СЛИЗНЯКИ
СЛИЗНЯКИ
* * *
* * *
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Слизняки, Аверченко Аркадий Тимофеевич, Год: 1920
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Аверченко А.Т. Собрание сочинений: В 14 т. Т. 11. Салат из булавок
М.: Изд-во ‘Дмитрий Сечин’, 2015.
С пьяными и пессимистами у меня одинаковый прием в разговоре.
Подходит ко мне в театре знакомый: носок одной ноги цепляется за каблук другой, прядь мокрых волос прилипла ко лбу, глаза мутные, как буза, на левом усе присохла самым изящным образом рыбья кость.
— Здрасссь..ссь… — осторожно выговаривает он, стараясь не зацепить языком за губу. — Я б… большой ваш поклон… ик! Разрешите изъяснить…
Моя фигура сразу делается вялой, расхлябанной еще больше, чем его фигура, руки у меня болтаются, как плети, глаза мутнеют, рот беспомощно кривится на сторону и я, валясь на него, начинаю бессмысленно бормотать:
— Вас… ся! Милый! Брось, ей-Богу! Чего там… Я вновь пред тобою стою очарован… Свой стан худощавый к луке наклоня, араб горячил вороного коня… Волхвы не боятся могучих владык… Верно?
Он приосанивается.
— О, голубчик! Где это вы так на… набрались?..
На его пьяном лице написано искреннее отвращение ко мне, еще более пьяному…
Отходит… (Что, дескать, с пьяным разговаривать!).
Замечательный способ! Верный.
И с пессимистами то же.
Подходит ко мне господин с таким унылым, желтым, кислым лицом, что у меня сразу начинает сосать под ложечкой.
— Слышали? Наступление-то наше…
— А что?! — испуганно говорю я. — Приостановилось? Красные побеждают?
— Нет, не то. Положим, побеждают наши, а что толку?
— То есть как — ‘что толку’?
— Да так, — собирая желтое кислое лицо в тысячу складок, кривится господин. — Что толку, что наступление имеет успех? Дойдем мы до Харькова — нехорошо! Слишком будет растянут и обнажен тыл. Остановимся и закрепимся у Александровска или Синельниково — тоже нехорошо. Красные соберутся с силами, перегруппируются и обрушатся на нас, как лавина.
У него на лице тысяча складок, я собираю свое в две тысячи складок, у него опущены книзу только уголки рта, — я опускаю книзу уголки рта, уголки глаз и даже крылья носа повисают у меня самым безнадежным образом, как перешибленные.
— Да… — качаю я головой. — Вы правы. Дело возрождающейся России погибло!
Такая категоричность даже его несколько пугает.
— В… вы думаете?
— И думать нечего! Вы знаете, какая у нас армия? Сколько штыков и сабель?
— Тысяч сто?..
— Восемьсот человек! Двести сабель, пятьсот штыков, а остальные — кортики, рапиры, всякая чепуха! Они, конечно, подвинутся вперед, а большевики сзади произведут десант да и отрежут их. И чем кончится? Наша армия в мешке, тыл захвачен, а так как большая половина населения ждет— не дождется большевиков…
— Ну, это вы, кажется, хватили… — испуганно лепечет пессимист.
— Ничего не хватил! Ведь между нами говоря, что все вранье, что у большевиков разруха и развал. Транспорт у них великолепный, хлеба сколько угодно, террор прекратился, крестьяне их буквально на руках носят…
— Брехня!
— Нет, не брехня-с! Правда, террор иногда вспыхивает, но и то — где? Во вновь занятых областях. Скажем, возьмут они Крым. Кто вы такой? Буржуй! Собственник! Ручаюсь вам, не пройдет и месяца, как вы будете сидеть в чрезвычайке, вам обдерут, почти вытянут плоскогубцами язык и…
— Черт знает что вы говорите! Никогда большевики в Крым не придут!
— Дитя! И месяца не прой…
Он быстро сует мне мокрую лапу и отходит раздавленный, уничтоженный.
О, проклятая скользкая лягушка! Сколько вас теперь квакает на каждой кочке!
Кажется, ни на что вы не пригодны для новой складывающейся России?
Ан нет — нужны!
Хорошо бы наделать из вашего жира свечей, и чтобы при свете этих свечей беспристрастный историк написал на вашей, выделанной под свиную, коже всю историю Великого народа, организм которого, как трихинами, был отравлен сомневающимися, вялыми, чадящими бескровными слизняками, без любви, без ненависти, без восторга, без крика ярости, — без всего, чем красна жизнь…
Впервые: Юг России, 1920, 28 мая, No 48 (241). Печатается по тексту газеты.
Я вновь пред тобою стою очарован… — Первая строка известного романса ‘Я вновь пред тобою’ (музыка неизвестного автора, слова В. Красова).
Свой стан худощавый к луке наклоня, араб горячил вороного коня… — Строки из стихотворения М.Ю. Лермонтова ‘Три пальмы’ (1839).
Волхвы не боятся могучих владык… — Строки из пушкинской ‘Песни о вещем Олеге’ (1822).
Наступление-то наше… — В конце апреля 1920 г. П.Н. Врангель одобрил план общего наступления из Крыма, предполагавший молниеносный захват района Днепр — Александровск — Бердянск, при успехе первого этапа операции следовал второй этап — выдвижение на линию Днепр — Синельниково — Гришино — Таганрог, и далее третий — наступление на Дон и Кубань. Операция намечалась на первые числа июня.
Остановимся и закрепимся у Александровска или Синельниково… — Александровск — старое название г. Запорожье, Синельниково — город с 1921 г. на Украине, центр Синельниковского района Днепропетровской области. Крупный железнодорожный узел (линии на Днепропетровск, Лозовую, Чаплино, Запорожье).