НА ВСЯКОЕ ВРЕМЯ ВЪ ДОБРЫЙ ЧАСЪ.
НА ВСЯКОЕ ВРЕМЯ ВЪ ДОБРЫЙ ЧАСЪ.
(нчто въ родъ фельэтона).
Пл. Смирновскаго.
САНКТПЕТЕРБУРГЪ.
1855.
СЕЛЕНІЕ МІРА.
СЕЛЕНІЕ МІРА.
(эскизъ).
Селение мира, Смирновский Платон Семенович, Год: 1855
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Весна, живительный лунь солнца пронзаетъ оледенлую кору земли — и земля оживаетъ, ледъ, образовавшійся изъ снга, постепенно таетъ, воды напояютъ, утучняютъ луга, долины, лса, выростаютъ сочныя травы. Деревья, по своимъ гибкимъ лозамъ, обростаютъ листьями, и являются взору во всей своей крас, прохладная ихъ тнь манитъ къ отдохновенію. Воздухъ повсюду чистъ и напитанъ ароматомъ юныхъ растеній. Весна являетъ многое для человка. Обновленіе жизни земной, явно, видимо указуетъ на общее воскресеніе человчества…
Кто-же не любитъ весны и ея благораствореннаго воздуха? Ей все спшитъ на-встрчу: невинныя птички встрчаютъ появленіе ея сладкими, поэтическими пснями, цвты украшаютъ путь ея своими дивно-прекрасными колерами и душистымъ запахомъ, лса одваются въ свои парадныя, еще не тронутыя пылью одежды, легкій, нжный втерокъ освжаетъ, очищаетъ воздухъ, длаетъ его животворнымъ, бальзамическимъ, воды быстро катясь въ зеленющихъ берегахъ ркъ, ручейковъ и канавокъ, увлекаютъ съ ихъ русла всю нечистоту, оставляя лишь золотистый, чистый песокъ, и онъ ярко отражаетъ благодатные лучи весенняго солнца! Луга зеленютъ бархатными, цвтистыми коврами… Все радостно обращено къ святому, чистому небу и, какъ-бы благодаритъ за благіе дары его.
Въ одинъ изъ этихъ весеннихъ дней, вставъ съ утреннею зарею, я вышелъ изъ своего уединеннаго деревенскаго домика на большую дорогу. Природа, ликуя посл своего чуднаго пробужденія, мнилось, привтствовала меня. Поблагодаривъ мысленно Творца всего видимаго и невидимаго — Бога, я медленно пошелъ къ сельской церкви, которая, высясь на гор, какъ-бы звала къ себ человчество, для возданія общей благодарности Господу, за вс Его блага земныя и, врную надежду на жизнь лучшую, въ безпредльныхъ селеніяхъ праведныхъ… Окрестъ церкви, въ пестрыхъ холмахъ, красовалось мертвое селеніе смерти, и на каждомъ холм, символъ вры вчной жизни — святый крестъ, какъ-бы указывалъ на небо. Здсь все было тихо. Нкогда живые, теперь почіютъ мирно… Т, которые, когда-то, жили, веселились, страдали, любили, мечтали, творили добро, гршили… Здсь нмы, недвижимы, холодны… лишь втерокъ, изрдка, колышетъ ихъ могильную траву, и пночка, въ своей мелодической псн, что-то напваетъ въ тни траурной ели… Кладбище! Какъ много душ говоришь ты… Какъ поучительны твои тсныя жилища смерти для всего живущаго человчества! Здсь, только здсь, человкъ понимаетъ, что онъ гость на земл, гость, который долженъ заботиться только о томъ, чтобы чистымъ и праведнымъ явиться въ жилище вчности, туда, гд нтъ уже смерти, гд жизнь будетъ течь во-вки-вковъ, гд все безпредльно, какъ Самъ создавшій все — Богъ! Зачмъ-же люди такъ безразсудно заботятся объ этой скоротечной жизни? Зачмъ такъ безсмысленно враждуютъ между-собою? Зачмъ, забывая прямой путь въ вчность, сворачиваютъ на безчисленныя дороги грха, и, въ какомъ-то чаду, тратятъ время, устроивая себя прочно для земной жизни? Есть-ли здсь что прочное, когда часъ нашей смерти, нашего перехода въ жизнь вчную, ежеминутенъ и намъ неизвстенъ! Мы должны быть готовы для этого каждое мгновеніе… Стоитъ-ли, посл того, помышлять иначе о земной жизни, какъ не съ постоянною мыслію — быть готовыми на этотъ священный переходъ, а имя это постоянною мыслію, что намъ остается длать, въ этой временной жизни, какъ не одно только добро, чтобы съ этою легкою ношею, легче намъ было явиться к’ Творцу нашему, и радостно привтствовать Его нашими длами… А мы, забывая свое прямое назначеніе, ищемъ: земныхъ радостей, наслажденій, почестей, богатствъ… впадаемъ въ пороки, даже преступленія и зачмъ?.. Чтобы за минутныя гршныя удовольствія, платить потомъ утратою вчнаго блаженства! Горько даже помыслить объ этомъ, но каково-же будетъ наше пробужденіе за предлами смерти?!.
О, посщайте хоть изрдка, кладбище, тамъ, въ мирномъ пріют смерти, здраво помыслите о земной жизни. Это селеніе мертвыхъ, такъ сказать, выразитъ вамъ ту правду, которая рдко встрчается между живыми человками… Здсь, святая искра наша — совсть, громко укоряетъ насъ за превратную жизнь, и научаетъ жить, для жизни вчной… Только отсюда, посл обдуманности, можемъ являться между живыми, уже нсколько очищенными…
Такъ мыслилъ я, сидя у подножія могильнаго холма, неизвстнаго мн усопшаго, между-тмъ солнце постепенно высилось на нжно-голубомъ эфир неба и утро, мало-по-малу, являлось во всемъ своемъ дивно-прекрасномъ величіи. Воды безграничнаго моря, видимыя мною отъ подошвы кладбищной горы и сливавшіяся въ туманной дали фіолетоваго горизонта, засверкали небольшими волнами и, спустя нкоторое время, уже подымались выше и выше, догоняли одна другую, брызгались между-собою брилліантовою пною, которая, разсыпаясь, мгновенно исчезала въ пучин мелькавшихъ углубленій… Эти волны, вздымаясь за-уровень водной высоты, вскидывались, бросаясь то въ ту, то въ другую стороны, потомъ отбрасываясь, опять сталкивались, ныряла въ общую бездну водъ, а солнце, какъ-бы желая участвовать въ ихъ хлопотливой игр, своими лучами отражалось на зыби волнъ, а он, дробились миріадными искрами и крутились въ пн всми цвтами радуги и огня. Прибрежье-же горы, какъ-будто глядло на эту игру волнъ, непрестанно касавшихся его песчанаго основанія, которое, безпрерывно, едва замтно, измняло свой видъ, посл каждаго прилива быстрой волны, оставлявшей какъ-бы нарзку своего непрестаннаго прибоя и, это удареніе волны о песчаный берегъ, повсюду слышимое, составляло такой говоръ, который, не будучи понятенъ, былъ отраденъ для слуха, наполняя чувства слушавшаго чмъ-то особенно пріятнымъ. Казалось, этотъ прибой волнъ, все-бы слушалъ и ненаслушался, не только не скучая его предполагаемымъ однообразіемъ, но напротивъ, находя въ немъ что-то новое, которое, мнится, скоро обратится въ понятное.
О море, море! Какъ чудно-прекрасно твое вчно-движущееся лоно! Какъ любо глядть на твои блестящія волны! А ночью, когда всплыветъ на синее небо лампада міра — луна, и въ тихомъ поко всей природы осеребритъ засыпающія твои зыби… тогда ты является взору въ иномъ, столь-же восхитительномъ вид, тогда твои воды, какъ ртуть, едва движутся медленными всплесками, отражая трепетнымъ снопомъ ярко блестящую луну… Берега-же, съ ихъ темною далью, подъ луннымъ освщеніемъ, стоятъ какъ великолпныя картины, безъ малйшаго движенія. Изрдка, гд, гд, по рощамъ, общая тишина оглашается нжною пснью соловья, который, въ ночной тиши, одинъ воспваетъ свои псни, он, то тихи, то игривы и блестящи, то сливаются въ чуть слышную мелодію, и замираютъ въ постепенныхъ треляхъ.
Да, жизнь повсюду прекрасна, если человкъ будетъ пользоваться ею по указаніямъ: совсти, души, сердца, и, обратно, жизнь тяжка, грустна, пуста, если человкъ, покоряясь своимъ страстямъ, будетъ искать въ жизни только одного убійства времени, которое драгоцнне всего въ мір, посвоей невозвратности и важности употребленія. Глядите на прошлое, оно поучительно для грядущаго. Длайте добро, и жизнь ваша будетъ и здсь, на земл, преддвріемъ рая, бгите отъ всего дурнаго, проявляющагося даже въ самыхъ малыхъ частяхъ, оно отравитъ, убьетъ вашу жизнь и, еще живучи, вы будете непрестанно терпть мученья: грусти, тоски, раскаянія, будете страшиться смерти, какъ неумолимаго судьи, тогда-какъ творцы добра, встртятъ смерть съ радостною надеждою на жизнь въ блаженныхъ селеніяхъ неба, гд все сдланное ими на земл добро, будетъ путеводителемъ ихъ въ жилище вчной славы — Бога!
Будьте-же добры и потому, что всего пріятне быть добрымъ: такъ созданы мы Самимъ нашимъ Создателемъ, и такъ говоритъ намъ наша божественная искра — совсть!
Читайте жизнь и дянія нашего Спасителя, Іисуса Христа, въ Его Святомъ Евангеліи. Вотъ образецъ человческой жизни, живите для вчности, и вчность вамъ будетъ наградою. А какой умъ въ силахъ объяснить блаженство вчной, блаженной жизни?!.. Это-то блаженство и есть цль нашей земной жизни! употребляйте вс усилія достигнуть этой Святой цли.