Софіевка(*).
Софіевка(*).
(Переводъ Г. Посплова (**))
‘Встникъ Европы’, 1811, ч. LVI, No 6
Софиевка, Долгоруков Иван Михайлович, Год: 1811
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Долгоруков Иван Михайлович
(*) Такъ называется садъ Графини Потоцкой близъ Умани, узднаго города Кіевской Губерніи.
(**) Оригиналъ написанъ на французскомъ язык кн. И. М. Д-мъ, и принадлежитъ къ его путешествію въ Одессу. Отрывокъ сей взятъ изъ партикулярной его переписки. Авторъ чрезвычайно доволенъ переводомъ, онъ очень близокъ къ подлиннику, въ иныхъ мстахъ даже и лучше его. Если найдутъ слова и цлыя выраженія странныя по новости ихъ для слуха, авторъ проситъ читателей не относить ихъ къ переводчику, и всю критику свою обратить на самаго его, увряя, что всякая критика, даже и насмшка, когда она устремлена на пользу, ему всегда приятна.
Если вы хотите получить справедливое понятіе о томъ, что обыкновенно называютъ, полями Елисейскими, земнымъ раемъ, придите въ Софіевку, и подивитесь въ ней генію творческому. Тамъ природа и искусство, соединя вс силы свои, произвели превосходнйшее твореніе. Какое стройное согласіе въ чудномъ сліяніи ихъ взаимныхъ работъ! Величественная своею простотою Софіевка приводитъ въ забвеніе сады Армидины и Вавилонскіе, ничто не можетъ сравниться съ тмъ, что здсь видишь. Все плняетъ и приводитъ въ восторгъ. Не думайте однакожъ, чтобы я хотлъ представить вамъ красоту вымышленную, или игру воображенія, совсмъ напротивъ! Садъ сей есть одно изъ счастливыхъ и непремнныхъ послдствій искусства человческаго. Представьте себ рядъ горъ, опершихся на скалахъ ужасной величины и ими поддерживаемыхъ, громады камней съ начала міра въ безпорядк одинъ на другомъ лежащихъ, изъ которыхъ и самой меньшой, безъ подрыву порохомъ, не могъ бы быть ни разсченъ, ни съ мста сдвинутъ — извстно, что порохъ когда, направляетъ его искусный инженеръ, можетъ силою своей потрясти и самыя верхи Олимпа, представьте еще нсколько источниковъ, ліющихъ свтлыя воды свои въ разслинахъ тхъ самыхъ утесовъ, изъ ндръ коихъ они выходятъ, — и сотню разбросанныхъ деревъ, ни чемъ не защищаемыхъ отъ дуновеній свера. Таковые были здсь дары неба, на пространств трехъ или четырехъ верстъ. Искусство, всегдашній соперникъ природы, ревнуя превзойти ее, искусства взялось сдлать прекрасными самые ея ужасы. Но что искусство безъ денегъ? Является Потоцкій, владлецъ милліоновъ, вельможа Польши, первый взглядъ здсь его одушевляетъ. Золотой дождь упадаетъ на каменныя безплодныя горы, и природа, утомленная продолжительнымъ бездйствіемъ, мучимая производить, открываетъ взору прекраснйшее и самое быстрое прозябеніе. Все прорастаетъ, движется и получаетъ цвтъ.— Посл пятьнадцати лтъ безпрерывной и трудной работы, владлецъ самъ наконецъ не узнаетъ боле сихъ мстъ. Сюда желалъ бы я привести Томсона, Виргилія, Делиля, чтобы увковчить изображеніе Софіевки. Постараюсь обрисовать хотя главныя только черты ея. Возьмите нить, чтобъ не заблудиться, и слдуйте за мною въ этомъ саду, сто разъ боле волшебномъ, нежели Гесперидской.
Едва взошли, какъ взоръ вашъ пораженъ каскадою. Что ее величественне? Потокъ, котораго источника нельзя ни видть, ни угадать, съ быстротою молніи низвергается съ верху высокой скалы, и покрываетъ пною, какъ снгомъ, утесистой гранитъ. Въ его удивительныхъ крутизнахъ искусство выскло излучины, углы и повороты. На каждомъ уступъ вода получаетъ тысячу новыхъ отпрысковъ волна дробится ежевзглядно {Если сіе слово не полюбится публик, не переводчикъ подверженъ быть долженъ ея критик, а авторъ отрывка, которой пересматривая переводъ, самъ его тутъ поставилъ.}, шумитъ, реветъ и падаетъ у ногъ вашихъ. Здсь тише, тише она образуетъ прозрачное озеро, въ немъ видите вы множество мленькихъ рыбъ, онъ плаваютъ туда и сюда, ныряютъ на солнц, прыгаютъ на поверхность безъ страха и безъ опасенія, зная, что вы ни одной изъ нихъ не тронете. Посреди сей затвердлой влаги, прекрасная порфировая корзина, наполненная душистыми цвтами, окуриваетъ вокругъ васъ воздухъ пріятнйшими благовоніями. Нсколько дале, изъ камня, съ лвой стороны нескладно вдавшагося въ прудъ, и которой бы хотлось оттуда вырвать, бьетъ фонтанъ на четыре, или на пять саженей вверьхъ и орошаетъ свжій лугъ, его остняющій. Вы все смотрли снизу: отважьтесь теперь взойти на черепъ самаго утеса, и остановитесь на мосту, вы откроете тамъ начало перваго водопада, вамъ не видно ключей его, они бьютъ гораздо дале, и по крутизн покатой горы получаютъ на каждомъ перелом новое усиліе. Съ обихъ сторонъ осняютъ его плакучія ветлы, которыя наперерывъ другъ передъ другомъ хотятъ, кажется, погрузиться въ волнахъ его. Онъ готовъ уже затопить перилы, васъ охраняющія, но вдругъ, какъ будто боясь омачить васъ своими брызгами, вода скрывается подъ плотину, клубится, и прорвавшись составляетъ новый потокъ, низвергающійся съ бассейна, подл котораго за минуту передъ этимъ вы дивлялись сильному той же воды стремленію. Одинъ взоръ вдругъ обнимаетъ вс эти живописныя прелести. Кто бы отказалъ имъ въ своемъ восхищеніи? На такое зрлище природы съ величайшимъ удовольствіемъ взглянули бы и т, которые въ восторг видали паденіе Рейна при Шафгаузен.
Дале! Вы вдругъ въ темной пещеръ, которой сводъ заровненъ зеленью. То, что ожидаетъ васъ при выходъ, не постижимо, шумъ волнъ, которой слышите вы среди этаго глубокаго мрака, не инаго чего заставляетъ васъ ожидать, какъ приближенія къ плотин. Но сколь велико ваше удивленіе, когда вмсто того входите вы въ храмъ, котораго верхъ, поддерживаемый четырмя гранинитными колоннами, высченными изъ одного камня, открываетъ вамъ приятнйшее уединеніе! Всякой можетъ тутъ васъ видть, но ни кто къ вамъ проникнуть. Надъ куполомъ новая каскада, слдуя законамъ тяготнія и стремясь куда нибудь упасть, развиваетъ предъ вами свой завсъ. Вы думаете видть дымку, совсмъ нтъ, это вода. Она одна охраняетъ это святилище Грацій, и удалить отъ васъ приступъ нескромнаго. Безпрестанное движеніе водянаго стора, перемняющійся каждой мигъ видъ его, шумъ истока, и тотъ быстрой порывъ, которой вмст съ отраженіемъ солнечныхъ лучей въ каждой капл производитъ блескъ кристалла, или діаманта. Вс эти очарованія изумляютъ васъ столько, что вы мните себя восхищенными до третьяго неба. Какое убжище для сладострастія!
Вышедъ отсюда, тропинка, служившая для васъ проводникомъ къ этому волшебному мсту, исчезаетъ, вы видите себя на открытомъ лугу, украшенномъ дарами флоры. Подойдите сюда, новое зрлище! Въ преогромной горъ, гд порохъ конечно далъ почувствовать всю свою силу, выдланъ гротъ величественный и мрачный. Эта громада камня, которую по гласу Вчнаго какой нибудь атлетъ могучею своею рукою повергъ на землю, гд вки еще боле связали и укрпили ее, образуетъ одну скалу, поражающую величиной своею. вс украшенія въ грот нарзаны на томъ же камн. Не чудно ли видть, какъ въ этомъ углу рзвой источникъ воды пробивается сквозь пять или шесть разщелинъ, онъ съ избыткомъ можетъ утолить вашу жажду. Природа была здсь не скупа. Вся эта пустота, изрытая въ каменной твердын, и столь ужасная пещера держится на одномъ столп, тмъ же кремнемъ округленномъ. Геркулесъ, никто больше, его туда поставилъ. Это Атлантъ, поддерживающій міръ и изнемогающій подъ его бременемъ. Между тмъ взоръ вашъ находитъ въ разныхъ мстахъ нсколько прилавокъ. Я самъ садился на иныхъ, надъ коими навсы столь искусно спущены, и обвороженіе здсь такъ сильно, что поистин имешь причину бояться, не оторвался бы камень отъ горы, и не разшибъ бы тебя въ одну минуту. Здсь, здсь какая нибудь Радклифъ, первая при свт луны испытавъ ужасъ ночи, доставилабъ свту тысячу новыхъ предметовъ страха.
Сверните въ сторону. Красивая и покойная шлюбка ждетъ васъ для прогулки по вод. На стеклянной ея поверхности мы плывемъ мимо пустаго острова, два ряда прекрасныхъ тополей замыкаютъ окружность береговъ его. Въ средин небольшой памятникъ: онъ напоминаетъ вамъ гробницу Гражданина Женевскаго. Кто откажетъ въ дани, ему должной? Память его вырвала вздохъ, за нимъ у васъ катятся слезы, мысль ваша предается вполн печальной своей дум. Вы ищете стези приятныхъ воспоминаній, единственное и обыкновенное прибжище уязвленнаго сердца, которое нкогда наслаждалось, которое противъ воли своей трепещетъ еще подъ бренною своею оболочкою и прилпляется къ обольщенію чувства! Вдругъ слышенъ шумъ, гребцы бросаютъ весла, это приводитъ васъ въ себя. Шлюбка по теченію воды несетъ васъ въ подземной проводъ саженъ во сто длины, и сверху закрытый лугами, въ немъ не видно ничего, чувствуешь только, что зыблешься на влажной стихіи, которой прохлада въ полдень способствуетъ дыханію. Вы не знаете, гд вы, но довольно уже видли, чтобъ не подозрвать тутъ ни какой опасности и плыть безъ боязни. Нтъ, мы не въ царство тней опускаемся, нсколько отверстій, сдланныхъ въ свод, бросаютъ блдные лучи свта въ этотъ мрачной водоводъ, чтобъ служить маякомъ для кормщика. О! какая минута для любви скромной и непорочной! При этомъ слабомъ озареніи вы достигаете шлюзы, тутъ двое воротъ тихо опускаются передъ вами, каналъ исчезаетъ. Приводятся въ движеніе машины, которыя наполняютъ бассейнъ водою. Волны поднимаюшъ лодку мало по малу выше, и она становится наровн съ землею. Вы выходите изъ нее въ изумленія и прогуливаетесь нсколько на прекрасномъ лугу, которой ведетъ къ озеру. Здсь не лодка уже, но строеніе гораздо ея большее и безопаснйшее для васъ готово. Мачты, снасти, парусы, якори, ни что не забыто, чтобы обмануть васъ картиной корабля. Переймемъ у Веспуція, станемъ искать новаго міра. — Вы увидите большое водохранилище, доставляющее воду для всхъ фонтановъ и каскадъ, которыхъ игр вы удивлялись. — Здсь-то находите Вы натуру въ ея работ, глазамъ вашимъ открываются вс чудотворенія искусства и опытъ системы гидравлической, посредствомъ которой сначала весны вода собирается въ водоемы и доставляетъ саду необходимое ея излишество. Плотины и насосы здсь суть совершеннйшія произведенія въ искусств сего рода. Но довольно плавать, пристанемъ, пора.
Войдемъ теперь въ эту косвенную дорогу, съ обихъ сторонъ пестрющую цвтами, и обогащенную чужеземными растніями, какихъ только названія вамъ извстны. Какое смшеніе приятнйшихъ ароматъ! какой воздухъ для дыханія! Мы доходимъ до каменной скамьи, гд наконецъ надобно приссть. Тутъ неподвижной гранитъ, которой, посл семи тысячь лтъ ни чмъ невозмущаемаго бытія, покорился рзцу искуснаго художника, и чтобъ быть вамъ полезнымъ, принялъ видъ стола. Гостепріимство, и всегда любезное, обременило его сокровищами Помоны, и вы наслаждаетесь прекраснйшими плодами. Опершись на мраморную колонну, вы переходите мысленно всю связь многоразличныхъ восторговъ, которыми душа ваша была тронута во время прогулки, и которыхъ за безчисленными измненіями едва могла она слдовать. Тихое журчаніе васъ пробуждаетъ: его производитъ паденіе воды въ порфировой бассейнъ, никогда не пили вы и никогда не будете пить столь свжей. Ровна въ своемъ движеніи, она упадая кажетъ видъ зеркальнаго стекла, и потомъ наполняетъ свою лохань. Прекраснйшее дерево перюкъ {Названіе дерева, въ тхъ мстахъ воспитываемаго по садамъ охотниковъ до природы и растительнаго ея царства. Не то ли дерево, что называется по нмецки Des rette? Citrus aut Limon Peretta/ Цитронъ грушеобразный. (Сія догадка посторонняго.)} осняетъ ее, и длаетъ изъ листьевъ своихъ сводъ. Кажется, что природа нарочно здсь его возрастила, чтобы розовыя и пуховыя его втви, колеблемыя вяніемъ зефира, отгоняли отсюда всхъ ядоносныхъ наскомыхъ и мошекъ, столь безпокойныхъ въ жаркомъ климат. Здсь вы утоляете жажду свою, здсь совершаете изліяніе въ жертву богу удовольствій. Остановитесь еще на минуту у этихъ ведъ благотворныхъ. Право потокъ Петрарковъ въ Воклюз не прекрасне, не свтле источникъ Салгира на полуостров Крымскомъ.
Наконецъ должно оставить эту волшебную страну. Преклонимъ колни предъ Отцемъ земнородныхъ, и дадимъ хвалу природ, приготовившей здсь зрлище толико чудесное.
Счастливъ тотъ, коего стопы судьба сюда направитъ,
Вотъ Софіевка! Я описалъ вамъ можетъ быть только тысячную часть ея. Дополните прочее вашимъ воображеніемъ, не опасаясь вдаться въ крайности. Изображая красоты ея, нельзя сказать ничего лишняго. Я, которой видлъ этотъ садъ, глядя на свою картину, я лучше прочихъ чувствую недостатки моей кисти, но ни одинъ бы изъ пвцовъ древняго и новаго міра не избжалъ ихъ. Не говорю уже вамъ о множеств пирамидъ, статуй, каріатидъ, вазъ и таинственныхъ памятниковъ, которые роскошь разбросала по всему саду. Между сими послдними боле всего должна привлекать ваше вниманіе недодланная колонна. Она прислонена къ дерновой стн, основаніемъ ей служатъ три дикаго камня уступа. Осняемый двумя молодыми липами, которымъ съ умыслу не даютъ достигнуть полнаго ихъ возраста, обелискъ сей служилъ владльцу горестнымъ напоминаніемъ, Потоцкій, освободясь отъ пышности, его везд окружавшей, приходилъ сюда грустить о потер двухъ юныхъ дтей своихъ. Какое трогательное мсто! Погрузившись тутъ въ глубокую задумчивость, и я самъ, какъ мн казалось, видлъ тни Маріи и Елены, сладостное обольщеніе сердца потерею своею сокрушеннаго! видъ Евгеніи, улыбающійся съ высоты небесъ, умножалъ унылость моего воображенія.
Прежде нежели выдете отсюда, я васъ остановлю у небольшаго ключа воды. Это не что иное, какъ колодезь, покрытый сводомъ изъ мягкаго камня. Въ соотвтствіе ему на мраморной скамь сверхъестественною какою-то силою сохранился отпечатокъ руки одного странника, пришедшаго сюда отдохнуть, локоть его какъ будто вдавленъ въ мраморъ. Удивительное дйствіе искусства и утонченнаго его вымысла. Глядя на это, вспомнишь Пиагора, и вмст съ нимъ скажешь: такъ! все иметъ чувство.
Еще одно слово, — оно необходимо. Примтьте, что вы не нашли въ этомъ саду искусственныхъ стоговъ сна, костровъ, Китайскихъ и Индйскихъ домиковъ, хижинъ, поддльныхъ развалинъ, которыми наполнены сады нашихъ вельможъ, и которые обманчивая роскошь, чтобы лучше ослпить чернь, ищущую одного только пустаго блеска, украшаетъ мишурою, ракушками, стеклами и подобными бездлками, — нтъ, здсь все прямо великолпно. Творецъ пролилъ воду на землю, и бросилъ въ нее страшныя камни, природа и время составили изъ нихъ горы. Посл, гораздо посл пришелъ художникъ и разставилъ свои работы. Всюду здсь гранитъ, порфиръ и мраморъ, все въ состояніи противиться погод и капризамъ климата. Все твердо и не боится перемнъ времени года.
Потоцкій, старшій сынъ фортуны, любимецъ счастія, блаженъ былъ здсь въ своихъ наслажденіяхъ, но я ему непозавидую, если мое описаніе вамъ понравилось.