Д. В. Философов
Д. В. Философов
СПб., 1901 г., ц. 1 р. 50 к.
Розанов В. В мире неясного и нерешенного, Философов Дмитрий Владимирович, Год: 1901
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Трогательная и умилительная книжка! Автор собрал в ней статьи свои, касающиеся брака, семьи, пола, этих ‘бессмертных вопросов’ и тут же рядом, с полным литературным бескорыстием поместил под рубрикой ‘полемические материалы’ все, что только появилось в печати из серьезных возражений на эти статьи.
С необыкновенным смирением и терпением этот замечательнейший русский писатель возражает на мнения своих оппонентов, стоящих по своему дарованию, конечно, в тысячу раз ниже его, и только тогда, когда грубость и непонимание доходит у противника до высших пределов, Розанов скромно замечает: ‘будущность рассудит, кто прав’.
Видно, что автор нисколько не дорожит мнением большой публики. Он не употребил никаких усилий, чтобы сделать свою книгу более удобопонятной, более прозрачной для тех, кто не может или не хочет встречать на пути своего знакомства с писателями ‘камней преткновения’, Розанову не до ‘любезностей’, не до педагогических приемов. Сознав всю важность и значение затронутых им вопросов, убежденный, что рано или поздно люди, отуманенные теперь злобой дня, непременно придут испить к источнику живой воды, автор все свои усилия напрягает на то, чтоб сохранить будущим поколениям этот источник, для чего он, призвав себе в помощь и простых чернорабочих, насаждает вокруг родника сад, без плана, без определенного рисунка, но поражающий своей роскошной растительностью и, конечно, вполне способный охранить источник от загрязнения и высыхания…
В этом смысле хаотическая, полная гениальных прозрений книга Розанова — явление глубоко культурное, и как таковая выходит за пределы литературной критики. Это — святое дело скромного, бескорыстного собирания камней для фундамента будущей культуры, и уже конечно ‘будущее покажет, кто прав’: дешевый памфлетист, нападающий на статьи Розанова, или их автор.
Книга названа: ‘В мире неясного и нерешенного‘. Этим беспритязательным названием автор надеется обратить внимание хотя бы нескольких единичных читателей на таинственные, мистические основы бытия нашего. Для современной интеллигенции — весь этот мир ‘неясного и нерешенного’ очень ясен и давно решен, и не в том, конечно, смысле, что тайна открыта и понята до конца, а в том, что стремление к постижению тайны — есть занятие бесполезное и недостойное человека, стоящего на уровне современного точного знания.
В одном из своих предыдущих сборников Розанов поместил статью под названием ‘Нечто из седой древности’. В основу этой полной замечательных мыслей статьи положено одно ‘неясное и нерешенное’ место из Библии (Исход, IV, 24-26). С какой верой и любовью к исследуемому памятнику старается Розанов, основываясь на тексте Библии, проникнуть в психологию еврейской культуры и за наносными слоями тысячелетий открыть вечное, живое зерно истины. Он вполне сознает трудность своей задачи и, тем не менее, бодро и терпеливо добивается своего.
Другой же, не менее великий писатель, снабженный громадной эрудицией, говорит о том же самом тексте: ‘И faut se contenter de traduire, car le vrai sens en echappe tout-a-fait’ (Renan. Hist, du peuple d’Israel, t.I, p. 188). В этом незначительном примере ясно сказывается коренное различие — мистика Розанова и представителя точного знания Ренана. Первый так и льнет в ‘мир неясного и нерешенного’, вполне убежденный, что в этом мире заключен весь смысл нашего бытия, заключен Бог. Для него, как в свое время для Новалиса, область самого обыденного, житейского кажется полной чудесного и таинственного — в сфере же сверхъестественного, мистического ему легко и привычно. Последний же — почуяв что-то ‘неясное’, тотчас же отметает его, как недоступное научному исследованию, не поддающееся логическому анализу.
‘Многие истины и, может быть, самые важные истины, какие только дано познать человеку, передаются от одного к другому без логических доводов, одним намеком, пробуждающим в душе скрытые ее силы. Мертва была бы наука, которая стала бы отвергать правду потому только, что она не явилась в форме силлогизма’, замечает Хомяков в своих ‘Записках о всемирной истории’.
Талантливейшим представителем такой ‘науки без силлогизма’ и является Розанов.
Впервые опубликовано: ‘Мир искусства’. 1901. No 5. С. 285-286.
Оригинал здесь: http://dugward.ru/library/filosofov/filosofov_rozanov_v_v_mire_neyasnogo.html