В. Н. Греков
С. Н. Глинка: биобиблиографическая справка, Глинка Сергей Николаевич, Год: 1990
Время на прочтение: 4 минут(ы)
ГЛИНКА, Сергей Николаевич [5(16).VII.1776, имение Сутоки Духовщинского у. Смоленской губ.— 5(17).IV.1847, Петербург) — мемуарист, поэт, прозаик, драматург, переводчик, журналист, издатель. Брат декабриста Ф. Н. Глинки. В судьбе Г. важную роль сыграла Екатерина II, определившая его, сына отставного гвардейского офицера, в Сухопутный Шляхетский корпус. Корпус был в те годы одним из лучших учебных заведений в России. Руководил корпусом замечательный педагог Ф. Е. Ангальт, генерал-поручик и генерал-адъютант Екатерины II. По свидетельству самого Г., Ангальт стремился приобрести доверенность своих воспитанников, пробудить в них интерес к знаниям, поощрял творчество. Развитию воображения и фантазии Г. способствовали и занятия русской словесностью, одно время их вел Я. Б. Княжнин.
В 1795 г. Г. окончил корпус и назначен адъютантом кн. Ю. В. Долгорукова в Москве. Через два года переведен в полк под командованием М. И. Кутузова. В 1799 г. был включен в состав дополнительных частей, направленных на помощь А. В. Суворову в Австрию и Италию. Но принять участие в боях Г. не пришлось — когда он прибыл к границе, война уже окончилась. В 1800 г. в чине майора Г. выходит в отставку. Два года он учительствует на Украине. В 1807 г. вступил в ополчение и был бригад-майором Сычевской дружины. Во время войны в 1812 г. одним из первых вступил в ополчение, пожертвовал на нужды обороны 3000 рублей, полученные от Александра I как поощрение его литературной деятельности в ‘Русском вестнике>, для антифранцузской пропаганды.
Литературные взгляды Г. нельзя определить однозначно. Воспитание, интересы связывали его с классицизмом. Он порицал философов-материалистов XVIII в., обещавших ‘беспредельное просвещение, неограниченную свободу>, отвергал ‘сии мечты воспаленного и тщеславного воображения’ (Русский вестник.— 1808.— No 1.— С. 6). Однако творчество самого Г. противоречиво. Писать он начал еще в корпусе, поощряемый наставниками (послания, стихи, посвященные торжественным датам, и т.п.). Позднее в поэзии Г. все сильнее сказывается сентиментализм, стремление проникнуть в чувства своего героя. При этом поэт, с одной стороны, призван, ‘обнявшись с красотою’, ‘природу оживлять’ (Пушкиной и Пушкину // Поэты 1790—1810 годов.— С. 54), так что ‘до горя и до бури’ ему нет дела, с другой же — сам автор размышляет о том, ‘что наша жизнь?’, и утверждает: ‘К человечеству душою / Не охлаждаюсь никогда’ (Там же.— С. 123).
В 1806 г. Г. перевел и выпустил ‘Юнговы ночи в стихах’, выдержанные в духе сентиментализма и до 1820 г. дважды переизданные. В ‘Предуведомлении’ Г. пишет: ‘Страдание возвеличивает души превосходные: душою и мыслями Юнг переселился в мрачные селения смерти и воспарял оттуда к лучезарным странам бессмертия’ (‘Юнговы ночи’.— С. 8).
После окончания корпуса Г. пробует силы в драматургии. Он переделывает прозаические тексты в оперные либретто, а затем и в драмы для театра Медокса в Москве. Одна из первых постановок ‘Наталья, боярская дочь’ по повести Н. М. Карамзина (первое представление 30.VIII.1805 г.). Молодой автор не воспользовался текстом Карамзина, заимствовав только фабулу. Эта пьеса, хотя и ‘очень слаба в отношении историзма’ (Бочкарев В. А.— С. 416), но интересна и важна для понимания эстетической позиции Г.: сентиментальный конфликт Карамзина трансформируется Г. в классицистический. Причем, стремясь передать в пьесе конфликт чувства и долга, Г. искал решение, которое было бы за пределами и классицизма, и сентиментализма и могло бы устроить оба направления. Несомненной данью сентиментализму стала трагедия ‘Сумбека, или Падение Казанского царства’ (1806), в которой Г. отстаивает право человека на любовь, на определенную свободу поведения. Для Г.-драматурга характерна тяга к зрелищным эффектам. Так, ‘Сумбека’ завершается сценой разрушения казанской стены.
В 1808 г. Г. публикует историческую пьесу ‘Михаил, князь Черниговский’. Но история служит для него лишь поводом для размышления о современности. ‘Я вызываю минувшее, олицетворив в трагедии моей современность’,— признается Г. (Записки.— С. 209).
Г. довольно вольно обращается с историческими фактами, преувеличивая или перетолковывая роль тех или иных исторических лиц. Так, в драме ‘Минин’ (М., 1809) Минин оказывается исполнителем воли Провидения, которую сообщает Палицын. Именно Палицыну отводится в пьесе роль организатора отпора полякам. В драматургии Г. заметно влияние В. Озерова.
Позднее Г. утверждал, что цель трагедии (особенно исторической) — ‘напоминать смертным, облеченным властью… что и они люди’ (Русский вестник.— 1811.— No4.— С. 117).
Немало времени уделял Г. изучению прошлого, в начале 10 гг. издал свою ‘Русскую историю’. Не довольствуясь пересказом источников, он высказывает свою точку зрения на происшествия. Так, он считал Русь исконно славянским государством, отвергая довольно распространенную в его время теорию норманнского завоевания: ‘Никакие внешние причины не произвели в девятом столетии преобразования России…’ (Русская история.— Ч. 1.— С. XI).
Особое место в биографии Г. занимает издание ‘Русского вестника’. Именно в журналистике:, проявилась система взглядов Г. в целом. Г. писал, что в основе журнала две задачи: ‘пробуждение народного духа’ и ‘вызов к новой, неизбежной борьбе’ (Записки.— С. 220). На страницах ‘Русского вестника’ Г. выступил за самобытное развитие России, предупреждал о политической и военной угрозе со стороны бонапартистской Франции.
В публицистике Г. периода ‘Русского вестника’ своеобразно переплелись национальный традиционализм и дух свободомыслия, независимости. Позиция Г. существенно отличалась от официальной. Для него характерно прежде всего уподобление всех человеческих отношений семейным. Он пишет не только о необходимости и пользе монархии, но и об обязанностях государя, отца по отношению к своим подданным.
Идеал русского человека Г. сформулировал в ‘Русском вестнике’ так: ‘Бог, Вера, Отечество’ (1811.— No 8.— С. 71). По сравнению с девизом С. Уварова: ‘Православие, самодержавие, народность’, в концепции Г. акценты существенно смещены. Идеал Г. более человечен, менее официален.
Расцвет журнала пришелся на период войны 1812 г. По словам П. Вяземского, журнал тогда ‘облекся в плоть и кровь’. С окончанием войны журнал утратил популярность, и слава его стала угасать. В 1820 г. Г. прекратил издание. Попытка возобновить его в 1824 г. успеха не имела.
В 1828 г. Г., стесненный в средствах, поступает цензором в Московский цензурный комитет. Это решение было вынужденным, так как годом раньше он отверг аналогичное предложение П. А. Ширинского-Шихматова, заявив, что ‘в силу такого чугунного устава не может быть цензором’ (Записки.— С. 349). К своим обязанностям Г. относился своеобразно: он целиком полагался на добросовестность авторов и редакторов. По воспоминаниям Кс. Полевого, Г., например, подписывал номера ‘Московского телеграфа’, не читая их, ничего не исправляя и не запрещая. В 1830 г. за пропуск фельетона ‘Утро в кабинете знатного барина’ в ‘Московском телеграфе’ он был отстранен от должности цензора.
Историю своей жизни Г. описал в ‘Записках’ (посмертно изданных в 1895 г.).
Соч.: Соч.: В 12 ч.— М., 1817—1820, Записки.— Спб., 1895, Сумбека, или Падение Казанского царства. Трагедия в 5 д. // Стихотворная трагедия конца XVIII — начала XIX века.— М., Л., 1964, Стихотворения // Поэты 1790—1810 годов.— Л., 1982.— С. 572—578, Из записок о 1812 годе // 1812 год в русской поэзии и воспоминаниях современников.— М., 1987.
Лит.: Вяземский П. А. Сергей Николаевич Глинка.— Спб., 1847, Данилов В. С. Т. Аксаков, С. Н. Глинка, В. В. Измайлов в Московском цензурном комитете.— Л., 1928, Дурылин С. Н. Русские писатели в Отечественной войне 1812 года — М., 1943, Вацуро В. Э., Гиллельсон. М. И. Сквозь умственные плотины. Очерки о книге и прессе пушкинской поры.— 2-е изд.— М., 1986, Кисилева Л. Н. Система взглядов С. Н. Глинки (1807—1812 гг.) // Уч. зап. Тартусского ун-та.— Тарту, 1981.— Вып. 513, Аксаков С. Т. Литературные и театральные воспоминания // Собр. соч.: В 3 т.— М., 1986.— Т. 2.
Источник: ‘Русские писатели’. Биобиблиографический словарь.
Том 1. А—Л. Под редакцией П. А. Николаева.
М., ‘Просвещение’, 1990