поднес, а я не остерегся, - И, страждущий, пошел к целебному ключу, Но мне не помогло: себя я излечу Лишь влагою очей, где факел тот возжегся. 3 Есть люди честные, а низкими слывут. Не лучше ль быть, чем слыть? Ведь чистых наслаждений И вовсе не найдешь, коль их отдать под суд Не совести своей, а посторонних мнений. Толпа причудлива, но для моих причуд Не умягчить своих сердитых убеждений. Не стану же и я, - как я ни слаб, ни худ, - Слабейших, худших чтить, боясь их осуждений. Во мне есть то, что есть. Свет судит вкривь и вкось. Да, он способен быть лазутчиком, шпионом, Но не судьей. Он, мне, лишь только б довелось, Свой приписан порок, сразит меня законом. Чтоб быть судьей грехов, пусть он в закон бы ввел: 'Всяк грешен, смертный - царь, а грех - его престол'. 4 Я жизнью утомлен, и смерть - моя мечта. Что вижу я кругом? Насмешками покрыта, Проголодалась честь, в изгнанье правота, Корысть - прославлена, неправда - знаменита. Где добродетели святая красота? Пошла в распутный дом: ей нет иного сбыта!.. А сила где была последняя - и та Среди слепой грозы параличом разбита. Искусство сметено со сцены помелом: Безумье кафедрой владеет. Праздник адский! Добро ограблено разбойническим злом, На истину давно надет колпак дурацкий. Хотел бы умереть, во друга моего Мне в этом мире жаль оставить одного. 5 С дороги - бух в постель, а сон все мимо, мимо. Усталый телом, я и рад бы отдохнуть, Но мысль не хочет спать, и к той, что мной любима, Сейчас пускается в дальнейший, трудный путь. Мысль - эта странница - идет неутомимо На поклонение к тебе и мне уснуть Минуты не дает, глаз не могу сомкнуть, Вперенных в тьму, во мрак, в то, что слепцами зримо. И зоркостью души я - без пособья глаз, Я - вижу тень твою. Она живой алмаз Во мраке полночи. Ночь эта блещет ею И ею молодит свой черный старый лик. Я ж от тебя ни дне ни ночью, ни на миг, Здесь - телом, там - душой, покоя не имею. 6 Могу ль я быть здоров, спокойствие сгубя? От ночью нет мне за дневные муки, На день грядущий сном не подкрепишь себя, Днем на ночь наберешь запас тоски и скуки. День с ночью - два врага, друг друга не любя, Союзно мне вредить друг другу тянут руки: Днем мучусь я с тобой, а ночью - без тебя, Днем - труд свидания, а ночью - скорбь разлуки. Дню серому я льщу: я говорю, что он Тобою освещен, тобою изукрашен. Я ночи также льщу: когда угрюм и страшен Ее беззвездный вид, - твержу, что небосклон Блестит светилами очей твоих, а очи Твои мне портят дни и отравляют ночи. 7 Душа моя! О Дух! чистый в сфере грешной! Корою грубою ты обведен кругом. Зачем же красишь ты, лощишь покров свой внешний И в роскоши такой содержишь этот дом? Ты ненадолго в нем. Ты дальний гость, не здешний, А на отделку стен все тратишься. Потом Ты выедешь, а червь, - преемник твой поспешный, - Сейчас на твой же счет и запирует в нем. Пусть лучше этот дом постраждет! Что в нем проку, А ты будь бережлив, не траться, но копи! Часть времени продай, часть вечности купи! Что скорлупу беречь? Зерну дай больше соку! Сам смерть ты объедай, - ту смерть, что ест людей. Перемоги ее, чтоб не достаться ей. 8 Когда из хроники былых времен порою Я описания прекрасных лиц читал, Я много алых уст, глаз с огненной игрою, Красивых ног и рук в отрывках подмечал. Ведь были ж древние знакомы с красотою! Но в этих очерках я, кажется, встречал Намеки лишь на то, что ныне лишь тобою Для нас осуществлен чистейший идеал. Быть может, древние в пророчество впадали О нашем времени и творческим чутьем В грядущей красоте тебя предугадали, - Но не могли воспеть, чуть грезя о твоем Существовании, они тебя не знали... Мы знаем, но и мы - глядим и не поем. 9 Коль правда, что ничто не ново, все обычно, Что наше новое - лишь снова введено, - Изволь изобретать! Носи, рождай вторично Дитя, которое уж было рождено! Но нет! История пусть мне укажет лично Твой образ, бывший там - когда-нибудь давно, И пусть история докажет мне логично, Что там твое лицо теперь повторено! Коль так, хотел бы я звать древних лет сужденье О красоте твоей: и вразумился б им, Что на земле у нас - прогресс или паденье, Иль то ж все вторится путем чередовым. Но, - я уверен, - встарь рождало удивленье И то, в чем мы теперь несовершенства зрим. 10 Во мне перед собой ты видишь время снега, С кустов зеленая одежда их снята, Поблеклый лист упал, исчезла песен нега - Певцов пернатых нет - в оркестре пустота. Во мне перед собой ты видишь час ночлега, На западе дрожит чуть светлая черта, И все густеет мрак, мрак - этот alter ego Тьмы смертной, вечной тьмы: недалека и та. Во мне перед тобой дней прошлых лишь остаток, Лишь искры под золой, а пламень прекращен, Убитый тем, чем жил и чем питался он. Люби ж меня сильней! Ты видишь: срок мой - краток. Ты потерять меня страшишься: миг лови! Чем больше этот страх, тем больше дай любви. 11 Свет, может быть, тебе вопрос бы предложил: Чем я твоей любви награду заслужил - Каким достоинством? Ответить было б трудно, Число моих заслуг здесь на земле так скудно. Попробуй - что-нибудь мне в славу припиши - Все это ты солжешь от доброты души, Из снисхождения. Над трупом лгать - напрасно. Тут истина стоит и судит беспристрастно. Забудь меня совсем! Любовь нарядишь в ложь - Себя лишь пристыдишь и труп мой в стыд введешь. Умру - не говори ни слова о покойном! Обоим стыдно нам: свет верно б так решил. Мне стыдно: в мире я так мало совершил, Тебе - твоя любовь жила на недостойном. 12 Когда мой час пробьет и в положенный срок Сорвет меня с земли неумолимый рок - Я буду жить в стихах, в них сохранен судьбою, Всегда, мой верный друг, останусь я с тобою. Взгляни на них и знай, что в них моя сполна Существенная жизнь тебе посвящена. Земля! Возьми мой труп! Свое своим зачисли! Ты же лучшее возьмешь - свет разума, свет мысли. Что потеряешь ты с кончиною моей? Мой неподвижный прах, горсть пыли, снедь червей - Ведь памяти твоей прах этот недостоин. А если ценное кой-что заключено И было в прахе в том, то, милый друг, оно Навек останется с тобою: будь спокоен! Примечания 'Стихотворения В. Бенедиктова. Посмертное издание под редакциею Я. П. Полонского', т. 3, СПб.-М., 1884, с. 404-416, под загл. 'Подражания сонетам Шекспира'. Произведения этого цикла восходят соответственно к 154, 153, 121, 66, 27, 28, 146, 106, 59, 73, 72, 74 сонетам Шекспира. Б. В. Мельгунов