Сельско-хозяйственная статистика Смоленской губернии, Чернышевский Николай Гаврилович, Год: 1855 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 15 минут(ы)

Н. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений в пятнадцати томах

М., Государственное издательство ‘Художественная литература’, 1949. Том II. Статьи и рецензии 1853-1855

&lt,ИЗ No 11 ‘СОВРЕМЕННИКА’&gt,

Сельско-хозяйственная статистика Смоленской губернии. Составлена Яковом Соловьевым. С двумя картами. Москва. 1855.

Книга г. Соловьева — один из тех трудов, которые заслуживают полной похвалы без всяких оговорок и, что еще лучше, искренней признательности со стороны каждого занимающегося изучением быта своей родины. ‘Статистика Смоленской губернии’ принадлежит к числу очень немногих у нас капитальных сочинений по этой части и между ними должна занять одно из самых почетных мест. Г. Соловьев был начальником кадастровой комиссии, посланной от министерства государственных имуществ в Смоленскую губернию для переложения подушного оклада государственных крестьян в поземельный, — это обстоятельство доказывает, что он имел способы собрать статистические данные об этой губернии в такой полноте и точности, какая невозможна была бы ни для какого другого лица. Все изложение книги его свидетельствует, что он занимался этим с ревностью, аккуратностью и знанием, каких только возможно желать, выводы его всегда осмотрительны и основательны, ученый взгляд его на сельско-хозяйственные вопросы всегда проницателен, здрав, чужд и предубеждений рутины и самообольщений, в которые часто впадает теория. Одним словом, книга г. Соловьева — одно из драгоценнейших пособий для изучения сельско-хозяйственного быта в России, одно из столь редких у нас сочинений, о которых можно говорить много и говорить с удовольствием, и нам приятно дать подробный отчет об этом труде, богатом интересными и поучительными данными.

Первая мысль, которая может родиться у рецензента подобной книги — желание сравнить цифры и выводы, представляемые автором относительно отдельной области, с фактами, касающимися других частей государства, чтобы определить отношение части к целому. Но общее понятие о месте, занимаемом Смоленскою губерниею в ряду других, уже достаточно определилось, и нам кажется, что некоторые, более прежних точные выводы об этом отношении представляли бы менее интереса, нежели подробное изучение тех условий быта в Смоленской губернии, которые более или менее общи ей или с целою империею, или, по крайней мере, с целым северо-западным краем империи.

Но прежде всего скажем несколько слов о порядке изложения, принятом в ‘Сельско-хозяйственной статистике’, — он отличается полнотою и последовательностью, так что мы можем строго держаться его в нашем извлечении. Г. Соловьев очень основательно начинает очерком исторических событий, имевших влияние на настоящее положение Смоленской губернии (стр. 17—32) ‘, — без того, по его справедливому замечанию,- странны показались бы некоторые из важнейших фактов быта, потом, в первой главе (стр. 33—85), дает геогностическое обозрение формаций и почв, систем вод, болот, климата, вторая глава (стр. 86—152) сообщает сведения о числе жителей, разделении их по племенам, месту жительства, занятиям и сословиям, о физическом и нравственном состоянии рабочего класса, в третьей главе (стр. 153—256) излагается хозяйственный быт населения: распределение земель, движение поземельной собственности, наемные цены земли, расположение селений, способы управления крестьянами, способы пользования землями, повинности, содержание крестьянского семейства, запасы продовольствия, недоимки, способы займов, четвертая глава (стр. 257—322) посвящена статистике земледелия, пятая (323—383) — второстепенным отраслям сельского хозяйства: огородничеству, садоводству, пчеловодству, лесоводству, скотоводству, шестая глава (стр. 384—486) — сельским промыслам, фабрикам, заводам и торговле. Из двух отчетливо иллюминованных карт одна показывает почвы, лесные породы и средоточия промысловой деятельности, другая — торговые пути для сбыта земледельческих произведений. Самые полные и точные сведения г. Соловьев имел о быте государственных крестьян, данные, касающиеся помещичьих крестьян, часто оказывались неполны и должны были быть дополняемы на основании приблизительных соображений. Сверх того, некоторые вопросы, например, о продолжительности средней жизни в различных сословиях, оставлены автором без рассмотрения, конечно, по недостатку данных, но тем не менее книга г. Соловьева — полнейшее и основательнейшее из всех известных нам статистических исследований об отдельных частях русской империи.

Некогда Смоленское княжество было одно из самых богатых. Оно служило торговым путем из северной Руси и немецких городов в южную Россию и Грецию, благодаря выгодному положению Смоленска на соединении систем Двины и Днепра. Но когда началась борьба между Московским и Литовским княжествами, Смоленская область, поле битв и грабежа, начала сильно страдать. Литовские князья и польские короли поддерживали колеблющееся благосостояние жителей льготами, и Смоленск все еще оставался городом цветущим и торговым, другие города той области также еще сохраняли часть своего благосостояния, так, например, в Рославле жили еще десятки немецких купцов. Но войны между Москвою и Польшею все более и белее вредили Смоленской области, пока Смоленск наконец был разрушен в 1611 году. Как обширен был город еще в начале XI века, видим из того, что в одних посадах его, кроме сгоревших, уцелело 10 церквей, из которых ныне уже не существует ни одной². Мало-помалу город возобновился и перешел к России ‘обширным и хорошо отстроенным’³, он вел довольно деятельную внешнюю торговлю, смоленские сады славились фруктами. Еще в начале царствования Екатерины II, несмотря на упадок, уже значительный в сравнении с прежним, Смоленск был одним из главных торговых городов империи. Смоленская область, без сомнения, разделяла относительно благосостояния судьбу своего главного города. Так как более или менее быстрое приращение числа жителей в землях еще недостаточно населенных служит мерилом благосостояния, то приведем следующие цифры: нынешняя Смоленская губерния имела жителей: в 1722 г. — 659 734, в 1775 г. — 892 300, в 1811 г.— 1 056 715, итак, между 1722—1775 г. ежегодное увеличение населения было 0,66 на сто, между 1775—1811 г. только 0,50 на сто — следовательно (говорит г. Соловьев) в последнем периоде ‘распространение населения уже начало встречать препятствия в средствах к жизни’. 1812 год, когда почти вся Смоленская губерния подверглась разорению, нанес ее благосостоянию удар, от которого до сих пор она еще не совершенно оправилась. Потери губернии простирались до 75 миллионов р. ассигн., кроме пожертвований на сумму 10 миллионов, и убытков от того, что пропала до полумиллиона голов скота и более 300 000 десятин земли остались незасеянными⁴. В 1816 г. население было — в одном мужеском поле податных состояний — на 56 582 души менее, нежели в 1811 году, и только в 1834 году оно достигло опять цифры, которая считалась в 1811 году. Город Смоленск до 1830 г. оставался почти в развалинах. Да и ныне, вместо 15 000 жителей, бывших до 1812 годов не имеет и 10 000. Приращение населения по губернии было в 1816—1835 г. 0,50 на сто, а в 1835—1851 г. еще менее — только 0,20 на сто. Из этих чисел, по справедливому замечанию г. Соловьева, ‘следуют два заключения, из которых каждое зависит от другого: во-первых, Отечественная война до сих пор оставила следы на Смоленской губернии, во-вторых, это именно доказывает бедность средств, которая в течение 40 лет не позволяла вознаградить потерь, причиненных войною’.

Из общего числа 1 083 249 душ обоего пола, составлявших население Смоленской губернии в 1853 году, считалось:

Помещиков — 15 995 (обоего пола) или 1 ¹/₃%

Кестьян госуд. и помещ. — 972 544 ‘ ‘ ‘ 90%

Прочих сословий — 94 930 ‘ ‘ ‘ 8 ¹/₂%⁵

Число помещичьих крестьян в Смоленской губернии — 774 534 души — гораздо значительнее, нежели число государственных крестьян — 197 999 душ, объясняя этот перевес, г. Соловьев говорит: ‘Польские короли и русские государи неоднократно жаловали частным лицам населенные деревни из дворцовых волостей… За неимением данных, невозможно определить, в какой степени увеличилось число помещичьих крестьян от этих пожалований, но, во всяком случае, оно должно быть значительно, так, например, во время последнего присоединения Смоленска к России, весь нынешний Поречский уезд, за исключением Плойского участка, принадлежал к разным дворцовым волостям. Ныне в этом уезде числится 16 756 душ муж. пола помещичьих крестьян’, то есть почти столько же, сколько остается государственных крестьян (18 251 душа муж. п.) —иначе сказать, в течение последних 200 лет (с 1654) около половины бывших государственных крестьян обращены в помещичьи чрез пожалованье. Интересны цифры, представляющие разделение крепостных крестьян между мелкими и богатыми помещиками.

	Число владельцев имеющих:	Общее число принадлежащих им крестьян муж. пола:
Менее 21 души	3 039	23 127
От 21 до 100 душ	1 741	82 523
— 101—500 ‘	737	148 671
— 501—1000 ‘	64	44 214
Более 1000 душ	38	79 403⁶

Таким образом, из общего числа 5 619 помещиков 3 039 должны быть отнесены к числу людей небогатых, наполовину менее помещиков, могущих жить безбедно (1 741), и только 839 помещиков владеют значительными имениями (более 100 душ), из них только 102 человека могут назваться богатыми (имея более 500 душ). Из общего числа крестьян немного более одной четвертой части разделены между 4 780 помещиками, имеющими, каждый, менее 100 душ, владение остальными ³Л сосредоточено в руках 839 владельцев.

Относительно народного здоровья, заметим, что в Смоленской губернии находится 26 врачей и 38 фельдшеров и лекарских учеников. Число оспопрививателей — 191, оспа прививается из 1 000 младенцев 650⁷.

Грамотность между государственными крестьянами распространена в два с половиною раза более, нежели между помещичьими.

О нравственном состоянии смоленского населения г. Соловьев замечает: ‘Родительская и детская любовь сильна, но родственные связи в других степенях ослабляются от семейных раздоров, которые большею частью происходят от женщин… Явное воровство не может найти себе защиты в общественном мнении крестьян, но воровство леса, воровство господских семян во время сева, уклонение от платежа податей, хотя бы и были к тому средства, не считаются ни за грех, ни за преступление… Религиозность простого народа обнаруживается в исполнении одних только обрядовых постановлений, хождении в церковь, соблюдении постов и т. п., но смысла христианской религии, на котором основаны все гражданские добродетели, он не понимает’.

Очень интересно краткое, но дельно составленное изложение народных поверий у белоруссов, составляющих, как известно, половину населения Смоленской губернии. Выписываем следующие строки, сохраняющие память древней системы дуализма и поклонения стихиям:

Сотворение мира представляется драматически, в виде борьбы доброго верховного существа со злым. Об этом в Белоруссии рассказывается целая легенда. Сущность ее та, что доброе существо везде и во всем желало сделать одно только благое, но везде и во всем ему мешало злое начало. Доброе существо хотело создать один только чернозем, но злое примешало глину и песок. Доброе существо предназначило для земли ровную поверхность, но злое, где только могло, избороздило ее оврагами и набросало гор. Сотворение воды и огня приписывается также злому началу… Особенным уважением пользуется огонь. При устройстве нового жилья огонь непременно переносится с старого очага. Если, по отдаленности нового жилища, нельзя перенести туда старый огонь, то берут, по крайней мере, принадлежности очага — кочергу, ухват и т. п.

Из общего пространства 4 442 661 десятин удобной земли в Смоленской губернии, г. Соловьев полагает:

Усадебной — 66 773 дес.

Пахотной — 1 462 907 ‘

Сенокосной — 847 906 ‘

Выгонной — 249 909 дес.

Кустарников — 408 725 ‘

Лесов — 1 406 441 ‘

По генеральному межеванию, пахотных земель было показано 1 837 573 десятины, т. е. почти 400 000 десятин более, нежели полагает г. Соловьев, — эту разницу он объясняет отчасти неточностью генерального межевания, отчасти тем, что, по общему мнению, ‘хлебопашество в Смоленской губернии после 1812 года уменьшилось’, что подтверждается большими пространствами зарослей, или заброшенной пахотной земли, поросшей кустарником. В помещичьих владениях на ревижскую душу приходится земли гораздо более, нежели в государственных имениях, — именно, казна имеет в Смоленской губернии 91 987 ревижских душ и 470 366 десятин, так что на душу средним числом приходится 5 десятин, а помещики владеют 350 922 душ и 3 847 524 десят. земли, так что на душу причитается 11 десятин⁸. Несмотря на это, казенные крестьяне живут лучше, нежели помещичьи.

Средняя цена ревижской души в Смоленской губернии — от 150 до 200 р. серебром, смотря по уезду и количеству угодий, о продажной цене ненаселенной земли нельзя сказать ничего определенного, потому что ненаселенная земля покупается редко, и то разве для округления угодий, по цене случайно, далеко отступающей от нормальных условий. Наемной цены пахотной земли также нельзя определить, потому что нет обычая брать ее внаймы. В числе дворян Смоленской губернии есть более 1000, быть может, до 2 000 человек таких, которые, вовсе не имея крестьян, живут особенными селами, сами обработывая землю. В одном Рославльском уезде их считается до 1 000 человек, кроме того, есть они в шести других уездах. Дворяне, имеющие менее 20 душ, ‘недалеко (по словам г. Соловьева) ушли от тех, которые вовсе не имеют крестьян’, и он полагает (стр. 110), что из них до 1 500 человек также сами обработывают землю. Напротив, богатые помещики редко живут в поместьях, а большею частью в городах и столицах. Вообще, г. Соловьев полагает, что из помещичьих крестьян ²/з находится под непосредственным управлением самих владельцев, а остальная треть находится в заведывании бурмистров из крепостных людей или наемных управляющих. Впрочем, наемные управляющие находятся в очень немногих имениях — по всей губернии их не более 20. Оброчных крестьян в Смоленской губернии немного, средняя величина оброка — 20 р. сер., причем крестьяне обязаны еще некоторым количеством рабочих дней. В самом значительнейшем числе имений крестьяне состоят на барщине, которую отправляют с 18—20 до 60 лет.

Земли, принадлежащие селению, государственные крестьяне делят между собою по числу ревижских душ в каждой семье, и передел земель производится вообще от ревизии до ревизии. В помещичьих имениях земля раздается по числу тягловых душ, и переделы (впрочем, частные, по возможности, не касающиеся других тягол) бывают с каждою прибылью или убылью тягловых душ в семье. Выгоны и леса состоят в общем пользовании. Государственные селения, замежеванные в одной даче, также при ревизии переделиваются угодьями. Так из 2 083 селений пои 9-ой ревизии более 500 переделяли свои земли.

Сборы с государственных крестьян Смоленской губернии, до переложения подушных окладов в поземельные, были: подушная подать — 95 коп., оброчная — 2 р. 58 коп., на содержание управления государственных имуществ — 58 ³/₄ коп., земские повинности — 40 ¹/₄ коп. и на капитал продовольствия — 6 коп., — всего 4 р. 58 коп. с ревижской души. С переложением этих различных сборов на один поземельный налог, средняя сумма, причитающаяся на ревижскую душу, составляет 4 р. 67 коп. сер. Кроме того, стоимость различных повинностей, отправляемых натурою, составляет, средним числом, 99 коп. на душу, так что сумма всех окладов и повинностей с казенных крестьян может быть считаема в Смоленской губернии средним числом в 5 р. 66 коп. на душу.

Помещичьи крестьяне в Смоленской губернии платят, по вычислению г. Соловьева, с ревижской души казенных податей 1 р. 53 коп.⁹ и отправляют натурою казенных повинностей по стоимости на деньги не менее 81 коп., всего казенных податей и повинностей — 2 р. 34 коп. с души. Ценность работ, которые должно каждое тягло отправлять на барщину, г. Соловьев полагает не менее, как в 21 р. сер., и, считая на 100 ревижских душ 50 тягол, мы получим, что в Смоленской губернии помещичьи крестьяне платят деньгами или исправляют натурою повинностей казенных и господских на сумму 12 р. 84 коп., или, круглым числом, 13 р. сер. на каждую ревижскую душу.

После этого г. Соловьев посредством расчетов, основанных на многочисленных показаниях поселян и дополненных осмотрительными и точными соображениями всех условий, старается определить средние расходы крестьянского семейства, состоящего из восьми душ, — двух малолетних, четырех взрослых и двух престарелых, в числе взрослых он полагает двух работников и двух работниц. Он основательно делает оговорку, что совершенной точности в этом расчете достичь ныне еще невозможно. Тем не менее, надобно сказать, что расчет его должен быть очень близок к истине.

В великорусских семьях расходы на содержание вообще несколько значительнее, нежели в белорусских, потому что белоруссы сокращают расходы на пищу и одежду до пределов, которых еще отвращается великорусе. Например, вместо чистого ржаного хлеба, белорусе постоянно употребляет так называемый ‘пушной хлеб’, т. е. смешанный с мякиною. Потому для великорусской и белорусской половины смоленского населения г. Соловьев дает различные сметы расходов. Мы здесь можем привесть только результаты:

	Великорусского	Белорусского
Расходы семейства из 2 малолетних, 2 стариков, 2 работниц и 2 работников:
Пища	83 р. 85 коп.	75 р. 32 коп.
Одежда	60 ‘	42 ‘
Ремонт строений	6 ‘ 58	5 ‘ 6
Отопление и освещение (дрова и лучина)	10 ‘ 50	6 ‘ 50
Ремонт посуды, земледельческих орудий и проч.	7 ‘ 8 ‘	5 ‘
Церковные требы . .	1 ‘ 50 ‘	1 ‘ 50 ‘
	Всего 169 р. 51 коп.	Всего 135 р. 37 коп.¹⁰.

То есть, кроме денег на уплату повинностей и податей, крестьянская семья из 8 человек должна в Смоленской губернии наработать в год для себя массу ценностей — великорусская в 170 руб. сер., белорусская в 135 руб. 50 коп., чтобы ее положение не сделалось к концу года хуже, нежели было в начале. Г. Соловьев не делает параллельного расчета относительно средней величины всех крестьянских заработок, предоставляя читателям своей книги судить по собранным у него фактам, возможно ли, чтобы расходы, им выведенные, покрывались доходами, получаемыми в благоприятные годы.

Сумма недоимок, лежащих на государственных крестьянах Смоленской губернии, составляет более нежели двойное количество годичного оклада этих податей, именно, средним числом 10 р. 41 коп. на ревижскую душу. В том числе несколько более половины должно быть считаемо последствием 1812 года, другая половина, несколько менее, прибавилась в течение последних 16 лет. Пропорционально, сумма недоимок, лежащая на помещичьих крестьянах, несколько значительнее, равняясь двум с половиною годовым окладам казенных податей и составляя 3 р. 50 коп. на ревижскую душу. Последняя сумма, впрочем, еще незначительна сравнительно с массою других долгов, лежащих на помещичьих имениях, — суммы этих долгов г. Соловьев, впрочем, не берется определить по недостатку точных сведений. Сравнением пропорций недоимок по уездам автор показывает, что чем именья мелкопоместнее, тем более лежит на них недоимок.

Крестьяне берут деньги взаймы или покупают хлеб и скот с рассрочкою платежа, на одинаково тяжелых условиях, у прасолов или домашних ростовщиков. Для отвращения этого зла, при пяти волостных правлениях Смоленской губернии основаны ‘вспомогательные кассы’ или сельские банки для государственных крестьян. Четыре из них имели капитал по 994 р. сер., а пятая — вдвое менее, так что общая сумма капиталов всех пяти касс — 4 473 р. сер. В течение 7 лет эти кассы выдали 867 ссуд на общую сумму 18 589 р. 22 коп.

Изложив расходы крестьян, автор переходит к доходам, из которых главному — земледелию, посвящает отдельную главу. Общий взгляд г. Соловьева на состояние сельского хозяйства в Смоленской губернии так основателен, что мы позволяем себе сделать небольшую выписку:

Общая система хозяйства — обыкновенная трехпольная. В здешней губернии, где так мало лугов, при истощенных и дурного качества землях, неудобства настоящей системы представляются очевидно в частых неурожаях. Но существует много почти непреодолимых препятствий к замене этой системы другими, с посевами кормовых трав. Улучшения крестьянского хозяйства, по общему мнению, встречают препятствие в способе пользования землями по душам или тяглам. Но если крестьяне могут делить свои земли по душам в трех клинах, то какие могут быть затруднения к подобному разделу в четырех или более клинах! Конечно, для этого нужны решительные меры, с неизбежной, без всякого сомнения, весьма трудной борьбой с народными предрассудками. Помещичье хозяйство вполне зависит от крестьянского. Нет сомнения, что помещичьи земли можно разделить на сколько угодно полей, но обработка их все-таки будет производиться крестьянскими орудиями и на крестьянских лошадях. Посему, при улучшении системы хозяйства, необходимы: улучшение земледельческих орудий, лучшие породы рабочих лошадей и вообще большее развитие скотоводства. Следовательно, нужны капиталы. Капиталы явились бы и частные, и со стороны правительства, если бы можно было надеяться, что они принесут такие проценты, какие доставляют другие отрасли промышленности. При дешевизне хлеба в сравнении с стоимостью возделывания и при настоящем хозяйственном быте, на это никак нельзя надеяться. Вот почему, если в Смоленской губернии и встречаются улучшенные системы хозяйства, то это скорее — или благое намерение без желаемых результатов, или прихоть помещика. Коммерческих расчетов тут нет. В самом деле подобные улучшения обыкновенно касаются самого небольшого количества из общего пространства возделываемых земель в известном хозяйстве, гак что главная часть доходов получается от земель, обработываемых по трехпольному хозяйству. Там же, где введены улучшенные способы хозяйства в большем размере, на это потрачено много денег, которые далеко не приносят обыкновенных процентов. Почти в каждом уезде можно найти одно, два или несколько помещичьих имений, в которых введено многопольное хозяйство. Эти слабые попытки выйти из затруднительного положения, в котором находится Смоленская губерния, конечно, мало имеют влияния на общее благосостояние. Горько, но нельзя не сказать, что от этих улучшений помещичьего хозяйства иногда страдают крестьяне, которые с их тощими лошадьми и дурными сохамн с трудом поднимают землю после клевера¹¹.

Количество содержимого скота нимало несоразмерно пространству удобряемых земель, пропорционально, у государственных крестьян оно несколько значительнее, нежели в помещичьих имениях, считая в последних и господский скот. Вообще, скота в три с половиною раза менее, нежели нужно для достаточного удобрения, — именно, менее, нежели две головы крупного скота на десятину, между тем как нужно, по крайней мере, 6 голов, при истощенных Землях, средний доход с десятины озимого поля (рожь) 10—15 р. сер., ярового (овес, ячмень, греча) — 7—11 р., всего с десятины в трех полях — 17—26 р. сер.¹². Средним числом, государственные крестьяне имеют 2,5 десятины пахотной земли на ревижскую душу, помещичьи обработывают на себя по 2,4 десятины на душу. Рассчитав расходы семейства из восьми душ, в том числе 4 мужеского пола, можем легко сосчитать средний доход того же семейства от хлебопашества, именно, при 4 ревижских душах семейство казенных крестьян имеет запашки 10 десятин, по 3 ¹/₃ в поле, и получает с них хлеба на 56—87 р. сер., а семья помещичьих — 9 десятин, или по 3 в поле, и получает хлеба на 51—78 руб., при этом надобно помнить, что земли первых удобряются лучше, и потому доход скорее склоняется к высшему из крайних чисел, а у последних, наоборот, к низшему¹³.

По сравнению засева и среднего урожая различных пород хлеба и количества их, нужных для продовольствия жителей, г. Соловьев находит, что при среднем урожае Смоленская губерния может отпускать на продажу: около 180 000 четвертей ячменя, около 105 000 четвертей гречи и 745 000 четвертей овса, но должна прикупить из других губерний около 315 000 четвертей ржи¹⁴. При этом автор думает, что урожаи приняты им выше средних, а продовольствие сокращено до крайнего предела, и потому в действительности на продажу остается менее, а недостаток ржи бывает значительнее, нежели он принял для избежания всяких упреков в уменьшении урожая и преувеличении количества, нужного для потребления. Но и при высоких цифрах среднего урожая, принятых г. Соловьевым, очевидно, что Смоленская губерния не в состоянии прокормить своего населения без ржи из других губерний. Что касается других отраслей сельского хозяйства, доходы с садоводства и пчеловодства незначительны, коноплянники доставляют около миллиона рублей серебром. Что касается лесов, в некоторых уездах они почти не имеют цены (десятина строевого леса отдается на сруб за 3 р. сер.), между тем как другие уезды той же губернии терпят большой недостаток не только в строевом лесе, но и в топливе, хотя расстояние между этими местностями, страдающими одни от излишка, другие — от скудости, не превышает 200 верст. Причиною этого различия в ценах — недостаток путей сообщения. Из лесных уездов сплавляется в другие губернии леса на 500 000 р. сер. Относительно скотоводства автор замечает, что и лошади и коровы малы ростом, тощи и изнурены. О лошадях он замечает: ‘при таком содержании, на каком находятся здесь крестьянские лошади, нельзя ожидать улучшения породы посредством хороших случных жеребцов’. Должно заметить также, что число лошадей по различным уездам вовсе не пропорционально количеству сенокосов, которое позволяло бы держать гораздо более лошадей. То же следует из фактов, относящихся к числу и качеству рогатого скота. Попытки улучшения породы остаются безуспешными, по скудному содержанию скота. Он держится почти только для навоза, потому что почти нет сбыта для молока.

Фабрики и заводы в Смоленской губернии малочисленны и незначительна: среднее годовое производство всех их нельзя оценить выше, как 1 миллион рублей¹⁵. Поселянам эти фабрики и заводы не приносят почти никаких выгод, потому что все почти работы на них исправляются барщиною.

Торговля, также очень незначительная, состоит в том, что Смоленская губерния дешево сбывает свои сырые произведения (овес, ячмень, гречу, пеньку, кожи) и дорого покупает все предметы, служащие к удобству жизни среднему и высшему классам ее жителей, — классам, как мы видели, весьма немногочисленным. Крестьянин большую часть вещей, в которых встречается ему надобность, должен, по недостатку наличных денег, брать в кредит у прасолов, которые потом берут у него в уплату хлеб, пеньку и проч., с учетом тяжелых процентов, с обманом в мере и по слишком дешевой цене. Главные средоточия отпускной торговли — Вельская и Поречьская пристани и города Ржев и Зубцов. Из них Вельская отпускала сырых произведений — в 1817 г. более нежели на 19 миллионов р. ассигн., в 1818 г. более нежели на 10 ¹/₂ миллионов р. ассигн., ныне отпускается на 4 миллиона р. сер., Поречьская — на 2 миллиона р. сер., Ржев и Зубцов отправляют вместе с другими соседними пристанями на 6 миллионов р. сер. Подвоз хлеба, пеньки и проч. к этим пристаням занимает довольно большое число крестьян в свободное от хлебопашества время. Цены за провоз так невыгодны для них, что едва покрывают издержки на содержание лошади, а часто и не покрывают их, но тем не менее крестьянин занимается извозом, чтобы получать хотя некоторое подспорье в прокормлении лошади зимою, — он считает выгодою уже и то, что хотя часть издержек на зимний норм ее доставляется платою за извоз. Работы на шоссе и проводимой ныне железной дороге занимает также довольно значительное число рук. Интересно вникнуть в расчеты этих рабочих с подрядчиками. В контрактах всегда означаются довольно многочисленные случаи вычета — из них главные: 1) за болезнь — проболевший более трех дней подвергается вычету за харчи и медикаменты, кроме вычета платы по расчету числа дней, 2) за прогул вычитается 2 ¹/₂ раза дневная выручка, за дни ненастной погоды, когда работы не производятся, также делается вычет¹⁶. Ни один работник, как бы прилежен он ни был, не избавится от того или другого вычета и не получит полной договорной суммы. Г. Соловьев имел случай рассматривать расчеты подрядчика с артелью, состоявшею из 132 человек, полная договорная сумма была 29 р. сер., но только 13 работников получили по 27 р. сер., с вычетом 2 р. сер. из полной платы, — остальным по расчету пришлось еще менее, и 61 человек получили менее 18 р., некоторые не более 11 или даже 10 р. сер. из условных 29. Полной договорной платы, без вычетов, не пришлось получить ни одному. Вообще же, вместе 3 828 р. сер., которые должна была получить артель (по 29 р. на 132 человека), пришлось ей получить только 2 598 р., остальные 1 230 р., т. е. треть договорной суммы, были удержаны в виде вычетов различного рода. Все промыслы, мелкие и крупные, — извоз, земляные работы, фабрики, заводы и проч. и проч. — дают некоторое приращение к доходу от земледелия только одной пятой части сельского населения, средства для жизни у остальных четырех пятых частей населения ограничены одним земледелием.

Мы извлекли, быть может, только сотую долю многочисленных фактов быта поселян Смоленской губернии, — фактов, излагаемых в книге г. Соловьева с полнотою и основательностью, которая должна назваться решительно образцовою, мы привели только немногие из его заключений, высказываемых у него не всегда с одинаковою решительностью, но всегда дельных и истинно-благонамеренных, но даже и по этим скудным извлечениям читатели, конечно, видят, что книга г. Соловьева, будучи самым полным статистическим трактатом из всех описаний отдельных частей России, в то же время должна быть названа одним из важнейших сочинений по исследованию русского сельско-хозяйственного быта вообще. Мы едва ли ошибемся, если скажем, что после сочинения г. Тенгоборского ‘О производительных силах России’ еще не выходило у нас по части статистики книг, которые могли бы значением своим равняться прекрасному труду г. Соловьева¹⁷.

ТЕКСТОЛОГИЧЕСКИЕ И БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ КОММЕНТАРИИ

Первоначально опубликовано в ‘Современнике’ 1855. No 11, стр. 1—14. Перепечатано в полном собрании сочинений (СПБ., 1906), т. I, стр. 454—463.

Рукопись-автограф на четырех полулистах писчего формата хранится в отделе рукописей Государственной ордена Ленина библиотеки СССР им. В. И. Ленина (инв. No 1602)

Существенных разночтений с печатным текстом рукопись не содержит. Печатается по тексту ‘Современника’.

&lt,ИЗ No 11 ‘СОВРЕМЕННИКА’&gt,

Сельско-хозяйственная статистика Смоленской губернии. Составлена Яковом Соловьевым. С двумя картами. Москва. 1855.

ТЕКСТОЛОГИЧЕСКИЕ И БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ КОММЕНТАРИИ

Читайте также: