Русский Север, Энгельгардт Александр Платонович, Год: 1897

Время на прочтение: 16 минут(ы)
Александр Платонович Энгельгардт

Русский Север

Путевые записки

Энгельгардт А. П. Русский Север: Путевые записки. М: ОГИ, 2009.

Оглавление:

С. Шабалов. Энциклопедия Русского Севера
Общий обзор экономической и промышленной жизни Русского Севера
Путешествие в Кемский и Кольский уезды
Корела, или Корелия
Поморье
Лапландия
Мурман
Новая Земля
Печорский край

Энциклопедия Русского Севера

Александр Платонович Энгельгардт (1845—1903) — один из тех государственных мужей, которые, наряду с ‘великим русским Пахарем’, составляли подлинное богатство прежней России в последний период ее существования, накануне великой исторической катастрофы. Имя Энгельгардта должно стоять в одном ряду с именами Витте и Столыпина, а также с именами менее известных, но не менее самоотверженных хранителей и созидателей страны. Энгельгардт — потомок старинного дворянского рода — родился в селе Климово Смоленской губернии, а умер в Швейцарии (откуда с XIII—XIV веков ведется его родословная). Прожив менее шестидесяти лет, Энгельгардт успел сделать поразительно много — особенно для Русского Севера. Вначале приведем краткий послужной список этого замечательного человека. В 1864 г. он закончил юридический факультет Московского университета. Вернувшись в Смоленск, он работает следователем палаты уголовного и гражданского суда, затем избирается почетным мировым судьей нескольких судебных округов, секретарем дворянского собрания, уездным и губернским гласным, членом земской управы. С 1877 по 1890 гг. он был городским головой Смоленска. С 1890 по 1893 гг. — вице-губернатором Казани. С 1893 по 1901 гг. — архангельский губернатор. С 1901 по 1903 гг. — губернатором Саратова (на этом посту его сменил П. А. Столыпин). В последний год своей жизни, будучи уже тайным советником и гофмейстером двора Его Императорского Величества, Энгельгардт был назначен товарищем (заместителем) министра земледелия и государственных имуществ. Он был награжден как российскими (до Владимира второй степени включительно), так и многими иностранными орденами и знаками отличия.
Энгельгардт — не только крупный государственный чиновник, но и ученый-практик.
Он был президентом Смоленского общества сельского хозяйства, состоял почетным членом Петербургского и Московского обществ естествознания, антропологии и этнографии, Северного общества ветеринаров, Общества архангельских врачей и Общества судоходства, Саратовского санитарного общества и Общества естествоиспытателей, был действительным членом Императорского географического общества и корреспондентом Главной физической обсерватории. Кроме того, он был попечителем многих учебных и просветительных заведений, принимал деятельное участие в работе местных отделений Красного Креста и различных благотворительных учреждений (см. Скрипицын В. А. Воистину человек. Из воспоминаний об Александре Платоновиче Энгельгардте. СПб., 1903). Энгельгардт — автор книг ‘Очерк крестьянского хозяйства в Казанской и других средневолжских губерниях’, ‘Русский Север. Путевые записки’ и ‘Черноземная Россия’.
В Архангельске его деятельность как ученого-практика проявилась особенно ярко. Он обеспечил представительство Архангельской губернии на Всемирной выставке, которая состоялась в Париже в 1900 г. Он оснастил экспонатами архангельский публичный музей (многие из этих экспонатов он привозил из собственных поездок по губернии). Он поддерживал гидрографические работы по трассе будущего Северного морского пути. Он участвовал в строительстве первого отечественного ледокола ‘Ермак’ и в строительстве Мурманской биологической станции. ‘Во время губернаторствования Александра Платоновича значительно усиливается исследовательская деятельность. Был собран богатый материал по географии, статистике и административному делению края. Причем в 1895—1896 гг. на реке Усе было открыто существование более тридцати ранее неизвестных и потому не принадлежавших ни одной волости населенных пунктов… В сельском хозяйстве самым знаменитым шагом Энгельгардта стало вливание свежей крови в холмогорскую породу коров. Чтобы укрепить поголовье, крестьянам Холмогорского и Архангельского уездов раздавались племенные голландские быки. Судя по тому, что ‘холмогорка’ и сейчас остается одной из лучших в России пород, быки пришлись нашим буренкам весьма по сердцу’ (Тараканов К. Однажды Архангельску повезло с губернатором // Независимое обозрение. — Архангельск, 2003. 20 ноября. No 35). Энгельгардт финансировал больницы и церковно-приходские школы, открывал бесплатные читальни, успешно боролся с эпидемией холеры в 1894 году…
Энгельгардт повсюду был созидателем. Так, в Смоленске при нем были построены водопровод и здание городской думы, появились библиотека и историко-археологический музей, были воздвигнуты памятник М. И. Глинке и мост через Днепр, открылись три новые начальные школы, три училища, Мариинская женская гимназия, было введено бесплатное пользование губернской земской больницей. ‘За долголетнюю деятельность на пользу города’ Энгельгардту было присвоено звание почетного гражданина Смоленска, а позднее — Архангельска и Саратова.
В Архангельск Энгельгардт прибыл необычным путем — на пароходе через Норвегию, где он знакомился со скандинавским опытом освоения Севера (скандинавы были главными промысловыми конкурентами России в Западной Арктике). Уже на приеме в честь своего вступления в должность губернатора Энгельгардт поставил задачу ‘устроить и улучшить пути сообщения, которые связали бы нас с остальною Россиею, привлекли бы к нам новые силы и капиталы и дали бы возможность вызвать на свет, на пользу края, на пользу всей России его несметные богатства’. ‘Все мои заботы, вся моя деятельность, — писал он впоследствии, — были направлены к тому, чтобы всеми мерами содействовать успешному и скорейшему осуществлению намеченных мероприятий по устройству в губернии рельсовых путей, пароходных сообщений, телеграфов и порта на Мурмане…’
Слова губернатора не расходились с делом. При Энгельгардте велось строительство дорог, связавших Архангельскую губернию с остальной Россией, — в первую очередь железных дорог из Вологды в Архангельск и из Котласа в Пермь. Он был руководителем строительства Московско-Ярославско-Архангельской железной дороги. Много было сделано и для появления местной дороги в каждом уезде. Обычным делом стали пароходные рейсы в такие непроходимые ранее места, как Югорский Шар, Печора, остров Колгуев. Вместе с дорожной уделялось большое внимание и почтовой связи. В Архангельской губернии было открыто более тридцати почтовых и почтово-телеграфных учреждений (см. Там же). В частности, был обустроен почтовый тракт Мезень — Печора — Усть-Цильма — Пустозерск, проложены телеграфные линии на Печору и на Мурман. Энгельгардт писал об этом так: ‘Рядом с постройкою рельсовых путей и с расширением пароходных сообщений приступлено к сооружению телеграфных линий, с одной стороны, на северо-запад к Мурманскому берегу до Норвегии, а с другой — на восток к Печоре. Несмотря на все трудности, которые приходилось преодолевать при постройке телеграфа по необитаемой местности, по тундрам и скалам Кольского полуострова, по непроходимым Печорским лесам, телеграфная линия на протяжении с лишком 1500 верст была построена в один год, и в настоящее время отдаленнейшие поселения на Севере: г. Кола, Екатерининская гавань, Печенгский монастырь и проч. на Мурмане, Усть-Цильма на Печоре, пользуются удобствами телеграфного и телефонного сообщений’. Многие из этих работ Энгельгардт курировал лично. Первая телеграмма из Колы и Александровска (город, строительством которого он руководил) была отправлена архангельскому губернатору в 1896 г.
Энгельгардт мыслил в масштабах всей страны и рассматривал свою деятельность с точки зрения долгосрочных исторических перспектив. Например, он писал, что с устройством коммерческого порта на Мурмане, в Екатерининской гавани, ‘Россия сделается действительною обладательницею Белого моря, Северного океана и их неисчерпаемых богатств’. Но прежде всего Энгельгардт думал о насущных нуждах местного населения: ‘…Без телеграфа на Мурмане, — писал он, — все усилия к упорядочению и развитию рыбных промыслов и колонизации Мурманского берега не могут иметь успеха’. Телеграф же послужит ‘к благосостоянию поморского населения Кемского, Онежского и частью Архангельского уездов, для которого мурманские промыслы составляют главный источник заработка’.
Вступив в губернаторскую должность и наметив программу преобразований, он предпринял ряд путешествий в самые отдаленные местности губернии. В сущности, Энгельгардт проводил небывалую по масштабам рекогносцировку Русского Севера, целью которой была подготовка намеченного им грандиозного строительства. Как он пишет, у многих возникали сомнения в осуществимости его проектов, поскольку природные условия здесь исключительно неблагоприятные. Энгельгардт решил ‘лично ознакомиться с положением дел’. Он проехал ‘по Кемскому уезду и через Кольский полуостров на Мурман до границы Норвегии, в Печорский край, как сухим путем через Мезенский уезд, так и морем к устьям реки Печоры’, при этом на Новую Землю и на Мурманский берег он ездил несколько раз. Результатом этих путешествий стали путевые записки, которые печатались в петербургском журнале ‘Русское судоходство’ за 1895—1896 гг. Собранные вместе и дополненные, эти записки и составили данную книгу, вышедшую в 1897 г. Весьма характерно для Энгельгардта, что доход от издания книги он жертвует ‘на снабжение учебными пособиями мореходного класса и класса рыболовства, каковые, я надеюсь, будут учреждены при училище в будущем Екатерининском порте на Мурмане’.
Книга, скромно названная ‘путевыми записками’, на самом деле представляет собой настоящую энциклопедию Русского Севера. Она исключительно богата историческим, географическим и этнографическим материалом, который иллюстрируется множеством фотографий. Ценность этого материала состоит в том, что он собран не простым путешественником и не кабинетным ученым, а губернатором, который обладал наблюдательностью путешественника, эрудицией ученого и к тому же прекрасно владел пером. Временами его рассказ превращается в увлекательное повествование. Но главная задача, которую ставит перед собой Энгельгардт, сугубо практическая: на основе собранного им материала обосновать необходимость строительства в губернии телеграфных линий, дорог и почтовых станций. Более того, он сам проектирует это строительство, выполняя работу инженера, геодезиста, картографа. Его книга — подробный путеводитель и справочник, в котором содержатся исчерпывающие сведения о рельефе местности, о состоянии дорог, об озерах и реках, о флоре и фауне Русского Севера.
В то же время он как губернатор отдает распоряжение привести в порядок почтовую станцию, мимо которой ему случилось проезжать, и освобождает встреченного им крестьянина от несправедливого штрафа за порубку леса. Он указывает, что на Севере лес для крестьян, как и олени для скотоводов, является, без всякого преувеличения, источником жизни.
И в любом своем качестве Энгельгардт выступает как профессионал. Карельскую избу или одежду лопаря он описывает как настоящий этнограф, а прошлое ‘великой Биармии’ — как профессиональный историк. При этом он ссылается на русские летописи, на скандинавские саги и на данные археологии. Особенный интерес представляют характеристики, которые Энгельгардт дает различным народностям, населяющим Архангельскую губернию: русским поморам, карелам, лопарям, зырянам (коми), самоедам (ненцам). Энгельгардт делает обстоятельное и всестороннее описание каждого племени — с исторической справкой, географией и статистикой. Не забывает описать верования и обычаи, занятия и внешний вид, жилище и одежду, отношения с соседями и национальный характер. Любопытно, многое ли изменилось за прошедшие сто с лишним лет?
Специалист и просто заинтересованный читатель найдет в книге Энгельгардта всестороннее описание жизни народов Русского Севера, какой она была в конце XIX века. Массу интересных сведений сообщает Энгельгардт и о русских поморах. Например, он пишет: ‘…помор пойдет скорее в работники-покрученники, чем станет ловить треску тем способом, каким ловят финляндские и норвежские колонисты (на уду и небольшими ярусами), — способом хотя и более верным и обеспечивающим известный улов, но кропотливым и медлительным, нет, он забрасывает в океане за десятки верст от берега ярус в несколько верст длины с тысячами крючков, болтается в своей шняке по целым суткам в море, терпит непогоду, ему хочется вычерпать чуть не все море, разом обогатиться, наловить тысячи пудов’.
Да, ‘однажды Архангельску повезло с губернатором’ — и не только потому, что этот губернатор ‘смог вытянуть наш край из провинциального захолустья в ряд самых динамично развивающихся территорий России’ (Тараканов К. Указ. соч.), но и потому, что Энгельгардт оставил удивительную книгу, которую можно с полным правом назвать энциклопедией Русского Севера.

Сергей Шабалов

Общий обзор экономической и промышленной жизни Русского Севера

При первом, даже поверхностном, знакомстве с местными условиями и нуждами Русского Севера, составляющего Архангельскую губернию и обнимающего огромное пространство от границ Норвегии до Тобольской губернии вдоль берегов Северного океана и Белого моря, нельзя не заметить, что экономическая и промышленная жизнь этого обширного края находится в полном застое и как бы в летаргическом сне.
Между тем по своему географическому положению и своим естественным богатствам край этот обладает всеми данными, чтобы не только развить и упрочить благосостояние местного населения, но и служить на пользу всего государства.
Северный океан у берегов Мурмана и Белое море представляют богатую местность для рыбной промышленности: уловы трески на Мурмане, сельдей в Белом море, наваги в Мезенском заливе и проч. столь обильны, что могли бы снабжать всю среднюю и восточную часть России и обе столицы превосходною дешевою рыбою, между тем русские потребители уплачивают ежегодно иностранцам несколько миллионов рублей за рыбу, которая привозится в порты Балтийского моря. Печорский край, острова Колгуев, Вайгач и Новая Земля изобилуют пушными зверями, окружающие же эти острова Ледовитый океан и Карское море кишат тюленями всяких пород и прочими морскими животными. Огромные минеральные богатства края — нефть, соляные источники, серебро-свинцовые, медные и железные руды, еще не тронуты, а эксплуатация обширных казенных лесов, занимающих площадь в несколько десятков миллионов десятин, может быть значительно расширена и должна составить крупную, постоянную статью государственного дохода и русской отпускной торговли. Обилие поемных лугов по Северной Двине, Мезени, Печоре и другим рекам представляет все условия для развития здесь в широких размерах скотоводства. В то же время Архангельский порт по природным удобствам находится в редких благоприятных условиях: Северная Двина у г. Архангельска представляет отличную гавань, а произведенные в недавнее время работы по углублению фарватера сделали его доступным для самых больших судов.

 []

Наконец, нельзя упускать из виду, что из всех морей, омывающих русские берега, только в Белом море и в Северном океане Россия может считать себя полным хозяином и что только из незамерзающих вод Мурмана с его прекрасными гаванями, окруженными неприступными гранитными скалами, русский флот во всякое время может иметь свободный выход на простор открытого океана и во все страны мира.
Значение Севера для России было оценено еще Петром Великим. Он три раза посетил Архангельск, и принятые им меры имели последствием быстрое развитие торговли, промыслов и судоходства. Край ожил, и население стало пользоваться благосостоянием, на Белом море постепенно образовался значительный торговый флот, благодаря военному порту в Архангельске, местное население научилось строить прочные, правильно оснащенные суда, а мореходные школы дали знающих моряков. Таким образом местными поморами был создан довольно большой торговый флот, и в наше время поморы на своих судах ведут торговлю с Норвегией, плавают даже в Англию и Санкт-Петербург. Их флот, с развитием отпускной торговли из Архангельского порта, мог бы до некоторой степени устранить господство иностранцев в перевозке грузов, конкурировать с их флотом и вообще служить интересам русской торговли. По сведениям, собранным по поручению комитета для помощи поморам Русского Севера А. Г. Слезскинским, поморский флот состоит в настоящее время из 414 парусных судов, вместимостью 20 250 тонн и стоимостью около 750 000 рублей {Беломорский парусный флот в 1896 году. — СПб., 1896. — Приложение к журналу ‘Русское судоходство торговое и промысловое на реках, озерах и морях’. 1896. No 170/171.}.

 []

Беломорская торговля и промышленная деятельность Севера процветали и развивались, пока пути сообщения внутри России находились в более или менее одинаковых первобытных условиях, произведения восточной части России — хлеб, лен и проч. — направлялись к ближайшему естественному своему порту в Архангельск, а обратно шли продукты рыбного и звериного промыслов. Но, по мере распространения улучшенных путей в остальной России, кроме Севера, удешевления провозной платы и ускорения подвоза произведений поволжских губерний к портам Балтийского и Черного морей Север России стал терять свое значение.

 []

Стоит только взглянуть на карту, чтобы убедиться, что все железные дороги, все искусственные водяные пути сообщения направлены от Волги к Балтийскому и Черному морям и к западной границе: Север же остался без путей сообщения и совершенно обособленным. Вместе с развитием рельсовых путей от Волги к Западу капиталы отшатнулись от Белого моря, торговля и промыслы начали падать, а жители Севера, несмотря на окружающие их богатства, стали испытывать постоянную нужду.
Географическое положение и климатические условия Севера таковы, что земледелием население заниматься не может, но оно имеет полную возможность жить и пользоваться даже благосостоянием, занимаясь рыбными, звериными, лесотехническими и горно-заводскими промыслами, судостроением и торговлею, — конечно, при том условии, чтобы продуктам этих промыслов был предоставлен более или менее верный, обеспеченный и скорый сбыт.

 []

 []

В Архангельской губернии труд земледельца окупается еще кое-как в Шенкурском уезде и в южной части Архангельского и Холмогорского уездов. На севере Печорского, Мезенского, Архангельского и Кемского уездов и во всем Кольском уезде зерновые хлеба вовсе не произрастают, в остальных частях губернии хлебопашество составляет лишь незначительное подспорье к остальным промыслам.
Для годового продовольствия наличного населения Архангельской губернии необходимо 3 1/2 миллиона пудов хлеба, местный же урожай в хороший год дает не более 1 1/2 миллиона пудов, следовательно, в урожайные годы требуется привозного хлеба около 2 миллионов пудов, а в неурожайные — до 3 миллионов пудов. Соседние Олонецкая и Вологодская губернии не могут снабдить хлебом Архангельскую губернию, потому что сами нуждаются нередко в привозном хлебе, поэтому недостающий хлеб ввозится частью из Вятской губернии гужом и по притокам Северной Двины, частью с приволжских пристаней от Ярославля по Вологодской железной дороге и по реке Сухоне. Мелководье Сухоны и других притоков Двины, опасность плавания и разные задержки представляют для хлебной торговли значительный риск и требуют затраты больших капиталов, притом по меньшей мере за год вперед. Такие условия хлебной торговли дают широкий простор хлебной монополии и ставят население в зависимость от немногих хлебных торговцев. Вследствие дороговизны провоза и риска цены на хлеб нередко очень высоки. Правда, в видах возможного удержания цен на хлеб от непомерного повышения и ограждения населения от недостатка хлеба правительством устроены запасные и торговые хлебные магазины, но содержание этих магазинов и условия развозки хлеба по магазинам вызывает значительные расходы и возвышает стоимость хлеба.

 []

 []

 []

Дороговизна хлеба вынуждает промышленников Севера затрачивать большую часть заработка на покупку хлеба и, отправляясь на промысел, запасаться хлебом нередко в долг, по цене еще более высокой.
Таким образом, развитие торговли, развитие и усовершенствование промыслов с одной стороны и удешевление хлеба с другой — вот самые существенные потребности Севера. Все мероприятия правительства, направленные для достижения этой цели, не имели до сего времени желательных результатов и оказывали населению лишь временную помощь. При новых условиях торговли и промыслов, в связи с огромными расстояниями между промысловыми пунктами и при краткости времени для производства промыслов и для производительного труда вообще на Севере, только сооружение усовершенствованных путей сообщения и быстрота сношений, т. е. устройство железных дорог, расширение пароходных сообщений и устройство телеграфов, могут возродить благосостояние и промышленную деятельность края и вызвать к жизни его естественные богатства. Живой интерес к Северу и милостивое внимание к его нуждам в бозе почившего императора Александра III и императора Николая Александровича ускорили приведение в исполнение целого ряда мер, направленных к экономическому развитию и возрождению Севера: в 1895 году приступлено к сооружению железной дороги от Вологды до Архангельска {Рельсовый путь от Вологды до Архангельска имеет протяжение 600 верст. Возвращаясь в декабре 1896 г. из С.-Петербурга в Архангельск, я отправился по линии железной дороги и проехал в вагоне по рельсам 300 верст и на лошадях 240 верст. По ходу работ на пространстве, где еще не уложен рельсовый путь, нужно думать, что весь путь будет открыт для всеобщего пользования к концу 1897 г., несмотря на все трудности, которые пришлось преодолеть при проведении дороги по необитаемой местности, по дебрям, куда ранее не вступала человеческая нога, по тундрам и глубоким болотам, и с которыми, по-видимому, инженеры справились вполне успешно.}, а в 1896 году — от Перми на Вятку и Котлас. Эти дороги соединят между собою бассейны рек Камы, Волги и Двины, Север России будет обеспечен дешевым хлебом, а продукты его промыслов найдут себе сбыт на внутренних рынках, усилится эксплуатация природных богатств края и его колонизация, с другой стороны, произведениям земледельческой промышленности северо-восточных приволжских губерний и западных губерний Сибири откроются новые рынки как на самом Севере, так и за границею через ближайший Архангельский порт, вместе с тем возродится упавшая в последнее время торговая деятельность Архангельска, на Белом море усилится кораблестроение, и существующий уже поморский торговый флот получит еще большее развитие.

 []

Естественным продолжением рельсовых путей являются пароходные сообщения по Белому морю и Северному океану, в этом отношении в последние два года сделано очень много. Деятельность товарищества Архангельско-Мурманского пароходства расширена в значительной мере при участии правительства, в 1896 году товарищество приобрело шесть новых превосходных пароходов, построенных в Англии, так что все прибрежные поселения Белого моря и Северного океана связаны в настоящее время пароходными сообщениями. В то же время открыто впервые пароходство от Архангельска к устьям реки Печоры и вверх по Печоре на протяжении около 1000 верст.

 []

 []

 []

Рядом с постройкой рельсовых путей и с расширением пароходных сообщений приступлено к сооружению телеграфных линий, с одной стороны на северо-запад к Мурманскому берегу до Норвегии, а с другой — на восток к Печоре. Несмотря на все трудности, которые приходилось преодолевать при постройке телеграфа по необитаемой местности, по тундрам и скалам Кольского полуострова, по непроходимым Печорским лесам, телеграфная линия на протяжении с лишком 1500 верст была построена в один год, и в настоящее время отдаленнейшие поселения на Севере: г. Кола, Екатерининская гавань, Печенгский монастырь и проч. на Мурмане, Усть-Цыльма на Печоре — пользуются удобствами телеграфного и телефонного сообщений.
Наконец, в одной из лучших незамерзающих бухт на Мурмане, в Екатерининской гавани, приступлено к сооружению коммерческого порта. С устройством этого порта, в связи с развитием пароходства и промышленной деятельности на Севере, Россия сделается действительною обладательницею Белого моря, Северного океана и их неисчерпаемых богатств.
Само собою разумеется, что все мои заботы, вся моя деятельность были направлены к тому, чтобы всеми мерами содействовать успешному и скорейшему осуществлению намеченных мероприятий по устройству в губернии рельсовых путей, пароходных сообщений, телеграфов и порта на Мурмане, все прочее явится само собою и не потребует уже особого напряжения энергии, сил и капиталов. Исключительные местные условия вызвали во многих сомнения в возможности осуществить сказанные предположения, ввиду природных, непреодолимых будто бы, препятствий. Чтобы лично ознакомиться с положением дела, я предприпял целый ряд путешествий в самые отдаленные местности губернии, как, например: по Кемскому уезду и через Кольский полуостров на Мурман до границы Норвегии, в Печорский край, как сухим путем через Мезенский уезд, так и морем к устьям р. Печоры, при этом на Новую Землю и на Мурмал морем я ездил несколько раз. Свои путевые записки я посылал в журнал ‘Русское судоходство’, орган санкт-петербургского отделения Императорского общества для содействия русскому торговому мореходству, которое принимало всегда самое живое участие в интересах нашего Севера и в последние годы оказало существенную поддержку поморскому населению, собрав по добровольной подписке значительный капитал для оказания помощи семействам поморов, погибших при кораблекрушениях. Записки эти печатались в журнале ‘Русское судоходство’ за 1895 и 1896 годы, в настоящем же издании они соединены вместе и пополнены некоторыми позднейшими данными.
Доход, который может получиться от этого издания, я предоставляю в распоряжение Императорского общества для содействия русскому торговому мореходству на снабжение учебными пособиями мореходного класса и класса рыболовства, каковые, я надеюсь, будут учреждены при училище в будущем Екатерининском порте на Мурмане.

Путешествие в Кемский и Кольский уезды

Цель этого путешествия. — Значение для Севера посещения Архангельска и Мурмана министром финансов С. Ю. Витте в 1894 г. Значение телеграфа на Мурмане. — Условия его устройства. — Соловецкий монастырь. — Остров Попов и его значение при проведении железной дороги в Кемь. — Город Кемь. — Река Кемь и Подужемский водопад.

В 1894 году Архангельск и Мурманское побережье посетил министр финансов С. Ю. Витте. Это путешествие имело огромное значение для Севера. С. Ю. Витте лично убедился в государственном и экономическом значении Мурмана, и, благодаря его участию и содействию, многие мероприятия, намеченные в интересах экономического развития края и северных промыслов, получили быстрое и благоприятное движение. Между прочим, С. Ю. Витте была признана и неотложность постройки телеграфной линии на Мурман, о сооружении которой я вошел с представлением к министру внутренних дел тотчас по прибытии моем в Архангельск. Вопрос о постройке телеграфа был вскоре решен, и на 1895 г. были уже ассигнованы потребные для этого суммы. Необходимость сооружения телеграфа на Мурман вызывалась следующими соображениями: одним из главных тормозов для усиления колонизации Мурманского берега и для развития и усовершенствования рыбных промыслов является отсутствие возможно быстрых сношений как между отдельными промысловыми пунктами, так и с главными центрами сбыта предметов промысла.
С Мурманским берегом Кольского уезда прекращаются всякие сношения по меньшей мере в течение четырех месяцев: в октябре, ноябре и с половины марта до половины мая. Зимою восстановляется почтовое сообщение между Колою и Архангельском, по земскому почтовому тракту на Кемь, но этот почтовый путь если и имеет некоторое значение в административном отношении, то в торгово-промышленном деле никакой роли не играет. Затем правильное и более или менее удовлетворительное сообщение, с Мурманским берегом открывается лишь в конце мая — с того времени, когда пароходы товарищества Архангельско-Мурманского пароходства имеют возможность выйти из Белого моря, — и продолжается до половины сентября, т. е. до прекращения пароходных рейсов.
Устройство телеграфной линии между главными колониями и становищами по Мурманскому берегу представляется необходимым потому, что рыба приплывает к берегам не всегда к одним и тем же местам, не в одинаковом количестве и не в одно и то же время. Случается, что в одних становищах, за отсутствием хода рыбы, промышленники сидят без дела, тогда как в других, соседних, такое изобилие рыбы, что местные промышленники не в состоянии наловить ее в том количестве, в каком это было бы возможно при больших силах.
В Норвегии, где все главные места лова соединены между собою телеграфом, как только рыба появляется в таком количестве, что местные средства оказываются недостаточными, тотчас об этом дается знать другим промышленникам, немедленно являются пароходы, которые подвозят снасти, лодки, бочки, соль, людей и пр. Таким образом, улов получается более обильный, а прибыль от промысла распределяется более правильно между большим числом промышленников. В этих случаях необходима поспешность еще и потому, что рыба не ждет на одном месте, а через некоторое время исчезает.
Огромное значение в рыбном промысле играет еще наживка, т. е. мелкая рыба мойва, которая идет на наживление крючков для приманки крупной рыбы. Если нет наживки, то сколько бы ни появлялось крупной рыбы, лов ее невозможен. Между тем и с наживкою бывает то же самое, что и с крупною рыбою: она появляется то в одном, то в другом месте, поэтому для промышленников весьма важно иметь сведения, где в данное время есть наживка.
Необходимость соединения береговой мурманской линии с общею телеграфною сетью ясна сама собою: самый удачный лов трески бывает обыкновенно раннею весною, в то время, когда Белое море покрыто еще льдами и сношения с Архангельском невозможны. Между тем в самом Архангельске и при посредстве архангельских торговцев совершаются с С.-Петербургом, Либавою, Гамбургом и другими рынками торговые и кредитные сделки, зависящие, с одной стороны, от требований рынка, а с другой — от количества улова. От того или другого количества улова зависит также необходимость зафрахтования судов для нагрузки и перевозки рыбы, заготовление соли и проч. В настоящее время искание рыбы и наживки и вообще все дело промысла ведется наудачу, ощупью, на авось. Многие промышленники при неудаче разоряются, а новые появляются на их смену не вдруг, отчего промыслы падают, принимают случайный харак
Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека