—————
—————
—————
—————
ПРИМЕЧАНИЯ
ПРИМЕЧАНИЯ
Скупка литературной совести, Свенцицкий Валентин Павлович, Год: 1916
Время на прочтение: 6 минут(ы)
———————
Публикуется по: Свенцицкий В. Собрание сочинений. Т. 4. Церковь, народ и революция (1910-1917) / Сост., коммент. С. В. Черткова. М., 2016.
———————
До сих пор мы слышали о скупке банками сахара, муки, газетной бумаги…
Но аппетит приходит во время еды. Чем больше ешь — тем больше хочется.
И банкирам захотелось скупить литературную совесть.
Во главе дела встал товарищ председателя Государственной думы — Протопопов. В совещании присутствовали представители ‘Сибирского банка’, ‘Русского для внешней торговли’, ‘Азовско-Донского’, ‘Международного’, ‘Волжско-Камского’ и других 1.
Протопопов сообщил, ‘что давно уже возникла мысль о создании специального органа для обслуживания интересов банков и торговцев, положение которых тяжело особенно тем, что нет возможности парировать несправедливые на них нападки‘.
Протопопов заявил, что ‘необходимо привлечь сюда людей с именем, профессоров, известных литераторов и т. п. Он об этом уже позаботится’.
Причём цена для скупки литературной совести испрашивается не 30 сребреников, а 5 миллионов. ‘Выдача каковой не встречает со стороны банков препятствия’.
Правда наших дней та, что товарищ председателя Государственной думы взялся за организацию газеты для банков!
Банки хотят иметь свою газету. Это понятно.
Но при чём тут товарищ председателя Государственной думы, и к лицу ли ему заниматься сводничеством и привлекать к этому грязному делу профессоров и литераторов ‘с именем’.
Банкиры обижены литераторами!
Прекрасно. Но ведь ‘люди с именем, профессора и литераторы’ пишут и в других газетах. Неужели их надо взять на содержание, и они только тогда начнут ‘парировать’ несправедливые обвинения против банкиров?! Ведь если обвинения несправедливы, если обиды незаслуженны, каждый порядочный литератор — с именем и без имени — ‘заступится’ по долгу своей литературной совести.
Очевидно, банкиры плохо верят в силу ‘долга’ и предпочитают силу гонорара. Но они — торгаши. Им простительно плевать в лицо ‘людям с именем, профессорам и литераторам’. Но ‘член президиума’? Как у него повернулся язык сказать, что ‘он об этом позаботится’! Какие основания, какое право имеет он так рассчитывать, что известные журналисты продадут свои перья и начнут в банкирской газете защищать своих хозяев, — начнут ‘парировать’ за деньги те самые обвинения, которые они предъявляли к ним в других газетах? Или право это дают 5 миллионов, в выдаче которых не встречается препятствий?
Один товарищ председателя — Варун-Секрет — снял в аренду казённую землю по 15 коп. за десятину 2.
Другой товарищ председателя — Протопопов — собирается скупить русскую совесть за 5 миллионов.
Разница в цене большая!
Но и 30 сребреникам, и 30 миллионам цена одна, когда свершается позорное дело.
Свершается, но не свершится!
Мы не хотим верить, что циничный ‘план’ Протопопова оправдается на деле и что действительно русские журналисты торгуют своей совестью ‘оптом и в розницу’.
Скупщики сахара, муки и бумаги могут спекулировать на чём угодно, если не боятся тюрьмы, но спекулировать на литературной совести — им не удастся, хотя бы и обещал им ‘всё устроить’ товарищ председателя Народного собрания.
Русские литераторы с именами — пока ещё гордость и утешение страны. Мы ещё не дожили до такого позора, чтобы их скупали по ‘сходным ценам’, и, даст Бог, никогда не доживём!
Лет шесть тому назад известный религиозно-общественный деятель, лишённый сана священник Иона Брихничёв организовал еженедельный журнал ‘Новая Земля’.
Разумеется, без всяких денежных средств. Все сотрудники работали бесплатно.
Среди них были такие ‘имена’, как Златовратский, Брюсов, Блок, Николай Клюев, Горбунов-Посадов, епископ Михаил и др. 3
Брихничёв обратился с просьбой принять участие в журнале к Леониду Андрееву. Тот ‘полушутя’ ответил ему:
— Ведь мы, писатели, те же проститутки — кто больше даст, к тому и идём…
Я невольно вспомнил этот ‘афоризм’, когда читал сообщение, что банковская газета, по предложению Леонида Андреева, переименовывается из ‘Зари’ в ‘Эпоху’.
Значит, Леонид Андреев принимает ‘ближайшее участие’… Значит, не один Амфитеатров, но и другой популярный писатель — решил от ‘теории’ перейти к практике — и перейти на ‘содержание’ к банкирам.
Прав ли Андреев, бросая свою ‘шутку’ в лицо всей журналистике?
К великому счастью, мы можем документально опровергнуть эту клевету — ссылкой на Вл. Короленко и Максима Горького, не пошедших за теми, ‘кто больше даст’.
Но если Леонид Андреев оказался не прав в отношении других — то в отношении себя он оказался прав совершенно!
И хорошо, что сняли неподходящее название. Какая же ‘Заря’?! Уж скорее ‘Эпоха’ — и скверная эпоха — разложения литературных нравов.
Принципиальные ‘разговоры’, можно сказать, исчерпаны. После авторитетной статьи Вл. Короленко в ‘Русских записках’ — о ‘банковских газетах’ — спорить нечего 4. Что можно принципиально возражать против чистосердечного сравнения писателем своей деятельности с деятельностью проститутки?
Это можно лишь ‘принять к сведению’.
Но кроме ‘газеты’ и ‘журналистов’ — здесь есть ещё одна заинтересованная сторона: читатели! Об них как-то забыли.
Есть ‘содержатели’. Есть ‘проститутки’.
Но обязаны ли читатели идти в этот публичный дом?!
Теперь слово принадлежит обществу.
Пусть оно скажет — с кем оно? С Короленко, Горьким, старыми, чистыми традициями русской журналистики — или с Амфитеатровым, Леонидом Андреевым и прочими ‘теми же проститутками’?
Мы знаем, кто будет писать в банковской газете. Знаем, кто будет платить за это писание. Но кто будет читать?
Пусть ответ на это вопрос даст само общество!
Мы живём накануне практического разрешения очень многих общественных, религиозных и политических задач. Несомненно, жизнь поставит ребром и вопрос национальный.
Как относиться к евреям, полякам, инородцам — очень скоро примет форму вопросов ‘реальной политики’, т. е. форму законодательства о евреях, поляках, инородцах и т. д.
Неудивительно поэтому, что национальный вопрос всё чаще делается предметом принципиального обсуждения в печати.
Собственно говоря, для русского народа ‘национального вопроса’ не существует вовсе.
Он создан, с одной стороны, ‘реакционной’ и ‘либеральной’ Россией. С другой — теми идейными течениями в русской интеллигенции, которые поддерживали ту или другую спорящую сторону.
Если спросить русского крестьянина:
— Как надо относиться к полякам или евреям? — он будет немало удивлён и в свою очередь спросит:
— А к какому, примерно, поляку?
— Вообще к поляку, к еврею, к инородцу, — одним словом, к другой национальности.
— А вообще — коли еврей хороший, — скажет крестьянин, — ничего, жить с ним можно. А коли мошенник — ну его: лучше не надо!
В этих простых и ясных словах не решение ‘национального вопроса’, а коренное отрицание самого его существования.
Несомненно, в некоторых слоях народа можно заметить не столько злобное, сколько пренебрежительное отношение к ‘жиду’. Но и здесь причина не в ‘национальном антагонизме’, а совсем в другом.
Ведь русский народ очень часто сталкивается с определённым типом еврея. В чернозёмной полосе, например, это почти исключительно скупщики зерна по деревням. Крестьянин твёрдо знает, что скупщик — его обманывает и всячески притесняет. Очень часто вместо того, чтобы сказать ‘скупщик приедет’, он говорит ‘жид приедет’. И потому ‘скупщик-мошенник’ превращается в ‘жида-мошенника’. Отсутствие ‘национального антагонизма’ обнаружится очень быстро, коль скоро еврей окажется хорошим человеком, а русский агент по скупке зерна — мошенником…
Всё истинное — просто. Просто решает народ и ‘национальную проблему’.
Но посмотрим, как мудрствуют доморощенные русские философы, подготовляя ‘принципиальную почву’ для будущих национальных реформ.
Без малого полгода назад я отмечал необычайный спор на страницах ‘Русской мысли’. Необычайный по форме. Князь Е. Трубецкой и Муретов 5 явились ‘на суд Соломона’ — редактора ‘Русской мысли’ Струве — и обратились к нему с своими ‘принципиальными заявлениями’. Спор вёлся, собственно, между Трубецким и Муретовым — но оба, не глядя друг на друга, обращались к мудрому Струве с челобитной:
— Дорогой Пётр Бернгардович — Муретов разбойник!
— Многоуважаемый Пётр Бернгардович, князь Трубецкой, извините за выражение, не мужчина, а сантиментальная баба.
Выслушал дорогой и многоуважаемый — и почти полгода хранил ‘гробовое молчание’.
Не думаю, что древний Соломон тратил такую уйму времени на размышление.
Но наконец дальнейшее молчание становилось прямо-таки неприличным! Как никак, а два ‘просителя’ стояли в ожидательной позе с марта месяца!
И наконец Пётр Бернгардович изрёк:
— ‘Мне непонятно, почему кн. Е. Трубецкой так ополчился на Д. Д. Муретова. В статье Муретова весьма талантливо, с почти юношеским пылом и с некоторым полемическим задором (а вовсе, дескать, не разбойник), развивается одна, по моему глубокому убеждению, непререкаемая, но часто забываемая мысль’.
А ‘развивается’ мысль вот какая:
— Грех дурён, но из любви к родине допустим какой угодно грех, потому что любовь к родине выше требований совести.
Эта простая — и очень опасная мысль излагается в весьма туманных выражениях, так как приплели зачем-то греческое слово ‘эрос’.
Сам Соломон Струве чувствует всю опасность этой мысли и потому наставительно советует ‘блюсти себя‘.
Дескать, легко ‘зарваться’ и допустить из любви к родине — уж слишком большую мерзость.
И в самом деле, ведь если обладать ‘пылкостью’ Муретова и принципиально допустить, что требования нравственные должны смолкнуть перед ‘любовью к родине’, тогда в случае ‘грешной мысли’ — о еврейском погроме из любви к русскому народу — ничего нельзя будет возражать против.
Конечно, слово ‘эрос’, т. е. высшая форма любви, — красивое слово. А слово ‘погром’ — отвратительное. Но что же поделаешь, когда у наших мудрецов одно из другого непосредственно следует.
1 Описанное совещание состоялось 15 июля 1916 г.
2 Варун-Секрет Сергей Тимофеевич (1866—1962) — депутат I-IV Государственной думы, товарищ её председателя (1913-1916), владел 3000 десятин земли (1913). В числе других крупных помещиков получил от правительства в аренду, без торгов и за бесценок, казённые участки в Казахстане из фонда лучшей земли.
3 А также: И. А. Беневский, З. Н. Гиппиус, С. М. Городецкий, С. Н. Дурылин, Д. С. Мережковский, Г. С. Петров, М. М. Пришвин, Д. В. Философов, Д. М. Цензор, Эллис и др.
4 В. Г. Короленко 1 августа 1916 г. заявил, что не желает работать в газете, издаваемой ‘на средства гг. торговцев, промышленников и банкиров, которые, конечно, не напрасно решаются тратиться на эту дорогую затею’, подр. см. его статью ‘Старые традиции и новый орган’ (Русские записки. 1916. 8). Затем отказались Горький, Блок, Шмелёв, уклонились от участия Бунин, Куприн, Ал. Толстой, согласились Л. Андреев (возглавил лит. отдел), А. В. Амфитеатров (предложил окончательное название ‘Русская воля’), Ф. Сологуб, М. Кузмин.
5 Муретов Дмитрий Дмитриевич (?—1918) — философ и публицист, окончил историко-филологический факультет Петербургского университета (тема диссертации — ‘Философия Канта’), преподавал в Петровской женской гимназии, крёстным отцом его дочери был П. Б. Струве. ‘В 1914 г. в начале войны он ‘напал’ на молодого, никому не известного писателя-философа Д. Муретова — человека крайне правых убеждений, по своей духовной узости прямо противоположного натуре П. Б. и большинству из нас чуждого. Но Муретов имел интересные, свежие, весьма ‘еретические’ для обычного интеллигентского миропонимания мысли о национализме, о национальном чувстве, которое он описывал как чувство, аналогичное эротическому и имеющее в человеческой жизни ценность самодовлеющую, ‘по ту сторону добра и зла» (Франк С. Л. Непрочитанное… Статьи, письма, воспоминания. М., 2001. С. 446). В споре, начавшемся с его статьи ‘Этюды о национализме’ (Русская мысль 1916. 1), участвовали также Н. А. Бердяев, В. В. Розанов, Н. В. Устрялов (Национализм. Полемика 1909-1917. Сб. статей. М., 2000).