Владимир Азов.
Славянский дом
Владимир Азов.
Славянский дом
Сей дом сдаетца, а
также и продаетца.
—————————————————
Славянский дом, Азов Владимир Александрович, Год: 1911
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Славянский Дом поручили строить гр. Владимиру Бобринскому. Были и другие кандидаты, даже очень много, но чехи подняли такой шум, что пришлось предпочесть всем остальным — именно, гр. Бобринского. Когда об этом узнали доктор Тупердутто, Меньшиков, Карл-Амалия Пфефферкухен, Шельмензон и Капучидзе, главные из соперников гр. Бобринского по постройке Славянского Дома, они воскликнули хором:
— Ну, конечно! Где же нам с ним тягаться, когда чехи за него горою! Когда он — свой человек в Златой Праге. Хитрый Боб! Заручился симпатиями чехов и стал излюбленным человеком во всем славянстве.
— Это не то, что организовать хулиганов, — сказал доктор Тупердутто.
— Это не то, что лежать перед властью на брюхе, — угрюмо пробурчал Меньшиков.
— Это не то, что клясться на всех перекрестках в своей любви к славянству, — сказал Карл-Амалия.
— Это не то, что корпеть в редакции частного издания, — сказал Шельмензон.
— Это не то, что делать патриотические выговоры по телеграфу, не разбирая ни чина, ни звания, — сказал Капучидзе.
Но граф Бобринский, почтенный доверием всего славянства, не обратил никакого внимания на это шипение и энергично взялся за дело.
Постройка Славянского Дома велась исключительно славянскими средствами и славянскими материалами. Строили русские (православные и старообрядцы), поляки, чехи, сербы, болгары, босняки и проч. ‘Только цемент пришлось пустить в дело немецкий, так как русский подрядчик, хотя и чистокровный славянин, и даже член союза русского народа, оказался большим плутом. Постройку забрали сверху до низу лесами, обшили леса тесом и что делалось на постройке — про то знал один лишь гр. Владимир Бобринский, излюбленный восточными, западными и южными славянами славянский батька.
Иногда рабочие, особенно из молодых, баловали. Раз облили сверху с лесов красной краской какого-то инородца, другой раз обсыпали сверху известкой какого-то проходившего мимо постройки чухонца.
Граф Бобринский подверг виновных строгому взысканию и произнес на дворе, собрав вокруг себя всех рабочих, блестящую речь о терпимости.
— Я питаю, — закончил он, — глубокое, уважение к правовому строю Финляндии. Россия должна строить свой новый дом, в котором отделаны будут квартиры для всех славянских народностей, не роняя кирпичей на головы финляндцев!
За эту речь доктор Тупердутто подал на гр. Бобринского донос в полицию. Меньшиков обругал графа кадетом третьего сорта, Шельмензон упрекнул графа в отсутствии у него государственного чутья, Капучидзе прислал ему суровую телеграмму, а Карл-Амалия Пфефферкухеи забился в истерике.
Но славянский батька, не обращая внимания на весь этот кошачий концерт, продолжал спокойно и твердо великое дело постройки Славянского Дома для всех славянских народностей.
Летом гр. Бобринский проехался по Англии, для изучения новейших изобретений в области квартирного комфорта, а осенью Славянский Дом объявлен был открытым.
— Пожалуйте, — с широким жестом обратился граф ко всем славянским народностям. Пожалуйте! Выбирайте обои по вкусу и перевозите вещи! В Славянском Доме для всех найдется место. Все квартиры светлые, просторные, во всех квартирах различные приспособления для комфорта по английскому образцу. Недаром я обучался в Англии… Пожалуйте, братья славяне — милости просим…
Первыми пришли (им было ближе всех) поляки. Пришли в национальных своих кунтушах, как на праздник, с польскими песнями на устах. Но вещи благоразумно (может быть, что еще не достроено или недоделано) оставили в Варшаве.
— Пожалуйте, — сказал граф Бобринский полякам. — Милости просим. Вот флигелечек на дворе, рядом с баней, которая для союза русского народа отстроена. Весь в вашем распоряжении.
— А второй этаж! — сказали упавшим голосом поляки. — Ведь для нас в Славянском Доме второй этаж отделывали, сейчас же над бельэтажем, занятым Россией?..
— Ну, это дудки! — сказал славянский батька. — Ишь чего захотели: второй этаж! Скажут тоже! Я, панове, тогда еще в Холмской Руси не бывал, когда обещал вам второй этаж. Мы не можем насаждать польскую культуру! Этот дом искони русский. Теперь, когда татарское иго свергнуто, историческая задача наша — запятить инородцев в самый задний угол. Пожалуйте во флигелек рядом с банькою. Отличный флигелек!
Поляки побледнели от злости и повернули домой.
— Це молода була дитына, в Холмской Руси не була, — добродушно сказали хохлы и повернули вслед за поляками.
На смену им пришли старообрядцы и полезли по парадной лестнице прямо в бельэтаж.
— Стойте! — окликнул их гр. Бобринский. — Вы что же это по парадной лестнице прете? Аль не слыхали, что вероисповедные законопроекты взяты из Думы обратно? Уж вы, братцы, ходите черным ходом. По парадной православное духовенство ходит, неудобно все-таки.
Старообрядцы посоветовались промеж себя, поутюжили бороды, почесали в затылках и побрели назад, восвояси.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Славянский дом, сооруженный графом Бобринским, стоит сейчас заколоченный. На воротах Славянского Дома висит вывеска:
Говорят, к нему приценивается уже немец…
Отдел ‘После 17-го’
Влад. Азов. Цветные стекла. Сатирические рассказы. Библиотека ‘Сатирикона’. СПб.: Издание М. Г. Корнфельда. Типография журнала ‘Сатирикон’ М. Г. Корнфельда, 1911.