Сергей Михайлович Соловьев, Соловьев Сергей Михайлович, Год: 1876 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 9 минут(ы)

Сергй Михайловичъ Соловьевъ.

0x01 graphic

Многочисленные ученые труды по русской исторіи профессора Московскаго университета Сергя Михайловича Соловьева боле или мене извстны каждому образованному русскому, своими строго-научными сочиненіями, а также цлымъ рядомъ популярныхъ изданій, внеся обильный вкладъ въ литературу нашей отечественной исторіи онъ пріобрлъ себ вполн заслуженную извстность и уваженіе всхъ, кто дорожитъ русскою наукой и русскимъ просвщеніемъ. Совершенно понятнымъ становится поэтому то сочувствіе, съ которымъ встрчаетъ теперь наше общество мысль о томъ, чтобы тмъ или другимъ способомъ вспомнить, что въ настоящемъ 1876 году исполнится 25 лтъ со времени появленія въ свтъ перваго тома его ‘Исторіи Россіи съ древнйшихъ временъ’. Многочисленные ученики Сергя Михайловича, изъ которыхъ многіе занимаютъ уже университетскія кафедры, высоко цня его ученыя заслуги, его сердечную преданность своему длу, безъ сомннія поспшатъ выразить чувства глубокой признательности своему учителю и между прочимъ одинъ изъ нихъ, профессоръ С. Петербургскаго университета K. Н. Бестужевъ-Рюминъ помстилъ въ журнал ‘Русская Старина’ (Мартъ, 1876) небольшую статью, гд въ сжатомъ очерк опредляется значеніе монументальнаго труда С. М. Соловьева.

Помщая портретъ почтеннаго профессора, мы съ своей стороны приведемъ здсь біографическія свднія о немъ и укажемъ на главнйшіе изъ ученыхъ трудовъ его.

Заслуженный профессоръ Московскаго Университета по каедр русской исторіи, академикъ Императорской Академіи Наукъ, докторъ историческихъ наукъ, политической экономіи и статистики, Сергй Михайловичъ Соловьевъ родился 5-го мая 1820 года, въ Москв. До тринадцатилтняго возраста воспитывался онъ дома, потомъ поступилъ въ первую московскую гимназію въ третій классъ. По окончаніи, въ 1839 году, гимназическаго курса, онъ поступилъ въ Московскій Университетъ студентомъ въ 1-е отдленіе философскаго факультета (что теперь историко-филологическій факультетъ). И дома, и въ гимназіи любимыми чтеніями его были книги историческаго содержанія, въ университет же онъ посвятилъ себя окончательно историческимъ занятіямъ и преимущественно занятіямъ русскою исторіею. Немедленно по окончаніи университетскаго курса въ 1842 году, Сергй Михайловичъ отправился для дальнйшаго образованія за границу, гд во время двухлтняго пребыванія продолжалъ историческія занятія, разработывая преимущественно т предметы, которые имли ближайшее отношеніе къ его главному предмету — отечественной исторіи. Въ 1844 году, возвратясь изъ-за границы, онъ сталъ приготовляться къ магистерскому экзамену, который выдержалъ въ январ 1845 года, а въ март того же года представилъ диссертацію на ученую степень ‘Объ отношеніяхъ Новгорода къ Великимъ Князьямъ’. 27-го іюля онъ избранъ былъ въ преподаватели русской исторіи въ Московскомъ Университет, въ октябр защищалъ свою магистерскую диссертацію и затмъ въ ноябр 1845 года утвержденъ исправляющимъ должность адъюнкта по каедр русской исторіи. Диссертацію свою на степень доктора, подъ заглавіемъ ‘Исторія отношеній между русскими князьями Рюрикова дома’ онъ защищалъ въ іюн 1847 года и вслдъ затмъ утвержденъ былъ въ званіи экстраординарнаго профессора, въ іюл 1850 года утвержденъ ординарнымъ профессоромъ. Къ этому времени относится начало его большаго труда и первый томъ ‘Исторіи Россіи съ древнйшихъ временъ’ вышелъ въ август 1851 года, а въ минувшемъ 1875 году изданъ имъ 25-й томъ этого сочиненія, въ которомъ изложено царствованіе императора Петра III и начало царствованія императрицы Екатерины II. Сочиненія и статьи, напечатанныя Сергемъ Михайловичемъ до изданія перваго тома исторіи, а именно дв его диссертаціи — магистерская и докторская, статьи о смутномъ времени (‘Современникъ’ 1848—1849 г.), о Малороссіи (‘Отечественныя Записки, 1849 г.) служили для автора какъ бы подготовкою къ его громадному труду, который мы видимъ теперь предъ собою, и въ этихъ статьяхъ выразилось уже полное и широкое знакомство съ источниками, твердая и ясная мысль, развивающаяся послдовательно и неуклонно. До окончанія же своего большаго труда, онъ считалъ полезнымъ сообщать русской публик, въ разныхъ повременныхъ изданіяхъ, изслдованія свои о любопытнйшихъ эпохахъ и явленіяхъ отечественной исторіи, такимъ образомъ напечатаны имъ были: 1) обзоръ событій русской исторіи отъ кончины Царя едора Іоанновича до вступленія на престолъ Дома Романовыхъ, 2) обзоръ царствованія Михаила еодоровича, 3) очеркъ исторіи Малороссіи, 4) изслдованія о мстничеств, 5) о княжескихъ отношеніяхъ у западныхъ славянъ, 6) географическія свднія о древней Россіи, 7) разборъ исторіи государства Россійскаго, Карамзина,

біографія Г. Ф. Мюллера, 9) Взглядъ на исторію установленія государственнаго порядка въ Россіи, 10) очеркь трудовъ русскихъ историческихъ писателей XVIII вка, 11) учебная книга русской исторіи, для среднихъ учебныхъ заведеніи, имвшая уже семъ изданій, 12) общедоступныя чтенія о русской исторіи (1874) Одною изъ заботъ общества любителей естествознанія. антропологіи и этнографіи при устройств въ Москв музея прикладныхъ знаній, было организованіе систематическихъ чтеній при музе для произнесенія ихъ съ показаніемъ соотвтствующихъ картинъ. Предложеніе общества съ большою готовностью помочь длу принято было С. М. Соловьевымъ, изъявившимъ согласіе написать текстъ для чтеній но русской исторіи, обнимающихъ собою послдовательное изложеніе главнйшихъ событій ея. Повствованіе оканчивается здсь 1850 годомъ. 13) публичныя чтенія о Петр Великомъ, изданные тмъ же обществомъ любителей естествознанія, антропологіи и этнографіи, 14) Исторія паденія Польши, 15) курсъ покой исторіи въ 2 частяхъ и многія другія монографіи.

Благодаря трудамъ почтеннаго историка, событія, совершившіяся въ Россіи съ древнйшихъ временъ, являются теперь уже въ строго-установленной систем, чрезъ всю русскую исторію проведена имъ руководящая нить и въ этомъ заключается одна изъ важнйшихъ заслугъ его ученаго труда. Удльный періодъ, говоритъ К. Н. Бестужевъ-Рюминъ, казался прежде безсмысленнымъ, безсвязнымъ, въ немъ ничего не видали, кром ряда утомительныхъ для памяти драмъ, вызванныхъ слабостію князей, раздлившихъ свои владнія на удлы, историкъ ввелъ въ него руководящую мысль: періодъ этотъ явился необходимымъ плодомъ извстнаго состоянія, выраженіемъ извстнаго начала. До Соловьева, время отъ смерти Василія Костромскаго до Ивана Калиты казалось, по выраженію Карамзина ‘темнымъ лсомъ’. Соловьевъ умлъ найти свтъ въ этой тьм, объяснить условія, при которыхъ выдвинулось московское княжество, онъ умлъ привести въ связь дятельность московскихъ князей и дятельностію владимірско-суздальскихъ: Калиту съ Донскимъ и Боголюбскимъ и Всеволодомъ большимъ гнздомъ. Дятельность Іоана III явилась у него въ связи съ дятельностію его предшественниковъ, Іоанъ II пересталъ казаться чудовищемъ. Смутное время приведено въ связь съ предъидущимъ: указаны въ немъ попытки къ преобладанію тхъ элементовъ, которые были подавлены дятельностію московскихъ князей, указанъ и элементъ, давшій побду порядку. Дятельность первыхъ Романовыхъ приведена въ связь съ дятельностію Петра, которая такимъ образомъ сдлалась понятною и поставлена впервые въ свою законную историческую обстановку. Въ дятельности правительства и жизни общества впервые отъ Петра до Екатерины — видна уже почва для дятельности Екатерины.

Во всемъ этомъ видна основная мысль, выраженная С. М. Соловьевымъ въ его предисловіи къ исторіи Россіи (т. I. 1851 года стр. 1)

‘Не длить, не дробить, русскую исторію въ отдльныя части, періоды, но соединять ихъ, слдить преимущественно за связью явленій, за непосредственнымъ пріемствомъ формъ, не раздлять началъ, но разсматривать ихъ въ заимнодйствіи, стараться объяснять каждое явленіе изъ внутреннихъ причинъ, прежде чмъ выдлить его изъ общей связи событій и подчинить вншнему вліянію вотъ обязанность историка въ настоящее время, какъ понимаетъ ее авторъ предлагаемаго труда.’

Для полноты нашего очерка о дятельности С. М. Соловьева, мы позволимъ себ привести нкоторые отзывы о наиболе выдающихся личностяхъ и явленіяхъ въ русской исторіи между которыми особеннаго вниманія заслуживаетъ втглядъ нашего историка на значеніе Петра Великаго.

Думая о Петр, говорилъ Сергй Михайловичъ, думая о томъ, за что называютъ его великимъ человкомъ, русскій человкъ, разумется, долженъ былъ думать и о томъ, что такое великій человкъ вообще. Бываютъ въ жизни народовъ времена, повидимому, относительно тихія и спокойныя: живется, какъ жилось издавна и вдругъ обнаруживается необыкновенное движеніе, и дло неограничивается движеніемъ внутри извстнаго народа, онъ обхватываетъ и другіе народы, которые претерпваютъ на себ слдствія этого движенія. Человка, начавшаго это движеніе, совершившаго его, человка, но имени котораго знаютъ его народъ современники, по имени котораго знаютъ его время потомки,— такого человка называютъ великимъ. Въ то время, когда народы живутъ въ первый возрастъ своего бытія, возрастъ юный, для большинства народа очень продолжительный, когда люди поддаются господству чувства и воображенія, тогда великіе люди являются существами сверхъестественными, полубогами. Понятно, что при такомъ представленіи великій человкъ является силою, неимющею никакого отношенія къ своему вку и къ своему народу, народа, относится къ ней совершенно страдательно, безсознательно, безусловно подчиняется ей.

Христіанство и наука даютъ намъ возможность освободиться отъ такого представленія о великихъ людяхъ. Христіанство запрещаетъ намъ врить въ боговъ и полубоговъ, наука указываетъ намъ, что народы живутъ, развиваются, но извстнымъ законамъ, проходятъ извстные возрасты, какъ отдльные люди, какъ все живое, все органическое, что въ извстныя времена они требуютъ извстныхъ движеній, перемнъ боле или мене сильныхъ. При такихъ движеніяхъ и перемнахъ, при такомъ переход народа изъ одного порядка жизни своей къ другому, изъ одного возраста въ другой, люди, одаренные наибольшими способностями, оказываютъ народу наибольшую помощь, наибольшую услугу: они ясне другихъ сознаютъ потребность времени, необходимость извстныхъ перемнъ и силою своей воли побуждаютъ и влекутъ меньшую братію, тяжолое на подъемъ большинство, робкое предъ новымъ и труднымъ дломъ. Заслуга этихъ людей вчная, и признательные народы величаютъ такихъ людей великими и благодтелями своими.

Такимъ образомъ великій человкъ является сыномъ своего времени, своего народа, онъ теряетъ свое сверхъестественное значеніе, онъ высоко поднимается какъ представитель своего народа въ извстное время, носитель и выразитель народной мысли. При такомъ взгляд на значеніе великаго человка и его дятельности высоко поднимается и народъ: его жизнь, исторія является цльною, органическою, неподверженною произволу, капризу одного сильнаго средствами человка.

Долго относились у насъ къ длу Петра, продолжаетъ С. М. Соловьевъ,— неисторически, какъ въ благоговйномъ уваженіи къ этому длу, такъ и въ порицаніи его. Поэты позволяли себ воспвать, ‘Онъ богъ твой, богъ твой былъ, Россія’. Но и въ рчи боле спокойной, непоэтической, подобный взглядъ господствовалъ, приведеніе Петромъ Россіи отъ небытія къ бытію-было общеупотребительнымъ выраженіемъ. Взглядъ такой нельзя признать историческимъ, потому что здсь дятельность одного историческаго лица отрывалась отъ исторической дятельности цлаго народа, въ жизнь народа вводилась сверхъестественная сила, дйствовавшая по своему произволу, причемъ народъ былъ осужденъ на совершенно страдательное отношеніе къ ней: многовковая жизнь и дятельность народа до Петра обновлялась несуществующею, Россіи, народа русскаго, не было до Петра, онъ сотворилъ Россію, онъ привелъ ее изъ небытія въ бытіе. Люди, которые обнаружили несочувствіе къ длу Петра, вмсто противодйствія крайности приведеннаго взгляда, перегнули дугу въ противоположную сторону, крайности сошлись и опять надобно было проститься съ исторіей. Россія, по одному взгляду, не только по находилась въ небытіи до Петра, но наслаждалась бытіемъ правильнымъ и высокимъ, все было хорошо, нравственно, чисто и свято, но вотъ явился Петръ, который нарушилъ правильное теченіе рутинной жизни, уничтоживъ ея народный, свободный строй, попралъ народные нравы и обычаи, произвелъ рознь между высшими и низшими слоями народонаселенія, заразилъ общество иноземными обычаями, устроилъ государство по чуждому образу и подобію, заставилъ русскихъ людей потерять сознаніе о своемъ, и своей народности. Опять божество, опять сверхъестественная сила, опять исчезаетъ исторія народа, развивающаяся по извстнымъ законамъ, при вліяніи особенныхъ условіи, которыя и отличаютъ жизнь одного народа отъ жизни другаго. Понятно, что оба взгляда, повидимому противуположные, но въ сущности одинаково неисторическіе, не могутъ держаться при возмужалости науки, когда боле вышесказанныя наблюденія надъ историческою жизнью народовъ должны были повести къ отрицанію также сверхъестественныхъ явленій въ этой жизни, когда убдились, что всякое явленіе, какъ бы оно не было громко, какъ бы ни измняло, повидимому, народный строй и образъ, есть необходимый результатъ предшествовавшаго развитія народной жизни. Великій человкъ даетъ свой трудъ, но величина, успхъ труда зависитъ отъ народнаго капитала, отъ того, что скопилъ народъ отъ своей предшествовавшей жизни, предшествовавшей работы: отъ соединенія труда и способностей знаменитыхъ дятелей съ этимъ народнымъ капиталомъ идетъ великое производство народной исторической жизни. Только великій народъ способенъ имть великаго человка, сознавая значеніе дятельности великаго человка, мы сознаемъ значеніе народа. Великій человкъ своею дятельностію воздвигаетъ памятникъ своему народу: какой же народъ откажетъ въ памятник своему великому человку?—

Въ этихъ словахъ видли и основной взглядъ нашего историка на характеръ историческихъ изслдованій, на значеніе исторіи и врный тактъ въ разсмотрніи разнохарактерныхъ мнній предшествовавшихъ писателей на отечественную исторію.

Умственное развитіе находить себ точку опоры въ теоріяхъ. Теорію принесла школа, однимъ изъ главныхъ представителей которой былъ С. М. Соловьевъ. Школа эта внесла съ собой понятіе о развитіи, о постепенной смн умственныхъ и нравственныхъ понятій, о постепенномъ рост народномъ. Народъ — по ученію школы — постепенно переходитъ отъ рода къ государству. Этою теоріею дана была точка опоры сознанію: стало яснымъ, что перемняются не только костюмы и обычаи, но измняются воззрнія, основа всякаго общественнаго состоянія. Въ настоящее время можно спорить о формахъ, которыми проходила жизнь народная, можно отодвигать грани того или другого періода, можно отрицать значенія того или другого явленія, но нельзя отрицать, что исторія есть изображеніе развитія народа, что исторія есть народное самосознаніе’.

Мысль эта впервые выражена была въ русской наук С. М. Соловьевымъ и К. Д. Кавелинымъ. Въ настоящее время все это можетъ казаться общеизвстнымъ, но именно благодаря значительной степени дятельности и трудамъ С. М Соловьева.

Чтобы еще боле уяснить себ заслуги нашего историка, не можемъ мы упустить изъ вида и того соображенія, что въ другихъ великихъ областяхъ знанія, наблюденія большею частію предшествовали открытіямъ, сначала записывались факты, а потомъ найдены законы, имъ управляющіе. Но въ изученіе исторіи человчества, какъ говоритъ Г. Т. Бокль, въ своей исторіи цивилизаціи,— важные факты были пренебрежены, а неважные сохранены. Вслдствіе того, кто задумалъ бы въ на спящее время сообщить историческія явленія, тотъ долженъ вмст и собирать факты и длать сообщенія. Онъ ничего не находитъ готовымъ: въ одно и тоже время ему приходится быть и каменотесомъ и архитекторомъ, онъ и рисуетъ планъ зданія и ломаетъ каменья.

Дло историка, говоритъ въ другомъ мст своего сочиненія Бокль, состоитъ въ томъ, чтобы уничтожить невжественики взглядъ людей на событія, доказавъ, что развитіе народовъ идеи, совершенно правильно и опредляется, подобно всякому друге му развитію, исключительно предъидущими обстоятельствами. Кто не можетъ сдлать этого, тотъ не историкъ. Онъ можетъ быть лтописцемъ, біографомъ, хроникеромъ, но возвыситься надъ этимъ онъ можетъ тогда, когда проникнется языкомъ науки, который возводилъ въ догматъ ученіе о единообразной послдовательности. Задача историка слишкомъ громадна и далеко не всякому но силамъ, крол того, онъ долженъ посвятить вс свои силы на одно предпріятіе, отложивъ всякое честолюбіе и пожертвовавъ длу многимъ изъ того, чмъ надо вообще дорожить. Не для него награды, которыя получилъ бы онъ, отдавшись съ тою же энергіею другому поприщу, не для него сладость общественнаго одобренія, не для него пышность власти: не для него участіе въ совтахъ страны, не для него высокія и почетныя мста въ глазахъ общества. Не помышляя объ этомъ, онъ долженъ скоре готовиться къ клевет, всегда ожидающей тхъ, кто, давая начало новымъ мыслямъ, оскорбляетъ предразсудки своихъ современниковъ. Когда его обвиняютъ въ невжеств и даже хуже чмъ въ невжеств, когда перетолковываютъ его побужденія, за подозрваютъ его честность, обвиняютъ его въ отрицаніи значенія нравственныхъ началъ, въ нападкахъ на основы религіи,— онъ долженъ быть спокоенъ, въ тиши продолжать свой путь, не отклоняясь, не останавливаясь и даже не сворачивая съ тропы своей для того, чтобы выслушать гнвные крики, которые онъ не можетъ не слышать и которые, какъ человкъ, не можетъ не попытаться утишить Въ этой попытк историкъ не только, можетъ быть, истощить свои силы, но еще наврное возбудитъ ненависть тхъ, къ держится за неприкосновенность стараго метода.

Въ такихъ горячихъ словахъ рисуетъ Бокль общественное положеніе истиннаго историка, предававшагося беззавтно своей любимой задач. Нельзя посл этого относиться хладнокровно къ трудамъ С. М. Соловьева, посвятившаго цлую четверть вка неустанной работ и принесшаго русскому обществу громадный вкладъ въ его ученую литературу, вкладъ по своему содержанію и цли наиболе близкій сердцу каждаго русскаго человка.

‘Нива’, No 15, 1876

Сергй Михайловичъ Соловьевъ.

Читайте также: