Время на прочтение: 5 минут(ы)
Русский театр в Петербурге (Братья купцы, или игра счастья… Рубенс в Мадрите…)
Белинский В. Г. Собрание сочинений. В 9-ти томах.
Т. 5. Статьи, рецензии и заметки, апрель 1842 — ноябрь 1843.
Редактор тома М. Я. Поляков. Подготовка текста В. Э. Бограда. Статья С. И. Машинского. Примечания Г. Г. Елизаветиной.
М., ‘Художественная литература’, 1979.
БРАТЬЯ-КУПЦЫ, ИЛИ ИГРА СЧАСТЬЯ. ДРАМА В ПЯТИ ДЕЙСТВИЯХ, В СТИХАХ, ПЕРЕВЕДЕННАЯ С НЕМЕЦКОГО П. Г. ОБОДОВСКИМ.
РУБЕНС В МАДРИТЕ. ИСТОРИЧЕСКАЯ ДРАМА В ЧЕТЫРЕХ ДЕЙСТВИЯХ, В СТИХАХ, ПЕРЕДЕЛАННАЯ С НЕМЕЦКОГО. ДЕЙСТВИЕ 1-е: ЧЕСТЬ ТАЛАНТУ, ДЕЙСТВИЕ 2-е: ВРАЖДА И НУЖДА, ДЕЙСТВИЕ 3-е: ЛЮБОВЬ И ДОЛГ, ДЕЙСТВИЕ 4-е: КАРТИНА СМЕРТИ.
Поэзия каждого народа тесно сопряжена с его жизнию и историею. Отсюда изъясняются успехи известного народа в одном роде поэзии и неуспехи его в другом. Как нация, отличающаяся внутреннею, субъективною настроенностию духа, Германия вся высказалась и вылилась в лирической поэзии. Ни один народ в Европе не имеет столько замечательных лириков, как немцы, и ни в одной европейской литературе лирическая поэзия не развилась до такой степени, как в немецкой литературе. Созерцательность, как начало внутреннее и спокойное, противоположное деятельному началу, составляет отличительную черту мыслительно-идеального характера немцев,— и ей-то обязаны они своею музыкальностию и своим лиризмом. Зато, как у народа, более семейственного, чем общественного, более созерцающего, чем действующего, у немцев нет ни драмы, ни романа. Все попытки их в этих родах ознаменованы печатию особенного ничтожества, жалкого бессилия и смешного уродства. В этом случае должно исключить одного Шиллера. Но и этот великий поэт в драмах своих остался верен национальному духу: преобладающий характер его драм — чисто лирический, и они ничего общего не имеют с прототипом драмы, изображающей действительность,— с драмою Шекспира. В своей сфере драмы Шиллера — великие, вековые создания, но их не должно смешивать с настоящею драмою нового мира, и они гораздо больше имеют общего с греческою трагедиею, чем с шекспировскою драмою. Для большего пояснения нашей мысли скажем, что к такому роду драм, как шиллеровские, относится и ‘Манфред’ Байрона. Надо быть слишком великим лириком, чтобы свободно ходить на котурне шиллеровской драмы: простой талант, взобравшийся на ее котурн, непременно падает с него — прямо в грязь. Вот отчего все подражатели Шиллера так приторны, пошлы и несносны. ‘Фауст’ и ‘Прометей’ Гете — тоже национальные немецкие драмы, ибо глубокое философское содержание высказалось в них бурным потоком лирического пафоса, а драматизм их — одна внешняя форма, от драматизма они взяли только диалог. Зато все прочие драмы Гете, кроме одного ‘Гёца’1, представляющего собою какое-то странное исключение из общего правила,— живые свидетельства неспособности немцев к драме, как выражению действительности. Не говоря уже о таких жалких созданиях, как ‘Клавиго’, ‘Стелла’, ‘Брат и сестра’,— самым ‘Эгмонтом’ Гете может, как драмою, очаровываться только неопытное эстетическое чувство, не умеющее отличать подделки и ложных усилий от свободного творчества. Из романа немцы сделали какой-то свой особенный род поэзии, они в нем то сентиментальничали с Августом Лафонтеном, то тешились фантасмагорическими аллегориями с Шписом, то превращали действительность в фантасмагорию с гениальным сумасбродом Гофманом, которого гений задохся в тесноте идеальной и гофратской действительности. От этого в литературном мире нет ничего хуже немецких романов, повестей и в особенности драм. К несчастию, число последних бесконечно велико и со дня на день все прибывает и прибывает, как полая вода весною, грозя затопить театр. Но англичан и французов, имеющих свою национальную и истинную драму, нелегко обморочить сладкими супами немецкой драматической кухни, они на них не смотрят. Благодаря досужеству и бездарности некоторых российских сочинителей и переводчиков нам, русским, досталось на долю, зевая и морщась, лакомиться приторными от сладости драматическими супами немцев. В XVII No ‘Репертуара’ за прошлый год напечатана драма Гуцкова ‘Вернер, иди Сердце и свет’: боже великий, что это за дивная галиматья, что за гениальность бездарности! Не знаешь, чему более дивиться в ней: незнанию ли сердца человеческого, или незнанию света! Нет, не далась немцам драма, не дался им и театр: в последнем у них много изучения, ума, даже учености, но нет жизни и натуры,— натянутость в позах, в манерах, в дикции, бюргерство и честность, гофратство и аккуратность, но не сценическое искусство, не поэзия…
‘Братья-купцы’ и ‘Рубенс в Мадрите’ принадлежат к самым образцовым уродам драматической немецкой кунсткамеры. Скучно, тяжело, и для нас и для читателей, было бы пересказыванье этой путаницы приключений и похождений, лишенных всякой правдоподобности и естественности,— путаницы, которая составляет содержание этих двух приторных драм. Жили да были,— изволите видеть,— два брата в Лондоне: один из них бедняк и гуляка, а другой человек тверёзый, как говорят у нас на Руси, и богач, бедняк совсем проигрался и, попав в тюрьму, просит брата помочь ему, но тот и слышать не хочет, вот немцу и стало досадно на жестокосердие брата-богача, черкнул пером немец — и богач стал беден и попал в тюрьму, а бедняк разбогател, и бывший богач просит милостыни у бывшего бедняка, бывший бедняк заупрямился было, но автор-немец, видя, что это безнравственно, заставил братьев помириться: они обнимаются и плачут, как два подгулявшие бюргера, раек хлопает, и занавес опускается. Этот вздор переведен достойными его стихами, тщанием и усердием известного драматурга Александринского театра. — Рубенса не любит испанский гранд, г. Толченов 1-й, зато его любит грандесса, которую он тоже обожает. Гранд, чтоб уронить Рубенса при испанском дворе, выписывает из Голландии учителя его, старика фан-Орста, но Рубенс посылает тому вдвое больше денег, входит переряженный, под именем фан-Орста, в дом гранда и пишет портрет с его жены. Тут, разумеется, нежные и патетические сцены любви в немецком вкусе, ахи, страхи, охи, вздохи, слезы, фразы, обман открывается, гранд так и лезет на стену — хочет Рубенса весьма живота лишить, а тот, махая мечом картонным, пугает и гранда и слуг его, идет во дворец,— и навлекает на себя гнев короля, но королева спасает Рубенса, приходит в его мастерскую, заставляет соперников помириться и объявляет им, что оба они назначены послами — один в Рим, другой в Лондон. Рубенс выставлен в этой драматической шумихе шутом, фарсером и фразером, великого человека и художника нет и тени.
В тексте примечаний приняты следующие сокращения:
Анненков — П. В. Анненков. Литературные воспоминания. <М.>, Гослитиздат, 1960.
Барсуков — Н. П. Барсуков. Жизнь и труды М. П. Погодина, кн. I—XXII. СПб., 1888-1910.
Белинский, АН СССР — В. Г. Белинский. Полн. собр. соч., т. I—XIII. М., Изд-во АН СССР, 1958-1959.
ГБЛ — Государственная библиотека СССР им. В. И. Ленина.
Герцен — А. И. Герцен. Собр. соч. в 30-ти томах, М., Изд-во АН СССР, 1954-1966.
Гоголь — Н. В. Гоголь. Полн. собр. соч., т. I—XIV. <М>, Изд-во АН СССР, 1937—1952.
ГПБ — Государственная Публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина.
Добролюбов — Н. А. Добролюбов. Собр. соч., т. 1—9. М.—Л., Гослитиздат, 1961—1964.
ИРЛИ — Институт русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР.
КСсБ — В. Г. Белинский. Сочинения, ч. I—XII. М., Изд-во К. Солдатенкова и Н. Щепкина, 1859—1862 (составление и редактирование издания осуществлено Н. X. Кетчером).
КСсБ, Список I, II… — Приложенный к каждой из первых десяти частей список рецензий Белинского, не вошедших в данное издание ‘по незначительности своей’.
ЛН — ‘Литературное наследство’. М., Изд-во АН СССР.
Переписка — ‘Переписка Я. К. Грота с П. А. Плетневым’, т. I—III. СПб., 1896.
ПссБ — Полн. собр. соч. В. Г. Белинского под редакцией С. А. Венгерова (т. I—XI) и В. С. Спиридонова (т. XII—XIII), 1900—1948.
Чернышевский — Н. Г. Чернышевский. Полн. собр. соч. в 16-ти томах, т. I—XVI. М., Гослитиздат, 1939—1953.
Шенрок — В. И. Шенрок. Материалы для биографии Гоголя, т. I—IV. М., 1892-1897.
Русский театр в Петербурге (с. 404—406). Впервые — ‘Отечественные записки’, 1843, т. XXVI, No 2, отд. VIII ‘Смесь’, с. 100—102 (ц. р. 31 января, вып. в свет 1 февраля). Без подписи. Вошло в КСсБ, ч. VII, с. 449—452.
1 ‘Гец фон Берлихинген’.
Прочитали? Поделиться с друзьями:
