Сочинения Платона, Белинский Виссарион Григорьевич, Год: 1842
Время на прочтение: 2 минут(ы)
В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений.
Том 5. Статьи и рецензии (1841-1844).
М., Издательство Академии Наук СССР, 1954
73. Сочинения Платона, переведенные с греческого и объясненные профессором Санкт-Петербургской духовной академии Карповым. Часть 1. Санкт-Петербург. В тип. императорской российской академии. 1841. В 8-ю д. л. 411 и XXXV стр. (Цена 2 р. сер., с перес. 2 р. 50 к. сер.).1
Если г. Карпов переведет Платона вполне — ему будет принадлежать честь совершения великого, истинно европейского подвига. Благодаря ему, наша юная литература будет вправе гордиться едва ли не лучшим из всех европейских переводов великого мыслителя древней Греции. Этому много способствует и то обстоятельство, что перевод г. Карпова — последний: наш переводчик мог руководствоваться лучшими, до него сделанными в Германии переводами. И — должно отдать ему справедливость — он умел ими воспользоваться, как истинно ученый и талантливый человек: руководствовался переводами Стефана, Аста, Штальбома и, в особенности, превосходным переводом Шлейермахера, в похвалу которого достаточно сказать, что сам Гегель не знал, как превознести его.
Первая часть содержит в себе три разговора, из которых каждому предшествует обширное ‘введение’, много помогающее яснейшему уразумению самого ‘разговора’. Г-н Карпов является в этих введениях ученым комментатором и глубокомысленным критиком. Слог перевода его точен, определенен, ясен, силен и живописен. За каждым разговором следуют филологические примечания и объяснения. В обширном предисловии изложена жизнь Платона и сделано обозрение литературы изданий его подлинника и переводов на латинский и новейшие языки. Здесь кстати оценен препрославленный перевод Кузена, который, чтоб сделать Платона доступнее для французов, позволил себе ‘немного переделывать его’… Словом, книга г. Карпова не только прекрасно переведена, но и издана ученым образом.
О Платоне надо говорить или всё, или ничего, и если говорить, то уж, конечно, не в библиографии, среди разных книг и книжонок. Вот почему, мы и отлагаем удовольствие поговорить о Платоне подробнее на неопределенное время, смотря по выходу следующих частей перевода г. Карпова. К этому медлению побуждает нас еще и то обстоятельство, что в вышедшей теперь первой части ‘Сочинений Платона’— Платона еще не видно, а вместо его является пока великий его учитель.— Сократ, с своею полемическою диалектикою, этим бичом софистики. Да и сам Сократ представляется тут не с каким-нибудь положительным учением, а только как отрицатель ненавистной ему софистической диалектики, следовательно, говоря об этом первом томе, должно говорить даже и не о Сократе, а только о значении диалектики и борьбе Сократа с софистами их же оружием — диалектикою. Мы сделаем это не прежде, как когда будут изданы все те разговоры, которых героем является Сократ.2
Труд г. Карпова не для всех, но для слишком ‘немногих’, впрочем, эти немногие стоят многих и доставят переводчику славу не шумную, не блестящую, но прочную и твердую. Да и есть за что: дух замирает от восторга, когда подумаешь, что, может быть, скоро будешь читать по-русски вдохновенные и вещие глаголы Платона о бесплотном царстве идей, о красоте, о богах, о бессмертии…
1. ‘Отеч. записки’ 1842, т. XX, No 2 (ценз. разр. около 31/1), отд. VI, стр. 62—63. Без подписи.
Принадлежность рецензии Белинскому установлена В. С. Спиридоновым (см. ПссБ, т. XII, стр. 304—305, примеч. 27).
2. В 1842 г. вышла в свет вторая часть ‘Сочинений Платона’ в переводе Карпова, куда вошли пять разговоров Платона, темой которых также был Сократ. Белинский посвятил этой части довольно большую рецензию, в которой остановился на Сократе как ‘мыслителе и мудреце’ (см. ИАН, т. VI, No 81).