Слово об искусстве
Слово об искусстве
Из писем с Помперага
Слово об искусстве, Гребенщиков Георгий Дмитриевич, Год: 1928
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Pусские люди очень любят грустные песни. Есть такие национальные черты в нашем характере, которые непонятны другим народам, но без которых нам просто скучно жить. В грустной песне всегда что-то слышится родное. О причинах этой любви к грусти и печали, мы сейчас не будем говорить, но прибавим, что эта наша русская черта настолько многим непонятна, что над нею даже большие иностранные политические деятели посмеиваются. Так, например, ныне покойный, бывший премьер английского правительства мистер Макдональд как-то выразился по адресу русского народа:
‘Русский народ любит страдать. Не будем мешать ему в его удовольствии…’
В переводе с дипломатического языка это значит: не вмешиваться во внутренние дела других стран, если бы даже там происходило истребление миллионов народа. Пусть сам народ разбирается в своих проблемах, и сам помогает себе.
Но, как это не странно, ни один народ не может всей массою постичь всех сложностей политических интриг, а волей-неволей должен обходиться только азбучными познаниями, чаще всего ему навязанными его правительством.
Но какими же путями народ как нация может приобретать свои познания, чтобы сознательно участвовать в политической жизни страны и так или иначе не быть безответным рабом того или иного режима. Только, прежде всего, познанием культуры своей страны, освещением ее светом своего мозга и сердца. Для этого всякая нация выделяет из своей среды, так называемый, мозг страны, ее творческую интеллигенцию: писателей, художников, ученых, музыкантов, артистов, композиторов и прочих. Нация, таким образом, становится как бы одухотворенной, сознательным организмом с разумом и сердцем, главное, — с сердцем, — ибо без сердца даже и разум творить не может.
Вот почему для каждого гражданина каждой, даже самой малой нации, необходимо выработать в себе сознательное отношение к своей культуре, и, прежде всего, к искусству. Так как искусство — первый инструмент, при посредстве которого народ научается любить свою страну и по мере сил служить ей, продолжая и обогащая ее культуру.
Однако принято думать, что простой народ не может разбираться в тонкостях искусства, и что искусство является привилегий высших классов и богатых людей. Если это даже так было, то в наше время так быть не должно.
Есть и оборотная сторона картины. Один из представителей высшего класса России, граф Лев Толстой, даже отрицал искусство, проповедуя простоту и безыскусственность жизни. Может быть, с Толстым можно было бы согласиться, если все миллионы простого народа могли бы до шестидесятилетнего возраста испытать все прелести жизни и искусства, как это удалось Толстому, и потом можно было бы и отказаться от них во имя идеала опрощения.
Есть более глубокие примеры из жизни той же России. У нас были великие подвижники, которые с юных дней отказывались от всех прелестей жизни, и не только не украшали свое бытие, но, напротив, всячески отягчали его монашеством, изнурительным трудом, молитвой, постом, тяжелыми веригами. Но для этого нужно, чтобы весь народ дорос до такого высокого идеала. А так как народ, во всей своей массе, в борьбе за хлеб, кров и тепло, принужден жить в нищете духовной и физической, то для него необходимо найти наиболее культурный путь, прежде всего, к освещению смысла его жизни. Это так просто и законно — желать прожить всю жизнь человеком, а не безотчетною скотиной. И в данном случае сама природа приходит на помощь человеку, как, впрочем, и всему живому миру. Она как мать протягивает своему дитяти еще с его колыбельного возраста какую-либо яркую игрушку и тем вызывает у ребенка первую улыбку и радуется сама. Ребенок, способный улыбаться, уже способен к развитию своего ума и сердца, своих духовных способностей. Да и что же была бы за жизнь без улыбки, без радостной оценки солнечного света, деревьев и цветов, неба и звезд.
Таким образом, искусство, если оно настоящее, великое, то есть радующее — является естественным путем, ведущим человека к его высшим достижениям, к вершинам духовного прозрения и даже к понятию о бессмертии и духа, и материи.
Посмотрим же на первые источники искусства, на первые его зачатки в мире и в природе.