Н. А. Тэффи
Серебряный чайник
КОММЕНТАРИИ
Серебряный чайник, Тэффи, Год: 1920
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Тэффи Н. А. Собрание сочинений. Том 3: ‘Городок’.
М., Лаком, 1998.
Большое искусство хорошо писать. Но также немалое и хорошо читать.
В одной и той же книге, повести, статье различные читатели найдут и прочтут совершенно различные вещи.
Так я, прочтя статью Уэллса ‘Россия, какою я ее увидел’, получила впечатление несколько отличное от тех, которыми уже поделились с нами прочитавшие ее прежде меня. И я очень довольна, что прочла ее сама.
Мы привыкли к рассказам очевидцев или их приятелей, привыкли к паническому стилю. ‘Вырвавшийся из ада’ помещик или дантист редко сумеет рассказать то, что нужно. Его честолюбию нужно главным образом напугать — вот, мол, я какие штуки знал и видал, не то что вы!
Был у меня как-то разговор с господином, получившим одним из первых письмо, подробно описывающее крымскую эвакуацию. Письма при себе у господина не было, и он говорил:
— Это было ужасно!
— Ну расскажите, что же собственно вам пишут! — просила я.
— Ах, вы себе не можете этого представить!
— Ну все-таки, что же именно?
— Этого описать совершенно невозможно.
— Да расскажите хоть что-нибудь!
— Это такой ужас! Такой ужас! Без слез читать нельзя!
— Очень страшно было?
— Я вам говорю, что это сплошной ужас! Ничего подобного еше человечество не испытывало.
— Ну все-таки — что же именно?
— Это невозможно описать! Это такой ужас! Это совершенно не поддается описанию!
— Ах ты, Господи! Ну что же — резали всех, жгли, топили? Ну, скажите же хоть что-нибудь.
— Ну что я вам скажу, когда ум человеческий не может себе ничего представить. Буквально не может! Это такой ужас! Это… Это…
Так я ни с чем и отъехала.
Читая статьи Уэллса, я знакомилась с фактами советской жизни, изложенными спокойным языком очень хорошего писателя, ‘описанию которого все поддается’. Читала я, конечно, не обращая внимания на его выводы, их я сумела сделать и сама.
Я вовсе не собиралась писать столь модный сейчас ‘Мой ответ Уэллсу’ — он, кстати сказать, ни о чем и не спрашивает. Я только благодарю его за то, что он, будучи большевистским дорогим гостем и чувствуя душевное тяготение к своим хозяевам, все-таки глазами хорошего писателя увидел все, как оно есть, и честно рассказал.
И мы узнали, что ему, дорогому гостю, несмотря на все старания хозяев, подавали вместо хлеба ‘une pte visqueuse, de la consistance de l’argile et immangeable’ {клейкое месиво, глинообразное и несъедобное (фр.).}. И узнали, что ему, дорогому гостю, старый профессор не дал попробовать своего пойла, отвратительный вид которого заинтересовал Уэллса.
— Если хотите попробовать, вам дадут на кухне!
Та ложка бурды, которую из любопытства хлебнул бы английский писатель, составляла слишком значительную часть в пищевом довольствии русского профессора, чтоб можно было так, здорово живешь, пожертвовать ею.
Узнали, что кроме спичек никакого товара в Петербурге нет, что, несмотря на все свое желание быть прилично одетыми для встречи дорогого гостя, русские писатели были в лохмотьях и что сытно ест только Шаляпин, сохранивший прекрасное настроение, и что жена Горького ‘Андреевна’ играет Дездемону.
Город пуст и полуразрушен. На широкой реке — ни одной лодки. На заглохших улицах ни одного пешехода. Изредка пробежит фигура в лохмотьях с кульком в руках — тащит продавать рубище тех, кто сидит дома и выйти уже не может.
Уэллс честен. Он не видел там смеющихся розовых и жизнерадостных лиц, которые описывали многие иностранные большевистские аматеры.
Все бледны, истощены, больны смертельно. Вынесут ли новую зиму?
Многое у большевиков Уэллсу нравится. Ставит им в заслугу, что сумели быстро справиться с грабежами.
‘Грабеж умер, приставленный спиной к стене в 1918 году’. Но…
‘У матроса, служившего нам курьером во время путешествия в Москву, оказался очаровательный серебряный чайничек, вероятно, составлявший когда-то украшение салона. Теперь этот чайничек, каким-то образом, вполне законно из предмета частной собственности перешел в собственность правительства’.
Вполне законно? Уэллс сконфужен.
А это очень просто, товарищ Уэллс. Грабеж из кустарного промысла перешел в правительственную организацию. Вполне законно — ваше умозаключение верно. Кушайте на здоровье, ни в чем не сомневаясь.
Кроме того, Уэллсу нравится, что в Чрезвычайках расстреливают не только контрреволюционеров, но также и разбойников.
— Это вносит приятное разнообразие, не правда ли? — в скуку заплечных дел мастерства.
Интересна беседа Уэллса с Лениным (Сундэй Экспресс).
‘Мне хотелось узнать, в какой степени Ленин отдает себе отчет в вымирании русских городов и как он к нему относится.
Города, конечно, уменьшатся, они будут другими, совсем другими.
Я указал ему, что такая перемена предполагает колоссальную работу. Большая часть города должна будет исчезнуть.
‘Ленин благодушно(!) с этим согласился. Я думаю, ему приятно было найти кого-то, кто понимает необходимые последствия коммунизма…’
И вот как ‘понимающий последствия коммунизма’ заканчивает одну из своих статей!
‘Марксистские теории привели к диктатуре сознательного пролетариата. Более того — они обещали, что все изменится и на земле, и на небе.
Но в России мы могли дать себе отчет в том, что старая земля все та же, покрытая грудами развалин и обломками старых машин старого режима.
Мы могли дать себе отчет, что коммунизм управляет отважно, но во многих случаях похож на фокусника, который забыл необходимые аксессуары и не может, когда следует, вытащить из своей шляпы ни кролика, ни голубя’.
Так. Ни кролика, ни голубя. Но иногда неожиданно для дорогих гостей из шляпы лукаво вылезает краденый чайник…
‘Откровенность Ленина временами озадачивает его единомышленников. За последнее время он совершенно отказался от попытки доказать, что русская революция есть что-либо иное, кроме ведения безграничного эксперимента’.
Вылез, таки вылез краденый чайник!
Так.
Вот за что я очень благодарна Уэллсу. И рада, что все это у него ‘поддалось описанию’.
А чтоб сделать надлежащие выводы, он слишком благовоспитан и благодарен за гостеприимство.
Выводы сделаем мы сами.
Серебряный чайник. Впервые: ‘Последние Новости’. — 1920. — 19 декабря. — No 203. — С. 2.
…статья Уэллса ‘Россия, какою я ее увидел’… — английский писатель Г. Дж. Уэллс (1866—1946) трижды посещал Россию (первый раз — в 1914 г.). Его впечатления от поездки 1920 г. нашли свое отражение в серии очерков, опубликованных осенью 1920 г. в еженедельнике ‘Sunday Times’, a также в книге ‘Россия во мгле’ (1920). В русском переводе с предисловием Н. С. Трубецкого книга была издана Российско-Болгарским книгоиздательством в Софии в 1921 г.
…модный сейчас ‘Мой ответ Уэллсу’… — см., например, статью И. А. Бунина ‘Несколько слов английскому писателю’ (‘Общее Дело’. — 1920. — 24 ноября. — No 132. — С. 2, 25 ноября. — No 133. — С. 2).
Шаляпин Ф. И. (1873—1938) — русский оперный певец. В своих очерках о Советской России Г. Уэллс рассказывал о том, как он слушал Шаляпина и обедал у него. В 1922 г. Шаляпин эмигрировал. С 1923 г. жил в Париже, много гастролировал. Его мемуарные очерки печатались в ‘Последних Новостях’, ‘Руле’, ‘Современных Записках’.
…жена Горького ‘Андреевна’ играет Дездемону… — имеется в виду гражданская жена М. Горького русская актриса М. Ф. Андреева (настоящая фамилия Юрковская, по мужу — Желябужская) (1868—1953). В 1898—1905 гг. состояла в труппе Московского Художественного театра. В 1918—1921 гг. — комиссар театров и зрелищ Петрограда. Участвовала в создании в Петрограде в 1919 г. Большого драматического театра, выступала в нем до 1926 г. См. ее характеристику в фельетоне Д. Аминадо ‘Кому на Руси жить хорошо’: ‘Она чванлива, мстительна, настойчива и злопамятна, занимается филантропией, покровительствует искусствам и принимает знатных иностранцев’ (‘Последние Новости’. — 1921. — 15 января. — С. 3). Дездемона — героиня трагедии В. Шекспира ‘Отелло’ (1604).
…беседа Уэллса с Лениным… — встреча и беседа Г. Уэллса с В. И. Лениным состоялась 6 октября 1920 г. Впечатления от этой беседы Уэллс неоднократно высказывал в своих выступлениях в печати.