Сказка о [рождении] тафтяной мушке [мушки]
Из сборника ‘ Пересмешник, или Славянские сказки’, 1765 ( 1784) г.
Вечера 46 — 55, 71 — 79, 96 — 97.
М. Д. Чулков ‘ Пересмешник’, сост. Степанов В. П., М. ‘ Советская Россия’, 1987 г.
Часть 3.
Глава 16.
Вечер 46.
Я весьма негодую на всех учёных людей, и иногда дохожу до того, что почитаю их неучтивыми против нежного женского пола, они писали о начале света, писали о начале людей и языков, о происхождении империй и царств, но я бы спросил их, для чего они упражнялись в толь ненужном для щегольского общества деле, и не писали того, в чём ныне почти всем нам превеликая нужда. Надобно ли, например, щеголихе знать, что массагетяне и скифы убивали своих отцов и, сварив их, ели с великим пированием, она не только что не пожелает иметь о том сведения, но и одно воображение столь варварского обыкновения приключит ей обморок, от которого никакой врач исцелить её не сможет. Итак, по этому видно, что господа разумные люди напрасно теряли время, пренебрегая сей материей. Ныне нужда в том, что может украсить природу и придать большую лепоту нежному женскому телу. Например, чёрная тафтяная мушка, прилепленная кстати на лице, усугубит красоту щеголихи, сделает вид её важным и приятным. Хотя сей божественный дар не имеет уст и голоса, однако изъявляет желание той, на лице коей она налеплена, и ежели любовник увидит свою любовницу, то этот божественный вестник объявит ему тотчас, в каком состоянии в нынешний день находится его красавица, что она думает и как готовится его принять. Вергилий и Гомер со всею их премудростью, мне кажется, не стоят и одной ноги того великого мужа, который сочинил столь полезный для щегольского общества реестр мушкам, а что касается до Эзопа, то он со своими баснями и в кучера к нему не годится. Эзоп дал язык и голос зверям, скотам, птицам и гадам только, а сей беспримерный муж и неодушевлённой твари отверз уста, и теперь её разумеют пяти метры и кокетки.
Предпринимая сие важное дело, страшусь я скудного моего таланта и думаю, что не в силах объяснить столь важные и великолепные на свете вещи, однако, видя оные от всех людей в забвении, осмеливаюсь рассказать о них. Ежели слог мой будет не текущим и изъяснения темны, то весь прекрасный пол и вы, госпожа Аленона, — промолвил он, — должны извинить меня за моё усердие, которое одно только причиною, что я приступаю рассказывать о непонятной и неприступной вещи для мужа, а сие же будет сказка, а не роман, а в них позволено рассуждать обо всём.
Упомнить не могу, или, лучше, не знаю, в котором веке, только уже очень давно, в граде Новогрудке на Белой Руси заведён был университет. В оном университете учился студент, нарицаемый Неох, он был очень весёлого нрава, собою хорош и разумен, учителя и товарищи его всегда им были довольны. Он имел всё, что касается до ученика, только также имел и один недостаток, который имеют многие учёные люди, то есть деньгами был гораздо не богат.
Природа награждает людей разными талантами, одним кладёт она в сундуки множество денег, а в то место, где долен лежать разум, индийскую цифру 0, другим кладёт в голову множество разума, а в карман — ни копейки денег. Итак, в прежние времена живший студент Неох был из того числа людей, у которых карманы всякий день бывают пусты, он часто хаживал в гости, и во всякую беседу приходил всегда первый, а к себе никого не звал для того, что потчевать ему гостей было нечем, не застенчивые люди много раз ему за то выговаривали, однако он всегда извинялся шутками, приличными студенческой отваге.
В таком худом и безденежном состоянии препроводил он целые 23 года, и в это время научился довольно исправно. Наукам его ни роскошь, ни любовь препятствий не делали, которые нередко или нас многому научают, или и последнее понятие отнимают, а он не ведал ни того, ни другого: следовательно, одна только Пения присутствовала в его сердце, лучшая из всех приятельница Минерве. На 24 году его возраста не знаю, какое-то проворное божество шепнуло в ухо Неоховой тётке, которая жила в другом городе, что б ссудила она племянника своего некоторой суммою денег, что она и исполнила. Когда принесли к Неоху деньги и стали ему отдавать, то он чуть не упал в обморок, насилу мог опомниться от радости и чуть не получил горячки, так-то деньги милы тому, кто отроду не имел их в своём кармане. Сделавшись полным над ними господином, хотел он употребить их в свою пользу и предпринял узнать, сколько из всего университета сыщется ему приятелей, а о друзьях он уже и не думал: ибо в нынешнем веке дружелюбное мастерство давно крапивой заросло. Желая же предприятие своё расположить по своему соизволению, нанял он нарочно для того дом и трактирщика, что б довольствовать его и приятелей его целые сутки.
Всяк ведал, что Неох знаменит был бедностью в городе, не уступал в том самому последнему гражданину и мог назваться правильно пресведущим героем с котомкой, и для того, как он думал, не пойдёт ни один человек к нему в гости. Он написал реестр, в котором не менее как 25 человек назначил поимённо, и так, с такою радостью, и пошёл к первому из них и попросил его на завтрашний день к себе откушать, притом показал тот реестр и сказывал, что всех этих людей намерен он пригласить к своему столу, что б возблагодарить их за старую хлеб-соль. Званый им гость захохотал и, сняв колпак, кланялся Неоху, благодаря его за одолжение и притом просил, что не изволит ли Неох завтрашний день у него откушать. ‘ Хотя у меня и не будет такого великолепия, — говорил он, смеясь, — как за вашим столом, однако я думаю, что вы за это не погневаетесь, моё дело не богатое, так надобно жить на свете сколько-нибудь поскромнее’, — и так посмеявшись над ним и над его столом, отпустил его от себя с честью и с любовью.
Неох, оставив его дом, пошёл к другому и, идя, рассуждал сам с собой, что удобнее на дно реки погружённому жезлу всплыть на поверхность воды, нежели бедному человеку сделаться вдруг богатым. Званый им гость, может быть, подумал, что Неох делает над ним какую-нибудь шутку, которых уже много они от него видели, и так, в уплату прежнего Неохова одолжения, посмеялся он и над ним несколько:
‘ Как аукнется, так и откликнется’. Придя к другому, точь в точь такой же получил смутный и неопределённый отказ, и так далее, из 25 человек ясно обещали посетить его дом только четверо, и то такие, которые были одного тиснения с Неохом и жили с ним по-братски, ночью были все раздеты, а днём все пятеро одевались в два поношенных кафтана, которые служили им по жребию. ![[]](https://electronic-library.ru/wp-content/uploads/2023/05/image004-19.jpg)
Придя домой, не углубился он в философию, и не стал рассуждать о ложных приятелях, а пустился в горячее вино и наполнился им столь исправно, что едва узнал свою постель, лёг на неё и с превеликим удовольствием заснул. Что грезилось ему во сне, того я не ведаю, а только то знаю, что он уснул столь сладко, что мог проспать до самых тех пор, пока начну я рассказывать второй вечер весёлого его похождения, а теперь в угодность моему герою отправимся и мы на свои постели, что б не разбудить и не потревожить его нашими рассказами.
Глава 17.
Вечер 47.
Продолжение сказки о тафтяной мушке
Тогда уже рассвело, когда Неох проснулся. Он призвал к себе трактирщика и приказал готовить ему вечерний стол, ибо вознамерился гостей своих потчевать на совсем иной манер: приказал пригласить музыкантов и так же других людей, к тому принадлежащих, и, словом, всё то, что надобно бы ему делать. Потом обвязал голову свою платками и надел сверху теплый колпак, ещё тулуп и епанчу, которые все купил на присланные от тётки деньги, лёг в постель и стал дожидаться в оной гостей по обыкновению приказных служителей, которые нередко принимают так челобитчиков. Дело уже подходило к обеду, Неох увидел у себя в комнате 5 человек, которые были не последнего звания в городе. Он с великим восхищением, поворачиваясь на постели, просил их, что бы они сели, вскоре потом и с излишком наполнилась его комната, вчера обещали только четверо, а теперь человек и до 15 уже набралось. Некоторые из них пришли пообедать, потому что желудки их были опорожнены, а в другом месте, может быть, нужды не имели запастись столовою провизией, а другие пожаловали, согласившись посмеяться над хозяином, знали они, что он беден, следовательно, думали, что ему нечем их попотчевать, а о присланных о тётки деньгах были без понятия.
Неох, во-первых, начал перед ними извиняться, что к вечеру сделался с ним жестокий припадок, и принимал он поутру лекарство, которое привело его в превеликую слабость и не позволяет встать с постели, просил он, что б гости его сели, и когда находились уже все по местам, то вместо того, что б приказать поднести им по чарке водки, как обыкновенно бывает перед обедом, надул он философические органы и начал предлагать им новую систему о свете. Всё голодное собрание незастенчивым образом докладывало ему, что такие пространные задачи предлагаются после обеда, и что года желудок в хорошем здоровье, тогда и разум бывает понятливее. Неох вздохнул чрезвычайно невозможным образом и говорил им так: ‘ Государи мои, видя меня в такой слабости и почти уже при последнем издыхании, удовольствуйте несколько моё желание, вы мне все приятели, а у приятелей легко всё выпросить можно, помните ли, один премудрый человек сказал, что вино помрачает разум, а у меня за столом его будет весьма довольно, и так, набравшись его, не так уже будете вы здраво рассуждать о свете’.
Гости, хотя и голодны были так, как волки, однако захотели быть учтивы. Что б не потревожить больного, слушали мнение его часа с 3, только увидели из его рассуждений, что система его и до завтрашнего дня не окончится, и так большая половина, вставши и поблагодарив хозяина за хлеб и за соль, пошла искать обеда где-нибудь в ином месте, только не в таком, где вместо оного предлагают рассуждать о свете.
Это был четвёртый час пополудни, Неох оставшимся у него гостям приказал поднести по чарке водки с некоторою весьма малого количества закуской, которая не утоляла голод, но больше приводила оный в совершенство, и начал с новыми силами продолжать излагать мнение своё о свете.
Это правда, он говорил очень красно и замысловато, и когда б гости его поели, то не поскучали бы слушать и целые три дня. Солнце уже прищурилось и уснуло, мрачная ночь покрыла небо чёрною своею епанчой, может быть, сытые и праздные граждане после ужина, а гости Неоховы ещё и не обедали, однако он не переставал рассказывать, а обед продолжал скрываться. Дурная тут надежда поесть, где во всём доме ни одного куска хлеба не видишь. Итак, ещё несколько человек, положив шляпы под мышки, встав со стульев и поблагодарив учтивым образом хозяина за его угощение, пошли, не обедав, искать ужина.
Тут остались только четверо, те, которые обещали прийти к нему обедать, они говорили Неоху:
‘ Так ты, брат, столько же богат, как был и прежде, и почиваешь гостей своих по старому своему обыкновению? Однако что ж делать, мы не виним тебя твоею бедностью, по крайней мере, вели нам дать хоть хлеба с водою. Новая твоя система о свете насыщает наш разум, а желудок без пищи не соглашается больше слушать твои изъяснения’.
Неох спрыгнул тотчас с постели, сбросил в одну минуту с себя всё ночное платье и надел выходное, которое стоило хороших денег.
‘ Смотрите на меня, — говорил он своим приятелям, — и узнайте теперь, в каком я состоянии’.
Потом отворил он боковые двери, гости увидели в другом покое накрытый стол, совсем не приличный бедному человеку. Неох, сделавшись хозяином, просил их весьма учтиво сесть за стол. Как скоро сели они за оный, то столько же числом вышло к ним напудренных дам, которые тотчас обошлись с ними ласково и так же сели вместе. Сделалось за этим приятельским столом людей мужского и женского пола дважды по пяти, и так 10 особ. Все они веселились друг перед другом лучше и удачнее. Неох потчевал гостей весьма усердно, однако себя притом больше всех. Он знал очень хорошо русское обыкновение, что хозяину прежде всех надлежит быть пьяному, а без того и гости веселы быть не могут. Дурные нынешние обыкновения здесь не мешались, где присутствовал пьяный Бахус и зардевшаяся Венера, изрядное вино усладило мужской пол, ибо они его чересчур усердно потягивали, и принуждало уже некоторых и дремать, а в женском мозге произвело охоту танцевать, тотчас заревела нескладно настроенная музыка, и пошли все правильно ходить по комнате, женщины ступали важно и замысловато, делая приятные виды и ужимки, а мужчины ходили на реях и нередко пощёлкивали лбами о стулья своих красавиц, что, однако, не истребило в них охоты к пляске.
Те же прелестницы предложили пьяным кавалерам начать прыгать голубца, тотчас все согласились и начали поднимать ноги. Очень скоро в одном углу что-то стукнуло, а это один весельчак вспрыгнул некстати высоко и ударился затылком об стену, потом в другом углу двое как-то ненароком столкнулись лбами и раскроили себе головы: одним словом, везде поднялось головное сражение, и всякий чувствовал себя пораненным. Трактирщик и несколько других людей, сжалившись над их нестройным весельем, зачали растаскивать их по постелям.
Когда уже сжалился над ними такой человек, с которым честь и совесть никогда не встречаются, то мне, человеку не торговому, и подавно надлежит оказать моё сожаление и перестать описывать дурное и пьяное их состояние, и ежели ещё скажу я хоть слов 50 в сей вечер, то, дожидаясь оного, перебьются они все до смерти. Итак, окончим сие их веселие и оставим их в покое, дадим окончить то Венере, что начал Бахус, потом услышим, что заговорят они на другой день, в то время как начну я рассказывать третий вечер Неохова приключения.
Глава 18.
Вечер 48.
Продолжение сказки о тафтяной мушке
Гости и хозяин, оставив постели, охнули раза по три, иной о поверхности, а другой о внутренности головной, для того что головы их как от вина, так и от сражения изрядно были потревожены, однако остатками от вчерашней пирушки наполнили они себя, опохмелившись и так расставившись с грациями, пошли все, куда каждого должность посылала. Неох, как скоро появился в университете, то приняли его там, как восьмое чудо света, вчерашние его гости хохотали, глядя на него, иной хвалил его вино, которое он пил за столом, другой кушанье и т. д. А как бывшие у него уверяли остальных, что они потчеваны были вправду весьма великолепно, то переменили они насмешливую речь на учтивую и начали приветствовать Неоха единственно только для того, что бы он позвал их вновь к себе в гости.
Неох, поняв сию загадку, не преминул просить их на завтрашний день к себе откушать, все были рады и готовились с превеликим удовольствием. Как только настало обеденное время, то всякий спешил, что бы прийти ему первому и получить от Неоха большую почесть, наконец все собрались и за великолепным столом повеселились, от чего имели много случаев к хорошей между собой драке, ибо диспутировали они на латинском языке о многих трудных вещах. По окончании застолья Неох стал прежде всех, взял шляпу и, вынув половину золотой гривны, дал хозяину, говоря притом, что он очень хорошо довольствует всякого за деньги, поблагодарив его, пошёл потом домой. Пьяные гости имели полную власть толковать Неохов поступок с хозяином к своему избавлению, а как они встали и хотели идти вон, то хозяин докладывал им, что бы они заплатили каждый за себя за кушанье: иные без отговорки заплатили, узнав, каково покушать против воли у Неоха, а другие заспорили и платить не хотели, то трактирные, отважные в кулачных поединках слуги уговорили их к тому разного рода оплеушинами. Пирушка эта кончилась печально, и для того в городе смеялись столько, сколько кому заблагорассудилось: известно, что и слёзы бывают причиною смеха, а смех нередко бывает причиною плача.
Я бы мог говорить и ещё о некоторых приключениях, которые Неох учинил памятными в своей жизни, однако знаю, что как бы дела велики ни были, да ежели произведены они молодым человеком, то от большого числа высоких людей принимаются с презрением. Итак, что б таким низким повествованием не причинить скуки важному уху, оставлю я другие приключения, ибо довольно знаю, что наши молодые граждане охотнее читают романы, нежели сказки. Сверх того, уже время приступить мне к настоящему делу, и показать то, в чём есть необходимая нужда, касающаяся до самой сей сказки.
На 24-ом году Неохова возраста упрямое его счастье, которое всегда от него убегало и даже до сих пор никогда с ним не встречалось, появилось перед ним в полной силе и вознесло имя его и его самого на высокую степень.
Я знаю, каким образом, да и вы легко осведомитесь, — промолвил он ( рассказчик), — ежели не поскучаете слушать далее.
Когда угомонится солнце, и граждане начнут называть время это вечером, Неох имел обыкновение прохаживаться по городу или для того, что б подышать хорошим воздухом, или, прежде, по той причине, что в безденежном состоянии сидеть дома очень скучно. В некоторое приятное вечернее время шёл он по улице, которая почиталась главною во всём городе, вдруг остановил его голосом человек, а по платью — пылкое животное, наследник известного Меркурия, а именно: скороход, который, подав ему письмо, с превеликой поспешностью ушёл с глаз его, не сказав ему ни слова. Неох, посмотрев на письмо, увидел, что оно подписано на его имя, ничего о том не думая, распечатал его и начал читать. Оно было следующего содержания:
‘ Неох, завтра после полудня в восьмом часу должен ты быть за городом подле дуба Расстана ( сей дуб имел от города расстояния на одну версту, и здесь обыкновенно прощались с тем человеком, который выезжал из города: короче сказать, были здесь росстани, так, может быть, от сего дуб получил сие имя. Пр. автора) и дожидаться того, что я тебе назначу.
Покорный слуга твой, Незнакомец’.
Если бы Неох был волокита, то бы, конечно, прочтя сие письмо, испугался и подумал, что пишет сие к нему какой-нибудь соперник и назначает место, на котором бы пощекотал его несколько шпагою, однако Неох был весьма далёк от шайки нарциссов и не знал ещё совсем ни любви, ни волокитства, сверх же того в Новогрудке не слышно было тогда о поединках, да и не мог приять всё это Неох на свой счёт, так как ни вера, ни закон, ни народ его того и помыслить не позволяли. И так он дивился только тому необычайному и нечаянному случаю и предпринял ожидать назначенного ему времени с нетерпением. Он же не был из числа тех людей, которые бегают по дворам, высунув язык от нетерпеливости, и рассказывают всем людям то, что им сказано от другого за тайну. Придя в университет, не сказал он никому о своём приключении, а предчувствовал, что с этой минуты будет он действующим лицом в том романе, который сочинителю писать заблагорассудилось. Неох теперь в полной его власти, и он будет повелевать им так, как своим невольником, может одеть его в странную одежду, наденет на него золотую кирасу с жёлтою епанчою, на голову даст ему белую чалму с жёлтыми полосами, лицо покроет чёрным и взденет в уши ему вместо серёг по крупной жемчужине, вручит ему лук, а за плечи — колчан со стрелами, подпояшет его экватором и обошьёт платье зодиаком вместо позумента, и так покажет его людям, собранным с четырёх частей света, или ещё большему их количеству. Ежели соизволит, даст ему скипетр и посадит на престол, свергнувши с оного, заключит в темницу, даст ему любовницу и опять отнимет оную, сделает с ним превращение и пошлёт выше облаков к Солнцу, а ежели сойдёт с ума по общему обыкновению писателей романов, то повернёт землю вверх дном и сделает его каким-нибудь баснословным богом, ибо от романиста всё невозможное статься может, а я, — продолжал рассказчик, — как сказываю сказку, то без всяких пышных украшений буду продолжать моё повествование от начала. На другой день, когда наступило Неоху назначенное время, то он прибрался несколько порядочнее обыкновенного и пошёл на то место, где должен был ожидать неизвестного. Препроводив с полчаса на оном времени, увидел, что игривые ветры подняли великую пыль в поле, потом из густых земных облаков означились шесть животных четвероногих, которые тащили за собой весьма не дурную карету. Сидящий на козлах кучер с гордыми усами и с важным видом повелел остановиться лошадям здесь, где Неох дожидался, потом вчерашний скороход, подойдя к нему, говорил следующее:
‘ Государь мой, мне приказано просить тебя, что бы ты поехал в этой карете, а куда — об этом мне сказывать не велено, согласен ли ты на то’? — промолвил он.
‘ Со всею охотою’, — отвечал ему Неох.
‘ Очень хорошо, — продолжал зовущий, — должно вам теперь завязать глаза, а мне сидеть с вами в карете и смотреть, что бы вы не развязывали’.
Неох при сём слове рассмеялся, он никогда не сочинял ни сказок, ни романов и так подумал, что в самой вещи начинается с ним какая-нибудь весёлая повесть или забавное приключение. Нет на свете твари отважнее студента во всяком неизвестном случае, а как Неох из таких людей был не выродок, то тотчас и согласился. Скороход не только одни глаза, но всю голову опутал ему полотном, которое он с собою привёз, по чему видно, что рачительно приказание исполнял того, кому это надобно было. Когда Неох поместился со скороходом в карете, то этот романтический или, попросту, дурацкий маскарад ездил часа с два по неизвестным Неоху местам, которое время всё похохотал незрячий студент. Он воображал себе, что сделался героем глупой истории или вздорного приключения, потому что начало неизвестного случая казалось ему смешным и необыкновенным.
‘ Ежели надобно тому, к кому меня везут, — думал он, — незрячего, так в нашем городе довольно найдётся слепых, можно бы одного из них в это дело употребить, а то я, — размышлял он, — который видит обоими глазами, должен без нужды заступить место слепого’…
Наконец, размышляя долго, попал он на истинный путь разума и узнал, что писатель романов, желая привести читателей в восхищение, получит громкую славу, присвоит себе Пегаса и получит парнасский лавр, не только это, но и на воздухе палаты построить может, ежели только захочет.
Карета остановилась, Неоха из оной приняли и повели по лестницам на высокое крыльцо. Он шёл, поддерживаемый двумя людьми, которые сказывали, как должно ему поднимать ноги по мере сделанных ступеней. Сие отважное создание помирало со смеху в то время и жалело о том, что ног своих не выучило ходить по нотам, а то бы, слушая голос проводников, и по тому их произношению поднимало ноги иногда выше, а иногда опускало, или бы двигало оными равно, по восклицаниям провожатых.
Ведя очень долго, наконец остановили его и развязали ему глаза, он увидел себя в маленьком покое, в котором не было ни одного окошка, и который весь освещён был белыми свечами, стояла в нём великолепная кровать, стол и несколько самых мягких и покойных кресел, так же стенные часы удивительной и редкой работы, на стенах были зеркала и картины, а пол покрыт был зелёным сукном. Сие описываю я для того, что сочинитель романов должен быть непременно историком и не упускать ничего, что принадлежит до вранья и басен, а ежели оного мы, хотя я и не из числа оных романистов, употреблять не будем, то скоро все люди потеряют к нам должное уважение, и трудами нашими будут обёртывать купцы товары, а пяти метры — завивать волосы. Скороход просил Неоха, что бы он сел и подождал хозяина, о котором уверял, что прийти не замедлит. Неох без всякого труда угадать мог, что это дело важно и требует великой осторожности: того ради не хотел и спросить об имени хозяина и остался здесь один только, без всякого страха. Что же он думал об этом, я не ведаю, хотя бы и должно было мне описать его смущение и движение сердца, но сочинители романов, ежели видят где непонятное их уму, то всегда оставляют то без описания, что б не так много невежество их открывалось перед теми, которые почитают их разумными и учёными.
Очень скоро вошла к нему женщина в чёрном платье и в маске. Она имела благородную осанку и очень хорошее телосложение, только видно было это, что она уже была не любовница и отказала сие звание другим, которые несколько её моложе. Неох, как скоро увидел на ней чёрное платье и маску, то подумал, что делается с ним Овидиево превращение, а в доказательство того ожидал, как она заговорит — стихами или прозой, и ежели бы она хотя одну рифму сказала, то бы он, конечно, подумал, что старинная неодушевлённая мифология хочет воскреснуть теперь перед его глазами.
Она, вошедши, приветствовала его самым чувствительным образом, или так, как всякая женщина принимает весьма надобного её мужчину, то есть такого, который вознамерился оценить по достоинству красоту и её и разум. По учинении с обеих сторон обыкновенной учтивости села она в кресло, не позабыла так же просить о том и студента.
‘ Ты, господин Неох, — говорила она, — вчерашний день получил письмо, и думаю, что немало удивился его слогу, так же не меньше, я думаю, дивишься и твоему сюда приезду, дело это важно и требует весьма великой осторожности, и ежели бы ты знал, в каком ты теперь доме, то бы, конечно, сказал, что мы ещё недовольно осторожности принимаем. Писала к тебе женщина, она оказывает тебе свою преданность и препоручает себя твоим услугам, а как ты человек, довольно знающий светские обыкновения, то, думаю, короткое моё описание объяснило твоему понятию всё наше требование’.
‘ Я понял, сударыня, что значат твои слова, — ответствовал ей с поспешностью Неох, — понимаю и то, — продолжал он, — что с твоим предприятием начинается моё благополучие, я человек такой, из которого ты всё сделать можешь, что только захочешь, я могу быть самый нежный Адонис, проворный Меркурий и искусный стряпчий, буду за твоими делами ходить с таким усердием, как будто за своими собственными, изволь только выговорить, что тебе от меня надобно’.
После сих слов женщина, усмехнувшись, говорила Неоху:
‘ Ты очень проворен на язык, только таков ли ты в самом деле’?
‘ Клянусь тебе пламенным Саваофом и всеми Ему верными духами, что я наделаю ещё больше, нежели ты думаешь’, — был ответ.
Потом женщина подала ему золотую табакерку, наполненную золотыми деньгами.
‘ Вот тебе, — сказала она, — начало нашего снисхождения, да это ещё ни что иное, как только залог, и к тому благополучию, которое для тебя назначено. У меня есть ещё река, которая течёт золотом, и ты можешь всегда из неё черпать, когда только захочешь, только будь проворен и незастенчив’.
Неох был вне себя, когда трепещущими руками принимал подарок, и восторг, произошедший в нём от золота, помешал порядочно возблагодарить свою благодетельницу. Этому вы удивляться не должны, — продолжал сказывающий, — ибо деньги имеют великую силу над нашим сердцем, а писатель романов — ещё большую. После сего разговаривали они очень долго, хитрая эта женщина старалась тем узнать Неохов разум, его скромность и проворство, которые все потребны были в предпринятом ими деле, однако напала она не совсем на простака. Он со своей стороны старался приметить свою судьбину и выведывал из её ответов, в какую он должность назначен будет. Женщина, как бы хитра не была, но в нужных случаях показывает свою слабость и против воли открывает те тайны, которые одной только ей ведать бы надлежало. Сверх же того Неох имел очень хорошее лицо, стан преизрядный, разум с лихвой и вольные поступки, против такого предмета и Пенелопино постоянство, верно, бы поколебалось. Он между учтивыми речами спрашивал у неё, кто она такова, чей этот дом, и кто его просил к себе для свидания, однако не получил на то никакого ответа. И так поговорив о пользе любовного приращения, о движении любовных планет во внутренностях страстных людей, о Купидоновой сфере и о других прочих явлениях на Венерином небе, позже, нежели в полночь, расстались. Неоха опять отвезли таким же образом, каким и привезли и приказали в наступающий день в том же часу и на том же месте явиться, напоминая притом о скромности, как о такой вещи, без которой ни один человек в свете прожить не может, ниже сам сочинитель романов.
Неох вступал в университет богатым, несмотря на то, что часов с 5 тому назад вышел из него как бы бедным. Счастье вселяется и в ослиную голову, да иногда ещё и скорее, так что это неудивительно, что оно встретилось с Неохом, да удивительно то, что с разумным человеком, такого достоинства люди, мне кажется, при рождении получают это право, что б весь свой век называться бедными и не иметь участия в обладании редкими и блестящими металлами. Как скоро пришёл он домой, то высыпал на стол деньги и поставил табакерку, призвал своих товарищей и говорил им:
‘ Друзья мои! Я, как вы знаете, теперь богат, а богатство к богатству тянется. Деньги, как говорится, к деньгам. Вот, когда прохаживался я по городу, то встретился со мною некий хранитель богатства и подарил мне это сокровище’!
Все начали его поздравлять и, казалось, как будто бы предприняли попытку его попотчевать: чего деньги не сделают. Неох изволил здесь обмануться и наполнился великою радостью, ради того послал за хорошим вином, в одну минуту комната его наполнилась бутылками, а немного погодя все студенты и ученики наполнились хмелем, здесь ничего больше не слышно было, как только:
‘ Друг и приятель’!
Проводили они всю ночь в сём весёлом упражнении, сон позабыл совсем нашу весёлую компанию и не входил к ним в комнату. Во время всего празднества деньги и табакерка лежали на столе, иной правдивый и постоянный человек подходил к ним и брал их, почитая Неоха должником своим прежде, другие брали их на собственные нужды, обещая после возвратить, а некоторые, имев к тому время и место, пробовали себя, могут ли они искусным образом украсть, однако Неох, заметив, быстро пресёк подобные их попытки, а после, простив, сам раздал им некоторое количество. И так к утру не осталось ни одной копейки. Золотая табакерка во всё это время переходила из рук в руки, иной хвалился её саму, другой выхвалял искусство мастера, третий благодарил того, кто её подарил Неоху, и так далее. Наконец заметалась она во множестве пальцев и от потных рук так много потускнела, что после её уже и увидеть было невозможно. Таким образом скончала она пребывание своё у Неоха.
Поутру, когда проснулся тороватый студент, то увидел, что он столько же богат, как был прежде. Жаль ему было тратить остававшиеся от тёткиного наследства деньги на то, что бы утолять пары, которые понимались в его голове от вчерашней пирушки ( см. описание действия инъекции семипроцентного раствора экстракта Suambo в следующей публикации: Стечкин Сергей Яковлевич. ( Сергей Соломин), Конец Шерлока Хольмса). Это происшествие заставило его быть более осторожным. Страсть скупых людей и соболезнование о деньгах в одну минуту обострились в его сердце. Он проклинал себя, укорял безумием и неосторожностью, однако, угомонившись несколько, ибо он ещё не совсем был из числа нетороватых, предпринял поступать вперёд воздержаннее, но, со всем тем, проводил весь день в превеликом сетовании, так, как самый исправный мот или страстный картёжный игрок. Когда же настало ему назначенное время, то поспешил он на то место с нетерпеливым желанием, по счастью его, там уже его дожидались, и с таким же обрядом, как и прежде, привезли в тот дом.
С четверть часа сидел он в той комнате и беспокоился весьма много как воображениями, так и головою, которые делали его совсем неспособным к изъяснению мыслей. Вошла, наконец, к нему женщина в маске, однако это была не вчерашняя его благодетельница, прелести её проникали и сквозь безобразное прикрытие. Она была столь складна станом, что Неох не видел во всём городе ещё такого прекрасного телосложения. Руки, которые он мог беспрепятственно видеть, довольно способны были и одни тронуть ещё не стеснённое Неохово сердце, платье на ней было преизрядное, да и такое, как будто бы сама любовь старалась оное украсить и сами грации шили его своими руками, и представилась она ему никем иным, как сей земной богиней, которой служили все нежности и приятности. Хмельной студент, как скоро её увидал, то, не ожидав такого предмета, остолбенел и пометался несколько в разуме, он сам не чувствовал, что глаза его прикован
Прочитали? Поделиться с друзьями:
![[]](https://electronic-library.ru/wp-content/uploads/2023/05/image002-32.jpg)