Русская колонизация Северо-восточного края, Ешевский Степан Васильеви, Год: 1866 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 60 минут(ы)

Русская колонизація Сверо-восточнаго края*).

*) Эта статья была доставлена въ Редакцію, при слдующемъ письм профессора К. Н. Безстужева-Рюмина:

‘М. Г. Препровождая въ вашъ журналъ статью покойнаго профессора Московскаго университета Степана Васильевича Ешевскаго, считаю не лишнимъ сказать нсколько словъ какъ о стать, такъ и объ автор ея.

‘Въ 1867 г., Ешевскій былъ профессоромъ русской исторіи въ Казанскомъ университет. Весною этого года, онъ прочелъ три публичныя лекціи, выбравъ предметъ, который наиболе могъ интересовать мстное общество, а именно, колонизацію русскими сверо-восточнаго края Имперіи. Этнографическіе вопросы постояло интересовали Ешевскаго: въ Казани онъ основывалъ этнографическій: музей, одною изъ послднихъ заботъ его жизни было устройство этнографическаго отдленія Московскаго музея, у него самого была недурная коллекція древнихъ вещей преимущественно изъ Біарміи (описаны въ Перм. Сборник, кн. I) и Булгаръ, одинъ изъ московскихъ курсовъ (общій курсъ древней исторіи 1861—62 г.) онъ началъ этнографическимъ введеніемъ (которое и напечатано въ ‘Отеч. Зап.’ 1862 г. подъ заглавіемъ. ‘Этнографическіе этюды’, посвященные общимъ вопросамъ, эти этюды заключаютъ однако въ себ въ вид примра кое-что заимствованное изъ предлагаемыхъ лекція), другой московскій курсъ онъ посвятилъ этнографіи римскаго міра (курсъ 1858 г.). Это сознаніе важности этнографіи и желаніе показать все значеніе вопросовъ, входящихъ въ ея составъ, было второю причиною, по которой выборъ его остановился на этомъ предмет. Краткость срока (онъ прочелъ всего три лекціи), недостаточность обработки предмета у насъ, и до сихъ поръ еще на вполн укоренившагося, побудили его ограничиться общимъ очеркомъ. Очеркъ этотъ, не смотря на то, что, посл его прочтенія, прошло почти десять лтъ, до сихъ поръ, по моему мннію, не утратилъ своего интереса: онъ можетъ служить какъ бы программою для будущихъ изслдованій этого въ высшей степени интереснаго края. Конечно, новый изслдователь можетъ прибавить нкоторыя новыя черты: хоть бы объ отношеніи московскаго правительства къ мстному дворянству, на что есть указанія въ сборник Актовъ г. Мельникова, которыя изданъ посл, но едвали, судя по упоминанію имени г. Мельникова въ одномъ мст статьи, не былъ извстенъ Ешевскому до изданія, или о понизовской вольниц, на что есть указаніе въ статьяхъ г. Мордовцева, превосходномъ опыт обработки мстныхъ матеріаловъ. Во всякомъ случа, общія черты чрезвычайно мтко и врно указаны въ очерк Ешевскаго. Объединяющая сила Великорусской отрасли великаго Русскаго племени, которой — если позволительно такъ выразиться — суждено было первой стать оплотомъ и центромъ тяжести славянства, ярко выступаетъ на страницахъ этого очерка: да, великорусское племя есть племя смшанное — готовъ сказать каждый — но потому оно и великое племя: само собою безъ помощи (иногда даже съ противодйствіемъ администраціи) оно успло ославянить населеніе огромнаго пространства. Побда христіанскаго и европейскаго начала надъ степными кочевниками — вотъ самая любопытная сторона Русской исторіи, а главное поле битвы — сверо-восточный край и Сибирь, уже съ опытомъ, вынесеннымъ изъ этой мстности, и оградивъ себя отъ востока, русское государство и русскій народъ обратился къ югу на Новороссію. Кром этого общаго вывода о колонизаторскихъ способностяхъ великорусскаго племени и значеніе этой струи въ его исторіи, можно сдлать еще много другихъ выводовъ изъ краткаго очерка, представленнаго Ешевскимъ, напр., о томъ инстинкт, который руководилъ въ этомъ вопрос московскимъ правительствомъ, о его чисто-великорусскомъ умніи обезпечивать свое владычество въ покоренныхъ странахъ, и томъ вред, который принесло намъ крпостное право, заимствованное отъ Польши, и о томъ, какъ умлъ русскій человкъ найти выходъ и изъ него, на многое другое можно бы еще было указать, но все это легко увидитъ самъ читатель.

‘Въ заключеніи, позволю себ сказать нсколько словъ о самомъ Ешевскомъ, боле же подробныя библіографическія свднія о немъ надюсь сообщить вамъ для одной изъ слдующихъ книжекъ. Мы слишкомъ скоро забываемъ своихъ дятелей и рдко-рдко ршимся помянуть ихъ добрымъ словомъ, а стоить помянуть такого человка, какъ Ешевскій, который страстно и глубоко былъ преданъ длу науки въ Россіи, который по своей живой, впечатлительно природ всмъ интересовался, обо всмъ хотлъ имть точныя свднія и составить самостоятельное понятіе, который умлъ наконецъ возбудить къ себ сочувствіе учащейся молодежи везд, гд онъ ни былъ, и быть ей истинно-полезнымъ и совтомъ и книгами, далеко не ограничивая своей дятельности профессора одними лекціями. Еслибы только т изъ ученыхъ, которые внесли новое начало въ науку, заслуживали признательной памяти, тогда бы пришлось говорить весьма о немногихъ, и, мало того, пришлось бы быть крайне несправедливымъ ко многимъ честнымъ, умнымъ и энергичнымъ дятелемъ, которые всю жизнь свою положили ‘въ буть’, подъ зданіе образованія своей страны, какъ часто говаривалъ покойный, этимъ его словомъ всего лучше можно охарактеризовать его дятельность.

‘С. В. Ешевскій родился въ 1827 г. въ Кологривскомъ узд Костромской губерніи, учился сначала въ Костромской, а потомъ въ Нижегордской гимназіи. Еще въ гимназіи (особенно въ Нижнемъ, подъ вліяніемъ тогдашняго нашего учителя П. И. Мельникова) онъ началъ особенно любить исторію. Т-же занятія продолжались и въ университет (сначала Казанскомъ, потомъ Московскомъ). Окончательно же предался онъ Всеобщей исторіи подъ вліяніемъ П. И. Кудрявцева, по окончаніи курса (въ 1850 г.), онъ былъ сначала учителемъ исторіи въ Николаевскомъ Московскомъ институт, потомъ профессоромъ (съ 1853 въ Одесс, съ 1856 въ Казани, и съ 1858 въ Москв).

Въ этотъ промежутокъ онъ защитилъ свою диссертацію на магистра: ‘кай Солій Аполлинарій Сидоній’, которая вызвала превосходную рецензію кіевскаго профессора Деллена, присуждавшаго ей Демидовскую премію. Въ 1859 г., онъ похалъ за границу и вернулся въ Москву въ 1861 г. Въ послдніе годы, здоровье его, никогда не бывшее крпкимъ, начало слабть. Осенью 1864 г., посл трехмсячнаго пребыванія за границей, онъ былъ проздомъ въ Петербург, и показался мн крпче, но кто было обманчиво: въ ма 1866 г. его не стало. Не буду здсь перечислять трудовъ Ешевскаго, въ подробномъ очерк, я представлю полную картину его учено-литературной дятельности, скажу только, что посл него осталось нсколько составленныхъ курсовъ, изъ которыхъ нкоторые могутъ появиться на страницахъ вашего журнала, а полное собраніе его сочиненій будетъ издано въ Москв.

‘Примите и проч.’

Въ слдующихъ книжкахъ журнала будутъ помщены другія дв статьи покойнаго С. В. Ешевскаго, уже поступившія въ Редакцію. Ред.

Едва ли возможенъ въ настоящее время споръ о важности этнографическихъ вопросовъ для исторіи. Чмъ глубже проникала мысль историковъ въ изученіи минувшихъ судебъ человчества, чмъ полне и многосторонне было это изученіе, тмъ ощутительне становилась необходимость воспользоваться богатыми свдніями, которыя даются современнымъ состояніемъ наукъ естественныхъ. Пока на первомъ план стояли событія вншней, политической жизни народовъ, сознаніе этой необходимости не могло возникнуть. Войны, дипломатическія сношенія, измненія въ сфер законодательной легко изучить безъ пособія естествовднія. Даже вопросы о происхожденіи народовъ, о родств ихъ между собою, такъ сильно занимавшіе умы ученыхъ прошедшихъ столтій, не наводили ихъ на мысль искать разршенія не въ однихъ боле или мене произвольныхъ филологическихъ сличеніяхъ, не въ одномъ собраніи и свод цитатъ изъ древнихъ писателей. Путемъ сравнительнаго языкознанія можно было дойдти до многихъ важныхъ выводовъ, но въ то время, когда лучшіе умы мучительно напрягались надъ вопросами о происхожденіи, сравнительная филологія, какъ наука, еще не существовала. Она возникла только въ настоящее время, и была результатомъ развитія тхъ же требованій, которыя привели къ вопросу о значеніи породъ человческихъ. Сравнительная филологія ведетъ въ тотъ же таинственный міръ до-исторической древности, гд одновременно совершался процессъ обособленія народностей и обособленія языковъ. Писанная исторія, лтописи даютъ только самыя темныя отрывочныя извстія объ этомъ до-историческомъ період, и, ограничиваясь изученіемъ одной, такъ сказать, лтописной исторіи, невозможно составить себ какое-нибудь, по возможности, врное понятіе. Писанная исторія является въ народ только тогда, когда уже кончился этотъ образовательный процессъ, когда народъ созналъ уже себя, какъ конкретное цлое, отличное отъ всхъ другихъ народностей, когда выработались въ главныхъ своихъ основаніяхъ языкъ и неразрывно связанный съ языкомъ кругъ воззрнія на окружающую природу и человка,— когда, однимъ словомъ, сложилась и отвердла та форма, тотъ физическій и нравственный типъ, который до конца его существованія будетъ составлять его исключительную особенность, и когда ослабла, если не вполн уничтожилась, память о пути, о тхъ измненіяхъ, которыми достигнутъ былъ этотъ результатъ. Отголоски, воспоминанія періода обособленій, доисторической жизни, заносятся въ лтопись какъ миъ, какъ сага или народное преданіе, внутренній смыслъ которыхъ затерянъ, быть можетъ, навсегда, хотя вншнія черты саги сохраняются съ религіознымъ уваженіемъ.

Однимъ изученіемъ писанной лтописи нельзя глубоко проникнуть въ ту темную пору исторіи, а между тмъ вопросъ о народахъ стоитъ на очереди, обойдти его нтъ средствъ. Геніальный Нибуръ высказалъ мысль о необходимости этнографіи. Изслдованія другихъ ученыхъ надъ исторіею новыхъ европейскихъ народовъ показали всю важность племенныхъ отношеній. Скрыто отъ поверхностнаго наблюденія, но тмъ не мене глубоко-существенно значеніе борьбы разныхъ народностей, поставляемыхъ историческими обстоятельствами рядомъ одна съ другою. Вымираніе цлыхъ племенъ, слдующее за столкновеніемъ ихъ съ другою расою, за принятіемъ ими чуждой цивилизаціи, подымаетъ страшный вопросъ: не таится ли въ самой организаціи извстныхъ племенъ ихъ способность въ той или другой форм образованія? не обозначены ли природою заране предлы, до которыхъ можетъ достигать умственное и нравственное развитіе извстной породы, способность ея воспринимать только извстныя идеи? не очерченъ ли заране кругъ понятій, изъ котораго нтъ выхода тому или другому племени? Со всхъ сторонъ слышны голоса о необходимости глубокаго изученія природныхъ условій для возможности пониманія историческихъ судебъ какого нибудь народа. ‘Природа, говоритъ одинъ изъ датскихъ ученыхъ {Гинрихсенъ, въ его сочиненіи: Die Germanisten and die Wege der Geschichte. 1848.}, не есть только предшественница исторіи и театръ, на которомъ совершаются судьбы человчества, она постоянная спутница духа, съ которымъ дйствуетъ въ гармоническомъ союз. Человкъ, какъ естественное конечное существо, и человчество, какъ конечный организмъ, подчинены съ начала вковъ ея великимъ неизмннымъ законамъ. Она дйствовала до начала исторіи и можетъ пережить ее. Изслдованія извстнаго Эдварса доказали живучесть народныхъ типовъ, много столтій посл того, какъ исчезло изъ исторіи и изъ памяти ихъ имя. Предъ пытливымъ взглядомъ опытнаго физіолога, въ облик жителей нкоторыхъ мстностей Франціи, Швейцаріи и верхней Италіи открылись черты кимирской и галльской физіономій. Нужны исключительныя, едва ли попадающіяся въ дйствительности, условія совершеннаго истребленія извстнаго племени для того, чтобы совершенно уничтожился, въ занимаемой имъ стран, его племенной типъ, чтобы въ далекихъ, отдленныхъ столтіями, потомкахъ нельзя било узнать фамильнаго сродства съ давно забытыми предками, сходства не въ цвт волосъ и кожи, но въ боле существенныхъ признакахъ, въ форм черепа, въ лицевомъ очертаніи. Черепъ съ кимирскаго кладбища I-го вка до Р. X. совершенно одинаковъ съ господствующею формою черепа населенія извстныхъ частей Франціи. Въ чертахъ польскаго еврея вы узнаете его родственное сходство съ тми плнниками, которыхъ влекутъ за собою Фараоны на барельефахъ луксорскихъ. Живучесть физическаго типа предполагаетъ и живучесть, хотя быть можетъ и не въ такой степени, типа нравственнаго. Соединеніе различныхъ народностей въ одинъ народъ, помсь различныхъ племенныхъ особей, видоизмненія народнаго типа и характера подъ вліяніемъ извстныхъ условій — вопросы первой важности для историка. Чистыхъ породъ ни мало найдемъ на сцен исторіи. Племена, сохранившіяся отъ историческихъ примсей, какъ-то слабютъ и вымираютъ, какъ вырождаются т аристократическія фамиліи, которыя допускаютъ браки, соединяясь только въ извстномъ ограниченномъ круг. Изслдованіе и сколь возможно точное опредленіе тхъ этнографическихъ элементовъ, изъ которыхъ сложился извстный народный тяпъ, разложеніе этого типа на его составныя части дастъ ключъ въ уразумнію многихъ темныхъ сторонъ его исторія, объяснитъ многое, что было до сихъ поръ скрыто отъ самой настойчивой пытливости. Характеръ современнаго француза рзко отличается отъ каждой народности, изъ соединенія которыхъ образовалась французская нація. Французъ не кельтъ, не иберъ, не германецъ, и не римлянинъ, но у него въ образованіи его типа можно различить, такъ сказать, количественное вліяніе того или другого образовательнаго элемента. Быть можетъ, не одно явленіе изъ сферы умственной и нравственной жизни народа объяснится только помощію фотографическихъ соображеній. Народы романскаго племени упорно держатся за католицизмъ. Протестантство особенно крпко пришлось къ племенамъ германо-славянскаго происхожденія. Однимъ вліяніемъ боле или мене случайныхъ обстоятельствъ трудно объяснить этотъ фактъ, точно также какъ трудно объяснить, почему краснокожія племена Сверной Америки вымираютъ черезъ извстное число поколній, посл принятія ими европейской цивилизаціи, неразлучной съ христіанствомъ. Одни племена отличаются упорствомъ въ храненіи своего народнаго типа, другія легко перерождаются и принимаютъ на себя характеристическія черты другой народности.

Особую важность пріобртаютъ этнографическія изысканія, примнительно къ исторіи русскаго народа. На громадной равнин сверо-восточной Европы сталкивались и перемшивались представители самыхъ различныхъ втвей человческаго рода. Здсь не было физическихъ преградъ къ ихъ смшенію, не было условій для замкнутаго, изолированнаго существованія, тхъ условій, которыми, напримръ, объясняется на Кавказ вковое сожительство на весьма тсномъ пространств нсколькихъ различныхъ по происхожденію племенъ въ ихъ первобытной чистот, со всми особенностями языка и быта. Различность способствовала здсь слитію, объединенію. Вопросъ былъ только въ томъ, подъ вліяніемъ какой народности совершится это объединеніе. Племя славянское встрчалось здсь съ огромнымъ племенемъ финскимъ, почти сплошною массою занимавшемъ весь сверъ и сверо-востокъ этой равнины, и съ племенемъ монгольскаго и тюркскаго происхожденія. Ясныя историческія свидтельства говорятъ о временномъ пребываніи на равнин европейской Россіи племенъ кельтическихъ и германо-скандинавскихъ, но если бы и не было этихъ свидтельствъ, изслдованіе языка русскаго заявило бы неопровержимыя доказательства въ пользу тснаго когда-то сближенія съ ними, въ пользу обмна словъ и понятій. Можно прослдить исторически распространеніе славяно-русской народности на сверо-восток европейской Россіи, поглощеніе этой народностію другихъ народностей, а это распространеніе русскаго племени на счетъ другихъ народностей иметъ всемірное историческое значеніе. Въ немъ заключается не одно количественное увеличеніе русскаго племени, не одно приращеніе его матеріальной силы, а побда европейской цивилизаціи надъ Востокомъ. Каждое финское или монгольское племя, распространившееся, такъ сказать, въ русской народности, поглощенное ею, представляетъ пріобртеніе для всей великой семьи народовъ европейскихъ, которымъ ввренъ Провидніемъ двойной свточъ христіанства и образованія, и которымъ предназначено идти во глав развитія человчества. Принимая въ себя чуждыя племена, претворяя ихъ въ свою плоть и кровь, русское племя клало на нихъ неизгладимую печать европеизма, открывало для нихъ возможность участія въ историческомъ движеніи народовъ европейскихъ. Въ этомъ отношеніи Русь была тмъ же передовымъ бойцомъ за Европу противъ Азіи, какимъ была она, принявъ на себя первые удары страшнаго монгольскаго нашествія, грозившаго снести съ лица земли только что образовавшіяся и еще не окрпшія начала европейской гражданственности, Русское племя сдержало волны азіятскихъ кочевниковъ, заставило ихъ отхлынуть назадъ и пошло вслдъ за отливомъ, намчая мечемъ и плугомъ границы Европы отъ Азіи, распространяя предлы европейской территоріи на счетъ Востока. Важное значеніе вооруженной борьбы Руси съ Азіей оцнено и признано всми, но великіе результаты мирнаго завоеванія мене ясны, хотя ихъ слдствіе несравненно многозначительне. Русское племя не отличалось исключительностію и нетерпимостію. Его распространеніе не уничтожало тхъ племенъ, которыя встрчались ему на пути. Племена финнскія, на счетъ которыхъ особенно распространялась русская народность, не исчезали съ лица земли, не вымирали приходя съ ней въ соприкосновеніе, какъ гибнутъ племена Сверной Америки при столкновеніи съ англо-саксонскою расою, какъ вымираютъ туземцы Океаніи, вслдствіе поселеній между ними европейцевъ. Чужеродцы не обращались въ рабовъ, не причислялись къ существамъ низшей породы, не истреблялись огнемъ и мечемъ, на памяти исторіи нтъ истребительныхъ стремленій русскаго племени. Процессъ сліянія совершался путемъ мирнымъ, естественнымъ. На чисто-славянской основ ложатся обрусвшія племена финнскаго и азіятскаго происхожденія, принявшія съ христіанствомъ и русскій языкъ и русскіе нравы. Тамъ, гд русская народность соприкасалась съ народностію, уже рзко обозначенною, крпкую народностью, съ племенемъ въ религіозныхъ врованіяхъ сознававшихъ основу своей особенности, оно и тамъ не пыталось насильственно сломать это упорное сопротивленіе. Лучшимъ доказательствомъ служатъ татарскія поселенія въ губерніяхъ Рязанской, Костромской, Виленской, Гродненской, Минской и т. д., сохранившія до сихъ поръ и свою вру и свои обычаи, не смотря на то, что со всхъ сторонъ облегаютъ ихъ сплошныя массы русскаго населенія. Чмъ дальше идемъ мы мыслію въ древнюю исторію русскаго племени, тмъ мене встрчаемъ слдовъ замкнутости, непріязненнаго воззрнія на племена чуждыя. Исключительность, недоврчивость къ иноземцамъ, сознаніе своей рзкой противуположности, выработались уже путемъ историческимъ, вслдствіе особенныхъ обстоятельствъ. Притомъ же это недоврчивое воззрніе на чужеземцевъ и теперь обращено боле къ западу, нежели въ востоку, боле въ слдствіе религіозной, чмъ племенной нетерпимости. И теперь нмецъ, принявшій православіе, становится въ глазахъ народа русскимъ. Припоминая русскія фамиліи, принадлежащія или желающія принадлежать къ аристократіи, легко убдиться, что нмцамъ, татарамъ и грузинамъ одолжены мы большею частію знатнйшаго русскаго дворянства. Этого легкостью восприниманія въ себя чуждыхъ элементовъ, способностью вбирать ихъ въ себя, переработывая все это въ свою собственную народность, какъ нельзя лучше объясняется быстрое размноженіе русскаго племени, легкое его распространеніе по необъятному пространству отъ Балтійскаго моря до Восточнаго Океана, объясняется также и то, что русское племя не есть чистое племя, а слдствіе соединенія различныхъ народностей, подъ условіемъ преобладанія народности славянской: что въ племени русскомъ преобладающая стихія есть стихія славянская, въ этомъ также нтъ ни малйшаго сомннія. Съ самаго начала русской исторіи, среди постоянной борьбы съ востокомъ, наши предки неизмнно сохраняли вс основные признаки европейскаго происхожденія, не утратили ни одной его существенной черти. Въ этой-то крпости храненія европейскаго типа, среди безпрерывнаго смшенія съ племенами азіятскаго происхожденія, и состоитъ величайшая заслуга русскаго народа, по этому-то каждый шагъ русскаго племени въ глубину Азіи и становился несомннной побдой европейской гражданственности. Чуждыя племена вливались въ народность русскую подъ условіемъ принятія ими главныхъ условій народности славянской и европейской.

Другой вопросъ, видоизмнился ли первоначальный славянскій типъ русскаго народа отъ воспринятія имъ чуждыхъ элементовъ, или остался во всей чистот? Налагая свою славяно-европейскую народность на племена чуждыя, претворяя ихъ въ себя, не подверглось ли русское племя нкоторому воздйствію со стороны подчинившихся ему низшихъ народностей? Русскій народный типъ есть ли повтореніе общеславянскаго типа, или это есть нчто новое, какъ напримръ, типъ француза или англичанина, въ которыхъ легко отличить преобладаніе одной изъ первичныхъ основныхъ образовательныхъ стихій, но легко также замтить и вліяніе остальныхъ элементовъ, а также слдуетъ признать и много такого, чего не отыщемъ ни въ одномъ образовательномъ элемент, и что было слдствіемъ ихъ соединенія? Едва ли можетъ быть впрочемъ сомнніе въ послднемъ. Приведемъ нкоторыя соображенія. Населенія губерній Московской, Владимірской, Ярославской, Костромской, считаются безспорно лучшими представителями чисто великорусскаго типа. Въ губерніи Владимірской, инородцы составляютъ ¹/₅₄₁₉ часть всего населенія, въ Московской, мене ¹/₁₄₆, но и это незначительное количество чуждой примси состоитъ изъ пришельцевъ цыганъ и нмцевъ, которыхъ можно встртить по всему пространству обширной Россіи, туземцовъ же не сохранилось ни малйшаго слда. Въ Ярославской губерніи, инородцы составляютъ мене ¹/₅₃₈, въ Костромской, мене ¹/₂₆₈ всего населенія, исключивъ изъ счета въ обихъ губерніяхъ тхъ же нмцевъ и цыганъ, а въ Костромской сверхъ того и татаръ, какъ поселенцевъ позднйшихъ, мы найдемъ въ восточной части Костромской губернія на границахъ съ Вятскою небольшое число черемисъ, еще уберегшихся, благодаря своему положенію, отъ русскаго вліянія, а въ западной части Ярославской еще незначительнйшій остатокъ карелы, въ половину уже обрусвшей, все же остальное пространство 4-хъ губерній занято русскимъ населеніемъ и притомъ такимъ, въ которомъ по преимуществу полагаютъ чистйшій типъ великорусскаго племени. Между тмъ на этой мстности, по единогласному свидтельству древнйшихъ русскихъ же источниковъ, сидли нкогда племена финнскія, оставившія слды своего пребыванія въ мстныхъ названіяхъ урочищъ, ркъ и селеній. Въ русскихъ лтописяхъ, въ народныхъ преданіяхъ нтъ и слдовъ воспоминаній о нкогда бывшей борьб финнскихъ туземцевъ съ славянскими насельниками, а еще мене о вытсненіи туземцевъ дале къ сверу и востоку или о ихъ истребленіи. Притомъ, вытсненіе могло совершиться только въ такомъ случа, если бы славянскіе насельники двинулись большою, сплошною массою въ это пространство, гоня передъ собою туземныхъ обитателей края. Такое движеніе не могло пройдти незамченнымъ, остаться безъ рзкаго слда въ народной памяти, если не въ лтописяхъ. Движенія сплошною массою мы не находимъ и въ позднйшей колонизаціи русскаго племени, совершившейся на свжей памяти исторіи. Итакъ, туземное населеніе этихъ 4-хъ губерній не могло быть вытснено, еще мене истреблено. Чмъ же объяснить его исчезновеніе? Очевидно, ничмъ другимъ, какъ обрусеніемъ туземцевъ, слитіемъ ихъ съ славянскими поселенцами въ одинъ народъ, а въ этомъ случа нельзя не предполагать ихъ участія въ образованіи народнаго типа, существующаго теперь въ этихъ губерніяхъ.

Ни одно племя, какъ бы оно ни стояло низко относительно образованія, не можетъ вполн отречься отъ своихъ естественныхъ, природныхъ свойствъ, сливаясь съ другою народностію, принимая въ себя ея характеристическія особенности, оно должно въ свою очередь передать ей нкоторыя черти своего типа. Боле внимательное этнографическое изученіе населенія вышеприведенныхъ 4-хъ губерній должно открыть ясные слды воздйствія финнскаго элемента, его участіе въ образованіи народнаго типа. Что славянская народность, поглощая въ себ другія народности, способна въ свою очередь принимать на себя довольно сильное ихъ вліяніе,— то доказываетъ наблюденіе надъ населеніемъ Архангельской губерніи. За исключеніемъ крайняго свера, занятаго съ одной стороны лопарями, съ другой — самодами, до западной стороны, гд живутъ карелы, уже частію подвергшіеся вліянію русской народности, все пространство Архангельской губерніи занято чисто русскимъ населеніемъ. Извстный филологъ Кастренъ въ своихъ путевыхъ воспоминаніяхъ 1838—44 годовъ, изданныхъ по смерти его г. Шифнеромъ, представляетъ намъ различныя степени обрусенія лопарей и финновъ. ‘Въ кругу русскихъ — говоритъ онъ о лопаряхъ, живущихъ около большой Мурманской дороги — тотчасъ узнаешь молчаливаго, угрюмаго лопаря, но, въ отношеніи къ другимъ лопарямъ, онъ уже почти русскій и владетъ русскимъ языкомъ, какъ своимъ роднымъ, за отсутствіемъ своихъ псенъ, онъ поетъ русскія, русскія игры, обычаи и нравы, наряды — уже приняты ими. Русское вліяніе сказалось въ хлопотливости, веселости, торговомъ дух этихъ лопарей, качествахъ несвойственныхъ тмъ изъ ихъ родичей, которые удалены отъ частыхъ сношеній съ русскими.’ Тотъ же Кастренъ опровергалъ мнніе о насильственномъ оттсненія финнскихъ поселенцевъ съ береговъ Благо моря русскими пришельцами. Въ числ прочихъ доказательствъ онъ приводитъ слдующее: ‘Что русскіе поселились мирно, приняли въ себя народность финнскую, а не искоренили ея, то доказывается и чистотою русскаго языка архангелогородцевъ, наполненнаго финницизмомъ, и финнскимъ обликомъ, безпрерывно попадающимся подъ русскою шляпою’. Любопытный примръ этой смси русскихъ съ туземцами представляютъ ижемскіе поселенцы, на притсненія которыхъ такъ горько жалуются большеземельскія самоды. Къ смси зырянъ и русскихъ, изъ которой образовались ижемцы, присоединились еще потомки нсколькихъ самодскихъ семействъ, давно уже промнявшихъ кочевую жизнь на осдлую и породнившихся съ зырянами и русскими. Въ самомъ облик отразилось вліяніе туземной примси, значительная степень уклоненія отъ великорусскаго племени. Еще съ большею ясностію видно вліяніе смшенія на юго-восток. Кто не знаетъ, изъ какихъ разнородныхъ этнографическихъ элементовъ образовалось казачество на низовьяхъ Днпра по Дону и по Уралу? Самое имя Торковъ, Берендеевъ, Ковуевъ и другахъ племенъ тюркскаго происхожденія, жившихъ въ Кіевской губернія, исчезло изъ памяти народной, хотя въ лтописи нтъ слдовъ ихъ ухода или истребленія, и многія лица малороссійскаго казачества сильно напоминаютъ собою азіятскій обликъ этихъ исчезнувшихъ народцевъ. Довольно рзкое отличіе великорусскаго племени и малорусскаго, можетъ быть, объясняется развитіемъ постороннихъ примсей на общей обоимъ славянской основ. Не даромъ же сверо-восточная часть славянъ русскихъ рано уже начинаетъ отличаться по характеру отъ юго-западной. Не даромъ въ лтописяхъ давно уже замчены особенности въ характер жителей разныхъ областей, особенности, отличающія, напримръ, рязанца отъ жителя области Суздальской, отъ москвича, а еще боле отъ смолянина или кіевлянина. Но допуская воздйствіе племенъ чуждыхъ на образованіе народнаго русскаго типа, мы считаемъ дломъ первой важности, каждое племя, частію уже поглощенное русскою народностью, изучить по возможности въ его чистот, чтобы знать, что могло оно внести въ совокупность физическихъ и нравственныхъ признаковъ, составляющихъ теперь русскую народность. Этнографія инородцевъ, живущихъ въ предлахъ Россіи или нкогда существовавшихъ тамъ, должна обратить на себя полное вниманіе русскаго историка, почти такъ, какъ становится важно прослдить исторію разселенія русскаго племени среди племенъ чуждыхъ, ихъ первое знакомство и постепенное сближеніе. Отъ количественныхъ отношеній зависитъ сила того или другого племенного вліянія, равно какъ и отъ размщенія равноплеменныхъ поселенцевъ относительно другъ друга.

На этотъ разъ позвольте мн обратить ваше вниманіе и разселеніе русскаго племени въ Восточной Россіи, преимущественно по Волг и Кам. На этомъ обширномъ пространств поселеніе русскихъ совершилось уже на памяти исторіи. Его можно слдить частію по извстіямъ лтописей, частію по памятникамъ юридическимъ и по преданіямъ и воспоминаніямъ самого народа. Здсь, кром того, до сихъ поръ еще сохранились въ большей или меньшей чистот остатки туземнаго населенія и притомъ на разныхъ степеняхъ сближенія ихъ съ русскимъ племенемъ. Въ то время какъ одни инородческія племена живутъ еще густыми массами, въ которыя мало проникла русская колонизація, и оттого ясне хранятъ на себ физіологическія особенности своего типа, свой бытъ и память о прежнихъ врованіяхъ,— другія, уже подвергшись растворяющему дйствію русской народности, со всхъ сторонъ охваченныя русскими поселеніями, являются въ отдльныхъ небольшихъ группахъ, раздленныхъ одна отъ другой широкими полосами русскихъ колонистовъ, третьи, наконецъ, представляютъ собою малочисленные осколки нкогда сильныхъ племенъ, остающіеся только какъ бы за тмъ, чтобы служить доказательствомъ ихъ существованія, обозначать предлы ихъ древняго распространенія.

Сверо-восточная часть Россіи занята преимущественно племенами финнскаго, монгольскаго и татарскаго происхожденія. На крайнемъ сверо-восток тянутся, простираясь далеко за предлы европейской Россіи, племена самодскія и народы югорскіе, къ которымъ причисляютъ вогуловъ и остяковъ, въ судьб этихъ народовъ, въ ихъ происхожденіи много загадочнаго. Тамъ и здсь являются племена, о которыхъ спорятъ изслдователи, не зная къ которой изъ великихъ втвей отнести ихъ. По древности обитанія, по сравнительной важности, первое мсто принадлежитъ племени чудскому или финскому. Самое общее названіе чрезвычайно неопредленно, еще неопредленне его подраздленіе. Раздлять на племена собственно финскія, пермскія и волжскія принято извстнйшими нашими этнографами, этимъ удовлетворяется только первая потребность систематизировать, намтить, хотя вншнимъ, поверхностнымъ образомъ, раздльныя линіи между племенами, родственными до языку и происхожденію, какъ-нибудь сгруппировать многочисленныя втви, идущія, очевидно, отъ одного корня, но разошедшіяся уже весьма далеко другъ отъ друга, принадлежащія къ одной семь, но во многомъ уже различныя. Даже и въ этой вншней группировк согласны далеко де вс этнографы. Боле точнаго опредленія можно ждать разв только отъ дальнйшихъ изысканій, отъ боле полнаго и всесторонняго изученія этого племени и занимаемой нкогда имъ мстности. Тогда, быть можетъ, нсколько прояснятся, хотя въ общихъ чертахъ, историческія судьбы его.

Финское или чудское племя — будемъ называть его этимъ общимъ, боле прочихъ принятымъ именемъ — мало чмъ заявило свое право на имя народа историческаго. Въ лтописяхъ другихъ народовъ встрчаются рдкія о немъ упоминанія. Хотя Тацитъ уже знаетъ финскія племена, и у Іорнанда находимъ даже перечисленіе главныхъ племенъ, изъ которыхъ вс встрчаются въ нашихъ лтописяхъ, и многія существуютъ до сихъ поръ, но изъ народныхъ преданій трудно извлечь что нибудь опредленное. Два пункта боле другихъ обозначаются въ таинственномъ сумрак, скрывающемъ судьбу финскаго племени. Съ одной стороны — племена ныншней Финляндіи, съ замчательнымъ развитіемъ народной поэзіи, съ религіознымъ эпосомъ Калевалы, съ ясными остатками поэтически выработанной миологіи. Тонкое пониманіе сущности поэзіи слышно во всхъ псняхъ финляндцевъ. Трудно въ боле граціозномъ образ высказать мысль объ истинномъ источник поэтическаго вдохновенія, какъ высказалась она въ псн о мальчик и Маналайнет, которую приводитъ Кастренъ въ своихъ ‘Reiseerinnerungen.’ Но какой-то глубокой, неисходною скорбью отмчена каждая дума финна, грусть, сндающая сердце, составляетъ отличительную черту его характера. Эта грусть возвышаетъ его иногда до высокаго героизма, но въ самомъ героизм проглядываетъ безвріе въ будущность. Внутренняя созерцательность, сосредоточеніе въ самомъ себ — вотъ, существенное отличіе финна отъ племенъ, его окружающихъ, но кто скажетъ, гд таится причина этой всегдашней пасмурности, въ самой ли природ племени, въ историческихъ ли его обстоятельствахъ? Съ другой стороны — не мене загадочная страна Біармія, игравшая такую важную роль въ разсказахъ о похожденіяхъ скандинавскихъ викинговъ. Великая Пермь, украина финскаго міра, тянувшаяся отъ Благо моря до Уральскихъ горъ, не даромъ славилась въ скандинавскихъ сагахъ. Арабскіе писатели знаютъ ее также,— правда, кажется, только по имени. Въ русскихъ лтописяхъ записаны походы туда новгородскихъ удальцовъ и мирныя торговыя сношенія съ нею великаго Новгорода. Если ничмъ положительно нельзя доказать дйствительнаго существованія сильныхъ, самостоятельныхъ князей Біарніяскихъ, о которыхъ говорить сверныя саги, если разсказы о богатствахъ храмовъ Біарміи, расхищенныхъ викингами, и преувеличены, тмъ не мене трудно отвергать довольно высокую степень матеріальнаго развитія, которымъ пользовалась эта страна, ея обширныя торговыя сношенія. Съ исхода IX вка, когда Отеръ разсказывалъ Альфреду Великому о своемъ знакомств съ біармійцами на сверной Двин, до начала XIII столтіи идутъ положительныя извстія о торговл скандинавовъ съ Біарміею. Св. Стефанъ Пермскій нашелъ въ Перміи богатые храмы и множество идоловъ, обвитыхъ тонкими пеленами. Извстные саги о храм Іокалы въ нкоторой степени подтверждено неоспоримымъ свидтельствомъ русскаго святителя. Самая форма идола, какъ описываютъ ее баснословные разсказы сагъ, сходна съ тми безобразными каменными изваяніями, которыя во множеств встрчаются подъ именемъ каменныхъ бабъ въ Сибири и по юго-востоку Россіи. Чаша, которую видли викинги на его колняхъ, виднется почти на каждой каменной баб. Металлическими находками, во множеств отрываемыми въ предлахъ Пермской губерніи, доказывается обширная торговля и богатство жителей. Если драгоцнныя вещи и не носятъ на себ ясныхъ указаній на мсто и время своего происхожденія, то монеты являются на помощь изслдователю. Пермской губерніи принадлежитъ находка древнйшимъ магометанскихъ монетъ, встрчающихся въ Россіи. Кладъ, вырытый въ 1846 г. въ имніи гр. Строганова, состоялъ изъ сосудовъ и монетъ двумя съ половиною столтіями старше древнйшихъ монетъ, находимыхъ въ Россіи. Въ 1851 г., въ министерство внутреннихъ длъ доставленъ былъ другой кладъ изъ южной части Пермской губерніи, состоявшій изъ драгоцнныхъ вещей и монетъ скандинавскихъ, византійскихъ и индобактрійскихъ, начиная съ половины V вка и оканчивая началомъ VII столтія. Какимъ же путемъ образовалось это промышленное, торговое племя, это богатое государство Финское? Отвта на это нтъ въ исторіи, не узнаете об этомъ и отъ прямыхъ потомковъ древнихъ біармійцевъ, отъ зырянъ и пермяковъ, живущихъ въ числ 123,000 въ предлахъ губерній: Архангельской, Вологодской, Пермской и Вятской. Въ бдной жизни выродившися потомковъ ничто не напоминаетъ прежняго матеріальнаго благосостоянія, и, кром немногихъ разсказовъ о мстныхъ богатыряхъ, едва ли найдемъ что-нибудь въ ихъ преданіяхъ. Остаются одн могилы, въ которыхъ долженъ искать отвта на свои вопросы пытливый изслдователь. Если такъ мало положительныхъ свдній объ исторіи двухъ боле другихъ извстныхъ финскихъ племенъ, что же сказать объ остальныхъ!?

Трудно опредлить крайніе предлы, до которыхъ простиралось нкогда финское племя. Недостатокъ прямыхъ историческихъ свидтельствъ можно дополнитъ только боле или мене вроятными соображеніями. Сверная полоса европейской Россіи безъ всякаго сомннія была занята финскимъ племенемъ, которое отдлялось отъ береговъ Ледовитаго Океана скитальческими родами лопарей и самодовъ. На югъ, она простиралась несравненно дале, чмъ можно судить по существующимъ теперь остаткамъ. Она принадлежала уже по лтописнымъ извстіямъ къ міру финскому, но она едва ли была крайнимъ предломъ финскаго племени по направленію къ юго-западу. По крайней мр финскія названія мстностей встрчаются даже на правомъ берегу Днпра. Еще дальше шло финское племя по направленію къ юго-востоку, но здсь еще трудне обозначить даже приблизительные его предлы. Не говоримъ о финскомъ элемент въ древней Скиіи, не говоримъ о неразгаданномъ до сихъ поръ государств Хазарскомъ, въ которомъ Френъ хочетъ доказать чудское происхожденіе жителей, и гд по крайней мр предположить и часть финновъ въ числ другихъ племенъ, составлявшихъ подъ верховною властію турецкаго племени и Хакана еврейской вры довольно странное политическое цлое. Новыя изысканія неожиданно представляютъ нкоторыя данныя замчательной важности. Въ 1807 г., въ двухъ селеніяхъ Нуркинскаго узда въ Закавказь оказалось малочисленное племя, называющее себя удины, по языку не имющее никакого сходства съ извстными племенами Кавказа. Географическое общество, такъ неутомимо собирающее этнографическія свднія, обратило вниманіе на это забытое племя. Посл напрасныхъ попытокъ объяснить языкъ удиновъ языкомъ другихъ кавказскихъ и закавказскихъ племенъ, Общество разослало словарь удинскій по губерніямъ восточной Россіи, и тогда оказалось сходство удинскихъ словъ съ словами языковъ мордвы и вотяковъ. Фактъ необыкновенно замчательный. Мордва одно изъ самыхъ южныхъ племенъ чисто финскихъ, сохранившихся отъ глубокой древности до нашего времени. Вотяки называютъ себя уды, удъ-муртъ, послднее слово сложное: муртъ значитъ человкъ. Племенное названіе ‘удъ’ оказывается общимъ и для финнскаго племени Вятской и Казанской губерніи и для заброшеннаго въ Закавказь неизвстнаго народца, но названіе удовъ встрчается и въ другихъ мстахъ. Оно напоминаетъ собою древнее племя, упоминаемое Страбономъ, около рки Кумы, впадающей въ Каспійское море, и названіе многихъ мстностей въ Сибири: рку Уду, Удинское, Удскій округъ и т. д. Сходство же языка закавказскихъ удиновъ съ вотяками-удами уже и теперь можетъ быть признано и можетъ быть подтверждено дальнйшимъ изученіемъ и сличеніемъ обоихъ нарчій. Этимъ и кром того наблюденіями надъ физическими свойствами и бытомъ удиновъ, вполн можетъ быть доказано ихъ финнское происхожденіе, но тмъ и должно ограничиться. Ршить вопросъ, составляютъ ли удины осколокъ нкогда бывшаго на Кавказ исконнаго поселенія финновъ, или, оторванные отъ главной массы финскаго племени, они были увлечены за предлы Кавказа какимъ нибудь великимъ народнымъ движеніемъ и составляютъ остатокъ пришельцевъ, среди чуждаго туземнаго населенія? этотъ вопросъ можетъ ршить только какая нибудь счастливая случайность. Та и другая гипотеза могутъ одинаково оправдаться. Шли же финны подъ знаменами Аттилы, переселились же совершенно мадьяры отъ Урала въ древнюю Паннонію. Мы должны признать нкогда бывшее движеніе въ мір финскомъ: переходы и выселенія предшествовали тому состоянію, въ которомъ находимъ мы въ настоящее время представителей этого племени. Отъ настоящаго ихъ быта далеко нельзя еще длать посылокъ къ быту древнйшему. Современное состояніе — слдствіе исторіи, а памятники говорятъ о нкогда бывшей, сравнительно высшей степени развитія, съ которой сошли или были сведены племена восточныхъ финновъ. Далеко на юго-востокъ азіятской Россіи тянулись слды ихъ пребыванія. Чудскія могилы, по Уралу и Алтаю, доказываютъ существованіе тамъ племени промышленнаго, чеканныя вещи изъ драгоцнныхъ металловъ, остатки древнихъ ножей, говорятъ o работахъ, къ которымъ неспособны племена, живущія теперь въ этихъ мстахъ. Въ Саянскихъ горахъ, по замчанію Кастрена, до сихъ поръ живутъ малыя финскія племена, окруженныя племенами монгольскими и турецкими. Въ настоящее время, въ мстахъ, нкогда несомннно занятыхъ племенами финнскими, мы видимъ народы или совершенно чуждаго или смшаннаго происхожденія. Названіе остяковъ, которое заимствовали мы отъ татаръ-монголовъ для обозначенія народовъ Западной Сибири, точно такое же неопредленное названіе, какъ и названіе скиовъ. Какъ скиф, остякъ значитъ также человка чуждаго, варварскаго происхожденія. Подъ этимъ общимъ неопредленнымъ именемъ называются племена, совершенно разныя. Сургутскіе остяки же не понимаютъ рчи остяковъ обдорскихъ и березовскихъ. Многіе уже приняли на себя черты и языкъ монгольскаго племени: здсь, по многимъ указаніямъ, должно искать нкоторыхъ племенъ, уже исчезнувшихъ изъ исторіи.

За движеніемъ финскихъ племенъ отъ востока къ западу, изъ древней ихъ родины, должно признать частыя обратныя движенія нкоторыхъ племенъ отъ запада на востокъ. Югра исчезла изъ исторіи, ея остатковъ нтъ въ тхъ мстахъ, гд должно, по согласнымъ историческимъ свидтельствамъ помстить ея пребываніе. Югру знали новгородцы въ XI вк. Смлые промышленники заходили съ товарами въ ущелья Урала и выносили оттуда полубаснословныя преданія о народахъ, заключенныхъ въ каменныхъ твердыняхъ. Народное воображеніе признало въ нихъ т нечистые народы, которыхъ загналъ въ горы Александръ Македонскій и до конца міра замкнулъ ихъ неразрушимыми стнами. Арабы также много чудныхъ разсказовъ слышали объ этомъ народ, когда прозжали къ камскимъ болгарамъ. Но рядомъ съ этими баснословными преданіями идутъ положительныя свднія. И русскіе и болгары вели мновую торговлю съ Югрой: русскій лтописецъ и арабскіе путешественники почти въ однихъ словахъ описываютъ ее. Въ XII вк, мы видимъ Югру уже данницей новгородцевъ, югорщина или югорская дань не даромъ доставалась Новгороду. Но она получалась одною только вооруженною силою посл упорной борьбы съ югорскими князьями, и которой не разъ гибли дружины новгородскія съ XII до XIV столтія. Въ XV вк, Югра еще не была покорена окончательно. Только овладвъ Новгородомъ и его владніями, удалось московскому государю записать въ свой титулъ имя государя югорской земли. Въ 1485 виду быль еще большой походъ воеводъ московскихъ на Югру. Но съ тхъ поръ начинаетъ исчезать родовое названіе Югри. Уже въ ‘Большомъ Чертеж’ XVI столтія, гд перечислены города югорскіе, это названіе прилагалось весьма къ ограниченному пространству. Въ XVII столтіи, Югра исчезаетъ совершенно. По сю сторону Урала и на Урал нтъ и слдовъ ее. Осталось имя въ титул русскаго императора, да память о происхожденіи отсюда воинственныхъ венгровъ. Самоды на свер, вогулы на юг занимаютъ мсто, гд нкогда обитала Югра, но то и другое племя положительно отличается отъ нея русскими, знавшими близко и тхъ и другихъ. У самихъ вогуловъ сохранились преданія о ихъ переселеніи съ запада къ Уралу и дале за Уралъ. Они могли занять мста, оставленныя Юграми, и слились съ остатками этого племени, тогда какъ его главная масса отодвинулась дале, и дйствительно нкоторыя изслдователи въ разсянныхъ остяцкихъ племенахъ по Оби, Иртышу, Конд, видятъ потомковъ, вытсненной съ Урала Югры.

Слдствіемъ всхъ такихъ народныхъ движеній и было появленіе тхъ смшанныхъ племенъ, которыхъ не знаютъ, къ какой втви отнести. Но здсь также трудно сказать что нибудь достоврно. Оставляя въ сторон племена сибирскія и древнихъ болгаръ волжскихъ и камскихъ, укажемъ на ближайшіе примры. Въ XVI столтіи является въ первый разъ имя чувашъ въ русскихъ лтописяхъ, оно неизвстно также и восточнымъ историкамъ, хотя русскіе давно и хорошо знали поволжье, еще боле извстное мусульманскимъ писателямъ. Первое этнографическое обслдованіе этого племени привело къ заключенію о финнскомъ происхожденіи чувашъ, изученіе языка показало въ немъ напротивъ тюркскую семью. Какое древнее племя скрывается подъ очевидно новымъ именемъ чувашъ, объ этомъ идетъ споръ, ршенія котораго трудно ожидать скоро. Здсь по крайней мр можно утшиться тмъ, что есть возможность ршенія. 429,000 чувашъ живутъ въ восточной Россіи, и какъ ни сильно подчинялись они уже вліянію христіанства и русской народности, какъ ни затеряны воспоминанія о ихъ языческомъ быт, простымъ изученіемъ можно до нкоторой степени возстановить первоначальный типъ. Другому загадочному племени, вроятно, суждено исчезнуть: не давъ отвта на поздніе запросы, 4,500 бесермянъ обоего пола живутъ среди вотяковъ, татаръ Вятской губерніи. Они размщены небольшими группами на далекое разстояніи другъ отъ друга, какъ бы затерявшись среди вотяко-татарскихъ поселеній. До сихъ поръ они не обратили на себя вниманія этнографовъ, и уже успли утратить одинъ изъ врнйшихъ признаковъ происхожденія — языкъ. Бесермяне уже приняли христіанство или исламъ, говорятъ по-вотяцки или по-татарски, тогда какъ еще въ 1770 г. между ними была довольно шаманскихъ идолопоклонниковъ. Полтора милліона вотяковъ еще живутъ въ предлахъ европейской Россіи, говоря своимъ нарчіемъ, храня еще много въ своей памяти изъ древняго быта, а уже и теперь трудно прочесть что нибудь въ ихъ воспоминаніяхъ, сдлать изъ изслдованія современнаго быта какіе нибудь положительные выводы объ историческихъ судьбахъ этого таинственнаго племени.

II.

Густыми массами занимали племена финнскія сверо-востокъ европейской Россіи. Сколько кожно судить по отрывочнымъ извстіямъ русскихъ лтописей, они никогда не могли составить прочнаго государственнаго организма. Множество князей финнскихъ мы знаемъ по именамъ, но это были, по всей вроятности, или племенные старйшины, или предводители отдльныхъ дружинъ, образовывавшихся вслдствіе особенныхъ обстоятельствъ. Единственное племя, которое положительно опередило другихъ въ политическомъ развитіи, въ которомъ замтны боле живые слды устройства гражданскаго — это волжскіе булгари и буртасы. Здсь были города съ боле или мене осдлымъ населеніемъ, здсь была центральная власть, по крайней мр у булгаръ, торговля и т. д. Принятіе этими племенами исламизма еще боле сплотило эти начала гражданственности, приведя въ частыя сношенія съ калифатомъ Багдадскимъ. Къ сожалнію, этнографическіе элементы земли волжскихъ булгаръ и буртасовъ далеко еще не изслдованы. Развалины городовъ булгарскихъ большею частію уже исчезли съ лица земли. Сосдніе помщики и крестьяне развезли камни для своихъ строеній. Вещи изъ драгоцнныхъ металловъ пошли въ плавильный горшокъ, желзныя и мдныя пропали совершенно безъ всякого слда. Лтъ 80 тому назадъ, Рычковъ еще видлъ въ Билярск каменный столбъ, полуразрушенный жителями, но еще имвшій слишкомъ 5 аршинъ высоты, и остатки другихъ зданій. Теперь не найдется ничего. Самые болгары, боле другихъ извстные, изслдованы поверхностно и археологическихъ раскопокъ еще не было произведено. Буртасы оставили память только въ мстныхъ названіяхъ ркъ буртасъ и многихъ селеній того же имени. Была ли это мордва племени мокши, какъ думаетъ Савельевъ, нужно ли искать въ новыхъ чувашахъ древнихъ буртасовъ, какъ хотлъ бы доказать покойный Сбоевъ, или это какое нибудь неизвстное племя, не ршено. Принятію исламизма и сравнительно высшей степени гражданскаго развитія должно приписать большую крпость въ защит своей самостоятельности, какую мы видимъ въ булгарахъ, и во всякомъ случа ихъ нельзя сравнивать съ другими финнскими племенами, хотя безспорно, что большая часть финновъ-инородцевъ Казанской губерніи утратила подъ чуждымъ владычествомъ многое изъ своихъ народныхъ особенностей. Въ ныншней мордв и черемисахъ трудно узнать тхъ своевольныхъ, необузданныхъ язычниковъ, которые такими опустошительными набгами мстили князьямъ русскимъ за попытку покорить ихъ, которые безпрерывными возстаніями принуждали государство Московское держать здсь въ сбор постоянное войско, долго спустя посл ихъ номинальнаго покоренія. Только администрація конца XVII и XVIII столтій придавила ихъ окончательно къ земл и заставила ихъ признать свою ничтожность. ‘Богъ не писарь — говорилъ чебоксарскій чувашъ — чтобъ его бояться.’

Юго-восточная часть европейской Россіи была занята кочевыми племенами монгольскаго и турецкаго происхожденія. Съ тхъ поръ какъ запомнитъ исторія, на обширномъ степномъ пространств отъ Каспійскаго до Чернаго морей, по нижнимъ частямъ Волги, Дона, Днпра и Днстра смнялась одна орда кочевниковъ другою. Уже изъ миическихъ преданій грековъ о скиахъ можно заключить, что даже эти древнйшія племена степей были пришлыми. Съ тхъ отдаленныхъ временъ Азія не переставала высылать скитальческихъ сыновъ своихъ. Слдить смну однихъ ордъ другими, также трудно, какъ и объяснить себ причины исчезновенія однихъ племенъ и появленіе другихъ. Новыя народныя имена безпрестанно встрчаются въ лтописяхъ, но не всегда появленіе новаго имени служитъ признакомъ появленія и новаго племени. Очень часто, подъ вліяніемъ случайныхъ обстоятельствъ, племенами, издавна кочевавшими на необозримыхъ равнинахъ, овладвали порывъ, жажда дятельности, они соединялись, образовывали новую народность, или по крайней мр подъ новымъ именемъ кровью и опустошеніями оставляли надолго въ памяти осдлыхъ народовъ слды своего существованія. Столь-же случайно исчезали, какъ и возникали, эти неимющія историческаго оправданія азіятскія государства. Составившись изъ разнородныхъ племенъ, ничмъ не связанныхъ въ крпкій политическій организмъ, они распадаются потомъ на свои составныя части, готовыя при новомъ возбужденіи образовать подъ инымъ уже именемъ новыя соединенія. Видимъ постоянное движеніе въ мір азіятскихъ варваровъ, но это движеніе не влечетъ за собою возникновенія новыхъ формъ быта, не есть движеніе поступательное: смняются имена, характеръ дятелей остается тотъ же. За гуннами слдовали авары, ихъ смнили хазары, печенги, половцы, и наконецъ татары. Одни изъ нихъ проходили черезъ юго-восточную равнину Россіи, слдуя въ своемъ опустошительномъ шествіи дале къ западу и пытаясь основать прочныя поселенія среди народовъ германскаго происхожденія, другіе до конца своего историческаго существованія оставались въ приволжскихъ степяхъ южной Россіи, распространяя предлы степи на счетъ осдлаго славянскаго населенія. Ни одинъ изъ этихъ народовъ не создалъ для себя сколько нибудь правильнаго государственнаго устройства, за исключеніемъ хазаръ, остающихся загадкою для исторіи. Вс до конца остались врными основному характеру азіятскихъ кочевниковъ. Даже безсильные мелкіе остатки кочевыхъ племенъ, вдавшіеся слишкомъ среди осдлаго населенія, и т не отреклись отъ прежняго быта, таковы степные народцы, кочевавшіе въ южной части Кіевской губерніи, признававшіе надъ собою власть князей русскихъ. Въ памяти осдлаго европейскаго населенія вс они являются съ одинаковыми чертами. Для осдлаго населенія одинаково тяжело ихъ владычество. Воображеніе народное всмъ имъ приписывало одинакое происхожденіе, всхъ ихъ олицетворяло въ созданіи народной фантазіи въ томъ же образ враждебной, темной и губительной силы. Названіе новыхъ кочевниковъ, въ былинахъ, псняхъ народа безразлично замняло вс имена прежнихъ ордъ. Змій, съ которымъ бьются богатыри Владимира, точно также сближался въ народной фантазіи съ татарами, какъ и съ другими выходцами азіятскаго Востока. Даже въ лтописяхъ появленіе татаръ описано тми же чертами, какъ и первое нашествіи половцевъ. Борьба осдлаго славянскаго населенія съ кочевниками подала поводъ къ образованію многихъ народныхъ преданій, но нигд, быть можетъ, смыслъ и ходъ борьбы не высказался въ такомъ поэтическомъ образ, какъ въ преданіяхъ польской Украины. Св. Борисъ и Глбъ, любимыя дти Владимира, рожденные уже отъ христіанскаго брака кіевскаго князя съ болгарской царевной, спасаютъ осдлое населеніе отъ власти страшного змія. Мало того, покоряютъ эту страшную темную силу. Впрягши чудовище въ первый плугъ, скованный ими для земли русской, они проводятъ по степи ту исполинскую борозду, которая тянется отъ Прута до Акермана и слыветъ въ народ подъ именемъ то Траянова, то Зминаго Вала. Дйствительно, только христіанскіе потомки любимйшаго вождя дружины могли спасти осдлое населеніе отъ вчной зависимости, отъ кочевыхъ варваровъ и покорить ихъ.

Только съ появленіемъ варяжской дружины и вслдъ на нею христіанства начинается первое освобожденіе славянскаго населенія, его распространеніе на сверъ и востокъ. До той поры разрозненныя племена славянскія, жившія подъ условіями патріархальнаго быта, были легкою добычею для каждой новой орды, явившейся изъ средней Азіи, или возникшей въ степяхъ южной Россіи. Поставленныя рядомъ съ племенами финнскими, стоявшими съ ними на одинаковой степени развитія, довольно близкими съ ними по формамъ быта, славянскія племена могли подвигаться нсколько къ сверу, селясь на обширныхъ ненаселенныхъ пространствахъ, но имть ршительное вліяніе даже на племена финнскія, они не были въ состояніи, предъ воинственными же выходцами Азіи не оставались совершенно беззащитны, покорно принимая налагаемыя на нихъ условія подчиненности. Съ племенами финнскими находимъ ихъ рядомъ на первыхъ же страницахъ лтописей и притомъ на правахъ совершенно равныхъ. Перевсъ данъ былъ славянскимъ племенахъ появленіемъ среди нихъ дружины варяжской. Правда, въ призваніи этой дружины одинаково участвуютъ и племена финнскія, не скоро видимъ ее уже среди племенъ чисто славянскихъ, въ Кіев. Дружина даетъ племенамъ славянскимъ первое условіе преобладанія, силу, происходящую изъ соединенія. Смшно видть въ Рюрик, Олег, Игор, Святослав государей, въ современномъ смысл этого слова, видть въ ихъ дятельности — дятельность государственную. Самое понятіе о государств было чуждо этимъ вождямъ сбродной дружины, тмъ боле чужды были ихъ понятія объ администраціи. Но нельзя не признать ихъ великой заслуги предъ будущимъ государствомъ. Своею безпокойною дятельностью они расплодили русскую землю, по лтописному выраженію, силою оружія впервые соединили племена, жившія до сихъ поръ особою, каждый родомъ своимъ, сдержали степныхъ варваровъ и мечемъ намтили границы государственной территоріи. Скоро является и другое условіе, давшее еще большій перевсъ племенамъ славянскимъ — христіанство. Оно давно уже извстно было на черноморскомъ прибрежь, но быстрое его распространіе въ глубь свера было слдствіемъ появленія этой же дружины. Первыя христіанскіе мученики въ Кіев были варяги. Знаменитая Ольга была варяжскаго рода. И здсь, какъ въ великомъ дл объединенія племенъ славянскимъ, на первомъ план дружина. И не мудрено: дружинникъ скоре другихъ могъ отршиться отъ языческихъ заблужденій. Оторванный отъ семьи, отъ племени, даже отъ извстной опредленной народности, онъ не могъ сохранить врности языческаго вроученія, такъ тсно связаннаго съ патріархальнымъ бытомъ. Въ сбродной дружин точно также не могло быть опредленной религіи, какъ не было опредленной національности. Оттого-то нтъ слдовъ скандинавской миологіи на Руси, хотя варяжская дружина пришла безспорно съ скандинавскаго свера, и господствующій элементъ въ ней, по крайней мр, при ея первомъ появленіи, былъ скандинаво-германскій. Оттого-то Владиміру такъ легко было понять несостоятельность языческаго вроученія и отречься отъ него. Въ саг Олава святого находится любопытное доказательство утраты вры Владиміромъ въ то еще время, когда онъ еще точно исполнялъ вс обряды языческаго богослуженія, впрочемъ свойственное не одной только варяжской дружин въ Россіи. Всемъ извстно, съ какою легкостію принимали христіанство германскія дружины и съ какимъ трудомъ проникало оно въ племена, остававшіяся на мстахъ прежняго жительства, подъ условіями древняго быта. Недаромъ въ народ русскомъ еще въ XII вк ходило убжденіе, что внчаться по христіанскимъ обрядамъ нужно только боярамъ, т. е. старшимъ членамъ дружины, а что простой народъ можетъ довольствоваться прежними языческими обрядами, обливаніемъ и т. п.

Одновременное почти появленіе на берегахъ Днпра варяжской дружины, пришедшей съ свера, и христіанства вывело племена славянъ восточныхъ на новый путь. Обладая двойною силою матеріальнаго и духовнаго соединенія начали они наступательное движеніе въ глубь племенъ чуждыхъ, и чмъ крпче становилось это внутреннее единство, чмъ боле уступали формы древняго патріархальнаго быта новымъ формамъ государственнымъ, чмъ глубже проникало христіанство въ народное сознаніе, тмъ успшне было это распространеніе славянскаго племени и тмъ многозначительне становились его результаты. Послднее изверженіе азіятскихъ кочевниковъ изъ глубины востока, на время сдержавъ его, не могло однакоже остановить его навсегда. Внутреннее развитіе государственныхъ стремленій и христіанство не были сокрушены монголами, а, одолвъ это послднее напряженіе азіятскаго міра, Русь, представительница христіанской Европы, тмъ быстре пошла къ окончательной побд. По самому свойству своему, дружина же могла оставаться въ бездйствіи. Уже первый ея предводитель Рюрикъ не остался въ Новгород. По народнымъ преданіямъ, онъ погибъ въ Карел. При Владимр, вс племена славянъ восточныхъ признали уже власть князя Кіевскаго, служили одной вол, которая могла двинуть ихъ силы по извстному направленію. Но въ какую же сторону могли бить они направлены, куда обратится наступательное движеніе соединенныхъ племенъ? Первое движеніе дружины варяжской, располагавшей судьбою славянъ восточныхъ, было къ той же завтной цли, которая такъ неодолимо влекла жъ себ вс дружины, къ Римской имперіи, т. е. къ восточной ея половин, еще уцлвшей отъ варварскаго погрома. Олегъ, Игорь, Святославъ, Владимиръ рвутся жъ Византіи. Но Византійская имперія располагала еще огромными средствами. Примръ Святослава лучше всего доказалъ это. Отъ Византіи, кром того, отдляли Русь степныя низовья Днпра и береговъ Чернаго моря — вковой притокъ азіятскихъ кочевниковъ. Не было возможности ни покорить эти скитающіяся орды и очистить свободное сообщеніе съ Греціею, ни сорвать съ почвы вс осдлыя земледльческія племена русскихъ славянъ, чтобы всею массою двинуть ихъ на Византію. Переселеніе осдлыхъ племенъ цлыми массами совершается только подъ условіемъ чрезвычайныхъ обстоятельствъ, а этихъ обстоятельствъ не было. Отдльнымъ же дружинамъ не сломить было восточной имперіи, хотя бы въ чел дружины стоялъ Святославъ. Дружины князей кіевскихъ изъ своихъ походовъ въ Грецію вынесли одно сокровище — христіанство. На юго-запад также было сильное препятствіе наступательному движенію славянъ русскихъ. Тамъ были государства Польское и Венгерское, уже боле крпкія въ своемъ политическомъ состав и притомъ опиравшіяся на католическую Германію. Оставался просторъ и свобода дйствія по направленію къ сверу и сверо-востоку, потому что открытыя безлсныя степи юго-востока Россіи не могли манить къ себ земледльческое населеніе: тамъ никогда не было полной безопасности отъ кочевниковъ. Области Черниговская, Переяславская, Курская всегда были подвержены частымъ набгамъ степныхъ варваровъ. Совсмъ иное было на сверо-восток: въ области верхней Волги, въ области Ростова и Суздали, финнскія племена, жившія тутъ давно, были въ тсной связи съ славянами. По всей вроятности, ростовская меря, вмст съ новгородскими славянами, призвала князей варяжскихъ, по крайней мр тамъ мы находимъ уже посадника Рюрикова. При обширности области, при ея малонаселенности, здсь было мсто для русскихъ поселенцевъ. Сюда обратился первый притокъ русскаго населенія. Заселеніе областей, строеніе городовъ было одною изъ первыхъ заботъ князей русскихъ. Вс они чувствовали, что это одно изъ первыхъ условій силы и безопасности. Всми силами поэтому старались князья русскіе привлекать населеніе въ свои волости. Василько Ростиславичъ мечталъ даже силою переселять съ свою область болгаръ дунайскихъ. Знаменитый Даніилъ Романовичъ привилегіями привлекалъ въ Галицкое княжество переселенцевъ изъ сосднихъ западныхъ государствъ даже евреевъ, армянъ и т. д. Тмъ боле должны были заботиться о привлеченіи переселенцевъ князья, которымъ доставалось владть землею Ростовскою. Юрій Долгорукій, Андрей Боголюбскій преимущественно отличались этимъ стараніемъ. Извстна привязанность Андрея Боголюбскаго къ бдной области Ростовской. Для новаго Владимира Клязьменскаго онъ пренебрегъ старйшимъ городомъ, матерью городовъ русскихъ, Кіевомъ. Охотно шли сюда жители другихъ княжествъ. Правда, природа верхняго Поволжья, средняго и нижняго теченія Оки, бдне природы Малороссіи, но другія выгоды уравнивали положеніе земли Ростовской: сюда не достигали набги половцевъ, или литовцевъ. Въ теченіи 173 лтъ, протекшихъ посл смерти Ярослава Владимировича, однихъ большихъ половецкихъ набговъ было 37, а они были часты на юг. За далекую волость шло мало усобицъ. Князья тснились быстро къ Кіеву, бились за право владть Переяславлемъ, Туровомъ, Владимиромъ-Волынскимъ, и съ презрніемъ смотрли на одинъ изъ младшихъ столовъ на Руси. Умная распорядительность князей суздальскихъ довершила остальное. Въ первой четверти XIII вка, въ княжеств Суздальскомъ считалось уже 20 городовъ. Здсь сбиралось русское населеніе, мшалось съ финнскими туземцами, подчинившимися съ принятіемъ христіанства сильному вліянію русской народности. Когда Кіевъ окончательно утратилъ свое значеніе посл татарскаго разгрома, княжество Владимирское сдлалось главнымъ среди другихъ княженій. Перенесеніе митрополіи еще боле придало значенія, перенеся съ юго-запада на сверо-востокъ центръ духовнаго управленія, и когда около Москвы начали сосредоточиваться вс области сверо-восточной Руси, то отсюда началось дальнйшее распространеніе русской колонизаціи. Поселеніе русскаго населенія въ Ростовской земл среди мери и другихъ финнскихъ племенъ шло путемъ мирнымъ. По крайней мр въ лтописяхъ мы не находимъ извстій о насильственномъ покореніи туземцевъ. Оружіемъ открывалась дорога русская колонизаціи внизъ по теченію Волги, и то впрочемъ, построеніе Костромы, Юрьевца-Поволжскаго и даже Нижняго, городовъ поставленныхъ на главныхъ изгибахъ рки и при впаденіи въ нее значительныхъ притоковъ, обошлось безъ особенныхъ усилій. Здсь при дальнйшемъ распространеніи грозило сильное сопротивленіе въ мусульманскомъ царств волжскихъ булгаръ. По всей вроятности, это сопротивленіе было бы сломлено, но татары, передъ которыми пали и булгары и Владимиръ-Клязьменскій, остановили дальнйшее распространеніе русскихъ племенъ къ востоку внизъ во Волг.

Еще прежде чмъ путемъ мирнаго населенія заняли русскія колонисты землю Ростовскую, открывались оружіемъ другіе пути по сверо-востоку для русскихъ поселеній. Въ землю Ростовскую шли поселенцы изъ южныхъ княжествъ, на Сверную Двину, на Вятку, на Каму и ихъ притоки, шли промышленники изъ Новгорода Великаго, и мы должны обратить вниманіе на разселеніе изъ этой мстности, потому что оно носитъ нсколько иной характеръ. Страна, простирающаяся по ту сторону уваловъ, въ Завилочь, область Сверной Двины, Камы и ея притоковъ, очевидно, не могла представлять тхъ удобствъ для земледльческихъ поселеній, какія представляла область верхней Волги, Ростова В. Необозримыя лса тянутся и теперь еще отъ сверныхъ частей Костромской губерній къ Блому морю, по тундрамъ береговъ Свернаго океана съ одной стороны, на востокъ — къ Уралу съ другой. Въ земледліи не могъ найдти поселенецъ обезпеченія своихъ потребностей. Звроловныя финнскія племена вели бродячую жизнь въ дремучихъ лсахъ или жили небольшими поселеніями по берегамъ ркъ. Въ ихъ характер было боле дикости, чмъ въ тхъ народцахъ, которые жили въ ближайшемъ сосдств съ славянами. Пермяки, вогулы, югра не отличались уступчивостію. Безнаказанно они не допускали селиться между собою чужеродцамъ, мсто между ними должно было добыть съ оружіемъ въ рукахъ. Сюда впрочемъ шли и русскіе изъ иной мстности и не съ тми цлями, съ какими стекалось русское населеніе въ области верхней Волги. Сюда манило богатство пушныхъ товаровъ, которые дорогой цной сбивались иностраннымъ торговцамъ, отсюда шло серебро закамское. Мха сверной Россіи одинаково сложились и на запад и на восток, за ними прізжали арабскіе купцы въ Итжль и Булгары на Волг. Ихъ требовали отъ новгородцевъ ганзейцы. Не мудрено, что рано уже установились сношенія съ страною, доставлявшей такой цнный и сильно требующіеся предметъ торговли. Съ X вка, вели мновую торговлю съ югрой булгары. Въ XI вк имемъ разсказъ о югр новгородца, посулившаго своего отрока на Уралъ для мновой торговли съ нею. Рано находишь мы Заволочье и заволчскую чудь подъ властію Новгорода, рано находимъ и прочныя поселеніи новгородцевъ далеко по сверо-востоку. Въ характер новгородцевъ были вс условія для отважныхъ, рисковыхъ предпріятій мстное положеніе способствовало развитію духа предпріимчивости въ новгородскомъ населеніи и указало на торговлю, какъ на главное занятіе. Въ слдствіе особыхъ историческихъ обстоятельствъ, которыя извстны каждому, въ Новгород выработалось политическое устройство, развивавшее личную самостоятельность гражданъ. Подл власти князя, безпрестанно смнявшагося и потому ничмъ особенно не привязаннаго къ Новугороду, кром временныхъ и личныхъ выгодъ, подл этой власти стояла другая власть, ея ограничивавшая, именно власть вча, и народнаго сановника — посадника. Неопредленное отношеніе двухъ властей, очевидно, враждебныхъ другъ другу, отсутствія правильныхъ всми признанныхъ формъ правленія, полная возможность для вскрытія самыхъ противоположныхъ явленій, произволъ, которому давалось широкое мсто въ отправленіи общественныхъ длъ, все это подавало безпрестанные поводы къ столкновеніямъ въ город. Конецъ вооружался на другой, одна улица шла грабить другую. Противъ одного вча собиралось также законно другое. Въ этихъ смутахъ, если воспитывалось своеволіе, то воспитывалась также и энергія. Неробкое сердце долженъ былъ имть тотъ, кто осмливался противорчить большинству на вч, потому что голосъ меньшинства часто смолкалъ на дн Волхова. Промышленныя и торговыя предпріятія новгородцевъ должны были отличаться смлостію, если не правильностію и обдуманностію. Колонистъ новгородскій шелъ съ оружіемъ, а не съ плугомъ, готовъ былъ тотчасъ обратиться въ завоевателя, а подъ часъ — грабителя. Вче и исполнительная власть не могли руководить предпріятіями. Толпы новгородской молодежи шли часто ‘безъ новгородскаго слова’ искать приключеній и встртить на чужой сторон избытокъ силъ. Каковы были эти искатели приключеній, лучше всего видно изъ лтописныхъ разсказовъ объ ‘ушкуйникахъ’ XIV столтія. Ушкуями назывались лодки, на которыхъ разбойничали новгородцы по ркамъ. Ушкуйники отправлялись обыкновенно внизъ по Волг грабить города болгарскіе, перехватывать купеческіе караваны, шедшіе изъ Каспійскаго моря къ Сараю или Булгарамъ. Мусульмане подвергались обыкновенно смерти, но при случа мало щадили и купцовъ христіанскихъ. Города русскіе также не всегда бывали безопасны отъ ихъ нападеній. Такъ, въ 1371 году, ушкуйники разграбили Кострому и Ярославль. Въ 1375 году, они явились на 70 ушкуяхъ снова подъ Костромою подъ начальствомъ какого-то Прокопа. Воевода костромскій вышелъ противъ разбойниковъ съ 6,000 человкъ, но 1,500 ушкуйниковъ разбили наголову воеводу, ворвались въ городъ и грабили его цлую недлю, потомъ поплыли въ Нижнему-Новгороду, ограбили и сожгли его, въ Булгарахъ продали мусульманскимъ купцамъ женщинъ, захваченныхъ въ Костром и Нижнемъ, спустились къ Сараю и дошли до самой Астрахани, грабя все, что попадалось имъ на пути. Только владльцу Астрахани удалось обманомъ перебить ихъ. И все это длалось безъ ‘новгородскаго слова’.

Понятно, какой характеръ должно было носить появленіе такихъ поселенцевъ среди полудикихъ зырянъ, вотяковъ и вогуловъ. Какъ образовывались новгородскія поселенія, всего лучше даетъ понятіе разсказъ хлыновской лтописи объ основаніи Хлынова или Вятки. Въ 1170 году, новгородская вольница спустилась по Волг и утвердилась городкомъ на усть Камы. Отсюда высматривали они, куда отправиться. Услыхавъ о поселеніи чуди на Вятк, они раздлились на дв партіи. Одна половина нашла по Кам и доходила до Чусовскихъ мстъ, другая осталась въ городк, перебралась потомъ въ Ченцу и до ней спустилась въ Вятку. Здсь на высокой гор завидла она чудскій городокъ, окруженный глубокимъ рвомъ и валомъ, приготовившись постомъ и молитвою и давъ обтъ, въ случа побды, выстроить церковь во имя Бориса и Глба, удальцы взяли приступомъ чудскій городовъ, переименовали въ градъ Никулицынъ, поставили до общанію церковь и поселились тамъ. Скоро объ ихъ удач дошло и до товарищей ихъ, оставшихся на усть Камы. Т ршились, въ свою очередь, попробовать счастія. Поднявшись по Кам, они вошли въ усть Вятки и плыли вверхъ до ней до черемисскихъ жилищъ и до городка Кокшарова, которымъ владли черемисы. Молитва Бориса и Глба помогла и имъ. На другой день приступа черемисы выбжали изъ городка и покорились. Новгородцы прочно утвердились среди вотяковъ и черемисовъ. Но постоянная опасность заставила об части поселенцевъ подумать о выгодахъ общаго поселенія. Посланцы изъ Никулицына и Кокшарова сошлись и обимъ совтомъ выбрали мсто на высокой гор, близъ впаденія въ Вятку рки Хлыновицы. Здсь ршено было срубить городъ, но чудо указало другое мсто, ниже перваго, на самой Вятк. Здсь и былъ основанъ Хлыновъ. Такъ образовалось первое поселеніе русскихъ на великой рк вотяцкой. Буйство и своеволіе новгородской вольницы надолго осталось въ характер вятчанъ. Не признавая зависимости отъ митрополіи, только по имени признавая власть и сильныхъ государей московскихъ, Вятка управлялась своимъ атаманомъ и выборнымъ, служила постояннымъ притономъ для бглецовъ со всей Руси: ‘serrorum fugitivorum velut asylum quoddam’, какъ говоритъ Герберштейнъ. Чмъ была Тмутаракань для князей старой южной Руси, тмъ становилась Вятка для жителей сверной Руси. Вятская вольница отзывалась на призывъ каждаго, кто сулилъ ей добычу и деньги. Извстно участіе вятчанъ въ борьб Шемяки съ Василіемъ Темнымъ. Какъ совершилось заселеніе Хлынова, такъ совершалось и поселеніе на другихъ мстахъ. Безпрестанно Новгородъ высылалъ свою молодежь къ Уральскому хребту для сбора дани съ инородцевъ, для приведенія подъ руку Великаго Новгорода новыхъ данниковъ. Къ сверо-востоку же стремились водными путями, или пробираясь черезъ лса, промышленныя ватаги, сюда же шли ватаги вольницы. Т и другія одинаково распространяли предлы русскаго племени и одинаково открывали новыя пути для боле мирнаго, осдлаго населенія, для христіанства и тсно связанныхъ съ христіанствомъ высшихъ формъ быта. Одновременно съ появленіемъ русскихъ на рк вотяцкой или даже нсколько ране, видимъ вооруженныя экспедиціи новгородцевъ на самомъ Урал. Въ 1193 году, оружіемъ усмиряетъ Новгородъ своихъ пермскихъ и югорскихъ данниковъ. Шесть лтъ спустя, мы читаемъ въ лтописи новгородской извстіе о новомъ несчастномъ поход. Воевода Ядрей повелъ войско съ цлію овладть пермскими и югорскими городками. Измнникъ Савко подалъ мысль югорскимъ князькамъ обманомъ заманить къ себ лучшихъ мужей новгородскихъ и перебить ихъ. Только 6 недль были новгородцы въ Югр, и два года продолжалась экспедиція. Большая часть ихъ была перебита югорцами, только 80 человкъ воротились въ Новгородъ, перенеся не даромъ неслыханныя бдствія, ‘и не бяше всти черезъ всю зиму въ Новгород на не, ни на живы ни на мьртвы, и печаловахуся въ Новгород князь и владыки и вьсь Новгородъ’. Такой же характеръ имютъ и другія экспедиціи, и изъ этого видно, что разсказы о покореніи Перміи Новгородомъ должно принимать събольшою осторожностью. Имена пермскихъ князей хорошо извстны. Они сохранили свою самостоятельность даже и по принятіи христіанства. До самаго XV столтія мы видимъ частые походы новгородцевъ для усмиренія иноплеменниковъ. Рдкія наши поселенія не должны были въ своихъ острожкахъ безпрерывно отбиваться отъ набговъ полудикихъ звролововъ. Новгородъ дорожилъ своимъ моментальнымъ владніемъ только для торговыхъ цлей, только какъ средствомъ получать оттуда закамское серебро и дорогіе мха. Въ послднее время самостоятельности Новгорода, князь Иванъ московскій отправилъ въ 1472 году едора Пестраго съ войскомъ для приведенія Перміи подъ свою высокую руку. Рать московская пришла къ рк Черной, спустилась на плотахъ до Айфаловскаго города, тамъ сли на коней и пошли къ Искору. Здсь встртило ее пермское ополченіе. Имена воеводъ пермскихъ достаточно показываютъ, изъ кого состояло это ополченіе. Ихъ звали Качъ, Бурматъ, Мичкинъ и Зынаръ. Уросъ и Чердынъ были взяты московскимъ воеводою. Христіанскій князь Пермскій Михайла былъ отосланъ въ Москву. Но потомъ мы все-таки находимъ въ лтописяхъ вотчича Великія Перміи князя Матія Михайловича, къ которому сохранилось посланіе Симона митрополита. Только въ 1505 г. сведенъ былъ этотъ послдній туземный владлецъ Перміи, и посланъ туда великокняжескій намстникъ князь Василій Андреевичъ Коверъ, ‘первый отъ русскихъ князей’, по замчанію лтописи.

Очевидно, заселенію Перміи должно было предшествовать боле сплошное населеніе земель ближайшихъ по ркамъ Югу, верховьямъ Сверной Двины, Вычегд и Вятк. Татарское нашествіе, остановивъ распространеніе русскаго племени на востокъ, внизъ по теченію Волги изъ области Ростовской, содйстовало заселенію сверо-восточныхъ лсовъ, куда недостягали татарскіе набги. Спасаясь отъ татарскихъ опустошеній, отъ ханскихъ баскаковъ и численнниковъ, отъ поголовной переписи, земледльческое населеніе Средней Руси стремилось по путямъ, проложеннымъ промышленными и разбойничьими ватагами Новгородцевъ. Въ лсахъ сверо-восточной части европейской Россіи искали убжища и люди благочестивые, глубоко пораженные униженіемъ христіанской Руси предъ языческими выходцами Азіи. Замтимъ особенность русскихъ поселеній: какимъ бы путемъ ни возникали поселенія, первымъ дломъ было строеніе церквей и монастырей. Такъ было при взятіи Новгородскою вольницею Чудьболванскаго и Кокшарскаго городковъ, такъ было повсюду. Распространеніе христіанства всегда шло рука-объ-руку съ распространеніемъ русскаго племени. Монастырь и острожекъ — вотъ два постоянные центра, около которыхъ начинаетъ собираться мирное, осдлое населеніе на сверо-восток. Если въ большей части случаевъ оружіе прокладывало христіанству путь въ глубину неизвданнаго еще востока, то часто случалось и обратное явленіе: проповдь Евангелія приготовляла побду русскаго владычества, христіанскій подвижникъ являлся прежде самихъ первыхъ поселенцевъ. Значеніе монастырей въ великомъ дл распространенія русской народности и гражданственности должно быть оцнено по заслугамъ. Къ благочестивому пустыннику, поселившемуся гд-нибудь въ пещер или даже, какъ знаемъ о св. Павл Комельскомъ, въ дупл большого дерева, начинала сходиться братія, являлась потребность храма для отправленія богослуженія, потребность обезпечить пустынножителей, и старцы стали въ великому князю просьбу о разршеніи имъ строить монастырь на пустомъ мст, въ дикомъ лсу, пашни пахать и созывать братію. Монастырь становится центромъ небольшого земледльческаго поселенія. Въ стнахъ его находили защиту и отдыхъ торговцы и промышленники, въ посад, пріютившемся подъ его стнами, открывался торгъ. Вклады по душ увеличивали земельное владніе иноковъ. Монастырь становился вотчинникамъ и сзывалъ со всей Руси охотниковъ селиться на его земляхъ. Какъ понимали и тогда естественныя слдствія основанія монастырей, видно изъ нихъ, какъ вооружались иногда буйные сосди противъ ихъ построенія. Терпя между собой отдльныхъ христіанскихъ подвижниковъ, они разрушали вновь возникавшія обители. Въ житіяхъ св. Димитрія Прилуцкаго, св. Стефана Махрищскаго находимъ ясные примры этого. Если бы кто потрудился собрать изъ рукописныхъ сборниковъ житій и чудесъ русскихъ угодниковъ многочисленныя, разсянныя тамъ указанія на это вліяніе монастырей русскихъ, на распространеніи первыхъ началъ гражданственности, тотъ оказалъ бы большую услугу русской исторіи, не говоря уже о томъ, что новое раскрытіе этой стороны русскаго подвижничества необыкновенно важно для исторіи русской церкви. Въ житіяхъ же русскихъ святыхъ можно найти и лучшія указанія на первыя трудности поселенія среди чуждыхъ племенъ, на борьбу съ природой, на исторію первыхъ колонистовъ, на состояніе страны въ эпоху ихъ поселеній. Припомню разсказы о дятельности иноковъ Соловецкой обители, объ ихъ плаваніяхъ по Блому морю, которые такъ часто встрчаются въ житіяхъ и похвалахъ Зосимы и Савватія. Проповдь св. Стефана Пермскаго, распространеніе имъ евангельскаго ученія между зырянами и пермяками, былъ можетъ, не мене новгородскихъ походовъ, содйствовали легкому поселенію здсь русскаго племени. Мы внаемъ, что присоединеніе великой Перміи къ міру христіанскому совершилось за долго до окончательнаго ея присоединенія къ областямъ русскимъ. Правительство мало имло участія въ населеніи столь далекихъ странъ. Своевольныя поселенія новгородской вольницы, появленіе христіанскихъ обителей предшествовали заселенію правительства. Правительство часто било не въ силахъ дать защиту поселенцамъ, которые, по господствующимъ понятіямъ, занимая пустопорожнія земли, инородцевъ, тмъ не мене нуждались въ подтвержденія правъ на владніе, со стороны правительства, потому что ненаселенныя земли считались собственностію государства. Дйствіе правительства ограничивалось признаніемъ правъ поселенцевъ на владніе занятыми ими землями, подъ условіемъ отправленія извстныхъ повинностей, уступкою имъ земель въ пуст лежащихъ, и дачею нкоторыхъ льготъ поселенцамъ. Заботиться о населеніи, о защит этихъ земель, было уже дломъ самихъ владльцевъ, самыя права на владніе не были опредлены, потому что не выработались еще сословныя различія. Подъ 1371 г., читаемъ въ Нижегородскомъ лтописц: ‘Въ тоже время въ Нижнемъ-Новгород былъ гость Тарасъ Петровъ сынъ, больше сего изъ гостей не было, откупилъ онъ полону множество всякихъ чиновъ людей своею казною и купилъ онъ себ вотчины у великаго князя за Кульмою ркою, на рчк Сундовак, шесть селъ.’ Уступка земель, считавшихся государственными, производилась на неопредленныхъ показаніяхъ объ ея протяженіи, сдланныхъ желавшимъ получить ее. Въ первой грамот, данной Григорію Строганову, въ 1588 г., читаемъ: ‘сказывалъ (Григорій), что-де въ нашей вотчин, ниже великія Перми за 88 вер., по Кам рк, по правую сторону Камы, съ устья Лысвы рчки, а по лвую-де сторону Камы, противъ Пускорскіе Курьи, по об стороны Камы, до Чусовыя рчки мста пустыя, лса черныя, рчки и озера дикія, острова и наволоки пустые, а всего-де того пустого мста 146 верстъ,’ — и, на основаніи этого ‘сказывалъ’, уступалось Строгановымъ, огромное пространство, съ правомъ суда и съ обязанностію самимъ заселять и защищать его. Домашними средствами сдерживали именитые люди возстаніе сосднихъ племенъ и прокладывали торговые пути въ глубину Сибири. Зная, въ какомъ невденіи находилось правительство, даже въ половин XVIII вка, относительно положенія отдаленныхъ мстностей, относительно числа и состава народонаселенія, мы не будемъ удивляться этому безсилію центральной власти, ея малому участію въ дл заселенія русскими выходками земель инородческихъ. Боле прямое вмшательство правительства началось съ уничтоженія самостоятельности татарскихъ царствъ на берегахъ Волги. Здсь это вмшательство вынуждено было необходимостію обезопасить владычество новыми пріобртеніями. Считаю излишнимъ припоминать вамъ главные моменты борьбы государей Московскихъ съ татарами. Они хорошо извстны жителямъ Казани. Укажу только на слдствія покоренія и на особый характеръ русскихъ поселеній. По Сверной Двин, Вятк, верховьямъ Камы, по Чусовой и т. д., русское племя встрчалось съ бродячими, звроловными племенами финнскими, поклонниками грубаго язычества. Только немногіе герои останавливали наступательныя движенія русскихъ поселенцевъ. Разрозненные роды легко уступали мсто новымъ пришельцамъ. Вотяки были отодвинуты хлыновцами дале къ востоку, къ самымъ верховьямъ Вятки. Пермяки, разрзанные поселеніями по Кам, также удалились дале къ востоку, за Уралъ, или должны были признать зависимость отъ русскихъ. Вогулы постепенно шли къ востоку, уступая мсто русскимъ промышленникамъ, и главныя массы ихъ племени перебрались за Уралъ, куда еще прежде ихъ перешло племя югорское. Подвижность племенъ финскихъ значительно облегчало дло колонизаціи. Съ другой стороны, язычество этихъ племенъ не могло оказывать сильнаго сопротивленія христіанству. Смутныя понятія о божеств и природ, отсутствіе выработаннаго культа, условливали легкую побду христіанской религіи надъ дтскими врованіями туземцевъ. Зыряне и пермяки скоро узнаютъ евангельскую истину и тмъ самымъ длаютъ огромный шагъ въ слитію съ племенемъ русскихъ. Область Вятки и верхней Камы покрывается сплошнымъ русскимъ и значительно обрусвшимъ христіанскимъ населеніемъ. Боле густыя массы вотяковъ упорне другихъ отстаиваютъ свою народность и врованія, потому что уже примыкаютъ къ областямъ Казанскаго царства. Съ инымъ характеромъ являются племена, признававшія надъ собою верховную власть Казанскаго царя, племена по среднему теченію Волги, до ея крутого поворота на югъ у Самарской луки. Правда, Волга давала могущественное орудіе для покоренія всего Приволжья. Оттого быстрымъ и неминуемымъ слдствіемъ паденія Казани было покореніе Астрахани. Но трудность состояла преимущественно въ подчиненіи племенъ средней Волги вліянію русской народности и русской гражданственности. Вглядываясь въ этнографическую карту Россіи, мы видимъ, что тамъ, гд Волга поворачиваетъ въ степи, въ старыхъ кочевьяхъ Золотой Орды, русское населеніе лежитъ боле сплошными массами, оттснивъ подвижныя орды кочевниковъ, далеко къ востоку и юго-востоку. По среднему же ея теченію, въ губерніяхъ: Казанской, южной части Вятской, Пензенской, Симбирской, и въ востоку — въ Оренбургской, живутъ въ большей или меньшей чистот отъ русской примси племена финнскаго и монгольскаго происхожденій: черемисы, чуваши, мордва, татары, башкиры, мещеряки. Причинъ этому должно искать въ особенномъ положеніи этихъ племенъ. Прежде всего, это уже племена или вполн земледльческія, или по крайней мр вполовину уже осдлыя. За исключеніемъ мещеряковъ, отодвинутыхъ къ востоку, въ Оренбургскую губернію, отъ нижнихъ частей Оки, гд жили они еще въ XV столтіи, между черемисою и мордвою,— вс финнскія племена остаются на тхъ мстахъ, гд запомнила ихъ впервые исторія. Сохраняя ясные слды своего древняго быта и врованій, эти племена подчинялись однакоже верховной власти Казанскаго Хана. Зависимость отъ Казани тсне сплотила ихъ, дала имъ возможность дйствовать соединенными силами. Съ другой стороны, могущественно дйствовало вліяніе исламизма. Принимая ученіе Магомета, туземцы финнской расы подчинялись вліянію татарскаго племени, теряли свои народныя особенности, сливаясь съ нимъ въ одинъ народъ, или образовывали смшанныя племена подъ преобладаніемъ однакоже татарскаго типа, языка и нравовъ. Я имлъ случай замтить, что относительно чувашъ не ршенъ еще окончательно вопросъ: есть ли это турецкое племя, принявшее на себя черты финнскаго племени, вслдствіи смшенія съ нимъ, или это финны, еще хранящіе финнскіе обряды и часть общихъ врованій, но принявшіе языкъ турецкаго племени? Финнское происхожденіе отатарившихся башкировъ, кажется, не подвержено сомннію. Эти дв причины, т. е. большая крпость въ соединеніи племенъ Казанскаго царства и могущественное вліяніе исламизма, условливаютъ упорное сопротивленіе этихъ племенъ русской народности. И теперь еще русское населеніе идетъ только по берегу средняго теченія Волги, мало проникая въ глубь земли, да и то больше въ Симбирской и Пензенской губерніяхъ, среди мордвы, которая легче другихъ племенъ уступаетъ дйствію на себя чуждой народности, и отличается большею способностію сливаться въ одинъ народъ съ русскимъ, принимая русскій языкъ, вмст съ христіанствомъ. Крещеніе черемисы и чувашъ совершалось насильственными мрами только въ прошломъ столтіи. Сама мордва не безъ сильнаго сопротивленія приняла христіанство, и русская церковь хранитъ память о Мисаил, архіепископ Рязанскомъ, мученическою смертію погибшемъ въ 1655 г. среди темниковской мордвы, которую желалъ обратить ревностный святитель. Казанская мордва обращена также преимущественно въ XVII вк трудами иноковъ Селижарова монастыря, какъ темниковская въ то же время иноками Пурдышевскаго монастыря на Мокш, за которымъ были мордовскія селенія. Русскія лтописи исполнены извстій о набгахъ мордвы на Нижегородскія владнія, о сильныхъ возстаніяхъ луговой и горной черемисы, уже признавшей власть русскихъ царей. Правительству нужно было рядомъ укрпленій обезопасить свои владнія и сдерживать непокорныхъ бунтовщиковъ, нужно было содержать постоянно военную силу въ предлахъ и на границахъ Казанскаго царства, и въ то же время защищать новообращенныхъ инородцевъ отъ фанатическаго мщенія со стороны ихъ иноврныхъ единоплеменниковъ, оберегая ихъ въ тоже время отъ соблазна отступничества. Отсюда необходимость правительственныхъ мръ для укрпленія и заселенія русскими завоеваннаго края. Являются укрпленныя черты, прочныя военныя поселенія, испомщаемыя людьми служилыми, и отдленіе новокрещенцевъ въ особыя селенія отъ некрещеныхъ инородцевъ. Въ ожиданіи, пока религіозныя смуты XVII столтія и прикрпленіе къ земл подвижного крестьянскаго сословія выгонютъ въ Приволжье огромныя толпы добровольныхъ сходцевъ изъ всхъ областей Руси, мы видимъ рядъ правительственныхъ мръ о поселеніи людей служилыхъ въ областяхъ Казанскаго царства, чтобы въ этихъ военныхъ поселеніяхъ найти надежный оплотъ противъ возстаній финнско-татарскихъ племенъ средняго Поволжья. Уже при едор Иванович, къ ряду укрпленныхъ городовъ, которыми еще прежде обозначалось наступательное движеніе племени русскаго по теченію Волги, присоединялясь новыя крпости, построенныя съ особенною цлью, сдерживать черемису. Это были: Цивильскъ, Уржумъ, Царевгородъ на Кокшаг, Санчурекъ и друг. Какъ сильна была постоянная опасность возстанія инородческаго населенія, видно изъ указа, относящагося уже въ концу XVIІ столтія, именно въ 1697 г., которымъ запрещалось продавать чувашамъ и черемисамъ Казанской губерніи не только оружіе, но даже кузнечные инструменты.

III.

Вторая половина XVII и все XVIII столтіе особенно замчательны въ исторіи поселенія русскихъ колонистовъ въ Восточной Россіи, въ разныхъ областяхъ Волги и Камы. Съ одной стороны, мы видимъ огромный приливъ такъ называемыхъ сходцевъ или бглецовъ, что будетъ точне, изъ внутреннихъ областей, съ другой, дятельныя вры правительства для заселенія и обезопасенія края. Много было причинъ, условливавшихъ большое количество добровольныхъ выходцевъ, главнйшихъ было дв: великій расколъ, обнаружившійся въ русской церкви и прикрпленіе къ земл до тхъ поръ подвижного крестьянскаго сословія. Извстна исторія раскола: привязанность къ мертвой букв, къ одной обрядовой вншности, такъ рзко обозначившаяся еще въ первой четверти XV вка, привела къ окончательному отторженію отъ православной церкви значительной части сельскаго и городскаго населенія, привела къ тмъ религіознымъ смутамъ, которыхъ самыми рзкими проявленіями было открытое возмущеніе Соловецкаго монастыря, взятаго царскими войсками, только посл почти десятилтняго обложенія, и стрлецкіе бунты, стоившіе столько крови Россіи. Чмъ боле проходило времени, посл первыхъ замшательствъ, бывшихъ слдствіемъ исправленія богослужебныхъ книгъ, тмъ въ боле странныя дикія формы облекался расколъ, распавшійся на множество враждебныхъ, но одинаковымъ фанатизмомъ одушевленныхъ сектъ. Въ первой половин XVIII столтія, цлыми сотнями сожигались или замаривались голодомъ изуврные послдователи разныхъ толковъ. Преслдуемые правительствомъ, они уходили въ Польшу, въ Турцію, въ шведскія владнія, но еще боле въ лса сверо-восточной Россіи. Въ однихъ лсныхъ уздахъ Нижегородской губерніи, въ Чернорименье на Керженц, передъ началомъ благотворной дятельности преосвященнаго Питерима, считалось до 40,000. Во второй половин XVIII вка, одинъ изъ главныхъ притоновъ поповщины завелся въ Саратовской губерніи на Иргиз. Въ Сибири такъ много набралось раскольниковъ, что уже въ 1722 г. правительство сочло нужнымъ не отправлять туда ссыльныхъ раскольниковъ, чтобы не увеличивать и безъ того уже огромнаго числа ихъ. Въ Черниговскихъ и Стародубскихъ слободахъ организовалось привольное товарищество для перевода бглыхъ изъ Россіи въ Польшу и для вывода ихъ оттуда обратно въ заселеніе крпости св. Елизаветы, въ Слободско-Украинскія поселенія, и въ Новую Сербію. Бгство раскольниковъ должно было значительно увеличивать число русскихъ поселенцевъ въ Восточной Россіи, но еще боле росло это число вслдствіе притона бглецовъ иного рода. Подвижность была издавна въ характер русскаго населенія, разбрестись розно ничего не значило даже для земледльческаго населенія. На украинахъ Россіи издавна скоплялись толпы бглецовъ всякаго рода. Изъ нихъ образовалось Донское и Запорожское казачество, но казачество не было исключительною принадлежностію южной Руси. Казаки, гулящіе люди, встрчались почти повсемстно. Въ конц первой половины XV вка, мы находимъ уже въ лтописяхъ казаковъ Рязанскихъ. Поздне, мы видимъ тоже во многихъ мстностяхъ сверной и восточной Россіи. Когда правительство почувствовало необходимость ограничить крестьянскіе переходы, безпрерывныя кочеванія земледльческаго населенія, это стремленіе на украины Россіи сдлалось еще сильне. Въ смутахъ самозванцевъ и междуцарствія выразился протестъ противъ стсненія вольнаго перехода. Ополченіе Болотникова во многомъ напоминаетъ сбродныя толпы, шедшія за Пугачевымъ. Первая ревизія окончательно сгладила еще существовавшее различіе между разноправными обработывателями помщичьихъ и другихъ земель: вс они были признаны крпкими земл, институтъ крпостного права получилъ послднее опредленіе. Подобное же стремленіе объединить подъ именемъ и правами крпостныхъ и т немногія лица, которыя еще жили на чужихъ земляхъ, не подходя подъ этотъ общій уровень, замтно и въ многочисленныхъ распоряженіяхъ относительно второй общей ревизіи, т. е., при Елисавет Петровн. Прикрпленіе къ земл вытекало изъ государственныхъ потребностей того времени, было историческою необходимостію, но оно естественно вызывало протестъ со стороны прикрпляемаго сословія, протестъ, выражавшійся въ уход съ земель, которымъ становилось оно крпкимъ, бгствомъ туда, гд не могла ихъ преслдовать власть землевладльцевъ. Прикрпленіе къ земл условливало увеличеніе числа сходцевъ, а если прибавимъ сюда наборы, бывшіе естественнымъ слдствіемъ учрежденія постояннаго войска, самоуправство большихъ и малыхъ временщиковъ, бироновщину, слабость центральной власти въ безъурядное время отъ смерти Петра Великаго до Елизаветы Петровны, а также слабое правленіе и этой кроткой государыни, мы не удивимся громадному числу бглецовъ, являвшихся въ областяхъ сверо-восточной Россіи, какъ и на всхъ украинахъ русскаго государства. Въ самыхъ правительственныхъ актахъ, мы находимъ драгоцнныя числовыя показанія, которыхъ напрасно стали бы искать въ другихъ источникахъ. Числовыя показанія правительства даже въ XVIII столтіи, особенно въ первой его половин, при несовершенныхъ способахъ собиранія свдній, при безсиліи центральнаго контроля, а часто даже и мстнаго, очевидно, не могутъ отличаться точностію, но эта неточность, можетъ быть лишь въ одну сторону: число сходцевъ, показанное правительствомъ, можетъ быть ниже дйствительности, но не выше ея. Мы должны принимать ихъ за minimum, но и этого minimum слишкомъ достаточно, чтобы показать огромное количество людей, уходившихъ съ мстъ ихъ стараго поселенія. Изъ доклада сената 1742 г. видно, какъ много было совершенно запустлыхъ имній. Въ одномъ узд Переяславля-Залсскаго оказалось 68 опустлыхъ помщичьихъ имній. Бывали деревни, въ которыхъ и самые помщики исчезли неизвстно куда со своими крпостными. Сборъ податей, на которыя содержалось войско, останавливался за пустотою и на незнаніемъ, куда длась т, которые подлежатъ податямъ. Прежде всего замтно, что уходъ крестьянъ съ дворцовыхъ, архіерейскихъ, монастырскихъ и помщичьихъ земель былъ явленіемъ общимъ, а не мстнымъ. Одна сверная полоса составляетъ исключено потому, что только тамъ подъ именемъ черносошныхъ крестьянъ сохранились послдніе остатки свободныхъ земледльческихъ общинъ. Приводя данныя, мы ограничимся первыми 50 годами, слдовавшими за первою ревизіей, потому что въ этому времени относится самое сильное стремленіе сходцевъ освободиться отъ прикрпленія. Эти данныя и будемъ выбирать изъ Полнаго Собранія Законовъ, гд собраны въ хронологическомъ порядк вс распоряженія, исходящія отъ верховной власти, начиная съ Уложенія царя Алекся Михайловича. Боле достоврный источникъ едва ли можно найдти гд либо. Въ актахъ нтъ общаго числа бглецовъ, но по показаніямъ относящимся къ разнымъ мстностямъ можно составить приблизительное понятіе. Эти показанія знаменательны. Въ инструкціи посланнымъ для учиненія новой ревизіи, отъ 16 декабря 1748 г.,сказано, что только въ двухъ губерніяхъ, Блогородской и Воронежской, однихъ однодворцевъ и другихъ поселенныхъ людей, изъ которыхъ содержится ландмилиція, въ бгахъ показано 10,423 человка. По показанію военной коллегіи, въ 1729 г., податныхъ людей, приписанныхъ въ флоту и арміи, въ теченіи времени отъ 1719 по 1727 г., т. е. въ теченіи 8 лтъ, въ бгахъ оказалось 198,876 душъ муж. пола. Число громадное, особенно если подумать, что неточность могла быть въ его уменьшеніи, а не въ увеличеніи.

Во вс стороны шли толпы русскихъ бглецовъ. Передъ страшною жаждою воли смолкала даже антипатія русскаго народа къ нмецкому племени: нужно было въ статьяхъ мирнаго договора съ Швеціею помстить условіе о взаимной выдач бглыхъ, хотя взаимности тутъ быть не могло. Въ Швецію бгали наши раскольники и крестьяне, а не изъ Швеціи выходили къ намъ. Въ 1740 г., учреждена была особая коммиссія для отыскиванія и разбора русскихъ бглецовъ въ Лифляндіи и Эстлнадіи. Она была закрыта посл 13-лтней безполезной дятельности. Немного русскихъ бглецовъ было выдано Лифляндиеій и эстляндскія мстные власти говорили, что если ихъ выдать всхъ, то тамошнимъ публичнымъ и приватнымъ мызамъ учинится великое разореніе. Еще большій притокъ былъ за границу польскую. Тамъ мы встрчаемъ любопытные факты. Въ феврал 1725 г., донесъ Смоленскому губернатору полковникъ Челищевъ, что крестьяне два раза многолюдствомъ бжали на польскій рубежъ съ бердышами и съ рогатинами и съ дубьемъ сильно. Рубежные заставные драгуны не могли удержать ихъ, крестьяне пробились посл битвы. Докладъ сената, въ сентябр 1742 г., говоритъ, что крестьяне Смоленской и сосднихъ съ нею губерній бжали въ Польшу цлыми деревнями. Въ черниговскихъ раскольничьихъ слободахъ было сборное мсто для одиночныхъ бглецовъ, не могшихъ собственными силами пробраться сквозь заставы. Бывшій управитель двухъ черниговскихъ слободъ, нкто Халкидонскій, въ своемъ донесеніи представилъ любопытныя данныя объ этомъ притон бглыхъ. Въ слободахъ не требовалось, какъ непремнное условіе, отпаденія отъ православной церкви. ‘Бглые, пишетъ Халкидонскій, для единой вольности, укрываясь отъ помщиковъ, въ раскольническія слободы записываются, не будучи, впрочемъ, раскольниками.’ Все Запорожье, по своему характеру, могло держаться только бглецами и выходцами, искавшими прежде всего личной свободы. Здсь правительство ничего не могло предпринять для остановки бглыхъ. Когда рядомъ военныхъ поселеній правительство стснило запорожцевъ съ свера, эти военныя поселенія составились также, кром славянъ заграничныхъ, изъ значительной части русскихъ выходцевъ. Чтобы остановить переходъ крестьянъ въ Польшу, правительство должно было общать прощеніе тмъ, кто возвратится оттуда, и селить ихъ въ слободскихъ поселеніяхъ и около крпости св. Елисаветы. Если такъ велико было стремленіе сходцевъ къ западу, въ Польшу и Остзеіскія провинціи, то, естественно, еще въ большемъ количеств должны были направляться они къ востоку Россіи. Много ихъ находимъ на Дону, но еще боле въ степяхъ Астраханской и Оренбургской губерній, въ Перми, и дале къ сверо-востоку, въ Сибири.

На этихъ поселенцевъ въ восточномъ кра, по Волг и Кам, мы должны обратить особенное вниманіе. Почти все русское населеніе Астраханской губерніи, на исключеніемъ купечества, привлекаемаго торговлею, состояло изъ сходцевъ, бжавшихъ изъ внутренней Россіи. До сихъ воръ, Разбалуй-городокъ влечетъ къ себ бглецовъ всякаго рода. ‘Увдомились мы, сказано въ именномъ указ Сенату отъ 19 марта 1745 г., что, при ревизіи въ Астрахани, явились многіе изъ подлыхъ, объявляющихъ о себ, что не знаютъ своихъ помщтковъ, ни того, гд родились, которыхъ по указамъ о ревизіи высылать отъ толь велно въ Петербургъ на поселеніе, а оные подлые люди, по привычк жить кругомъ Астрахани, отъ той высылки бгутъ въ Персію, и, бусурманются, также въ степи, на Кубанскую сторону, на рку Куму, и на Бухарскую сторону за Яйкъ, и тамъ, промысломъ звринымъ питаясь, зврски въ отчаяніи живутъ’. Ничто не можетъ быть знаменательне словъ этихъ. Русскій человкъ крпко преданъ православію. Бглецы русскіе въ Остзейскихъ провинціяхъ, въ Польш, въ Пруссіи, въ Турціи, оставались неизмнно врны религіи отцовъ. Небольшая русская колонія въ Малой Азіи, недалеко отъ Бруссы, со всхъ сторонъ охваченная магометанскимъ населеніемъ, оставлена безъ церкви и священника, тмъ не мене не отрклась отъ вры, вынесенной ею съ родины. Надобно было, чтобы пучила неутолимая жажда воли, чтобы положеніе было слишкомъ тягостное, чтобы русскій бглецъ ршился лучше обасурманиться, чмъ воротиться къ помщикамъ. Правительство должно было отступить отъ своихъ прежняхъ распоряженій, и, въ томъ же именномъ указ, императрица предлагаетъ: ‘не лучше ли будетъ записать ихъ въ перепись и поселить по рке Волг на пустыхъ мстахъ, которыя никакой пользы, будучи пустыми, не приносятъ, а поселенныя во всякомъ случа потребны’. Слдствія этой отмны высылки бглыхъ въ Петербургъ видны изъ одного акта, относящагося въ управленію Пермскими заводами. По одному объявленію въ Астрахани, что бглые могутъ селиться на отведенныхъ имъ мстахъ, тотчасъ объявилось 3000 бглецовъ, и вс самохотно обязались платить 40-алтынный подушный окладъ. Астрахань была обтованной землей для искавшихъ вольности, о ней ходили въ народ самые странные слухи. Въ 1757 г., въ Тамибовскомъ и Козловскомъ уздахъ, между крестьянами обнаружилось сильное волненіе. Он бжали открыто, забирая лошадей и пожитки, уводя за собою семьи. За Волгой устроены были землянки, и поселившіеся тамъ бглые объявляли, что будутъ принимать къ себ всякихъ прихожихъ людей. Здсь, слдовательно, начинало образовываться такое же правильное общество для облегченія бгства, какъ и въ слободахъ Черниговскихъ. Между крестьянами пущенъ былъ слухъ, что въ Царицын и Камышин велно принимать всхъ бглыхъ для приписки къ казенному шелковому заводу, что для принятія бглыхъ опредленъ правительствомъ маіоръ Парубучъ. Правительство вынуждено было разосланнымъ повсюду сенатскимъ указомъ, отъ 13 января 1758 г., объявить ложность этихъ слуховъ и приказать ловить и подвергать строгому наказанію ихъ разгласителей, ‘которые ласкаютъ вольностію простой народъ’.

Огромное количество всякаго рода сходцевъ было въ Оренбургскомъ кра. Въ доклад Ивана Ивановича Неплюева, одного изъ самыхъ умныхъ и дятельныхъ организаторовъ этого края, мы находимъ для этого подробныя указанія. Вотъ, что писалъ онъ въ 1744 г.: ‘За пятьдесятъ лтъ предъ симъ въ Исетской провинціи ни единой души не было изъ русскихъ, вс т слободы гулящими людьми и, какъ чаятельно, не безъизвстно по большей части, едва-ли не вс помщичьими населены.’ Въ вдомости 1741 г. показано, въ Оренбургскихъ крпостяхъ, сходцевъ, записанныхъ въ регулярныя и нерегулярныя службы, дворцовыхъ, синодальныхъ, монастырскихъ, помщиковыхъ и разночинцевъ пять-тысячъ сто-пятьдесятъ-четыре души муж. пола. По осмотру, произведенному въ 1747 г., вновь только присланнымъ, оказалось разомъ однихъ непомнящхъ родства и помщиковъ, за исключеніемъ малолтнихъ и дряхлыхъ, семьсотъ одиннадцать человкъ, а это даетъ понятіе о ежегодной прибыли сходцевъ, уже извстныхъ правительству. Сколько же безъизвстно скрывалось среди башкировъ и мещеряковъ, по заводамъ Оренбургской губерніи! Когда возникъ вопросъ о вывод этихъ сходцевъ обратно къ ихъ прежнимъ владльцамъ, правительство и здсь, какъ въ Астрахани, должно было отступить отъ своего распоряженія. Въ доклад сенату, Неплюевъ доказывалъ, что, въ случа вывода, слободы запустютъ, ‘также и казенныхъ, для Оренбургской губерніи столь нужныхъ, исправленій исполнить будетъ некмъ, ибо въ нихъ, какъ вышеупомянуто, большая часть бглыхъ наберется.’ Вслдствіе требованій Неплюева, сенатъ, Высочайше утвержденнымъ 27 іюля 1744 г. докладомъ, положилъ: ‘Во-первыхъ, бжавшихъ до ревизіи 1719 г. оставить въ Оренбургской губерніи и прежнимъ владльцамъ не отдавать. Во-вторыхъ, бглыхъ крестьянъ, записанныхъ въ подушный окладъ, по ревизіи 1719 г., въ другихъ мстахъ и поселившихся въ Оренбургскомъ кра, уже посл ревизіи, вывести на прежнее жилище. Въ-третьихъ, которые же бглые записаны въ новопостроенныхъ по линіи къ Оренбургскимъ крпостямъ въ казаки, и тамъ уже обселились и службы дйствительно служатъ, тхъ всхъ, для представленныхъ отъ тайнаго совтника Неплюева резоновъ, отнюдь не высылать, а быть имъ, какъ оные нын есть, въ казакахъ. Владльцамъ же занесть ихъ въ рекруты въ будущіе наборы.’ Третьимъ пунктомъ значительно ослаблялся, если не совершенно уничтожался, второй пунктъ.

Замчательны также данныя, относящіяся къ сходцамъ въ губерніи Пермской, на горныхъ заводахъ. Приведемъ и здсь оффиціальное показаніе. Постановленіемъ Анны Ивановны было опредлено сколько могли приписывать горные заводчики крестьянъ къ своимъ заводамъ. Именно, на каждую доменную печь полагалось по сту дворовъ, да къ двумъ молотамъ по тридцати, и того сто шестьдесятъ дворовъ, полагая по четыре души мужескаго пола на дворъ. Въ мдныхъ заводахъ, на каждую тысячу пудовъ выплавляемой мди, по пятидесяти дворовъ, и по двсти душъ мужескаго пола. Въ 1763 г. оказалось, что по этому разсчету при заводахъ Симбирской и Казанской губерніи, между которыми длилась ныншняя Пермская губернія, должно быть только 8,362 души, между тмъ какъ въ наличности ихъ было 26,627 душъ, слдовательно 17,266 излишнихъ, На однихъ семи заводахъ Акинія Демидова, пришлыхъ и непомнящихъ совершенно ни родства ни помщиковъ оказалось 4,124 душъ, сверхъ 2,604 душъ таковыхъ же приписанныхъ вчно къ этимъ заводамъ еще въ 1736 г. Бергъ-коллегія, донося о томъ сенату, требовала приписанія излишнихъ противъ пропорціи крестьянъ къ казеннымъ заводамъ, которые, по дурной администраціи,— чего, впрочемъ, не высказала бергъ-коллегія,— терпли недостатокъ въ рабочихъ рукахъ. Еще замчательне сенатскій докладъ 30 декабря 1766 г. Тамъ сказано, что, на заводахъ Акинія Демидова, пришлыхъ съ разныхъ губерній, посл ревизіи 1724 года, показано 6,862 души. Сенатъ опредлилъ: съ казенныхъ заводовъ пришлыхъ, которыхъ, посл той же ревизіи 1724 г., показано по вдомостямъ 2,367 душъ, не высылать обратно на прежнія мста ихъ жительства. Съ партикулярныхъ заводовъ Демидовыхъ, барона Строганова, Петра и Гаврилы Осокиныхъ, бглыхъ, въ числ 4,493 душъ, также не высылать. Причины оставленія выставлены правительствомъ слдующія: такое число бглецовъ трудно выслать безъ огромныхъ конвоевъ, они разойдутся по лсамъ, или за границу, населеніе пустыхъ мстъ необходимо, и высылкой пришлыхъ людей ‘распространенные только заводы въ опустошеніе приведены быть могутъ’, наконецъ, и то обстоятельство, что бглецы, жившіе на заводахъ, отстали уже отъ пашни и не уживутся и уйдутъ опять отъ своихъ владльцевъ, да еще подговорятъ съ собой и другихъ. И такъ, всхъ бглецовъ ршено было навсегда при заводахъ оставить, строго только запретивъ впередъ принимать бглыхъ изъ внутреннихъ губерній. Но это строгое запрещеніе было не первое и далеко не послднее.

Не вс бглые заходили такъ далеко. Не разъ они образовывали сильныя поселенія ближе къ западу. Вотъ, что сообщилъ въ 1724 г. Пензенскій воевода Скобельцынъ о поселившихся на рчк Карамыш бглыхъ крестьянахъ: ‘Принималъ и селилъ ихъ Серудобинской слободы солдатъ Осипъ Клоповъ, называясь атаманомъ, да сходецъ подъячій Иванъ Петровъ, а по переписи же оныхъ, сказываютъ, съ 600 человкъ, на конхъ садятся оружейныхъ людей, и сдланъ у нихъ городокъ и огороженъ заметомъ, и выходятъ они къ станичной изб въ праздничные дни съ ружьемъ и стрляютъ, да сверхъ переписи есть еще съ 400 человкъ, которые называются казаками, а другіе отставными, драгуны, и солдаты. Правительствомъ приказано двинуть туда военную силу и уничтожить это поселеніе, захвативъ по возможности главныхъ заводчиковъ и жестоко наказавъ ихъ.’ Какія были послдствія? неизвстно, но сказаннаго достаточно, чтобы показать, какимъ духомъ исполнены были эти самовольные поселенцы, эти сходцы изъ областей внутренней Россіи. Рядомъ съ оффиціальными указаніями на постоянный огромный притокъ бглецовъ въ Поволжье и въ Прикамье, въ первой половин XVIII вка, идутъ столь же оффиціальныя указанія на усиленіе разбойничества. Очевидно, что, когда часть гулящихъ людей, сходцевъ въ промыслахъ, въ приписк къ заводамъ и новопостроеннымъ крпостямъ, искала убжища и, въ тоже время, обезпеченія своего существованія, другая часть разгуливала съ кистенемъ по дорогамъ, или разъзжала по Волг, взимая съ промышленниковъ насильственную подать и вмст съ тмъ мстя правительству и обществу за лишеніе воли. Свднія о разбояхъ въ здшнемъ (Казанскомъ) кра поражаютъ своею значительностію, приведемъ только немногія. Въ 1744 г. доносилъ директоръ китайскаго каравана Лобратовскій, плывшій водою въ Сибирь, что на него до самой Казани чинимы были нападенія отъ разбойниковъ, что онъ едва могъ отбиться отъ нихъ пушками, что на одной Ок повстрчалъ онъ боле 50 ограбленныхъ судовъ, на которыхъ народу находилось человкъ по 60, что многое число назжалъ онъ раненыхъ. Въ 1744 г. разосланы были военныя команды и составлены инструкціи для сыщиковъ, а, въ 1756 г., вотъ, что доносилъ одинъ изъ такихъ сыщиковъ, маіоръ Бражниковъ съ Волги: имлъ онъ бой съ разбойниками, въ которомъ убито изъ его команды 27 человкъ, а ранено 5, а изъ разбойниковъ убито до смерти эсаулъ да еще до 5 человкъ, а живыхъ получить не могъ, ибо при нихъ находились пушки и весьма вооружены, да Казанской сыщикъ майоръ Ермолаевъ поймалъ въ Чебоксарахъ одного разбойника, который показалъ съ пытки, что одна разбойничья партія ниже Чебоксаръ на Волг, на 2 лодкахъ съ 5 пушками и 60 человкъ, должна была въ ночь на 28 мая сухимъ путемъ и водою явиться въ Чебоксары, а онъ съ 2 товарищами посланъ былъ зажечь городъ, что другая также вооруженная партія стоитъ на 2 лодкахъ въ Ок выше Нижняго, что вс партіи должны били соединиться въ Нижнемъ Услон и идти къ Астрахани, дйствуя общими силами. Разбойники находили поддержку въ крестьянахъ, остававшихся у помщиковъ. Въ 1744 г., они являлись въ многолюдныя селенія князя Хованскаго и Шереметьева, избили тхъ, кто защищался, и забрали оброчныя деньги и крпости на крестьянъ. Изъ примра Чебоксаръ видно, что и города не были вполн безопасны отъ ихъ нападеній. Въ 1756 г., доносила Алатырская провинціальная канцелярія, при которой находилось 97 человкъ солдатъ съ копьями и рогатинами, что въ ночь на 3 марта вошли въ Алатырь разбойники, разбили провинціальный магистратъ и взяли солянаго сбора денежной казны 949 p., что на рк Сур весной они разбиваютъ и грабятъ казенныя и частныя суда, чиня многія мятежныя убійства, что необходимо прислать въ Алатырь по крайней мр сто ружей и пороху, потому что онъ ждетъ новаго нападенія.

Таковы были неминуемыя слдствія огромнаго притока въ востоку людей гулящихъ, сходцевъ съ земель, на которыхъ укрпило ихъ правительство. Разсматривая современные правительственные акты, нельзя не замтить нкоторыхъ выгодъ, проистекавшихъ отъ этихъ побговъ. Бглецами населялись украйны Россіи, чрезъ нихъ колонизація русскаго племени проникала далеко въ глубь инородческаго населенія и должна была могущественно содйствовать распространенію между ними промысловъ и хлбопашества. Бглецами только и держались наши заводы въ сверо-восточномъ углу европейской Россіи и крпости Оренбургской линіи, необходимыя для сдерживанія степныхъ кочевниковъ. Не забудемъ, что эти колонисты составляли самую предпріимчивую, самую энергическую часть сельскаго населенія. Малодушный и робкій духомъ покорно склонялся подъ условія крпостного права, смлый уходилъ въ Астраханскія степи, на заводы Пермскіе, въ Оренбургъ. Но не мене ясно также, что правительство должно было употреблять вс мры для сдержанія этого буйнаго населенія, для ограниченія числа сходцевъ, превращенія побговъ. Страшные разбоя должны были вызывать охранительныя мры, и безъ нихъ мирнымъ жителямъ городовъ и селеній грозила почти постоянная опасность со стороны инородческаго населенія. Одно страшное возстаніе башкирцевъ, вслдствіе проповди Батырши, грозило уничтожить первыя прочныя заселенія. Горные заводы частныхъ владльцевъ и безъ того должны были ограждаться стнами. О завод Троицкомъ на рчк Кидаш, принадлежавшемъ Осокину, капитанъ Рычковъ, объзжавшій Казанскую и Оренбургскую губерніи въ 1769 и 1770 гг., говоритъ, что онъ укрпленіями превосходилъ многія уздные города, сверхъ стны съ башнями вн заводскаго строенія были подланы батареи. Иначе и быть не могло въ кра, еще несовершенно подчиненномъ, населенномъ племенами, хорошо помнившими свою независимость. Даже въ настоящее время старожилы Инсарскаго узда Пензенской губерніи разсказываютъ о постоянномъ страх, въ какомъ дерзали ихъ кубанцы,— такъ называли они разбойническія шайки инородцевъ. Что же было дале къ юго-востоку?! Давнею заботою правительства было по этому: съ одной стороны сколь возможное усиленіе прочныхъ земледльческихъ поселеній, съ другой — обезопасеніе ихъ рядомъ военныхъ укрпленій. Мры относительно того и другого идутъ параллельно. Усилить земледльческое населеніе можно было или водвореніемъ русскославянскихъ колонистовъ, или обращеніемъ къ христіанству и земледлію инородцевъ. Заботы о томъ и другомъ мы видимъ со времени покоренія Казани. Поселеніе ново-крещеныхъ отдльными селеніями, заботливыя отдленія ихъ отъ магометанъ и язычниковъ началось еще при Иван Грозномъ. Чмъ слабе были начатки христіанско-земледльческаго инородческаго населенія, тмъ заботливе старались объ его охраненіи. Особенную ревность показала въ этомъ случа Елисавета Петровна, но изъ всхъ мръ, принятыхъ для водворенія крещеныхъ колонистовъ, ни одна не была такъ умстна, какъ поселеніе крещеныхъ калмыковъ, по плану того же просвщеннаго Неплюева, которому такъ много обязанъ своимъ устройствомъ Оренбургскій край. Читая этотъ докладъ по этому случаю, занимающій 12 огромныхъ страницъ Полнаго Собранія Законовъ, жалемъ только объ одномъ, что позднйшіе администраторы такъ скоро забыли умныя соображенія ученика Петра Великаго, соображенія, оправданныя блестящими успхами. Калмыковъ поселили въ Ставропол тамъ, гд Волга начинаетъ, передъ своимъ ршительнымъ поворотомъ къ югу, образовывать Самарскую луку. Съ необыкновенною внимательностью обсуждено настоящее положеніе новыхъ поселенцевъ, и указаны мры къ лучшему достиженію главной цли ихъ поселенія. Воспротивившись своду русскихъ селеній изъ среды земель, отведенныхъ крещенымъ калмыкамъ, Неплюевъ доказалъ возможность сильнаго вліянія этихъ селеній на распространеніе между калмыками хлбопашества и утвержденія чистоты христіанскаго ученія {См. извлеченіе изъ этого доклада Неплюева въ конц статьи, въ особомъ приложеній. Ред.}.

Я не имю времени подробнй остановиться на мрахъ правительства, относительно ново-крещеныхъ, и долженъ ограничиться сказаннымъ. Населеніе края русскимъ племенемъ производилось чрезъ раздачу земель церквамъ и монастырямъ, которыя населяли на нихъ поселенцевъ изъ внутренней Россіи, и преимущественно черезъ испомщеніе землями людей служивыхъ. Послднимъ достигалась двойная цль: и заселялся край русскими, и защищался отъ племенъ инородческихъ. Извстно, что главная обязанность служилыхъ людей состояла въ томъ, что, по первому призыву правительства, они должны были являться людны, конны и оружны. По положенію Ивана Грознаго, владльцы земель съ каждыхъ 100 четвертей, т. е. 50 десятинъ, должны были выставить одного коннаго воина въ доспх. Большая часть дворянскихъ фамилій здшняго края происходитъ отъ этихъ служилыхъ людей. Къ сожалнію, зная многое о бглыхъ крестьянахъ, мы мало знаемъ о поселенныхъ здсь дворянахъ. Грамоты царей на владніе землями или утрачены ими, или валяются гд нибудь, забытыя потомками служилыхъ людей XVI и XVII столтій. Въ огромномъ собраніи актовъ, изданныхъ Археографическими Экспедиціей и Коммисіей, самая малая часть безспорно приходится на долю Казанской губерніи. Что большинство актовъ не погибло, доказывается большимъ собраніемъ чистопольскаго мщанина Мельникова. Что жалованныя грамоты царей, въ парч и съ печатями, валяются на чердакахъ барскихъ домовъ здшняго края, на это, къ сожалнію, я самъ имю доказательства. Оттого такія проблы въ нашей исторіи колонизаціи.

Особеннымъ усердіемъ въ заселеніи здшняго края отличались первые государи изъ дома Романовыхъ. Они не ограничивались испомщеніемъ землями русскихъ служилыхъ людей, а селили переводимыхъ дворянъ изъ отнятыхъ у Польши земель, переводили сюда литовскій и польскій полонъ. Такъ, при Алекс Михайлович, пригороды Мензелинскъ и Заинскъ были заселены плнными поляками, Старый-Шешминскъ, Новый-Шешминскъ, Балярскъ, Тимскъ и Ерыклинскъ — смоленскою шляхтою. Въ конц царствованія Петра великаго, ни въ одномъ изъ нихъ не было мене 500 служилыхъ людей, въ большей части число ихъ приближалось къ тысяч. Все это были породные люди, имвшіе нкогда, какъ доносилъ въ 1750 г. полковникъ Мельгуновъ, на сторон его королевскаго величества польскаго маетности и земли. Ихъ верстали землями въ приказ Казанскаго дворца и обязывали службою наравн съ русскими служилыми людьми. Актовъ, относительно ихъ поселенія, также издано мало, но они уже собраны частію и въ скоромъ времени могутъ быть сдланы извстными публик.

Несравненно боле свдній ни имемъ относительно устройства разныхъ охранительныхъ линій и укрпленій. Охраненіе южныхъ границъ государства рядомъ заскъ, валовъ, земляныхъ укрпленій, преижущественно со стороны Крымескихъ татаръ, началось издавна. Уставы о станичной и сторожевой служб окончательно были выработаны при Михайл едорович. Изъ поселенныхъ по чертамъ и линіямъ служилыхъ людей образовались вс однодворцы русской Имперіи и значительная часть мелкаго дворянства. Съ царствованія первыхъ Романовыхъ ведутъ, вроятно, свое начало и черты Восточной Россіи. Изъ нихъ Симбирская черта, для обороны границъ между Дономъ и Волгою, шла отъ Симбирска въ ныншнюю Пензенскую губернію, до существующаго понын пригорода Атемара и до города Инсара. Для постройки ея, въ 1649—1654, ежегодно употреблялось отъ 3,500 до 5,000 человкъ. Она тянулась отъ Уреня на Тагай и дале до впаденія рчки Юшанки въ Сельдь, впадающую въ Свіягу, потомъ по Сельди, но правому ея берегу. Къ тому же времени относится и укрпленіе Закамскихъ линій. Въ инструкціи тайному совтнику Наумову, 19 февраля 1731 г., сказано, что пригороды Казанской и Симбирской губерній населены были предками ея величества, государыни Анны Ивановны, и, что дды и прадды переселенцевъ, будучи служилыми людьми, драгунами, солдатами, копйщиками, рейторами и прежнихъ службъ городовыми дворянами, имя помстныя земли по окладамъ и будучи избавлены отъ податей, обязаны были конную и пшую службу исполнять, и пограничныя мста, какъ свои жилища, отъ непріятельскихъ набговъ охранять и защищать. Закамскихъ линій было дв, старая и новая. Цль ихъ была защищать заволжскихъ и закамскихъ жителей, отъ набговъ калмыковъ, башкировъ, киргизовъ и каракалпаковъ. Старая линія начиналась у Волги у пригорода Благо-Яра, шла вдоль Черемшана, мимо пригородовъ Ерыклинска, Тимска, Билярска, на слободу Екатериникскую, и пригороды Заинскъ, Мензелинскъ, а оканчивалась у рки Ика, близъ села Троицкаго или Матвева. Устройства ея было сходно съ общимъ устройствомъ нашихъ сторожевыхъ линій. Открытыя долины ркъ, перескающія линіи, были перекопаны рвомъ и валомъ, на этихъ валахъ въ разныхъ мстахъ основывались окопы, подъ защитой которыхъ поселялись служилые люди, по лсамъ длались заски. Линія укрплялась городками, островами, надолбами, прозжими воротами, башнями и лсными завалами, для поддержанія которыхъ въ цлости налагалась обязанность на сосднія населенія. Подробности сторожевой службы опредлены уставомъ и инструкціями воеводамъ. Первая мысль объ устройств новой Закамской линіи принадлежитъ, кажется, Петру Великому, который основалъ пригороды Алексевскъ, Сергевскъ. Вслдствіе указа 1727 года, о поселеніи въ Россіи драгунскихъ и пхотныхъ полковъ, преимущественно по границамъ, назначено было въ тогдашней Казанской губерніи поселить десять полковъ: до одному въ Пенз, Саратов, Самар и Царицын, а остальные по росписанію военной коллегіи. Земли для нихъ предписано отводить изъ государевыхъ оброчныхъ, также изъ дворцовыхъ, архіерейскихъ и монастырскихъ дачъ. Мысль о поселеніи полковъ принадлежитъ Петру Великому. Въ 1728 г., предписано было длать укрпленія, палисады и маяки въ провинціяхъ Уфимской и Соликамской, и подтверждено объ укрпленіи тамъ городовъ и остроговъ для защиты отъ нападеній кочевыхъ народовъ, башкирцевъ и т. д. Въ 1731 г., Сенатъ далъ указъ тайному совтнику Наумову и полковнику Оболдуеву о построеніи новой Закамской линіи. Казанскому губернатору было предписано выслать немедленно 3,000 человкъ рабочихъ изъ Закамскихъ уздныхъ жителей, на кормныхъ положено 30 алтынъ въ мсяцъ на человка изъ сбора Казанской губерніи. Въ 1733 г., потребовано было со всей Казанской губерніи 15,000 человкъ рабочихъ въ дв смны: первая должна была собраться въ 1 мая и работать до половины іюля, вторая съ половины іюля по 1 октября. Въ замнъ бжавшихъ требовали новыхъ рабочихъ съ тхъ деревень, откуда были послдніе. Плату назначено было производить по плакату, провіантъ имть свой. Новая линія начиналась отъ рки Самары, у пригородка Алексевскаго, шла черезъ слободу Красный-Яръ, потомъ вдоль рки Сока на пригородъ Сергіевскій, фельдшанецъ Кондурчинскій, Черемшанскій, Шешминскій и Кичуевскій, у котораго она оканчивалась на рк Кичу. Петръ Рычковъ, въ топографіи Оренбургскаго края, говоритъ, что ее предположено было довести до рки Ика, но что эта мысль оставлена въ 1734 г., по случаю открытія оренбургской экспедиціи. Всего протяженія эта линія иметъ 222 вер., вала же, прикрывавшаго открытыя мстности, 165 верстъ. Въ лсныхъ же мстахъ, она защищалась засками. Линія проведена такъ, чтобы доставить валу хорошую ружейную оборону. По всей длин, разстояніемъ другъ отъ друга на 100 или 120 сажень, устроены редуты. Редуты и фельдшанцы служили главными опорными пунктами и были правильно укрплены. Ихъ остатки виднются до сихъ поръ, они доказываютъ, что укрпленія были снабжены орудіями, два чугунныя орудія валяются въ Сергіевск. Военныя поселенія, которыми оберегалась эта линія, составляли ландъ-милицію, учрежденную въ 1731 г. По указу 7 мая, 1733 г., положено было 3 конныхъ и 1 пхотный ландъ-милицкихъ закамскихъ полковъ назвать по мстамъ ихъ поселенія. Это были шешминскій, билярскій и сергіевскій конные и алексевскій пхотный полки, солдатамъ и офицерамъ нарзывались земли: рядовому пхотному полагалось по 20 десятинъ, конному около 55 десятинъ. Устройство Закамской линіи прекратилось вслдствіе открытія оренбургской экспедиціи и переселенія ландъ-милицкихъ полковъ въ степныя мста по Самар, Ульв и Яику. Но не прекратилось поселеніе тамъ людей служилыхъ. Съ 30-хъ годовъ прошлаго столтія, мы имемъ многочисленный рядъ указовъ о поселеніи въ Казанской губерніи отставныхъ солдатъ….. {Къ сожалнію, рукопись покойнаго осталась неоконченною, но и то немногое, что дошло до насъ, весьма ясно и опредлительно ставитъ новый и важный вопросъ въ исторіи нашего народа о его колонизаторской дятельности въ прошедшемъ, которую, въ древній ея періодъ, можно сравнить только съ трудами сверо-американцевъ. Авторъ усплъ даже намтить т стороны этого вопроса, которыя подлежатъ дальнйшей научной разработк, и потому его трудъ, не смотря на свою незаконченность, сохранитъ тмъ не мене свое значеніе, какъ починъ въ весьма интересномъ отдл отечественной исторіи, и какъ будущая его программа. Впрочемъ, изученіе этого вопроса въ прошедшемъ иметъ и жизненное значеніе, вслдствіе освобожденія крестьянъ, народу открывается снова возможность силою колонизаціи содйствовать объединенію Россіи, что до сихъ поръ лежало всею своею тяжестью на одномъ правительств, и имло для себя одни средства административныя, весьма дорогія и не всегда достигающія цли. Читая статью С. В. Ешевскаго, невольно изумляешься тому, какъ наши предки, безъ нашихъ современныхъ средствъ, умли длать такія завоеванія, какія и нын были бы трудны для громадной арміи, а главное, ихъ завоеванія были прочны, потому что они были связаны съ экономическими интересами и тхъ, которые завоевывали, и тхъ, которые были завоевываемы, также и потому, что наши древніе колонисты сверо-восточнаго края, какъ они ни были низки, по сравненію съ нами, степенью культуры, но развитіе личности въ нихъ было высоко, а потому десятокъ такихъ людей стоилъ многихъ сотенъ. Ред.}

О. Ешевскій.

ПРИЛОЖЕНІЕ

КЪ СТР. 264.

С. В. Ешевскій не указываетъ въ точности, къ какому году относится докладъ Неплюева объ устройств калмыковъ, помщенными въ Полномъ собраніи законовъ, но, просмотрвъ все, что относится къ этому предмету въ царствованіе Елисаветы Петровны, мы убдились, что это именно тотъ самый докладъ, который помщенъ въ сенатскомъ указ, отъ 28 сентября 1747 г. (XII томъ, No 9,444, стр. 761), откуда мы и заимствуемъ его для поясненія словъ нашего автора. Управленіе Неплюева Оренбургскимъ краемъ составляетъ одинъ изъ замчательнйшихъ эпизодовъ вашей исторіи прошедшаго столтія, и заслуживалъ бы вполн монографіи. Какъ мы слышали, матеріаловъ къ такому труду чрезвычайно много, и они ждутъ своей обработки.

Неплюевъ доносилъ сенату отъ 17 апрля 1746 года, и сенатъ въ своемъ указ отъ 28 сентября 1747 года помщаетъ текстъ его донесенія слдующимъ образомъ:

1. ‘Разводъ и размежеваніе земель Калмыцкихъ чиновнымъ людямъ, и зайсангамъ, и улусамъ, которымъ земель отведено еще не было, опредлилъ (т. е. Неплюевъ) нын дйствительно производить, а напредъ съ помщичьими деревнями несмежныя и неспорныя земли, а именно, зайсангамъ, по сил апробованнаго Правительствующимъ Сенатомъ опредленія, противъ рядовыхъ вдвое, подъ пашню по сороку четвертей въ пол, а въ дву потомужъ, снныхъ покосовъ до двсти копенъ, а старшинамъ войсковымъ, противъ оклада покойнаго владльца Никиты Дербетева, по ихъ жалованью съ уменьшеніемъ, по сту четвертей въ дол, а въ дву по томужъ, а писарю противъ ихъ вполы, которые же ратные старшины изъ владлъческихъ дтей и отцовскихъ земель не имютъ, тмъ противъ зайсанговъ вдвое, а прочимъ ратнымъ старшинамъ, не имющимъ земель, противъ зайсанговъ, хотя бъ они были и не изъ зайсанговъ, къ чему наряжены два оберъ-офицера, да два изъ геодезистовъ съ надлежащими наставленіями, а для разбора о помщичьихъ деревняхъ и земляхъ, якоже и для осмотра всего тамошняго вдомства, и какъ тутъ Калмыцкіе улусы и новыя для нихъ селенія расположены, опредлилъ тамошнему комменданту, полковнику Останкову, хать самому, сколько же всхъ крещеныхъ калмыкъ тамъ имется съ женами и съ дтьми и при нихъ лошадей, скота и ружья, о томъ въ Правительствующій Сенатъ приложилъ при ономъ краткій рапортъ, а o чиновныхъ ихъ людяхъ особая именная вдомость съ ихъ окладами.

2. ‘Калмыцкіе жъ де старшины и знатные люди прилежно просили, чтобъ находящійся въ ихъ калмыцкихъ дачахъ рыбныя ловли, которыя состоятъ въ окладахъ по Самарской канцеляріи, а съ нкоторыхъ надлежитъ свой по тамошней канцеляріи сбирать, отдать имъ за тотъ де окладъ безъ перекупки вчно, обязуяся тотъ окладъ платить бездоимочго, сверхъ того Ставропольская канцелярія ему тайному совтнику (Неплюеву) представляла, чтобъ въ калмыцкихъ дачахъ, вмсто русскихъ людей, калмыкъ по желаніямъ ихъ къ строенію мельницъ допущать, объявляя, что съ тхъ мельницъ оброки, какіе положатся, можно съ нихъ калмыкъ взыскивать, и понеже де первое, то есть рыбныя ловли, какъ то онъ усмотрть могъ, крещеные калмыки признаваютъ себ за удовольствіе, да и къ утвержденію ихъ не жало можетъ то способствовать, ежели бы въ такіе и тому подобные промыслы вступятъ, и отъ того пользу свою спознаютъ, того ради абъ отдач оныхъ рыбныхъ ловель калмыцкимъ старшинамъ и знатнымъ людямъ учинилъ опредленіе, ибо де когда имъ калмыкамъ земли въ свойство отведены, то они стали бить яко помщики, которымъ по указамъ и по писцовымъ наказамъ въ ихъ дачахъ имющіяся окладныя рыбныя ловля и другіе промыслы безъ перекупки отдавать велно… Также престеречь, чтобы обртающіеся въ Ставропольскомъ вдомств помщичьи крестьяне и между калмыки живущіе разночинцы и отставные въ служб, которые пожелаютъ, своихъ изворотовъ въ рыбныхъ ловляхъ лишены не были, съ платежемъ въ опредленную, сумму по пропорціи, что же касается до мельницъ, то по усмотрнію его весьма не надежно, чтобъ ихъ одни калмыки нын строить и содержать могли, то опредлилъ ихъ къ тому приводить, дабы они на нсколько лтъ для обученія своего изъ россійскихъ людей кого въ компанію принимали, и когда кто такимъ образомъ изъ калмыкъ на своей земл мельницу построитъ компаніей, слдственно и всякой изворотъ на своей земл дать воленъ, а кои отъ Ставропольской канцеляріи для пріумноженія тамошнихъ доходовъ будутъ позволены строеніемъ на порозжихъ земляхъ, съ тми поступать по сил генеральныхъ указовъ непремнно. 3. ‘Правительствующій Сенатъ, по представленію его между прочаго въ 23-мъ пункт изволилъ подтвердить, чтобъ въ город Ставропол питейную продажу оставить въ общую калмыцкую пользу, а не такъ, какъ напредь того одинъ калмыцкій полковникъ ею интересовался, и нын же въ бытность его (Неплюева) тамо оная питейная продажа съ общаго всхъ калмыцкихъ чиновныхъ людей согласія, на первое время отдана въ откупъ одному изъ записавшихся въ Ставропольское гражданство купцовъ, на три года изъ платежа по 495 рублей въ годъ, съ такимъ утвержденіемъ, чтобъ, кром города, въ улусахъ и ни гд инде ее тому откупщику не имть, и цну бъ содержать не выше того, какъ въ окрестныхъ мстахъ состоять иметъ, означенныя же откупныя деньги опредлилъ употреблять: 1) часть на пріуготовленіе калмыковъ къ воинской ихъ справ требующіяся сбруи и на пропитаніе и снабженіе бдныхъ калмыкъ, 2) на канцелярскіе и прочіе расходы въ калмыцкомъ суд, а понеже отъ того канцелярскаго расхода, безъ сомннія, будутъ остатки, изъ оныхъ опредлилъ онъ вдов умершаго владльца Никиты Дербетева жен съ малыми ея дтьми до указа производить по 30 рублей въ годъ, а буде когда оныхъ остаточныхъ денегъ будетъ довольно, то давать ей и до 50 рублей въ годъ, по примру, какъ та бывшаго тамо калмыцкаго полковника Шоры жен его вдов, по сил указа изъ коллегіи иностранныхъ длъ, до ея замужества давалось, сколько же за тмъ канцелярской суммы будетъ оставаться въ годъ, о томъ велно въ Оренбургскую губернскую канцелярію рапортовать съ мнніемъ, ибо де и оное надлежитъ въ калмыцкую же пользу употреблять, а особливо прилично то на ново приходящихъ бдныхъ калмыкъ, 3) раздлить по пропорціи жалованья войсковымъ старшинамъ, а ратнымъ токмо тмъ, кои изъ владльческихъ дтей, дабы они предъ прочими тмъ имли отмну и лучше себя содержать могли, которымъ опредленіемъ вс они являются довольны.

4. ‘По представленію де отъ тамошняго духовнаго правленія и по усмотрнію его, что Ставропольская соборная церковь прочна быть не можетъ: ибо такъ обширно застроена, что отъ великой тягости вс стны роспираетъ, и въ нкоторыхъ мстахъ углы изъ замковъ вышли, и во время дождя бываетъ въ ней такая теча, что святая литургія съ трудомъ совершается, опредлилъ онъ тайный совтникъ на первое время состроить церковь теплую деревянную близъ соборной, вн церковной суммы, и оную соборную, сколько можно, подпорами утверждать, а кровлю да одинъ тесъ съ лубьемъ накрыть…. Къ строенію же той церкви принуждено будетъ вспомогать оставающимися отъ неполнаго комплекта деньгами, и изъ суммъ на Ставропольской штатъ положенной, войсковымъ старшинамъ, а ратнымъ токмо темъ, кои изъ владльческихъ дтей, дабы они предъ прочими тмъ имли отмну, и лучше содержать себя могли, которымъ опредленіемъ вс являются они довольны.

5. ‘Что тамо за помощію Божіею обстоитъ все благополучно, а какъ чиновные, такъ и вс калмыки настоящимъ новымъ ихъ правленіемъ на основаніи вышеозначеннаго, отъ Правительствующаго Сената апробованнаго, опредленія являются быть весьма довольны: ибо будучи нын подъ особымъ своимъ судомъ съ присутствіемъ комменданта, каждый пользу свою чувствуетъ и видитъ, особливо улусные рядовые калмыки, узнавъ, что прежняя и нагло надъ ними бывшая владльцовъ и зайсанговъ власть воздержана, весьма довольны, и уже ни мало обидть себя не допущаютъ, но приходя въ калмыцкій судъ или къ комменданту о всхъ своихъ нуждахъ доносятъ, и получаютъ всякую свою справедливость, и уже многіе изъ калмыкъ принимаются ремесломъ и торговъ за разные промысли, изъ чего и фундаментальному ихъ житью предвидится добрая надежда, и чиновные изъ нихъ люди нын содержатъ и ведутъ себя въ такомъ порядк и умренности, какъ имъ бить надобно, и какъ онъ (Неплюевъ) будучи въ домахъ ихъ видлъ, они и жены ихъ и дти во всемъ россійскимъ обычаямъ подражаютъ, и благополучіе свое не такъ въ природ, какъ въ добромъ своемъ поведеніи и въ заслугахъ Ея Императорскому Величеству признавать начали, о чемъ де онъ тайный совтникъ чрезъ всю его бытность довольно внушалъ и толковалъ, и до того привелъ, что нкоторые изъ малолтнихъ своихъ дтей охотно отпускаютъ съ нимъ въ Оренбургъ, чтобъ тамо могли они удобне научиться россійскимъ обыкновеніямъ, изъ которыхъ онъ знатнйшихъ нарочно для того при себ будетъ держать, а другихъ въ такіе руки отдастъ, чтобъ они въ честному обхожденію обыкли, что же касается до содержанія ими православныя христіанскія вры, то и въ семъ лучшихъ изъ нихъ людей нашелъ онъ не неисправнными: ибо какъ они сами, такъ и ясени ихъ и дти церкви божіей по ихъ состоянію довольно прилежными себя оказываютъ, и дтей своихъ русской грамот и письму охотно обучаютъ, и уже нсколько изъ оныхъ говорить, читать и пясать нарочито обученныхъ есть, въ чемъ Ставропольскіе комменданть я протопопъ довольно жмютъ стараніе, и онъ то имъ особливо рекомендовалъ, и однимъ словомъ, ежели въ содержанія сихъ свнь тымъ врещеніемъ новопросвщенныхъ людей установленной порядокъ будетъ всегда наблюдаемъ и ненарушимо содержанъ, то желаемая отъ нихъ польза не только время отъ времени умножаться, но и совершенно можетъ воспослдовать.’

Замчаніе, сдланное гр. П. А. Строгановымъ въ 1801 г. (см. выше, стр. 185), показываетъ, что планы Неплюева не были въ точности выполняемы, и наша колонизація шла далеко не такъ успшно, какъ должно было того желать. Между тмъ, прочтя донесеніе Неплюева, мы вполн поймемъ значеніе похвалы, съ которою отзывается о немъ С. В. Ешевскій. Русское правительство въ лиц своего представителя являлось инородцамъ, какъ пополненіе того, чего они не могли добыть изъ себя, какъ средство противъ тхъ внутреннихъ болзней, которыми страдалъ бытъ калмыковъ, предоставленный самому себ. ‘Будучи нын подъ особымъ своимъ судомъ съ присутствіемъ комменданта, говоритъ Неплюевъ, каждый пользу свою чувствуетъ и видитъ, особливо улусные рядовые калмыки, узнавъ, что прежняя и нагло надъ ними бывшая владльцовъ и зайсанговъ ихъ власть воздержана, весьма довольны’ и т. д. Понятно посл того, что Неплюевъ при посщеніи домовъ калмыцкихъ увидлъ, что ‘жены ихъ и дти во всемъ россійскимъ обычаямъ подражаютъ.’

Инородческіе вопросы въ нашей исторіи еще не могутъ считаться оконченными, наши предки сдлали много, какъ то видно изъ труда С. В. Ешевскаго, на этомъ тяжеломъ поприщ, намъ остается только довести ихъ работу до конца, почерпая въ своемъ же прошедшемъ уроки опыта. До сихъ поръ, можно сказать, существовали дв системы колонизаціи: одна французская, основавшая исключительно на дятельности правительства, другая — англійская, гд это дло является естественнымъ развитіемъ экономическихъ силъ народа, эту послднюю можно также хорошо назвать и древнерусскою системою. Мы постараемся еще разъ возвратиться къ этому главному узлу нашей исторіи, представивъ его въ параллели съ тмъ, что длается и пишется во Франціи по поводу колонизаціи Алжиріи, если, быть можетъ, во Франціи этотъ вопросъ былъ вызванъ въ слдствіе постороннихъ политическихъ соображеній, то у насъ, помимо всякой политики, онъ служитъ однимъ изъ краеугольныхъ камней нашей будущей исторіи. Что было бы съ настоящимъ, еслибы наши предки не поработали такъ въ свое время въ сверо-восточномъ краю? Чего ожидать въ будущемъ, если мы не поработаемъ во всхъ другихъ краяхъ также, т. е. предоставляя и содйствуя самому русскому народу сплотить органически то, что сосуществуетъ, можетъ быть, не боле, какъ механически?

‘Встникъ Европы’, No 1, 1866

Читайте также: