Слово в день венчания на царство, и миропомазания Благочестивейшаго Государя Императора Александра Павловича, Филарет, Год: 1823 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 8 минут(ы)

Слово в день венчания на царство, и миропомазания Благочестивейшаго Государя Императора Александра Павловича

(Говорено в Успенском Соборе 15 сентября, напечатано отдельно и в Христианском Чтении 1840 года и в собраниях 1844 и 1848 годов.)

1823

Молю убо прежде всех творити молитвы, моления, прошения, благодарения, за вся человеки, за царя, и за всех, иже во власти суть: да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте. 1Тим. II, 1—2

О чем так настоятельно просит Апостол ученика своего Тимофея, Епископа Ефесскаго: или лучше сказать, что так непременно заповедует чрез Епископа и всей церкви: то самое, Христиане, с особенною торжественностию исполняем мы ныне в сем доме молитвы. Совершая молитвы, моления, прошения, благодарения за всех человеков, особенно мы приносим оныя за помазаннаго ныне Богом Царя нашего, который не только скипетром и мечем ограждает нашу жизнь и безопасность, но духом и всею жизнию своею подвизается, ‘дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте’ {В отд. изд. и в Христ. Чт.: честности.}.

Не благодарно было бы пред Богом и пред ним, не вспомнить теперь, какой не давно пример подал он нам в деле молитвы, когда, не смотря ни на утомление от пути, ни на многоразличныя занятия кратковременнаго пребывания в обширном городе, в шесть дней четырекратно посетил здешние храмы в часы возношения безкровной жертвы.

Как приятно должно быть подданным молиться за Царя, который так прилежно молится за подданных!

Но между тем, как дело сие совершается усердием всех и каждаго, Церковь не почитает излишним, часто среди самаго дела молитвы, повторять нам заповедь Апостола о молитве, ‘молю прежде всех творити молитвы, моления, прошения, благодарения, за вся человеки, за царя, и за всех, иже во власти суть: да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте’.

Посему неизлишним почел и я, не только повторить сию заповедь, но и разрешить ее на содержащияся в ней особенныя наставления о молитве.

Первое наставление в изречении Апостола о молитве есть то, что он поставляет дело молитвы прежде всего: ‘молю прежде всех творити молитвы’.

Много дел благих, которых требует от Христианина Христианство, и которыя оно в нем совершает: но дело молитвы должно быть прежде всех, потому что без него не может совершиться никакое другое дело благое. Найти и самым делом пройти путь Господень, уразуметь истину, увидеть жизнь, или иначе сказать, покаянием распять плоть со страстями и похотями, чтобы очистить себя от всякия скверны плоти и духа, посредством веры воскреснуть и просветиться в сердце светом Христовым, наконец Божественною любовию быть вознесену к соединению с Божеством и к обожению посредством сего соединения: вот в немногих словах сокращение великих дел, которыя должны совершиться в Христианине, и как можно им совершиться, когда низшее из оных не может быть совершено без высших, а высшее, обыкновенно, недостижимо для того, кто не мог еще вступить на низший степень? Как может найти путь тот, кто не видит истины? Или, как может идти путем тот, в ком нет жизни? А истиною и жизнию не прежде может для нас соделаться Иисус Христос, разве когда соделается путем: ибо в сем точно порядке обещал Он нам открыться, когда сказал: ‘Аз есмь путь и истина и живот’ (Иоан. XIV, 6). Как же разрешить сей многосплетенный узел, котораго все концы скрываются внутри его? Как отверзть сию заключенную сокровищницу, которая с перваго взгляда не представляет ни ключа, ни отверзтия, где бы оный влагался? Главная нить, которою разрешается весь узел духовных таин, и ключ, которым отверзаются все сокровища благодати, есть молитва. Молись с Давидом: ‘скажи мне, Господи, путь, в оньже пойду, яко к Тебе взях душу мою’ (Псал. CXLII, 8): — и откроется тебе истинный путь Господень. ‘Аще кто от вас лишен есть премудрости’, или, что тоже, познания спасительной истины: ‘да просит от дающаго Бога всем нелицеприемне, и не поношающаго, и дастся ему’ (Иак. I, 5). Если кто и ‘живота просил есть у тебе’, Господи, молитвою крепкою и чистою: ‘дал еси ему’ (Пс. XX, 5), и даруешь всегда, ‘исполняя во благих желания’ любящих Тебя (Псал. CII, 5). И что есть самая молитва в сущности своей, как не дыхание Божественной жизни в человеке, по реченному: ‘сам Дух воздыхает в нас воздыхании неизглаголанными’ (Рим. VIII, 26)? Где есть хотя слабые начатки дыхания, там есть признаки жизни: а где нет дыхания, там нет и жизни. Так, в ком есть хотя начатки молитвы, в том есть признаки жизни духовной: состояние человека без духа молитвы есть состояние бездыханнаго по внутреннему человеку. Посему, как для жизни естественной прежде всего нужно возбудить дыхание: так для жизни духовной прежде всего нужно возбуждать дух молитвы.

Второе наставление в разсматриваемом теперь изречении Апостола заключается то, что он дает понятие о разных видах молитвы. ‘Молю’, говорит он, ‘творити молитвы, моления, прошения, благодарения’.

Молитвы должны мы приносить Богу, яко Богу, моления, как Судии, прошения, как Царю, благодарения, как Творцу и Подателю благ. Прошениями можем просить от Него благ, преимущественно вечных, а частию и временных, молениями нужду имеем умолять Его, да избавит нас от зол, от греха и от наказания за грех, за исполнением прошений и молений естественно следуют благодарения, молитва в собственном {В отд. изд. и в Христ. Чт.: особенном…} и высшем ея знаменовании забывает некоторым образом и зло и собственное благо, и устремляется к созерцанию верховнаго и всеобщаго блага в Боге, так что в ней душа человека, по выражению таинственнаго Песнопевца, ‘восходит’ к Богу, ‘аки стебло дыма кадильнаго’ (Песн. III, 6). Моления сетуют пред Богом и утешаются, прошения дерзают и смиряются пред Ним, благодарения веселятся и торжествуют, молитва благоговеет пред Ним, и горит в любви, как жертва всегда живая и всесожигаемая. Молитва вообще есть душа всех особенных молений, прошений и благодарений, впрочем и сии, смотря по состоянию Христианина, соединять с молитвою не только позволительно для него, но полезно и даже необходимо. — Кто не приносит молений о прощении грехов, тот или по невежеству не знает их, или закрывает их от себя гордостию, как Фарисей, и, в том и другом случае, не принадлежит к царствию Божию, которое, с тех пор, как ‘вси согрешиша, и лишени суть славы Божия’ (Рим. III, 23), не приемлет никого, кроме умоляющих и помилованных. — Кто никогда не приносит Богу прошений, тот мало верует в Его благость и силу, или совсем не верует. ‘Доселе’ — так обличает в сем недостатке молитвы самих Апостолов Иисус Христос — доселе ‘не просисте ничесоже во имя Мое: просите и приимете, да радость ваша исполнена будет’ (Иоан. XVI, 24). Кто не приносит благодарений, тот оказывает небесному Подателю всех благ такую несправедливость, которая и между человеками, в отношении к земным благодетелям, осуждается и наказуется общим презрением.

Третие наставление разсматриваемаго изречения Апостолькаго состоит в том, что он определяет, за кого и в каком порядке должно совершать молитвы. ‘Молю’, говорит он, ‘творити молитвы за вся человеки, за царя, и за всех, иже во власти суть’.

Слыхал я некоторых, которые говорят: ‘где уже нам за других молиться, когда мы за себя умолить не можем?’ Такие люди, конечно, думают, что за себя должно молиться прежде всего, а за других можно и не молиться. Что должны они подумать, что должны думать и все мы, когда слышим, что Боговдохновенный наставник в молитве заповедует молиться за всех других без изъятия: ‘за вся человеки’, заповедует молиться за некоторых преимущественно: ‘за царя, и за всех, иже во власти суть’, а о молитве за себя самих совсем не упоминает? Что сие значит? То, что молитва о себе самих, взятая отдельно от молитвы за других, как плод духовнаго своекорыстия, не может составить чистой Христианской добродетели, а потому и не стоит особенной заповеди, между тем как молящийся о всех молится в то же время и о себе, и тем с большею чистотою и безкорыстием, чем менее отделяет свое особенное благо и спасение от всеобщаго блага и спасения всех человеков. Посему и Сам Иисус Христос дал всем нам одну молитву, не каждому за себя, но всем и каждому за всех, повелев просить ‘у Отца нашего’ небеснаго ‘воли Его’ для всей ‘земли’, и ‘насущнаго хлеба, прощения долгов, избавления от искушений’ для всех ‘нас’ (Лук. XI, 2—4). Даже в частных наших случаях Он желал, чтобы, по крайней мере, ‘два или трие совещались просить о всякой вещи Отца небеснаго’ (Матф. XVIII, 19). И так, не отрекайся от молитвы за других под предлогом опасения, что за себя умолить не можешь: но в самом деле опасайся, что не умолишь о себе, если за других молиться не будешь. Если каждый о себе только молиться будет, то каждый останется только с своею молитвою, хладный с хладною, немощный с немощною: но если каждый будет молиться за всех, то каждый вспомоществуем будет многомощною молитвою всея Церкви Христовы и всех Святых Божиих. ‘Молю убо творити молитвы за вся человеки’.

Что касается до молитв, предписанных в особенности ‘за царя, и за всех, иже во власти суть’: не безполезно в настоящее время обратить внимание на то, что когда писал Апостол сию заповедь к Церкви Ефесской, тогда цари и власти, от которых могло зависеть ея внешнее благосостояние, были не христиане, а язычники, не защитники, а большею частию гонители Церкви. Если за таковых молиться есть обязанность Христианская: то сколь противно было бы Христианству нерадеть о молитве за Царя, который есть Христов помазанник, и который властию и примером утверждает и распространяет благочестие! Нерадение сие не может остаться ненаказанным по той сокровенной связи, которою Провидение Божие в судьбе царей и народов не всегда близко, но всегда дивным образом точно соединяет благочестие с благоденствием, и пороки с бедствиями. Почему столь благочестивые и благодетельные цари, как Езекия и Иосия, не могли отвратить погибели царства Иудейскаго? — Потому, что недостойный народ не хотел вместить духа благочестия, который они в нем возбудить столь усильно старались.

Четвертое наставление в разсматриваемом изречении Апостола есть то, что он постановляет для дела молитвы правильную цель: ‘да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте’.

Последствия молитвы, с неправильною целию приносимой, изображает другой Апостол, когда говорит: ‘просите и не приемлете, зане зле просите, да в сластех ваших иждивете’ (Иак. IV, 3). Он показывает молитву безплодную: ‘просите, и не приемлете’. Но почему она безплодна? — Потому что не имеет потребной доброты и достоинства: ‘зане зле просите’. А почему она недостойна? — Потому что молящиеся имеют неправильную цель, дабы удовлетворить собственным вожделениям: ‘да в сластех ваших иждивете’. Предупреждая сие злоупотребление и, можно сказать, осквернение святыни, какова есть молитва, святый Павел предписывает, чтобы мы при молитвах и прошениях наших имели в виду не собственные вожделения, но общее всех Христиан житие, благосостояние Церкви и отечества, чтобы предметом желаний наших была не жизнь приятная, для угождения грубому или тонкому сластолюбию, не жизнь изобильная, для удовлетворения корыстолюбию, не жизнь блистательная и славная, которая питала бы нашу гордость и честолюбие, но жизнь тихая и безмятежная, чтобы наконец и сия самая не была последнею целию желаний, так как мы, не имея в сей временной, внешней жизни ‘пребывающаго града’ (Евр. XIII, 14), не можем здесь поставить последней меты для нашего стремления, но чтобы мы, достигая тихаго и безмятежнаго состояния временной и внешней жизни, тем безпрепятственнее простирались к достижению дальнейших успехов в жизни внутренней, для приобретения права на жизнь вечную в грядущем небесном граде: ‘да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте’.

Воспользуемся, братия, сими Апостольскими наставлениями, если кто до сих пор не довольно ими пользовался.

Не попустим, чтобы праздность или суетныя увеселения удаляли нас от священнаго дела молитвы общественной и частной, церковной и домашней, не допустим самыя дела мирския разрушать в нас сие дело Божие. Есть ‘время всякой вещи под небесем’ (Еккл. III, 1): как не быть времени для молитвы, которая есть первая вещь под небесем? Есть время для зрелищ: как не быть времени для храма? Если поспешаешь и на добрыя и на законныя дела: поспеши еще паче предварить их молитвою, чтобы доброе и законное соделалось святым, ибо ‘все освящается молитвою’ (1Тим. IV, 5). ‘Молю убо прежде всех творити молитвы’.

Будем, сколько можно, внимательны к разным случаям, к которым благоразумно применяемое дело молитвы становится полным и совершенным. Чувствуя себя повинными пред правосудием Божиим, принесем Ему моления, да простит нам долги наши, а если бы и все повеленное сотворили, не престанем и тогда умолять о милости, признавая себя рабами неключимыми, которые ничего еще не заслужили, исполнив только должное. Мысль, что небесный Отец знает наши нужды, сия сладкая пища Христианской надежды, да не превращается у нас в пищу лености или неверия, то, что Отец всеведущ, да не препятствует чадам быть искренними, будем приносить Ему детския прошения наши, дабы Тот, Который по Своему всеведению предвидел оныя, мог исполнить оныя сообразно с правдою Своею. Но как чада послушания, получим ли просимое в полную меру прошения, или совсем не получим онаго, или даже лишимся и того, что имели, во всех сих случаях не престанем приносить наши благодарения Отцу, Который сколько щедр тогда, когда подает хлеб, столько же благ и тогда, когда не дает горящаго угля несмысленному детищу, или отъемлет у него смертоносное орудие. Дерзнем приступать ближе и ближе к сему всеблагому Отцу, даже без посредства наших нужд и Его даров: довольно услышать одно слово Его, или одно имя Его, ‘да изыдет душа наша в слово Его’ (Песн. V, 6), и вся излиется пред Ним в молитве любви и радости. Тако ‘молю творити молитвы, моления, прошения, благодарения’.

Расширим сердце наше молитвою, и обымем ею всех человеков. В ней и отдаленное да соделается близким, и чуждое собственным, высокое и низкое равным пред лицем Всевышняго, в ней да угаснет вражда, и любовь да воспламенится более сильным и чистым пламенем. Особенно взыщем чрез молитву блага тем, которых Бог поставил особенными подвигами созидать наше благо. Кто знает, сколько может молитва веры за Царя и отечество? Некогда молитва одного Елиссея для царя и царства Израильскаго была сильнее войска, ибо привела целое неприятельское войско пленным в столицу Израиля. ‘Молю убо творити молитвы за вся человеки, за царя и за всех, иже во власти суть’.

Наконец, будем остерегаться, чтобы нечистое намерение, как червь, не повредило плода молитвы в самой его внутренности. Как недостойна была бы, например, молитва за Царя, если бы кто предстал в ней с прочими только для того, чтобы исполнить обычай и гражданскую обязанность! Нет! Не того требует Христианство, не того достоин Царь. Искренним сердцем, и всею душею да приносим ‘молитвы за вся человеки, за царя, и за всех, иже во власти суть’, с чистым намерением, ‘да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте. Сие бо добро и приятно пред Спасителем нашим Богом’ (1Тим. II, 1—3), Которому да воздается молитва непрестанно, благодарение за все, и слава во веки. Аминь.

Слово в день венчания на царство, и миропомазания Благочестивейшаго Государя Императора Александра Павловича

(Говорено в Успенском Соборе 15 сентября, напечатано отдельно и в Христианском Чтении 1840 года и в собраниях 1844 и 1848 годов.)

1823

Читайте также: