Сборник памяти Анны Павловны Философовой, Розанов Василий Васильевич, Год: 1915

Критика
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Скачать в PDF

В.В. Розанов

Сборник памяти Анны Павловны Философовой

Том первый. А.В. Тырнова: ‘А.П. Философова и ее время’. Стр. 488. С 23 рисунками и портретами. — Том второй. Статьи и материалы (воспоминания, письма и описания). Стр. 181. Петроград, 1915 г.

Со всем великолепием, к какому у нас способны были только декаденты, начавшие новую эру в книгоиздавании, в книгоукрашении, сам декадент и ныне демократ Д.В. Философов издал в двух огромных томах памятник-мавзолей своей матери Анны Павловны Философовой, урожденной Дягилевой. Обертка книги, два портрета на обложке каждого тома, бумага, шрифт, многочисленные портреты в книге, текст, документы — все манит глаз и ласкает вкус. Анна Павловна ‘удалась’ и ‘счастлива’ после смерти, как и была при жизни. Заслужено ли это? Вполне. Мне случилось знать покойную несколько лет, в старости. И, оставляя ее небольшую, почему-то не очень светлую (обильные шторы?) гостиную, я выходил, неизменно думая: ‘Какая чистая женщина! В 68 лет она невиннее и сыновей, и дочерей, и многочисленных внуков и внучек’.
Суть ее заключалась в беспредельном даре наивности (это дар богов!) и вытекшем отсюда чрезвычайном чистосердечии и непосредственности отношения к событиям и к лицам, с которыми ее сталкивала судьба, в водоворот которых ее вовлекала судьба. Сочетать ‘обожание’ к Александру II и восторг к стихам Некрасова, коего ‘Рыцаря на час’ она не могла читать без слез, — это, конечно, ‘дар богов’ и, конечно, это наивность. Она не то чтобы не заметила, а прошла мимо ‘музы мести и печали’ и, с другой стороны, хорошо видела ‘поворот назад’ в реформах 60-х годов, но ради ‘обожаемого монарха’ опустила скромно глаза книзу на целые годы, вздыхая, молча, но не жалуясь, не негодуя, не браня… Вот эта деликатность радикалки и привязывала к ней…
Ну, ведь она была помещица и дворянка…
Книга, в которую вложено много коллективной работы сверстниц, сотрудниц и потомок, — внимательно и обдуманно дает целый ‘ковер узора’ 40-х, 50-х, 60-х… и до девятисотых годов, перенося внимание читателя из псковской усадьбы покойной, Богдановское, в Петербург, за границу, в круги высокоадминистративные, в круги ученые, литературные, вплоть до ‘курилки’ студенческой, куда двери не отворяются. Через это книга получает не биографическое, невольно суживающееся, а историческое, столь же невольно расширяющееся. И через это долговечность. Старики будут читать ее, как ‘хронику наших дней’, а более свежие и, наконец, юные поколения, как зрелище того, ‘против чего мы спорили’. Тем и другим будет интересно.
Вздохнем около этой счастливой биографии о биографиях, что называется разбитых. Мне невольно вспоминается Мария Владимировна Безобразова, со столь счастливым детством, со столь до безобразия обломанной, несчастной судьбой. Вот уж приходит на ум изречение Спасителя: ‘Кому дано много — еще прибавится, а кому дано мало — и то отнимется’. Не понимаем и рыдаем…
Книга об А.П. Философовой напоминает одну истину: что история — великая примирительница и смягчительница. Вот она, наша ‘общественница’, вечно спешила вперед, торопилась и торопила. И этим ‘завтра’ в душе своей как бы затаптывала и гасила ‘вчера’, т.е. как бы заострялась против истории в смысле ‘почитания предков’. Но вдруг что-нибудь, какой-нибудь переворот или ‘новое веяние в истории’ заставило бы нас забыть вовсе шестидесятые годы и, увы, самое ее и всех ее сверстников и сотоварищей. Как затрепетала бы она и они, как захватило бы сердце это волнение: ‘Мы хотим, чтобы нас помнили… Помнили, знали, любили’. И добрым сердцем мы хотим, чтобы их, в самом деле, и помнили, и любили. Но не лежит ли в этом основания к требованию, чтобы и никакое время, и никакие люди не были вообще забыты, ни те, о которых, между прочим, сказал Грибоедов: ‘Это глупо и отстало’, ни те, о которых еще могущественнее изрек Гоголь: ‘Это — мертвые души’. Нет ‘мертвых душ’ для истории: она все родила и всех родила и все обвевает материнским сердцем. У нее все живы: хотя сами-то дети ее и ссорятся между собою, и разбегаются по разным дорожкам. Но видит старая бабушка всех, и которые близко, и которые далеко, и которые вправо, и которые влево…
Впервые опубликовано: Новое время. 1915. 13 сент. No 14192.
Розанов Василий Васильевич
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Литературная новинка, Розанов Василий Васильевич, Год: 1912
  2. Апокалиптика русской литературы, Розанов Василий Васильевич, Год: 1918
  3. Три момента в развитии русской критики, Розанов Василий Васильевич, Год: 1892
  4. Семья как религия, Розанов Василий Васильевич, Год: 1901
  5. Бердяев о молодом московском славянофильстве, Розанов Василий Васильевич, Год: 1916
  6. П.А. Прокошев. Didascatia Apostolorum и первые шесть книг ‘Апостольских постановлений’, Розанов Василий Васильевич, Год: 1913
  7. Я. Колубовский. Философский ежегодник, Розанов Василий Васильевич, Год: 1897
  8. Московские идеалисты, Розанов Василий Васильевич, Год: 1903
Электронная библиотека