Шкипер Рейэрсен, Гамсун Кнут, Год: 1905 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 13 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Шкиперъ Рейэрсенъ.

Кнутъ Гамсунъ.
Полное собраніе сочиненій.
Томъ первый.
Изданіе В. М. Саблина.

Рабы любви

Переводъ Е. Кившенко.
Изданіе третье.
Москва.— 1909.
http://az.lib.ru

І.

Старая просмоленная яхта тихо скользитъ по направленію къ Вику и тащитъ за собой шлюпку.

Яхта называется ‘Южная Звзда’, а шкипера зовутъ Рейэрсенъ. Оба стары и хорошо всмъ знакомы въ Вик,— какъ яхта, такъ и шкиперъ. Они провели тамъ не мало благодатныхъ лтныхъ дней, суша въ Зальтенфіорд треску для испанскаго судна ‘Бахалаосъ’.

Кругомъ на возвышенностяхъ совсмъ не было видно людей, только внизу, въ глубин бухты, тамъ, гд находился навсъ для лодокъ, играли маленькія дти. Давно, лтъ двадцать тому назадъ, когда яхта ‘Южная Звзда’ въ первый разъ стала тамъ на якор, все было совсмъ иначе, чмъ теперь,— везд кругомъ на возвышенныхъ мстахъ стояли женщины и дти и любовались яхтой, и рыбакъ за рыбакомъ подъзжали въ лодкахъ къ ‘Южной Звзд’, чтобы встртить яхту и разспросить шкипера о новостяхъ.

На палуб четыре матроса, но Рейэрсенъ самъ стоитъ у руля и правитъ. Онъ всегда это длаеть при особенно важныхъ обстоятельствахъ. Какъ и въ давно минувшіе дни, онъ правитъ своей крошечной рыбачьей яхтой съ такой торжественностью, какъ будто это огромный пароходъ. Волосы его и борода сды, но когда-то у него были черные волосы и черная борода,— это было двадцать лтъ тому назадъ, когда онъ въ первый разъ пріхалъ въ Зальтенфіордъ и былъ еще молодъ. На немъ потертая, даже разорванная куртка, да и вообще наружность шкипера Рейэрсена порядкомъ-таки измнилась, но при вход въ гавань онъ — адмиралъ на своемъ корабл и львинымъ голосомъ отдаетъ приказанія.

— Спускай якорь! — раздается команда.

Якорь спускаютъ.

Громкій звукъ развертывающейся и падающей цпи сливается съ громкимъ голосомъ шкипера. Но времена уже не т. Почтовые пароходы заходятъ теперь въ эту торговую пристань, и жители уже не чувствуютъ ни удивленія, ни особеннаго уваженія къ старому честному шкиперу и его яхт.

Когда играющія подъ навсомъ для лодокъ дти услыхали шумъ спускаемаго якоря, они взглянули разокъ по направленію къ бухт и продолжали спокойно играть, совершенно такъ, какъ если бъ одинъ другому сказалъ: это вдь только старый Рейэрсенъ и его яхта.

Когда кончилась дневная работа, и яхту укрпили на якор, люди разошлись по койкамъ. На палуб сидлъ одинъ шкиперъ и смотрлъ въ ту сторону, гд виднлся Викъ. Вечеръ былъ ясный, теплый, и заходящее солнце золотило воду. Ему былъ знакомъ здсь каждый камень, каждый предметъ будилъ въ немъ какое-нибудь воспоминаніе: онъ провелъ здсь почти всю свою молодость. Каждый годъ три мсяца стоялъ онъ здсь на якор и сушилъ рыбу. Онъ бывалъ тогда первымъ человкомъ въ город, всюду проникалъ, всюду прокладывалъ себ дорогу и добивался всего, чего хотлъ. По воскресеньямъ онъ ходилъ въ церковь, чтобы быть тамъ, гд есть люди, и на возвратномъ пути его всегда окружала цлая свита молодыхъ двушекъ. Когда молодежь танцовала въ лтнія ночи, тогда вс видли, какъ Рейэрсенъ садился въ свою шлюпку и направлялся къ пристани. Онъ халъ стоя съ блестящими, вычищенными сапогами, а поваръ или какой-нибудь изъ его матросовъ сидлъ на веслахъ. Рейэрсенъ танцовалъ какъ истинный герой, и особенный запахъ каюты, которымъ была пропитана его красивая синяя одежда, привлекалъ и возбуждалъ молодыхъ двушекъ.

Да, да, въ Рейэрсен было не мало привлекательнаго, и притомъ онъ умлъ со всми ладить и дружить. Парни изъ Вика молча уступали ему мсто, какъ только онъ появлялся. Онъ вдь все равно затмевалъ ихъ всхъ, но они не сжимали кулаковъ, не посылали ему вслдъ проклятій, а просто удалялись въ какой-нибудь уголъ и плакали.

А теперь у Рейэрсена была жена и пятеро дтей въ Офотэн.

II.

Спокойно разстилается сверкающее море, ночь медленно приходитъ, а шкиперъ Рейэрсенъ все еще сидитъ на палуб и вспоминаетъ о прежнихъ дняхъ. Какихъ только двушекъ не знавалъ онъ! Самыхъ красивыхъ и самыхъ важныхъ со всего города! Въ первый его пріздъ тутъ была молодая двушка съ темными глазами и темными волосами, онъ ее очень любилъ. Повсюду видли ихъ вмст — его и эту только что конфирмовавшуюся двушку. Ихъ встрчали въ самые невроятные часы — ночью и раннимъ утромъ,— когда порядочные люди полагали, что каждый изъ нихъ благопристойно сидитъ у себя дома. Но когда подошло время его отъзда, все было кончено. Рейэрсенъ не танцовалъ съ ней больше, а гулялъ уже съ полной рыбачкой изъ Оссервига. У нея были такія глубокія ямочки на щекахъ, такія блыя руки, и ее звали Элленъ Хелене.

Да, да, это была Элленъ Хелене!

Цлый годъ продолжалась исторія съ ней. Обыкновенно у Рейэрсена подобныя исторіи оканчивались куда раньше года, и поэтому вс люди стали говорить, что онъ попался на удочку. Рейэрсенъ попался! Ха-ха, плохо же знали тогда Рейэрсена! Но, какъ бы тамъ ни было, а онъ былъ причиной того, что предполагавшійся бракъ Элленъ Хелене съ кузнецомъ изъ Вика разстроился, и дло зашло такъ далеко, что Рейэрсенъ въ присутствіи всхъ называлъ ее своей возлюбленной.

На слдующій годъ Рейэрсенъ явился съ цлымъ грузомъ товара. Вся его каюта была наполнена мукой, кофе, шерстяными матеріями, полотномъ, однимъ словомъ — всевозможными предметами до наперстковъ и красиво связанныхъ наручниковъ включительно. Никогда не забудетъ онъ, какой красивый видъ имло все это: точно цлая большая лавка была на ‘Южной Звзд’. И благодаря этому Рейэрсенъ сталъ пользоваться еще большимъ уваженіемъ. Онъ уплатилъ за мсто и за сушку этими товарами и много передниковъ и блестящихъ булавокъ раздарилъ двушкамъ. Пришлось Элленъ Хелене мириться съ этимъ: все равно ничего не вышло бы, начни она изъ-за этого ссориться съ Рейэрсеномъ.

И все же Элленъ Хелене не могла избжать своей судьбы, несмотря на всю свою покладистость. Она должна была уступить мсто Якобин, этой веселой и страстной двочк, которая съ такимъ чувствомъ внутренняго довольства и удовлетворенія ходила здсь по палуб и переворачивала сушеную рыбу Рейэрсена. Да и почему непремнно всегда только одна Элленъ Хелене? Почему на ней именно свтъ клиномъ сошелся для такого человка, какъ Рейэрсемъ съ ‘Южной Звзды’?

Осенью, когда начали грузить на яхту сушеную рыбу, Якобина была у него одна въ каюх и получила много подарковъ. Когда же наступюіо время покинуть ей яхту, шкиперъ приказалъ двумъ матросамъ довезти ее до пристани.

Этимъ какъ бы подтверждался его полный разрывъ съ Элленъ Хелене,

Старый Іенсъ Ольсенъ, ея отецъ, порядкомъ-таки напустился на него за эту штуку. Онъ грозилъ ему кулакомъ, задавалъ самые грубые вопросы и предъявлялъ разныя требованія. Но Рейэрсенъ былъ не изъ такихъ, которыхъ можно было запугать. Онъ также поднесъ къ его носу кулакъ и сказалъ:

— Если ты осмлишься только подойти ко мн, мой добрый Іенсъ Ольсенъ, то, говорю теб, ты узнаешь, кто таковъ Рейэрсенъ съ ‘Южной Звзды’.

Но и Якобин не удалось надолго удержать втреное сердце Рейэрсена.

Была вотъ такая же теплая, ясная ночь, какъ эта, онъ ходилъ по палуб яхты и вдругъ услыхалъ удары веселъ. Двушка, занимавшаяся сортировкой яицъ, возвращалась въ лодк съ работы домой.

— Лодка. Хало-о! — крикнулъ Рейэрсенъ. Она подняла весла, прислушалась,

— Причаль сюда, моя милая! — сказалъ онъ.

— Я не ваша милая! — раздался отвтъ съ лодки.

— Но я тебя хорошо знаю! Нтъ ли у тебя въ лодк яицъ?

Лодка подошла ближе.

— Да, если вы хотите нсколько штукъ яицъ, то можете ихъ получить,— сказала двушка.

Рейэрсенъ ничего не отвтилъ, а поспшно спустился въ свою шлюпку и оттуда перебрался въ лодку къ двушк. Онъ взялъ у нея изъ рукъ весла и сталъ самъ грести по направленію къ навсу, гд хранились лодки. Кругомъ не было видно ни души, ночь была теплая и таинственная.

— Мы можемъ сейчасъ же поставить лодку подъ навсъ,— сказалъ Рейэрсенъ, когда они подъхали къ берегу.

А двушка отвтила:

— Вы слишкомъ услужливы.

Но Рейэрсенъ, говоря такъ ршительно о томъ, что надо сейчасъ же поставить лодку подъ навсъ, преслдовалъ особенную и очень опредленную цль. Да, злой Рейэрсенъ, ты обо многомъ думалъ при этомъ, а двушка была еще совсмъ неразумное дитя и поэтому не боялась ни темнаго навса, ни темной ночи. Когда они разставались, она только спросила:

— Какъ же вы вернетесь къ себ на яхту?

— Вплавь,— отвтилъ онъ и прыгнулъ въ море.. Двушку звали Паулиной.

Да, а теперь вс его веселыя подруги разбрелись по блу свту. Одна умерла, другая въ Америк, третья замужемъ. Да и отъ самого Рейэрсена осталось только что-то въ род памятной закладки или сувенира. Одна Паулина и замужъ не вышла и жила попрежнему въ Вик. Но съ тхъ поръ, какъ она нсколько лтъ тому назадъ лишилась глаза, она стала набожной, и мірскія дла ее уже больше не интересовали. Да, такъ кончается все на свт. И Рейэрсенъ кончилъ тмъ, что у него теперь въ Офотэн жена и пятеро дтей.

Было уже около часу ночи,— еще немного, и морскія птицы проснутся. Рейэрсенъ громко звнулъ и взглянулъ на небо. Какова-то будетъ погода? Да, теперь ему не оставалось ничего больше, какъ итти и лечь на койку. Онъ былъ уже старъ, никуда не годенъ, изнуренъ работой. Завтра надо было начать перемывать рыбу, и сюда на яхту прідутъ мужчины и женщины въ морскихъ сапогахъ и кожаныхъ одеждахъ, между ними будутъ и молодыя двушки съ смющимися и покрытыми веснушками лицами,— настоящія дти Адама и Евы. Рейэрсенъ ихъ хорошо зналъ.

А сдовласый отецъ семейства украдкой поглядлъ на себя въ стекло компаса, прежде чмъ спуститься въ свою вонючую маленькую каюту и забраться на койку.

III.

Рано поутру явились лодки. Рейэрсенъ ходилъ взадъ и впередъ по палуб, точно властелинъ въ своихъ владніяхъ, въ самой лучшей одежд и съ болтающейся на жилет искусно сплетенной изъ волосъ цпочкой.

Нужны ли ему промывальщики? Да, конечно, ему нужны промывальщики.

Заговоршій о заработной плат, рыбаки заявили свои требованія.

У рыбаковъ явилась очень дурная привычка — торговаться съ такимъ человкомъ, какъ Рейэрсенъ. Они требовали на шесть шиллинговъ больше, чмъ онъ имъ давалъ. Это еще что за модное нововведеніе? Видно, Рейэрсена съ ‘Южной Звзды’ не цнятъ уже больше по заслугамъ. Да, да, времена съ каждымъ годомъ все измняются, и украшенные золотыми пуговицами капитаны почтовыхъ пароходовъ окончательно затмили его.

Онъ угощаетъ рыбаковъ водкой и бубликами. Они благодарятъ и пьютъ. Онъ щиплетъ двушекъ, он отталкиваютъ его, высмиваютъ его и ведутъ себя очень дерзко. Ну, что же, надумался ли онъ, хочетъ ли онъ дать шестью шиллингами больше? Шкиперъ чувствуетъ себя очень обиженнымъ и прибгаетъ къ ршительнымъ мрамъ. Онъ направляется къ рулю,— тамъ будетъ онъ стоять, тамъ его мсто, вдь онъ здсь повелитель. Все должно быть такъ, какъ въ прежніе годы, да, именно такъ!

— Ну-съ, любезнйшіе, хотите ли вы работать, хотите ли промывать рыбу?

Рыбаки удивлены и отвчаютъ утвердительно.

— Хорошо,— говоритъ Рейэрсенъ,— вотъ столько-то я даю вамъ, и баста.

Но выходитъ совсмъ не такъ, какъ бывало въ прежніе годы. Рыбаки самымъ ршительнымъ образомъ повертываются къ нему спиной и садятся въ свои лодки.

Когда они отчалили отъ борта яхты и принялись грести къ пристани, шкиперъ долженъ былъ сдаться и подчиниться ихъ требованіямъ.

— Я даю вамъ, сколько вы хотите, и пусть васъ черти возьмутъ!

Лодки опять причаливаютъ. Огромные люки ‘Южной Звзды’ открываются, и начинается выгрузка большихъ, пропитанныхъ разсоломъ рыбъ. И работа продолжается день за днемъ, прерываемая только дой и ночнымъ отдыхомъ. Повсюду на мстахъ, отведенныхъ для сушки рыбъ, кишатъ люди: одни перемываютъ рыбу, другіе приносятъ ее на носилкахъ, устроенныхъ изъ бочечныхъ досокъ, третьи распластываютъ рыбу на скапахъ, чтобы солнце сушило ее. Наконецъ вся яхта разгружена. Она теперь стоитъ высоко надъ водой, виденъ весь носъ, вся передняя часть, одинъ только киль остается подъ водой. Какъ только выгрузили всю рыбу, яхту вымыли и вычистили.

Щкиперъ Рейэрсенъ переживаетъ теперь хорошіе дни: у него много свободнаго времени. Въ то время, какъ его экипажъ чиститъ и краситъ яхту, онъ живетъ на берегу, похаживаетъ среди сушильщиковъ, заложивъ руки въ карманы, и заигрываетъ съ двушками. Только одну Паулину онъ оставляетъ въ поко. Ей теперь за сорокъ, и она отъ набожности стала совсмъ молчаливой. Когда же поведеніе Рейэрсена становится, по ея мннію, слишкомъ ужъ легкомысленнымъ, она кидаетъ на него единственнымъ оставшимся у нея глазомъ взглядъ полный упрека.

Такъ проходитъ недля за недлей, и вс попытки Рейэрсена добиться чего бы то ни было у которой-нибудь изъ двушекъ оказываются тщетными. Въ этомъ виноваты его преклонныя лта, и мстные парни оказываются теперь повсюду побдителями.

— Ну, что, взялъ? — смются двушки, когда онъ, смущенный, отходитъ отъ нихъ, въ перевод на боле ясный языкъ это восклицаніе означаетъ: ‘Оставь насъ въ поко, ты — старъ’.

Но Рейэрсенъ все придумываетъ новые планы, какъ бы добиться своего. Годы нисколько еще не тяготятъ его, и онъ прекрасно знаетъ, что онъ все тотъ же отличный шкиперъ Рейэрсенъ, какимъ былъ и прежде. Онъ приставалъ съ своей яхтой ко всевозможнымъ берегамъ, и ни разу еще яхта не терпла по его вин какой бы то ни было аваріи, онъ покупалъ рыбу и сушилъ ее, писалъ и подавалъ счета, длиной съ мачтовую рею, и велъ самымъ аккуратнымъ образомъ судовой журналъ. Да, чортъ возьми, и все же люди не оказываютъ ему теперь должнаго почтенія.

— Вычисти хорошенько каюту,— сказалъ онъ однажды повару, такъ какъ придумалъ новый планъ.

Затмъ онъ съхалъ на берегъ и объявилъ сушильщикамъ, что на яхт найдется работа для двухъ двушекъ: надо починить кое-что для неге лично, да, кром того, исправить разорванный флагъ ‘Южной Звзды’. Но ни одна изъ молодыхъ двушекъ не пожелала отправиться къ нему на яхту. Итакъ, планъ Рейэрсена опять пошелъ ко дну.

Онъ велъ переговоры цлыхъ два дня и все напрасно. Наконецъ онъ услыхалъ женскій голосъ, говорившій:

— Если моя помощь можетъ вамъ пригодиться, я къ вашимъ услугамъ.

Это говорила Паулина изъ чувства состраданія.

Рейэрсенъ съ минуту раздумывалъ. Она не спускаетъ съ него своего единственнаго глаза. Да, но на что она ему нужна? Наконецъ онъ благодаритъ и принимаетъ ея предложеніе. Паулина садится къ нему въ лодку, а двушки на берегу пересмиваются между собой.

Въ дйствительности же въ разсчетъ Рейэрсена совсмъ не входило наполнить свою каюту ‘страхомъ Божіимъ’. Онъ просто думалъ, что ему удастся такимъ манеромъ заманить двухъ молодыхъ и красивыхъ двушекъ и весело провести съ ними цлый день за виномъ и бубликами, какъ это бывало во дни его славы. Ну, а теперь какъ быть и что длать?

Онъ вытащилъ изъ всхъ укладокъ разорванную одежду, притащилъ и флагъ, и Паулина принялась за работу. Но она была такъ молчалива! Рейэрсенъ налилъ ей стаканъ вина, она выпила его, все такъ же молча, и продолжала прилежно шить.

— Послушай-ка, Паулина,— говоритъ онъ, желая поддлаться подъ ея тонъ,— теб вотъ хорошо, ты Бога нашла.

— Вы совершенно правы,— отвчаетъ она,— пора было бы и вамъ подумать о Бог и найти его.

— Очень можетъ быть, что я уже не такъ далекъ отъ этого, какъ въ былыя времена,— возражаетъ Рейэрсенъ.

— Вы, дйствительно, такъ думаете? — спрашиваетъ она.

— Да, мн кажется, что за послднее время я нсколько исправился.

— Слава Богу,— говоритъ она.

Слова Рейэрсена какъ будто развязали ей языкъ, и старая два продолжаетъ говорить о Бог.

Рейэрсенъ раскаивается, что затялъ подобный разговоръ, ему не по себ, и сдой гршникъ начинаетъ приводить всевозможныя доказательства того, что онъ, дйствительно, сталъ ближе къ Богу.

— Ему кажется,— говоритъ онъ,— что на него нашло какое-то наитіе.

— Очистите ему мсто въ сердц вашемъ,— умоляетъ она его,— очистите ему мсто въ сердц вашемъ.

Рейэрсенъ наливаетъ ей другой стаканъ и предлагаетъ еще бубликовъ.

— Т двушки тамъ на берегу смются,— говоритъ онъ,— ну вотъ, ты можешь теперь разсказать имъ, что ты не голодала у Рейэрсена.

Они оба пьютъ. Но какъ только онъ пытается дать разговору боле мірское направленіе, она не поддерживаетъ его и шьетъ еще прилежне. Онъ не ршается напомнить ей объ ихъ веселомъ времени двадцать лтъ тому назадъ. Слова такъ и просятся у него съ языка, но онъ удерживаетъ ихъ.

Становится все скучне искучне. Часы проходятъ, флагъ зашитъ, но онъ такъ и не дождался отъ нея веселой улыбки.— Ну, на этотъ разъ довольно! — говоритъ онъ, когда ему становится невтерпежъ.

Онъ опять прячетъ свою одежду въ укладку и приказываетъ свезти Паулину на берегъ.

День пропалъ, вс его расчеты не удались.

IV.

Опять прошли недли. Наступила осень, рыба вся высушена, и близокъ день, когда ее начнутъ грузить обратно на яхту. Рейэрсенъ выбираетъ для этого теплый ясный день. Десяти и восьмивесельныя лодки нагружаются до краевъ рыбой, и гребцы подвозятъ ее къ яхт.

По старинному обычаю, четыре молодыя двушки должны принимать грузъ и укладывать его въ трюмъ. Кто же въ этомъ году возьметъ на себя эту роль? Вс отказываются. Впрочемъ, это касается главнымъ образомъ того, кто заправляетъ работами по сушк рыбы — Андерса Польденъ, а шкиперъ не заботится объ этомъ, но его опять сердитъ такое непочтительное отношеніе къ нему. Опять одна Паулина изъ состраданія предлагаетъ свои услути, если еще три двушки согласятся участвовать въ работ. Рейэрсенъ съ бшенствомъ повертывается на каблукахъ и отправляется на яхту.

Онъ спускается въ каюту и принимается въ полномъ одиночеств осушать бутылку водки. Что же ему еще длать при такихъ условіяхъ? Значитъ, его псенка уже спта. Ну, хорошо. Это будетъ послдній его пріздъ сюда, въ эту трущобу. Мало ли найдется еще мстъ въ Зальтенфіорд для сушки рыбы? Онъ старъ, онъ никуда не годенъ? Ну, мы еще посмотримъ. Prosit.

Онъ пьетъ и пьетъ все основательне, въ полномъ одиночеств, и все взвинчиваетъ себя. Проходитъ полчаса, и онъ приходитъ въ такое настроеніе, что смло помрялся бы съ какимъ угодно капитаномъ съ золотыми пуговицами и ни въ чемъ бы не уступилъ ему. Онъ слышитъ топотъ ногъ на палуб, наливаетъ себ еще стаканъ, выпиваетъ и выходитъ изъ каюты.

Есть ли грузильщицы въ трюм? Онъ заглядываетъ внизъ,— тамъ усердно работаютъ четыре двушки. Андерсъ Польденъ, въ конц концовъ, пустилъ въ ходъ весь свой авторитетъ и почти силой привезъ ихъ на яхту. Хорошо. Ну, такъ шкиперъ Рейэрсенъ сыграетъ же съ вами штуку, вотъ увидите, онъ ужъ знаетъ, что нужно длать. Онъ слышитъ, какъ гулко раздается смхъ и болтовыя двушекъ въ почти пустомъ трюм и думаетъ: ‘О, пожалуйста, веселитесь, сколько вашей душ угодно!’ Одна только Паулина молчитъ.

По старинному обычаю, въ т дни, когда грузили рыбу, двушекъ-укладчицъ угощали на счетъ шкипера. Да, да, угощеніе! Ха-ха-ха! Держите карманъ! Рейэрсенъ только объ этомъ и думаетъ. Вотъ это-то и есть месть, которую онъ придумалъ: именно — въ этомъ году никого не угощать. Вдь это же зависитъ отъ него.

— Паулина! — позвалъ онъ,— я хочу поговорить съ тобою въ кают.

Паулина поднялась изъ трюма и послдовала за нимъ въ каюту.

— Ты единственная не отказалась пріхать на яхту,— сказалъ онъ,— и я хочу тебя угостить.

— Вы не должны тратиться на меня!

Но Рейэрсенъ хочетъ тратиться, онъ готовъ истратить на это сколько угодно.

— Поваръ, затопи плиту и свари хорошаго кофе!

Шкиперъ самъ подноситъ ей водки и бубликовъ, а затмъ для Паулины устраивается цлое пиршество.

— Когда ты вернешься въ трюмъ, разскажи остальнымъ двушкамъ, что шкиперъ Рейэрсенъ ничмъ тебя не обидлъ.

Они пьютъ, дятъ и угощаются на славу, и шкиперъ дружески похлопываетъ ее по плечу.

Когда они кончили сть, Паулина встала и хотла отправиться работать.

— Посиди еще,— сказалъ онъ,— поболтаемъ вмст,— вдь я въ послдній разъ захожу сюда сушить рыбу.

— Ахъ, не говорите вы этого!

— Да, въ послдній разъ!

Что-то зашевелилось въ сердц старой двушки, она опустила глаза и спросила:

— Когда вы сниметесь съ якоря?

— Когда вся рыба будетъ нагружена,— отвтилъ онъ,— завтра или послзавтра.

Она опять присла.

— Да будетъ Господь Богъ съ вами,— сказала она какъ бы про себя.

— Выпьемъ еще по стаканчику!

Онъ боялся, какъ бы она опять не принялась читать ему проповдь, и онъ прямо спросилъ ее:

— Ну, Паулина, когда же ты выйдешь замужъ?

Она съ обиженнымъ видомъ взглянула на него.

— Не смйтесь надо мною!

— Я смюсь надъ тобой? — спросилъ онъ.— Какъ такъ?

— Да разв я могу выйти замужъ? У меня только одинъ глазъ!

Рейэрсенъ свистнулъ.

— Ну, вотъ еще, вдь это же только маленькій тлесный недостатокъ.

Она благодарна ему за эти слова и находитъ, что онъ правъ.

Она потеряла глазъ, но не стала же она внутренно хуже отъ этого. Съ ней случилось несчастье: ребенокъ выкололъ ей глазъ вязальной спицей. Посл того прошли цлые годы, въ которые ей не къ кому было обратиться, не на кого надяться, кром Бога. Она часто плакала объ этомъ потерянномъ глаз, но у ней были сильныя руки и ноги и хорошее здоровье,— единственное богатство, котораго она еще не лишилась.

Рейэрсенъ опять наливаетъ стаканы. Онъ наклоняется къ ней и слышать не хочетъ о томъ, что она не въ состояніи больше пить. Вдь это же послдній его пріздъ сюда въ Викъ, а она единственное существо, которое согласилось пріхать къ нему на яхту,— онъ всегда будетъ это помнить. Они оба сильно растроганы этимъ разговоромъ. Рейэрсенъ схватываетъ руку старой двушки, которая выглядитътакой сильной и здоровой, точно молодая. Затмъ обнимаетъ ее и говоритъ,

— Помнишь ли ты, что было тогда подъ навсомъ, гд хранятся лодки, въ ту ночь, двадцать лтъ тому назадъ.

— Да,— отвчаетъ она почти шопотомъ.

И она не противится тому, что онъ все еще ее обнимаетъ.

— Я все это время только и думала о васъ, да проститъ мн Господь Богъ этотъ грхъ!

И вотъ теперь онъ желаетъ убдиться, дйствительно ли онъ сталъ ни къ чему непригоднымъ старикомъ.

— Чего вы хотите отъ меня? — говоритъ она съ изумленіемъ.— Съ ума вы сошли, что ли? Женатый человкъ!..

Но вс ея упреки не останавливаютъ его. Тогда она такъ сильно ударяетъ его кулакомъ по голов, что онъ еле удерживается на ногахъ.

— Знай я, что вы можете еще думать о чемъ-нибудь подобномъ, моя нога не была бы здсь! Видали ли подобнаго негодяя! Женатый человкъ!..

Она поспшно уходитъ, спускается въ трюмъ и принимается опять за работу. Ея мечта о Рейэрсен разрушена навсегда. Она не будетъ уже больше думать о немъ и вспоминать его молодую черноволосую голову, когда онъ ‘такой’. Онъ не только не уважаетъ себя, но не уважаетъ и заповдей Божьихъ. Подъ навсомъ двадцать лтъ тому назадъ! Да вдь это же было совсмъ другое. Тогда они оба были свободны и не гршили противъ заповди Господней!

Съ этого момента Рейэрсенъ почувствовалъ себя дйствительно старымъ и поконченнымъ человкомъ. Даже одноглазая сорокалтняя вдьма, и та не захотла его больше, его, у ногъ котораго были когда-то вс двушки Вика! Да, старость пришла, и для него все кончено!

И ему не оставалось другого выхода, какъ только сдлаться серьезнымъ и богобоязненнымъ. Да, теперь, когда пришла старость, и все и вс отвернулись отъ него,— это было единственное, что ему еще оставалось. Онъ раздумывалъ надъ этимъ ршеніемъ и, посл того какъ весь хмель испарился изъ его головы, сказалъ самъ себ: ты долженъ тедерь каждый день исправляться и становиться все лучше. Иди осторожно, длай маленькіе шаги, но или постоянно впередъ. Паулина, быть можетъ, и права, что для меня наступило время обратиться къ Богу.

Когда Андерсъ Польденъ явился вечеромъ съ докладомъ, что завтра къ вечеру нея рыба будетъ уложена въ трюмъ, шкиперъ произнесъ серьезнымъ тономъ:

— Да прославится имя Господне!

Андерсъ Польденъ съ изумленіемъ взглянулъ на него и сказалъ,

— Когда думаете сняться съ якоря?

И шкиперъ опять отвтилъ что-то невроятное:

— Если на то будетъ Господня воля, завтра въ ночь.

И такова была Господня воля. Рейэрсенъ снялся съ якоря и вышелъ изъ гавани. Его сердце было преисполнено благодарности. Каждый островокъ здсь былъ ему знакомъ. Здсь прошла его юность, его самое блестящее время. Чего только не пережилъ онъ тогда, то тамъ, то здсь, во всхъ памятныхъ ему мстечкахъ! Ахъ, и вотъ теперь всему конецъ, все прошло безвозвратно….

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Рейэрсенъ стоитъ у руля и смотритъ на свое отраженіе въ стекл компаса. Вдругъ онъ выпрямляется во весь ростъ, точно адмиралъ, и тихо произноситъ:

— Въ слдующемъ году попробую въ другомъ мст… Не можетъ быть, чортъ возьми, чтобы я уже въ самомъ дл былъ ни на что не годенъ!

Шкиперъ Рейэрсенъ.

І.

II.

III.

IV.

Читайте также: