СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ
K. М. СТАНЮКОВИЧА.
Томъ VII.
Картинки общественной жизни.
МОСКВА.
Типо-литографія Г. И. Простакова, Петровая, д. No 17, Савостьяновой.
1897.
Штундисты.— Одиссея погонцевъ.— Воззваніе графа Сологуба.— Чрезвычайное собраніе ландлордовъ.
Въ то время, когда среди общественной спячки дремлетъ совсть общества и, разв, незначительная его часть такъ, или иначе, но пытается искать пути къ правд,— въ то самое время явленія народной жизни показываютъ намъ своеобразныя попытки найти ‘правду’ и жить по правд. Само собою разумется, что эти попытки облекаются въ религіозную форму, въ которой совсть простого человка ищетъ примиренія тхъ вопіющихъ противорчій евангельскихъ истинъ съ дйствительностью, которыя тяжеле всего ложатся именно на обездоленныхъ людей.
Передъ нами процессъ штундистовъ. Проштудировать его весьма любопытно. Чмъ то совсмъ особеннымъ ветъ отъ этихъ простыхъ, суровыхъ словъ сектантовъ. Въ нихъ слышится убжденность древнихъ христіанъ и ршимость пострадать за вру. Посл грязи процессовъ Мясникова, Овсянникова, Струсберга, матери Митрофаніи, посл софистики нашихъ краснорчивыхъ прелюбодевъ слова,— рчи простодушныхъ сектантовъ, словно бы выносятъ васъ на чистый воздухъ, полный благоухающаго аромата южной степи.
По этому процессу читатель познакомится подробно съ сущностью догмы ученія штундистовъ, въ которой характерно выразилось народное стремленіе къ разршенію вопроса о ‘правд’, причемъ увидитъ, что это ученіе не заключаетъ въ себ никакого дикаго изуврства, довольно обычнаго у многихъ сектъ.
Дло, о которомъ мы будемъ говорить, возникло по требованію духовнаго начальства. Въ конц 1870 года было возбуждено уголовное преслдованіе противъ распространителей штунды, и только черезъ 7 лтъ и 3 мсяца, дло это разсматривалось въ одесскомъ окружномъ суд, подъ названіемъ: ‘дло о крестьянахъ: Михаил Ратушномъ, Александр Капустин, Герасим Балабок (онъ же Витенко), безсрочноотпускномъ рядовомъ Родіон и жен его Марь Архиповыхъ, обвиняемыхъ въ распространеніи секты штундистовъ’.
Предварительнымъ слдствіемъ, какъ видно изъ отчета объ этомъ процесс, напечатаннаго въ ‘Голос’ No 108, обнаружено слдующее:
Бывшій сельскій писарь въ деревн Основ и крестьянинъ Степанъ Бончевъ, крестьяне: Аф. Колодяжный, К. Филимоновъ и Ив. Кутельвосъ показали, что первымъ распространителемъ секты штундистовъ въ деревн Основ явился крестьянинъ М. Ратушный. Это было вскор посл освобожденія крестьянъ. Ратушный въ это время былъ сельскимъ старостой въ деревн Основ и, пользуясь своимъ положеніемъ, предлагалъ крестьянамъ не ходить въ церковь, а собираться къ нему слушать евангеліе. Многіе перестали посщать церковь и собирались у Ратушнаго, который разъяснялъ имъ евангеліе, и не проходило ни одного собранія безъ того, чтобъ кто-нибудь не совратился изъ православія въ секту штундистовъ. Сперва собранія устраивались тайно, читалось только евангеліе, причемъ, присутствующіе во время чтенія крестились, но потомъ, когда число послдователей этого ученія увеличилось, то стали явно исповдывать новое ученіе. Ратушный говорилъ, что только отъ него можно услышать правильное толкованіе слова Божія: новообращенные стали отрицать крестное знаменіе и вс обряды православной церкви исполняли сами. Ратушный самъ хоронилъ мертвыхъ, вмсто священника, самъ крестилъ людей и даже самъ причащалъ ихъ. Распространивъ новое ученіе въ деревн Основ, Ратушный сталъ разъзжать по другимъ селамъ и проповдьтвать новое ученіе. Къ изложенному свидтель Филимоновъ добавилъ, что онъ былъ совращенъ Ратушнымъ въ секту штундистовъ, въ которой и состоялъ около пяти лтъ. Крестьяне деревни Игнатьевки П. Шматко, Ив. Троянъ, Юрченко, В. Котликъ, Н. Троянъ, П. Троянъ и Г. Михно показали, что въ ихъ деревн не была еще развита секта, штундистовъ, когда пронеслись слухи, что въ деревн Основ распространено это ученіе. Въ Игнатьевку занесено оно было М. Ратушнымъ, отъ него оно было заимствовано Г. Витенкомъ и Капустяномъ, которые и стали проповдывать новое ученіе и совратили въ него Архипова. Посл этого секта стала быстро распространяться, и въ настоящее время почти половина жителей деревни Игнатьевки принадлежитъ къ этой сект. Витенко, Капустинъ и Архиповъ совратили было въ секту и нкоторыхъ изъ нихъ, свидтелей, но вскор, понявъ свое заблужденіе, они снова возвратились въ православіе. Свидтели Т. Желзнякъ и Д. Долгошей удостоврили, что посл совращенія Ратушнымъ въ секту Капустина и Витенко, лица эти стали также распространять ученіе и совращать въ оное другихъ. Архиповъ также совращалъ многихъ. Долгошей кром этого показалъ, что Капустинъ и Витенко говорили, что покланяться иконамъ и ходить въ церковь не слдуетъ.
Крестьяне С. Троянъ, П. Іопата и Т. Милановичъ показали, что они принадлежатъ къ сект штундистовъ, ученіе это они приняли отъ Витенко и Капустина. Нкоторое время спустя посл обращенія ихъ въ новую вру, они были вновь окрещены и таинство крещенія совершилъ надъ ними Ратушный. Крещеніе состояло въ томъ, что новообращенные, одвшись въ блыя рубахи и штаны, вошли въ воду въ ставк близь деревни Основы, причемъ Ратушный читалъ надъ ними молитву. Годъ спустя посл крещенія свидтели, вмст съ другими послдователями новаго ученія, отправились въ село Рорбахъ. Здсь вс они собрались въ дом Штолера. Іоганъ Виллеръ причащалъ всхъ новообращенныхъ. Сперва Ратушный налилъ въ принесенную чашу вино и поставилъ на столъ, Виллеръ взялъ чашу, благословилъ ее и передалъ Ратушному, который пилъ изъ нея и потомъ передалъ слдующему и т. д., пока чаша не обошла всхъ присутствующихъ, посл всхъ пилъ Виллеръ, съ чашей молился Ратушный, а съ хлбомъ Виллеръ. Крестьянка П. Рудоясова показала., что посл поступленія ея въ секту ее окрестилъ А. Капустинъ. Мщанинъ И. Рябухинъ и крестьянинъ С. Ищенко удостоврили, что Капустинъ и Витенко проповдывали народу о новомъ ученіи и что Капустинъ въ собраніи говорилъ, что не слдуетъ поклоняться иконамъ. Свидтельница А. Троинова показала, что стали читать ей первое евангеліе Архиповъ и Капустинъ. Ратушный окрестилъ ее. Крестьянинъ В. Ключка засвидтельствовалъ, что Ратушный какъ своихъ дтей, такъ и чужихъ крестилъ самъ. Мщане И. Гулакъ и Г. Синявскій объяснили, что на одномъ изъ собраній штундистовъ, въ 1870 году, Капустинъ, Витенко и Архиповъ проповдывали присутствовавшимъ о томъ, что оснять себя крестнымъ знаменіемъ не слдуетъ. М. Архипова также проповдывала вмст съ своимъ мужемъ, говоря, что въ церковь ходить и креститься не слдуетъ, такъ какъ крестъ творитъ та самая рука, которая длаетъ все нечистое и дурное.
Свидтель Е. Калиниченко показалъ, что въ феврал 1878 года онъ исправлялъ должность пристава 2-го стана одесскаго узда и, получивъ отъ нкоего г. Гемскаго свденіе о томъ, что въ деревн Основ проживаетъ распространитель секты штундистовъ, Ратушный, у котораго должно храниться много документовъ, относящихся къ этому ученію, произвелъ въ дом Ратушнаго обыскъ, причемъ были найдены находящіяся при дл книги духовнаго содержанія, нсколько писемъ въ род посланія, начинающихся словами: ‘Богомъ избраннымъ братіямъ’, списокъ новорожденныхъ, три формы свидтельствъ о рожденіи, крещеніи, бракосочетаніи и др.
Коллежскій регистраторъ И. Гемскій подтвердилъ показаніе Калиниченко.
Привлеченный въ качеств обвиняемаго, крестьянинъ Михаилъ Ратушный объяснилъ, что, познавъ истинную вру, сталъ онъ читать и разъяснять желающимъ евангеліе, но при этомъ никого не совращалъ изъ православія. Когда ‘братство’ установилось, былъ онъ избранъ пресвитеромъ въ деревн Основ, а въ деревн Игнатьевк пресвитеромъ былъ Капустинъ, на обязанности пресвитера лежитъ чтеніе евангелія, совершеніе таинствъ и обрядовъ крещенія, причащенія, бракосочетанія и проч., и поэтому крестилъ онъ всхъ дтей и взрослыхъ, которые были того достойны, самъ же онъ былъ крещенъ И. Рябошапкой, который былъ пресвитеромъ въ сел Любомирк, елисаветградскаго узда. Въ феврал 1872 года, онъ, Ратушный, Капустинъ и еще нсколько человкъ изъ братства собрались въ село Рорбахъ, гд Виллеръ давалъ имъ причастіе. Нкоторые изъ документовъ, найденныхъ у него при обыск, писаны имъ самимъ, а формы свидтельствъ составлялъ для него Виллеръ. А. Капустинъ и Г. Балабокъ (онъ же Витенко) не признавали себя виновными въ совращеніи изъ православія въ секту штундіістовъ, причемъ Балабокъ объяснилъ, что онъ никогда не разъяснялъ священнаго писанія и не проповдывалъ. Капустинъ же показалъ, что давно принадлежитъ къ братству, и что крещеніе надъ нимъ и Ратушнымъ совершалъ И. Рябошапка, въ Рорбах Капустинъ также былъ и причащался тамъ вмст съ другими отъ Виллера, въ церковь онъ не ходитъ, священства не признаетъ и вс обряды православной церкви исполняетъ самъ. Безсрочно-отпускной рядовой Родіонъ Архиповъ и жена его Марія также не признали себя виновными въ распространеніи секты штундистовъ и въ совращеніи въ оную другихъ, при этомъ Марія Архипова пояснила, что крещеніе она приняла отъ Ратушнаго. Изъ дла видно, что обвиняемый Г. Балабокъ (онъ же Витенко), по ршенію кіевской палаты уголовнаго и гражданскаго суда, состоявшемуся 21 декабря 1871 года, за порицаніе вры и церкви православной присужденъ, на основаніи ст. 180-й улож. о наказ., къ заключенію въ смирительномъ дом на одинъ годъ, съ ограниченіемъ нкоторыхъ, по 50-й ст. улож. о наказ., правъ.
Херсонская духовная консисторія нашла, что распространяемая ересь иметъ вредный характеръ, вслдствіе чего обвиненные были преданы суду.
На судебномъ засданіи было допрошено двадцать свидтелей, большею частью крестьянъ села Игнатьевки и деревни Основы. За исключеніемъ двухъ свидтелей (бывшаго сельскаго писаря и коллежскаго регистратора Томскаго), вс показанія были въ пользу сектантовъ. По словамъ одного изъ свидтелей, непринадлежащихъ къ сект, штундисты ‘собираются у себя въ хатахъ, молятся Богу, а такого худого ничего не знаю за ними. О нихъ, кром хорошаго, ничего нельзя сказать, между ними нтъ ни пьяницъ, ни воровъ, а, напротивъ, бывали случаи, что человкъ, который прежде былъ воромъ или пьяницею, когда поступитъ въ секту, длается хорошимъ человкомъ, перестаетъ пить, воровать, работаетъ’.
Этотъ свидтель (Котликъ) былъ старостою въ деревн ‘Основа’ и не помнитъ, чтобы бывали безпорядки между православными и штундистами.
По словамъ другихъ свидтелей, ‘штундисты люди хорошіе, но въ церковь не ходятъ, не крестятся, а поютъ псни и читаютъ евангеліе’.
Еще боле интересны показанія свидтелей-штундистовъ, данныя ими на судебномъ разбирательств.
‘Я почувствовалъ новое сердце,— говорилъ одинъ свидтель,— и сдлался другимъ человкомъ, когда поступилъ въ секту. Прежде я велъ распутную жизнь, ругался всякими непристойными словами. Я почувствовалъ, что это грхъ, принялъ крещеніе и перемнился’. Крещеніе состояло въ томъ, что свидтель надлъ новую сорочку и штаны и погрузился въ воду, а Ратушный въ это время читалъ: ‘во имя Отца и Сына и Святаго Духа’.
По словамъ свидтеля, дти штундистовъ посщаютъ сельскую школу, и ученіе штундистовъ не запрещаетъ обучаться свтскимъ наукамъ. Новорожденнымъ родители сами нарицаютъ имя и предоставляютъ ребенку по достиженіи совершеннолтія принимать или не принимать крещеніе.
‘Я былъ — говоритъ другой свидтель (Лопата),— нехорошимъ человкомъ, пьянствовалъ, длалъ безчинства и ругался. Я слышалъ, какъ мой мальчикъ читалъ евангеліе, почувствовалъ, что надо перестать длать неправду, а жить но правд’.
‘Я увровалъ,— говорилъ третій,— что это есть настоящій праведный путь, я почувствовалъ, что нужно жить ихнею богобоязненною жизнью, и поэтому присоединился къ нимъ’. Съ того времени, какъ свидтель сталъ штундистомъ, онъ ни разу не солгалъ, а всегда говорилъ правду, такъ какъ ученіе ихъ основано на правд.
Подсудимый Ратушный по поводу этихъ словъ замтилъ: ‘Я имю сказать относительно тхъ, которые принимаются въ общество. Мы иначе не принимаемъ, какъ если человкъ раскаивается во всхъ его неправильныхъ поведеніяхъ, чтобъ онъ вновь могъ родиться и почувствовалъ бы въ своемъ сердц и душ свои прежніе грхи, что онъ долженъ жить для одной правильности и святости, а если человкъ не можетъ возродиться, то онъ не можетъ войти въ царствіе небесное, потому что Христосъ сказалъ: ‘Кто не возродится отъ своихъ грховъ, тотъ не получитъ царства небеснаго’. Поэтому, кто убдился изъ евангелія, что надо все въ точности исполнить, чтобъ имть новое сердце, какъ прилично святому рабу Божіему, тотъ можетъ къ намъ поступить, а если человкъ не можетъ все въ точности выполнять, не можетъ жить богобоязненною жизнью, то онъ не можетъ найти себ спасенія’
Другимъ характеромъ отличались показанія бывшаго сельскаго писаря Рубухина и Гемскаго, донесшаго становому Калиниченко на Ратушнаго. По словамъ Рубухина, ‘по ученію штундистовъ, тотъ, кто крестится, антихристъ’. ІІІтундисты говорятъ православнымъ: ‘вы совершенно заблужденные, ваши священники завели васъ въ адъ, а истинная наша вра, чтобы иконамъ не поклоняться и не креститься’.
На это замчаніе Ратушный замтилъ: ‘Этотъ свидтель служилъ сельскимъ писаремъ, а эти люди, какъ извстно, большею частію проводятъ свою жизнь въ пьянств. Врно, онъ былъ пьянъ и не могъ разобрать, какой-такой разговоръ былъ, да онъ и въ настоящее время тоже пьянъ’.
Другой подсудимый, Витенко, прибавилъ: ‘Это такой человкъ, который пропиваетъ свою голову, и онъ могъ ошибиться’
Тотъ же Витенко выразился про прочитанное показаніе свидтеля Гулака: ‘Я его не считаю ни за свидтеля, ни за человка, потому что онъ никогда не трезвъ, онъ пустой человкъ — и больше ничего’.
Затмъ по поводу прочитаннаго показанія Ремскаго подсудимый Ратушный сказалъ, что ‘Калиниченко (бывшій становой приставъ) и Гулакъ (мщанинъ) пріхали къ нему произвести обыскъ не какъ христіане, а какъ нехристіане. Они кричали на мою жену и дтей моихъ такъ напугали, что они кричали уже не дтскимъ голосомъ. Они велли сейчасъ отпереть сундуки, вынимали изъ сундука вещи и пересматривали ихъ, какъ будто воровство какое-нибудь случилось. Въ сундук было 50 р. денегъ, и они при обыск ихъ забрали. Я сейчасъ же объявилъ объ этомъ въ волости и подалъ жалобу исправнику. Врно нужно было сдлать обыскъ только для того, чтобы у Ратушнаго взять 50 рублей’.
Товарищъ прокурора г. Степановъ обвинялъ главнымъ образомъ Ратушнаго, считая его душою секты. Другіе, по словамъ его, являются только слпыми послдователями этого ученія. Тмъ не мене онъ поддерживалъ обвиненіе и противъ другихъ.
Защитникъ указывалъ, что для признанія какого нибудь преступнаго дянія, необходимо опредлить участіе злой воли. Главное же основаніе ученія штунды заключается въ томъ, чтобы жить по евангелію. Такимъ образомъ, въ поступкахъ обвиняемыхъ злой воли нтъ, а если есть воля, то, во всякомъ случа, добрая.
Несравненно лучше и прокурора, и защитника говорили сами подсудимые, коимъ было предоставлено послднее слово. Вотъ рчи Ратушнаго и Витенко:
‘Хотя я, дйствительно, первый отъ тогдашняго времени,— говорилъ Ратушный,— но разв я могъ бы самъ управиться, объзжать вс деревни и распространять, какъ показывали нкоторые свидтели? Я вовсе не имлъ столько времени, но когда прізжалъ судебный слдователь, собрался народъ и священникъ тутъ же былъ, и когда начали разговоръ о духовной жизни, то священникъ ничего не могъ доказать изъ священнаго писанія, и поэтому народъ, хотя не такъ опытенъ въ слов Божіемъ, но убдился, что священники не такъ знаютъ священное писаніе. Потомъ меня посадили въ тюрьму, и весь народъ зналъ, что меня въ тюрьму посадили за то, что я евангеліе читалъ. Вотъ еще больше начали удивляться, и кто могъ доставалъ евангеліе и читалъ, а священное писаніе можетъ умудрить во спасеніе всякаго, кто его читаетъ. Я не имлъ никакой нужды, чтобы, значитъ, противъ вры итти, а мы читаемъ евангеліе и длаемъ, какъ Господь самъ сказалъ, чтобъ все въ точности исполнять, какъ написано, а кто не будетъ исполнять, то не будетъ имть царства небеснаго. Спаситель сказалъ: ‘Кто прославитъ меня на земл, тотъ будетъ прославленъ на небесахъ, а кто на земл не прославитъ, то и на небесахъ не будетъ прославленъ’. Всякій христіанинъ долженъ убдиться и имть всякую надежду, что всмъ намъ придется предстать предъ лицомъ Христовымъ, и Іисусъ Христосъ самъ разсмотритъ, кто правъ и кто виноватъ, потому что придетъ страшный судъ для всхъ неправедныхъ, а для праведныхъ будетъ торжество… Когда меня вторично посадили въ тюремное заключеніе, то народъ еще больше началъ обращать вниманія и доставать евангеліе. Вотъ какимъ образомъ это больше распространилось, а не такъ, какъ думаютъ нкоторые, что я распространилъ… Я вовсе не имлъ столько времени, чтобъ разъзжать по деревнямъ. Какъ извстно, въ херсонской губерніи есть много деревень, въ которыхъ живутъ люди нашего ученія. Какъ же я могъ ихъ всхъ объзжать, когда я неустанно занимался хлбопашествомъ, зарабатывалъ себ на пропитаніе и мн никто ничего не давалъ: ни денегъ, ничего другого. Я, господа засдатели, тутъ вовсе не виноватъ. Что же тутъ такое, что я, какъ всякій истинный христіанинъ могъ себ пріобрсть святую евангелію, читалъ евангеліе? Дай Богъ, чтобъ читалъ. Я не могу сказать, что христіанинъ тотъ, кто воруетъ, лжетъ, пьянствуетъ, ведетъ безпутную жизнь, по моему, такой человкъ не есть истинный христіанинъ, а это есть безчестіе для нашего христіанства, потому что и другія вроисповданія могутъ смотрть на наши нехорошія дла и смяться надъ нами, а всякій знаетъ, что Іисусъ Христосъ проливалъ свою кровь за души наши и надо почтить кровь нашего Господа Іисуса Христа’.
‘Вы слышали,— сказалъ Герасимъ Балабокъ,— что г. прокуроръ объяснилъ вамъ наше преступленіе, и въ настоящее время намъ досталось въ этомъ вид стоять предъ судомъ. Что же мы сдлали? Наше преступленіе въ томъ, что мы читаемъ евангеліе, слово Божіе, г. прокуроръ объяснили, что они не видятъ въ насъ людей умныхъ или сильныхъ. Это правда, мы въ томъ не нуждаемся. Какъ я стою предъ судомъ все равно какъ предъ Богомъ и вовсе не боюсь, что вы можете меня осудить. Я этого вовсе не боюсь, а надюсь на Бога, также какъ стояли наши предки за вру Христову. Тогда правительство было языческое, а въ настоящее время правительство просвщенное, и я вполн надюсь, что теперь люди умные… Неужели я нарушаю законъ или религію тмъ, что читаю евангеліе? Скажите мн: можетъ ли кто опровергнуть слова Спасителя, который говоритъ: ‘неисполняющаго слова моего я не сужу? Но слово мое будетъ судить васъ’. Для чего же это написано, неужели только для того, чтобъ языкъ могъ говорить, а не для того, чтобъ направлять свою жизнь по слову Божьему? Я не безпокоюсь въ томъ, что меня могутъ разсудить за мое преступленіе. Нтъ, я чувствую себя правымъ, я не богохульствовалъ и никакого нарушенія догматовъ вры не сдлалъ, противъ государства не шелъ, а апостолъ Павелъ говоритъ: ‘не сдлалъ зла — не бойся начальника’. Вы не думайте, что наше ученіе богопротивное. Нтъ, мы вруемъ въ Божью руку, что рука Божья насадила это, и въ томъ себя защищаемъ, что мы стоимъ предъ христіанскимъ правительствомъ и судомъ… 8 лтъ я не былъ спокоенъ, посадили меня въ острогъ, потомъ послали въ Кіевскую губернію, тамъ заковали въ желзо и говорятъ, что я въ идоловъ врую. Конечно, я долженъ отвчать такимъ людямъ, что я врю въ Іисуса Христа все равно, какъ и вы. У меня одинъ Богъ съ вами. Я только не пьянствую, ничего богопротивнаго не длаю, и вотъ въ чемъ все мое преступленіе, а теперь судите меня, какъ вамъ заблагоразсудится. Наше евангеліе не для того, чтобъ закрыть его, а для того, чтобъ открыть для непонимающихъ и неврующихъ, чтобъ всякій могъ найти себ спасеніе для своей души. Если я въ этомъ виноватъ, то судите меня какъ угодно’.
Другіе подсудимые говорили въ томъ же дух.
Посл пятиминутнаго совщанія присяжные вынесли оправдательный приговоръ.
Является вопросъ: за что жъ эти люди сидли въ тюрьм, когда жизнь ихъ была совершенно безупречна, когда по закону безвредныя секты терпятся господствующей церковью?
Между тмъ, на основаніи сообщеній бывшаго сельскаго писаря и неизвстнаго по своему оффиціальному положенію коллежскаго регистратора Гемскаго,— сообщеній, непровренныхъ даже людьми боле компетентными въ подобныхъ длахъ,— херсонская консисторія признаетъ секту вредною и заслуживающею преслдованія съ благою цлью, конечно, пресченія дальнйшаго распространенія этого ученія. Цль, само собою, достигается совершенно противоположная, и подсудимый Ратушный не безъ основанія замтилъ въ своей рчи, что распространялъ это ученіе не онъ, а распространялось оно мрами преслдованія.
Такимъ образомъ, люди, обязанные словомъ останавливать распространеніе вредныхъ, по ихъ мннію, ученій, наоборотъ, способствовали распространенію ихъ и изъ смирныхъ людей, искавшихъ въ евангеліи разршенія мучившихъ ихъ вопросовъ ‘жить по правд’, сдлали, въ глазахъ народа, мучениковъ, подвергающихся гоненіямъ. Читателю, конечно, хорошо извстно, что прозелитизмъ не можетъ не усилиться при такомъ образ дйствія, и слова М. Ратушнаго прямо указываютъ на это. Въ конц-концовъ оказывается, что вротерпимость, хотя бы въ рамкахъ, допущенныхъ нашимъ законодательствомъ, нарушается, и достаточно показаній какого нибудь сельскаго писаря, бывшаго даже и на судебномъ засданіи въ нетрезвомъ состояніи, чтобы не только произошло вмшательство въ свободу совсти, но и нарушеніе свободы личности.
Многіе наши публицисты, занимающіеся съ усердіемъ, достойнымъ лучшаго примненія, нескончаемою проповдью о поддержаніи чести Россіи и разжигающіе подъ именемъ якобы ультра-патріотическаго чувства самые скверные инстинкты, возбуждая въ публик воинственныя стремленія,— имютъ о самой этой ‘чести’, которую они такъ ревниво взяли себ на откупъ, совершенно превратное понятіе. Спенсеръ въ своей Соціологіи не безъ остроумія приводитъ рядъ примровъ, изъ которыхъ можно видть, до чего доводитъ ложно понятый патріотизмъ, и еслибъ онъ читалъ русскія газеты, то его книга обогатилась бы новыми и крайне характерными въ этомъ род примрами.
Одна часть публицистики, какъ извстно, была крайне недовольна дйствіями англійскаго правительства и въ нкоторыхъ нашихъ дипломатическихъ неудачахъ послднихъ дней видла нарушеніе чести Россіи, о чемъ и трубила боле или мене краснорчиво, обобщая, такимъ образомъ, честь всей Россіи съ образомъ дйствія крайне незначительной группы дипломатовъ. Становясь на эту ложную точку зрнія, она распиналась во имя народа и заявляла, что народъ, во имя своей чести, готовъ встать, какъ одинъ человкъ, и нести новыя жертвы не только своею кровью, но и послднимъ своимъ достояніемъ. Такимъ образомъ, во имя этой ‘чести’ они не прочь были бы не только вконецъ разорить народъ, но и произвести новое опустошеніе среди молодыхъ силъ, въ которыхъ такъ нуждается наша страна.
Между тмъ именно въ тхъ случаяхъ, когда нарушается дйствительно честь общества, т же публицисты или хранятъ благоразумное молчаніе, или отдлываются указаніями о несвоевременности подобныхъ вопросовъ.
Послдняя война была поучительнымъ экзаменомъ. Съ одной стороны, она подтвердила беззавтную храбрость русскаго солдата, но, съ другой, выставила не мало несовершенствъ нашего строя и разительные примры эксплуатаціи самой возмутительной, дйствительно нарушающей ‘честь’.
Печальная одиссея ‘погонцевъ’,— одиссея, разсказанная и въ русскихъ, и иностранныхъ газетахъ,— въ стран, боле чувствительной къ настоящей ‘чести’, вызвала бы, конечно, не то впечатлніе, какое она вызвала у насъ. Европейцы были бы возмущены подобнымъ позоромъ, а у насъ исторія эта, какъ самая обыкновенная, прошла едва замченной и несчастные скитальцы такъ и не нашли себ ни управы, ни разсчета. Въ Европ, конечно, рабочій классъ тоже эксплуатируется, но тамъ все-таки нтъ тхъ примровъ наглаго обмана, которые у насъ считаются обычнымъ явленіемъ.
Одиссея погонцевъ весьма не сложна. Они наняты были контрагентами арміи и въ большомъ количеств явились на театръ военныхъ дйствій. Само собою, что подрядчики платили имъ половину того, что получали сами. Очутившись въ Румыніи и Болгаріи, среди невылазныхъ дорогъ, при страшной дороговизн корма, тысячи погонцевъ (преимущественно крестьяне южныхъ губерній) лишились лошадей и воловъ, многіе изъ погонцевъ погибли отъ тифа, многіе замерзли. Уцлвшіе желали возвратиться домой, но подрядчики не давали имъ разсчета, а желзнодорожное начальство не пускало на позда подъ тмъ предлогомъ, что нтъ мстъ. Эти новые Мальмоты-скитальцы переходили отъ одного подъзда къ другому, отъ начальства къ начальству и только въ послднее время получили возможность вернуться въ Россію. Большая часть ихъ погибла. Уцлвшіе возвращались больные, измученные и неразсчитанные подрядчиками. Потерявъ своихъ лошадей и воловъ, они явились на родину нищими.
Бдствія ихъ были дйствительно ужасны. По словамъ ‘Новаго Времени’, ‘зачастую партіи погонцевъ просили Христа-ради на улицахъ… Сбирали ‘галаганы’ и кормились этимъ. Изъ одной такой партіи половина (и это еще въ август) вымерла. Лоскомъ легла… Доктора ршили, что отъ истощенія… А вдь этотъ же мужикъ хлбъ везетъ… Ему ничего не стоило прихватить изъ обоза. Возвращавшіеся разсказывали имъ, какъ ‘еврейская контора’ въ Бухарест обсчитываетъ — и все-таки тянулись впередъ, не трогая ‘хозяйскаго’. Сдавъ транспортъ, уже не выдерживали… Выносливые крестьянскіе хребты не осиливали боле, и народъ вымиралъ… Изъ ста погонцевъ уже лтомъ не боле шестидесяти возвращались домой, говорили мн. Сорокъ оставались въ Румыніи. Болли, потомъ ‘падали’… Возвращавшіеся ничего не приносили съ собою. Напротивъ, за убогое и недостаточное вознагражденіе они теряли и лошадей. Счастливыми между ними считались т, которые изъ трехъ лошадей одну привели назадъ. Телги бросались на дорог, по всмъ путямъ Румыніи и Болгаріи приходилось встрчать ихъ, потомъ къ зим валашскіе крестьяне стали забирать ихъ на дрова. Тутъ не было ни неудавшагося разсчета, ни неумнья распорядиться вознагражденіемъ. Его во всякомъ случа не хватало. Просто было мошенничество поставщиковъ этого живого товара, обманывавшихъ крестьянъ въ Россіи передъ заключеніемъ контрактовъ, и грабежъ конторы продовольствія, практиковавшійся постоянно, а потомъ заимствованный Варшавскимъ, когда обозная часть перешла къ нему. Никогда наглость и презрніе къ человческой жизни не достигали такихъ предловъ. Никогда подлость и жадность промышленника не были такъ безнаказанно-жестоки’.
По словамъ того же корреспондента, подъ Бухарестомъ въ рощ ‘снято румынской полиціей 12 нашихъ крестьянъ-погонцевъ, ненашедшихъ иного исхода. На улицахъ раннимъ утромъ тоже изрдка подымали трупы несчастныхъ. А сколько ихъ гибло по дорогамъ, въ оврагахъ и ямахъ… числа нтъ’.
Вс эти бды они терпли въ Румыніи, но въ Болгаріи: положеніе ихъ было еще хуже. Съ наступленіемъ зимы, по дорогамъ то и дло попадались трупы погонцевъ. Лошади ихъ пали раньше. Живые заболвали тифомъ и оставались вн всякой помощи, такъ какъ, говоритъ корреспондентъ, ‘въ контракты гг. Варшавскихъ и тому подобныхъ господъ не входило оказаніе помощи больному погонцу. Никому не было до нихъ дла, никто за нихъ не отвчалъ, а сами они были безпомощны! И молча, безропотно въ глуши Болгаріи умиралъ этотъ ограбленный и измученный народъ, оставляя въ далекихъ захолустьяхъ Россіи окончательно обнищавшія семьи’.
Не мене утшительные для нашей ‘чести’ сообщаются однородные факты эксплуатаціи корреспондентомъ ‘Голоса’ (No 89). По словамъ его, когда нанятые изъ калужской губерніи пекари сдлались ненужны контор перепеченія сухарей для арміи, дйствующей отъ имени князя Д. Д. Оболенскаго, ‘то она сдлала разсчетъ объ удовлетвореніи, но денегъ не выдала, подъ тмъ предлогомъ, что они растратятъ и пропьютъ, а объявила, что плату они получатъ въ Унгенахъ, куда и отправила 129 человкъ рабочихъ, при двухъ десятникахъ, съ выдачею десятникамъ ста рублей на прокормленіе этихъ людей. Рабочіе прибыли въ Унгены, но тамъ денегъ не оказалось. Ждали они семь дней: кормиться стало нечмъ, хоть подаянія проси!’
Мы не станемъ боле приводить фактовъ, хотя могли бы привести ихъ безчисленное множество, и зададимъ только вопросъ: страдаетъ ли честь Россіи отъ такихъ явленій?…
Въ послднее время отношенія съ Англіей, какъ извстно, были натянуты до такой степени, что угрожали разрывомъ съ этою державой. Воевать съ нею, не смотря на желаніе нашихъ шовинистовъ, оказывалось для насъ не совсмъ удобнымъ. Мы и въ настоящее время, находясь въ формальномъ мир съ ней, терпимъ страшное экономическое истощеніе, въ случа же войны нечего и говорить, что это истощеніе будетъ еще значительне, причемъ для насъ представляется весьма мало шансовъ нанести серьезный вредъ этой держав. Мы, конечно, не можемъ судить, насколько вс эти соображенія были приняты во вниманіе при объявленіи прошлой войны, хотя и имемъ доказательства изъ обнародованной дипломатической переписки, что правительство наше имло въ виду такъ называемые ‘британскіе интересы’ и, слдовательно, могло разсчитывать на возможность, въ случа особеннаго пониманія этихъ интересовъ англійскимъ кабинетомъ, разрыва съ этою державой.
Когда событія послдняго времени приняли очень острый характеръ, въ нашей печати заговорили о томъ, что нашъ военный флотъ не иметъ возможности противодйствовать англійскому, а такъ какъ походъ въ Индію, единственное мсто на сухомъ пути, гд мы могли бы дйствительно уязвить Англію, представляется трудно осуществимымъ предпріятіемъ, то поднялся вопросъ о нанесеніи вреда непріятелю на мор. Тогда появилась масса статей по поводу каперства и крейсерства, публицисты ‘Новаго Времени’ пропагандировали каперство, а публицисты другихъ, мене откровенныхъ органовъ — крейсерство… Чмъ натянуте становилось положеніе длъ, тмъ сильне пропагандировалась мысль о добровольномъ флот. По обыкновенію русской пословицы, мы стали кормить собакъ тогда, когда надо было хать на охоту, и, увидавъ, что мы къ войн съ Англіей вовсе не приготовлены, захотли замнить мудрую предусмотрительность, требующую долгаго времени, легкомысленнымъ порывомъ и надеждой въ короткое время создать добровольный флотъ… Наши доморощенные ‘моряки’ различныхъ редакцій стали указывать на возможность быстраго пріобртенія крейсеровъ въ Америк и, не пріобртя еще на частныя средства ни одного, уже стали грозить Англіи картонными крейсерами. Легкомысліе русское сказалось и въ этомъ дл, какъ всегда. Вопросъ о вред, который могутъ нанести крейсеры, ршенный въ патріотическомъ порыв, какъ вопросъ безспорный, оказался, однако, далеко не такимъ по свидтельству спеціалистовъ, боле трезво смотрящихъ надло. Наши морскія газеты (‘Кронштадтскій Встникъ’ и ‘Яхта’) указали, что едва ли покупка американскихъ желзныхъ пароходовъ и приспособленіе ихъ къ крейсерской служб оправдаютъ пылкія ожиданія. По мннію морскихъ органовъ, вообще желзныя суда не удобны для крейсерской службы, такъ какъ англійскія купеческія суда, въ случа войны, тоже будутъ имть орудія, одно ловко пущенное ядро мгновенно потопитъ такой желзный крейсеръ. Для этой цли, по мннію спеціальныхъ органовъ, пригодны деревянныя суда, а такія купить нельзя, такъ какъ коммерческіе пароходы большею частью построены изъ желза, а чтобы построить крейсеры, на это потребуется не мало времени. Но еще боле важнымъ затрудненіемъ является неимніе у русскихъ крейсеровъ базы для операцій. Разгуливать по океану легко въ воображеніи моряковъ изъ разныхъ редакцій, а настоящіе моряки очень хорошо знаютъ, что для плаванія необходимо пополненіе запасовъ угля и провизіи. Заходить за ними въ одинъ изъ портовъ Америки — это значитъ рискнуть не выйти изъ него, такъ какъ англійскія военныя суда могутъ сторожить такого крейсера при выход изъ порта. Остается разсчитывать на снабженіе всмъ необходимымъ на самомъ океан, въ извстномъ пункт широты и долготы, куда будутъ приходить подряженныя для этой цли коммерческія, американскія суда. Такой пріемъ, практиковавшійся французскими крейсерами въ франко-прусскую войну, иметъ за собой много шансовъ риска оставить крейсеръ безъ угля, не говоря уже о безвыходномъ положеніи такого крейсера въ случа серьезной аваріи. Придется тогда идти въ ближайшій портъ и быть запертымъ англійскими судами.
Такимъ образомъ, мы и въ этомъ дл, по обыкновенію, оказались застигнутыми врасплохъ и, не смотря на доблесть моряковъ, являются серьезныя опасенія, чтобы поспшно купленные (и, конечно, втридорога) и не отвчающіе вполн цлямъ крейсерской службы океанскіе крейсеры нанесли тотъ вредъ, о которомъ мы заране разблаговстили. Съ одной доблестью, какъ нсколько разъ показала намъ Плевна, не всегда успшно идетъ дло.
Мсяцъ тому назадъ учредился комитетъ по сбору пожертвованій для добровольнаго флота, воззваніе было напечатано въ газетахъ, и пожертвованія на это дло стали стекаться. Но, надо правду сказать, наши Минины среди богатыхъ классовъ не особенно раскошеливались, и собранныя въ первое время суммы не покрыли даже стоимости одного хорошаго крейсера и не превысили 500.000 рублей. Не смотря на то, что воззваніе приглашало всхъ къ добровольному пожертвованію, многіе наши органы стали указывать на обязанность земскихъ учрежденій принять участіе въ этомъ дл, т. е., иными словами, предлагали жертвовать на чужой счетъ, а именно на счетъ собранныхъ съ народа сборовъ на спеціальныя нужды. Но графъ Соллогубъ пошелъ еще дале и совершенно безцеремонно, хотя и не безъ торжественнаго пафоса, напечаталъ и свое воззваніе. Мы приводимъ его нашимъ читателямъ вполн, какъ характерный образчикъ замчательнаго безстыдства устроить обязательное залзаніе въ карманъ къ Мининымъ изъ народа, такъ какъ среди общества оказалось гораздо боле охотниковъ выступать въ качеств Пожарскихъ, чмъ Мининыхъ. Вотъ образецъ торжественнаго краснорчія автора ‘Тарантаса’:
‘Воззваніе къ жертвователямъ на устройство судовъ добровольнаго флота образуетъ крупное событіе въ исторіи русскаго народа. Народъ становится сотрудникомъ правительства въ важномъ государственномъ предначертаніи.
‘Какъ же отзовется народъ на такой призывъ? Урывчато, порывисто, путемъ разрозненныхъ подписокъ, или систематически, послдовательно, путемъ общаго народнаго постановленія? Милліоны собираются не приношеніемъ тысячныхъ кредитныхъ билетовъ, а мдными грошами и копейками.
‘Большая часть нашего народа не суметъ ни прочитать, ни подписать подписного листа. Такихъ порядковъ она не пойметъ. Но скажите ей въ церкви или на мірской сходк, что нашлись сопротивники-мореплаватели, которые не въ шутку требуютъ, чтобы полугодовое долготерпніе на войн, чтобъ мученическая смерть десятковъ тысячъ земляковъ, чтобъ заступничество за избіенныхъ христіанъ пропали даромъ, въ угоду торговцевъ, всесильныхъ на моряхъ — это русскій человкъ пойметъ, вознегодуетъ и уже не остановится.
‘Русскаго народа обижать не слдуетъ, не то онъ всю Москву зажжетъ, какъ свчу передъ Иверской! Русскій народъ, какъ его заднутъ за живое, не знаетъ предла своей щедрости. Вразумите его, что русскій добровольный флотъ необходимъ для отечества, и онъ поклонится государю русскимъ добровольнымъ флотомъ.
‘Но для этого подписные листы недостаточны: нужна поголовная народная подать, добровольная передъ правительствомъ, обязательная для самою народа. Тогда только враги-супостаты поймутъ, какая ширь и какая глубь свойственны православцому люду. И не пора ли нашему земству заявить, наконецъ, торжественно о своемъ существованіи? И какого ждать еще боле удобнаго случая?’
Эта добровольная и въ то же время обязательная подать, рекомендуемая земствамъ, ясно показываетъ, къ чему клонится дло. Мы не сомнваемся, что мры, предлагаемыя графомъ Соллогубомъ, не повлекутъ за собой обязательнаго ихъ примненія, и, такимъ образомъ, воззваніе комитета, обращенное къ доброй вол каждаго, не будетъ извращено въ новую обязательно-добровольную подать, взыскиваемую посредствомъ станового, хотя графъ и награждаетъ за это ‘сотрудничествомъ въ важномъ государственномъ предначертаніи’ или, говоря по просту, сотрудничествомъ по выдач денегъ.
Въ заключеніе мы повторимъ слова самого же графа: ‘русскаго народа обижать не слдуетъ!’, такъ какъ онъ хотя и ‘не знаетъ предла своей щедрости’, но въ то же время всмъ извстно, что экономическое положеніе его таково, что всякая обязательно-добровольная новая подать является слишкомъ большой тяготой… Казанское земство не можетъ удовлетворить потребностямъ своего голодающаго населенія и обращается за помощью къ правительству… По словамъ корреспондентовъ, положеніе населенія этой губерніи дйствительно серьезно по своимъ бдствіямъ. Неужели же казанское земство ‘торжественно заявитъ о своемъ существованіи’ пожертвованіями въ пользу добровольнаго флота?
Изъ опубликованныхъ списковъ пожертвованій видно, что многія земства уже отчислили свои лепты на добровольный флотъ. Мы не думаемъ, чтобы такія отчисленія можно было назвать законными. Земства, какъ извстно, не богаты и не имютъ средствъ даже для удовлетворенія дйствительно настоятельныхъ своихъ нуждъ, средства ихъ имютъ спеціальныя назначенія, слдовательно пожертвованія земцевъ являются пожертвованіями изъ народнаго кармана. Если наши промышленные, желзнодорожные и землевладльческіе Минины хотятъ прогуляться насчетъ чужихъ кармановъ, оставляя за собою честь Пожарскихъ, то гораздо лучше было бы съ ихъ стороны предложить прямо новый налогъ (и уже просто обязательный) на устройство крейсеровъ. По крайней мр, не было бы лицемрія.
А между тмъ почти вся наша печать поддерживаетъ подобнаго рода проекты и вмст съ графомъ Соллогубомъ поощряетъ ‘сотрудничество’ народа только тогда, когда нужны деньги, забывая, что при всей его щедрости каждая лишняя копейка, если она дана не добровольно въ самомъ дл, отзывается на его экономическомъ состояніи весьма чувствительно.
Я сдлаю нсколько замчаній по поводу чрезвычайнаго общаго собранія членовъ-заемщиковъ взаимнаго поземельнаго кредита, созваннаго для ршенія вопроса о возмщеніи убытковъ, понесенныхъ вслдствіе растраты, сдланной бывшимъ кассиромъ общества.
Докладъ правленія, составленный по этому случаю, не отличался отъ обычныхъ докладовъ подобнаго рода. Пополненіе убытковъ, само собою, предлагалось возложить на заемщиковъ. Вмсто правдиваго, прямого сознанія о своей вин, докладъ заявлялъ только о ‘подавляющемъ впечатлніи’, произведенномъ на правленіе ‘прискорбнымъ событіемъ 27 марта’, и, не смотря на очевидность фактовъ, въ немъ является даже самохвальство и стремленіе оправдать свои дйствія и какъ бы объяснить, что вся бда произошла только вслдствіе пріемовъ, употребленныхъ г. Юханцевымъ.
Такъ какъ ‘подавляющее впечатлніе’ выразилось только заявленіемъ о сложеніи съ себя должностей, то становилось несомнннымъ, что многіе изъ гг. членовъ-заемщиковъ едва ли удовольствуются однимъ только такимъ платоническимъ выраженіемъ чувствъ.
Относительно г. Юханцева и относительно ревизій кассы докладъ сообщаетъ слдующія подробности:
‘Г. Юханцевъ былъ назначенъ казначеемъ правленія осенью 1866 года, т. е. съ самаго основанія общества, по рекомендаціи тестя его, гофмаклера и банкира, покойнаго барона Фелейзена. Съ тхъ поръ г. Юханцевъ исполнялъ лежавшія на немъ обязанности вполн аккуратно и исправно. Въ теченіи боле одиннадцати лтъ его службы никогда не было замчено малйшей какой-нибудь погршности въ дл завдыванія кассой. Находившіяся на его отвтственности наличныя суммы и процентныя бумаги, съ самаго учрежденія общества, поврялись ежемсячно 1-го числа и всегда все оказывалось въ полной исправности. При поступленіи на службу обществу г. Юханцевъ жилъ въ дом своего тестя при весьма богатой обстановк, которая объяснялась значительными средствами покойнаго гофмаклера.
Въ 1875 году тесть его умеръ, и осенью того года г. Юханцевъ, разведясь съ женою, переселился на другую квартиру. Вскор посл этого начали появляться слухи о томъ, что Юханцевъ живетъ выше своихъ средствъ. Слухи эти озаботили правленіе, и потому оно обратило вниманіе на уясненіе тхъ средствъ, какими могъ располагать г. Юханцевъ.
‘Изъ собственныхъ объясненій г. Юханцева, провренныхъ частными справками, оказалось, что у него былъ капиталъ, вырученный за дачу, построенную еще при жизни тестя, около 20,000 руб., содержанія онъ получалъ, считая съ наградами, около 8,000 руб. Для одинокаго человка средства, эти казались весьма достаточными для жизни на довольно широкую ногу, разумется, безъ мотовства. Но въ то время о мотовств г. Юханцева, которое теперь выясняется, и рчи не было. Тмъ не мене, правленіе признало умстнымъ, по поводу означенныхъ слуховъ, вновь обсудить порядокъ контроля и ревизіи. При этомъ введены были измненія въ порядк совершенія многихъ операцій, какъ напримръ, по принятію суммъ по переводамъ изъ другихъ банковъ, по полученіи денегъ по чекамъ съ текущихъ счетовъ и особенно по принятію и выдач закладныхъ листовъ по вкладамъ, и, сверхъ того, постановлено было производить ревизію кассы не 1-го числа каждаго мсяца, какъ длалось съ начала существованія общества, а ежемсячно, но въ неопредленный день, такъ чтобъ ревизія всегда была для казначея неожиданною. Наконецъ, при первой такой ревизіи касса, была проврена особенно тщательно, причемъ преимущественное вниманіе было обращено на вклады, въ которыхъ, казалось, скоре всего можно было допустить возможность растраты, вклады эти, числомъ въ то время боле 300, на сумму свыше трехъ милліоновъ, были вс распечатаны и просчитаны вновь, а по текущимъ счетамъ въ разныхъ банкахъ были потребованы отъ нихъ справки о состояніи этихъ счетовъ. Когда по этой ревизіи все оказалось въ порядк, правленіе было вправ заключить, что дошедшіе до правленія слухи не давали никакого повода усомниться въ честности казначея.
‘Какъ выше сказано, съ начала существованія общества ревизіи кассы производились одинъ разъ ежемсячно, независимо отъ проврки оплаченныхъ обществомъ купоновъ, на то и другое употреблялось въ теченіи послднихъ лтъ около 40 дней въ году. При ревизіи кассы каждый разъ проврялась кассовая книга съ документами, сосчитывались наличныя деньги, векселя, золото и серебро. Процентныя же бумаги пересчитывались по листамъ два раза въ году, т.-е. при каждой мсячной ревизіи пересчитывались по листамъ т процентныя бумаги, по которымъ въ теченіи прошлаго мсяца были отрзаны срочные купоны. Посл счета он запечатывались личными печатями членовъ правленія и въ такомъ вид, въ запечатанныхъ пакетахъ, хранились до слдующаго полугодового срока, когда по отрзк купоновъ вновь пересчитывались и запечатывались. Такимъ образомъ, провряя каждый мсяцъ процентныя бумаги нсколькихъ наименованій по листамъ, каждая бумага должна была быть сосчитана въ свою очередь, посл срока купоновъ, два раза въ году. Въ промежутк же между этими сроками самые пакеты осматривались при каждой ревизіи. Такой порядокъ, въ точности соблюдавшійся, былъ, какъ и полагало въ то время правленіе, вполн достаточенъ для обезпеченія цлости капиталовъ общества, но, къ несчастью, онъ оказался безсильнымъ противъ тхъ пріемовъ, которые были употреблены г. Юханцевымъ и которые окончательно разъяснятся при судебномъ разбирательств’.
Остановимся на этомъ мст.
Правленіе какъ бы оправдываетъ себя, говоря, что о мотовств г. Юханцева и рчи не было въ 1873 году, хотя и были слухи о жизни не по средствамъ. Тмъ не мене оно обсуждаетъ порядокъ контроля и ревизіи, не смотря на личныя объясненія г. Юханцева, слдовательно, червь сомннія все-таки проникъ въ правленіе. Но вмсто того, чтобы тогда же сдлать настоящую ревизію, какую сдлало, когда уже было поздно, оно все-таки не проврило надлежащимъ образомъ процентныхъ бумагъ, а проврило только цлость печатей на пакетахъ.
И посл этого докладъ наивно прибавляетъ, что ‘такой порядокъ былъ, какъ полагало правленіе, вполн достаточенъ для обезпеченія капиталовъ общества’!..
Сообщивъ затмъ, что ‘никакихъ участниковъ, прямыхъ или косвенныхъ, не открыто’, докладъ переходитъ къ предложенію о покрытіи убытковъ слдующимъ образомъ:
‘Правительственный вспомогательный капиталъ въ 5,000,000 руб., переданный обществу въ банковыхъ билетахъ, былъ постепенно замненъ государственными металлическими процентными бумагами, именно: консолидированными облигаціями II-го и ІІІ-го выпусковъ и билетами седьмого и девятаго правительственныхъ займовъ. Ко времени окончанія этого обмна, т. е. къ 1-му іюля 1875 года, правительственный вспомогательный капиталъ составлялъ уже не 5 милліоновъ, а 4 милліона рублей, по номинальной стоимости вышеупомянутыхъ металлическихъ государственныхъ бумагъ. Изъ числа этихъ бумагъ похищено на номинальную сумму 1,784,320 рублей, осталось на 2,531,600 рублей, проценты, начисленные, согласно 133 устава, съ 1-го іюля 1867 года, т. е. со времени передачи обществу капитала, и обращающіеся въ оборотномъ капитал общества, составили къ 1-му января 1878 г., 2,543,600 руб.
‘Сумма эта съ избыткомъ достаточна для пріобртенія металлическихъ процентныхъ бумагъ, взамнъ похищенныхъ, и, такимъ образомъ, переданный обществу правительствомъ вспомогательный капиталъ былъ бы возстановленъ въ полномъ своемъ размр безъ особаго стсненія для общества и безъ тягостей для заемщиковъ. Самые же проценты могли бы быть пополнены постепенно удержаніемъ извстной доли изъ прибылей общества въ размр, какой правительство признаетъ достаточнымъ, то тхъ поръ, пока такими вычетами составится вся сумма, потребная на пріобртеніе металлическихъ государственныхъ фондовъ взамнъ похищенныхъ.
‘Такъ какъ разршеніе на такой способъ пополненія вспомогательнаго капитала зависитъ отъ усмотрнія правительства, то, въ случа одобренія этого способа общимъ собраніемъ, правленіе проситъ уполномочить его на ходатайство передъ министромъ финансовъ въ такомъ смысл, присовокупляя, что правленіе считаетъ себя въ прав разсчитывать на утвердительное ршеніе правительства.
‘При такомъ способ пополненія представляется необходимымъ, чтобы съ тхъ заемщиковъ, которые въ настоящеевремя пожелаютъ уплатить свои ссуды сполна или частями, была удержана соотвтствующая уплачиваемой ссуд доля похищенныхъ суммъ. По разсчету на всю сумму выданныхъ по 1-е апрля ссудъ, на сумму 126,392,350 руб., биржевая стоимость похищенныхъ процентныхъ бумагъ 2,123,295 руб., а за исключеніемъ оказавшихся около 100,000 руб., въ 2,022,295 руб., составляетъ 1 руб. 60 коп. на каждую сотню ссуды. Поэтому слдовало бы изъ остатковъ отъ прибылей или изъ складочнаго капитала, подлежащихъ возврату заемщикамъ при уплат ими ссудъ, удерживать но 1 руб. 60 коп. на каждую сотню уплачиваемой ссуды, причемъ правленіе заявляетъ, что оно считало себя обязаннымъ производить такое удержаніе по ссудамъ, уплаченнымъ въ промежутокъ времени между обнаруженіемъ похищенія и днемъ настоящаго засданія’.
Въ заключеніе доклада правленіе не поцеремонилось, въ виду еще свжей могилы двухъ милліоновъ, написать себ самому слдующій панегирикъ:
‘Прискорбное событіе 27-го марта произвело на членовъ правленія подавляющее дйствіе. Несмотря на все вниманіе, на всю добросовстность, съ которыми они всегда относились къ своей обязанности охраненія интересовъ общества, эти интересы понесли чувствительный ущербъ, и правленіе оказалось безсильнымъ его предвидть и предотвратить. Очевидно, что подъ гнетомъ такого событія, члены правленія не могли не утратить той спокойной увренности въ цлесообразности своихъ мропріятій, той нравственной энергіи, которыя такъ необходимы для руководителей предпріятія. А потому, проникнутые глубокимъ убжденіемъ, что въ настоящую, серьезную для русскаго поземельнаго кредита, эпоху дла нашего общества съ большею для него пользою могутъ быть вврены новымъ дятелямъ, члены правленія графъ Г. К. Крейцъ, Б. Ф. Миллеръ и В. Ю. Познанскій и кандидатъ, замнявшій отсутствовавшаго члена, А. П. Сальковъ, просятъ общее собраніе считать ихъ сложившими свое званіе.
‘Членъ правленія, графъ П. А. Гейденъ, вступилъ въ составъ правленія въ ныншнемъ году и, слдовательно, не принималъ никакого участія въ правленіи длами общества за все предшествующее время, но, въ виду того, что онъ былъ членомъ поврочной комиссіи, считаетъ своею обязанностью, при предстоящихъ выборахъ членовъ правленія, не стснять общее собраніе срокомъ своего полномочія и вмст со всми остальными членами правленія слагаетъ съ себя званіе члена правленія’.
Тутъ есть и ‘вниманіе’, и ‘добросовстность’, и ‘подавляющее дйствіе’, и благоразумное желаніе сложить съ себя званіе… Можно только удивляться, какъ хватило духа написать о вниманіи и о добросовстности посл того, какъ это вниманіе и эта добросовстность обошлись ихъ доврителямъ въ два милліона слишкомъ. Посл этого нисколько не удивительно, что на общемъ собраніи кто-то назвалъ этотъ докладъ ‘скорбнымъ листомъ добровольно умершаго правленія, къ которому недоставало только карточки г. Юханцева, для отправки его на всемірную выставку въ Парижъ, гд имется уже фотографическій альбомъ всхъ извстныхъ мошенниковъ…’
На это чрезвычайное собраніе собрались заемщики со всхъ уголковъ заложенной Россіи. Собраніе, очевидно, общало быть многолюднымъ и бурнымъ, тмъ боле, что передъ открытіемъ собранія случилась еще таинственная покража бланковыхъ довренностей изъ конторки секретаря правленія однимъ изъ служащихъ, причемъ этотъ ‘служащій на допрос, сдланномъ ему управляющимъ длами общества, показалъ, что онъ вынулъ изъ конторки секретаря 42 или 43 довренности и отдалъ ихъ г. Щ., уволенному отъ службы въ управленіи общества, за которыя тотъ ему общалъ 200 или 300 рублей’. Къ этому г. Ч. добавилъ, что, какъ ему извстно, г. Щ. взялъ эти довренности для передачи какимъ то гг. Д—ву и В., а кому именно — онъ не знаетъ, что самъ онъ, Ч., былъ третьяго мая у г. Д. и что ему, кром денежнаго вознагражденія за доставленіе довренностей, общано еще и всякое покровительство въ будущемъ’.
Дло это передано слдователю. Гг. Ч. и. Щ. арестованы и, по всей вроятности, на суд выяснится эта таинственная исторія, свидтельствующая, что въ борьб нашихъ партій изъ-за обладанія хорошими кушами на директорскихъ мстахъ не брезгаютъ ничмъ.
Кром того, корреспондентъ ‘Голоса’ сообщалъ изъ Козлова, что ‘нсколько дней назадъ прибылъ въ Козловъ нкто, именующій себя агентомъ правленія общества взаимнаго поземельнаго кредита, и поочередно побывалъ у всхъ членовъ-заемщиковъ этого банка, проживающихъ въ Козлов, съ предложеніемъ и убдительнйшею просьбою подписать пустой листъ (бланкъ правленія общества), увряя, а гд этого мало, клянясь и божась, что на бланк будетъ, по достаточномъ накопленіи подписей, написана довренность кому-то на избраніе новыхъ членовъ правленія, бланкодателямъ, по словамъ агента, не грозитъ никакой опасности: на бланк, покрытомъ подписями, будетъ написана только довренность, а не что-нибудь другое, что могло бы нанести имъ вредъ или убытки, напротивъ, ихъ ожидаютъ ‘богатыя и великія милости’. Многіе легко сдавались на убдительныя рчи ‘вчнаго жида’ въ роли агента и, не подозрвая, что они участвуютъ, пожалуй, ни боле, ни мене, какъ въ подлог, можетъ быть, искусно подготовляющемъ почву для новой катастрофы, или хитрый маневръ къ сокрытію концовъ обнаруженной растраты, сдавались и подписывали блую бумагу, которую имъ подсовывалъ неизвстный человкъ, боле осторожные прямо отвчали на предложеніе агента, что подписывать бланка не станутъ и сладкимъ рчамъ его не врятъ. У такихъ строптивыхъ резонеровъ, особенно при намек, что въ Козлов существуетъ-де — какая ни на есть, хоть и худенькая — полиція, визитъ агента сокращался до крайняго минимума, и онъ спшилъ на охоту за подписями неразсуждающихъ или малопонимающихъ, и подписи покрывали двственную бумагу…
Очевидно и не подлежитъ сомннію, что порученіе, возложенное на агента, не носитъ на себ признаковъ доброкачественности, потому-то оно и секретно, и непонятенъ его тайный смыслъ, оттого-то и нужны подписи на бланк. Допустимъ, что на бланк впослдствіи будутъ написаны только эти слова: ‘мы — овцы, годныя только для стрижки, въ чемъ и подписуемся’, такъ и въ виду такого опасенія не слдовало бы давать подписи на бланк.
Въ какой мр справедливо было это сообщеніе? Шло ли оно изъ партіи, желающей провести къ директорскимъ кресламъ своихъ вожаковъ, или дйствительно кто-нибудь изъ мстныхъ управляющихъ хотлъ подслужиться правленію и послалъ отъ себя ‘странствующаго агента’,— все это осталось неразъясненнымъ.
Наконецъ, 9 мая собраніе открылось въ зал дома Кононова предсдателемъ правленія графомъ Крейцомъ. Собралось до двухсотъ пятидесяти крупныхъ землевладльцевъ, обладавшихъ 1,173 голосами, представляющими капиталъ въ сорокъ съ чмъ-то милліоновъ. По словамъ одного изъ фельетонистовъ, бывшаго на этомъ собраніи, ‘кононовская зала давно не видала такого отборнаго, громкаго, титулованнаго общества. Слова: ‘ваша свтлость’, ‘ваше сіятельство’, ‘ваше высокопревосходительство’, ‘ваше превосходительство’ такъ и сыпались со всхъ сторонъ и по всмъ направленіямъ. Здсь собрались князья, графы, бароны, военные и статскіе генералы, чины придворныхъ званій, сенаторы, бывшіе министры, неслужащая, слегка фрондирующая и вмру либеральничающая знать и крупные, первостепенные землевладльцы’…
Но, несмотря на это наикультурнйшее собраніе, первый же день засданія показалъ его полную несостоятельность, безтолочь и неумнье приступить къ длу. Начали, конечно, съ того, что стали выбирать предсдателя общаго собранія. Выбрали г. Спасовича (754 голосами изъ 1,173), при рукоплесканіяхъ и шиканьяхъ. Но тотчасъ же посл баллотировки, по словамъ газетныхъ отчетовъ, было заявлено о необходимости поврки правъ членовъ, какъ въ виду учиненной кражи предъ общимъ собраніемъ 43 бланковыхъ довренностей, такъ и въ виду того, что въ баллотировк принимали участіе лица, неимющія на то права, и почетные члены. На первое заявленіе членомъ правленія гр. Гейденомъ было объяснено, что похищенныя довренности были найдены и находятся въ настоящее время у судебнаго слдователя при дл, что же касается второго заявленія, то управляющимъ длами общества г. Герстфельдомъ было доложено высочайшее повелніе, которымъ почетнымъ членамъ предоставляется право голоса на общихъ собраніяхъ. Несмотря на это, собраніе находило избраніе Спасовича неправильнымъ и избрало комиссію изъ трехъ членовъ для поврки правъ выборщиковъ. Въ комиссію избраны: графъ Апраксинъ, г. Мезенцевъ и г. Горчаковъ, причемъ гр. Апраксинъ заявилъ, что можетъ считать собраніе законнымъ лишь при предсдательств графа Крейца, несмотря на то, какъ справедливо было замчено однимъ изъ членовъ, что если признавать законнымъ избраніе ревизіонной комиссіи, то нтъ никакого основанія не признавать законнымъ и избраніе г. Спасовича предсдателемъ, баллотировавшагося тми же членами. ‘Но тутъ поднялся такой шумъ, что навести собраніе на такую почву, на которой оно было бы послдовательнымъ и вмст съ тмъ благоразумнымъ, сдлалось невозможнымъ и пришлось уступить лишь крику. Со всхъ угловъ послышалось: ‘Крейца, Крейца’, и Спасовичъ долженъ былъ уступить свое мсто гр. Крейцу. Посл этого возникло еще нсколько вопросовъ: нужна ли, вообще, ревизіонная комиссія, когда поврка правъ членовъ лежитъ, по уставу, на обязанности предсдателя? Считать ли собраніе состоявшимся, за отсутствіемъ предсдателя собранія, и, если считать состоявшимся, то съ какого момента: съ момента ли занятія гр. Крейцемъ вторично предсдательскаго кресла или съ момента открытія засданія? Наконецъ, правильны ли были вс предшествовавшія дйствія? Вс эти вопросы разршились вторичною баллотировкою, результатомъ которой было избраніе предсдателемъ Н. И. Стояновскаго, которымъ и было предложено, а собраніемъ принято — перейти къ обсужденію очередныхъ вопросовъ въ слдующее засданіе. Тмъ и кончилось первое собраніе членовъ взаимнаго кредита, которое отличалось массою противорчій, одобряемыхъ въ одно и то же время, отсутствіемъ всякой послдовательности въ своихъ постановленіяхъ и нарушеніемъ правилъ о порядк веденія общихъ собраній’.
Таковъ былъ первый день. Какъ читатель видитъ, наши ландлорды не обнаружили большого умнья даже толково поговорить о своихъ длахъ и цлый день провели въ пререканіяхъ и въ поискахъ за предсдателемъ. Шумъ и гамъ при этомъ столбомъ стоялъ между столпами отечества.
Наступилъ второй день. Засданіе этого дня началось съ чтенія доклада правленія. Посл чтенія этого ‘скорбнаго листа’ одинъ изъ членовъ оппозиціи, князь Вадбольскій (которому на первомъ еще засданіи большинство собранія нсколько разъ при его попыткахъ говорить кричало: ‘довольно’), заявилъ мнніе, ‘что прежде, чмъ ршать вопросъ о возмщеніи расходовъ, слдовало бы избрать особую комиссію съ порученіемъ изслдовать причины и размръ растраты и постановить о привлеченіи къ отвтственности членовъ правленія и бывшей (послдней) ревизіонной коммиссіи’. Пренія, возникшія по поводу этого предложенія, привели къ тому, что собраніе согласилось избрать особую коммиссію, которая и должна представить свой докладъ въ слдующее очередное собраніе.
Въ это же засданіе правленію пришлось проглотить отъ нкоторыхъ ораторовъ весьма много пилюль въ вид горькихъ истинъ. Такъ, напримръ, г. В. Давыдовъ, разбирая докладъ правленія, между прочимъ замтилъ, что ‘докладъ не успокоиваетъ, несмотря на то, что въ немъ говорится, будто правленіе зорко слдило за г. Юханцевымъ. Въ дйствительности правленіе оказалось бездятельнымъ, нерадивымъ и неосторожнымъ въ обращеніи съ ввренными ему капиталами, а потому и должно нести всю отвтственность’
Представитель харьковскихъ землевладльцевъ, г. Бекарюковъ, замтилъ, чтобы при выбор новыхъ членовъ выбирали такихъ лицъ, которыя могли бы исключительно посвятить этому длу свое время и не служили бы въ одно и то же время въ различныхъ учрежденіяхъ. Кром того, онъ находилъ необходимымъ предоставить право членамъ, живущимъ въ губерніяхъ, присылать отъ себя лицъ въ особую коммиссію, которые, наравн съ столичными членами, могли бы ознакомиться съ веденіемъ длъ въ центральномъ управленіи
Въ заключеніе въ этотъ же день докладъ правленія названъ былъ ‘скорбнымъ листомъ’ и выражено было мнніе о посылк его на всемірную выставку…
Правленіе молчало на вс эти обвиненія… Да и что могло отвтить оно?.. Разв только то, что, дескать, и ‘вы вс, господа, не лучше насъ’. Но хотя такое возраженіе и не лишено было бы доли правды, но оно едва ли было бы парламентарно по отношенію къ ландъ-лордамъ…
Наступилъ третій день…
Засданіе началось объясненіемъ г. Герстфельда по поводу заявленія г. Вадбольскаго, сдланнаго на прошломъ засданіи, о томъ, что правленіе занимается биржевой игрой. Когда князь Вадбольскій хотлъ сдлать возраженіе г. Герстфельду, то въ собраніи поднялся страшный шумъ. Предсдатель г. Стояновскій остановилъ этотъ шумъ нелишеннымъ остроумія замчаніемъ, что при такомъ порядк ‘вс присутствующіе могутъ обратиться въ предсдателей, а онъ одинъ будетъ представлять собраніе’.
Посл этихъ словъ собраніе успокоилось, но г. предсдатель все-таки не далъ слова князю Вадбольскому, и г. Вадбольскій такимъ образомъ лишенъ былъ возможности представить свои возраженія.
По поводу сложенія обязанностей членами правленія раздались голоса: ‘очень благодарны’, посл чего вновь явился на сцену вопросъ объ имущественной отвтственности.
Посл долгихъ преній на баллотировку былъ поставленъ вопросъ въ слдующей редакціи: ‘Согласно ли собраніе оставить вопросъ объ имущественной отвтственности открытымъ, поручивъ учрежденной нын коммиссіи подробно изслдовать о томъ, слдуетъ ли привлекать къ отвтственности членовъ правленія и, если слдуетъ, то кого изъ нихъ и въ какой мр, и представить свое заключеніе первому очередному общему собранію?’
Большинство отвтило утвердительно. Посл этого собраніе пожелало узнать результаты выборовъ въ особую коммиссію. Вмст съ тмъ возникъ вопросъ о допущеніи въ эту коммиссію и депутатовъ изъ провинціи, по предложенію г. Бекарюкова. Тогда возникли пререканія, продолжавшіяся 2 1/2 часа и кончившіяся только тогда, когда одинъ изъ членовъ спросилъ: ‘продолжается ли засданіе, или идетъ разговоръ между собраніемъ и предсдателемъ?’
Такимъ образомъ вопросъ, и вопросъ весьма важный, о привлеченіи депутатовъ изъ округовъ въ коммиссію не былъ допущенъ къ баллотировк, о чемъ одинъ изъ членовъ попросилъ занести въ протоколъ.
‘Было уже 2 1/2 часа ночи,— разсказываетъ составитель отчета объ этомъ собраніи,— когда предсдателемъ было предложено собранію высказаться, желаетъ ли оно нын же продолжать баллотировку въ члены правленія и кандидатовъ къ нимъ. Члены, представлявшіе оппозицію правленія, просили предсдателя отложить баллотировку за позднимъ временемъ и закрыть засданіе, и начали уже расходиться, причемъ половина членовъ встала и направилась къ выходу, но противная сторона настойчиво требовала продолжать засданіе и съ поспшностію, достойною лучшей участи, начала класть на предсдательскій столъ свои избирательные листы, такъ что вопросъ о томъ, желаетъ ли собраніе продолжать засданіе, въ виду ухода изъ засданія большого числа членовъ, не былъ даже баллотированъ, почему члены, оставившіе засданіе, тутъ же заявили протестъ противъ такого образа дйствій сторонниковъ правленія.
‘Въ баллотировк участвовало 173 лица, представлявшія 844 голоса. Избраны членами правленія: М. И. Теренинъ — 813 голосовъ, князь Волконскій — 812, баронъ Е. Н. Корфъ — 741, Стояновскій — 715, кандидатами: Пассекъ — 726 гол., Маркусъ — 720, Герстфельдъ — 712, Лисаневичъ — 701, гр. Гейденъ — 700’.
Такимъ образомъ побда осталась на сторон сторонниковъ существующихъ въ Обществ порядковъ, но побда, какъ читатель видлъ, не обошлась даромъ.
Какіе же выводы можно сдлать посл этихъ трехъ засданій самаго избраннаго и титулованнаго общества?..
Признаемся, выводы очень печальные.
Въ этихъ засданіяхъ безтолочь, неумніе вести пренія и нетерпимость къ чужимъ мнніямъ выразились довольно наглядно. Наши ландъ-лорды показали несостоятельность толково заняться дломъ и полное безсиліе отнестись самостоятельно, а не быть послушными орудіями въ рукахъ нкоторыхъ вожаковъ. Многіе ораторы ршительно не знали, о чемъ они говорили, и намъ очень хорошо извстно, что многіе изъ заемщиковъ, прибывшіе депутатами изъ провинцій, не знали даже устава, а вдь эти заемщики были выбраны, какъ лучшіе. Конечно, все ограничится палліативными мрами. Все пойдетъ по старому до тхъ поръ, пока новые ‘пріемы кассира’ не вызовутъ новаго чрезвычайнаго собранія.
Нечего и объяснять, что порядки, практикующіеся во взаимномъ поземельномъ кредит, тсно связаны съ общимъ строемъ нашей общественной жизни. Настоящее собраніе показало, чего можно ждать отъ господъ крупныхъ землевладльцевъ, когда общій тонъ нападокъ имлъ объектами членовъ правленія и г. Юханцева, а не самый принципъ.
Никто не подумалъ о главномъ, объ коренномъ измненіи устава…
Оппозиція также не представила успокоительнаго впечатлнія. Подъ покровомъ всхъ этихъ обвиненій такъ и сквозило желаніе вырвать у противника лакомый кусокъ въ вид хорошаго жалованья. Однимъ словомъ, весь этотъ шумъ и вся эта грязь, поднятые передъ читателемъ въ борьб партій крупныхъ землевладльцевъ, въ конц-концовъ производятъ впечатлніе схватки вожаковъ изъ-за ‘лакомаго куска’ и такого неумнья вести не только общественныя дла, но и вести себя прилично въ собраніи, что поневол явится убжденіе, что ‘культурнымъ людямъ’, подобнымъ всмъ этимъ ландъ-лордамъ взаимнаго поземельнаго кредита, нельзя доврить никакого общественнаго дла…
Прочитали? Поделиться с друзьями:
