Сержант Сурмин, Языков Николай Михайлович, Год: 1839

 
 Николай Михайлович Языков Сержант Сурмин Быль Был у меня приятель, мой сосед, Старик почти семидесяти лет, Старик, каких весьма немного ныне, Здоровый, он давно уж заплатил Свой долг отчизне: в гвардии служил Еще при матушке Екатерине, При Павле он с Суворовым ходил Противу галлов. Мой сосед любил Поговорить, и говорил прекрасно, О прошлом веке, жарко, даже страстно! Ко мне в деревню по воскресным дням Он приезжал, не скучно было нам! Я вообще выслушиваю жадно Изустные преданья, в них у нас Для будущей истории запас, И мой сосед рассказывал так складно, Что хоть куда! Один его рассказ Я повторю стихами, как сумею, Употребляя в нем прозопопею. 'Вот то-то же! Вы спорите всегда! В наш век ничуть не хуже люди были! И что бы вы об нем ни говорили, А жить нетрудно было нам тогда! Согласен я, что чересчур любили Роскошничать и денег не щадили Тогдашние большие господа! Зато они гораздо проще были, Они добрее, мягче были к нам, Неименитым, маленьким чинам, В наш век вельможа важный и почтенный Был неприступен, крут между вельмож, А с прочими был тих обыкновенно И миловал полезно молодежь, Уча ее не ради разглашенья Ее грехов, а ради исправленья! У нас в полку служил сержантом сын Какого-то степного дворянина, Саратовской губернии, Сурмин. Я знал его, собой он был картина: Высок и статен, боек и умен, И не буян, и всем хорош был он, Лишь та беда, что молодец дружился Со всякой дрянью, неразборчив был По этой части, только и ходил Что на картеж, и к банку пристрастился Он всей душой и службу позабыл! И день и ночь, бывало, с игроками, Как бы прирос к зеленому столу, Растрепан, безобразен, весь в мелу, Угрюмый, сонный, с красными глазами! Мы думали, погибнет наш Сурмин! А каково отцу, когда он знает, Как сын живет и время убивает! Еще гвардеец! Он срамит свой чин! Однажды он, поутру, занимался Игрою в банк, вдруг стук шагов раздался, И шасть курьер, 'Кто здесь сержант Сурмин?' Он боек был, однако же смешался: 'Меня... я...' - 'Вы? К светлейшему сейчас Пожалуйте! Со мною же! Есть дело!' К Потемкину? Не сон ли? Вот-те раз! Что ж, так и быть! Сурмин поехал смело К светлейшему. Роскошных комнат ряд Сержант проходит, мраморные залы, Как царские, убранствами блестят, Полны гостей: вельможи, генералы, В звездах и лентах, в красных, голубых, Стоят и ждут! Сержанта мимо их Ведет лакей учтивый и проворный, И в кабинет: 'Сюда-с, прошу покорно, Светлейший здесь, сюда!' Сурмин вошел И видит: сам Потемкин на кровати Сидит в пунцовом бархатном халате, Пьет кофе, возле приготовлен стол И карты. Князь было взглянул сурово, Но вдруг сказал: 'Ах, это ты! Здорово, Сурмин! Ты в банк играешь?' - 'Точно так, Играю, ваша светлость, почему же И не играть? - ответствовал смельчак.- Мне от того на свете жить не хуже!' - 'Садись! играй со мной, да не робей!' Потемкин стал метать. Они играли И горячо и долго, перестали, И выиграл сержант пятьсот рублей. Князь отдал деньги. На другой день тоже Сурмин был позван к первому вельможе, Играл с ним в банк, и выиграл опять, Так и потом история тянулась, Он рад ее хоть вечно продолжать: Ему Фортуна сладко улыбнулась! Ему житье! - Еще и то сказать: Когда Сурмин по комнатам проходит Из кабинета князя, как герой, Сановники кругом его толпой: Тот руку жмет ему, другой заводит С ним разговор, и стал Сурмин знаком Со знатью, стал на балы, маскерады Он ездить, там ему все рады, И все его ласкают, он в большом Ходу в кругу высоком, раздружился Со сволочью, стал книги покупать И об чинах, о будущем мечтать, Процвел душой, совсем переменился! Стал ездить он в один семейный дом, Понравился красавице, влюбился И, верно, скоро будет женихом - Она согласна!.. Целый город знает, Что сватовство на лад уже пошло, А между тем Потемкин продолжает Играть с ним в банк. Однажды повезло Светлейшему, и стал он бить жестоко За картой карту, бить, и бить, и бить, Тому бы перестать, перегодить Хоть до другого утра, нет, далеко! Что будет, будет! Пан или пропал! Сержант еще играет - проиграл Еще, и много, денег недостало, Он проиграл часы и перстень - мало! Еще играет, очередь дошла До платья, до камзола и мундира, До прочего, и вот беднее Ира Сурмин, увы! Спустил все догола! Тут князь сказал: 'Я больше не играю! А ты разденься, мне отдай свой долг, Да и ступай домой'. Сурмин примолк, Глаза потупил. Я воображаю Его досаду, страх и стыд! Хорош Он вылетит теперь из кабинета Потемкина, как раз в толпу вельмож! И что об нем молва большого света И там, и там - везде заговорит? Он счастье знал и вдруг неосторожно Все потерял! Оно, как призрак ложный, Исчезло, сам он навсегда убит И для чинов, и для невесты милой, И для всего, чем сердце полно было. Беда, беда и только! Князь сердит, И пристает, и требует ужасно: Сурмин чуть жив, так и дрожит несчастный! Весь побледнел, и слезы в два ручья! 'Ах, ваша светлость! Ах, не будьте строги! Помилуйте! Приходит смерть моя! Помилуйте!' И повалился в ноги Светлейшему. 'Ну, полно же, вставай! - Сказал Потемкин.- Я твой долг забуду Прощу тебе, ты мне лишь слово дай Не браться век за карты!' - 'Век не буду, Клянусь вам, ваша светлость, никогда Играть не буду в карты!' Побожился, И с той поры он бросил навсегда Картежные беседы, он женился Превыгодно и службу продолжал, Украшенный чинами, орденами, В отставку вышел. Тут он рассказал, Уж бригадир, какими он судьбами Исправился и человеком стал: Он молод был, связался с подлецами, И в шайке их он вовсе бы пропал... Отец услышал про его несчастье, И написал письмо чрез одного Старинного знакомца своего К светлейшему, прося принять участье В житье-бытье заблудшего сынка,- И князь исполнил просьбу старика!' 1839 Ницца, предместье Мраморного креста