СЕРБСКІЯ ДЛА.
Письмо изъ Блграда.
СЕРБСКІЯ ДЛА.
Письмо изъ Блграда.
28 августа 1899 г.
Z.
Блградъ.
‘Встникъ Европы’, No 10, 1899.
Сербские дела, Неизвестные Авторы, Год: 1899
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Шальной выстрлъ одной боле чмъ сомнительной и вполн ничтожной личности въ короля Милана вызвалъ, какъ извстно, рядъ чрезвычайныхъ и крутыхъ мръ въ Сербіи, къ какимъ не прибгали и во время топчидерской катастрофы, тогда жертвою зврскаго убійства сдлался одинъ изъ благороднйшихъ государей Сербіи, Михаилъ Обреновичъ III. Реакціонныя похоти, съ которыми уже второй года ведется отчаянная борьба противъ народной — такъ-называемой радикальной партіи, появились во всей разнузданности, пользуясь этимъ какъ бы по заказу подвернувшимся случаемъ, чтобы окончательно уничтожить своихъ политическихъ враговъ. Король Миланъ, безъ всякаго слдствія, на мст же покушенія обзываетъ радикаловъ своими убійцами, и въ ту же ночь арестуютъ лучшихъ ея людей. Въ подунайскомъ округ, съ Блградомъ вмст, тотчасъ же объявлено осадное положеніе съ ‘прекіимъ судомъ’, которому даются очень широкія полномочія {‘Прекій’, т.-е. полевой судъ ршаетъ по ‘совсти и убжденію’, не стсняясь отсутствіемъ доказательствъ, и ршенія его исполняются въ 24 часа.}. Блградская тюрьма, черезъ нсколько дней была переполнена обвиняемыми въ покушеніи, но аресты не ограничивались Блградомъ, гд совершилось покушеніе, они длались и внутри страны, и о нихъ имются смутныя свднія, также какъ и о ход слдствія надъ несчастными арестованными людьми. Извстно было только одно,— что съ арестованными обращаются очень сурово. Несмотря на то, что нкоторые изъ нихъ, какъ Пашичъ, Таушановичъ и д-ръ Весничъ, были министрами и занимали высшія должности въ государств, ихъ заковали въ кандалы, какъ простыхъ разбойниковъ, самыхъ близкихъ родныхъ къ нимъ не допускали. Что сдлали съ нашимъ посланникомъ при императорскомъ двор, генераломъ Груичемъ — вамъ извстно, изъ-за одного частнаго письма, которое отобрали у арестованнаго д-ра Веснича, его лишили званія и хотли отдать подъ ‘прекій судъ’. Письмо это опубликовано впослдствіи въ здшнихъ газетахъ, и теперь видно, что оно не иметъ никакого отношенія въ покушенію на короля Милана. Въ немъ генералъ Груичъ, на вопросъ д-ра Веснина, который былъ его же коллегой въ послднемъ радикальномъ кабинет,— изложилъ свой взглядъ на политическія событія въ Сербіи послдняго времени. Хотя это письмо,— какъ и письмо доктора Веснина къ арестованному протоіерею Галичу,— имло чисто частный, интимный характеръ, тмъ не мене правительство воспользовалось случаемъ убрать изъ Петербурга представителя, къ которому, какъ въ бывшему вождю народной партіи, и безъ того не питали особеннаго доврія. Генералъ Груичъ, который не испугался угрозъ явиться на ‘прекій судъ’, однако не былъ посаженъ въ тюрьму, его, какъ и бывшихъ его товарищей по министерству, д-ра Вуича и Андру Николича, выпустили на время изъ Сербіи.
Преслдованіе, впрочемъ, не ограничилось только политическими людьми и народной партіей, преслдовали всхъ, кого подозрвали въ несочувствіи къ режиму террора. Каждый почти день публиковались указы объ увольненіи отъ службы самыхъ невинныхъ въ политик людей, какъ-то профессоровъ ‘великой школы’: Ждіевича, Недельковича, Стояновича и др. Черногорцевъ, пріхавшихъ въ Сербію учиться или честнымъ трудомъ заработывать себ кусовъ хлба — массой прогоняли за границу. Даже присутствіе иностранныхъ корреспондентовъ, кром извстныхъ своихъ ‘гостей’,— не могли терпть.
Въ виду всхъ этихъ безобразій, что теперь творятся и творились въ Сербіи, справедливо можно спросить: а какъ на это смотритъ народъ? Народъ со всхъ концовъ посылаетъ депутаціи поздравлять съ счастливымъ спасеніемъ дорогой Сербіи жизни ‘стараго господаря’. При режим террора, это вполн понятно. Когда у сербовъ отнята была всякая возможность легальнымъ путемъ свободно высказать, что народъ думаетъ и чувствуетъ — тогда ему не оставалось другого, какъ протестовать грубой силой, или оказать тупую покорность грубой реакціи, которая забрала въ руки всю власть и всю организованную силу государства..
Задача реакціоннаго кабинета д-ра Владана Джорджевича состояла именно въ томъ, чтобы изъ современнаго конституціоннаго государства, какимъ была Сербія до государственнаго переворота 1894 г., сдлать абсолютное ханство. Либеральная конституція 1888 г., которая могла бы быть лучшимъ украшеніемъ тревожнаго правленія короля Милана, и которая въ ма 1894 г. была только временно суспендирована, теперь окончательно похоронена. Общинное самоуправленіе, которое и при турецкомъ владычеств уцлло, теперь, при министерств бывшаго соціалиста, д-ра Владана,— уничтожено. Послдняя деревушка въ Сербіи теперь не иметъ права выбирать себ своихъ кметовъ (старостъ). Въ городахъ назначаетъ ихъ король указомъ, какъ чиновниковъ, а въ деревняхъ назначаетъ полиція, и тмъ и другимъ правительство назначаетъ порядочный окладъ жалованья на счетъ общинъ. Кметскимъ званіемъ правительство теперь обыкновенно подкупаетъ боле видныхъ изъ депутатовъ скупщины. Отмнена также окружная и мстная (уздная) автономія — въ род вашего земства, новымъ закономъ объ ассоціаціяхъ (‘удруженія’) закрыты вс политическія общества, а новымъ закономъ о печати прекратили свое существованіе вс отъ правительства независимые газеты и журналы. При такомъ положеніи сербское общество въ королевств лишено всякой возможности высказаться о настоящемъ положеніи страны свободно — ни дломъ, ни словомъ. Но, лишенное возможности самозащиты, сербское общество много обязано заступничеству иностранной печати, которая, за малыми изъятіями, почти вся заговорила противъ блградскаго террора. Южно-славянская и русская печать, какъ и слдовало ожидать, горячо приняла наше дло въ сердцу. Конечно, за стной осаднаго положенія мы въ точности не знаемъ, что вн королевства творится, это мы угадываемъ только по отзывамъ подкупной газетки ‘Мале-Новине’, которая ведетъ неустанную борьбу то противъ заграничной славянской печати, то противъ печати европейской вообще, но особенно противъ русской. Противъ вашей печати вооружались даже — на русскія деньги въ Россіи воспитывавшіеся — наши руссоманы. Подъ предсдательствомъ профессора Сречковича, извстнаго клеврета короля Милана, созванъ былъ кружокъ бывшихъ русскихъ воспитанниковъ, въ которомъ, посл долгихъ и довольно пошлыхъ пререканій по адресу русской прессы и Россіи вообще, принята резолюція, составленная въ громкихъ, безсмысленныхъ фразахъ. Шарлатанъ-историкъ Сречковичъ думалъ, что этимъ путемъ онъ служитъ династіи — конечно, не даромъ, а за хорошій бакшишъ, прочіе же бдные люди, подъ страхомъ потерять службу и насущный хлбъ, не осмлились поднять свой голосъ.
Все первое время отъ покушенія до сихъ поръ прошло въ пріемахъ разныхъ депутацій и въ секретномъ веденіи слдствія надъ массою заключенныхъ. Полу оффиціальные органы сербскаго кабинета объявляли, что дло уже разслдовано, что процессъ скоро начнется, но ‘прекій’ судъ все еще занимался ничтожными длами, за которыя иногда, однако, налагалъ строгія наказанія {Редакторъ газеты ‘Дневный Листъ’, Респеровичъ, присужденъ на два заключенія за то, что напечаталъ замтку, что, рядомъ съ существующей скотобойнею, проектируетъ правительство новую. Въ этой замтк заподозрли намекъ, что ‘прекій’ судъ устроитъ человческую бойню, а значитъ наноситъ обиду суду.}, а главное дло все откладывалось дальше и дальше. Хотя ‘прекій’ судъ иметъ право произнести приговоръ безъ формальнаго доказательства дла, но, въ виду настроеніи общественнаго мннія въ Европ — такъ, по крайней мр, мы полагаемъ — наши реакціонеры призадумались,— и постарались во что бы то ни стало добыть или просто придумать какія-нибудь доказательства вины подсудимыхъ. Какъ вамъ извстно, и созывъ скупщины на чрезвычайную сессію 7-го августа отложенъ по тмъ же причинамъ на неизвстное время. А потомъ заговорили, что скупщина соберется въ очередную сессію въ сентябр, и что къ тому времени и прекій судъ займется своимъ настоящимъ дломъ.
Съ напряженнымъ интересомъ ожидалось разбирательство главнаго дла. Вначал правительство думало, подъ предлогомъ покушенія, однимъ разомъ, въ 24 часа, покончить съ своими политическими врагами, но, охлажденное отъ перваго одурнія, стало убждаться, что такъ огуломъ нельзя судить даже и Кнежевича, стрлявшаго въ Милана, и главу радикальной партіи — Пашича, только-что выпущеннаго изъ тюрьмы на свободу. Такимъ образомъ, посл долгаго слдствія, открыли, что дло иметъ двоякій характеръ: покушеніе на короля Милана и заговоръ противъ династіи. За первое дло обвинялся Кнежевичъ и соучастники, а за другое — вожди народной партіи. Главное любопытство возбуждалъ вопросъ, какимъ образомъ Пашичъ, сидя 9 мсяцевъ въ Пожаревацкой тюрьм, усплъ организовать заговоръ противъ династіи, не говоря уже о томъ, что вся его политическая дятельность со времени его прежней амнистіи исключала всякую вроятность въ такихъ проискахъ съ его стороны.
Каждый разъ, въ теченіе послдняго десятилтія, реакціоннымъ порывамъ сверху предшествовало запугиваніе мнимыми анти-династическими заговорами. ‘Династія въ опасности!’ — это пароль всхъ нашихъ реакціонеровъ, которые, при новыхъ либеральныхъ учрежденіяхъ радикальнаго режима, потеряли вліяніе на ходъ политики страны Такъ случилось въ 1888 г.,— когда ниспровергнутъ былъ первый радикальный кабинетъ подъ предсдательствомъ генерала Груича, такъ было съ его же кабинетомъ 1894 года, когда король Миланъ въ первый разъ по абдикаціи вторгнулся въ Сербію,— и то же самое повторилось съ послднимъ полу радикальнымъ кабинетомъ Симича. ‘Династія въ опасности!’ — и теперь кричатъ наши реакціонеры, когда подъ предлогомъ покушенія открыли настоящую травлю противъ самой популярной партіи въ народ. Подъ благовиднымъ предлогомъ упроченія народной династіи, реакціонеры разрушали одну за другой либеральныя институціи, которыя служили самымъ надежнымъ оплотомъ престола Обреновичей. Шефъ реакціоннаго кабинета, д-ръ Владанъ, теперь открыто говоритъ, что суверенитетъ народа — это химера, и что либеральныя учрежденія,— которыхъ народъ добивался въ продолженіе долгой парламентарной борьбы,— копія западныхъ порядковъ, ‘дло сербскихъ нигилистовъ’. Наши государственные люди, подъ шумокъ искусственныхъ овацій, устроенныхъ полиціей въ день покушенія на жизнь короля Милана, опираясь притомъ на осадное положеніе, не давали себ отчета въ томъ, что творятъ и что говорятъ, конечно, настоящій терроръ и охмелніе пройдетъ, но f съ печальными послдствіями реакціи трудно будетъ потомъ справиться и королю, и народу.
Реакціонный режимъ отозвался пагубно не только на внутренней жизни Сербіи, но и на ея вншней политик. Дружеское соглашеніе съ Болгаріей и Черногоріей, которое было достигнуто при Симич, теперь совсмъ рухнуло. Отношенія наши въ Болгаріи стали опять недоврчивыя, а къ Черногоріи они просто враждебны. Съ Турціей поддерживается лицемрная дружба, которая парализуетъ всякую энергію въ защит нашихъ національныхъ интересовъ, какъ это оказалось недавно, по поводу кровавыхъ набговъ со стороны арнаутовъ на сербскую территорію. Какія теперь отношенія наши въ Россіи и Сербіи — это вы и сами очень хорошо знаете. Анти-національная политика кабинета д-ра Владана пользуется благоволеніемъ одной только Австро-Венгріи.
Конечно, сербскій народъ остается и теперь вренъ своимъ традиціоннымъ симпатіямъ къ Россіи и ея Государю. И въ настоящемъ переживаемомъ кризис онъ обращаетъ свои взоры къ берегамъ Невы, откуда, во вс трудные моменты его возрожденія, неоднократно оказываема была ему братская помощь. Но какъ Россія можетъ намъ помочь во внутреннихъ нашихъ длахъ?— Чужого вмшательства въ наши домашнія дла не можетъ у насъ желать ни одинъ патріотъ. Россія сама недавно — во время греко-турецкой войны — согласилась съ Австро-Венгріей не вмшиваться во внутреннія дла балканскихъ государствъ и строго соблюдать status quo на полуостров. Вопросъ только въ томъ, насколько внское правительство искренно держится этого соглашенія, и дйствительно ли оно не вмшивается въ наши дла, хотя бы и не прямыми путями?
Говорятъ, что, когда король Миланъ въ послдній разъ узжалъ изъ Вны въ Блградъ, чтобы прогнать Симича и водворить ныншній режимъ, тогда графъ Голуховскій сказалъ одному дипломату, что ‘Миланъ — единственный человкъ, который въ состояніи внушить сербамъ почтительный страхъ’. Если это правда, то какимъ образомъ австрійскій графъ могъ сказать это нсколько недль спустя посл того, какъ въ Петербург,— бывъ въ свит императора Франца-Іосифа,— онъ давалъ, какъ мы слышали, графу Муравьеву слово не вмшиваться во внутреннія балканскія дла?!
Оба наши короля {Напрасно русская печать называетъ короля Милана ех-королемъ. Онъ у насъ настоящій король, съ полныхъ королевскихъ титуломъ и всми королевскими почестями. Онъ, правда, не подписываетъ указовъ, но безъ его вдома указы не пишутся и не подписываются.} съ правительствомъ давно уже ухали отсюда въ градъ Нишъ,— далеко отъ нескромныхъ глазъ иностранныхъ представителей,— и тамъ должна собраться и ‘народная’ скупщина. Какіе законопроекты правительство готовитъ,— это тоже пока секретъ. Зная, какимъ образомъ скупщина выбрана,— какъ она подтасована — одно можно предугадать, что она одобритъ все, что правительство предложитъ.
Возможны и такія неожиданности, что посл скупщины д-ръ Владанъ изъ Ниша не вернется больше съ своими ‘полномочіями на пять лтъ’. Его кабинетъ и безъ того теперь, за исключеніемъ министровъ народнаго просвщенія и военнаго, перемнилъ весь составъ. Если министръ внутреннихъ длъ Андововичъ — правая рука реакціоннаго режима — пришелъ къ сознанію, что дальше съ терроромъ нельзя идти, и что пора ему удалиться, то можно ожидать, что, покончивъ съ процессомъ, наши публичныя дла примутъ другой оборотъ. Преемниками кабинета Джорджевича могутъ явиться либералы. Либеральная партія сначала одной своей фракціей, а въ послднее время вся цликомъ — съ бывшимъ своимъ вождемъ Ристичемъ и его же adlatus’омъ Живановичемъ, сдлавшимся на-дняхъ министромъ земледлія,— поступила на службу реакціонному режиму. Рдкое явленіе! Политическая партія, которая именуетъ себя либеральною, оказалась настолько реакціонною, что пошла наперекоръ всмъ собственнымъ традиціямъ прежняго времени.
Посл всего совершившагося, трудно даже и гадать о томъ, что намъ сулить ближайшая будущность…