Родственная кровь, Аверченко Аркадий Тимофеевич, Год: 1912 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 5 минут(ы)

Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 13 т. Т. 7. Чёртова дюжина

М.: Изд-во ‘Дмитрий Сечин’, 2013.

РОДСТВЕННАЯ КРОВЬ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Дядя.
Племянник.

Совершенно пустая передняя. Налево и прямо две двери, направо окно. По передней шагает из угла в угол дядя. Одет он в рваный, ужасного вида, халат, подпоясан толстой веревкой. На ногах громадные рваные галоши. Шея повязана тряпкой.

Дядя. Черт его побери… Скоро должен явиться. Хотя бы ему там каким-нибудь автомобилем ноги переломало! И откуда только такие проклятые родственнички берутся? (Вынимает из-за пазухи письмо, читает.) ‘Милый дядюшка! Это пишет вам дорогой племянник Макс Двуутробников, живший доселе в одиночестве без родственного участия, попечения и ласки…’ (Прерывает чтение письма.) Так бы я тебя приласкал, чтоб ты и ног не потянул! (Читает.) ‘О, как тяжело, незабвенный дядюшка… Зайду к вам сегодня вечером. В чаянии быть вам полезным. Ваш Макс’. Чтоб тебе провалиться. Чует мое сердце — плохо это окончится.

Звонок.

Вот оно… Несет его! (Открывает левую дверь.)

В переднюю входит племянник, прекрасно одетый, молодой, удивленно осматривается.

Дядя. Кого вам?

Племянник. А что, братец, скажи-ка ты мне: дядюшка мой, Илья Капитоныч, принимает?

Дядя (пожимая плечами, отходит к подоконнику, садится на него, сурово). Принимает?! Где мне принимать. Я и лекарство-то перестал принимать, потому что в доме ни шиша нет, а мошенники-аптекаря в долг не отпускают.

Племянник (строго). Это, значит, вы и есть мой дядя? (В сторону.) Вот тебе и богатый родственник! (Громко.) Это вы — дядя?!

Дядя. Я! А то кто же. Спасибо, что вспомнил племянничек. Авось хоть он поддержит чем-нибудь бедного больного разоренного дядьку. Знаешь, братец, не приди ты — я уж не знаю, что бы мне и делать — форменный ты, брат, якорь спасепия. (Хлопает суетливо племянника по плечам.) Какой же ты молоденький!.. Какой раскрасавчик! Как пышно одет!! Небось, тысяч шесть в год зарабатываешь?

Племянник (печально). Эх, дядюшка! Дядюшка! Знаете ли вы, что это платье — единственное, что у меня есть. Вы живете по сравнению со мной богачом!.. А я… даже собственного угла не имею… Живешь просто из милости у приятелей, сегодня у одного, завтра у другого. (Заложив руки назад, перевертывает бриллиантовое кольцо камнем внутрь и потом, помахивая сжатым кулаком, энергично продолжает.) Дядюшка! Знаете ли вы, что мне по три дня не приходилось есть горячей пищи?! Чай, колбаса, французская булка — таково было мое неприхотливое меню.

Дядя (всплеснув руками). Как?! У тебя есть чай, колбаса и булки — и ты… жалуешься?! О, милый… Если бы ты угостил меня подобным обедом — я, кажется, насытился бы на месяц. О Боже! Свежая вареная колбаса… чуть-чуть с чесночком. Французская булка похрустывает на зубах… Чай ароматно и приветливо испускает теплый пар… Ложечка тихо позвякивает в стакане, размешивая сахар.

Племянник. Увы!! У меня даже нет ложечки… Я размешиваю чай ручкой зубной щетки.

Дядя (недоверчиво). О? У тебя есть даже зубная щетка. Решительно мы прожигаем жизнь!.. Зубная щетка… Когда ты, милый, придешь ко мне еще раз, захвати ее с собою. Давно я не видел зубной щетки. Хоть перед смертью погляжу!

Племянник (презрительно). Э, черт возьми! Значит, вам тоже неважно живется?

Дядя. Мне? Если ты, милый, не позаботишься обо мне, я скоро умру от голодухи и лишений… Раньше у меня была одна знакомая кухарка с верхней площадки, которая снабжала меня объедками и огрызками с барского стола — за то, что я читал ей Четьи-Mиней. Но теперь Четьи-Минеи дочитаны, — и я лишился кухаркиной поддержки.

Племянник (нервно прохаживаясь). Чем же вы питаетесь?

Дядя (качая головой). Животными.

Племянник. Какими?

Дядя. Преимущественно крысами. У нас тут много развелось этих грызунов. Я ставлю ловушку и потом жарю пойманных крыс. Они по вкусу чуть-чуть напоминают молодую баранину и только немного отдают свечным салом. Если ты, дорогой мой, заглянешь ко мне еще раз, — угощу тебя горяченьким.

Племянник. Спасибо, дядюшка. Но едва ли мне придется еще раз воспользоваться вашим гостеприимством.

Дядя (беспокойно). А что?

Племянник. Дело в том, что это платье, в сущности, не мое, дядюшка. Я давеча прихвастнул. Это платье взято напрокат у приятеля… Я вернусь к нему сейчас, возвращу платье — и положение мое делается в прямом смысле безвыходное.

Дядя. Эге! Дела твои действительно плохи… Нельзя ли этому помочь? Я вчера утащил, признаться, у швейцара коверчик, который был разостлан на площадке… Нельзя ли тебе соорудить из него своими средствами теплый костюмчик? Только уж ты тогда, являясь ко мне, молнией проносись мимо швейцара. А то узнает свое добро — беды не оберешься. Хе-хе!..

Племянник (кисло). Тоже… придумали! Кто же шьет из цветных ковров платье?! Да и кто шить-то будет?

Дядя. Ничего, брат. Можно как-нибудь… Иглы, правда, у меня нет, но зато есть припрятанная про запас парочка-другая рыбьих костей. А то, хочешь, я тебе свой пальмерстончик уступлю. Ходи в пальмерстончике.

Племянник (оглядывая дядю). Нет! Не надо. Я не хочу лишать вас последнего. Не судьба нам, значит, встречаться. Прощайте, бедный, бедный, дорогой дядюшка.

Дядя. Куда же ты? Посиди еще.

Племянник. Да на чем тут, черт возьми, сидеть? Когда даже и стульев нет.

Дядя (робко). А ты… на подоконнике… Или я тебе газетку на полу постелю, интересная газетка… посидим еще, поболтаем о том о сем.

Племянник (злобно). Благодарю вас!! От вас пышет гостеприимством! Усядемся мы на рваных газетах, займемся шитьем пальмерстончика из старых рыбьих костей и краденых ‘коверчиков’, а потом, подкрепив силы парой жареных крыс, разойдемся, веселые и довольные друг другом. Нет-с, дядюшка! Я к такой жизни не привык-с. Ч-черт! (Садится на пол.)

Дядя (горько). Конечно, где нам! Вы привыкли на стульях сидеть, чаи с колбасами распивать, зубными щеточками жизнь свою украшать… Где нам… (Садится на пол.)

Племянник. Ну, чего там, дядя, бросьте. Не стоит.

Пауза.

Только вот что: объясните мне одну дьявольскую загадку.

Дядя (беспокойно). Что такое? Что такое? Что?

Племянник. Почему у вас такая роскошная медная дощечка на дверях прибита? Почему квартира ваша во втором этаже? Что у вас в следующих комнатах?

Дядя. О, милый! Это целая история… Квартира эта принадлежит моему другу, торговцу стеклом и фаянсовой посудой. Однажды дела его испортились… ему грозила продажа с аукциона товаров, полное разорение… Тогда он ночью свез самый ценный товар в эту квартиру, сложил до поправления дел, а мне разрешил из милости жить в первых двух комнатах. В остальные я и не захожу.

Племянник (встает). Ты… Ну, прощайте, дядя… Свидимся ли — Бог весть.

Дядя. Куда же ты? (Встает.)

Племянник. Я думаю, мне пора! Кстати, который теперь может быть час?

Дядя (машинально засовывает руку за пазуху халата, вытаскивает золотые часы). Шесть.

Племянник. Дядюшка! У вас золотые часы! (Всплеснул руками.)

Дядя замечает бриллиант, хватает племянника за руку, рассматривает.

Дядя. Убей меня, если я поверю, что это тысячное кольцо одолжил тебе тот же приятель!

Племянник (тычет многозначительно в грудь дяди). Часы. Золотые.

Дядя. Золотые? Ха-ха! (Фальшиво смеется.) Нового золота, брат! Шесть с полтиной — в лучшие времена были куплены. Их теперь и за рубль не продашь.

Племянник. Э, черррт!.. Вы все еще ломаетесь?.. Так докажу же я вам, что юность порывистее, откровеннее и честнее старости! Вот… и вот! И вот! И вот! (Снимает кольцо, вынимает золотой портсигар, часы, толстый бумажник, тонкий батистовый платок, бросает на подоконник.) Вот вам колбаса! Вот булки! Вот вам моя нищета и злосчастье! Перехитрил ты меня, старая лисица! А дома еще есть фрак, два сюртука, бриллиантовая булавка и запонки.

Долго смотрят друг на друга.

Дядя (щекочет пальцем племянника). Ага… Вот это другое дело. Тогда — ладно! (Развязывает веревку на животе, сбрасывает свой халатик.) Долго пришлось мне рыться на чердаке, пока подвернулась под руку эта подходящая дрянь.

Под халатом у него черный суконный жилет и элегантный бархатный пиджак. Сбрасывает опорки. На ногах надеты прекрасные ботинки.

Адольф!! Вели Ильюшке подавать обед!! Ты не откажешься, надеюсь, пообедать со мной?

Племянник (насмешливо). Крысами?

Дядя. Но ведь и не колбасой же. Хе-хе! У меня повар не из последних. (Толчком ноги раскрывает среднюю дверь.)

Из дверей показываются двое лакеев в ливреях, за ними метрдотель и повар в белом колпаке с громадным блюдом, на котором индейка. В перспективе анфилада комнат.

Племянник (изумленно). Дядя!!

Дядя (самодовольно). Племянник!

Племянник. Ага! У меня все-таки есть нюх!

Дядя. А ведь получишь ты после меня наследство, каналья! Чувствую я это.

Племянник. А то как же. Конечно, получу! Ведь я ваш настоящий, неподдельный племянник…

Дядя. Верно! В меня. Выдержки только у тебя не хватает…

Племянник. Я ж еще молодой!..

Дядя. Племянничек!

Племянник. Дядюшка! (Бросаются друг другу в объятия и замирают.)

Занавес

КОММЕНТАРИИ

Миниатюры и монологи для сцены (1912)

Сборник вышел как II том Театральной библиотеки ‘Сатирикона’.

Родственная кровь.

Миниатюра написана на основе рассказа ‘Я и мой дядя’ (впервые: ‘Сатирикон’, 1910, No 45, затем вошел в книгу ‘Круги по воде’ (1912), см. наст. изд., т. 3).

…читал ей Четьи-Минеи. — Четьи-Минеи — церковные сборники содержащие жизнеописания святых в порядке празднования их памяти, богослужебные песни, поучения, каноны, молитвы на каждый день месяца и на весь год на церк.-слав. языке. Изданы в XII в. Великие Четьи-Минеи составлены митрополитом Макарием (1482-1563).

…я тебе свой пальмерстончик уступлю. — Пальмерстон — верхнее мужское и женское платье с застежкой сверху донизу (от имени английского государственного деятеля Генри Пальмерстона, 1784-1865, часто ходившего в таком пальто).

Родственная кровь.

Читайте также: