Роковая поездка на санях, Развлечение-Издательство, Год: 1909 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 20 минут(ы)

Роковая поездка на санях

Нат Пинкертон — король сыщиков. Выпуск 102.

Санкт-Петербург: издательство ‘Развлечение’, 1909.

Создание файла (nbl), март 2012 г.

Глава I. Ужасная находка

В один из зимних дней 1900 года из маленького городка Ньюбург, расположенного приблизительно в ста верстах к северу от Нью-Йорка, выехал красивый автомобиль, в котором сидели трое мужчин. Он то поднимался, то спускался по холмам правого берега Гудзона, направляясь на юг. В автомобиле оживленно беседовали знаменитый нью-йоркский сыщик Нат Пинкертон, его помощник Боб Руланд и известный полицейский инспектор Мак-Коннел.

Они попали в Ньюбург, преследуя преступника, и им удалось задержать беглеца.

Сидя в автомобиле, они обсуждали это дело, одновременно любуясь зимним пейзажем. Со всех сторон возвышались величавые, покрытые снегом горы, деревья сверкали, словно были усыпаны мельчайшими кристалликами, и зрелище это было достойно кисти художника.

Автомобиль в очередной раз поднялся в гору, и путники увидели справа глубокий обрыв. Вдоль него тянулась деревянная ограда.

Вдруг Нат Пинкертон крикнул, оборвав фразу на полуслове:

— Стой!

Шофер обернулся и спросил изумленно:

— Остановить автомобиль?

— Ну да, остановите!

Автомобиль замер, и Нат Пинкертон указал рукой назад. Метрах в десяти ограда была проломлена, а на снегу виднелись следы.

— Мне кажется, — сказал Пинкертон, — что произошло какое-то несчастье!

Все вышли из автомобиля и направились к указанному месту. Пинкертон подошел к краю обрыва и взглянул вниз. Но дна не было видно, так как мешал скалистый выступ в отвесной стене обрыва. Осмотрев следы на снегу, Пинкертон решительно заявил:

— Мы должны обязательно спуститься вниз! По-видимому, туда упали сани. Пассажиры, быть может, еще живы, но погибнут, если мы не окажем им помощи! Надо отыскать наиболее удобное место для спуска!

Мак-Коннел и Боб молча последовали за сыщиком. Они знали, что он никогда не отказывается от своих намерений.

Пинкертон шел вдоль обрыва до тех пор, пока не обнаружил место, где стена была не слишком отвесна и где было много щелей и выступов. Не говоря ни слова, он перелез через ограду и начал осторожно спускаться.

Посмотрев через некоторое время вниз, он обратился к Мак-Коннелу и своему помощнику, следовавшим за ним:

— Я прав! Произошло ужасное несчастье!

Вскоре он и его спутники спустились в пропасть. Им представилось страшное зрелище.

С высоты обрыва, пролетев приблизительно двадцать пять метров, упали сани, запряженные парой вороных лошадей. Сани разбились вдребезги, а лошади погибли, переломив спины.

Санями были придавлены мужчина лет двадцати пяти, в дорогой шубе, и изящная белокурая дама с очень красивыми чертами лица.

— Она еще жива, — воскликнул Боб, наклонясь к ней. — Губы полуоткрыты, она еще дышит!

Пинкертон взял руку молодой женщины, чтобы пощупать пульс.

— Да, она жива! — подтвердил он. — Попытайся-ка, Боб, привести ее в чувство! Быть может, она нам сообщит, каким образом произошло несчастье!

Боб достал маленькую карманную аптечку, которую постоянно носил с собой, опустился на колени рядом с молодой женщиной и влил ей в рот несколько капель из крошечного флакончика. Результат не заставил себя долго ждать: она сделала глубокий вдох и стала дышать равномернее.

Пинкертон тем временем подошел к телу мужчины, левая рука которого судорожно сжимала вожжи. Сыщик поискал бумажник в кармане погибшего, но ничего не нашел. Дорогие, усыпанные бриллиантами часы на тяжелой золотой цепочке были украшены инициалами ‘Г. Т.’

На кошельке стояли те же буквы. В нем оказалось золота и ассигнаций более чем на триста долларов. На руках пострадавшего красовалось несколько дорогих бриллиантовых колец. Пинкертон с большим трудом снял их, в надежде увидеть какие-нибудь выгравированные надписи. На них ничего не было. Однако на белье мужчины стояли те же инициалы: ‘Г. Т.’

Сыщик внимательно поглядел ему в лицо, а затем стал осматривать отвесную скалу, с которой сорвались сани. Чем больше он смотрел, тем сосредоточеннее становилось выражение его лица. Он вынул подзорную трубу и снова начал внимательно осматривать скалу.

Мак-Коннел недоумевал.

Пинкертон положил трубу в карман и произнес:

— Здесь совершено преступление! Лошади были направлены на край обрыва! Молодая чета стала жертвой негодяев! Но я постараюсь найти злодеев!

— Почему вы решили, что произошло преступление? — недоверчиво спросил Мак-Коннел. — Ведь можно предположить, что лошади испугались чего-то, понесли и сорвались вниз?

— Нет, — решительно заявил Пинкертон, — еще наверху я заметил нечто такое, что показалось мне подозрительным!

— Дама приходит в себя! — вдруг крикнул Боб.

Пинкертон тотчас подошел к ней, опустился на колени и наклонился к ее уху.

Она открыла глаза и в полузабытьи стала смотреть куда-то вдаль.

— Вы слышите меня? — спросил Пинкертон.

Она едва прошептала в ответ:

— Слышу!

— Знаете ли вы, где находитесь?

Она ответила не сразу, пытаясь, по-видимому, что-то припомнить. Вдруг на лице ее появилось выражение ужаса, и она, широко открыв глаза, посмотрела на обрыв.

— Вы упали в санях? — спросил Пинкертон.

— Да!

— Каким образом? Расскажите, как было дело!

— Не знаю, — прошептала она. — Кто-то выстрелил, лошади шарахнулись в сторону, я поняла, что грозит опасность… потом… мы сорвались!

— Может быть, вы успели увидеть кого-нибудь?

— Нет!

— Но вы слышали выстрел?

— Да, слышала!

— Как ваше имя?

— Лиза Гриндал!

— А вашего спутника?

— Генри Тарнтон!

— Откуда вы родом?

— Я из Ньюбурга, он из Вестпойнта!

— Он ваш жених?

— Да!

— Подозреваете ли вы кого-нибудь? Были ли у вас или у него враги, способные покуситься на вашу жизнь?

— Нет, врагов у нас не было! Генри такой хороший человек! Кто же мог его ненавидеть?

Она снова лишилась чувств. Пинкертон обратился к Мак-Коннелу:

— Вот и подтвердилось мое предположение, что совершено преступление! Какой-то негодяй напугал лошадей, выстрелив рядом с ними, они шарахнулись в сторону, сбили ограду и вместе с санями полетели в пропасть! Вполне понятно, что молодая женщина не видела негодяя, совершившего это злодеяние!

— Но что со скалой? — спросил Мак-Коннел. — Почему вы так внимательно разглядывали ее?

— У меня есть на это серьезные основания, и я осмотрю ее еще раз более тщательно! Ты немедленно поднимись наверх! — обратился он к Бобу. — До Вестпойнта недалеко! Вызови оттуда полицейского врача и наведи справки о семье мистера Тарнтона, которого мы нашли мертвым! Его близким тактично сообщи о случившемся, а потом во что бы то ни стало достань мне веревочную лестницу.

— Будет сделано!

— Не забудь поставить в известность полицию!

Боб вскарабкался вверх по обрыву, и спустя несколько минут раздался шум его автомобиля, мчавшегося в Вестпойнт.

Нат Пинкертон с Мак-Коннелом остались внизу. Сыщик не сказал ему, что именно он увидел на обрыве, хотя инспектор сгорал от нетерпения. Как Мак-Коннел ни разглядывал скалу, ничего особенного он там не заметил…

Глава II. Важные наблюдения

Нат Пинкертон тщательно обыскал сани, потом проверил карманы мисс Гриндал, но нигде не обнаружил ничего такого, что могло бы как-то объяснить случившееся.

Ничего не оставалось, как только ждать возвращения Боба.

Через два часа снова послышался шум автомобиля. Пинкертон с любопытством взглянул наверх, откуда должны были появиться вновь прибывшие.

Он увидел Боба, который помогал спуститься вниз почтенному седобородому старику. За ними следовали еще один пожилой человек, вероятно полицейский врач, и полисмен в форме. Вскоре все были около саней.

Старик с громким стоном упал на колени возле погибшего мужчины.

— Сын мой! Дорогой мой сын! — воскликнул он и залился горькими слезами.

Пинкертон посмотрел на старика, но не стал его беспокоить. Затем он взял у Боба веревочную лестницу. Полицейский врач занялся молодой девушкой. Осмотрев ее, он сказал Мак-Коннелу, что, по его мнению, несчастной осталось жить всего несколько минут.

Он оказался прав. Лиза Гриндал, не приходя в сознание, скончалась через четверть часа.

Тем временем Пинкертон выслушал донесение своего помощника.

— Вот этот старик, — сообщил Боб, — отец погибшего, мистер Тарнтон. Он владеет большим пороховым заводом в Вестпойнте и поставляет товар местной военной академии. Жена его умерла полгода тому назад и, по его словам, кроме этого сына, у него есть еще два: один учится в Филадельфии, другой путешествует по Европе. Он был вне себя от горя, когда я сообщил ему о происшедшем, и сразу поспешил сюда. По дороге он то и дело бормотал: ‘Несчастный мой сын! Сколько раз я предостерегал его от этой связи!’

Стоявший тут же Мак-Коннел воскликнул:

— Я сразу подумал, что все дело в этой девушке! По всей вероятности, разыгралась драма ревности, и убийца — какой-нибудь неудачливый поклонник!

— Трудно принять подобное предположение, — возразил Нат Пинкертон, пожимая плечами. — Если бы дело обстояло так, как вы полагаете, то она иначе бы ответила на мой вопрос о врагах!

В этот момент старик Тарнтон поднялся. Он несколько оправился от шока.

— Вы мистер Пинкертон? — спросил он, обращаясь к сыщику.

Тот молча поклонился.

Старик подал ему руку и сказал:

— Мне повезло, что именно вы проезжали здесь и обнаружили сани! Мистер Руланд сообщил мне, что, по вашему мнению, здесь совершено преступление. Я согласен с этим предположением: мои лошади десятки раз ездили по этой дороге и знали ее превосходно, так что я отвергаю возможность несчастного случая!

— Сани и лошади принадлежали вам?

— Да, мой сын часто ими пользовался для своих поездок!

— Кто эта молодая женщина?

Старик тяжело вздохнул:

— Это некая Лиза Гриндал, молодая актриса, выступавшая в последнее время в одном из маленьких театров Ньюбурга. Мой сын познакомился с ней около года тому назад в Филадельфии и с тех пор состоял в связи, хотя я всегда противился этому. Из-за него она, по всей вероятности, стала выступать в Ньюбурге. Ей хотелось быть рядом с ним, так как она искренне любила его.

— Но вы не соглашались на брак вашего сына с актрисой?

— Сначала не соглашался, но недавно дал согласие. Я понял, что они так любят друг друга, что разлучить их уже нельзя, и вот вчера мисс Гриндал в первый раз пришла к нам в дом. Я хотел с ней познакомиться, и должен признаться, что она произвела на меня очень хорошее впечатление. Около одиннадцати вечера сын велел заложить сани, чтобы отвезти молодую девушку обратно в Ньюбург. Генри был счастлив, и она не меньше. Он заметил, что Лиза мне понравилась, и понял, что я больше не буду противиться их браку. Когда мне сегодня утром сообщили, что сын не вернулся из Ньюбурга, я не предполагал ничего дурного. В Ньюбурге у него много знакомых, он часто ночевал там. И вдруг появился ваш помощник со страшным известием! Я чуть не умер, да и теперь еще не могу прийти в себя! Я заверяю вас: причина этого несчастья — связь с Лизой Гриндал.

— Почему вы так думаете? — спросил Пинкертон. — Ведь она произвела на вас хорошее впечатление!

— Так-то оно так, но она была актриса! Она несомненно умела притворяться и пустила в ход все свое обаяние, чтобы понравиться мне. У нее, как у всякой актрисы, конечно же, было много поклонников — кто-нибудь из них мог совершить это преступление из-за безумной ревности!

— Я согласен с ним, — сказал Мак-Коннел.

— И я допускаю такую возможность, — спокойно сказал Пинкертон, — но считаю это маловероятным! Впрочем, хочу спросить вас, мистер Тарнтон: ваш сын имел при себе бумажник?

— Да, он всегда носил с собой черный кожаный бумажник с красной шелковой подкладкой. На подкладке были вышиты его инициалы: ‘Г. Т.’

— Но этого бумажника при нем нет! Он исчез!

— Не может быть!— воскликнул старик.

— Не оставил ли он его дома?

— Не думаю! Впрочем, я могу доказать, что бумажник находился при нем!

— Каким образом?

— Незадолго до отъезда Генри в Ньюбург я спросил его, намерен ли он зайти в клуб ‘Унион’. Он ответил утвердительно. Так как мне известно, что там всегда идет крупная игра и что Генри не раз уже проигрывал большие деньги, я попросил его на этот раз не поддаваться искушению. Он рассмеялся и сказал, что мне нечего бояться, так как у него теперь голова занята другим. При этом он вынул бумажник и открыл его. Я увидел, что там лежат лишь разные бумаги, а денег нет. Он сказал, что нарочно не берет с собой денег, чтобы не играть!

— Вы видели, как он положил бумажник обратно?

— Да, он положил его в правый боковой карман, где всегда его держал, затем проводил мисс Гриндал к саням.

Сыщик немного помолчал, а потом сказал:

— Бумажник бесследно исчез. Мы можем, правда, поискать еще раз, но я не думаю, что мы найдем его.

Он еще раз осмотрел тело погибшего мужчины, затем с помощью присутствовавших сдвинул сани, но ничего не обнаружил.

— Я уверен, господа, — заявил Пинкертон, — что бумажник украден тем самым негодяем, который направил лошадей в пропасть! Быть может, он только потому и совершил преступление, что хотел завладеть бумажником!

— Но зачем он ему? — воскликнул старик. — Ведь денег там не было!

— Если бы он хотел обокрасть вашего сына, то наверняка взял бы и часы с цепочкой, и драгоценные кольца и кошелек, в котором лежало триста долларов!

— Но в таком случае я совершенно не понимаю, для чего ему мог понадобиться бумажник! — возразил старик.

— Быть может, в нем хранился важный документ.

Мистер Тарнтон покачал головой.

— Не знаю, какой там мог находиться важный документ!

— Вот это и надо выяснить! Будьте уверены, мистер Тарнтон, я сделаю все, что смогу, чтобы поймать преступника и передать его в руки правосудия!

— Но чтобы взять себе бумажник, — воскликнул Мак-Коннел, — ему нужно было спуститься вниз! Здесь должны быть его следы!

— Мы их не найдем! — возразил Нат Пинкертон.

— Почему?

— Потому что преступник спустился вниз по отвесной скале!

— Каким же образом?

— Очень просто! Он прикрепил наверху веревку и спустился по ней. Таким образом он оказался рядом с разбившимися санями, вынул бумажник из бокового кармана Генри Тарнтона, а затем влез наверх!

— Вот почему вы так внимательно разглядывали скалу! — заметил Мак-Коннел. — И вот почему вы сразу предположили, что тут произошло преступление!

— Совершенно верно! Я увидел кое-что и догадался, что сюда спускался какой-то человек, у выступа, на мягком снегу, остался след от веревки, которая проходила по скале!

— Странно, — отозвался Мак-Коннел. — Если это так, то преступник — прекрасный гимнаст!

— Конечно, это кое-что дает для характеристики преступника. Сейчас я спущусь вниз тем же способом, что и он, — именно для этого я просил достать Боба веревочную лестницу. Может быть, на скале я обнаружу и другие следы!

Пинкертон взял веревочную лестницу и поднялся наверх. В том месте, где упали сани с лошадьми, он привязал один конец лестницы к толстому дереву, а другой — спустил вниз и медленно начал скользить по ней.

Время от времени он останавливался и внимательно осматривал скалу. Добравшись до выступа, он нашел осколки стекла от очков.

— Стало быть, преступник носил очки! — пробормотал сыщик. — Они свалились у него с носа и упали на скалистый выступ, где стекло разбилось. Это очень важная находка!

Придерживаясь одной рукой за лестницу, другой он собрал осколки и положил в карман.

Пинкертон уже хотел продолжать спуск, как вдруг заметил маленький кусочек черной материи.

По-видимому, преступник, упираясь коленом в скалу, зацепился, и у него оторвался от брюк клочок ткани.

Спустившись вниз, Пинкертон не торопился сообщить о своих находках.

— Ну, что, мистер Пинкертон, обнаружили ли вы что-нибудь? — спросил его Мак-Коннел.

— Я вполне доволен тем, что нашел! — спокойно ответил тот. — И я надеюсь, мистер Тарнтон, что в скором времени мне удастся задержать убийцу вашего сына и девушки. Но уже теперь я считаю возможным сообщить, что мисс Гриндал абсолютно ни в чем не повинна, убийство совершилось бы и в том случае, если бы ваш сын не ухаживал за ней. Убийца, вероятно, осуществил бы свой план в каком-нибудь другом месте. Ему прежде всего надо было похитить бумажник.

— Может быть, вы и правы, мистер Пинкертон, — отозвался старик.

— Вот еще что, господа! — продолжал сыщик. — Я бы хотел, чтобы до определенного времени дело не получило огласки. Замолчать его, конечно, невозможно, но надо обставить все так, чтобы причиной смерти этих молодых людей был назван именно несчастный случай! Я позабочусь о том, чтобы весть о происшедшем попала в газеты именно с такой мотивировкой. Тогда убийца не будет опасаться преследования, а это облегчит мне задачу. Так вот, господа, прошу хранить все в тайне и никому не говорить о том, что я занимаюсь этим делом!

Все отправились в обратный путь.

Погибших положили во вместительный автомобиль мистера Тарнтона, в него же сели Боб Руланд и полисмен. Пинкертон, мистер Тарнтон, Мак-Коннел и полицейский врач ехали в другом.

— Вы говорили, — обратился Пинкертон к Тарнтону старшему, — что у вашего сына много знакомых в Ньюбурге?

— Совершенно верно!

— Но у него были друзья и в Вестпойнте?

— Да, но гораздо меньше, чем в Ньюбурге. В Вестпойнте у него несколько друзей среди офицеров и воспитанников старшего курса академии.

— Не было ли среди этих друзей такого, который носил очки?

— Что-то не припомню!

— А в числе ньюбургских друзей?

— Не могу вам сказать! Я мало интересовался друзьями Генри!

— Благодарю вас! Надеюсь, что мои старания скоро увенчаются успехом!

Мак-Коннел не понял, почему Пинкертон спрашивал о человеке в очках, но догадывался, что сыщик имеет на это основания. Дело сильно заинтересовало его, и он с нетерпением ждал развязки.

Спустя полчаса путники прибыли в Вестпойнт, где весть о случившемся произвела сенсацию. Молодой Тарнтон в маленьком городке пользовался всеобщей симпатией, и все жители выражали соболезнование его отцу.

В газетах появилось известие о гибели молодых людей в результате несчастного случая, и никто, кроме нескольких посвященных в это дело лиц, не знал, что в городе находятся знаменитый Нат Пинкертон, его помощник Боб Руланд и полицейский инспектор Мак-Коннел.

Глава III. Пинкертон-вор

В тот же день Пинкертон отправился к лучшему оптику Вестпойнта.

Он предварительно собрал все найденные на выступе скалы осколки от очков, наклеив их на кусочек простого стекла.

Войдя в магазин, он обратился к хозяину с вопросом:

— Будьте любезны, объясните мне, что это за стекло! Я охотно заплачу за справку!

Оптик взял стекло и пошел в мастерскую, откуда вернулся через несколько минут, сказав:

— Это очень сильное стекло для близи!

— Есть ли у вас на складе подобные стекла?

— Есть!

— Продавали ли вы в последнее время кому-нибудь такое стекло?

— В нашем городе — нет, но сегодня утром я отвез такое же точно в Ньюбург, оптику Клариту!

— Вероятно, какой-нибудь клиент заказал его?

— Полагаю, что да, иначе оно бы ему не понадобилось.

— Благодарю вас! Сколько я вам должен?

— Ничего! Хотелось бы только знать, почему вы наводите такие справки?

— Я пока не могу вам сказать! Но завтра в это же время вы все узнаете!

Пинкертон раскланялся и немедленно отправился к старику Тарнтону, в доме которого находились Боб Руланд и Мак-Коннел.

Через некоторое время они втроем выехали на автомобиле в Ньюбург.

Прибыли они туда с наступлением сумерек. Мак-Коннел и Боб поехали в гостиницу, а Пинкертон поспешил к оптику Клариту.

Кларит уже собирался закрывать магазин.

— Что вам угодно? — спросил он.

— Я хочу задать вам только один вопрос!

— В чем дело?

— Вы сегодня получили из Вестпойнта стекло для очков?

— Совершенно верно!

— Не можете ли вы мне сказать, для кого именно оно было предназначено?

— Для одного господина, который сегодня принес мне свои разбитые очки. Он просил вставить стекло к вечеру, так как в клубе ‘Унион’ в этот же день должен был состояться большой бал, в котором он намерен принять участие. Он очень близорук и потому просил меня поторопиться.

— Не будете ли вы любезны назвать мне имя этого господина?

— Для чего?

— Этого я вам пока не могу сказать, но будьте уверены, речь идет о весьма важном деле.

— Извольте! Это некий Павел Норман.

— Чем он занимается?

— Как вам сказать… Он человек молодой, очень богатый, живет здесь давно, занимается спортом и принадлежит к здешней золотой молодежи.

— Не знаете ли вы, где он живет?

— Он вместе со своими тремя слугами-неграми занимает маленькую виллу на авеню Скарфилд. Сейчас вы не застанете его дома, так как он, вероятно, уже отправился в клуб на бал.

Пинкертон приподнял шляпу.

— Благодарю за ваше любезное сообщение. Мне необходимо видеть мистера Нормана сегодня, поэтому придется пойти в клуб!

Затем Пинкертон направился в гостиницу, чтобы сообщить Бобу и Мак-Коннелу все, что ему удалось узнать.

— Но ведь это великолепно! — воскликнул Мак-Коннел. — Быстро же вы достигли успеха в этом деле! Что вы теперь намерены предпринять?

— Прежде всего я собираюсь проникнуть в дом Нормана, чтобы произвести обыск, так как мне хотелось бы найти еще некоторые улики, а именно черный бумажник и черные брюки, из которых вырван клочок материи.

— В таком случае, — ответил Мак-Коннел, — мы просто возьмем нескольких полисменов, войдем в дом и произведем обыск!

— Мне бы этого не хотелось, — возразил Пинкертон, — хотя поступить так, действительно было бы проще всего. Но ведь нельзя утверждать, что Норман скрывает эти вещи именно у себя дома! Если во время обыска одному из его слуг удастся улизнуть и уведомить хозяина, то он будет предупрежден, и тогда сможет бежать, скрыть улики или вообще предпринять что-нибудь такое, что создаст новые затруднения. Нет уж, пусть он лучше не знает о том, что у него в квартире кто-то был, да и слуги тоже не должны об этом знать. Вот почему я намерен пробраться к нему сегодня в качестве ночного вора!

— А если слуги почуют неладное?

— Они примут меня за обыкновенного вора, и я надеюсь, что мне удастся улизнуть от них!

Когда уже совсем стемнело, сыщик, его помощник и инспектор отправились на авеню Скарфилд. Пинкертон распорядился, чтобы Мак-Коннел и Боб дежурили на улице. В случае, если он, паче чаяния, будет застигнут врасплох, они должны помешать полисменам задержать его.

Пинкертон сначала перелез через ограду соседней усадьбы, потом прокрался через сад к заднему фасаду виллы Нормана и пробрался во двор. Затем начал осторожно подкрадываться к вилле.

Он увидел, что в двух окнах горит свет. По-видимому, в одной из комнат находились слуги-негры.

Пинкертон осторожно нажал на ручку двери, но она оказалась заперта.

С правой стороны находилось маленькое окно прачечной. Оно было открыто.

Пинкертон пролез через него в прачечную, а оттуда прошел в коридор.

Из передней раздавались громкие голоса негров.

‘Они пьяны! — подумал Пинкертон. — Это очень кстати!’

Он подкрался к двери, заглянул в замочную скважину и увидел обычную лакейскую, освещенную керосиновой лампой. У стены стояли диван и стол, уставленный бутылками виски и стопками. Очевидно, негры воспользовались отсутствием хозяина, достали из погреба основательное количество виски и устроили кутеж.

Двое из них лежали на диване полупьяные, третий сидел, согнувшись, на стуле, держа в одной руке стопку и напевая негритянскую песенку, а остальные вторили ему.

Пинкертону этого было достаточно. Ему явно нечего было бояться, и он направился к следующей двери.

Открыв ее, он оказался в рабочем кабинете.

Пинкертон включил электрический фонарик и огляделся. Он был несколько удивлен тем, что увидел. Оптик Кларит говорил ему, что Норман слывет богачом, между тем при виде этой неуютной, обставленной лишь самой необходимой мебелью, комнаты, возникали сомнения в богатстве Нормана.

Письменный стол Пинкертон обыскал весьма быстро. Он не нашел никаких улик против Нормана и обнаружил лишь пачку крупных погашенных векселей.

— Вот каким образом Павел Норман поддерживает свое существование! — пробормотал Пинкертон.

Разглядывая векселя, он насторожился.

— А вдруг в бумажнике несчастного Генри Тарнтона находился вексель, которым преступник хотел во что бы то ни стало завладеть!

Но Пинкертон пока не стал задумываться над этим вопросом и продолжил обыск. Однако, в этой комнате он не нашел ничего особенного и поэтому проследовал дальше.

На первом этаже были расположены прачечная и кухня, где с обыском пока можно было подождать.

Сыщик поднялся на второй этаж и вошел в спальню Нормана. Подойдя к большому гардеробу, открыл и осмотрел его.

Через некоторое время он нашел то, что искал. Среди модных костюмов он увидел грязные черные брюки, на правом колене которых была дыра.

— Вот веская улика! Пока и этого достаточно!

Вынимая брюки из гардероба, Пинкертон задел другие костюмы, и они свалились с вешалок. При свете фонаря сыщик увидел в гардеробе доску, неплотно прилегающую к задней стенке.

Пинкертон тотчас оторвал ее. За ней оказалась узкая щель, в которую был заткнут черный кожаный бумажник.

Пинкертон моментально вытащил его оттуда и, открыв, увидел на красной шелковой подкладке золотые инициалы: ‘Г. Т.’

‘Больше мне ничего не нужно! — подумал сыщик. — Участь Нормана решена, его постигнет заслуженная кара!’

После некоторого раздумья он положил бумажник на прежнее место и повесил брюки на ту же вешалку. Затем запер гардероб на ключ.

После этого он выскользнул в коридор и стал спускаться по лестнице.

Дойдя приблизительно до середины, он увидел, как открылась дверь передней и на пороге показался негр, в руке он держал лампу.

Пинкертон не успел отскочить назад, поскольку слуга появился совершенно неожиданно, посмотрев на лестницу, он конечно, сразу увидел сыщика.

Сначала негр остолбенел, а потом громко закричал:

— Воры! Воры!

И поставил лампу на пол.

Но Пинкертон уже подбежал к нему, он сшиб негра с ног и опрокинул лампу.

Наступила полная темнота и, когда другие негры выскочили из своей комнаты, они уже ничего не увидели. Один споткнулся и растянулся во весь рост, а другой, размахивая руками, как помешанный, пытался поймать ‘вора’.

А Нат Пинкертон быстро юркнул в прачечную и выскочил в окно. Спустя минуту он уже был на улице и подошел к ожидавшим его Бобу и Мак-Коннелу.

— Ну, что? — спросил инспектор. — Добились вы чего-нибудь?

— Да, многого! Сейчас я хочу немедленно арестовать Нормана! Но сделаю это необычно: я хочу уличить его сразу во всем и поэтому отправлюсь за ним и заставлю поехать домой. А вы тем временем известите здешнего полицейского инспектора, возьмите с собой несколько полисменов и отправьтесь с ними в дом Нормана! Там на всякий случай арестуйте слуг-негров, поскольку я еще не знаю, причастны они к убийству или нет. Затем вы с полисменами зайдите в спальню Нормана на верхнем этаже и встаньте полукругом — там я собираюсь устроить ему крупный сюрприз!

— Вот так штука будет! — заметил Мак-Коннел, — Вы правы, мистер Пинкертон! Таким образом мы скорее заставим негодяя сознаться!

Пинкертон направился в клуб ‘Унион’ на авеню Вашингтона.

А Мак-Коннел с Бобом приступили к исполнению его распоряжений. Они зашли в полицию и спустя некоторое время вместе с инспектором Гаральдом и пятью полисменами вернулись на авеню Скарфилд. Они смогли войти в дом лишь после того, как сделали несколько продолжительных звонков в дверь.

Двое слуг-негров находились в коридоре. Один из них лежал на полу, будучи уже совершенно пьяным, а другой стоял, прислонившись к стене. Он проговорил заплетающимся языком:

— Ага! Вы наверно… пришли… чтобы арестовать у нас… вора?

Арестовали слуг-негров. Третьего в доме не оказалось, а те, будучи почти в бессознательном состоянии, не могли сказать, куда он ушел. Вместо ответа они пробурчали что-то совершенно непонятное.

Две полисмена доставили негров в полицейское бюро, где их посадили за решетку.

Поиски третьего негра не увенчались успехом.

Затем Мак-Коннел, Боб, Гаральд и полисмены встали полукругом в спальне Нормана. Входную дверь в дом они пока заперли. Воцарилась полнейшая тишина.

Глава IV. Арест

В большом зале клуба ‘Унион’ было весьма оживленно. Молодежь танцевала под звуки прекрасного оркестра, а люди постарше сидели в смежных комнатах за столами, накрытыми большими скатертями и уставленными шампанским и дорогими винами.

В клубе собралось высшее общество Ньюбурга, не подозревавшее о близящемся громком скандале.

Играли вальс, когда Нат Пинкертон через боковую дверь вошел в одну из гостиных, расположенных рядом с залом. Там никого не было, и Пинкертон, стоя около дверей, мог наблюдать за тем, что происходит в зале.

Нормана он увидел быстро.

Это был стройный, элегантно одетый мужчина. Однако черты лица его производили довольно неприятное впечатление.

Он носил золотые очки, видимо, это были те самые, в которых одно стекло он заменил сегодня утром.

Норман танцевал с молодой, очень красивой девушкой и, по-видимому, нашептывал комплименты, судя по тому, как она краснела и смущенно опускала глаза.

Когда оркестр умолк, Норман проводил свою даму к тому месту, где сидели ее родители.

Он наклонился к отцу молодой девушки и проговорил:

— Вы, мистер Тват, и ваша супруга, вероятно, давно уже заметили, что я неравнодушен к вашей дочери! Я был бы весьма рад, если бы мог иметь некоторые надежды!

Старик подумал немного, потом положил Норману руку на плечо и ответил:

— С моей стороны вы не встретите препятствий, мистер Норман! Приходите ко мне завтра, мы сможем основательно потолковать. Вы лично мне нравитесь, но только я посоветовал бы вам заняться чем-нибудь, а не проводить время зря! Если вы согласны вступить в мое дело и немного облегчить мои заботы по управлению, то я скорее был бы готов…

— Охотно принимаю это условие! — поспешил заверить Норман. — Очень благодарен вам за надежду, которую вы мне подаете! Завтра я обязательно буду у вас!

Старик Тват, состоявший старшиной клуба, случайно взглянул на дверь одной из гостиных и пришел в недоумение.

— Что за незнакомец? — проговорил он. — Очевидно, не здешний, он даже не одет для бала! Нельзя допускать, чтобы публика с улицы появлялась здесь и разглядывала нас!

Норман посмотрел на незнакомца и проговорил:

— Погодите, мы его живо выставим отсюда! Я пойду с вами, мистер Тват, и, если он скажет какую-нибудь дерзость, я с ним поговорю серьезно!

Тват и Норман направились к незваному гостю, которым был Нат Пинкертон. Он спокойно ждал их приближения и лишь немного отошел от двери, чтобы в зале не смогли увидеть то, что неминуемо должно было произойти.

Тват подошел к Пинкертону и спросил:

— Что вам угодно? Ведь вы не состоите членом клуба?

— Нет!

— В таком случае я настоятельно прошу вас уйти, поскольку правом входа пользуются только члены клуба!

— Простите, я пришел сюда по очень важному делу! — ответил сыщик. — Я обязательно должен поговорить с мистером Норманом!

Теперь заговорил Норман.

— Что вам угодно?

— Я хотел бы поговорить с вами с глазу на глаз!

Норман смерил незнакомца высокомерным взглядом.

— Я с вами незнаком и, кажется, никогда не встречался! Никаких общих дел у нас не может быть!

— Тем не менее, у меня к вам очень важное дело!

— Да кто вы такой?

— Имя мое вы пока не узнаете! Я назову его вам, когда мы останемся с вами наедине!

— На это я не пойду. Если у вас есть ко мне дело, то говорите здесь!

— Это невозможно! Вам придется отправиться со мной, так как мне нужно поговорить с вами у вас дома!

— Вы с ума сошли! — воскликнул Норман. — Убирайтесь вон! Никуда я с вами не поеду!

— Я тоже нахожу, — вмешался теперь Тват, — что вы, милостивый государь, выдвигаете странное требование! На месте мистера Нормана я ответил бы вам так же!

Пинкертон пожал плечами:

— В таком случае мне придется прибегнуть к другому средству! — сказал он и уже хотел вынуть из кармана свой серебряный значок, как вдруг в зале поднялся шум.

Чей-то низкий, хриплый голос заглушал громкие возгласы гостей.

Вдруг раздался неистовый вопль.

— Я должен видеть моего хозяина! Мистер Норман, где вы?

Норман вздрогнул.

— Это один из моих слуг! Что ему нужно здесь? Он, кажется, пьян.

Норман побежал к двери, ведущей в зал, и увидел негра, который размахивая руками, все время кричал:

— Мистер Норман! Мистер Норман!

— Том! Иди сюда! — резко сказал Норман.

Пьяный слуга подошел к своему хозяину, а тот, взяв его за руку, вывел из зала в гостиную.

— Скотина! — прошипел Норман. — Что ты себе позволяешь? Как ты смеешь врываться сюда в пьяном виде?

— Мистер Норман, — заревел негр, — а что мне оставалось делать? К нам в дом забрался вор, он убил Билла и Джонни, они лежат в передней, а я убежал, чтобы известить вас об этом!

Оказалось, что Том улизнул из дома вскоре после Пинкертона и отправился в клуб за своим хозяином. Поскольку он был сильно пьян, то, конечно, добрался сюда не скоро.

Норман воскликнул, бледнея:

— Вор у меня в доме? Сейчас поеду, посмотрю, в чем дело!

Норман наскоро распростился с Тватом, в недоумении смотревшим на него и слугу, а затем побежал в гардеробную. За ним последовал и негр.

Когда Норман вышел на улицу, его там уже ждал Пинкертон.

— Что вам нужно? — крикнул Норман.

— Я иду к вам!

— Убирайтесь к черту! Ведь вы сами слышали, что ко мне в дом забрался вор!

— Слышал, но я все-таки пойду с вами!

— Я убью вас, если вы не отстанете! — крикнул Норман и прицелился.

Но в тот же момент Пинкертон выхватил у него револьвер и спокойно положил его в карман. Норман был вне себя от ярости.

— Отдайте револьвер! — заревел он.

— И не подумаю!

Пинкертон спокойно взял Нормана под руку, крепко прижал его к себе и решительным тоном произнес:

— Теперь вы пойдете со мной, так как у меня к вам очень серьезное дело!

— Отстаньте! Черт возьми, кто же вы такой? — прошипел Норман, но невольно продолжал идти рядом с Пинкертоном.

— Если уж вам так хочется знать, кто я такой, извольте! Я — Нат Пинкертон!

Норман вздрогнул, весь как-то съежился и широко раскрыл глаза.

Но он не стал сопротивляться и послушно пошел рядом.

Когда они подошли к вилле, в лакейской еще горел свет.

По приказанию Пинкертона, Норман открыл дверь и, войдя в переднюю, проговорил дрожащим от страха голосом:

— Прошу вас пожаловать в мой рабочий кабинет, мистер Пинкертон, там вы можете сказать мне все, что хотите.

— Нет! — возразил сыщик. — Я хочу потолковать с вами в вашей спальне!

При этом он зажег свой электрический фонарик и вынул револьвер.

Норман отпрянул назад.

— В спальне? — пробормотал он. — Почему именно в спальне?

— Это вы узнаете там! А теперь идите вперед!

Норман при виде револьвера не посмел оказать сопротивление. Он медленно поднимался по лестнице.

Вместе с Пинкертоном он подошел к спальне, открыл дверь и вдруг вскрикнул.

При свете электрического фонаря он увидел полицейских и помощника Пинкертона.

— Что это значит? — спросил он, еле дыша от страха.

— Это значит, что вы арестованы! — заявил Пинкертон. — Сознайтесь, что вчера вечером вы убили Генри Тарнтона и Лизу Гриндал, выстрелом загнав лошадей с санями в пропасть.

Норман остолбенел. Но затем проговорил:

— Это ложь! Это клевета!

Пинкертон подошел к шкафу и вынул старые черные брюки.

— Эти брюки, — сказал он, — были на вас вчера, когда вы по веревке спускались в пропасть, чтобы похитить бумажник у сына мистера Тарнтона. Вырванный вот здесь кусочек материи я нашел на выступе скалы!

— Но это ошибка! — простонал Норман. — Это сплошное недоразумение!

Пинкертон вынул из шкафа бумажник, спрятанный за прибитой доской, показал его Норману и спросил:

— А это что?

Преступник зашатался, лицо его перекосилось, он вскрикнул и упал.

Полисмены не без труда поставили его на ноги и надели наручники. Полицейский инспектор города Ньюбурга, который, как и все жители города, считал Нормана порядочным и состоятельным человеком, приблизился к преступнику, взглянул ему в лицо и спросил:

— Неужели вы в самом деле совершили это злодеяние? Норман ничего не ответил, лишь опустил глаза и застонал. В ту же ночь его доставили в тюрьму, на первом же допросе он сознался во всем.

Оказалось, что в течение последних двух лет он жил только в долг. Он сумел снискать доверие богатых людей и время от времени занимал деньги. Векселя он покрывал с большим трудом. Но деньги брал только у тех людей, которые не хотели вызывать скандал, поэтому ему все сходило с рук, его даже считали богатым человеком.

Но постепенно его ‘доходы’ стали уменьшаться. Те приятели, которым приходилось по несколько раз переписывать векселя, в конце концов потеряли терпение и отказали ему в кредите.

Один только Генри Тарнтон продолжал помогать ему, но тоже наконец отказал.

Норман оказался в безвыходном положении. Свое спасение он увидел в браке с Эллен, дочерью богатого заводчика Вильяма Твата.

Он сумел ей понравиться, но знал, что для достижения цели потребуются еще и деньги.

И тут у него появилась мысль выдать подложный вексель от имени своего приятеля Генри Тарнтона, надеясь ко дню срока платежа собрать необходимую сумму и погасить его.

Но этого ему не удалось сделать. Денег он не достал.

Подложный вексель был предъявлен Генри Тарнтону в тот самый день, когда Лиза Гриндал в первый раз посетила дом его отца. Тарнтон сразу догадался, в чем дело, и поскольку Норман присутствовал при этом, он решил спасти его и, не говоря ни слова, уплатил деньги.

Но когда они остались вдвоем, Тарнтон заявил Норману, что он его бесконечно презирает и требует, чтобы в течение двух дней он покинул город навсегда, грозя в противном случае передать дело в суд.

Норман, видя, что все его планы рушатся, решил убить Генри Тарнтона и похитить подложный вексель.

За это преступление он был приговорен к смерти на электрическом стуле.