Смесь
Смесь
*
*
——
Смесь.
Смесь.
(Анекдоты.)
*
——————
——
Смесь
Смесь
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
——
Смесь
Смесь
*
*
——
Смесь
Смесь
*
*
*
*
*
——
Смесь
Смесь
——
Смесь
Смесь
*
*
*
—-
Смесь, Неизвестные Авторы, Год: 1809
Время на прочтение: 15 минут(ы)
Наши и чужестранные ученые, в славянском языке и нынешнем русском упражняющиеся, давно уже ощутили недостаток такого словаря, в котором все от славянского происшедшие наречия были бы сравнены с коренным своим языком. Ожидаемая от того польза немаловажна, а особливо для читающих старинные рукописи! Слово, потерянное в одном наречии, без сомнения сохранилось в другом, что в одном употребляется по общему правилу, то в другом найдется исключением из правила. Хотя все уже славянского языка наречия, кроме болгарского, имеют свои словари и грамматики, однако и при сих пособиях требовалось великой решительности в том, кто предпринял бы совершить исполинский подвиг. В немецких ученых ведомостях находим нечто на то похожее. Напечатана в Варшаве первая часть Словаря польского языка, изданная тамошним ректором лицея, г-м Линде. Хотя оный составлен особенно для поляков, однако — по уверению рецензента — заключает в себе целое древо славянского языка со всеми его отраслями, так что все народы славянского происхождения, обитающие на великом пространстве от Адриатического моря до Балтийского и от берегов Эльбы до Камчатки, должны единогласно благодарить сочинителя за сию великую услугу.
‘Ведомо всем, что императрица Екатерина II купила Вольтерову библиотеку за великие деньги, но тайные причины сего поступка не многим известны. Какие они именно? Вольтер, готовясь писать историю Петра Великого, получил из С. Петербурга весьма важную бумагу, и потом не отослал ее обратно. Полагая наверное, что она должна храниться в библиотеке Вольтера, купили библиотеку, однако не нашли в ней того сокровища, которого искали’. Тайну сию открывает свету какой-то ученый немец, издавший в Эрфурте описание своего путешествия по России под названием: Новые живописания из Севера, или Статистическо-исторические представления из Эстландии и Лифляндии, с кратким начертанием Москвы (Neue Pittoresken aus Norden, oder Statistisch-historische Darstellungen aus et cet. 1805). Вероятно, господин сочинитель получил от книгопродавца за свою рукопись талера три на пиво. Каким странным случаем иногда обнаруживаются великие тайны, весьма тщательно скрываемые от простых людей, то есть, не таких, каков например ученый творец живописаний!
Пишут из Милана, что Амброзианская библиотека лишилась самых лучших своих драгоценностей. В числе увезенных во Францию редкостей находятся Еврейский Иосиф и Вергилий, писанные на египетском папире. В библиотеке остался еще хороший список на пергаменте Птоломеевой Географии. Употребление папира неизвестно было в России. Он перевелся в западных странах еще в седьмом столетии, когда по завоевании сарацинами Египта сообщение между Востоком и европейскими государствами прекратилось. Тогда начали вообще писать на пергаменте и цена книг чрезвычайно увеличилась. На многих пергаментных рукописях, от средних веков оставшихся, прежнее письмо выскоблено для помещения нового сочинения. Может быть таким образом выскоблены утратившиеся книги Тита Ливия и Тацита, и вместо их написаны бесполезные бредни! По недостатку материала, книги были весьма редки, и не каждый из частных людей мог ими пользоваться. У нас в России много старинных книг церковных и исторических, а особливо грамот {Самая древнейшая относится к 1262 году. Она с прочими хранится в Московском архиве коллегии иностранных дел.}, писанных на пергаменте. Благодетельное для просвещения искусство делать бумагу изобретено в одиннадцатом столетии. Самое значение слова показывает, что здесь говорится не о материале из тряпицы делаемом, но из бумаги хлопчатой, ибо первые следы тряпичной бумаги открываются в южной Европе не ранее 1311 года {Смотри Schnemann Lehr-Buch zur allgemein. Diplomatik. стр. 70.}. Материал из хлопчатой бумаги введен в употребление в России гораздо прежде нынешней обыкновенной бумаги тряпичной. Господин А. Шлецер пишет, что французское название хлопчатой бумаги (coton) взято из арабского языка, из какого же восточного языка заимствовано русское бумага ему неизвестно. Прежде он почитал слово сие татарским. Bomasin и бумазея значат одну вещь, итак, не у нас одних перенято сие слово от жителей восточных. Г. Круг {В Критических разысканиях о русских монетах, стр. 147.} производит бумагу от bombax (хлопч. бум.).
Смесь // Вестн. Европы. — 1809. — Ч.43, N 1. — С.57-61.
Карл II, английский король, достиг престола не иначе, как чрез посредство некоторых людей, оказавших ему помощь в сем важном случае, особенно же был он одолжен усердию и неутомимой деятельности лорда Шесбури. Несмотря на то, монарх скоро забыл оказанные услуги, и верный подданный не получил никакой награды. Некогда случилось ему вместе с лордом быть на охоте. Докладывают о прибытии шотландских депутатов. Король, захотев избавиться от скучных обрядов, говорит лорду: ‘Отправьте их за меня, побудьте на эту пору королем, а я заступлю ваше место’. Являются депутаты, и лорд приветствует их следующими словами: ‘Господа, не удивляйтесь, что я до сих нор ничего еще для вас не сделал. Вот лорд Шесбури (тут он указал на короля), его усердию одолжен я за мою корону, однако и доныне еще он не получил ни малейшего знака моей благодарности’.
Кто не знает прекрасной басни о трех кольцах, которую Лессинг влагает в уста своему Нафану, когда заставляет его ответствовать на вопрос об истинной вере. Басня сия не Лессингом выдумана. Отсылаем читателя к известной книге Histoire des revalutions des Indes, par Desormeaux, где описано следующее историческое событие. Орангзеб, император могольский {Он родился 1618 года, умер 1707.}, лицемерный святоша, говоря некогда с одним ученым раввином о различии веры, спросил: какой из них должно отдать преимущество — христианской, магометанской или иудейской. Жид, видя, что вопрос предложен ему не с добрым намерением, отвечал следующим уподоблением: ‘Один отец имел у себя неоцененный алмаз, каждому из трех сыновей хотелось получить его себе в наследство. Отец, желая предотвратить раздор между детьми, после своей смерти, заказал сделать два искусственные алмаза, которые были совершенно сходны с настоящим. Каждый сын получил алмаз, и каждый был уверен, что имеет у себя не подложный. Так и Творец мира — продолжал раввин — дал детям своим три закона. Очень трудно отвечать на вопрос, точно ли в одном только из них заключается истина, а в двух прочих неправда. Итак, надобно ли требовать от людей, чтоб они объявили решительное мнение свое о таком деле, которое сам Бог скрыл от их разумения?’ — Я то же думаю — отвечал Орангзеб, лишь только бы истинному Богу молились люди, а в каком кто законе родился — что нужды?
В Риге есть две конные гражданские гвардии — зеленая и синяя — корпус черноголовых (das Korps der schwarzen Hupter) и пехотные гражданские роты. Зеленая гвардия состоит из женатых купцов и ремесленников, а синяя из неженатых, над которыми однако начальство имеет женатый поручик. У них есть особливый дом в городе, убор их богат и наряден. Обе гвардии выезжают вместе по одному разу в году, и сверх того при некоторых торжественных случаях, например во время пребывания в Риге высоких особ, для путешествия их через сей город. При вшествии монархов, им предоставляется честь ехать перед каретою. Обе гвардии имеют общих своих офицеров: ротмистр числится при зеленой, а поручик и корнет при синей. Они равняются с офицерами Императорской службы. Императрица Анна пожаловала в 1731 году истандарты обеим гвардиям. Они имеют серебряные трубы и литавры, в случае торжественного выезда перед каждым корпусом ведут по шести заводских лошадей, богато убранных. Сии гвардии встречали и провожали: Екатерину II, Павла I, когда он, еще бывши великим князем, отправлялся в чужие края, умершего короля прусского, во время путешествия его в С. Петербург еще кронпринцем, нынешнего короля прусского и королеву, и многих других особ высокого сана. — Корпус черноголовых состоит из 40 или 5о купцов неженатых, но почетных. Они выезжали только в чрезвычайных случаях, например во время бытности в Риге князя Потемкина. В общество черноголовых принимают и чужестранцев, также неженатых, и сие делается как для особливой почести принимаемым, так и для торговых выгод города. На гербе и на щите их изображена черная голова. Св. Мавриций есть патрон общества еще с того времени, когда в Лифляндии исповедовали католическую веру. Члены сбираются в старинном своем называющемся по имени общества доме (Schwarze Hupterhaus), в котором хранится прекрасное собрание серебряной посуды и картин древней работы. Учреждение общества черноголовых относится к 13-му столетию, когда не было еще ни судей, ни правительства. В Риге и в Ревеле {В Ревеле также есть общество черноголовых. Великий Петр дозволил записать имя свое между именами членов.} суд производился избираемыми купцами, которые, вероятно ходили в черных шапках. Кажется, что общество черноголовых составилось при магистрах для обороны городов. В старину бывали у них в употреблении турниры и карусели. Сперва принимали в общество одних только лютеран, ныне и реформаты могут быть членами. — Пехотные роты состоят из тех купцов, ремесленников и мещан, которые не принадлежат ни к одному из корпусов вышеупомянутых. Ратсгер есть начальник их. Роты сии также имеют собственные знамена.
Смесь: (Анекдоты [исторические]) // Вестн. Европы. — 1809. — Ч.45, N 11. — С.207-211.
В Ямайке жар удивительным образом действует на животных, привозимых из северного края. Черная лошадь через несколько месяцев сделалась бурою, шерсть на европейских овцах мало-помалу превращается в настоящие волосы.
‘Предчувствую, что малый остров Корсика некогда приведет Европу в изумление’ — сказал Ж. Ж. Руссо. В одном немецком журнале пророческие слова сии упомянуты, по-видимому, с намерением показать, что они в наше время исполнились. Ежели так, то можно было бы сказать по тому же праву, когда Колумб открыл Новый Свет: ‘Генуя изумила Европу’.
Всякое историческое повествование бесполезно, ежели оно не направлено к цели, весьма важной для блага человеческого рода. Какая польза рассказывать, что Цезари и Александры опустошали мир, и не представить в ясном свете побудительных причин, по которым сии завоеватели решились ни днем ни ночью не иметь покоя? Что пользы, ежели не показано, расширился ли от того, или стеснился круг человеческих понятий? Что пользы, ежели несправедливые поступки их не изображены огненными чертами, для остережения слабых и для того чтоб гнушались оными? Одно знание происшествий ни к чему не служит, хорошо знать их, когда представляют вам в них примеры или для подражания, или для презрения.
Есть правила, убедительно проповедуемые историею всех времен, и однако столь мало уважаемые, как будто они совершенно бесполезны. Государства погибают, коль скоро теряется политическое равновесие, чрезмерно увеличивающиеся монархии сами для себя роют могилу, свобода зреет только во время мира, а война и развращает людей и делает их несчастными: вот чему учит история Рима, Греции и всех новых государств европейских, но люди в беспечности своей не внемлют сему учению, и уроки бытописаний ни к чему для нас не послужили. Предложим некоторые истины из Системы равновесия и справедливости {Сочинение немецкого писателя Войгта.}. С Карфагеном рушилось равновесие, и благосостояние древних государств, и самого Рима. Славнейшие историки, даже победители сего торгового государства Сципионы, предвидели несчастие, угрожавшее Риму и всему свету. Они всеми силами оспаривали мнение пристрастного, упрямого Катона, который крепко стоял в том, что должно разрушить Карфаген. После битвы при Заме и последовавшего за нею мира, легионы римские нападали на области и покоряли их, не встречая сопротивления. Филипп Македонский, Антиох Сирийский, греки и все народы известного тогда мира весьма легко побеждены и земли их превращены в Римские провинции. В целом мире никого более не осталось, кроме римлян и парфян. Правда, что Митридат еще несколько времени потом упирался, против насильственного стремления, но упорство его было последним движением умирающей свободы.
Кто всегда говорит на чужом языке — так пишет г. Колбе, сочинитель весьма хорошей книги О богатстве немецкого языка и французского — тот скоро привыкает мыслить и чувствовать во всем сходно с тем народом, которого язык употребляет и которого свойства приемлет на себя, теряя свои природные. Весьма часто слышим: ‘Говоря на французском языке, я в тоже время и думаю по-французски!’ Слова сии заключают в себе глубокий смысл для того, кто знает, какая тесная связь между мыслью и языком, и сколь сильно взаимное их действие друг на друга.
Самые ужасные из всех зол, от которых люди страдают, самые ненавистные преступления имеют своих защитников. Предрассудки и своекорыстие управляют многими действиями человеческими. Если б голод и моровая язва раздавали чины или награждения, то и для них нашлись бы соплетатели хвалений. Таковы люди были, и может быть, к несчастью, долго еще будут такими! Хвалят бедствия, коих не испытали над собою, но кто сам побывает в школе несчастья, кто вытерпит ужасы войны и мучительный голод, тот конечно покажет в себе более благоразумия, и не станет превозносить честолюбцев, виновников кровопролитной войны, и бедствий с нею неразлучных.
Известный немецкий филолог Вольф недавно издал весьма хорошее рассуждение о науке древностей, в котором находят слова, сказанные прежде насчет наук филологических: hаес studia annonam non reddunt viliorem, т. е. от сих наук хлеб не дешевеет.
Книга, сочиненная Пайном, под названием Здравый разум человеческий, которой разошлось в Северной Америке 40.000 экземпляров, без сомнения столь же много помогла революции в Соединенных областях, сколько и храбрые подвиги воинов сей республики. Права людей, того же сочинителя (в короткое время в Англии распродано книги сей 100.000 экземпляров), сделали то, что англичане сильно полюбили французов, когда начиналась революция у сих последних. Мелкие сочинения Мирабо, Сиеса и других весьма много действовали во Франции, и большую часть читателей привлекли на свою сторону.
Едва ли где производят в доктора медицины таким образом, как в Гвиане. Каждый молодой врач обязан прожить 10 лет сряду у старого врача, отправляя должность слуги. Требуется, чтобы он был старше 24-х лет и постоянно выдержал бы следующие испытания: сперва на некоторое время запирают кандидата и дают ему так мало пищи, чтобы он только не умер с голоду, потом освобождают его из темницы и, несмотря на слабость сил, заставляют плясать до тех пор, пока придет он в совершенное изнеможение, далее, чтобы привести его в чувство, вешают ему на шею мешок с муравьями, которые принуждают его подняться на ноги, наконец подвергают кандидата мучительнейшему испытанию: кладут ему в рот воронку и вливают в горло большой сосуд табачного соку, от сего приема тело его приходит в жестокое трясение, и влага обратно вытекает вместе с кровью. Многие умирают от экзамена, но кто выдержит его, тот почитается искуснейшим врачом, способным лечить все болезни.
Один любимец фортуны, купец Ру, родом из Корсики, нажил несметные богатства, и счастье всегда помогало его намерениям. Корабли его никогда не были обеспечиваемы в страховых конторах, несмотря на то всегда благополучно возвращались. Богатству его не было счета, а отважность его не имела пределов. В 1740-м году, снарядивши своим коштом один линейный корабль и один фрегат о 40-ка пушках, для охранения купеческих кораблей своих, он от своего лица объявил войну королю английскому манифестом, который начинался сими словами: Георг Ру королю Георгу. Небольшой флот его сначала имел удачу и овладел многими судами неприятельскими. Напоследок счастье отворотилось от безрассудного своего любимца: молния зажгла линейный корабль его, фрегат разбит бурею и потонул, купеческие суда достались англичанам.
Как нужны леса для плодородия земли и сколь великое должно иметь о них попечение, судить можно по островам Греческого архипелага, которые в древнее время были весьма плодородны, а теперь напротив того весьма недостаточны в земных произведениях. Леса на них все истреблены. Во областях Северной Америки, там где леса истреблены, многие реки летом высыхают, а другие совсем исчезли.
Граф д’Эгильйон, бывший государственным секретарем, в одном многолюдном обществе говорил весьма презрительно об ученых, которые пишут за деньги. ‘А ваше сиятельство за что пишете?’ спросил его Руссо, который находился в том же собрании.
Смесь // Вестн. Европы. — 1809. — Ч.46, N 15. — С.219-225.
Прививание оспы уже более 800 лет известно в Китае, с тою только разницею, что там материю впускают через нос. Англичане думают, что по сей причине китайцы лишаются зрения, другие напротив того полагают, что слепота происходит у них от употребления весьма горячего кушанья и напитков. Но де Гинье, известный путешественник, догадывается, что слепота бывает следствием всеобщего употребления сорочинского пшена, ибо и в Турции, где также много едят пшена, слепых слишком много. Может быть в Китае причиною тому северные ветры, которые дуют со стороны гор Татарии, снегом покрытых. Недуг, почитаемый в Китае проказою, по мнению де Гинье, не что есть иное, как любострастная болезнь в высочайшей степени, ибо она не так прилипчива, как проказа. Венерины жрицы умеют скрывать болезнь сию прохладительными напитками и другими различными средствами, так что не остается никаких наружных признаков. В южных провинциях она сама собою бывает слабее от жара. Натуральный пот и производимый искусственными способами служит хорошим лекарством. Многие жители носят с собою повсюду болезнь свою, и нимало не беспокоятся. Моровая язва небезызвестна в Китае. В 1503 году она опустошила южные провинции.
Китайские врачи совсем не знают анатомии и других частей своего искусства, которое наиболее состоит у них в слепой практике. Они все угадывают и все объясняют по движению пульса. По их мнению, расположение тела к болезни и действие тепла и стужи суть причины всех недугов, и для того предписывают они обыкновенно декокты, крепительные и диету. Наше кровопускание у них не в обычае, а вместо того сильным трением собирают кровь под кожею, потом втыкают в тело гвозди, но так чтобы кровь не шла чрез отверстие. Рана начнет гноиться, когда сожгут на ней листья чернобыльника. Все искусство при сей операции состоит в том, что надобно знать, в какое место втыкать гвозди, как долго оставлять их в теле, и в надлежащую пору вытаскивать.
Ампутаций (отнятие членов) китайские врачи также не ведают, за то и умирают все, которые посредством оных могли бы избавлены быть от смерти. Сим же объясняется и то, что в Китае калек совсем не видно.
Доктор Сут, придворный проповедник английского короля Карла II, сказывая один раз поучение, приметил, что все почти слушатели его дремали. Он остановился, переменил тон, и несколько раз громко назвал по имени графа Лоудердаля. Граф, проснувшись, вскочил с места, и проповедник сказал ему весьма равнодушно: ‘Извините, милорд, что нарушаю покой ваш, я только хотел просить вас, чтоб вы не так громко храпели, в противном случае король может проснуться’.
При Карле II, короле испанском, представляли в Мадриде оперу Альзину. Одна французская госпожа, бывшая в театре, описала зрелище сие следующим образом: ‘Боги спустились с Олимпа на доске через всю широту театра. Солнце сделано было из 12 бумажных, намазанных маслом фонарей, и подземные духи, при заклинании Альзины, вылезали из ада на театр весьма спокойно по лестницам. Аристархом театральных представлений был один башмачник. Актеры прежде всего прочитывали с ним свои драмы. Ежели зевал башмачник, то и все зрители зевали, свисток его был сигналом всеобщего неблаговоления, когда он смеялся, то по всему зданию раздавался хохот. В оперном доме для женщин ненадежного поведения назначено было особое место. Здесь собирались все вельможи, и госпожи с господами поднимали такой ужасный шум, что от него нельзя было бы и грома услышать, а не только слов со сцены. Однако Грациозо (испанский Арлекин) иногда обращал на себя их внимание непристойными своими шутками, и на ту пору становилось тихо в театре.’
Смесь // Вестн. Европы. — 1809. — Ч.47, N 17. — С.75-78.
Знаменитый Декарт, гонимый во Франции и призванный королевою Христиною, умер в Стокгольме 3-го февраля 1650 года, от воспаления в легком. Спустя несколько лет кости его перенесены в Париж и погребены в церкви Св. Женевьевы. Шведский офицер, провожавший остатки Декарта, дорогою тайно вынул череп его и тщательно скрыл оный. После смерти офицера нашли у него записку следующего содержания: ‘Было бы оскорбительно для богов, покровителей Швеции, если бы благороднейшая часть сего великого мудреца французского досталась неблагодарному его отечеству. Оно недостойно столь драгоценного сокровища. Пусть оплакивает оно потерю его, и тем доставит честь самому себе’.
По смерти протектора Кромвеля при дворе французском наложен был траур, несмотря на то принцесса Монпансье, внука Генриха IV, осмелилась явиться в пестром платье. Придворные устыдились, и принуждены были удивляться благородной смелости принцессы.
Когда Густав Адольф коварным образом умерщвлен при Лицене, история смерти его была представлена сряду двенадцать раз, в присутствии двора, на театре в Мадриде.
Угодно ли воспользоваться изобретенным способом сберегать дрова в зимнее время? Прочтите, какой совет подал виттенбергский профессор Таубманн одному студенту: ‘Купивши воз дров, вели сложить их на дворе, когда настанет холодная пора и ты начнешь зябнуть, носи дрова в комнату до тех пор, пока согреешься, когда опять почувствуешь холод, опять перетаскай дрова на прежнее место: таким образом одного воза дров достанет тебе на целую зиму, а вдобавок еще ты будешь здоровее’. Вот как остроумно греются в Германии господа ученые! Нужда превосходный учитель!
Когда прусские и российские войска в последнюю войну с французами отступили за Немен, Грауденц был в осаде. Начальнику войска вздумалось хитростью взять сию крепость. Он послал к коменданту генералу Курбьеру объявить, что вся Пруссия находится уже во власти французов и что король формально отрекся от всех своих владений, и для того требовать от коменданта, чтобы крепость немедленно была отдана новому законному владетелю. ‘Ежели действительно отрекся король от Грауденца — отвечал Курбьер — то никто другой, кроме меня, не имеет ближайшего права на сию крепость, и потому я готов защищать королевство свое до тех пор, пока погибну под его развалинами’.
Кант, будучи в одном обществе, когда зашла речь о прекрасном поле, сказал: женщина должна быть точна как городские часы, но не так болтлива, как они, не все высказывать, она должна быть домовита, как улитка, только не все, что имеет, носить на своем теле.
Смесь // Вестн. Европы. — 1809. — Ч.47, N 18. — С.157-159.
Кто не слыхал о наших раскольниках, которые сами себя уродовали и сжигали, тот с трудом поверит сообщаемым здесь двум описаниям редких случаев, взятым из одной новой немецкой книги {Characterische Zuge zr Geschichte der Verirrungen des menschlichen Geistes. Leipzig 1809.}.
Матвей Ловат, башмачник, родившийся в Беллунском округе, жил в Венеции и занимался ремеслом своим. Все соседи знали о чрезвычайной его набожности, но никто не заметил в нем ниже малейшего признака сумасшествия. Уже на 46 году своей жизни он стал известен по некоторому поступку, странному и безумному. Распалившись бешеным фанатизмом, он сделал над собою операцию, по которой в старину мог бы принят быть в число жрецов богини Цибелы. Ловат сам себя вылечил, и здоровье его по-видимому осталось неповрежденным. Спустя после того два года (1805), он уверил сам себя, что для угождения Богу надобно умереть смертью Христа Спасителя. Ловат постарался запастись деревом на крест, гвоздями, веревками и даже венцом терновым. Окончивши свои приготовления, 19 июля приступил к делу: сперва наложил терновый венец себе на голову и притиснул его так сильно, что лицо облилось кровью, потом умудрился таким-то образом вонзить в руки и в ноги свои по одному длинному гвоздю и привязать себя ко кресту поясом, чтобы не пропустить ни одного обстоятельства, Ловат не забыл поранить себя в бок. По сим мучительным действиям судить должно, что несчастный долго наперед размышлял о способах совершить жестокое свое намерение. Увидевши, что может уже показаться публике, он спустился в сетке из окошка на улицу посредством блоков, и повис на стене дома. Мимо ходящие тотчас принялись отвязывать страдальца, несмотря на убедительнейшие просьбы оставить его в покое. Ловата перенесли в больницу, а оттуда в Санто Сервело, то есть в дом сумасшедших. Страдалец жил почти десять месяцев после сего приключения. Доктор Руджиери, профессор хирургии в Венеции, подробно описал сие происшествие по словам самого Ловата, которого сумасбродство, как замечает доктор, состояло только в странных мнениях о благочестии, и которого разум был совершенно здоров во всех других отношениях.
Вот другой случай, не менее удивительный и также достоверный. В 1703 году один капрал полку принца Альберта Брандебургского, находившегося в Льеже, мучимый угрызением совести за какое-то преступление, сделанное в молодых еще летах, решился очистить себя произвольною жестокою казнью. Он просил товарища своего сделать одолжение, изрубить его на мелкие части. Товарищ, после многих отговорок, наконец обещался. Ввечеру 17 марта капрал, именем капитана, взял у плотника топор, разостлал в квартире своей на полу одеяло, приготовил плаху, позвал товарища, разделся, спокойно положил правую руку свою на плаху, и напомнил товарищу о данном слове. От первого удара не стало кисти, от другого всей руки по самое плечо, потом дошла очередь до левой руки и до правой ноги. Несчастный терпел мучение без крику, и даже без стона. На ту пору входит полковая прачка в комнату, которую запереть забыли. На крик ее прибежали солдаты, и советовали несчастному исполнителю спасаться бегством, но он объявил им, что не почитает себя виновным, исполнив неотступную просьбу своего приятеля. Наряжен военный суд, прачка показала в допросе, что капрал объявил невинным своего товарища, и что добровольно терпел муку для успокоения своей совести. Военный суд облегчил казнь, и вместо колесования определил исполнителю отрубить голову.
Смесь // Вестн. Европы. — 1809. — Ч.47, N 19. — С.241-244.
Синесий, платонический философ, который принял христианскую веру с таким условием, чтобы ему дозволено было оставаться при своих мнениях, в 410 году был избран в епископы города Птолемаиды. Он возразил против выбора, и представил на то свои причины, во 105-м письме его содержащиеся. ‘Как можно быть мне епископом?’ пишет Синесий: ‘Моя жизнь посвящена философии, звериной охоте и любви супружеской, и вера моя противоречит учению церкви. Как могу я проповедовать о сотворении души после тела, о кончине мира, о воскресении? или, как могу решиться на притворство? Положим, что некоторые истины надобно скрывать от народа, но епископ не должен ничему учить вопреки собственной уверенности. Истина священна, как сам Бог, и я Богом клянусь, что мнений и правил своих отрицаться не буду в поучениях’. Как бы то ни было, он выбран, и — сдержал свое слово. Гимны его суть мнения пифагорейцев, платоников и стоиков, облеченные в одежду христианских догматов.
От Дижонской академии наук, искусств и словесности в прошлом году предложен был вопрос: французский народ заслуживает ли те упреки в легкомыслии, которыми осыпают его народы чужестранные? Задача сия решена, и сочинитель ответа, некто Лемуан, получил награду от Дижонской академии. Г. Лемуан совершил подвиг свой, к общему удовольствию, с наилучшим успехом: он доказал ясно и неоспоримо, что французский народ упреков о легкомыслии никак не заслуживает.
Кому угодно сравнить нынешнее обыкновение вести войну с прежним, тот увидит превеликое различие. Хотя, во время продолжающейся теперь войны между Франциею и Австриею, некоторые города (Регенсбург, Пресбург и другие) претерпели вред от несчастных, почти всегда неразлучно с войною сопряженных обстоятельств, однако провинции, бывшие театром военных действий, вообще очень мало пострадали. Раскройте же историю тридцатилетней войны, от 1618 до 1648 года продолжавшейся. Герцог Вернгард Саксен Веймарский зажег вдруг около 300 деревень, а король Густав Адольф в несколько дней сжег 400 деревень в Баварии и Швабии. Шведский генерал Адам Пфюель хвалился тем, что он один 80 богемских местечек превратил в пепел. Несчастные, лишенные всего жители должны были с семействами своими бродить за войском, и даже вступать в службу. По сей то причине за армиею, предводимой австрийским генералом Галласом, и состоявшею из 80,000 воинов, тащилось вслед 60,000 человек разного возраста и состояния. Когда Тилли разорил Магдебург 1630 года, в то время лишилось жизни 19,000 человек, которых кроаты сперва ограбили, потом умертвили. В городе Франкенталь от 1800 жителей осталось только 324. В целой Богемии не осталось ни одного города, ни одного замка, ни одной деревни, которые в продолжение сей ужасной войны не были или расхищены, или обложены военной податью, или превращены в пепел. Итак, неудивительно, что наконец настали голод и моровое поветрие. В 1634 году Аугсбург вмещал в себе 80,000 жителей, в следующем году, когда город, осажденный австрийцами и защищаемый семью тысячами шведов, должен был сдаться, осталось в нем только 18,000, прочие померли от чумы и голода.
Язык философии, физики и медицины час от часу становится непонятнее в Германии. Там планеты называются блаженными животными, анатомия — покоящимся образом жизни, дыхание — истреблением земного посредством небесного. Столь таинственная терминология вразумительна только профессорам Гейдельбергского университета, которые хотят ввести ее в употребление. На чтобы, кажется, перекапывать дорогу, ведущую ко храму премудрости? На что такие затруднения? Но в ученом свете как и во всяком другом, знают свои расчеты, простодушные люди благоговеют к тому, чего не понимают, а господам немецким профессорам надобны и деньги и слава. Многие ли умеют отличить истинно полезные сведения от ученого невежества и шарлатанства!
Смесь // Вестн. Европы. — 1809. — Ч.47, N 20. — С.321-325.