КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКІЙ ОЧЕРКЪ
изъ
ВРЕМЕНЪ ВОЗРОЖДЕНІЯ ВО ФЛОРЕНЦІИ И РИМ
(СЪ 44 ГРАВЮРАМИ НА ДЕРЕВ)
ПРИЛОЖЕНІЕ КЪ ‘ИСТОРИЧЕСКОМУ ВСТНИКУ’
ТИПОГРАФІЯ А. О. СУВОРИНА. ЭРТЕЛЕВЪ ПЕР., Д. No 11—2
1884
ГЛАВА I.
Заговоръ Пацци во Флоренціи.
Покатые холмы, окружающіе Флоренцію по обимъ сторонамъ рки Арно, съ древнйшихъ временъ были покрыты боле или мене значительными поселеніями. Съ высоты открывался роскошный видъ на богатый цвтущій городъ, перерзанный теченіемъ рки, съ красивыми изогнутыми мостами, прекраснымъ куполомъ собора и высокими башнями дворца ‘Signoria’. Кругомъ, на далекомъ пространств, виднлись разбросанныя виллы зажиточныхъ людей, изъ которыхъ одни жили здсь круглый годъ, а другіе проводили только лтніе мсяцы, съ своими семьями. Эти мирныя жилища представляли рзкій контрастъ съ укрпленными замками, раскинутыми на высот холмовъ, гд все указывало, что они были воздвигнуты съ цлью защиты противъ вншнихъ враговъ. Большая часть этихъ зданій, принадлежащихъ дворянству и знатнымъ могущественнымъ фамиліямъ города, была окружена рвами, надъ которыми были устроены крпкіе подъемные мосты. Въ каждомъ замк содержался боле или мене многочисленный отрядъ вооруженныхъ людей, когда онъ возвращался изъ разъзда, то сторожъ трубилъ въ рогъ и подъемный мостъ опускался, то же длалось и въ тхъ случаяхъ, когда господа возвращались съ охоты съ своей свитой, или кто либо изъ господъ или, гостей вызжалъ изъ замка. Высокій нижній этажъ этихъ замковъ былъ сооруженъ изъ громадныхъ квадратныхъ камней и снабженъ небольшими отверстіями, которыя служили бойницами, что придавало имъ видъ крпостей.
Въ начал среднихъ вковъ, когда въ Италіи свирпствовала борьба партій, замки эти служили убжищемъ кондотьеровъ, которые во время войны нанимались къ могущественнымъ предводителямъ партій и исполняли свою роль сообразно обстоятельствамъ. Распри гвельфовъ и гибеллиновъ длились до безконечности, не смотря на то, что большинство дйствующихъ лицъ давно забыло о настоящей причин ихъ. Въ борьб участвовало не только среднее сословіе, но и низшіе слои народа, хотя въ городахъ главная роль принадлежала знатнйшимъ фамиліямъ, которыя враждовали между собой.
Флоренція, носившая названіе ‘цвтущаго города’ со временъ римлянъ, преимущественно обязана была своимъ богатствомъ самостоятельному развитію шелковаго производства. Торговые интересы были причиной ея первыхъ войнъ съ сосдними городами, войны эти кончились въ пользу Флоренціи и положили начало ея будущему величію, такъ что она скоро заняла видное мсто среди значительныхъ торговыхъ пунктовъ Италіи. Но Флоренція была отрзана отъ моря, что служило важнымъ препятствіемъ ея торговл, которая вслдствіе этого находилась въ зависимости отъ Пизы, имвшей свои гавани и флотъ. Въ то же время флорентинскія владнія граничили съ Сіеной, Луккой, Пистойя и Ареццо, и во всхъ этихъ городахъ жили могущественные дворянскіе роды, которые пользовались безграничною властью.
Частныя войны изъ-за личныхъ и городскихъ интересовъ получили твердую точку опоры, когда папа заявилъ притязаніе на наслдство графини Матильды, завщавшей свои земли церкви, хотя они составляли имперское ленное владніе. Императоръ призналъ требованія папы незаконными, изъ-за этого началась борьба за свтскую власть папы, которая охватила большую половину Европы.
Часть дворянства приняла сторону императора, другая встала на сторон церкви, такимъ образомъ начались безконечныя войны, средоточіемъ которыхъ была Флоренція, при этомъ впервые возникли названія: гвельфы и гибеллины для обозначенія обихъ партій.
Въ это дикое и безпокойное время, на ряду съ внутренними междоусобіями Флоренція вела безпрерывныя войны съ сосдями для открытія свободнаго торговаго пути. Въ довершеніе общей неурядицы, владльцы замковъ, расположенныхъ за чертой города, нердко длали вылазки, нападали на мирныхъ жителей небольшихъ виллъ и нарушали спокойствіе цлаго города.
Естественно, что такія условія жизни должны были мало по малу закалить мужество горожанъ. Нужда, эта лучшая учительница, заставила купцовъ и ремесленниковъ взяться за оружіе, чтобы въ случа надобности быть на-готов для защиты своего домашняго очага. Такимъ образомъ, изъ класса богатыхъ горожанъ понемногу образовался своего рода патриціатъ, который не только представилъ собой крпкій оплотъ противъ притязаній дворянства, но скоро усвоилъ его привычки съ тою разницею, что отличался отъ послдняго боле утонченными нравами и любовью къ искусству. Этотъ новый патриціатъ, благодаря своей энергіи достигъ такого могущества, что окончательно отстранилъ отъ городскаго управленія представителей стариннаго дворянства.
Но такъ какъ знатныя фамиліи горожанъ преимущественно принадлежали партіи гвельфовъ, а большая часть дворянъ стояла на сторон гибеллиновъ, то прежнія распри продолжались, тмъ боле, что ‘Signoria’, верховный городской совтъ, теперь состоялъ исключительно изъ членовъ партіи гвельфовъ. Наконецъ, Сальвестро Медичи, одинъ изъ богатйшихъ флорентинскихъ купцовъ, сгруппировалъ вокругъ себя такъ называемыхъ ‘недовольныхъ’, чтобы дать отпоръ непомрнымъ притязаніямъ гвельфовъ. Вслдствіе этого, простой народъ, ремесленники и купцы съ теченіемъ времени привыкли считать своей опорой торговый домъ Медичи и относиться къ глав его съ безусловною преданностью.
Медичисы, благодаря своей осмотрительности и энергіи, не только съумли составить себ значительное состояніе, но и заслужить расположеніе флорентинцевъ своею щедростью. Въ начал пятнадцатаго столтія, Джьованни Медичи владлъ большими помстьями въ окрестностяхъ города, великолпнымъ замкомъ и нсколькими виллами, въ числ которыхъ была знаменитая вилла Кареджи. Сынъ его, Косьма, не только наслдовалъ его имущество, но и его громадное вліяніе на общественныя дла.
Въ Косьм впервые проявилась та замчательная любовь къ искусству, которая удержалась въ этой фамиліи въ теченіи столтій. Естественно, что такой вліятельный человкъ, какъ Косьма, имлъ много враговъ и могущественныхъ противниковъ, имъ удалось обвинить его въ преступныхъ сношеніяхъ съ Францискомъ Сфорца, тогдашнимъ герцогомъ Миланскимъ и отправить его въ ссылку. Но флорентинцы настояли на его возвращеніи и приняли съ громкими изъявленіями радости, когда онъ на слдующій годъ снова вернулся изъ ссылки въ родной городъ.
Этотъ случай показалъ всю непрочность мира между большими торговыми домами. Каждая вліятельная фамилія патриціевъ, владвшая большими богатствами, стремилась захватить въ свои руки бразды правленія, чтобы распоряжаться по произволу боле важными и доходными должностями, и это должно было неизбжно вести къ ожесточенной вражд и кровопролитнымъ войнамъ. Но въ мирное время члены отдльныхъ домовъ дружески сносились между собой и нердко собирались вмст по случаю общественныхъ празднествъ. Равнымъ образомъ браки между ними составляли обычное явленіе, такъ что они, мало-по-малу, почти вс породнились другъ съ другомъ. Но когда снова наступали распри, то никто не считалъ нужнымъ щадить какія либо чувства или обращать вниманіе на узы родства.
Боле высокая степень интеллигенціи, отличавшая членовъ фамиліи Медичи, давала eд преимущество передъ другими флорентинскими домами, и въ глазахъ гражданъ длала ее боле способной къ управленіи), нежели дворянство, которое исключительно преслдовало свои личныя себялюбивыя цли. Такъ, напримръ, Косьма Медичи, достигнувъ власти, употребилъ вс усилія для возстановленія мира, тмъ боле, что убдился личнымъ. опытомъ, что даже въ виду интересовъ его собственное дома, ему выгодне жить въ дружб съ другими значительными фамиліями, нежели въ вчной вражд. Ему удалось привлечь на свою сторону самаго главнаго противника, богатаго Бено Питти, и породниться съ фамиліей Пацци, посредствомъ брака своей внучки Біанки съ Гуильельмо Пацци. Посл смерти Косьмы, сынъ ее, Піетро, наслдовалъ вс права и преимущества отца, но по своей безтактности далеко не пользовался такимъ народнымъ расположеніемъ. Тмъ не мене, всякій разъ, когда Піетро Медичи являлся въ городъ изъ своей виллы Кареджи, его прибытіе производило извстную сенсацію. Неизлчимая болзнь въ правомъ колн лишала его свободы движеній, поэтому слуги несли его на носилкахъ, многочисленная и нарядная свита сопровождала его. Кром дочери Біанки, у Піетро было двое взрослыхъ сыновей: Лоренцо и Джульяно, получившіе свое первоначальное воспитаніе подъ надзоромъ дда, который особенно любилъ Лоренцо за его живой умъ и склонность къ изящнымъ искусствамъ.
Піетро Медичи всего чаще бывалъ у своей единственной дочери, которая жила съ мужемъ въ изящной вилл, окруженной садами, и построенной на откос холма, откуда открывался живописный видъ на городъ и извилины рки Арно. Роскошныя поля, обиліе овощей, прекрасныя фруктовыя деревья и виноградники, свидтельствовали о плодородіи почвы и заботливости хозяина. Цвтникъ передъ домомъ представлялъ подобіе рая въ миніатюр, кром дорогихъ тропическихъ растеній, здсь была масса всевозможныхъ цвтовъ, которые пріятно поражали глазъ зрителя великолпіемъ и богатствомъ красокъ. Піетро Медичи просиживалъ цлые часы близъ этого дома подъ тнистыми ильмами и платанами, глядя на родной городъ, раскинутый въ долин и любуясь красотой дочери и играми ея дтей. Въ эти минуты полнаго блаженства онъ переносился мысленно въ другой волшебный міръ, чуждый честолюбивыхъ стремленій, зависти, борьбы и разрушенія.
Піетро Медичи только нсколькими годами пережилъ своего отца. Съ его смертью, народъ перенесъ свою преданность на его сыновей или, врне сказать, та часть народа, которая, признавая господство дома Медичи, считала естественнымъ, чтобы управленіе республикой перешло въ руки внуковъ великаго Косьмы. Но если многое прощалось Піетро въ виду его слабаго здоровья, то сыновья его не могли разсчитывать на подобную снисходительность, и при своей молодости и неосмотрительности легко должны были навлечь на себя неудовольствіе флорентинцевъ. Лоренцо и Джульяно, сыновья богатаго торговаго магната, воспитанные, какъ принцы крови, обладали всми вншними преимуществами, но до сихъ поръ не успли проявить никакихъ личныхъ достоинствъ, которыя могли бы служить для народа врнымъ залогомъ безопасной будущности.
Но Лоренцо, сознавая затруднительность своего положенія, съ первыхъ-же дней управленія проявилъ осмотрительность, которую никто не ожидалъ отъ него. Онъ немедленно распорядился, чтобы друзья отца и между ними Томмазо Содерини и Андреа Пацци, которые во время его болзни завдывали длами правленія, остались при своихъ должностяхъ. Этими и другими благоразумными мрами Лоренцо въ короткое время настолько расположилъ къ себ народъ, что послдній безпрекословно согласился признать обоихъ братьевъ Медичи наслдниками власти отца и дда. Но старшіе члены другихъ знатныхъ фамилій съ негодованіемъ отнеслись къ этому событію, и ршили употребить вс усилія, чтобы не допустить до первенства молодыхъ Медичисовъ.
До сихъ поръ ничто не нарушало счастливой брачной жизни Гуильельмо Пацци и Біанки Медичи. Красота Біанки носила тотъ задумчивый характеръ, который такъ часто встрчается на юг, мягкій блескъ ея большихъ темныхъ главъ гармонировалъ съ кроткимъ выраженіемъ благороднаго правильнаго лица. Оба супруга почти безвыздно жили въ своемъ богатомъ помсть, приносившемъ большой доходъ благодаря Гуильельмо Пацци, который съ раннихъ лтъ чувствовалъ особенную склонность къ сельскому хозяйству. Онъ постоянно длалъ различныя полезныя нововведенія въ обработк полей, улучшилъ породу скота и лошадей, развелъ деревья, устроилъ водопроводы, такъ что каждый день приносилъ свои хлопоты и требовалъ* отъ него усиленной физической и умственной работы. Біанка завдывала домашнимъ хозяйствомъ и по мр силъ помогала своему мужу, насколько позволяли заботы о дтяхъ.
Шестилтнее сожительство обоихъ супруговъ до сихъ поръ не было омрачено ни малйшей тнью раздора. Гуильельмо Пацци всегда неохотно вызжалъ изъ дому, и особенно избгалъ продолжительныхъ отлучекъ. Тмъ не мене Біанка была очень удивлена, когда въ одно воскресенье онъ объявилъ ей наотрзъ, что останется дома, хотя въ этотъ день ему необходимо было присутствовать при торжественной обдн въ собор, гд должны были собраться члены совта и представители знатнйшихъ фамилій города.
Дло шло о вступленіи въ должность кардинала Ріаріо, недавно назначеннаго архіепископомъ во Флоренцію, который по этому случаю долженъ былъ служить обдню совмстно съ высшимъ духовенствомъ города, посл чего онъ намревался дать роскошный пиръ, подобно тому, какъ онъ длалъ это въ другихъ итальянскихъ городахъ Каждый осуждалъ свтскій блескъ, который былъ расточаемъ на этихъ празднествахъ, но никто не хотлъ лишить себя удовольствія участвовать въ нихъ Ріаріо былъ родственникъ папы Сикста IV, который возбудилъ противъ себя общее неудовольствіе, потому что отдавалъ самыя доходныя церковныя мста своимъ ближайшимъ родственникамъ и надлялъ ихъ богатыми помстьями. Такъ напримръ, онъ возвелъ своего племянника Ріаріо, простаго францисканскаго монаха, въ званіе кардинала св. престола и назначилъ патріархомъ константинопольскимъ и архіепископомъ флорентинскимъ. Двадцатишестилтній Ріаріо скоро освоился съ своей новой ролью и въ короткое время настолько прославился расточительностью и великолпіемъ своего дома, что о немъ заговорили не только въ Рим, но и во всей Италіи. Посл цлаго ряда блистательныхъ пировъ, данныхъ имъ въ своемъ римскомъ дворц, Ріаріо отправился съ многочисленной свитой во Флоренцію, чтобы вступить въ свою должность архіепископа.
Ріаріо въ это утро служилъ литургію, такъ что отсутствіе Пацци, представителя одной изъ первыхъ флорентинскихъ фамилій, могло пройти незалченнымъ. Сначала Біанка думала, что мужъ ея забылъ о предстоящемъ торжеств, и сочла своимъ долгомъ напомнить ему объ этомъ, но получивъ вторичный и еще боле ршительный отказъ, приняла это за доказательство его полнйшаго равнодушія ко всему, что выходило изъ тснаго круга домашней жизни. Въ виду этого она стала настойчиве прежняго уговаривать его отправиться въ соборъ.
— Я знаю, сказала она, что большинству нашихъ господъ не особенно пріятно, что имъ прійдется нести шлейфъ тщеславнаго Ріаріо при сегодняшнемъ празднеств. Вроятно, мои братья тяготятся этимъ боле чмъ кто нибудь, но я убждена, что они подавятъ свою гордость въ виду ихъ общественнаго положенія.
— Поврь, что не гордость удерживаетъ меня! возразилъ Гуильельмо Падди. Я даже не считаю особенной жертвой съ моей стороны оказать такую ничтожную почесть новому архіепископу, не смотря на его нелпое тщеславіе. Все дло въ томъ, что я не вижу въ этомъ никакой надобности, такъ какъ никто не замтитъ моего отсутствія.
Хотя Біанка не имла повода сомнваться въ правдивости этого объясненія, но она не удовлетворилась имъ.
— Я, напротивъ того, убждена, сказала она, что при сегодняшнемъ торжеств твое отсутствіе неизбжно обратитъ на себя общее вниманіе.
— Ты ошибаешься, возразилъ съ раздраженіемъ Гуильельмо Падди, наша фамилія потеряла всякое значеніе! Твои братья твердо встали на ноги съ тхъ поръ, какъ смерть моего отца избавила ихъ отъ опеки. Поэтому безразлично, будетъ ли одинъ изъ Падди въ собор или нтъ.
— Но тамъ будетъ твой братъ Франческо, который иметъ банкирскій домъ въ Рим и пользуется довріемъ папы, а равно и его племянника Ріаріо. Быть можетъ, его присутствіе будетъ способствовать прекращенію давней вражды между твоей и моей фамиліей. Ты не былъ ни на одномъ изъ празднествъ, которыя давались по поводу прізда новаго архіепископа, поэтому теб неудобно пропустить сегодня литургію.
— Моя добрая милая Біанка, сказалъ Падди, пожимая руку жен, твое кроткое сердце не въ состояніи понять дикихъ страстей, которыя служатъ главной причиной нашихъ вчныхъ раздоровъ. Пріздъ моего брата во Флоренцію нисколько не радуетъ меня… Не будемъ больше говорить объ этомъ, Богъ дастъ ныншній день пройдетъ также благополучно, какъ и вс предшествующіе, и ничто не нарушитъ нашего тихаго домашняго счастья!
Сердце Біанки сжалось при послднихъ словахъ, неясное предчувствіе чего-то недобраго овладло ею. Она сдлала усиліе, чтобы улыбнуться.
— Какъ ты серіозно говоришь объ этомъ! сказала она, и, взявъ мужа за руку, подвела его къ окну, выходившему въ садъ, изъ котораго въ туманной дали виднлась Флоренція, окруженная полями.
— Посмотри какъ хорошъ нашъ городъ при яркомъ сіяніи весенняго солнца! Что навело тебя на эти печальныя мысли? Въ послднее время я часто видла тебя грустнымъ и задумчивымъ. Скажи мн, что съ тобой? Быть можетъ братъ мой Лоренцо опять затялъ что нибудь противъ твоихъ родныхъ, и честолюбіе не даетъ ему покоя! Неужели Флоренція будетъ вчно жертвой раздоровъ между лучшими и наиболе уважаемыми гражданами.
— Обратись съ этими вопросами къ твоему брату! сурово отвтилъ Пацци, но видя, что Біанка молча склонила свою прекрасную головку, онъ нжно обнялъ ее и поцловалъ. Жаль, что мы такъ рано лишились Піетро Медичи и моего отца, при ихъ жизни миръ не былъ бы нарушенъ между обоими домами. Но гд же наши дти? добавилъ Пацци, чтобы перемнить разговоръ. Я еще не видлъ ихъ сегодня утромъ…
— Я сейчасъ приведу ихъ, отвтила Біанка, и поспшно вышла изъ комнаты.
Едва закрылась дверь, какъ мысли молодаго супруга приняли еще боле печальное направленіе. Онъ думалъ о переворот, который по его соображеніямъ долженъ былъ измнить въ ближайшемъ будущемъ судьбы его отечества.
Флорентинская республика съ давнихъ поръ держалась особнякомъ отъ другихъ государствъ Италіи и, поглощенная своими торговыми интересами, равнодушно относилась къ тому, что длалось въ остальной Европ и даже въ ея непосредственномъ сосдств. Между тмъ неаполитанскій король Фердинандъ преслдовалъ свои честолюбивыя цли, папа Сикстъ IV безпрепятственно обогащалъ свою семью, всми доступными для него средствами, венеціанцы вели свои безконечныя войны съ турками, въ Гену свирпствовали народныя смуты.
Если флорентинцы вообще интересовались чмъ либо кром своей торговли, то разв только личными отношеніями представителей знатныхъ домовъ, или, врне сказать, одной фамиліей Медичи. Посл смерти Андрея Пацци, честолюбіе Лоренцо Медичи не встрчало никакихъ преградъ, потому что престарлый Томмазо Содерини слишкомъ цнилъ воспріимчивый умъ талантливаго юноши, чтобы мшать его планамъ. Лоренцо во время своего пребыванія въ Рим сблизился съ семьей Орсини и обручился съ молодой двушкой изъ этого дома, чмъ нажилъ себ новыхъ враговъ во Флоренціи, такъ какъ всмъ была извстна непомрная гордость римскаго дворянства. Оба Медичисы были убждены, что господство во Флоренціи принадлежитъ имъ по праву наслдства, при этомъ вс замтили, что со времени обрученія съ Кларой Орсини, Лоренцо началъ самовластно распоряжаться доходами города, не отдавая никому отчета. Изъ этого происходила полнйшая неурядица, потому что никто не зналъ въ точности, гд оканчивались интересы торговаго дома Медичи и гд они приходили въ столкновеніе съ городскими. Косьма и Піетро Медичи были опытные дловые люди, между тмъ какъ Лоренцо и Джуліано, воспитанные при другихъ условіяхъ, были мало знакомы съ торговлей, въ ихъ распоряженіяхъ постоянно встрчались погршности, которыя кончались для нихъ большими потерями. Въ этихъ случаяхъ они нердко прибгали къ помощи городскихъ денегъ. Домъ Медичи преимущественно велъ дла съ Нидерландами, однажды Лоренцо взялъ сто тысячъ флориновъ изъ городской кассы, для отсылки въ Брюгге, чтобы спасти отъ банкротства банкирскую контору, учрежденную имъ въ этомъ город. Такимъ образомъ Медичисы вроятно дошли бы до полнаго раззоренія, если бы общественныя суммы не примнялись въ ихъ пользу. Тмъ не мене у нихъ все еще было много приверженцевъ среди членовъ знатныхъ фамилій, которые придерживались ихъ, чтобы раздлить съ ними власть и вліяніе и распоряжаться безконтрольно общественными доходами.
Подобно другимъ вліятельнымъ фамиліямъ Флоренціи, Медичисы заботились объ украшеніи своей приходской церкви Санъ-Марко, стоявшей вблизи ихъ дворца, и монастыря того же имени, и присвоили себ протекторіатъ надъ послднимъ. Косьма основалъ здсь библіотеку, Лоренцо при этомъ преслдовалъ научныя и художественныя цли, онъ окружилъ себя выдающимися учеными и художниками и щедро награждалъ ихъ за труды различными почестями и подарками. Хотя большая часть старинныхъ и знатныхъ фамилій Флоренціи относилась враждебно къ братьямъ Медичи, но простой народъ боготворилъ ихъ, такъ какъ пользовался ихъ милостями и восхищался произведеніями искусства, которыя благодаря имъ были разставлены въ различныхъ пунктахъ города.
Джульяно Медичи не раздлялъ правительственныхъ взглядовъ своего брата, тмъ боле, что прирожденное высокомріе Лоренцо дошло до крайнихъ предловъ, со времени его обрученія съ Кларой Орсини. Джуліано, боле кроткій и скромный, часто длалъ замчанія своему брату по поводу его честолюбія, жестокости и непомрной вспыльчивости. Но вліяніе семьи Орсини было несравненно сильне, такъ что теперь вс помыслы Лоренцо были устремлены на то, чтобы сдлаться единственнымъ властелиномъ республики, хотя для достиженія этой цли онъ долженъ былъ изгнать или подавить вс другія знатныя фамиліи города.
Изъ нихъ всего опасне для Медичисовъ было соперничество семьи Пацци. Они были изъ стариннаго дворянскаго рода гибеллиновъ и въ прежнія времена жили во вражд съ флорентинской республикой. Впослдствіи они покинули свои укрпленные замки и перехали въ городъ, гд выстроили себ прекрасный дворецъ и пользовались различными льготами. Косьма Медичи, сознавая необходимость поддерживать связи съ стариннымъ дворянствомъ, дозволилъ нкоторымъ семьямъ вести торговыя дла наравн съ горожанами и отказаться отъ дворянства. Къ числу ихъ принадлежали Пацци. Одинъ изъ членовъ этой фамиліи, а именно Андреа Пацци, положилъ основаніе банкирскому дому, который въ короткое время сдлался однимъ изъ самыхъ значительныхъ и уважаемыхъ въ Италіи. Такимъ образомъ Пацци, помимо знатнаго происхожденія, имли то преимущество передъ братьями Медичи, что были искусне илъ въ торговыхъ оборотахъ и не имли надобности посягать на общественныя суммы.
Косьма Медичи старался всми способами поддержать дружбу съ семьей Пацци и съ этой цлью выдалъ свою внучку Біанку за Гуильельмо Пацци. Піетро Медичи въ этомъ отношеніи слдовалъ примру своего отца. Лоренцо держался противоположнаго принципа, и своимъ союзомъ съ однимъ изъ римскихъ родовъ не только отступилъ отъ преданій знатныхъ флорентинскихъ фамилій, но намревался окончательно отстранить отъ длъ представителей семьи Пацци. Онъ относился снисходительно къ мужу своей сестры, такъ какъ считалъ его человкомъ неопаснымъ, но за то всми способами преслдовалъ его старшихъ братьевъ, Джьоваши и Франческо, особенно послдняго, и, наконецъ, вынудилъ его покинуть Флоренцію. Франческо Пацци водворился въ Рим и завелъ самостоятельную торговлю, въ то же время папа Сикстъ IV поручилъ ему завдываніе своими денежными длами, которыя до этого находились въ рукахъ Медичисовъ. Главная причина такой перемны заключалась въ томъ, что обрученіе Лоренцо вызвало сильное неудовольствіе при папскомъ двор, потому что Орсини принадлежали къ давнишнимъ врагамъ святаго престола, хотя въ данный моментъ одинъ Орсини былъ кардиналомъ. Франческо Пацци воспользовался этимъ случаемъ, чтобы усилить неудовольствіе папы, и такъ какъ денежныя дла расточительнаго Ріаріо были также въ его рукахъ, то ему не трудно было возставить новаго флорентинскаго архіепископа противъ Медичисовъ, чтобы уничтожить ихъ однимъ ударомъ.
Ріаріо заране общалъ содйствовать планамъ Франческо Пацци, который сопровождалъ его во Флоренцію, гд онъ могъ жить безпрепятственно подъ покровительствомъ могущественнаго церковнаго владыки. Съ первыхъ же дней своего возвращенія на родину онъ сдлался главою заговора, имвшаго цлью умерщвленіе обоихъ братьевъ Медичи, къ которому примкнули недовольные дворяне. Вс члены фамиліи Пацци, находившіеся это время во Флоренціи, считали дломъ чести принадлежать къ этому тайному союзу. Одинъ Гуильельмо вслдствіе своего близкаго родства съ Медичисами, отказался отъ всякаго участія въ заговор, но съ него взяли клятву, что онъ не повредитъ длу и сохранитъ тайну отъ своей жены. Убійство должно было совершиться въ собор во время сегодняшней литургіи, гд присутствіе кардинала Ріаріо и пизанскаго архіепископа Сальвіати, давнишняго врага Медичисовъ, придавало извстную санкцію заговору, хотя Ріаріо по вншности хотлъ остаться непричастнымъ къ длу. Въ случа удачи, зачинщикамъ заговора было важно имть на своей сторон кардинала.
Гуильельмо Пацци не зналъ дальнйшихъ подробностей. Его безпокойство еще больше усилилось, когда онъ остался наедин съ своими мыслями. Каковъ бы ни былъ исходъ заговора, онъ долженъ былъ неблагопріятно отразиться на будущности его дтей и нарушить спокойствіе его домашней жизни, тмъ боле, что Біаика была искренно привязана къ своимъ братьямъ.
Приходъ Біанки съ дтьми прервалъ нить его размышленій, она несла на рукахъ маленькую двочку, рядомъ съ нею шелъ пятилтній мальчикъ. Біанка была необыкновенно хороша въ своемъ домашнемъ наряд, на ней не было ни золота, ни дорогихъ камней, и только дорогія кружева окаймляли блую нжную шею и красивыя руки, ея роскошные каштановые волосы сдерживались сткой. Дти были одты также просто и изящно. Это зрлище при другихъ условіяхъ наполнило бы безмятежною радостью сердце Гуильельмо Падди. Но теперь чувство боязливаго опасенія охватило его съ такой силой, что онъ не въ состояніи былъ доле владть собой, и лицо его покрылось мертвенной блдностью. Біанка тотчасъ же замтила, что ея мужъ сильно встревоженъ и хотла спросить о причин, но онъ предупредилъ ея вопросъ:
— Ты была права, сказалъ онъ,— мн необходимо быть въ собор! Я прикажу осдлать лошадь, и надюсь, что во-время доберусь до города…
Онъ едва сознавалъ, что говорилъ и что хотлъ сказать, но ему казалось, что онъ долженъ во что бы-то ни стало помшать убійству. Было ли это своего рода предчувствіе, но во всякомъ случа онъ не въ состоянія былъ доле оставаться дома: неудержимая сила влекла его къ мсту, гд ршалась судьба его родины.
Біанка еще больше встревожилась, когда мужъ ея неожиданно выбжалъ изъ комнаты, не обративъ никакого вниманія на дтей и не прощаясь съ нею. Она подошла къ окну выходившему на дворъ и видла какъ Гуильельмо отдалъ приказаніе конюху и тотъ началъ поспшно сдлать лошадь, а другой слуга побжалъ въ домъ и черезъ нсколько минутъ вернулся съ шпагой и перчатками и подалъ ихъ своему господину. Сердце Біанки усиленно билась, хотя она старалась уврить себя, что нтъ никакихъ причинъ для безпокойства, но когда подали лошадь и Гуильельмо Пацци скрылся за воротами, ею овладлъ такой страхъ, что въ первую минуту она готова была броситься вслдъ за своимъ мужемъ. Но благоразуміе удержало ее, сознавая свою безпомощность, она позвала одного изъ конюховъ и приказала ему ссть на лошадь, чтобы нагнать господина на дорог и неотлучно находиться при немъ. Затмъ она удалилась въ небольшую домовую капеллу въ надежд, что усердная молитва успокоитъ ея встревоженное сердце.
Между тмъ Гуильельмо Пацци съ трудомъ пропустили черезъ городскія ворота. При възд въ городъ его поразилъ шумъ, господствовавшій на улицахъ, который ясно показывалъ, что заговоръ приведенъ въ исполненіе. Не помня себя отъ нетерпнія и любопытства, онъ освдомился о причин слышаннаго имъ шума, и пришелъ въ ужасъ отъ непредвидннаго оборота длъ. Волненіе достигло такихъ размровъ, что люди, ослпленные яростью, бгали по улицамъ и громко кричали, что нужно перебить всхъ Пацци и ихъ приверженцевъ. Посягательство на жизнь Медичисовъ произвело такое сильное раздраженіе въ народ, что каждый былъ глубоко проникнутъ чувствомъ мести.
Гуильельмо Пацци былъ обязанъ своимъ спасеніемъ предупредительности конюха, посланнаго Біанкой. Врный слуга, узнавъ о грозившей опасности, схватилъ за поводья лошадь своего господина и безъ дальнйшихъ объясненій заставилъ ее свернуть въ городской палаццо Лоренцо Медичи.
Прибытіе Гуильельмо въ домъ зятя было принято уличной толпой за доказательство его преданности дому Медичи. Немного позже, даже это едва ли могло спасти его, потому что скоро ярость народа дошла до крайнихъ предловъ, и такъ какъ Пацци были главными зачинщиками заговора, то ни одинъ членъ этой фамиліи не могъ разсчитывать на пощаду, хотя бы онъ не принималъ никакого участія въ дл.
Гуильельмо засталъ сильнйшее смятеніе во дворц своего зятя, потому что да нсколько минутъ передъ тмъ Лоренцо принесли домой раненаго. Сочувствіе народа было такъ велико, что жизнь Лоренцо была теперь единственная вещь имвшая цну для флорентинцевъ. Они окружили его палаццо, требуя точныхъ свдній о состояніи его здоровья.
Вслдъ затмъ принесли тло Джульяно Медичи, при вид котораго волненіе толпы возрасло до крайней степени. Конюхъ Гуильельмо Пацци воспользовался этимъ моментомъ, чтобы вернуться къ своей госпож и успокоить ее относительно безопасности ея мужа.
Разсказъ конюха о городскихъ событіяхъ былъ громовымъ ударомъ для Біанки среди ея безоблачной супружеской жизни. Хотя по многимъ признакамъ можно было догадаться, что подготовляется заговоръ, и въ город почти открыто говорили объ этомъ, но сестра обоихъ Медичисовъ и жена одного изъ Пацци не имла никакого понятія о предстоящемъ событіи.
Заговоръ имвшій цлью измнить правительство во Флоренціи посредствомъ убійства обоихъ Медичисовъ, былъ заране подготовленъ Франческо Пацци и кардиналомъ Ріаріо. Скоро имъ удалось найти третьяго союзника въ лиц пизанскаго архіепископа Сальвьяти, флорентинца по происхожденію и заклятаго врага Медичисовъ. Назначеніе Ріаріо флорентинскимъ архіепископомъ послужило удобнымъ поводомъ для выполненія задуманнаго плана. Заговорщики по прізд во Флоренцію, употребили вс усилія, чтобы привлечь на свою сторону Джакомо Пацци, старйшаго изъ членовъ этой фамиліи, но его трудно было подбить на подобное рискованное предпріятіе. Наконецъ, посл долгихъ колебаній онъ согласился принять участіе въ заговор, когда его уврили, что онъ заслужитъ этимъ одобреніе папы. Затмъ къ заговору примкнули другіе противники Медичисовъ, и между прочимъ Бернардо Бандини и Джьованни Монтесекко. Въ случа успха, правленіе республики должно было перейти въ руки представителей фамиліи Пацци.
Сначала заговорщики предполагали совершить убійство въ какомъ нибудь частномъ дом. Съ этой цлью Джакомо Пацци устроилъ великолпное празднество въ своемъ дворц и пригласилъ обоихъ Медичисовъ, но Джульяно не явился. Онъ не былъ также и на блистательномъ пир, который Лоренцо устроилъ въ честь кардинала въ своемъ дворц Кареджи. Вслдъ затмъ распространился слухъ, что планъ заговора извстенъ Медичисамъ, и, что Джульяно Медичи не будетъ присутствовать ни на одномъ изъ пиршествъ, которыя будутъ даны во время пребыванія кардинала Ріаріо во Флоренціи. Такимъ образомъ заговорщикамъ не оставалось иного исхода, какъ напасть на обоихъ братьевъ во время литургіи въ собор, гд самъ кардиналъ долженъ былъ служить обдню, такъ какъ ни одинъ изъ Медичисовъ при этихъ условіяхъ не могъ отсутствовать при божественной служб.
Франческо Пацци и Бернардо Бандини взяли на себя убійство Джульяно Медичи, эта задача считалась особенно трудной, потому что Джульяно былъ крайне остороженъ, и обыкновенно носилъ панцырь подъ платьемъ. Джьованни Монтесекко поручено было убить Лоренцо Медичи, но Джьованни былъ благочестивый католикъ, и какъ только узналъ, что убійство должно быть совершено въ церкви во время богослуженія, то объявилъ наотрзъ, что не способенъ на подобное святотатство. Этотъ фактъ произвелъ тяжелое впечатлніе на большинство заговорщиковъ, никто изъ нихъ не ршался предложить свои услуги. Наконецъ, архіепископъ Сальвьяти, зная какъ сильна субординація въ католической церкви, отыскалъ двухъ священниковъ, которые безпрекословно взялись совершить преступленіе, отчасти изъ преданности интересамъ святаго престола, и частью потому, что церковныя стны не внушали имъ такого трепета, какъ остальнымъ смертнымъ. Для совершенія убійства былъ выбранъ тотъ моментъ, когда кардиналъ подниметъ святые дары, потому что тогда об жерт
Прочитали? Поделиться с друзьями:
