Роман Тынянова о Пушкине*
Роман Тынянова о Пушкине*
Роман Тынянова о Пушкине, Гурштейн Арон Шефтелевич, Год: 1937
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Арон Гурштейн
* — Статья опубликована в журнале ‘Октябрь’ No 8, 1937.
Источник: А. Гурштейн. Избранные статьи. М.: Советский писатель, 1959. С. 198 — 201.
Сканирование: А. А. Гурштейн.
Распознавание: В. Есаулов, апрель 2009 г.
Вышли две первые части романа Юрия Тынянова о Пушкине. В завершенном виде это должна быть художественная биография великого русского поэта.
Читатель обращается с огромным интересом к роману Тынянова, потому что сам Пушкин, поэт глубоко ‘автобиографический’ в своем творчестве, не оставил нам своей художественной автобиографии. В вышедших частях романа Тынянов доводит повествование приблизительно до пятнадцатилетнего возраста Пушкина, до публичного экзамена в лицее, когда юный поэт выступил перед Державиным с ‘Воспоминаниями в Царском селе’. Книга Тынянова изображает таким образом,— если вспомнить поэтическую формулу Льва Толстого, — ‘детство, отрочество и юность’ Пушкина.
Но в изображении детских и отроческих лет своего героя Тынянов менее всего идет по путям, проложенным в нашей литературе Л. Н. Толстым. В ряде существенных моментов автор пытается идти вслед самому Пушкину, вслед его художественной прозе. Отличительной чертой пушкинской прозы, черта эта нашла блистательное выражение во французской художественной литературе, у Мериме и Стендаля, — является то, что человеческое чувство, и переживание живописуется не изнутри, не через психологический, а через, внешний рисунок, через рассказ о внешних событиях и происшествиях. Этим путем идет обычно и Тынянов, но у него нет пушкинской прямоты, которая называет все своим именем, которая в изображении предмета, указывает с логической последовательностью все его существенные признаки.
Тынянов предпочитает идти стороной, окольными путями, существенные признаки у него подчинены второстепенным. Это особенно сказывается в изображении самого Пушкина. Автор как бы избегает встретиться с ним с глазу на глаз. Ведь неспроста Тынянов, почти ни разу не называет Пушкина по имени, ограничиваясь упоминанием ‘он’. Вот это постоянное обращение Тынянова к местоимению вместо имени очень характерно для повествовательной его манеры. Непосредственному, прямому рассказу он предпочитает, перифраз, игру на ассоциациях, повествование обиняками. Автор доходит, до такой крайности, что порой кажется: его недомолвка, его умолчание вот сейчас перейдет в молчание.
Роман Тынянова является сугубо книжным, ‘литературным’ романом, и не только потому, что он повествует преимущественно о литературной жизни в России XIX века. ‘Литературность’ его (которую отнюдь не смешивать с литературщиной) заключается именно в том, что он весь построен на литературных ассоциациях, на аналогиях и реминисценциях, на более широком литературном контексте. Тынянов не только заставляет юного Пушкина ассоциировать восприятие призвания поэта со словами французского поэта Пирона, но и первое пробуждение чувственной любви у него поясняет цитатой из Стерна: Каламбур, игра слов, к которым Пушкин охотно прибегал в своих эпиграфах, занимают у Тынянова большое место в самом тексте. ‘Литературность’ проникает всю художественную ткань тыняновского романа, И в этом его существенное отличие от так сказать, ‘первичной’ художественной литературы.
Взять, например. ‘Войну и мир’ Толстого, роман, который рисует ту же эпоху. Толстой непосредственно и так сказать, самостоятельно живописует эпоху,— это источник, для непосредственного художественного: её познания. Тыняновский же роман может служить, лишь дополнением в ряду других литературных памятников, может объяснить нам то, что мы уже знаем помимо него. Тыняновский роман заведомо рассчитан на знание читателем эпохи, на широкую способность к историко-культурным и литературным ассоциациям. Это есть — художественное изъяснение эпохи.
И тем не менее книга Тынянова безусловно относится к лучшим книгам нашей советской беллетристики последних лет. Она не только знакомит в увлекательной форме с биографией великого русского поэта, с периодом его детства и юности. А Тынянову-исследователю, знатоку и тонкому ценителю русской литературы, есть о чем рассказать. Он, в частности, по-новому освещает, роль лицея, входившего как составная часть в преобразовательные, планы Сперанского, и первого его директора Малиновского, принадлежавшего к лучшим русским людям того времени и сломленного жестокой тогдашней действительностью. Ценность книги Тыня-нова не только в том богатом фактическом материале, который положен в ее основу. Тынянову удалось художественно воссоздать целую галерею образов, которые окружали детство, поэта. Наиболее удались, Тынянову, отец и дядя поэта поэт Василий Львович Пушкин, мать Надежда Осиповна, бабушка Марья Алексеевна, своеобразные представители рода Аннибалов, потомки ‘арапа Петра. Великого’.
С развитием романа чрезвычайно растет число эпизодических фигур. Повествование идет не всегда ровно. Тщательно выписанные характеры сменяются едва намеченными эпизодическими персонажами, обозначении лишь двумя-тремя штрихами. Некоторая нагроможденность. чувствуется особенно при обрисовке лицейской обстановки. Здесь местами рассказ сбивается: на пересказ, на скороговорку. Но после некоторого: утомления рассказчик вновь овладевает нитью повествования и заканчивает его блестящей главой о Державине.
Главное свое внимание Тынянов уделяет людям пушкинского окружения, а также представителям литературной среды. Но в ряде эпизодических зарисовок мелькают и лица, стоявшие на вершине тогдашней государственной лестницы: Сперанский, Аракчеев, сам император Александр I. В портрете Александра читатель узнает черты убийственной характеристики, которую ему дал в более поздние годы Пушкин:
Властитель слабый и лукавый,
Плешивый щеголь, враг труда,
Нечаянно — пригретый славой…
Образ Пушкина пока только-только намечается Тыняновым. Даны лишь первые его эскизы, первые приготовления, первые свидетельства напряженной внутренней жизни одаренного юноши. С очень большой тонкостью отмечает Тынянов первые восприятия стихотворной формы, представляющей для поэта своеобразное утверждение действительности: ‘Стихи нравились ему более, чем все другое, в них рифма была как бы доказательством истинности происшествия’.
Роман Тынянова читается с большим интересом. Вкус, ум, тонкость суждений, прекрасное знание предмета, художественный темперамент — все эти качества автора делают книгу Тынянова о Пушкине хорошей, нужной и привлекательной в лучшем значении этого слова.