‘Дло’, No 7, 1870
Сцены из еврейского быта Павла Вейнберга, Вейнберг Павел Исаевич, Год: 1870
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Сцены изъ еврейскаго быта Павла Вейнберга. Спб. 1870 г.
Въ числ придворныхъ слугъ стараго барства занималъ одно изъ непремнныхъ мстъ домашній шутъ. Обязанность его состояла въ томъ, чтобы развлекать барина посл обда или въ часы унынія я раздумья, для этого шутъ долженъ былъ придумывать разныя смхотворныя штуки — пть птухомъ, кувыркаться, ломаться, ползать и кривляться, подражать мяуканью, ржанью, гоготанію и тому подобнымъ звукамъ животнаго царства. Шута любили и презирали, били и награждали, то заставляя хрюкать, то сочинять стихи и разсказывать анекдоты.
Впослдствіи, когда старое барство покрылось лакомъ европейской цивилизаціи, шутовство измнило свой прежній видъ и приняло самыя разнообразныя формы, преобразившись въ комедіи г. Дьяченки и въ сценическое балагурство г. Горбунова, такъ что мало-по-малу у насъ образовалась особенная шутовская литература. Главное и единственное назначеніе этой литературы — потшить, разсмшить читателя тмъ шутовскимъ смхомъ, въ которомъ нтъ никакой мысли, и никакой цли, ни даже признака какого нибудь содержанія. Сцены г. Павла Вейнберга относятся именно къ этому разряду литературныхъ произведеній, и мы думаемъ, что съ г. Павломъ Вейнбергомъ могъ бы конкурировать только знаменитый Балакиревъ, если бы онъ былъ мене скроменъ и пожелалъ сдлаться писателемъ. Представьте себ, читатель, книжку, состоящую изъ 425 страницъ и недающую вамъ ничего другого, кром пошлаго передразниванія евреевъ, говорящихъ ломанымъ русскимъ языкомъ. По нашему мннію, это также занимательно и интересно, какъ пніе птухомъ и хрюканье. И въ этомъ литературномъ кривляньи г. Павелъ Вейнбергъ нашелъ предметъ, не только достойный его таланта, но и вниманія публики. Если бы онъ ограничился только одними разсказами своихъ сценъ на обдахъ и ужинахъ любителей празднаго смха, то мы не сказали бы о немъ ни слова,— мало ли охотниковъ слушать разныя глупости,— особенно посл сытнаго обда и ужина — но онъ преподнесъ свои сцены публик въ печатномъ экземпляр и тмъ обнаружилъ желаніе потшать en masse и снискать себ литературную славу вмст съ презрннымъ металломъ. Но мы можемъ уврить г. Павла Вейнберга, что онъ ошибся въ своихъ разсчетахъ: выведенные имъ дурачки-евреи, которыхъ онъ заставляетъ коверкать русскій языкъ на 125 страницахъ, не понравятся умнымъ евреямъ, и потому они не дадутъ ни одного рубля сер. г. П. Вейнбергу, тмъ мене прославятъ его. Что же касается до русскихъ читателей, то какъ они ни тароваты на покупку глупыхъ книжонокъ, а тутъ, вроятно, поостерегутся и найдутъ лучшее употребленіе своему лишнему рублю. По крайней мр, я, въ качеств рецензента, внимательно просмотрвшій ‘Сцены изъ еврейскаго быта’, могу подтвердить самымъ положительнымъ образомъ, что давно уже мн не приходилось читать ничего боле тупого и шарлатанскаго, какъ книжка г. П. Вейнберга, и бросать деньги такъ напрасно, какъ на пріобртеніе ея.
Чтобы не быть бездоказательнымъ въ своемъ отзыв, я ршаюсь,— какъ ни жалко мн бумаги и труда наборщиковъ, — выписать здсь одну изъ сценъ г. Павла Вейнберга — ‘Въ мировомъ суд’.
‘Въ камеру мироваго судьи влетаетъ простая еврейка, уже немолодая, въ слезахъ, и падаетъ судь въ ноги, тотъ велитъ ей подняться и объяснить, въ чемъ дло.
Еврейка (плача.) Дло! Ой ежели бы ни знали, какое эта дла, вы бы даже и не спрашивали! Ой, ой, ой!
Судья. Да въ чемъ же дло? Что, васъ кто нибудь обидлъ?
Еврейка. Абидлъ? Что мн абидлъ: онъ мин вся морда набилъ.
Судья. Кто онъ?
Еврейка. Мойше.
Судья. Какой Мойше?
Еврейка. Ни не знаете Мойше?
Судья. Нтъ, не знаю.
Еврейка. Кто этатъ мошенникъ не знаетъ? Онъ на базаръ съ зилисинами таргуетъ.
Судья. Какъ его зовутъ?
Еврейка. Мойше Вездецловъ.
Судья. А ваша фамилія какъ?
Еврейка. Очень худо. Вшя фамилья бальная, мамэнька старуха бальной, дочька бальной, сынъ бальна.
Судья. Да я васъ не про эту фамилію спрашиваю: вы мн скажите, какъ васъ зовутъ?
Еврейка. Мин зовуутъ Ривка Голдблатъ.
Судья. Свидтели есть у васъ?
Еврейка. Скольки хочете.
Судья. Ну, хорошо, завтра я вызову его, будьте и вы здсь я приведите свидтелей.
На другой день вызываютъ еврея. Онъ приходитъ, являются также еврейка и свидтели.
Судья (обращаясь къ еврею.) Ваша фамилія?
Еврей. Мойше Вездецловъ.
Судья. Кто вы такой?
Еврей. Синъ 2-й гильдіи купца.
Судья. Нтъ, вы кто такой, ваше званіе?
Еврей. Я же вамъ сказалъ, что я синъ 2-й гильдіи купца.
Судья. Да это все прекрасно, сами по себ кто вы?
Еврей. Я?
Судья. Да.
Еврей. Никто.
Судья. Какъ никто? Вдь вы торгуете?
Еврей. Таргую.
Судья. Значитъ, вы тоже купецъ?
Еврей. Купецъ.
Судья. Какого вы вроисповданія?
Еврей. Здшняго.
Судья. Какъ здшняго?
Еврей. Я еврей.
Судья. Васъ обвиняетъ г-жа Ривка Голдблатъ, что вы ее вчера били.
Еврей. Я ихъ билъ? Я эта дама завсмъ ни знаю.
Еврейка. Ти мине не знаешь? А кто мин вчера морда билъ?
Еврей (обращаясь къ еврейк.) Ша! {Ша — тише!} (Къ Судь.) Ваше благородье! Ни врьте благородный купецъ: я эта дама даже въ глаза ни видалъ…
Еврейка (крича.) Какъ же ти мин…
Еврей (къ еврейк.) Ша! (Судь.) Врьте слово, господинъ Судья, что я вамъ гаварю — эта ана сама мин ругала въ нехорошими славами…
Судья. Какими же словами она васъ ругала?
Еврей. Эта слава я вамъ сказать ни магу, эта шекретъ.
Судья. Вы должны сказать, иначе я не могу судить, не зная дла.
Еврей. Эта даже стнки не могутъ слишать эта слова, эта тольки я вамъ на вухо магу сказать.
Судья. Говорите громко.
Еврей (подумавъ.) Ана мин сказала, что я паршивый жидъ.
Судья. И вы ее за это побили?
Еврей (обиженно.) Набили?! А ни бы ее за такое дло ни набили? (Судья сначала уговариваетъ ихъ помириться, еврейка не соглашается. Судья приговорилъ еврея къ уплат пятирублеваго штрафа.) Гаспадмнъ судья, звыните, иижаласта звыните: ихъ лицо ни стоитъ пять рублей.— Гаспадинъ судья! Эта такая дама, что ана за всякимъ спорить и другой тожи ихъ будетъ бить, такъ нехай вже тотъ и заплотить…
Судья. Вы должны заплатить штрафу пять рублей.
Еврей, Ой, ой! За одна плюха, что я патихоничьку далъ, давать пьять карбованцевъ… Песъ! (Обращаясь къ еврейк.) Ривка, знаешь что? Вдарь мин на морда два раза и гиб еще адинъ карбованецъ заплачу и будимъ квиты! Пижаласта здлай эта на знакомству.
Еврейка не согласилась на это предложеніе и Мойше долженъ былъ заплатить пять рублей.
И вотъ вся книжонка г. П. Вейнберга сшита изъ подобныхъ обносковъ его жалкаго остроумія.