Въ одномъ изъ недавнихъ номеровъ газеты ‘Figaro’ извстный французскій писатель Гюи де Мопассанъ помстилъ небольшой психологическій этюдъ, разбирающій чувство страха (‘La peur’). Въ стать этой (трактующей о томъ, что всегда мы боимся того, чего не понимаемъ), между прочимъ, онъ передаетъ слышанный лично имъ самимъ разсказъ И. С. Тургенева. Сообщаемъ этотъ разсказъ въ полномъ перевод, желая сохранить его для будущихъ біографовъ Тургенева, какъ характерный эпизодъ изъ его молодости.
‘Вотъ какую исторію разсказалъ намъ Тургеневъ, въ одно изъ воскресеній у Густава Флобера, говоритъ г. Мопассанъ. Не знаю, написалъ ли онъ ее гд нибудь или нтъ.
‘Никто не могъ сравниться съ великимъ романистомъ въ умньи своимъ разсказомъ повергать васъ въ дрожь передъ скрытымъ неизвстнымъ и въ полу-свт странной исторіи развертывать передъ вами цлый міръ какихъ-то непонятныхъ, тревожныхъ и даже грозныхъ явленій. Онъ умлъ внушить этотъ страхъ передъ невидимымъ, страхъ передъ чмъ-то неизвстнымъ, что скрывается сейчасъ за стной, за дверью, за предлами видимой жизни.
‘Кажется иногда, что онъ уже показываетъ истинное значеніе странныхъ совпаденій и какъ будто бы чисто случайныхъ обстоятельствъ, но оказывается, что ими управляетъ чья-то скрытая воля. Онъ какъ бы даетъ вамъ чувствовать ту неуловимую нить, которая таинственно проходитъ черезъ всю нашу жизнь, какъ черезъ туманной сонъ, смыслъ котораго постоянно исчезаетъ.
‘Онъ не переходитъ смло въ область сверхестественнаго, какъ Эдгаръ Поэ или Гоффманъ, онъ разсказываетъ простыя исторіи, только въ нихъ скрывается что-то странное,— что-то повергающее въ смущеніе.
‘Въ тотъ вечеръ онъ тоже сказалъ: ‘Дйствительно, боишся только того, чего не понимаешь’.
‘Онъ сидлъ глубоко откинувшись въ своемъ большомъ кресл, свсивъ руки и вытянувъ ноги. Его совсмъ блая голова утопала въ волнахъ серебрившихся волосъ и бороды. Онъ говорилъ медленно, съ какой-то лностью (придававшей еще большую прелесть его рчи), какъ бы запинаясь слегка на нкоторыхъ словахъ, что еще боле подчеркивало ихъ яркую мткость. Въ его нсколько утомленныхъ, широко открытыхъ главахъ, какъ у ребенка, отражалось всякое движеніе его мысли.
‘Вотъ что именно разсказалъ намъ Тургеневъ.
‘Будучи еще совсмъ молодымъ человкомъ, онъ охотился какъ-то разъ въ своемъ имньи. Проходивъ цлый день по лсу, онъ остановился на берегу рчки, сильно заросшей водорослями, но съ довольно чистой водой. Охотлива охватило непреодолимое желаніе искупаться, онъ раздлся и поплылъ по теченію. Молодой, здоровый, отличный пловецъ, онъ плылъ тихо, безмятежно, ощущая лишь прикосновеніе водорослей.
‘Вдругъ онъ почувствовалъ руку на своемъ плеч, обернулся и увидлъ страшное существо, съ жадностью взиравшее на него. Это была не то женщина, не то обезьяна. Ея громадное морщинистое лице улыбалось и длало страшныя гримасы. Громадные, порыжвшіе отъ солнца волосы въ безпорядк окружали и даже закрывали лицо этого чудовища.
‘Тургеневъ ощутилъ ужасъ омерзенія, оцпеняющій страхъ передъ сверхъестественнымъ существомъ. Де разсуждая, не понимая, какъ потерянный, онъ сталъ плыть въ берегу, но чудовище настигало, съ радостнымъ хохотомъ, оно хватало его за спину, за ноги, за шею. Обезумвъ отъ страха, Тургеневъ достигъ, наконецъ, берега, быстро выскочилъ изъ воды и побжалъ черезъ лсъ, оставивъ ружье и платье. Страшное существо продолжало его преслдовать, осыпая ругательствами. Бглецъ, обезсиленный и пораженный страхомъ, падалъ уже отъ изнеможенія, когда мальчикъ, который насъ скотъ, прибжалъ къ нему на помощь и сталъ хлестать страшное чудовище въ человческомъ образ, такъ что оно обратилось въ бгство, испуская отчаянные вопли. Тургеневъ видлъ, какъ оно исчезло въ листв деревьевъ, совершенно какъ какая-нибудь горилла. Оказалось, что это была сумасшедшая, которая уже лтъ тридцать проживала въ лсу, питаясь тмъ, что ей давали пастухи, большую же часть дня проводя въ вод.
‘Окончивъ свой разсказъ, великій русскій писатель прибавилъ: ‘Никогда въ моей жизни я не испытывалъ подобнаго страха, и это потому, что я не понималъ, что это было за чудовище’.