Ричард II, Шекспир Вильям, Год: 1595 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 94 минут(ы)

СОЧИНЕНІЯ
ВИЛЬЯМА ШЕКСПИРА

ВЪ ПЕРЕВОД И ОБЪЯСНЕНІИ
А. Л. СОКОЛОВСКАГО

Съ портретомъ Шекспира, вступительной статьей ‘Шекспиръ и его значеніе въ литератур’ и съ приложеніемъ къ каждой пьес историко-критическаго о ней очерка и объяснительныхъ примчаній.

ИМПЕРАТОРСКОЮ АКАДЕМІЕЮ НАУКЪ
переводъ А. Л. Соколовскаго удостоенъ
ПОЛНОЙ ПУШКИНСКОЙ ПРЕМІИ.

ИЗДАНІЕ ВТОРОЕ,
пересмотрнное и дополненное по новйшимъ источникамъ.

ВЪ ДВНАДЦАТИ ТОМАХЪ

Томъ VII.

ДРАМАТИЧЕСКІЯ ХРОНИКИ.

ИЗДАНІЕ Т-ва А. Ф. МАРКСЪ,
С.-ПЕТЕРБУРГЪ.

КОРОЛЬ РИЧАРДЪ II.

Хроника ‘Король Ричардъ II’ была нсколько разъ издана при жизни Шекспира. Первое изданіе появилось въ 1597 году безъ имени автора, второе (съ именемъ Шекспира) — въ 1598 году, третье же и четвертое — въ 1608 и 1615 годахъ, при чемъ оба послднія дополнены великолпной сценой низложенія Ричарда въ парламент,— сценой, пропущенной въ двухъ первыхъ изданіяхъ. Причину такого пропуска въ первыхъ изданіяхъ, вышедшихъ въ послдніе годы царствованія Елисаветы, объясняютъ боязнью издателей навлечь неудовольствіе королевы въ случа, еслибъ на сцен было представлено сверженіе законнаго короля. Вроятность такого объясненія подтверждается однимъ фактомъ, извлеченнымъ изъ дла о заговор графа Эссекса. Въ дл этомъ сообщается, между прочимъ, что зачинщики заговора (бывшаго въ 1601 году), желая разжечь общее неудовольствіе противъ деспотизма королевы, потребовали отъ актера Фельпса, чтобъ онъ поставилъ на своемъ театр пьесу, въ которой было бъ представлено низложеніе Ричарда II. Хотя по нкоторымъ даннымъ, извлеченнымъ изъ дневника доктора Фрмена, можно съ вроятностью предположить, что эта пьеса была не Шекспирова и отличалась отъ нея гораздо боле революціоннымъ направленіемъ, но фактъ, что представленіе на сцен несчастной судьбы Ричарда не могло понравиться Елисавет, подтверждается этимъ свдніемъ вполн. Если однако мы но находимъ сцены низложенія въ первыхъ изданіяхъ, то изъ этого нельзя еще заключать, что она была написана Шекспиромъ поздне. Напротивъ, составляя главный центръ всей пьесы, она, вроятно, была сочинена одновременно съ самой пьесой, и, если не исполнялась на сцен и не вошла въ первыя изданія, то это только и можно объяснить вышеупомянутыми цензурными затрудненіями.

Время, когда ‘Ричарда II’ былъ написанъ, опредляется довольно точно. Первое изданіе, вышедшее въ 1597 г., доказываетъ, что пьеса не могла быть сочинена поздне этого времени, сверхъ того, мы знаемъ, что ‘Ричардъ II’ написанъ Шекспиромъ посл ‘Генриха VI’ и ‘Ричарда III’, но такъ какъ эти пьесы сочинены между 1591 и 1596 годами, то, значитъ, ‘Ричарда II слдуетъ отнести къ 1596 или 1597 годамъ.

‘Ричардомъ II’ начинается циклъ Шекспировыхъ хроникъ, въ которомъ историческій ходъ событій изложенъ въ томъ самомъ хронологическомъ порядк, въ какомъ событія эти происходили въ исторіи. Каждая новая пьеса является продолженіемъ предыдущей, и вс он (числомъ восемь) представляютъ поэтическое изображеніе цлаго періода исторіи Англіи. Дйствіе ‘Ричарда II’ начинается въ послдніе годы царствованія этого короля (въ 1398 году) и кончается его смертью (въ 1400 году), общій же, изображенный во всхъ помянутыхъ восьми пьесахъ, историческій періодъ заключается 1485 годомъ, когда произошла битва при Босворт, посл чего англійскій престолъ, за смертью послдняго короля изъ дома Іорковъ, Ричарда III, перешелъ въ домъ Тюдоровъ въ лиц Генриха VII. Весь этотъ періодъ представляетъ борьбу потомковъ короля Эдуарда III за корону Англіи,— борьбу, выразившуюся главнйше въ извстной войн, получившей названіе войны Алой и Блой Розы. Историческіе факты этой борьбы, насколько они изображены въ каждой изъ упомянутыхъ пьесъ, будутъ изложены въ слдующихъ критическихъ этюдахъ, въ настоящемъ же этюд приводятся краткія свднія собственно о царствованіи Ричарда II.

Ричардъ былъ внукомъ короля Эдуарда III. Отецъ его, Эдуардъ, по прозванію Черный Принцъ, умеръ раньше своего отца, вслдствіе чего малолтній Ричардъ сталъ законнымъ наслдникомъ англійскаго престола, какъ прямой потомокъ короля Эдуарда III. Воцареніе его произошло* въ очень неспокойное и смутное время. Эдуардъ III въ послдніе годы своей жизни превратился почти въ идіота, сынъ же его и наслдникъ, Черный Принцъ, былъ до самой своей смерти постоянно занятъ войнами вн предловъ Англіи, вслдствіе чего фактическимъ правителемъ королевства въ послдніе годы жизни Эдуарда сдлался его четвертый сынъ и дядя малолтняго Ричарда — герцогъ Ланкастерскій, Джонъ Гонтъ, человкъ надменный и хитрый, мечтавшій о корон для себя. Кром Гонта, Ричардъ И имлъ еще двухъ дядей, также сыновей Эдуарда III: Эдмунда Ланглея, герцога Іоркскаго и Томаса Вудстока, герцога Глостера, надлавшихъ своими происками также не мало зла въ то особенно смутное время, какое пришлось пережить Англіи на рубеж царствованій Эдуарда III и Ричарда. Важнйшимъ изъ этихъ смутныхъ событій было страшное крестьянское возстаніе, вызванное невыносимымъ гнетомъ, который народъ терплъ отъ землевладльцевъ и лордовъ. Возстаніе это осложнилось еще религіознымъ, реформаціоннымъ движеніемъ противъ римскаго духовенства, власть котораго въ т времена тяжело отзывалась не только на простомъ народ, но и на высшемъ сословіи. Реформаціонное движеніе въ Англіи было замчательно тмъ, что оно стояло, особенно въ первое время, боле на экономической почв, чмъ на религіозной. Римское духовенство владло почти такимъ же громаднымъ поземельнымъ имуществомъ, какъ и дворяне, и тснило простой народъ различными поборами не меньше ихъ. Такимъ образомъ оба эти движенія, какъ крестьянское, такъ и религіозное, естественно должны были подать другъ другу руки. Проповдники, какъ Джонъ Болль и знаменитый Виклефъ, умло вели дла и прекрасно пользовались такимъ настроеніемъ, чтобы проводить свои идеи. Сложившаяся въ то время поговорка: ‘гд былъ дворянинъ, когда Адамъ пахалъ, а Ева пряла?’ — сдлалась лозунгомъ возставшихъ и обошла всю Англію. Королевская власть и высшее сословіе дворянъ, стоя предъ такимъ положеніемъ длъ, не знали, какъ себя вести и съ кмъ искать союза. Духовенство, желавшее порабощенія народа подъ свою власть, точно также, какъ и дворяне, естественно желало союза съ ними, но дворяне боялись, что церковь, одержавъ надъ народомъ верхъ, распространитъ свою власть и на нихъ. Отсюда проистекало ихъ недовріе къ духовенству. Короли, постоянно нуждавшіеся въ деньгахъ для потребностей государственныхъ, а еще чаще — для своихъ личныхъ прихотей, точно также должны были искать расположенія то дворянства, то церкви, то парламента, то народа, смотря по тому, что сулило въ данную минуту боле выгодъ. Полная неустановленность отношеній между всми сословіями государства высказывалась такимъ образомъ во всемъ, и потому понятно, какимъ умньемъ владть собой, какой изворотливостью въ выбор средствъ для достиженія цли и какой желзной волей долженъ былъ обладать государь, въ чьи руки попала въ такое время власть. А между тмъ власть попала въ рука ребенка (Ричардъ при воцареніи имлъ 11 лтъ), да еще вдобавокъ окруженнаго самыми беззастнчивыми интриганами. На горе этому ребенку, онъ, и выросши, не оказалъ способностей, какія нужны были правителю. Вмсто желзной воли у него былъ нершительный характеръ, что же касается до необходимаго всякому государю самообладанія, то онъ, напротивъ, не умлъ себя сдерживать не только при ршеніи важныхъ вопросовъ, но даже въ личныхъ прихотяхъ. Нельзя, впрочемъ, сказать, чтобъ Ричардъ былъ дуренъ безусловно. Напротивъ, рядомъ съ недостатками въ немъ было не мало хорошихъ качествъ, но, къ сожалнію, качества эти были не т, какія долженъ былъ имть государь, царствовавшій въ подобное время. Обладая мягкимъ характеромъ, Ричардъ имлъ добрую душу. Онъ нжно любилъ свою жену и былъ привязанъ къ своимъ друзьямъ. Онъ былъ достаточно образованъ для своего времени и первый изъ англійскихъ государей умлъ читать и писать. Онъ покровительствовалъ наукамъ и искусствамъ (въ его время жилъ и писалъ Чоусеръ). Въ религіозныхъ вопросахъ онъ выказывалъ благородную терпимость и, не мирволя католическому духовенству, въ то же время не преслдовалъ Виклефа. Въ самые первые годы своего царствованія онъ, будучи еще ребенкомъ, обнаружилъ даже черты характера, которыя могли подать надежду скорй на хорошее будущее, чмъ на дурное. Во время крестьянскаго возстанія мальчикъ Ричардъ безстрашно вышелъ къ бунтовщикамъ, несмотря на то, что толпа возставшихъ была особенно озлоблена убійствомъ ихъ предводителя, извстнаго Уатъ-Тейлора. Смлая рчь молодого короля, въ которой онъ убждалъ возставшихъ смириться и поврить его королевскимъ общаніямъ, произвела самое хорошее дйствіе. Но недовольство массъ было въ то время такъ распространено во всей Англіи и было такъ велико, что его нельзя было потушить вдругъ. Успокоенные въ одномъ мст, бунтовщики продолжали неистовствовать въ другомъ, что вызвало кровавыя репрессаліи со стороны власти, которая въ конц концовъ осталась побдительницей. Народныя толпы были принуждены смириться, но сохранили въ сердц зерно неудовольствія противъ короля, не исполнившаго будто бы своихъ общаній, и это недовольство многимъ способствовало позднйшей гибели Ричарда. Если бъ онъ былъ во время крестьянскаго возстанія уже взрослымъ, то, можетъ-быть, ему удалось бы сохранить обаяніе надъ толпой и взять власть крпко въ свои руки, но что же могъ сдлать двнадцатилтній мальчикъ тамъ, гд не столько были нужны твердость и воля, сколько опытность и дипломатическая хитрость? Понятно, что власть и посл смлаго поступка Ричарда осталась фактически въ рукахъ прежнихъ окружавшихъ его лицъ и особенно въ рукахъ его недостойныхъ дядей, думавшихъ только о себ. Смуты, интриги и обострившаяся борьба партій возстали съ большей силой, чмъ прежде, и это продолжалось въ теченіе нсколькихъ лтъ, пока Ричардъ не достигъ совершеннолтія. Но тутъ онъ сдлалъ новый смлый шагъ, который, имй Ричардъ больше характера и опытности, могъ бы дйствительно утвердить его на престол. Раздраженный постоянными кознями и оппозиціей лордовъ, въ числ которыхъ особенной строптивостью и дерзостью отличался дядя короля, герцогъ Глостеръ, Ричардъ вошелъ однажды въ совтъ лордовъ и надменно спросилъ своего дядю, знаетъ ли онъ, сколько королю лтъ. ‘Вашему величеству,— отвтилъ Глостеръ: — двадцать второй годъ’.— ‘А если такъ,— возразилъ Ричардъ: — то я достаточно выросъ, чтобъ не быть боле подъ вашей опекой’.— Ршеніе это было очень благосклонно принято всей страной. Ричардъ сталъ королемъ не по одному имени и въ первое время велъ себя дйствительно умренно и благоразумно. Было проведено много благодтельныхъ законовъ, страна отдохнула отъ вчныхъ волненій и смутъ. Къ сожалнію, это длилось недолго. Скоро рядомъ съ хорошими сторонами характера молодого короля обнаружились и много дурныхъ, парализовавшихъ хорошее впечатлніе первыхъ. Почувствовавъ себя неограниченнымъ властелиномъ, Ричардъ далъ полную волю своимъ дурнымъ наклонностямъ, изъ которыхъ главнйшей была его непомрная страсть къ роскоши. Содержаніе королевскаго двора стоило огромныхъ суммъ. Дававшіеся Ричардомъ турниры и праздники, въ которыхъ онъ старался превзойти великолпіемъ французскій дворъ, разорили страну чрезмрными налогами и привели уже не къ частному, какъ прежде, недовольству королемъ со стороны отдльныхъ партій или сословій, но къ общему недовольству, противъ котораго невозможно было бороться. Страна чувствовала, что надъ ней нтъ властелина, который умлъ бы искусной рукой направлять дла. Все казалось расшатаннымъ и брошеннымъ на произволъ судьбы. Нкоторые историки, какъ, напримръ, Гринъ, объясняютъ такой образъ дйствія Ричарда даже умственнымъ разстройствомъ, которое будто бы начало въ немъ обнаруживаться. Но это предположеніе не подтверждается ничмъ. Ричардъ былъ просто безхарактерный человкъ, не умвшій управлять собой и сдерживать себя, а потому, поставленный судьбой на мсто, гд не было никакихъ границъ его прихотямъ, онъ естественно и самъ пересталъ ихъ сдерживать. Такъ или иначе, но дло стало такъ, что страна явно тяготилась королемъ и жаждала перемны хода длъ во что бы то ни стало. Недовольство было такъ сильно, что недоставало только лица, подъ чьимъ знаменемъ могъ бы вспыхнуть открытый мятежъ. Лицо это скоро отыскалось. Въ числ близкихъ къ Ричарду лицъ сталъ около этого времени замтно возвышаться въ общемъ мнніи его двоюродный братъ — Генрихъ Герфордъ Ланкастерскій, прозванный Болинброкомъ, сынъ того самаго дяди короля, Джона Гонта Ланкастерскаго, чьи интриги такъ много поддерживали смуты во время Ричардова малолтства. Болинброкъ обладалъ именно тми качествами, какихъ недоставало Ричарду. Ричардъ былъ гордъ и надмененъ въ обращеніи съ окружающими, Болинброкъ — льстивъ и вкрадчивъ. Ричардъ не умлъ хитрить и интриговать, Болинброкъ въ этой сфер чувствовалъ себя, какъ дома. Ричардъ не понималъ смысла совершавшихся вокругъ него событій и не умлъ ими пользоваться, соперникъ его, напротивъ, успвалъ все обращать въ свою выгоду. И наконецъ онъ обладалъ въ высшей степени твердой волей и умньемъ итти къ разъ намченной цли. Съ замчательнымъ тактомъ онъ усплъ себя поставить такъ, что, пріобртя любовь и уваженіе народа своимъ льстивымъ съ нимъ обращеніемъ, онъ въ то же время сохранялъ хорошія отношенія и къ Ричарду и даже долгое время считался однимъ изъ самыхъ приверженныхъ къ нему людей. Размолвка между ними, перешедшая въ открытую ссору, послдовала по поводу совершенно случайнаго обстоятельства. Въ числ смутныхъ событій второй половины царствованія Ричарда особенно рельефно выдлились его распря съ парламентомъ, возникшая въ 1397 году вслдствіе безумныхъ тратъ короля, а также своеволія его любимцевъ. Главнымъ дятелемъ противъ короля былъ при этомъ его дядя, герцогъ Глостеръ. Ричардъ усплъ на этотъ разъ одолть своихъ враговъ. Главные виновники были арестованы и нкоторые казнены. Самъ Глостеръ посаженъ въ тюрьму въ Калэ, гд вскор умеръ, по всему вроятію, насильственной смертью, при чемъ общее мнніе обвинило въ этомъ убійств Ричарда, хотя, впрочемъ, исторіей это не доказано. Болинброкъ держалъ при этомъ, повидимому, сторону короля, однако подозрительный Ричардъ начиналъ уже бояться его популярности и искалъ случая, какъ отъ него отдлаться. Случай скоро представился. Болинброкъ поссорился съ однимъ, тоже очень вліятельнымъ, вельможей, герцогомъ Норфолькомъ, и оба они обвинили другъ друга въ измн, а Болинброкъ, сверхъ того, открыто объявилъ, будто Норфолькъ игралъ важную роль въ убійств Глостера. Дло было ршено предать суду Божію, т.-е. кончить его поединкомъ, оправдавъ побдителя. Ричардъ, боявшійся обоихъ противниковъ, какъ слишкомъ опасныхъ свидтелей убійства Глостера, и понимая, что побдившій еще боле увеличитъ этимъ свое значеніе и популярность, ршилъ воспользоваться этимъ случаемъ, чтобы избавиться отъ обоихъ. Для этого онъ объявилъ, что не допуститъ поединка между близкими къ нему лицами, и ршилъ изгнать изъ Англіи какъ Норфолька, такъ и Болинброка. Болинброкъ удалился во Францію, а Ричардъ съ удаленіемъ непріятныхъ для него людей далъ полную волю своему деспотизму. Желая уничтожить всякую возможность для своихъ дядей и ихъ. дтей добиваться короны, онъ, не имя дтей самъ, объявилъ своимъ наслдникомъ малолтняго графа Марчскаго, правнука по женской линіи второго сына Эдуарда III, Ліонеля. Хотя мальчикъ этотъ по праву старшинства въ род и могъ дйствительно считаться прямымъ наслдникомъ престола посл бездтнаго Ричарда, но онъ, во-первыхъ, происходилъ отъ Эдуарда по женской линіи, а во-вторыхъ, ни отца его ни дда не было уже въ это время въ живыхъ, и потому за право его некому было вступиться съ достаточной энергіей. Объявленіе его наслдникомъ окончательно обострило отношенія Ричарда къ герцогу Ланкастеру и сыну послдняго, изгнанному Болинброку. Но Ричардъ не остановился на этомъ и вскор позволилъ себ поступокъ, погубившій его окончательно. Герцогъ Гонтъ Ланкастерскій, отецъ Болинброка, умеръ вскор посл изгнанія сына, и потому къ послднему должны были перейти по праву наслдства огромныя имнія покойнаго вмст съ титуломъ герцога Ланкастерскаго. Но Ричардъ объявилъ Болинброка лишеннымъ этихъ правъ и конфисковалъ все имущество Ланкастеровъ въ свою пользу. Общій взрывъ негодованія былъ отвтомъ на эту возмутительную несправедливость. Между вліятельными вельможами, изъ которыхъ особенно отличались графъ Нортумберландъ и его сынъ, Генрихъ Перси, быстро составился заговоръ въ пользу Болинброка. Между тмъ легкомысленный Ричардъ, ничего не подозрвая, задумалъ походъ въ Ирландію для усмиренія этой страны и, узжая, оставилъ правителемъ Англіи своего дядю, герцога Іоркскаго. Болинброкъ, узнавъ, что общественное мнніе въ Англіи было самымъ выгоднымъ образомъ настроено въ его пользу, вернулся самовольно изъ ссылки, но на первое время велъ себя крайне сдержанно и осторожно, объявивъ, что онъ искалъ только отнятаго у него наслдства и ничего не замышлялъ противъ короля. Эта скромность и сдержанность продолжались недолго. Когда Ричардъ, поспшившій вернуться, высадился на англійскій берегъ, то увидлъ, что почти вся страна съ намстникомъ герцогомъ Іоркскимъ во глав предалась на сторону его противника. Болинброкъ, отличавшійся во всхъ своихъ дйствіяхъ хладнокровіемъ и осторожностью, и тутъ не вдругъ открылъ окончательно свою игру. Льстивымъ изъявленіемъ наружной покорности онъ уговорилъ Ричарда сойтись съ нимъ для переговоровъ о спорномъ вопрос по наслдству, доставшемуся Болинброку отъ отца. Ричардъ неблагоразумно согласился, но когда оба противника сошлись въ назначенномъ мст, то уже для всхъ стало ясно, что дло Ричарда было проиграно окончательно. Войска Генриха окружили Ричарда со всхъ сторонъ, и самъ онъ былъ приведенъ къ нему, какъ плнникъ. ‘Я пришелъ, правда, прежде времени, государь,— коварно сказалъ Болинброкъ несчастному государю: — но я объясню вамъ причину моего поступка. Вашъ народъ жалуется, что вы слишкомъ дурно имъ управляете, и я съ Божіей помощью хочу помочь вамъ въ этомъ дл’.— ‘Прекрасный братъ,— отвчалъ совсмъ убитый горемъ Ричардъ: — что угодно вамъ, будетъ угодно и мн’.— Затмъ онъ былъ увезенъ плнникомъ въ Лондонъ, гд, по требованію Болинброка, былъ немедленно созванъ парламентъ, объявившій, что Ричардъ низлагается съ престола. Несчастнаго государя заставили публично изъявить согласіе на это постановленіе, посл чего онъ былъ заключенъ въ замокъ Помфретъ, гд вскор умеръ, вроятно, насильственной смертью, постигшей его если не по прямому приказанію, то во всякомъ случа съ согласія Болинброка.

Таковы были историческіе факты, послужившіе Шекспиру основаніемъ для его пьесы. Если разсмотрть царствованіе Ричарда фактически, то трудно отыскать боле благодарный матеріалъ для драматической обработки. Юноша, одаренный многими прекрасными качествами, ставится судьбой во глав обширнаго государства, правда, разстроеннаго и требовавшаго большихъ трудовъ для приведенія его въ порядокъ, но это обстоятельство тмъ боле сулило славу тому, кто сумлъ бы побдоносно выйти изъ труднаго положенія. Къ сожалнію, юноша этотъ именно по своей молодости не былъ въ состояніи взять бразды правленія въ твердыя руки, вслдствіе чего фактическая власть осталась въ рукахъ окружавшихъ его недостойныхъ людей, интриговавшихъ противъ него во всхъ случаяхъ, ему же достались только вншнія почести и беззаботная, роскошная жизнь. Подобное положеніе подйствовало бы растлвающимъ образомъ даже на боле сильную натуру, а Ричардъ былъ слабъ характеромъ и падокъ на соблазнительныя приманки жизни. Роскошь и удовольствія занимали его боле, чмъ исполненіе своего долга. Когда, достигнувъ совершеннолтія, онъ усплъ избавиться отъ тяготвшаго надъ нимъ вліянія, то оказалось, что характеръ его былъ уже слишкомъ испорченъ, и онъ не имлъ довольно силъ, чтобы, круто порвавъ съ прежней, праздной жизнью, твердо взяться за исполненіе высокихъ обязанностей. Паденіе его сдлалось роковой необходимостью, которую ничто не могло предотвратить.

Подобная жизнь представляла такъ много интересныхъ, связывавшихся въ стройное цлое, событій, что писатель, задавшійся задачей построить на основаніи этихъ событій чей-либо характеръ, могъ широкой рукой черпать матеріалъ изъ того, что давала исторія, не затрудняя себя пріискиваньемъ иныхъ данныхъ. Присматриваясь однако къ пьес Шекспира, мы видимъ, что онъ взглянулъ на предметъ иначе. Факты длиннаго и полнаго драматическихъ событій царствованія Ричарда оставлены Шекспиромъ почти безъ вниманія. Самъ Ричардъ выведенъ лишь въ послднемъ період своей жизни, уже совсмъ готовымъ и созрвшимъ для погибели. Предъ нами не тотъ хотя и легкомысленный, но все-таки не совсмъ дурной отъ природы человкъ, какимъ представляетъ Ричарда IIсторія, но необузданный деспотъ, испорченный до костей, для котораго не существуетъ разницы между добромъ и зломъ. Прикрываясь наружнымъ величіемъ и правами высокаго сана, онъ позволяетъ себ самые безчестные, дурные поступки, нисколько не сознавая ихъ предосудительности и даже считая себя совершенно правымъ во всемъ. Шекспиръ не только не показалъ намъ, какими психологическими переходами дошелъ Ричардъ до этого состоянія (для чего исторія давала прекрасный матеріалъ), но, какъ будто даже съ намреніемъ, обставилъ его такъ, что дурныя его свойства выдляются особенно рзко. Такъ, изъ исторіи извстно, что дяди Ричарда не только не были порядочными людьми, но даже превосходили его дурными качествами и имли на молодого короля самое пагубное вліяніе, а между тмъ въ драм они выставлены совершенно иначе. Герцогъ Іоркъ представленъ человкомъ, правда, безхарактернымъ и слабымъ, но вмст съ тмъ честнымъ и прямымъ патріотомъ, хорошо понимавшимъ то зло, какимъ былъ зараженъ Ричардъ. Гонтъ Ланкастерскій, бывшій на дл самымъ низкимъ, хитрымъ интриганомъ, выведенъ въ пьес почтеннымъ, благодушнымъ старцемъ, устами котораго говоритъ одна святая истина. Даже дурныя качества главнаго виновника погибели Ричарда, Болинброка, смягчены до того, что дйствія его теряютъ въ глазахъ зрителей свой предосудительный характеръ. Такое измненіе важныхъ историческихъ фактовъ, конечно, не могло произойти случайно и должно было имть какое-нибудь основаніе. Отвтъ на это даетъ намъ сама драма, если мы взглянемъ на ея содержаніе и вытекающую изъ него основную идею. Исторія, описывая долгое царствованіе Ричарда, внезапно обрывается на факт его низложенія, глухо добавляя только, что, вроятно, онъ погибъ насильственной смертью въ тюрьм. А между тмъ въ Шекспировой пьес именно съ минуты паденія Ричарда II начинается главная разработка его характера. Изъ историческихъ событій собственно выведена въ драм только ссора Болинброка съ Норфолькомъ, чмъ и начинается пьеса, весь же ея интересъ и весь центръ тяготнія сосредоточенъ не столько на Ричард-корол, сколько на Ричард несчастномъ плнник, выкупающемъ муками, раскаянія свои прежнія ошибки. Ричардъ-король только исходный пунктъ для этой, совершенно самостоятельной и неимющей никакого историческаго значенія, картины. Такой постановкой дла объясняется вполн, почему Шекспиръ не нашелъ нужнымъ выводить въ драм факты Ричардова царствованія и почему усилилъ изображеніе его личныхъ дурныхъ качествъ. Первое сдлалъ онъ потому, что пьеса иначе вышла бы слишкомъ длинной и сложной, перейдя предлы, допускаемые въ драматическомъ произведеніи, а второе — потому что Ричардъ-король, нарисованный въ боле дурномъ вид, чмъ онъ былъ въ дйствительности, представлялъ прекрасный контрастъ съ изображеніемъ его какъ кающагося, несчастнаго гршника. Поступивъ такъ, Шекспиръ придалъ пьес совершенно иное значеніе и иной характеръ сравнительно съ прочими хрониками, гд въ большинств случаевъ стоитъ на первомъ план собственно историческая часть. Строго говоря, считать ‘Ричарда II’ въ числ хроникъ можно только потому, что фабула пьесы взята изъ того же историческаго матеріала, который послужилъ основаніемъ для прочихъ хроникъ, вслдствіе чего пьеса и вошла какъ бы сама собою въ ихъ циклъ. Но если взглянуть на драму отдльно, то ее слдуетъ поставить, напротивъ, въ рядъ съ тми произведеніями Шекспира, въ которыхъ онъ отршился отъ всякихъ историческихъ, или иныхъ, носящихъ мстный колоритъ, условій и заглянулъ въ т неисчерпаемые тайники человческой души, изображеніе которыхъ составляло главный предметъ его творчества. Справедливость такого взгляда доказывается тмъ, что ‘Ричарда II’ можно сравнить по основной иде именно съ однимъ изъ тхъ колоссальныхъ прозведеній Шекспира, въ которыхъ геній его проявился съ наибольшей силой. Основная психологическая идея Ричарда та же самая, какую Шекспиръ разработалъ въ ‘Корол Лир’. Какъ въ той, такъ и въ другой пьес представленъ избалованный дарами судьбы деспотъ, приготовившій свое паденіе собственными необдуманными поступками. Конечно, сходство между обоими этими лицами чисто-вншнее, и если они представлены въ аналогическомъ положеніи фактически, то огромная разница обнаружится между ними, когда мы взглянемъ, какъ отозвались они на постигшій ихъ ударъ судьбы сообразно ихъ нравственному существу и характеру. Лиръ былъ человкъ гордый и прямой. Деспотомъ его сдлалъ не эгоизмъ, а привычка къ власти и раболпство окружающихъ. Онъ любилъ власть не потому, что искалъ въ ней удовлетворенія своимъ личнымъ прихотямъ, а потому, что привыкъ къ ней и дошелъ до того, что не могъ даже представить себя въ иномъ положеніи. Но вмст съ тмъ онъ имлъ прекрасное, способное на любовь, сердце и если длалъ несправедливости, то потому только, что хорошія его качества были временно заглушены средой, въ которой онъ прожилъ весь свой вкъ. Лиръ не былъ слабохарактернымъ эгоистомъ и потому хотя глубоко чувствовалъ боль удара, поразившаго его лично, но его еще боле возмущала безнравственная сторона этого удара. Въ страданіяхъ, какія терплъ самъ, онъ почувствовалъ страданія всего человчества, о которомъ, по его собственнымъ словамъ, такъ мало думалъ прежде. Заглушенныя прежней жизнью хорошія стороны его характера открылись благодаря постигшему его горю, и онъ изъ прежняго деспота обратился въ трогательнаго человколюбца. Совсмъ иное представляетъ Ричардъ. Изнженный и малодушный эгоистъ, онъ въ гор видлъ только свои собственныя страданія. Онъ скорблъ только о нихъ и на нихъ исключительно жаловался. Въ окружающихъ, измнившихъ ему, лицахъ онъ видлъ злодевъ и интригановъ, на которыхъ призывалъ вс громы небесные, какъ на людей, возставшихъ на своего короля и совершившихъ, по его мннію, величайшее изъ преступленій. Ему и въ голову не приходило взглянуть при этомъ на самого себя и обсудить, не былъ ли онъ самъ виноватъ въ постигшей его бд. Эта простая мысль приходитъ ему въ голову лишь предъ самой смертью, когда, вынесши рядъ всевозможныхъ горестей и униженій, онъ остается въ тюрьм, въ одиночномъ заключеніи, какъ самъ выражается, ‘съ своими мыслями’, при чемъ и приходитъ къ врному заключенію, что онъ, будучи королемъ, ‘не могъ понять разлада, возникшаго между тмъ, что требовало время, и что длалъ онъ’. Такой конецъ можетъ, безъ сомннія, возбудить наше сочувствіе и сожалніе къ кающемуся несчастному гршнику, но и только. Въ чувств этомъ не будетъ тни того поражающаго благоговнія, какимъ проникается душа при вид страданій Лира. Человкъ-титанъ, какимъ былъ Лиръ, и самая обыкновенная малодушная личность, изображенная Шекспиромъ въ Ричард, слишкомъ далеко отстоятъ другъ отъ друга для того, чтобъ возбудить въ насъ одинаковыя чувства, хотя исходный пунктъ тхъ вншнихъ положеній, въ какія поставилъ этихъ лицъ поэтъ, одинъ и тотъ же въ обоихъ случаяхъ.

Въ первой сцен драмы Ричардъ является въ ореол своего величія, какъ неограниченный повелитель и король. ‘Мы рождены для власти, а не для просьбъ’,— гордо заявляетъ онъ въ отвтъ поссорившимся лордамъ. Приговоривъ непріятныхъ ему лицъ къ изгнанію, Ричардъ, видимо, освобождается отъ черныхъ точекъ, безпокоившихъ горизонтъ его счастья, и ршаетъ не стснять себя боле ни въ чемъ. Онъ бодро готовится къ ирландскому походу. Счастье, повидимому, ему улыбается. Онъ получаетъ извстіе о тяжкой болзни дяди, единственнаго человка, который (по пьес, но не по исторіи) своимъ правдивымъ характеромъ стснялъ, какъ укоромъ совсти, разнузданность его пороковъ. Но Гонтъ умеръ, и Ричардъ, почувствовавъ себя свободнымъ вполн, безстыдно отобралъ оставленное имъ наслдство. Этимъ фактомъ кончается все, что заимствовалъ Шекспиръ для своей пьесы собственно изъ исторіи. Сцена низложенія Ричарда въ парламент хотя также историческій фактъ, но историческое ея значеніе совершенно меркнетъ предъ великолпной картиной развитія Ричардова характера, которое съ минуты смерти Гонта становится центромъ и главной задачей всей пьесы. Отобравъ имущество Болинброка, Ричардъ является предъ глазами зрителей по возвращеніи своемъ изъ Ирландіи, гд онъ узналъ о происшедшемъ въ его отсутствіи возмущеніи. Зная характеръ Ричарда, какъ человка нершительнаго и малодушнаго, можно было ожидать, что онъ явится взволнованнымъ и испуганнымъ, но поэтъ-психологъ взглянулъ на дло иначе. Предъ нами веселый, торжествующій человкъ, одаренный, повидимому, самымъ полнымъ счастьемъ. Онъ задыхается отъ восторга, что вернулся на родину, цлуетъ родную землю, привтствуетъ ее ‘плача и смясь, какъ мать, встрчающая сына’.— На предостереженія окружающихъ о грозящей опасности онъ, подъ тмъ же эффектомъ восторга, отвчаетъ, что само небо пошлетъ ангеловъ сражаться за законнаго короля, что ‘весь бурный океанъ не смоетъ Божественнаго мура съ внчаннаго чела’.— Такая самоувренность предъ грозной бдой въ человк малодушномъ и нершительномъ можетъ показаться, на первый взглядъ, странной и даже неестественной, но, вглядвшись въ дло ближе, мы увидимъ, что и здсь Шекспиръ выказалъ себя глубочайшимъ психологомъ. Малодушные, безхарактерные люди окончательно падаютъ духомъ предъ грозящей бдой лишь въ томъ случа, если имъ приходиться бороться съ этой бдой однми собственными силами. Тутъ ихъ малодушію и унынію дйствительно не бываетъ предла. Но если малодушный человкъ разсчитываетъ на какую-нибудь постороннюю помощь, сулящую ему спасеніе, то онъ, напротивъ, именно бываетъ склоненъ превысить мру своихъ надеждъ и кричать о нихъ боле, чмъ он значатъ. Извстное выраженіе: ‘расхрабрился, какъ трусъ’, прекрасно объясняетъ это душевное состояніе. Трусъ, предоставленный самому себ, всегда будетъ трусомъ, но поставьте его въ рядъ храбрыхъ людей, защищающихъ съ нимъ одну цль,— и вы увидите, что онъ будетъ кричать о своей храбрости громче всхъ, и при этомъ даже самъ въ нее увруетъ. Ричардъ представленъ въ настоящей сцен именно въ подобномъ положеніи. Онъ, чтобъ одолть враговъ, надется не столько на свою личную храбрость и умнье, сколько на престижъ королевскаго сана, который кажется ему надежнйшимъ для него оплотомъ. Отсюда его аффектировка и преувеличенность этихъ надеждъ. Факты скоро показали ложность такого взгляда. Несчастный король увидлъ, что если бъ онъ умлъ одушевить бодрымъ примромъ горсть настоящихъ, реальныхъ войскъ, то это принесло бы ему гораздо боле пользы, чмъ надежда на помощь воинствъ небесныхъ. Встники несчастья одинъ за другимъ разбиваютъ надежды Ричарда, а вмст съ тмъ онъ падаетъ духомъ такъ же низко, какъ высоко парилъ, вознесшись надеждами, прежде. Рдко даже въ произведеніяхъ Шекспира можно найти такой рзкій контрастъ двухъ психологическихъ положеній, въ которыя поставлено одно и то же лицо въ одной и той же сцен. Вотъ что говоритъ Ричардъ въ начал этой сцены, отвчая на совты своихъ приближенныхъ подумать о средствахъ защиты.

Трусливый братъ! Ужель не знаешь ты,

Что чуть успетъ скрыться ночью солнце

Въ подземный міръ, какъ тотчасъ же ползутъ

Со всхъ сторонъ разбойники и тати

На низкій промыслъ свой? Когда же снова

Оно взойдетъ, обтекши шаръ земной,

И, озлативъ верхушки гордыхъ сосенъ,

Свой кинетъ взоръ въ убжище грха,

То вс вины злодйства и пороки

Спшатъ укрыться въ страх отъ стыда,

Лишенныя одежды темной ночи.

Вотъ точно такъ измнникъ Болинброкъ,

Гулявшій здсь, пока мы узжали,

Увидитъ вновь, какъ мы взойдемъ на тронъ,

И вспыхнетъ самъ стыдомъ своей измны

Предъ свтомъ дня!.. Весь бурный океанъ

Не можетъ смыть Божественнаго мура

Съ внчаннаго чела! Дыханье смертныхъ

Не въ силахъ сдуть избранника небесъ!

На каждаго изъ тхъ, кто со врагомъ

Подъяли сталь на золото короны,

По ангелу пошлетъ сражаться небо!

А кто жъ силенъ настолько былъ, что могъ

Возстать на тхъ, кому защитой Богъ?

А вотъ что говоритъ чрезъ пять минутъ тотъ же Ричардъ, узнавъ о потер всхъ своихъ надеждъ:

…… Сядьте, лорды,

Со мной на землю! Поведемте рчь

О бдныхъ короляхъ! Взгляните, сколько

Ихъ свергнуто съ престоловъ, пало въ битвахъ!

Смерть царствуетъ въ корон королей,

Тамъ, тамъ она, смясь и скаля зубы,

Насмшливо даритъ ничтожный мигъ

Имъ почестей и власти, и безумцы

Грозятъ съ своихъ престоловъ, точно жизнь ихъ

Слита изъ твердой мди! Конченъ мигъ,

И смерть одной ничтожною булавкой

Пронзаетъ жизнь, и кончился король!

Накройте ваши головы, милорды!

Что воздавать насмшливую почесть

Комку изъ мяса съ кровью? Позабудьте

Весь этотъ блескъ условной мишуры!

Вдь я не то, чмъ вы меня считали

До сей поры: вдь я питаюсь хлбомъ

Подобно вамъ! Терплю печаль и горе,

Точь-въ-точь какъ вы! Нуждаюсь точно такъ же,

Какъ вы, въ друзьяхъ — такъ что же называть

Властителемъ подобную ничтожность?

Если разсматривать оба эти монолога отдльно по содержанію, то мы найдемъ въ нихъ очень большую преувеличенность, а потому тмъ боле должно показаться рзкимъ и смлымъ сопоставленіе ихъ одинъ возл другого, какъ это сдлано въ помянутой сцен. Но если мы взглянемъ, въ чьи уста вложилъ Шекспиръ эти діаметрально противоположные взгляды на одинъ и тотъ же предметъ, если представимъ характеръ и душевное состояніе этого лица въ данную минуту, то всякая рзкая преувеличенность, всякая неправдоподобностъ исчезнетъ въ нашихъ глазахъ, и мы увидимъ живого человка съ горячей плотью и кровью, который и не могъ выражаться иначе, будучи поставленъ въ подобное положеніе. Предъ нами человкъ легкомысленный и малодушный, человкъ, слишкомъ избалованный благами міра, какъ нравственными, такъ и чувственными, изъ которыхъ къ послднимъ онъ питалъ даже излишнюю слабость,— такъ какъ же было ему не преувеличивать въ словахъ и горькихъ жалобахъ свое положеніе, тмъ боле, что оно было не легко само по себ?— Онъ дйствительно лишился всего въ одну минуту. Изобразивъ Ричарда такимъ въ этой сцен, Шекспиръ нарисовалъ его характеръ лучше, чмъ мы его можемъ понять даже изъ исторіи.

Дальнйшее развитіе Ричардова характера построено на новыхъ психологическихъ данныхъ. Чтобы понять это, лучше всего обратиться къ приведенной уже выше параллели между характерами Ричарда II Лира. Лиръ, какъ человкъ сильный духомъ и энергичный, не склонился покорно предъ постигшей его бдой, но на первыхъ порахъ возсталъ противъ нея всми силами души. Онъ гордо грозитъ своимъ врагамъ, не допуская даже мысли смириться предъ ними. Его надламываютъ окончательно только болзнь и дряхлость. Ричардъ, какъ человкъ изнженный и малодушный, напротивъ, тотчасъ же слагаетъ оружіе, (даже не думая о сопротивленіи. Такіе люди въ подобныхъ случаяхъ Часто впадаютъ въ апатію, чего примръ Шекспиръ изобразилъ въ поставленномъ возл Лира несчастномъ слпц Глостер, который, сраженный несчастьемъ, отказался отъ всякой съ нимъ борьбы и покорно позволилъ судьб вести себя, куда ей было угодно. Но Ричардъ при всей своей безхарактерности все-таки не былъ Глостеромъ, а потому дальнйшее его поведеніе хотя и было основано также на безсиліи, какъ у Глостера, но не на апатіи. Глостеръ былъ человкъ старый и простой. Жизнь его протекла тихо и однообразно, а потому ему нечего было много вспоминать о хорошемъ прошломъ и сравнивать его съ настоящимъ. Немудрено, что и несчастье свое онъ несъ терпливо и покорно. Ричардъ, напротивъ, былъ молодой человкъ, кипвшій жизнью и силами, а сверхъ того, слишкомъ много и хорошо воспользовавшійся благами этой жизни. Потому въ минуту горя память объ этихъ благахъ стала рисоваться предъ нимъ въ самыхъ радужныхъ картинахъ. Онъ невольно сталъ вспоминать и сравнивать свое прекрасное прошлое съ горькимъ настоящимъ, а этимъ опредлилось и вншнее выраженіе его чувствъ. Вспоминая минуты прошлаго счастья, малодушные люди начинаютъ обыкновенно жалть себя и выражаютъ это въ горькихъ громкихъ жалобахъ на судьбу. Это настроеніе сквозитъ во всемъ дальнйшемъ поведеніи Ричарда. Онъ плачетъ, скорбитъ, хочетъ ‘изрыть себ могилу своими собственными слезами’, падающими на землю, проситъ схоронить его на большой дорог, ‘чтобъ неблагодарные подданные попирали, проходя, его прахъ такъ же, какъ попрали при жизни сердце’. Обращаясь къ своему сердцу, говоритъ: ‘ты бьешься сердце! Въ теб возстала гордость! Бейся, бейся! Съ тхъ поръ, какъ врагъ получилъ власть надъ нами, ты можешь смло биться!’ — Это обращеніе Ричарда та своему сердцу интересно тмъ, что мы находимъ аналогичную фразу въ ‘Корол Лир’* Но какая разница въ обоихъ случаяхъ! Обезсиленный нравственно Ричардъ предоставляетъ своему сердцу плакать и жаловаться на судьбу сколько угодно. Лиръ, пораженный такимъ же горемъ (Дйствіе 2-е сцена IV), напротивъ, говоритъ: — ‘встаешь въ груди ты сердце… тише, тише! Не смй биться!’ — Нельзя не замтить даже по этой мелочной черт, до чего утонченно понималъ Шекспиръ различіе въ душевныхъ состояніяхъ создаваемыхъ имъ лицъ сообразно характеру каждаго. Въ этомъ удрученномъ, убитомъ состояніи Ричардъ остается до самаго конца пьесы, и если иногда въ немъ какъ бы мелькаютъ попытки вернуться та прежнему, то это только вспышки, еще боле обличающія его безсиліе. Такъ, предъ свиданіемъ съ Болинброкомъ онъ начинаетъ рчь, какъ будто снова почувствовалъ себя гордымъ королемъ и властелиномъ.— ‘Мы ждемъ, чтобъ ты склонилъ колни предъ твоимъ повелителемъ’,— говоритъ онъ Нортумберланду, но вслдъ затмъ, еще не дождавшись отвта, впадаетъ въ прежнее отчаяніе. Въ этомъ же тон выдержаны слдующая сцена низложенія Ричарда въ парламент и затмъ трогательное его прощаніе съ женой. Об эти сцен изобилуютъ мыслями, рисующими характеръ Ричарда такими мельчайшими психологическими подробностями, что въ краткой стать не представляется возможности ихъ даже перечислить. Таковы, напримръ, сцена съ зеркаломъ, или трогательный совтъ Ричарда жен утшать себя, слушая разсказы добрыхъ стариковъ о минувшихъ дняхъ. Послдняя сцена въ тюрьм представляетъ въ дальнйшемъ развитіи характера Ричарда новыя черты. Брошенный въ одиночную тюрьму, Ричардъ доходитъ до того страшнаго напряженія нервовъ, при которомъ всякое вншнее впечатлніе длается невыносимымъ. Знаменитый монологъ въ тюрьм рисуетъ Ричарда въ положеніи аналогичномъ съ тмъ, въ какомъ произноситъ свой первый монологъ Гамлетъ (‘О, для чего такъ крпко создана ты, наша плоть?’) Оба, и Ричардъ и Гамлетъ, представлены дошедшими до того нервнаго разстройства, отъ котораго прямой шагъ къ сумасшествію. Не зная, чмъ себя занять и чмъ успокоить, чтобъ забыть хоть на минуту страшное одиночество, Ричардъ хочетъ населить свою темницу ‘собственными мыслями’, воображая ихъ ‘толпой жильцовъ’ и уповая, что, можетъ-быть, хоть этимъ средствомъ онъ облегчитъ свои страданія. Но и это средство не помогаетъ. Ужасная дйствительность не даетъ ему забыться ни на минуту. До чего доходитъ его нервное раздраженіе, видно изъ того, что онъ не въ силахъ вынести фальшиваго звука музыки, откуда-то долетвшей до его слуха. Но этотъ же мелочной, повидимому, случай становится исходнымъ пунктомъ для психологическаго разршенія всей пьесы. Не понимавшій до этой минуты своего положенія и обвинявшій во всхъ своихъ бдахъ судьбу, Ричардъ, точно внезапно просвтлвъ, говоритъ:

Какъ же я,

Умвшій различить фальшивость звука

Дрянной струны, не въ силахъ былъ понять

Иной разладъ, возникшій въ государств

Межъ мной и тмъ, что требовало время?

Я время убивалъ безъ сожалнья,

Теперь оно мн платитъ тмъ же самымъ.

Этимъ воплемъ раскаянія закончилъ и разршилъ Шекспиръ изображеніе характера своего героя. Фактическій конецъ трагедіи, когда Ричардъ падаетъ подъ ударами убійцъ, скомпонованъ Шекспиромъ почти буквально по фактамъ Голлиншедовой лтописи и не прибавляетъ ничего боле къ психологическому изображенію Ричардова характера, принадлежащаго по утонченному анализу и разработк безусловно къ величайшимъ созданіямъ Шекспира.

Изъ прочихъ лицъ пьесы боле всхъ выдается Болинброкъ, какъ главный соперникъ Ричарда. Полной характеристики этого лица мы въ настоящей пьес еще не находимъ. Это объясняется тмъ, что Болинброкъ, кром настоящей драмы, выведенъ еще главнымъ лицомъ въ двухъ слдующихъ хроникахъ, какъ король Генрихъ IV. Потому полную картину развитія этого замчательнаго характера можно понять, только прослдивъ это развитіе во всхъ трехъ пьесахъ. Въ настоящей драм Болинброкъ изображенъ лишь съ вншней стороны. Изъ того, что онъ длаетъ, мы можемъ понять только, на что онъ способенъ, и что можно отъ него ожидать въ будущемъ, но сокровенныя, душевныя движенія, обусловливающія его поступки, остаются пока для насъ тайной. Причина такой постановки характера Болинброка объясняется тмъ, что онъ по самому положенію, въ какое поставленъ въ настоящей пьес, долженъ позировать и казаться не самимъ собой. Въ первой сцен онъ разыгрываетъ врнаго подданнаго, обвиняющаго другого въ измн, затмъ является ослушникомъ законной власти, старающимся всевозможными парадоксами себя оправдывать, и наконецъ мы видимъ его, какъ незаконнаго похитителя короны, которому приходится также всми силами себя оправдывать, т.-е., иначе говоря, казаться не тмъ, чмъ онъ былъ въ дйствительности. Присматриваясь къ этой казовой личности Болинброка, мы можемъ сдлать выводъ, что это былъ человкъ въ высшей степени умный и хладнокровный и вмст съ тмъ твердый въ преслдованіи намченной цли. Умъ помогалъ ему намчать врно эту цль и пріискивать средства для ея достиженія, а нравственная беззастнчивость въ выбор этихъ средствъ (качество, которымъ онъ также обладалъ вполн) способствовала достиженію, чего онъ хотлъ. Кром всхъ этихъ свойствъ, неоцнимыхъ въ правител, Болинброкъ былъ одаренъ въ высокой степени умньемъ владть собой и сдерживать порывы собственныхъ страстей и прихотей. Такъ, низложивъ Ричарда, онъ веллъ казнить его опасныхъ приверженцевъ, но когда въ числ ихъ оказался его двоюродный братъ, Омерле, то Болинброкъ (будто бы по великодушію) его простилъ, на дл жъ онъ сдлалъ это просто потому, что считалъ этого юношу безопаснымъ и, сверхъ того, разсчитывалъ этимъ актомъ милости поднять свое королевское значеніе. Въ слдующихъ двухъ пьесахъ (1-я и 2-я части ‘Короля Генриха IV’) мы увидимъ внутреннюю сторону души этого замчательнаго человка. Увидимъ его, какъ несчастнаго отца, горюющаго о порокахъ сына, увидимъ, какъ правителя, нравственно утомленнаго вчными заботами о поддержк власти, чего не выдержала даже его желзная натура, и наконецъ онъ явится предъ нами въ вид кающагося гршника, вообразившаго, что наружными знаками благочестія (онъ хочетъ освободить Іерусалимъ) можно замолить прежнія тяжкія преступленія.

Относительно дядей Ричарда, герцоговъ Іоркскаго и Ланкастерскаго, было уже замчено выше, что Шекспиръ изобразилъ ихъ въ гораздо боле мягкомъ и лучшемъ вид, чмъ они были въ дйствительности, и что онъ сдлалъ это съ цлью оттнить рельефне дурныя стороны самого Ричарда. Гонтъ Ланкастерскій представленъ честнымъ, благодушнымъ старцемъ, читающимъ королю нравственныя сентенціи. Сентенціи эти, правда, написаны прекрасными стихами, полными жара и патріотическихъ чувствъ, но какихъ-либо данныхъ для уразумнія характера Гонта он не представляютъ. Въ Іорк, напротивъ, мы находимъ живыя психологическія черты. Изъ его рчей и поступковъ можно заключить, что, по мысли Шекспира, это былъ человкъ честный, прямой, но въ то же время безхарактерный. Отличительной чертой такихъ людей обыкновенно бываетъ то, что если они мняютъ подъ гнетомъ обстоятельствъ и по своей безхарактерности коренныя убжденія, то, сдлавъ такъ, начинаютъ проводить въ своихъ поступкахъ эти новыя убжденія съ гораздо большей настойчивостью и энергіей, чмъ прежнія. Этимъ такіе люди какъ будто бы хотятъ успокоить и заставить замолчать свою совсть, упрекающую ихъ за измнчивость убжденій. Подобные примры мы видимъ нердко въ людяхъ, перемнившихъ религію. Такъ, и Іоркъ, служивъ врно и усердно Ричарду, переходитъ на сторону Болинброка и затмъ длается такимъ преданнымъ ему слугой, что хочетъ даже покарать собственнаго сына, не раздляющаго его взглядовъ. Сцена, когда онъ, оставленный правителемъ государства, не знаетъ, на что ршиться, и совершенно теряетъ голову, нарисована съ замчательнымъ мастерствомъ и прекрасно объясняетъ этотъ характеръ.

Личность королевы, жены Ричарда, введена въ пьесу исключительно для того, чтобы рельефне оттнить характеръ самого короля. Роль ея съ точки зрнія исторической истины должна считаться вымышленной. Первая жена Ричарда, Анна Богемская, которую онъ нжно любилъ, умерла за нсколько лтъ до его паденія. Второй же его бракъ съ французской принцессой, заключенный имъ для политическихъ цлей, былъ чисто фиктивнымъ, такъ какъ принцесс этой въ годы заключенія брака было восемь лтъ, а во время сверженія Ричарда — одиннадцать.

Прочія лица драмы самостоятельнаго значенія не имютъ.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

Генрихъ, герцогъ Герфордскій, по прозванію Болинброкъ, сынъ Гонта, потомъ король Генрихъ IV.

Герцогь Омерле, сынъ герцога Іоркскаго.

Томасъ Моубрей, герцогъ Норфольскій.

Герцогъ Серрей.

Графъ Салюсбюри.

Графъ Берклей.

Бэготъ, Бюши, Гринъ любимцы короля Ричарда.

Графъ Нортумберландъ.

Генрихъ Перси, его сынъ Лордъ Россъ.

Лордъ Виллоуби.

Лордъ Фицуотеръ.

Епископъ Карлейльскій.

Аббатъ Вестминстерскій.

Лордъ-маршалъ.

Лордъ, ему подчиненный.

Сэръ Пирсъ Экстонъ.

Сэръ Стефенъ Скрупъ.

Капитанъ отряда валлисцевъ.

Королева, жена Ричарда.

Герцогиня Глостерская.

Герцогиня Іоркская.

Дама изъ свиты королевы.

Король Ричардъ Второй.

Эдмундъ Ланглей, герцогъ Іорскскій, дядя короля.

Джонъ Гонтъ, герцогъ Ланкастерскій, дядя короля.

Лорды, герольды, офицеры, солдаты, садовники, тюремщикъ, гонцы, конюшій и другіе.

Дйствіе происходитъ частью въ Англіи, частью въ Валлис.

ДЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

СЦЕНА 1-я.

Лондонъ. Комната во дворц.

(Входятъ король Ричардъ со свитою, Джонъ Гонтъ и лорды).

Король. Почтенный Гонтъ Ланкастерскій ¹), съ тобой ли

Твой сынъ Герфордъ, котораго ты долженъ

Былъ привезти, согласно данной клятв,

Чтобъ повторилъ предъ нами онъ навтъ,

Взведенный имъ на герцога Норфолька?

Мы не могли заняться этимъ дломъ

Въ прошедшій разъ.

Гонтъ. Онъ здсь, мой повелитель.

Король. Усплъ ли ты узнать, чмъ побужденъ онъ

На этотъ шагъ? Питаетъ ли онъ просто

Къ Норфольку старую вражду, или хочетъ,

Какъ добрый подданный, изобличить

Его въ измн?

Гонтъ. Сколько мн извстно,

Онъ не питаетъ ни малйшей злобы

Ни ненависти къ герцогу, но знаетъ

За нимъ преступный умыслъ противъ васъ.

Король. Введите жъ ихъ — и пусть предъ нами здсь

И обвиняемый и обвинитель,

Лицомъ къ лицу, съ наморщеннымъ челомъ,

Свободно повторятъ свои навты.

(Нкоторые изъ свиты уходятъ).

(Въ сторону). Обоихъ знаю я: похожи оба

На пламя яростью и море злобой.

(Свита возвращается съ Болинброкомъ и Норфолькомъ).

Болинброкъ. Да здравствуетъ на много-много лтъ

Мой повелитель и король!

Норфолькъ. Да будетъ

Счастливй прежнихъ каждый новый день,

Переживаемый тобой, покуда

Изъ зависти къ земному счастью небо

Не вздумаетъ въ придачу къ блеску славы

Почтить тебя безсмертьемъ!

Король. Мы приносимъ

Обоимъ благодарность за привтъ,

Хотя одинъ изъ васъ сказалъ, конечно,

Пустую десть въ виду того, что оба

Явились вы, чтобъ обвинить другъ друга

Въ измн намъ. Братъ Герфордъ, что имешь

Сказать ты противъ герцога Норфолька?

Болинброкъ. Во-первыхъ, то (и пусть мн будетъ небо

Свидтелемъ въ словахъ), что я являюсь,

Какъ добрый подданный, заботясь только

О благ короля, помимо всякой

Слпой вражды. Теперь я обращаюсь

Къ теб, Норфолькъ!— Внимай же хорошенько

Моимъ словамъ и знай, что я ихъ буду

Поддерживать рукою на земл

И въ небесахъ моимъ безсмертнымъ духомъ.

Ты негодяй, измнникъ и предатель,

Тмъ боле презрнный и тмъ меньше

Достойный жить, что ты еще при этомъ

Могучъ и славенъ! Вс твои проступки,

Какъ облака на свтлыхъ небесахъ,

Тмъ ярче и виднй въ твоихъ чертахъ!

И я еще клеймлю тебя, кончая

Мои слова, названьемъ негодяя!

Глотай его — и знай, что я готовъ

Рукою доказать правдивость словъ!

Норфолькъ. Не думайте, что если я являюсь

Воздержнымъ на языкъ, то духъ мой также

Нметъ съ нимъ. Не громкой, бабьей бранью,

Не рзкимъ крикомъ дерзкихъ языковъ

Ршаются подобные вопросы,

Чей пылъ смирить способна только кровь.

Но я и самъ не пропустилъ бы молча

Такихъ рчей, когда бъ языкъ мой не былъ

Окованъ уваженіемъ къ королю.

Присутствіе его одно мшаетъ

Пришпорить мн свободу пылкихъ словъ,

Безъ этого жъ, поврьте, я сумлъ бы

Отвтить такъ, что проглотилъ обратно бъ

Мой врагъ свои слова!— но пусть позволятъ

Мн позабыть, что Болинброкъ рожденъ

Отъ крови короля, и что онъ братъ

Властителя ²). Я встану передъ нимъ

И назову въ лицо его презрннымъ

Измнникомъ и трусомъ! Дать готовъ я

Ему вс выгоды въ бою и буду

Преслдовать его до ледяной

Вершины грозныхъ Альповъ иль до всякой

Иной невдомой страны, которой

Не трогала еще нога британца!

А до того пусть правду словъ моихъ

Докажетъ клятва, что онъ лжетъ безбожно!

Болинброкъ. Дрожащій, блдный трусъ! вотъ я бросаю

Теб залогъ мой, отрекаюсь вмст

Отъ королевской крови и родства

Съ властителемъ:— вдь ты за ними прячешь

Твой только страхъ! И если этотъ страхъ

Твоей вины еще теб оставилъ

Довольно силъ, чтобъ мой поднять залогъ —

Бери его! Пусть онъ и вс другіе

Уставы рыцарства послужатъ знакомъ,

Что я готовъ лицомъ къ лицу съ тобою

Поддерживать въ бою, что я сказалъ,

И все, что ты способенъ впредь замыслить

Постыднаго!

Норфолькъ. Я принимаю вызовъ

И подтверждаю клятвой на меч,

Достойно положившемъ мн на плечи

Названье рыцаря, что я готовъ

Теб отвтить такъ, какъ долженъ рыцарь!

И, свши разъ, пускай я не сойду

Живой съ коня, коль я не правъ иль лгу.

Король. Но въ чемъ же добрый братъ нашъ обвиняетъ

Такъ Норфолька? Проступокъ долженъ быть

Ужъ слишкомъ страшенъ, чтобы мы могли

О немъ подумать хоть минуту дурно.

Болинброкъ. Такъ слушайте! Я говорю и буду

Поддерживать слова моею жизнью,

Что, получивши восемь тысячъ ноблей ³)

Для войскъ его величества, Норфолькъ

Истратилъ ихъ безстыдно на себя,

Какъ негодяй, измнникъ и предатель.

Сверхъ этого, я докажу мечомъ

Здсь иль везд до самыхъ отдаленныхъ

Земныхъ предловъ, виднныхъ британцемъ,

Что вс измны, виднныя нами

Въ послднія восьмнадцать лтъ въ предлахъ

Родной земли, имли вс своимъ

Источникомъ коварнаго Норфолька!

Сверхъ этого, я докажу его же

Постыдной жизнью, что и герцогъ Глостеръ

Убитъ его виною ⁴). Онъ навелъ

Доврчивыхъ враговъ на мысль убійства —

И потому одинъ, какъ низкій трусъ,

Виновенъ въ томъ, что добрый герцогъ предалъ

Невинный духъ въ потокахъ чистой крови,

Которая, подобно чистой крови

Святого Авеля, возноситъ голосъ

Изъ ндръ земли съ мольбой о грозной мести

Преступнику! И я клянуся славой

Достойныхъ предковъ внять святой молитв,

Сразивъ врага или погибнувъ въ битв!

Король. Какъ высоко паритъ его ршимость!

Что скажешь ты на это, Томасъ Норфолькъ?

Норфолькъ. О, государь! отвороти лицо —

И пусть твой слухъ оглохнетъ на мгновенье,

Чтобъ не слыхать, какъ презрнъ человкъ

Теб единокровный и какъ низко

Стоитъ въ глазахъ людей и Бога этотъ

Безстыдный лжецъ!

Король. Норфолькъ,— глаза и слухъ мой

Не вдаютъ пристрастья. Будь онъ братъ

Иль даже мой наслдникъ — эта близость

Къ священной нашей крови все равно,

Клянусь я честью скиптра, не дала бы

Ему особыхъ правъ, сковавъ потворствомъ

Мой строгій правый гнвъ, а онъ вдь только

Двоюродный мой братъ и точно также,

Какъ ты, мой подданный. Открой же смло

Все, чмъ тебя смущаетъ это дло.

Норфолькъ. Такъ слушай, Болинброкъ⁵), и пусть мой голосъ

Теб проникнетъ сквозь гортань до сердца!

Ты гнусный лжецъ! Три части вспоможенья,

Доставленнаго мн въ Калэ, я роздалъ

Войскамъ его величества, какъ было

Назначено, и удержалъ одну

Съ согласія монарха, такъ какъ онъ

Былъ долженъ мн еще по старымъ счетамъ,

Когда я здилъ за его супругой

Во Францію. Глотай же эту ложь!

Что до убійства Глостера — я не былъ

Ему причиною, хоть, къ сожалнью,

Нарушилъ этимъ мой священный долгъ ⁶).

(Гонту). Предъ вами, благородный лордъ Ланкастеръ,

Родитель моего врага, я точно

Виновенъ въ томъ, что замышлялъ когда-то

На вашу жизнь, и этотъ грхъ мн тяжко

Терзалъ прискорбный духъ, но предъ послднимъ

Причастьемъ я покаялся, просилъ

У васъ прощенія и, какъ надюсь,

Достигъ, чего желалъ. Вотъ въ чемъ я гршенъ!

Все остальное выдумала злость

Безстыднаго измнника — и я,

Готовясь поддержать мои слова,

Бросаю самъ взаимно мой залогъ

Къ ногамъ высокомрнаго злодя,

Чтобъ доказать струей чистйшей крови,

Какъ только есть въ его груди,

Что я достойный рыцарь! Умоляю

Васъ, государь, назначить день и. часъ,

Когда мечи ршатъ нашъ споръ за насъ!

Король. Горячіе милорды! успокойтесь

И остудите вашу желчь безъ крови.

Вотъ мой совтъ!.. Его я предлагаю,

Не бывъ врачомъ. Стремительная злоба

Разитъ съ плеча такъ. Позабудьте оба

Свою вражду. Вдь даже доктора

Вамъ подтвердятъ, что нынче не пора

Кровопусканьямъ ⁷). Позабыть причину

Должны вы ссоры! Герфорду, какъ сыну,

Подастъ совтъ отецъ, мы — Норфольку.

Гонтъ. Пріятно

Въ мои года мирить. Отдай обратно,

Мой сынъ, залогъ Норфолька.

Король. Ты жъ отдай,

Норфолькъ, его.

Гонтъ. Что жъ сынъ? Не заставляй

Меня терять слова!

Король. Повиновенье!

Норфолькъ,— бросай залогъ.

Норфолькъ. Дай повелнье —

И я повергнусь самъ къ твоимъ ногамъ!

Потребуй жизнь — и я теб отдамъ

Ее, какъ долгъ, но честь моя и слава —

Мои навкъ! Ты не имешь права

Ихъ запятнать! Честь пережить должна

За гробомъ насъ,— когда же разъ она

Затронута, то боль души, пронзенной

Навтомъ зла и ложью отравленной,

Какъ ядомъ злымъ, способна исцлить

Лишь кровь врага!

Король. Норфолькъ,— умй смирить

Вражду! Отдай залогъ. Львы укрощаютъ

И леопардовъ ⁸).

Норфолькъ. Да, но не стираютъ

Ихъ пятенъ прочь. Сними съ меня мой срамъ —

И я тогда, немедля, брошу самъ

Залогъ, какъ ты веллъ! Намъ составляетъ

Все въ жизни честь! Живитъ и украшаетъ

Насъ лишь она! Кто честь утратилъ разъ —

Не человкъ:— онъ — золотая грязь,

Блестящій соръ! Въ своей мы груди врной

Должны беречь духъ честный и примрный,

Какъ подъ замкомъ скрываемый алмазъ!

Въ моей груди съ душою честь срослась!

Возьмешь одну — исчезнетъ и другая.

Позволь же мн погибнуть, защищая

Ту честь, съ какой я жилъ.

Король. Братъ, брось залогъ!

Начни ты первый.

Болинброкъ. Не проститъ самъ Богъ

Такой мн грхъ! Могу ль я испугаться

Презрительнаго труса? Запятнаться

Въ глазахъ отца! Свой опозорить родъ!

Нтъ!.. Прежде, чмъ языкъ мой нанесетъ

Такой ударъ для чести и для славы,

Я откушу языкъ мой и кровавый

Въ лицо Норфольку выплюну его,

Какъ въ вывску презрнную всего,

Что насъ срамитъ.

Король. Мы рождены для власти,

А не для просьбъ, и если не могли

Васъ помирить, тогда повелваемъ

Обоимъ вамъ явиться въ. Ковентри,

Въ день Ламберта, подъ страхомъ смертной казни.

И пусть тогда споръ вашей непріязни

Ршатъ мечи. Правдивый неба судъ

Ршитъ, кто правъ. Пускай передадутъ

Чрезъ васъ, лордъ-маршалъ, наше повелнье,

Чтобъ было все готово для сраженья. (Уходятъ).

СЦЕНА 2-я.

Лондонъ. Комната въ дом герцога Ланкастерскаго.

(Входятъ Гонтъ и герцогиня Глостерская) ⁹).

Гонтъ. О, Боже мой!— поврь, что близость крови

Способне, чмъ вс твои мольбы,

Меня подвигнуть къ мести палачамъ,

Убившимъ Глостера, но если право

Наказывать за зло попало въ руки

Самихъ убійцъ ¹⁰) — намъ остается только

Поврить дло небу. Будетъ время,

И Богъ прольетъ на головы виновныхъ

Потокъ жестокій мести.

Герцогиня. Неужели

И самое родство не въ силахъ больше

Воспламенить угасшую любовь

Въ твоей крови, остынувшей для мести?

Семь сыновей имлъ король Эдвардъ —

Ты въ ихъ числ. То были семь фіаловъ

Его священной крови, семь побговъ,

Возросшихъ на одномъ стебл. Иныхъ

Сразила смерть до времени, другіе

Засохли сами ходомъ длъ природы.

Но онъ, мой Томасъ, жизнь моя, мой Глостеръ,

Фіалъ, наполненный священной кровью

Эдвардовой, втвь царственнаго корня,

Сраженъ рукою зависти! Листы

Его весны завяли, онъ подрубленъ

Рукой убійцы, и святая влага

Пролита прежде времени. О, Гонтъ!

Вдь кровь его твоя! Утроба, ложе,

Которыя тебя призвали къ жизни,—

Создали и его! Въ его кончин

Убитъ ты самъ, хоть ты живешь и дышишь.

Ты, оставаясь равнодушнымъ къ смерти

Убитаго, какъ будто тмъ даешь

Согласіе на смерть отца, съ которымъ

Твой бдный братъ имлъ такое сходство!

Не говори мн о терпньи,— нтъ!

Тобой должно теперь руководить

Отчаянье! Снося убійство брата,

Ты открываешь этимъ путь убійцамъ

Вдь и къ себ: ты учишь посягнуть

На собственную жизнь! То, что зовется

Терпньемъ въ низшихъ, въ высшихъ служитъ знакомъ

Позорной трусости. Что я могу

Еще теб прибавить?.. Только местью

Убійцамъ Глостера ты отвратишь

Опасность отъ себя.

Гонтъ. Здсь дло неба!

Намстникъ и помазанникъ небесъ

Виновенъ съ этой смерти — пустъ же небо

Его и покараетъ, если только

Проступокъ беззаконенъ,— я не въ прав

Возстать на представителя небесъ.

Герцогиня. Къ чему жъ тогда прибгнуть мн, несчастной?

Гонтъ. Къ молитв Господу! Онъ защищаетъ

Сиротъ и вдовъ.

Герцогиня. Пусть будетъ такъ. Прощай,

Мой старый Гонтъ! Ты дешь въ Ковентри

Смотрть на битву Герфорда съ Норфолькомъ.

О, пусть кровь Глостера направитъ мечъ

Герфорда въ сердце палача Норфолька!

А если неудачна будетъ битва,

То пусть грхи залягутъ въ грудь Норфолька

Тяжелымъ камнемъ, чтобъ сломилъ подъ нимъ

Хребетъ вспненный конь его и сбросилъ

Предателя къ ногамъ коня Герфорда!—

Прощай еще разъ, Гонтъ! Знать, суждено

Мн самою судьбой страдать отнын,

Не вдая предла злой кручин!

Гонтъ. Прощай, сестра,— я ду въ Ковентри.

Да даруетъ обоимъ намъ Господь

Покой и миръ.

Герцогиня. О, погоди! Дай мн

Еще теб сказать, я не успла

Все вымолвить. Печаль, упавъ на сердце,

Не сходитъ скоро: я уже успла

Съ тобой проститься, а межъ тмъ слова

Меня не облегчили:— грусть гнететъ

Попрежнему мн сердце! Передай

Поклонъ мой брату Іорку. Ну, теперь

Все, кажется,— но погоди, останься!..

Быть-можетъ, я припомню что-нибудь

Еще. Скажи ему… Но что же?.. Попроси

Его пріхать въ Плэши… Но, увы,

Къ чему? Что онъ найдетъ тамъ?.. Голый замокъ,

Пустыя комнаты, ступени лстницъ,

Непопираемыхъ никмъ, и слезы

Намсто встрчи! Нтъ, не приглашай

Его пріхать:— для чего итти

Самимъ навстрчу горести? Она

И такъ живетъ везд. Пусть я одна

Найду тамъ смерть. Прости! Мои рыданья

Теб даютъ послднее прощанье! (Уходитъ).

СЦЕНА 3-я.

Открытое поле близъ Ковентри. Арена и тронъ.

(Герольды и свита. Входитъ Лордъ-маршалъ и Омерле).

Лордъ-маршалъ. Лордъ Омерле, готовъ ли Гарри Герфордъ?

Омерле. Отъ ногъ до головы и ждетъ сраженья.

Лордъ-маршалъ. Лордъ Норфолькъ также, полный бодрыхъ силъ,

Стоитъ и ждетъ призывныхъ трубъ для битвы.

Омерле. Прекрасно: значитъ, оба ратоборца

Теперь лишь ждутъ прибытья короля.

(Трубы. Входитъ король Ричардъ и садится на тронъ. Гонтъ и придворные занимаютъ свои мста. За сценой труба, которой отвчаетъ другая. Входитъ Норфолькъ, вооруженный, предшествуемый герольдомъ ¹¹).

Король. Спросите, маршалъ, этого бойца,

Кто онъ такой, зачмъ сюда явился

Съ оружіемъ въ рукахъ — и пусть затмъ

Онъ принесетъ присягу въ правот

Своихъ намреній.

Лордъ-маршалъ. Во имя Бога

И короля — кто ты? Зачмъ явился

Въ доспхахъ рыцаря? Кто твой противникъ,

И въ чемъ причина распри?.. Говори

По долгу клятвы правду, и да будутъ

Теб твоей защитой Богъ и храбрость!

Норфольдъ. Я Томасъ Моубрей, лордъ и герцогъ Норфолькъ!

И здсь стою по данной мною клятв

(Отъ нарушенья коей да хранитъ

Господь всхъ рыцарей), чтобъ доказать

Предъ Господомъ, монархомъ и его

Наслдниками честь мою и врность.

Противникъ мой Герфордъ, и я намренъ

При помощи небесъ и моего

Оружья доказать въ защиту чести,

Что онъ измнникъ Господу, монарху

И мн. Да ниспошлетъ мн помощь небо

Въ честномъ бою. (Садится на свое мсто).

(Трубы. Входитъ Болинброкъ, вооруженный, предшествуемый герольдомъ).

Король. Спросите, маршалъ: кто

Тотъ рыцарь? Для чего сюда явился

Въ воинственныхъ доспхахъ — и затмъ

Пускай онъ дастъ по нашему закону

Присягу въ правд дла.

Лордъ-маршалъ. Отвчай:

Кто ты такой? Зачмъ сюда явился

Предъ королемъ, на царственной арен?

Кто твой противникъ? Въ чемъ причина распри?

Держи отвтъ, какъ честный, храбрый рыцарь,

И да пошлетъ теб защиту небо.

Болинброкъ. Я Гарри Герфордъ, Дерби и Ланкастеръ

И здсь стою съ оружіемъ рукахъ,

Чтобъ доказать благоволеньемъ неба

И храбрости въ бою, что герцогъ Норфолькъ —

Презрительный измнникъ небесамъ,

Монарху Ричарду и мн. Пусть небо

Пошлетъ свою мн помощь въ правой битв.

Лордъ-маршалъ. Да не дерзнетъ подъ страхомъ смертной казни

Никто вступать въ арену, кром лицъ,

Завдующихъ доблестною битвой,

И маршала.

Болинброкъ. Я обращаюсь съ просьбой

Къ лордъ-маршалу дозволить мн склонить

Предъ королемъ покорныя колни

И приложиться къ царственной рук.

Мы оба съ Норфолькомъ теперь похожи

На пилигримовъ, должныхъ совершить

Далекій путь,— пускай же намъ позволятъ

Сказать друзьямъ послднее прости.

Лордъ-маршалъ. Зачинщикъ дла, преклонясь предъ вашимъ

Величествомъ, желаетъ приложиться

Къ рук монарха и сказать прости

Своимъ друзьямъ.

Король. Мы встанемъ съ трона сами

Обнять его. Да даруетъ Господь

Теб побду, братъ Герфордъ, по мр

Правдивости. Въ теб прощаюсь я

Съ своей вдь кровью,— если жизнь твоя

Прервется нынче въ битв, мы не станемъ

Мстить за нее, хотя не перестанемъ

Тебя жалть.

Болинброкъ. О, да ничьи глаза

Не ороситъ позорная слеза,

Когда меня сразитъ копье Моубрея!

Съ нимъ въ бой спшу я легче и смле,

Нмъ соколъ съ ласточкой! Примите, маршалъ,

Мое прости! Прощай и ты, мой добрый

Братъ Омерле! Ты видишь, что съ тобой

Прощаюсь я не хилый и больной,

Но полный бодрыхъ силъ, хоть можетъ статься,

Придется также скоро мн прощаться

И съ жизнію! Теперь, какъ за столомъ

Сладчайшій кубокъ пьется предъ концомъ,

Такъ обращаюсь я къ теб, родитель,

Моихъ виновникъ дней. Да возродится

Во мн твой юный духъ, и да удвоитъ

Онъ крпость силъ моихъ, чтобы восхитить

Надъ головой парящую побду!

Придай молитвой мощь моимъ доспхамъ

И заостри своимъ благословеньемъ

Мое копье, готовое пробить,

Какъ мягкій воскъ ¹²), стальную грудь Норфолька!

И да заблещетъ новой славой имя

Отца въ побд сына!

Гонтъ. Да пошлетъ

Теб Господь успхъ въ правдивомъ дл!

Будь скоръ, какъ молнія, и пусть удары

Твои, какъ громъ, посыплются на шлемъ

Опаснаго врага! Зови на помощь

Всю бодрость юности,— будь храбъ и счастливъ!

Болинброкъ. Да защитятъ меня святой Георгій

И правота! (Садится на свое мсто).

Норфолькъ (вставая). Каковъ бы ни былъ жребій,

Сужденный мн — и мертвый и живой

Я буду вренъ королю Ричарду.

Какъ честный, храбрый рыцарь! Никогда

Не сбрасывалъ съ такимъ весельемъ плнникъ

Своихъ цпей и не спшилъ обнять

Желанную свободу, какъ спшитъ

Теперь мой духъ на пиръ веселый битвы.

Прими, монархъ, послдній мой привтъ,

И вы, друзья! Счастливыхъ много лтъ

Желаю вамъ! Мн веселъ видъ сраженья!

Спокойный духъ не знаетъ опасенья.

Король. Прими и ты привтъ, достойный лордъ!

Твой свтлый взглядъ, мы видимъ, смлъ и гордъ

И полонъ мужества. Пусть начинаютъ.

Лордъ-маршалъ. Лордъ Гарри Герфордъ, Дерби и Ланкастеръ,

Прими копье — и Богъ твоя защита!

Болинброкъ (вставая). Твердъ, какъ скала, воскликну я: аминь!

Лордъ-маршалъ (сановнику). Отдай копье сэръ Томасу Норфольку.

1-й герольдъ. Лордъ Гарри Герфордъ, Дерби и Ланкастеръ,

Стоящій здсь за Бога, короля

И за себя, берется доказать

Подъ опасеніемъ прослыть безчестнымъ,

Что Томасъ Моубрей Норфолькъ злой измнникъ

Предъ Богомъ, королемъ и имъ самимъ,

И смло съ нимъ вступить желаетъ въ битву.

2-й герольдъ. Сэръ Томасъ Моубрей, лордъ и герцогъ Норфолькъ,

Стоящій здсь для собственной защиты,

Берется доказать подъ страхомъ быть

Объявленнымъ лжецомъ, что Гарри Герфордъ

Ланкастерскій и Дерби — злой предатель

Предъ Богомъ, королемъ и имъ самимъ!

Безстрашно и свободно онъ лишь ждетъ

Условный знакъ, чтобы начать сраженье.

Лордъ-маршалъ. Впередъ, противники!— трубите трубы!

(Тушъ).

Назадъ, назадъ! Король повергнулъ жезлъ.

Король. Оставьте ваши копья, сбросьте шлемы

И возвратитесь на свои мста.

Пускай трубятъ, покуда мы не скажемъ

Ршенье наше герцогамъ.

(Продолжительный тушъ, король совтуется съ сановниками и затмъ обращается къ противникамъ).

&nbsp, Приблизьтесь

И выслушайте то, что мы ршили

Съ своимъ совтомъ.— Чтобъ родная кровь,

Вскормленная родною же землей,

Не обагрила наше королевство,

Чтобъ избжать междоусобныхъ распрей,

[Противныхъ намъ и вызванныхъ лишь вашей

Орлино-смлой гордостью и злобой

Парящихъ къ небу замысловъ въ союз

Съ кичливой вашей завистью другъ къ другу] ¹³),

Чтобъ тихій миръ, покоившійся сномъ

Невиннаго дитяти въ колыбели,

Не вздрогнулъ вновь, внезапно пробужденный

Бряцаньемъ копій, рзкимъ звукомъ трубъ

И трескомъ барабановъ, и не залилъ

Отчизны нашей родственною кровью

Своихъ дтей — ршили мы съ совтомъ

Изгнать васъ изъ предловъ государства!—

Теб, Герфордъ, подъ страхомъ смертной казни

Мы произносимъ приговоръ блуждать

По чуждымъ странамъ, не видавъ отчизны,

Покуда десять разъ поля страны

Не уберутся новою одеждой ¹⁴)!

Болинброкъ. Твои слова законъ! Теперь моя

Одна надежда въ томъ, что и меня

Освтитъ солнце тми же лучами,

Какими здсь сіяетъ надъ друзьями.

Король. Тебя, Норфолькъ, ждетъ приговоръ тяжелй,

Какъ ни прискорбно мн его сказать.

Лнивый ходъ часовъ не сосчитаетъ

Теб минутъ изгнанья. Подъ угрозой

Лишенья жизни, я произношу

Тяжелое: ‘навкъ!’

Норфолькъ. О, какъ жестоко,

Мой повелитель, это слово, и какъ мало

Я ждалъ его изъ вашихъ устъ! Я думалъ,

Что заслужилъ почетнйшей награды,

Чмъ это тяжкое изгнанье въ чуждый,

Широкій міръ! Теперь мн должно будетъ

Забыть языкъ, которому учился

Я сорокъ лтъ! Онъ будетъ мн не нуженъ,

Какъ инструментъ, сокрытый подъ замкомъ,

Иль со струнами порванными арфа,

Попавшая подъ руки человка,

Не знающаго тайны вызвать звукъ.

Ты заключилъ языкъ мой за ршеткой

Зубовъ и губъ, пристава на часы

Мое невжество. Я слишкомъ старъ,

Чтобъ ластиться къ кормилиц и снова

Учиться говорить. Что жъ приговоръ твой,

Какъ не нмая, тягостная смерть

Иль равная со смертью злая мука —

Жить, не слыхавъ родного больше звука!

Король. Напрасно все:— печальный твой отвтъ

Насъ не смягчитъ: словамъ возврата нтъ.

Норфолькъ. Прости жъ, мой край! Тебя теряя, очи

Теряютъ свтъ для мрака чуждой ночи! (Хочетъ ummu).

Король. Постой! Возьми съ собою прежде клятву.

Кладите ваши изгнанныя руки

На царственный нашъ мечъ и поклянитесь

Во имя Бога (такъ какъ наше имя

Теперь вамъ стало чуждо, и вашъ долгъ

Престолу прекращается съ изгнаньемъ),

Клянитесь же — и да поможетъ небо

Вамъ выполнить обтъ, что никогда

Въ чужихъ странахъ вы не сойдетесь снова

Для дружбы иль любви, что ни одинъ

Изъ васъ не узритъ вновь лица другого,

Что ни письмомъ, ни словомъ, ни длами

Вы не пробудите вторично бурю

Вражды, возникшей здсь, и что никто

Изъ васъ не вступитъ въ сдлку иль союзъ

Противу насъ, подвластныхъ намъ иль трона!

Болинброкъ. Клянусь!

Норфолькъ. Клянусь и я!

Болинброкъ. Норфолькъ,— ты врагъ мой,

Но выслушай меня, насколько это

Дозволитъ непріязнь. Когда бъ не воля

Властителя, одинъ изъ насъ теперь

Разстался бы съ душой, какъ наше тло

Разстанется съ отчизной,— принеси же

Раскаянье въ своей измн прежде,

Чмъ удалишься. Помни, что твой путь

Далекъ и дологъ! Не бери съ собой

Въ путь тяжесть преступленья.

Норфолькъ. Нтъ, Герфордъ,

Я не измнникъ!— Пусть иначе имя

Мое изгладится изъ книги жизни,

И самъ я буду изгнанъ изъ небесъ,

Какъ изгнанъ изъ отчизны! Но тебя

Лишь знаютъ я да Богъ — и я сердечно

Боюсь, что самъ король тебя узнаетъ,

Когда ужъ будетъ поздно. Повелитель,

Прими мое прости! Моя дорога

Не сбивчива: весь міръ мн путь теперь,

Лишь родины одной закрыта дверь! (Уходитъ Норфолькъ).

Король (Гонту). Ты грустенъ, дядя:— я читаю горе

Въ твоихъ глазахъ,— печаль твоя сбавляетъ

Ему четыре года срока ссылки. (Болинброку)

Пройдутъ шесть зимъ — и ты вернешься снова.

Болинброкъ. Какъ много лтъ въ одномъ ничтожномъ слов!

Четыре тягостныхъ зимы и столько жъ

Веселыхъ лтъ окончены въ твоихъ

Двухъ-трехъ словахъ! Таковъ языкъ царей!

Гонтъ. Благодарю тебя, мой повелитель!

Изъ снисхожденья мн ты сокращаешь

Его изгнанье четырьмя годами,

Но мн нтъ пользы въ томъ: задолго прежде,

Чмъ пронесутся мсяцы его

Изгнанія — мои закроетъ очи

Слпая смерть покровомъ вчной ночи!

Лишенный силъ, мой свточъ догоритъ

И скорбный взоръ вновь сына не узритъ.

Король. Ну, полно, дядя!.. ты не мало можешь

Еще прожить.

Гонтъ. Но ты мн не поможешь

Прожить и дня! Ты властенъ жизни нить

Пресчь мою! Навкъ покой сгубить

Моихъ ночей — но этимъ не прибавишь

Минуты дня! По прихоти заставишь

Покрыться ты морщинами мой лобъ:

Сведя меня до времени въ мой гробъ,

Но если снять способны ты и время

Съ меня моей печальной жизни бремя,

Ты, снявши разъ, ее мн возвратить

Не властенъ ты!

Король. Твой сынъ отправленъ въ ссылку

Ршеньемъ общимъ всхъ, и первый подалъ

Его ты самъ. Къ чему жъ теперь нападка

На приговоръ?

Гонтъ. То, что бываетъ сладко

На первый мигъ, намъ горько предъ концомъ!

[Я былъ, увы, судьей, а не отцомъ!

И, можетъ-быть, не будь моимъ онъ сыномъ,

Отнесся бъ я добре и къ причинамъ

Его вины] ¹⁵). О, почему изъ васъ

Никто меня не упрекнулъ въ тотъ часъ

Въ жестокости? Укора я страшился

Въ пристрастіи — и вотъ за то лишился

Подспорья дряхлыхъ дней! Вы не могли

Меня тогда прервать и привели

Къ тому, что мой языкъ изрекъ невольно

Себ жестокій приговоръ!

Король. Довольно!

Прощайся съ нимъ: онъ изгнанъ на шесть лтъ.

(Трубы. Король и свита уходятъ).

Омерле. Ну, братъ, прощай! Прими отъ насъ привтъ

Да напиши оттуда, гд ты будешь,

То, что теперь сказать намъ позабудешь.

Лордъ-маршалъ. Я не прощаюсь: я иду за нимъ

До берега.

Гонтъ (Болинброку). Что жъ ты стоишь нмымъ

И не отвтишь на привты близкихъ?

Болинброкъ. Мн слишкомъ мало словъ, чтобъ имъ отвтить.

Моя печаль такъ велика, что словомъ

Ея не выразить.

Гонтъ. Что въ ней? подумай!

Не больше, какъ отъздъ на время!

Болинброкъ. Да!

Но время это горестно.

Гонтъ. Представь

Себ, что ты похалъ добровольно

Для развлеченья.

Болинброкъ. Сердце возмутится,

Чтобъ утшать себя такимъ обманомъ,

И все увидитъ въ томъ одну неволю.

Гонтъ. Смотри на этотъ срокъ, какъ на оправу,

Въ которой будетъ вставленъ день возврата,

Какъ дорогой алмазъ.

Болинброкъ ¹⁶). Подобной мыслью

Я съ каждымъ новымъ шагомъ буду только

Напоминать себ о томъ пространств,

Которымъ отдленъ отъ всхъ алмазовъ

Моей любви! Изгнанье будетъ мн

Казаться тяжкой ношей, при которой

Могу въ конц я только похвалиться,

Что выслужилъ одну печаль и горе.

Гонтъ. Для мудраго нтъ мста, гд бъ онъ не былъ

Доволенъ и счастливъ. Пускай тебя

Научитъ такъ судить необходимость:

Она всему учитель. Пробуй думать,

Что не король тебя отправилъ въ ссылку,

А ты его. Чмъ больше надъ собою

Даемъ мы власти горю, тмъ сильнй

Оно терзаетъ насъ. Представь себ,

Что не король послалъ тебя въ изгнанье,

А я — на поискъ славы! Иль, что ты

Спшишь въ иныя страны отъ заразы,

Постигшей этотъ край. Уврь себя,

Что милое твоей душ живетъ

Не съ нами здсь, а тамъ, куда ты дешь,

Пусть пнье птицъ теб замнитъ нашу

Родную музыку, трава луговъ —

Живую зелень пиршественной залы ¹⁷),

Цвты — прекрасныхъ женщинъ, а прогулка —

Веселье нашихъ танцевъ. Помни только,

Что злая скорбь иметъ меньше силъ

Надъ тмъ, кто ей противится.

Болинброкъ. Кто жъ былъ

Настолько твердъ, чтобъ думать о снгахъ

Холоднаго Кавказа, ощущая

Мученья пламени? Кто притупитъ

Страданья голода воспоминаньемъ

О пиршеств? Кто въ состояньи думать

О лтнихъ дняхъ, валяясь по земл

Въ декабрьскій снгъ? О, нтъ! чмъ больше мы

Твердимъ себ о радости средь горя,

Тмъ намъ оно больне! Нтъ страданья

Сильнй того, когда нарывъ готовъ

Прорвать свою болячку и не можетъ

Найти исхода.

Гонтъ. Полно, что тревожить

Себя напрасно! Въ возрастъ твой о томъ

Я бъ не скорблъ,— но время, сынъ, идемъ. (Уходятъ).

СЦЕНА 4-я.

Лондонъ. Комната во дворц.

(Входятъ Король, Бэготъ и Гринъ, имъ навстрчу Омерле).

Король. Да, я замтилъ.— Какъ далеко, брать,

Ты проводилъ великаго Герфорда?

Омерле. Я проводилъ великаго Герфорда,

Коль скоро вамъ угодно, чтобъ его я

Звалъ этимъ именемъ, до перекрестка

Большой дороги ¹⁸).

Король. И какъ много пролилъ

При этомъ горькихъ слезъ?

Омерле. Я?— ни одной!

Лишь только втеръ, дувшій мн въ лицо,

Невольно вызвалъ слезы и почтилъ

Одной изъ нихъ холодную разлуку.

Король. Что онъ сказалъ въ минуту разставанья?

Омерле. Сказалъ: ‘прощайте’, я же, не желая

Унизить это слово, притворился

Столь огорченнымъ, что мои слова

Казались сдавленными и остались

Въ моей груди. Конечно, если бъ я,

Сказавъ ему ‘прости’, могъ увеличить

Его изгнанья срокъ, то насказалъ бы

Ему ихъ тысячу, но такъ какъ это

Бе помогло бъ, то онъ и удалился,

Не получивъ ни одного.

Король. Онъ братъ мой,

Но я, признаться, сильно сомнваюсь,

Придется ли ему увидть снова

Своихъ друзей. И я, и Гринъ, и Бэготъ —

Вс видли, съ какою хитрой лестью

Онъ говорилъ съ народомъ, какъ старался

Подладиться къ его расположенью

Притворной дружбою, съ какимъ поклономъ

Встрчалъ простолюдиновъ, какъ искалъ

Привлечь къ себ привтливой улыбкой

И возбудить покорностью судьб

Сердца работниковъ. Онъ въ нихъ какъ будто

Хотлъ вселить увренность, что съ нимъ

Изгонится и ихъ покой. Я видлъ,

Какъ на дорог низко поклонился

Онъ устричной торговк. Два какихъ-то

Извозчика сказали пожеланье

Ему счастливаго пути — и онъ

Имъ поклонился низко, низко ¹⁹), молвивъ:

‘Благодарю, друзья мои’, какъ будто

Вся Англія была его наслдьемъ,

А онъ одной надеждою страны!

Гринъ. Ну, Богъ съ нимъ!.. Онъ ушелъ, асъ нимъ исчезнутъ

И злые замыслы,— теперь же время

Подумать объ ирландскомъ бунт. Надо

Принять крутыя мры, чтобъ не дать

Ему усилиться, пока мы медлимъ,

И не принесть серьезнаго вреда

Для вашего величества.

Король. Мы сами

Отправимся въ походъ, а такъ какъ наша

Казна почти пуста при содержаньи

Подобнаго двора и при подобныхъ

Расходахъ — то ршились мы отдать

Страну на откупъ ²⁰). Эта мра будетъ

Подмогой для войны. А если этихъ

Не хватитъ также средствъ, то мы оставимъ

Своимъ намстникамъ права вписать

Въ особыхъ бланкахъ имена богатыхъ ²¹)

Для сбора нужныхъ суммъ, чтобъ переслать

Ихъ намъ въ Ирландію, куда мы сами

Отправимся немедленно. (Входитъ Бюши).

Ну что,

Бюши, ты скажешь новаго?

Бюши. Милордъ,

Джонъ Гонтъ опасно захворалъ. Имъ присланъ

Гонецъ съ покорной просьбою, чтобъ ваше

Величество пожаловали тотчасъ

Къ нему.

Король. Гд онъ лежитъ?

Бюши. Въ Эль-Гауз.

Король. Пусть бы

Врачу пришла благая мысль упрятать

Его скорй въ спокойный гробъ! Подкладка

Его богатыхъ сундуковъ поможетъ

Намъ снарядить, какъ слдуетъ, солдатъ

Въ задуманный походъ… Идемте, лорды,

Взглянуть, что съ нимъ… Отъ всей души желалъ бы

Я опоздать!

Вс. Аминь на вашу мысль. (Уходятъ).

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

СЦЕНА 1-я.

Лондонъ. Комната въ Эль-Гауз.

(Гонтъ больной. Герцогъ Іоркскій и другіе стоятъ возл).

Гонтъ. Прідетъ ли король? Я такъ желалъ бы

Окончить жизнь мою благимъ совтомъ

Его безумной юности.

Герц. Іоркскій. Что пользы:

Онъ не послушаетъ, ты лишь измучишь

Напрасно грудь.

Гонтъ. Но говорятъ вдь, будто

Предсмертныя слова, подобно звукамъ

Глубокой музыки, понятнй сердцу.

Передъ концомъ коснющій языкъ

Не можетъ лгать. Того, чьей смерти мигъ

Приблизился, послушаютъ скоре,

Чмъ полнаго надеждъ и юныхъ силъ.

Послдній часъ для памяти живе,

И какъ для насъ подъ вечеръ больше милъ

Послдній лучъ, какъ музыки, ласкавшей

Нашъ слухъ, сильне въ памяти живетъ

Послдній звукъ, такъ Ричардъ, не внимавшій

Словамъ досель,— предъ смертью ихъ пойметъ.

Герц. Іоркскій. Не радуйся!.. его ласкаетъ уши

Другая музыка, нжнй и льстивй

Онъ слушаетъ хвалы себ, читаетъ

Поэтовъ сладострастья, чьи стихи

Способны такъ манить коварнымъ ядомъ

Живую молодость, твердитъ о модахъ

Италіи ²²), которымъ нашъ народъ

Во всемъ слдитъ съ жеманствомъ обезьяны.

Была ль такая выдумка, которой

Ему бъ не передали тотчасъ, лишь бы

Она была нова, а тамъ пусть будетъ

Глупа она и гнусна? Въ чемъ же можетъ

Помочь совтъ, когда дурная воля

Возстала противъ разума! Оставь

Намренье смирить того, кто самъ

Себ избралъ подобную дорогу,

Не мучь себя: теб и такъ немного

Осталось жить.

Гонтъ. Я чувствую, во мн

Зажегся даръ пророчества предъ смертью!

Да, буйный пылъ не можетъ долго жить!

Его безумства, какъ свирпый пламень,

Погаснутъ скоро. Тихіе дожди

Кончаются не вдругъ, но бурный ливень

Уймется вмигъ! Поспшность насъ ведетъ

Къ одной усталости, излишней пищей

Мы давимся, тщеславье, какъ обжорство,

Истративъ все, пожретъ само себя.

И этотъ тронъ, и этотъ славный островъ —

Величія страна, отчизна Марса,

Земной эдемъ, твердыня, для себя

Воздвигнутая самою природой,

Страна мужей, блистающій алмазъ,

Оправленный въ серебряное море,

Хранящее его, какъ за стной,

Иль рвами замка противъ всхъ попытокъ

Завистливыхъ, не столь счастливыхъ націй —

И эта Англія, отчизна столькихъ

Преемственныхъ монарховъ по рожденью,

Прославленныхъ по рыцарскимъ дламъ

И подвигамъ до дальней Палестины.

Хранящей гробъ Спасителя Христа —

И этотъ, этотъ край, отчизна столькихъ

Великихъ душъ, прославленный во всхъ

Странахъ вселенной, отданъ нын въ откупъ,

Какъ маленькая мыза! Вотъ, что душитъ,

Что жжетъ меня! Та Англія, которой

Вылъ поясомъ великій океанъ,

Чьи скалы отбивали бурный натискъ

Прибоя волнъ — теперь оплетена

Чернильной стью актовъ, низкихъ сдлокъ,

Пергаментовъ и купчихъ крпостей!

Тотъ край, который властвовалъ другими,

Теперь попался въ рабство самъ себ!

О, если бъ я унесъ съ собою въ могилу

Весь этотъ стыдъ — какъ сладко бъ умеръ я!

(Входятъ король Ричардъ, королева, Омерле, Бюши, Гринъ, Бэгтъ, Россъ и Виллоуби).

Герц. Іоркскій. Идетъ король. Прошу тебя, будь мягче.

Упреки могутъ только раздражить

Пылъ жаркой юности.

Королева. Что съ вами, дядя?

Король. Что новаго? Что скажешь, старый Гонтъ?

Гонтъ. Да! старый Гонтъ!.. Хотя не по лтамъ,

А разв потому, что онъ изношенъ

И изнуренъ ²³). Я постъ держалъ печали,

А всякій постъ способенъ изнурить.

Я бодрствовалъ для Англіи дремавшей —

И изнуренъ безсонницей! Мн было

Отказано и въ томъ, что подкрпляетъ

Всего сильнй отцовъ — въ утх видть

Своихъ дтей. Ты изнурилъ меня

Такимъ постомъ. Измученный, худой,

Какъ гость гробовъ, и лечь во гробъ готовый,

Я съ жизнью не теряю ничего

И въ гробъ снесу одн мои лишь кости.

Король. Ну, станетъ ли больной такъ пустословить ²⁴).

Гонтъ. Что жъ! Я смюсь надъ собственной болзнью:

Съ тхъ поръ, какъ ты преслдуешь меня

И въ самыхъ дтяхъ — мн смшны недуги,

И я смюсь надъ ними въ угожденье

Теб, великій государь.

Король. Къ лицу ли

Угодничать, готовясь умирать?

Гонтъ. Живущій угождаетъ здсь, напротивъ,

Тому, кто умираетъ.

Король. Ты сказалъ

Сейчасъ, что угождаешь мн — и самъ же

Лежишь больной.

Гонтъ. Но умираешь ты,

А я живу, хоть и терплю недуги.

Король. Я бодръ и живъ, а ты лежишь въ постели.

Гонтъ. И все же я здорове тебя —

Тому свидтель Богъ. Какъ я ни боленъ,

Но твой недугъ сильнй. Его постель —

Все государство, ты страдаешь въ немъ

Потерей доброй славы и, сраженный

Болзнью той, ввряешь беззаботно

Свое лченье тмъ же докторамъ,

Которые виновны въ ней. Она

Свила гнздо въ твоей корон. Въ ней

Живутъ толпы льстецовъ, и какъ ни мало

Въ ней кажется имъ мста — ихъ зараза

Опустошила цлую страну.

О, если бъ ддъ твой могъ предвидть раньше,

Что внукъ его разстроитъ такъ довольство

Его дтей — онъ, врно бы, впередъ

Предупредилъ подобный стыдъ, лишивши

Тебя наслдства прежде, чмъ ты самъ

Его лишишься собственной виною!

Вдь если бъ ты носилъ корону міра,

То и тогда покрылся бы стыдомъ,

Отдавши этотъ край на откупъ ²⁵)! Какъ же

Назвать позоръ, когда ты это сдлалъ,

Владя только имъ? Ты не король,

А мызникъ Англіи! Святыню власти

Ты отдалъ самъ, позорно подчинивъ

Ее торговымъ сдлкамъ…

Король. Старый, дерзкій,

Сдой глупецъ! Прикрывъ болзнью дерзость,

Ты смешь безнаказанно сгонять

Съ лица монарха краску, заставляя

Его блднть отъ ярости! Клянусь,

Не будь ты сынъ великаго Эдварда,

Безумный твой языкъ бы произнесъ

Теб твой приговоръ!

Гонтъ. О, не щади

Во мн Эдварда кровь лишь потому,

Что я и твой отецъ родились оба

Отъ крови Эдварда: ты ужъ давно,

Какъ пелеканъ, упился этой кровью ²⁶).

Смерть брата Глостера — да будетъ миръ

Его душ на неб — можетъ намъ

Служить предвстьемъ, что теб не новость

Пролить Эдварда кровь. Мои недуги

Подкосятъ стебель старой жизни вмст

Съ твоей жестокостью. Живи жъ съ позоромъ,

И пусть теб навки злымъ укоромъ

Послужитъ смерть моя! Пускай снесутъ

Меня теперь въ постель, а тамъ замкнутъ

И въ темную могилу! Наслаждайся

Тотъ жизнью, кто счастливъ. (Его уносятъ).

Король. И убирайся

Въ могилу тотъ, кого уже давно

Изгрызли злость и старость заодно!

Въ теб довольно ихъ, и, къ счастью, об

Съ тобой найдутъ покой навки въ гроб.

Герц. Іоркскій. О, государь, не придавай словамъ

Его дурного смысла!.. Въ нихъ виновны

Болзнь и грусть. Онъ любитъ, увряю,

Тебя отъ всей души, какъ сына.

Король. Знаю,

Любовь ко мн одна въ нихъ, я воздамъ

Такой же имъ — и будь, что будетъ тамъ!

(Входитъ Нортумберландъ).

Нортумберландъ. Джонъ Гонтъ прислалъ со мною вамъ послдній

Привтъ свой, государь.

Король. Что онъ еще

Наговорилъ?

Нортумберландъ. Ни слова,— все свершилось

Для герцога. Теперь языкъ его —

Безструнный инструментъ: жизнь, слово — все

Утрачено навки вашимъ дядей!

Герц. Іоркскій. О, бдный Іоркъ, спши, на брата глядя,

Утратить ихъ и ты! Пусть смерти часъ

Печаленъ и тяжелъ, но въ немъ для насъ

Конецъ бдамъ и горю.

Король. Что за дло,

Что зрлый плодъ упалъ! Ему приспло

Давно ужъ это время. Къ счастью, въ насъ

Еще довольно жизни. Впрочемъ, что

Объ этомъ разсуждать: пора заняться

Ирландскою войной. Мы непремнно

Должны смирить бунтовщиковъ, которыхъ

Зараза разлилась въ стран, гд ядъ

Не можетъ и не долженъ жить ²⁷), но такъ какъ

Такой походъ потребуетъ большихъ

Издержекъ и трудовъ, то мы беремъ

Имущество, доходы и добро,

Которыми владлъ покойный герцогъ.

Герц. Іоркскій. О, долго ль мн еще хранить терпнье?

И долго ли изъ чувства уваженья

Сносить твои неправды? Ни кончина

Ланкастера, ни Герфорда изгнанье,

Ни происки, какими ты усплъ

Его разстроить свадьбу ²⁸), ни страданья

Отечества, ни личныя обиды,

Претерпнныя мной, не побудили

Меня наморщить лобъ мой и забыть

Хотя на мигъ почтеніе къ монарху!

Я — младшій изъ сыновъ Эдварда, старшимъ

Былъ твой отецъ, покойный принцъ Уэльскій.

Левъ на войн, овечка въ лон мира —

Таковъ былъ этотъ принцъ. Въ теб я вижу

Его черты, въ твои года онъ былъ

Твоимъ живымъ портретомъ, но когда

Нахмуривалъ онъ лобъ, то длалъ это

На страхъ врагамъ отчизны, а не противъ

Своихъ друзей. Онъ щедро раздавалъ

Друзьямъ своимъ дары, но это были

Дары, имъ добытые, а не т,

Которые стяжалъ своею славой

Его отецъ. Рука его багрилась

Въ крови враговъ отчизны, а не кровью

Своихъ родныхъ. О, Ричардъ, никогда

Не сдлалъ я такого бы сравненья,

Когда бы не привелъ меня къ тому

Избытокъ золъ и горя.

Король. Что такое?

Что это значитъ, дядя?

Герц. Іоркскій. О, прости

Меня иль не прощай — какъ знаешь: мн

Ужъ все равно! Ты хочешь захватить

Себ права изгнанника Герфорда.

Но разв Гонтъ не умеръ? Разв Герфордъ

Еще не живъ? Иль разв Гонтъ безчестенъ,

А сынъ его преступенъ? Иль отецъ,

По-твоему, не въ прав завщать,

А сынъ ему наслдовать? Разрушь же

Тогда законы времени! Достигни,

Чтобъ дни не шли вослдъ одинъ другому!

Не будь самимъ собой:— вдь ты обязанъ

Твоимъ внцомъ правамъ того жъ наслдства!

Клянусь теб — и да избавитъ Богъ

Меня дождаться этого — что если

Ты посягнешь такъ дерзко на права

Изгнанника Герфорда и не дашь

Ввести его въ законное наслдство —

Ты самъ себ накличешь тучу бдъ,

Утратишь самъ сердца тебя любившихъ,

Возбудишь наконецъ во мн самомъ

Такія подозрнія, которымъ

Досел не давала врить честь!

Король. Толкуй себ, какъ знаешь,— мы беремъ

Его добро, посуду, деньги, домъ

И все, чмъ онъ владлъ.

Герц. Іоркскій. Пускай покажетъ

Грядущее, кто правъ! Хотя не скажетъ

Пока никто, что ждетъ тебя впередъ,

Но путь дурной къ добру не приведетъ! (Уходитъ Іоркъ).

Король. Ступай, Бюши, и попроси отъ насъ,

Чтобъ графъ Вильтширъ сюда немедля прибылъ

Для описи. А завтра демъ мы

Въ Ирландію: пора пришла давно.

На время же отлучки оставляемъ

Правителемъ мы Іорка: онъ правдивъ

И преданъ намъ.— Идемте, королева!

Да будь же веселй: вдь намъ съ тобой

Уже не долго оставаться вмст,

(Трубы. Король, королева, Бюши, Омерле, Гринъ и Бэготъ уходятъ).

Нортумберландъ. Что жъ, лорды! Герцогъ умеръ.

Россъ. Да,— и живъ,

Затмъ, что сынъ его отнын герцогъ.

Виллоуби. По титламъ, не по длу.

Нортумберландъ. По обоимъ,

Когда бъ была на свт справедливость.

Россъ. Какъ ни полна у насъ душа, но мы

Не можемъ облегчить ее, къ несчастью,

Свободнымъ языкомъ.

Нортумберландъ. Такъ говори же —

И пусть навкъ лишится языка

Тотъ, кто предастъ тебя!

Виллоуби. Ты хочешь что-то

Сказать о Герфорд? Не бойся молвить:

Я радъ все слушать, что способно сдлать

Ему добро.

Россъ. Я сдлать не могу

Ему, къ несчастью, никакого, если

Не назовете вы добромъ желанья

Помочь всего лишенному страдальцу.

Нортумберландъ. Клянусь душой, позоръ навки намъ,

Коль скоро мы позволимъ обращаться

Такъ съ королевнимъ принцемъ и съ другими,

Не мене достойными людьми!

Король давно внимаетъ наговорамъ

Однихъ льстецовъ — и, что бъ ни захотли

Они наклеветать изъ непріязни

На каждаго изъ насъ — онъ мститъ жестоко

Не только намъ, но даже нашимъ дтямъ.

Россъ. Онъ потерялъ давно любовь народа

За тяжесть податей и оттолкнулъ

Сердца дворянъ, заставивъ ихъ платиться

За прежніе грхи.

Виллоуби. А сверхъ того,

Не каждую ль минуту заставляютъ

Насъ вновь платить подъ видомъ бланковъ, ссудъ

И Богъ знаетъ чего? Когда жъ все это

Окончится?

Нортумберландъ. Онъ разорилъ отчизну

Безъ всякихъ войнъ, онъ ихъ не велъ: онъ низко

Запродалъ все, что добыли мечомъ

Его предшественники. Онъ при мир

Истратилъ больше, чмъ они въ войну.

Россъ. Графъ Вильтширъ взялъ на откупъ королевство.

Виллоуби. Король введенъ въ банкротство, какъ купецъ.

Нортумберландъ. Надъ нимъ висятъ позоръ и разоренье.

Россъ. И, несмотря на вс его налоги,

Онъ все-таки безъ денегъ для войны,

Затмъ и разоренъ имъ бдный герцогъ.

Нортумберландъ. О, выродокъ монарховъ! Но чего же

Мы сами ждемъ, друзья? Мы слышимъ шумъ

И свистъ ужасной бури, видимъ гибель

Для нашихъ парусовъ, а не спшимъ

Убрать ихъ во-время, чтобъ не попасться

Въ нежданную бду.

Россъ. Теперь ужъ поздно!

Спасенья нтъ: мы долго не хотли

Предотвратить грозящую опасность

И понесемъ за то теперь возмездье.

Нортумберландъ. Ну, хоть не такъ! Я вижу свтлый лучъ

Сквозь очи самой смерти, но не знаю,

Близка ль еще пріятная надежда.

Виллоуби. Откройся жъ намъ, какъ мы теб открыли

О томъ, что думаемъ.

Россъ. Будь откровененъ,

Нортумберландъ! Что сказано межъ нами,

Останется, какъ будто бъ никогда

Не выходило изъ предловъ мысли.

Нортумберландъ. Такъ слушайте: я получилъ извстье

Изъ Портъ-Лебланъ въ Бретани, что оттуда

Отправились недавно на восьми

Большихъ судахъ съ отборнымъ, лучшимъ войскомъ

И всмъ необходимымъ Гарри Герфордъ,

Лордъ Рейнольдъ Кобгэмъ, бывшій лордъ-епископъ

Сэръ Томасъ Эрпингэмъ, сэръ Джонъ Рамстонъ,

Джонъ Норбери, Уатертонъ и Койнтъ.

Они пристанутъ къ нашимъ берегамъ

На свер и только ожидаютъ

Отъзда короля. Когда хотите

Стряхнуть съ себя позорное ярмо

И оперить оборванныя крылья ²⁹)

Униженной отчизны, возвративъ

Корон, обезчещенной залогомъ,

И царственности прежнія права —

За мною въ Равенспоргъ! Когда жъ боитесь

Сидите здсь, храните лишь молчанье,

А я туда отправлюсь и безъ васъ.

Россъ. Впередъ, впередъ! Оставимъ страхъ рабамъ!

Виллоуби. Лишь лошадь мн — я первый буду тамъ ³⁰)!

(Уходятъ).

СЦЕНА 2-я.

Тамъ же. Комната во дворц.

(Входятъ Королева, Бюши и Бэготъ).

Бюши. Вы грустны, королева, вы забыли,

Что предъ разлукой вашею съ супругомъ

Вы дали общанье быть веселой

И отложить угрюмую печаль.

Королева. Ему въ угоду — да, но, къ сожалнью,

Я не могу исполнить это. Правда,

Мн нтъ иной причины грусти, кром

Разлуки съ милымъ Ричардомъ, но мн

Все чудится какое-то иное,

Невдомое горе: я тревожусь

Предчувствіемъ чего-то больше злого

И тяжкаго, чмъ горе разставанья.

Бюши. Не бойтесь, королева. Грусть бды,

Встрчаясь съ нашей мыслью, отражаетъ

Себя въ ней въ сотн видовъ, мы жъ, вдаваясь

Въ такой обманъ, считаемъ призракъ горя

За новую бду. Такъ точно слезы,

Наполнивши глаза, дробятъ предметы,

Такъ хрустали, пустые по себ,

Усиливаютъ блескъ отъ многихъ граней.

Вотъ такъ и вы, скучая о супруг,

Печалитесь не столько объ его

Отсутствіи, какъ отъ такого жъ точно

Обмана чувствъ. Вглядитесь хорошенько —

И вы легко увидите, что это

Лишь призраки. Грустите жъ, королева,

О томъ, что онъ ухалъ — но не больше,

Другой причины нтъ, а если есть,

Такъ это лишь одно воображенье.

Королева. Дай Богъ, чтобъ было такъ,— хотя мн сердце

Твердитъ совсмъ другое! Впрочемъ, я

Все жъ не могу не быть грустна: я точно

Ищу чего-то въ страх и, не зная,

Чего искать, пугаюсь этой самой

Тяжелой неизвстности.

Бюши. Не бойтесь,

Поврьте мн, что это лишь мечты!

Королева. Мечты? Но вдь мечты всегда бываютъ

Порождены дйствительностью, — что же

Причиной ихъ теперь? Моя тоска

Пришла сама собой, я получила

Ее какъ бы въ наслдство, и, не зная,

Ни что она ни какъ ее назвать,

Могу одно лишь: плакать и страдать. (Входитъ Гринъ).

Гринъ. Привтъ ея величеству и вамъ,

Почтенные милорды! Я являюсь

Съ надеждой, что король еще, быть-можетъ,

Не выхалъ въ Ирландію.

Королева. Къ чему

Подобная надежда? Было бъ лучше

Надяться, что онъ уже ухалъ.

Его надежда въ спх, — для чего же

Желаешь ты противнаго?

Бюши. Затмъ,

Прекрасная милэди, чтобы онъ —

Надежда насъ самихъ — спшилъ скоре

Вернуть свои войска и уничтожить

Надежды злыхъ враговъ, успвшихъ твердо

Ступить на нашу почву. Болинброкъ

Вернулся самовольно изъ изгнанья

И поднялъ знамя бунта въ Равенспорг.

Королева. Храни насъ Богъ отъ этого!..

Гринъ. Къ несчастью,

Извстье это врно, и за нимъ

Пришло другое — хуже: Лорды Бьюмонтъ,

Виллоуби, Россъ, Нортумберландъ и сынъ

Нортумберланда, юный Генрихъ Перси ³¹),

Забравъ своихъ приверженцевъ, бжали

Къ бунтовщикамъ.

Бюши. Но отчего же вы

Не обвинили тотчасъ же ихъ всхъ

Въ измн?

Гринъ. Все ужъ сдлано,— но вслдъ

Затмъ переломилъ свой жезлъ и Ворстеръ ³²)

И, бросивъ должность сенешаля, также

Ухалъ къ Болинброку, а за нимъ

Бжали и служители.

Королева. О, Гринъ!

Ты мн помогъ, принесши эту новость,

Родить на свтъ терзавшее меня

Невдомое горе! Болинброкъ

Вылъ страшное дитя моихъ предчувствій —

И надо мной, какъ надъ больной и слабой

Родильницей, обрушились теперь

Вс эти ужасы!

Бюши. Не предавайтесь

Отчаянью, милэди!

Королева. Замолчи!

Не мучь меня!.. Я буду предаваться

Ему!— хочу и буду!.. Прочь надежда!

Ты, какъ нахлбница, умешь только

Ласкать и льстить, и даже тамъ, гд смерть

Была бъ отрадой горю — ты мшаешь

Призвать ее своею лживой лаской!..

(Входитъ герц. Іоркскій вооруженный).

Гринъ. Вотъ герцогъ Іоркъ.

Королева. И въ воинскихъ доспхахъ

На престарлыхъ плечахъ! О, какъ взоръ

Его взволнованъ тяжкою тревогой!

О, добрый дядя, молви, умоляю,

Хоть слово утшенья!

Герц. Іоркскій. Я солгалъ бы,

Исполнивъ эту просьбу: утшенья

Живутъ на неб — мы же на земл,

Гд мсто злу, заботамъ и печалямъ!

Твой мужъ вдали отправился спасать

Предлы государства, а враги

Грозятъ лишить его владній дома.

И я оставленъ имъ опорой трона!

Я!— въ комъ нтъ силъ поддерживать себя!

Пришла пора накликанной болзни!

Теперь своихъ узнаетъ онъ друзей! (Входитъ слуга).

Слуга. Достойный лордъ,— вашъ сынъ ухалъ прежде,

Чмъ я усплъ прійти.

Герц. Іоркскій. А! что?.. ухалъ?..

Ну, пусть себ!— ступай куда кто хочетъ!

Дворянства нтъ, граждане равнодушны

И перейдутъ, того гляди, къ Герфорду.

Эй! създи въ замокъ къ герцогин Глостеръ,

Моей сестр, и попроси ее

Прислать мн тысячу червонцевъ.— Стой!

Возьми мой перстень.

Слуга. Я вамъ не сказалъ,

Почтенный лордъ, что, прозжая утромъ

Сегодня мимо замка… но я долженъ

Васъ огорчить моею встью.

Герц. Іоркскій. Что тамъ

Еще случилось?

Слуга. Лэди умерла

За часъ до моего прізда.

Герц. Іоркскій. Боже!

Что за потокъ несчастій разразился

Надъ этой бдною страной!.. Я, право,

Не знаю, что начать. Клянусь душой,

Мн было бъ легче быть убитымъ съ братомъ ³³),

Хотя не за измну! Приказали ль

Послать гонцовъ въ Ирландію? Гд взять

Намъ денегъ для войны?.. Пойдемъ, сестра…

То, бишь, племянница, хотлъ сказать я!

(Слуг). Бги домой, да забери повозки,

Чтобъ увезти оружье. (Слуга уходитъ).

Джентльмены,

Идемте собирать войска! Я просто

Теряю голову — что тутъ придумать

При этой неурядиц, въ которой

Достались мн дла?.. И тотъ и этотъ —

Мн оба родственники. Одному

Велятъ служить обязанность и клятва —

Я долженъ защитить его, — другой

Мн также родственникъ и, сверхъ того,

Обиженъ королемъ: — родство и совсть

Велятъ вступиться за него. Но, впрочемъ,

Вдь надо жъ длать что-нибудь! Идемъ,

Племянница,— я отвезу тебя

Куда-нибудь. Милорды, собирайте

Скорй войска, да постарайтесь встртить

Меня въ Беркле. Я бы долженъ хать

Теперь въ Плэши — да бездна дла дома!..

А что начать средь этого погрома!.. ³⁴)

(Герц. Іоркскій и королева уходятъ).

Бюши. Попутный втеръ дуетъ какъ на зло

Въ Ирландію: оттуда невозможно

Вернуться, — намъ же нечего и думать

Собрать довольно войска, чтобъ сравниться

Числомъ съ врагами.

Гринъ. Наше жъ положенье

И близость къ королю послужатъ только

Предлогомъ разразить надъ нами месть

Тхъ, кто его не любитъ.

Бэготъ. А его

Не любитъ весь народъ. Любовь народа

Всегда въ его карман: чуть попробуй

Задть карманъ — тотчасъ же перемнишь

Любовь на ненависть.

Бюши. Король за это

И нетерпимъ.

Бэготъ. А вмст съ нимъ и мы,

Какъ близкіе къ нему.

Гринъ. Чтобъ ни случилось,

А я искать спасенья ду въ Бристоль.

Графъ Вильтширъ врно тамъ.

Бюши. И я за вами.

Чего намъ ждать отъ черни?— разв только

Что разорвутъ насъ, какъ собакъ. Вы также,

Надюсь, съ нами лордъ?

Бэготъ. Нтъ, я отправлюсь

За королемъ въ Ирландію. Прощайте!

Когда предчувствіе не вздоръ, то врядъ

Придется намъ вернуться всмъ назадъ.

Бюши. Что жъ, все зависитъ отъ того, какъ герцогъ

Успетъ отразить враговъ.

Гринъ. А думать,

Что бдный лордъ успетъ въ этомъ — тоже,

Что выпить океанъ. Съ нимъ будетъ драться

Одинъ изъ ста, все жъ прочее предастся

Бунтовщикамъ.

Бюши. Простимся жъ навсегда.

Гринъ. Мы свидимся!

Бэготъ. Боюсь, что никогда! (Уходятъ),

СЦЕНА 3-я.

Лсъ въ Глостершир.

(Входятъ Болинброкъ, Нортумберландъ и войско).

Болинброкъ. Какъ далеко отсюда до Берклея?

Нортумберландъ. Поврьте, благородный лордъ, я вовсе

Не знаю Глостершира. Эти горы

И пустыри растягиваютъ путь

На много миль, и если лично мн

Дорога не казалась слишкомъ длинной

Благодаря плнительной бесд

Съ милордомъ — тмъ живе представляю,

Какъ показался скученъ перездъ

Отъ Равенспорга до Котсвольда Россу

И Виллоуби, которые такъ жаждутъ

Увидть васъ, благодаря чему

Я спасся самъ отъ скуки. Впрочемъ, ихъ

Теперь ласкаетъ мысль — дождаться скоро

Того же утшенья, а надежда

Достичь, чего желаешь, намъ пріятна

Не меньше наслажденья. Ваши взоры

Заставятъ ихъ забыть усталость такъ же,

Какъ я забылъ ее.

Болинброкъ. О, вы мн льстите!

Поврьте мн, я вовсе не достоинъ

Такихъ похвалъ. Но кто идетъ навстрчу?

(Входитъ Генрихъ Перси).

Нортумберландъ. Мой сынъ, милордъ, мой юный Гарри Перси.

Онъ, врно, присланъ братомъ. Гд оставилъ

Ты, Гарри, дядю Ворстера?

Перси. Я думалъ,

Милордъ, узнать о томъ отъ васъ.

Нортумберландъ. Какъ! разв

Онъ не при королев?

Перси. Нтъ, милордъ,

Онъ изломалъ свой жезлъ, оставилъ дворъ

И распустилъ служителей.

Нортумберландъ. Но что же

Его подвигло къ этому?— Онъ не былъ

Настроенъ такъ въ послднее свиданье.

Перси. Причина та, что васъ провозгласили

Измнникомъ, и дядя поспшилъ

Скоре въ Равенспоргъ, чтобъ предложить

Свои услуги герцогу Герфорду,

Меня жъ послалъ въ Берклей развдать точно,

Какъ много силъ собралъ тамъ герцогъ Іоркскій,

И доложить ему о всемъ.

Нортумберландъ. Надюсь,

Мой сынъ, ты помнишь герцога Герфорда?

Перси. Я, сэръ?— о, нтъ, да какъ же мн и помнить,—

Вдь я его ни разу не видалъ.

Нортумберландъ. Такъ познакомься съ нимъ теперь: вотъ герцогъ.

Перси. Достойный лордъ, позвольте предложить вамъ

Мои услуги.— Какъ ни молодъ я,

Какъ ни опытенъ, но я надюсь,

Что, возмужавъ, успю доказать

Вамъ боле мою любовь и дружбу ³⁵).

Болинброкъ. Благодарю, достойный Перси! Врь мн,

Что я считаю лучшимъ изъ своихъ

Достоинствъ — благодарность. Будетъ время,

Когда твоя любовь, возросши вмст

Съ моимъ благополучіемъ, получитъ

Достойную награду, до того же

Скрпимъ рукой сердечный нашъ союзъ.

Нортумберландъ. Какъ далеко отсюда до Берклея,

И что намренъ длать съ войскомъ Іоркъ?

Перси. Берклей не далеко:— вонъ онъ тамъ виденъ

За группою деревьевъ. Тамъ, я слышалъ,

Есть триста человкъ у лорда Іорка,

Съ Берклеемъ и Сеймуромъ,— но изъ лордовъ

Или дворянъ нтъ больше никого.

(Входятъ Россъ и Виллоуби).

Нортумберландъ. А вотъ примчались Виллоуби и Россъ,

На шпорахъ кровь, и пламя пышетъ въ лицахъ.

Болинброкъ. Привтъ мой вамъ, милорды! Вы явились

Сюда искать изгнанника, который

Васъ можетъ наградить теперь одною

Лишь благодарностью,— но врьте слову:

Разбогатвъ, я не забуду вашихъ

Участья и любви.

Россъ. О, добрый лордъ,

Увидть васъ для насъ уже награда!

Виллоуби. Она одна превыситъ вс труды.

Болинброкъ. Пускай же благодарность, какъ одно

Богатство бдныхъ, служитъ вамъ пока

Порукой правды словъ: я все исполню,

Когда мое родившееся счастье

Достигнетъ зрлости. Но кто подходитъ?

(Входитъ Берклей).

Нортумберландъ. Лордъ Берклей, если я не ошибаюсь.

Берклей. Я присланъ къ вамъ, лордъ Герфордъ, чтобъ узнать…

Болинброкъ. Милордъ, я отвчаю лишь на имя

Ланкастера!— За нимъ сюда я прибылъ,

И, не услышавши его, не стану

Вамъ отвчать.

Берклей. О, мой почтенный лордъ,

Я и не думалъ васъ лишать титуловъ

Иль почестей! Я просто присланъ къ лорду,

Какихъ именъ угодно, съ порученьемъ

Отъ лорда Іорка, регента, узнать,

Что васъ заставило сюда явиться

Въ отсутствіи монарха и нарушить

Покойный миръ междоусобной распрей?

(Входитъ Герц. Іоркскій со свитой).

Болинброкъ. Мн нтъ нужды передавать отвтъ мой

Ему чрезъ васъ,— вотъ самъ почтенный герцогъ.

(Преклоняетъ колни).

Мой благородный дядя!

Герц. Іоркскій. Преклони

Свой духъ, а не колни:— ихъ покорность

Обманчива и лжива.

Болинброкъ. Добрый дядя!..

Герц. Іоркскій. Молчи, молчи!— Ни слова мн о дяд

Иль доброт! Я не хочу быть дядей

Измннику,— въ недобрыхъ же устахъ

Позорится значенье слова ‘добрый’.

Скажи, какъ смлъ коснуться ты своей

Изгнанною стопой британской почвы?

Какъ смлъ пройти съ оружіемъ въ рукахъ

По мирному ея лицу, пугая

Поля войной и села блескомъ стали

Мятежнаго оружья?— Ты явился

Въ надежд на отлучку короля?

Такъ знай — онъ здсь! онъ въ этой врной груди!

Во мн его могущество!— О, если бъ

Я былъ такимъ же юношей, какъ прежде,

Когда питомецъ Марса, Черный Принцъ,

Спасенъ былъ мной и храбрымъ Джономъ Гонтомъ

Отъ рукъ французовъ — какъ тогда бы скоро

Моя рука, окованная нын

Параличомъ, сумла наказать

Тебя за твой поступокъ и успла

Исправить зло, свершенное тобой!

Болинброкъ. Достойный дядя!— въ чемъ же я виновенъ?

Въ какомъ проступк? въ чемъ и какъ — скажите!

Герц. Іоркскій. Въ гнуснйшемъ и постыднйшемъ: — въ измн

И буйномъ возмущеньи. Бывши изгнанъ,

Вернулся ты до срока и грозишь

Оружіемъ законному монарху.

Болинброкъ. Изгнали Герфорда, а я являюсь

Ланкастеромъ. Взгляните, добрый дядя,

На мой проступокъ прямо. Въ васъ я вижу

Покойнаго отца и обращаюсь

Къ вамъ, какъ къ нему:— скажи, отецъ! ужели

Потерпишь ты, чтобъ я скитался бднымъ

Изгнанникомъ? чтобы мои права,

Отторгнутыя силой, раздавались

Презрительнымъ временщикамъ? Къ чему же

Тогда родился я на свтъ? Коль скоро

Мой братъ — король, то по такому жъ праву

Я — герцогъ Ланкастеръ. Вдь у тебя

Есть тоже сынъ, но если бъ ты скончался,

А онъ былъ угнетенъ, отецъ мой врно

Вступился бъ за него и замнилъ

Ему отца. Меня лишаютъ лена,

Который мой по всмъ правамъ. Имнья,

Которыми владлъ отецъ мой, взяты

И проданы. Везд грабежъ, растрата!

Что жъ было длать мн?— Вдь я прошу

Законнаго, какъ подданный, и если

Явился самъ искать свое наслдство,

То потому, что здсь не захотли

Принять моихъ повренныхъ ³⁶).

Нортумберландъ. Съ милордомъ

Поступлено весьма несправедливо.

Россъ. Вамъ надо за него вступиться, лордъ.

Виллоуби. Его добро досталось низкимъ людямъ.

Герц. Іоркскій. Послушайте, милорды!— я не меньше

Сочувствую, чмъ вы, его несчастью,

Й хлопоталъ, насколько было силъ,

Чтобъ возвратить ему права,— но все же

Не долженъ былъ являться онъ такъ дерзко,

Съ оружіемъ и пролагать дорогу

Къ правамъ путемъ неправды. Сами вы,

Подавъ ему подмогу въ этомъ дл,

Становитесь теперь бунтовщиками.

Нортумберландъ. Достойный лордъ поклялся, что пришелъ

Сюда лишь за своимъ, а въ этомъ дл

Мы вс ему поклялись помогать,

И пусть лишится счастья, кто нарушитъ

Дарованную клятву.

Герц. Іоркскій. Вижу, вижу,

Къ чему все это клонится! Ну, что же!—

Я вамъ не въ силахъ помшать! Все войско

Мое разстроено, но врьте слову,

И вотъ вамъ Богъ свидтель, что, когда бы

Я могъ сопротивляться — я бъ принудилъ

Немедленно васъ всхъ предаться вол

И милости монарха!— Не могу —

И уступаю поневол. Знайте,

Что я теперь нейтраленъ. Заходите

Ко мн, пожалуй, ночевать,— не то

Дорога передъ вами.

Болинброкъ. Добрый дядя,

Мы примемъ предложенье, а затмъ,

Надюсь, убдимъ васъ вмст съ нами

Отправиться въ бристольскій замокъ, гд,

Какъ слышалъ я, засли Бэготъ, Бюши

И прочія піявки королевства,

Которыхъ я поклялся истребить.

Герц. Іоркскій. Я посмотрю: мн гадко преступать

Свои права, остаться иль возстать —

Равно противно мн! А какъ заставить

Исправить то, чего нельзя исправить? (Уходятъ).

СЦЕНА 4-я.

Лагерь въ Валнес.

(Входятъ Салисбюри и капитанъ).

Капитанъ. Лордъ Салисбюри, вотъ ужъ десять дней,

Какъ мы стоимъ и ждемъ, солдаты ропщутъ,

Ихъ трудно удержать, о корол

Извстій нтъ, какъ нтъ. Намъ невозможно

Ждать доле — я къ вамъ пришелъ проститься.

Салисбюри. О, погоди еще, валиссецъ врный,

Хоть день одинъ!— Надежды короля

Въ теб одномъ.

Капитанъ. Молва разноситъ слухи,

Что онъ погибъ,— мы ждать не можемъ больше,

Кругомъ предвстья бдъ. У насъ въ стран

Засохли лавры ³⁷), звзды въ небесахъ

Дрожатъ отъ блеска грозныхъ метеоровъ,

Луна блеститъ кровавымъ свтомъ, въ селахъ

И деревняхъ расхаживаютъ люди

Съ зловщими рчами. Кто богатъ —

Сидитъ и хмурится, а сволочь рада.

Однихъ страшатъ потери, тмъ же любо

Въ надежд грабежа. Такіе знаки

Предшествуютъ паденью или смерти

Властителей. Валисскіе солдаты

Разсялись, увренные въ томъ,

Что Ричардъ ужъ погибъ, и мы идемъ

За ними также вслдъ. (Уходитъ капитанъ).

Салисбюри. Ахъ, Ричардъ, Ричардъ!

Прискорбными глазами вижу я,

Какъ катится падучею звздой

Твоя на землю слава! Солнце счастья

Зашло въ туманъ, а впереди встаютъ

Предвстья бурь, отчаянья и смутъ!

Твои друзья врагамъ твоимъ предались,

Бды и зло одн теб остались! (Уходитъ).

ДЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

СЦЕНА 1-я.

Лагерь Болинброка подъ Бристолемъ.

(Входятъ Болинброкъ, герцогъ Іоркскій, Нортумберландъ, Перси, Виллоуби, Россъ, за ними Бюши и Гринъ подъ стражей).

Болинброкъ. Введите ихъ.— Бюши и Гринъ,— вы тотчасъ

Разстанетесь съ душами. Я не стану

Томить напрасно во съ перечисленьемъ

Всхъ вашихъ низостей: я буду добръ

И милосердъ, но все же, чтобъ омыть

Отъ крови вашей руки, я предъ всми

Здсь повторю немногія изъ золъ,

Навлекшихъ вашу казнь. Погубленъ вами

Прекрасный принцъ! Вы развратили душу

И плоть его! Постыдно довели

До жалкаго паденья! Поселили

Раздоръ межъ нимъ и королевой. Ваши

Постыдные примры разорвали

Счастливый ихъ союзъ, и вы одни

Виновны въ томъ, что бдная супруга

Отъ горькихъ слезъ лишилась красоты ³⁸).

Меня, столь близкаго къ монарху прежде

По крови и любви, вы низложили

Подъ гнетомъ вашихъ низостей. Чрезъ васъ

Дышалъ я чуждымъ воздухомъ, питался

Отъ горькаго стола изгнанья, вы же

Безчинствовали здсь въ моихъ владньяхъ,

Рубили мои парки, выбивали

Гербы изъ оконъ замковъ и стирали

Везд мои девизы. Вы причиной,

Что только кровь да мнніе людское

Остались мн одни въ залогъ, что я

Не потерялъ совсмъ дворянства. Вотъ чмъ

Виновны вы, и вотъ за что, съ прибавкой

Другихъ, тягчайшихъ вдвое, золъ, постигнетъ

Васъ злая казнь. Велите ихъ немедля

Вести на смерть.

Бюши. И смертная минута

Отраднй будетъ мн, чмъ Болинброкъ

Для Англіи! Прощайте, лорды!

Гринъ. Небо

Разсудитъ насъ и, взявши наши души,

Накажетъ злыхъ.

Болинброкъ. Нортумберландъ, велите

Ихъ взять сейчасъ!

(Нортумберландъ и другіе уходятъ съ плнниками).

Вы мн сказали, дядя,

Что королева скрылась въ вашемъ замк.

Велите, ради Бога, обращаться

Какъ можно лучше съ ней. Прошу васъ также

Ей передать мой родственный привтъ

И поручить меня ея вниманью.

Герц. Іоркскій. Я отослалъ ужъ ей письмо, въ которомъ

Подробно описалъ твою любовь.

Болинброкъ. Благодарю, достойный дядя. Лорды,

Теперь пора итти на Глендовера ³⁹)

Съ его союзниками. День труда,

А тамъ придетъ, надюсь, свтлый праздникъ. (Уходятъ).

СЦЕНА 2-я.

Валисскій берегъ. Вдали замокъ.

(Трубы и барабаны. Входятъ король Ричардъ, Епископъ Карлейльскій, Омерле и войско).

Король. Ты, кажется, сказалъ, что мы предъ замкомъ

Берклоули?

Омерле. Да, милордъ. Какъ покаемся

Вамъ здшній воздухъ посл трудной качки

На корабл?

Король. О, онъ мн милъ и сладокъ!

Я плачу отъ восторга, возвращаясь

На родину. О, мой родимый край!

Привтствую тебя, хоть ты и вспаханъ

Пока еще копытами коней

Моихъ враговъ! Какъ мать, встрчая сына,

Любуется имъ, плача и смясь,

Такъ точно я съ восторгомъ и слезами

Стремлюсь тебя прижать къ моей груди!

О, не питай, прекрасная отчизна,

Моихъ враговъ! Не услаждай ихъ чувства!

Усй ихъ путь, напротивъ, пауками,

Сосущими твой ядъ! Пусть злые гады

Опутаютъ измнничьи стопы,

Поправшія тебя! Покрой дорогу

Моихъ враговъ терновникомъ, и если

Одинъ изъ нихъ задумаетъ сорвать

Съ твоей груди цвтокъ, прошу, сокрой въ немъ

Подъ листьями змю, чтобъ злое жало

Спшило нанести немедля смерть

Измннику! Что, лорды? Вамъ смшны

Мои заклятія? Такъ знайте жъ: камни

Скорй пробудятся или возстанутъ

Съ оружіемъ въ рукахъ, чмъ преклонитъ

Свою главу предъ дерзкими врагами

Родной страны законный государь!

Епископъ. Не бойся, повелитель! Провиднье,

Возведшее тебя на тронъ, суметъ

И сохранить его, не должно только

Пренебрегать указанными имъ

Путями для спасенья, а иначе,

Идя въ противность указаньямъ неба,

Мы сами отвратимъ его защиту] ⁴⁰).

Омерле. Онъ хочетъ вамъ напомнить, государь,

Что мы напрасно медлимъ, дозволяя

Тмъ временемъ усилиться врагамъ

И средствами, и войскомъ, и друзьями.

Король.. Трусливый братъ! Ужель не знаешь ты,

Что чуть успетъ скрыться ночью солнце

Въ подземный міръ, какъ тотчасъ же ползутъ

Со всхъ сторонъ разбойники и тати

На низкій промыслъ свой! Когда же снова

Оно взойдетъ, обтекши шаръ земной,

И, озлативъ верхушки гордыхъ сосенъ,

Свой кинетъ взоръ въ убжища грха,

То вс вины, пороки и злодйства

Скрываются поспшно отъ стыда,

Лишенные одежды темной ночи.

Вотъ точно такъ измнникъ Болинброкъ,

Гулявшій здсь въ отсутствіи монарха ⁴¹),

Увидитъ вновь, какъ мы взойдемъ на тронъ —

И вспыхнетъ самъ стыдомъ своей измны

Предъ свтомъ дня! Весь бурный океанъ

Не можетъ смыть божественнаго мура.

Съ внчаннаго, чела! Дыханье смертныхъ

Не въ силахъ сдуть избранника небесъ!

На каждаго изъ тхъ, кто со врагомъ

Подъяли сталь на золото короны,

По ангелу пошлетъ сражаться небо,—

А кто жъ силенъ настолько былъ, что могъ

Низвергнуть тхъ, кому защитой Богъ?

(Входитъ Салисбюри).

Далеко ль наше войско, Салисбюри?

Салисбюри. Оно все здсь, мой повелитель, въ этой

Ослабленной рук. Печаль и горе

Диктуютъ рчь мою! Языкъ приноситъ

Извстья только бдъ! Просрочка дня —

Единственнаго дня — закрыла тучей

Твое земное счастье! О, верни

Вчерашній день — и за тебя на битву

Пойдутъ двнадцать тысячъ! А теперь,—

Увы, теперь, въ несчастнйшій изъ дней,

Лишился ты и войска и друзей!

Валисцы вс, обманутые слухомъ,

Что ты погибъ, бжали, павши духомъ!

Омерле. О, какъ вы поблднли, повелитель!

Король. Какъ не блднть, когда сейчасъ играла

Въ моемъ лиц столь многихъ тысячъ кровь,

И если въ мигъ одинъ она пропала —

Откуда жъ ей притечь такъ скоро вновь?..

Кто хочетъ жить, бжитъ Ричарда нын,

И гнвъ судьбы грозитъ моей гордын!

Омерле. Не унывайте такъ, мой повелитель!

Припомните, кто вы.

Король. Я позабылся!

Воспрянь опять, заснувшее величье!

Я все еще король,— монарха жъ имя

Равно десяткамъ тысячъ. Возставай

Святое имя Ричарда въ защиту

Своихъ священныхъ правъ!.. Имъ угрожаетъ

Презрнный подданный. Смотрите бодро,

Мои сподвижники,— пусть наши мысли

Не отстаютъ отъ насъ въ величьи! Мы

Еще сильны войсками дяди Іорка.

Но кто идетъ? (Входитъ Скрупъ).

Скрупъ. Да даруетъ Господь

Монарху больше радостей, чмъ я

Ихъ приношу, настроенный несчастьемъ!

Король. Ну, говори!.. я выслушаю все.

Вдь что ни скажешь ты — ты возвстишь мн

Одно земное горе… Что жъ, лишился

Я власти, что ли?.. Въ ней всегда я видлъ

Одни труды, а стоитъ ли крушиться

Потерей ихъ! Иль гордый Болинброкъ

Сталъ выше насъ?.. Онъ этого не можетъ:

Мы оба молимся — и передъ Богомъ

Равны своей молитвой. Иль народъ нашъ

Нарушилъ намъ присягу?.. Мы не въ силахъ

Поправить этого: вдь онъ нарушилъ

Ее и Господу! Какія бъ всти

Ты не принесъ — позоръ, несчастье, зло —

Смерть хуже ихъ, а смерть возьметъ свое.

Скрупъ. Я радъ, что вы готовы такъ покорно

Итти навстрчу горю. Если бъ міръ

Растаялъ весь въ слезахъ и наводнилъ

Въ ужасный, бурный день собою рки,

То и тогда стремительный потовъ

Не превзошелъ бы ярость Болинброка.

За нимъ во слдъ идетъ, облекшись въ сталь,

Весь твой народъ, съ сердцами жестче стали,

Сдой старикъ, поднявшись черезъ силу,

Идетъ кой-какъ противъ тебя! Ребята

Еще съ некрпкимъ голосомъ стремятся

Грубе говорить и облекаютъ

Себя въ тяжелый панцырь, даже сами

Священники натягиваютъ луки

Изъ дважды злого тисса ⁴²). Въ селахъ пряхи

Берутъ серпы на бой съ твоей державой.

И старъ и младъ — все хочетъ воевать,

И я всхъ золъ не въ силахъ передать.

Король. О, слишкомъ, слишкомъ хорошо умешь

Передавать ты эти всти! Гд же

Графъ Вильтширъ? Гд Бэготъ? Что сталось съ Бюши?

Куда двался Гринъ? Какъ допустили

Они врага хозяйничать такъ дерзко

Въ предлахъ государства? Головами

Поплатятся они, когда успемъ

Смирить мы бунтъ! Готовъ поклясться я,

Что вс они предались Болинброку!

Скрупъ. Да, лордъ, они ему предались вс!..

Король. О, подлецы, ехидны, негодяи!

Собаки, лобызающія руку

У каждаго, кого лишь встртятъ! Зми,

Язвящія согрвшую ихъ грудь!

Іуды — втрое хуже, чмъ Іуда!

Предаться Болинброку! Пусть же адъ

На нихъ возстанетъ весь за ихъ измну!

Скрупъ. Какъ скоро превращается любовь

Въ убійственную ненависть! Возьми

Назадъ свои проклятья! Не сердцами

Сдались они ему, а головой.

Не проклинай сраженныхъ волей рока

И въ мрачный ровъ закопанныхъ глубоко!

Омерле. Закопанныхъ?.. Какъ! Бюши, Вильтширъ, Гринъ?..

Скрупъ. Лишились вс головъ своихъ въ Бристол.

Омерле. Но гд отецъ? Гд герцогъ Іоркскій съ войскомъ?

Король. О, все равно, гд бъ ни былъ онъ!.. Ни слова

Мн больше о надеждахъ! Говорите

О смерти, о гробницахъ и червяхъ!

Земля будь намъ бумагой:— мы напишемъ

На ней слезами повсть нашихъ бдствій.

Зовите, кто бы могъ отъ насъ принять

Завтъ послдней воли!.. Нтъ!.. Зачмъ?

Вдь мы не можемъ сдлать даже это!

Что завщать?.. Одни тла — тла же

И безъ того завщаны земл!

Все прочее во власти Болинброка.

Лишь только смерть да жалкій комъ земли,

Прикрывшій наши кости, остаются

Еще у насъ во власти!.. Сядьте, лорды,

Со мной на землю! Поведемте рчь

О бдныхъ короляхъ! Взгляните, сколько

Ихъ свергнуто съ престоловъ! Пало въ битвахъ!

Измучено явленьемъ страшныхъ тней,

Убитыхъ ими! Сколькихъ отравили

Ихъ собственныя жены! Сколькихъ смерть

Постигнула во сн! Везд убійства!..

Смерть царствуетъ въ корон королей!

Тамъ, тамъ она, смясь и скаля зубы,

Насмшливо дарилъ ничтожный мигъ

Имъ почестей и власти — и безумцы

Грозятъ съ своихъ престоловъ, точно жизнь ихъ

Слита изъ твердой мди! Конченъ мигъ,

И смерть одной ничтожною булавкой

Пронзаетъ жизнь — и кончился король!..

Накройте ваши головы, милорды!

Что воздавать насмшливую почесть

Комку изъ мяса съ кровью? Позабудьте

Весь этотъ блескъ условной мишуры!

Вдь я не то, чмъ вы меня считали

До сей поры,— вдь я питаюсь хлбомъ

Подобно вамъ! Терплю печаль и горе

Точь-въ-точь, какъ вы,— нуждаюсь точно такъ же,

Какъ вы, въ друзьяхъ,— такъ что же называть

Властителемъ подобную ничтожность?..

Епископъ. Кто мудръ и твердъ — не стуетъ на горе,

Когда оно явилось, а напротивъ —

Старается ему противостать.

Страшась враговъ, мы, какъ при всякомъ страх,

Вредимъ себ, а имъ даемъ лишь силу.

Отчаянье приноситъ зло лишь намъ.

Боязнь сразитъ насъ такъ же, какъ и битва,

Но, павъ въ бою, мы рушимъ смертью смерть,

Тогда какъ страхъ, отяготвъ надъ нами,

Сражаетъ насъ ничтожными рабами.

Омерле. Спросите, государь, гд войско Іорка.

Сумйте изъ остатка сдлать все.

Король. Упрекъ правдивъ — и онъ послужитъ въ прокъ.

Иду, иду, надменный Болинброкъ,

Ршать нашъ споръ!.. Долой боязнь безъ цли!

Ужели трудъ вернуть, чмъ мы владли?

(Скрупу). Гд съ войскомъ Іоркъ?.. Пусть рчь твоя звучитъ

Хоть разъ добромъ, какъ твой ни мраченъ видъ.

Скрупъ. Мы по зар угадывать привыкли,

Что можно намъ на утро ожидать,

Когда жъ въ тоск глаза мои поникли,—

Суди по нимъ, что я могу сказать!

Я, какъ палачъ, длилъ пытку понемногу,

Но вотъ и всть горчайшая изъ всхъ:

Твой дядя Іоркъ предался Болинброку,

На свер ему сдались вс замки,

А вслдъ за нимъ и южные дворяне

Возстали вс.

Король. Ни слова больше! Стой!

(Омерле). Проклятіе теб, мой братъ, за то,

Что ты меня совлекъ съ дороги горя

Еще къ пустой надежд! Что жъ теперь

Осталось длать? Чмъ себя утшить?

Утшить!.. Ненавистенъ будетъ мн,

Кто вновь заговоритъ объ утшеньяхъ!

Идемте въ замокъ Флинтъ!— тамъ скрою я

Съ достоинствомъ несчастье короля. (Войску).

Вернитесь къ вашей жатв. Вы, сбирая,

Ласкаетесь надеждой урожая,

А я утратилъ все! Не нужно мн

Ни просьбъ ни увщаній — вс они

Останутся напрасны.

Омерле. Лордъ!..

Король. Ни слова!

Вдвойн меня ты ранишь лестью новой.

Пусть въ бгутъ отъ Ричарда туда,

Гд возстаетъ Ланкастера звзда. (Уходятъ).

СЦЕНА 3-я.

Валиссъ. Передъ замкомъ Флинтъ.

(Входятъ съ барабаннымъ боемъ и знаменами Болинброкъ, герц. Іоркскій, Нортумберландъ и другіе съ войскомъ).

Болинброкъ. Итакъ, по свжимъ новостямъ, валисцы

Бжали, Салисбюри же пошелъ

Навстрчу королю, который вышелъ

Съ немногими друзьями здсь на берегъ.

Нортумберландъ. Хорошія извстья, лордъ! Ричардъ

Скрывается, наврно, недалеко.

Герц. Іоркскій. Я думаю, Нортумберландъ былъ долженъ

Сказать: король Ричардъ. Печально время,

Когда должны скрываться короли!

Нортумберландъ. О, мой почтенный лордъ, не будьте такъ

Придирчивы къ словамъ: я опустилъ

Титулъ для краткости.

Герц. Іоркскій. А было время,

Когда бъ Ричардъ за эту краткость сдлалъ

Тебя короче цлой головой.

Болинброкъ. Вы поняли слова не такъ, какъ должно.

Герц. Іоркскій. Племянникъ! Ты берешь, чего не должно ⁴³).

Впадешь ты въ тяжкій грхъ:— надъ нами небо!

Болинброкъ. Я знаю это, лордъ, и не противлюсь

Его велньямъ. Кто сюда подходитъ? (Входитъ Перси).

А, Гарри! Что жъ? ужели этотъ замокъ

Отказываетъ сдаться?

Перси. Да, милордъ:

Онъ занять королемъ ⁴⁴).

Болинброкъ. Какъ, неужели

Въ немъ самъ король?

Перси. Король, почтенный лордъ.

Ричардъ заслъ за этою оградой

Изъ глины и камней. Съ нимъ заперлись

Лордъ Омерле, лордъ Салисбюри, Скрупъ

И, сверхъ того, еще какой-то важный

Сановникъ изъ духовныхъ, кто жъ — не знаю.

Нортумберландъ. Я думаю, что это лордъ-епископъ

Карлейльскій.

Болинброкъ (Нортумберланду). Благородный лордъ, приблизьтесь

Къ стариннымъ ребрамъ этихъ твердыхъ стнъ

И прогремите мдною трубой

Имъ зовъ къ переговорамъ. Возвстите,

Что Генрихъ Болинброкъ, цлуя руку

Монарха Ричарда, возобновляетъ

Ему обтъ на врность и слагаетъ

Къ его ногамъ и власть свою и силу,

Но проситъ, чтобъ за это возвратили

Его назадъ изъ ссылки и ввели

Въ владнье всмъ добромъ. Когда жъ мн въ этомъ

Откажутъ — я воспользуюсь своею

Теперешнею властью и прибью

Сухую пыль земли горячей кровью

Изъ ранъ британцевъ. А насколько будетъ

Прискорбно мн облить такою влагой

Цвтущія поля земель Ричарда —

Доказываю я ему своей

Теперешней покорностью. Идите

И объявите это все, а мы

Тмъ временемъ велимъ своимъ солдатамъ

Занять зеленый лугъ передъ стнами.

(Нортумберландъ подходитъ къ замку съ трубачомъ).

Впередъ, друзья,— безъ шума барабановъ.

Пускай со стнъ разрушенныхъ твердынь

Разслышатъ лучше наши предложенья.

Я думаю, король Ричардъ и я

Сойдемся, какъ огонь съ громовымъ трескомъ

Встрчается съ потоками воды

Въ шумящихъ облакахъ и раздираетъ

Борьбой ланиты неба. Пусть же онъ

Играетъ роль огня — я буду тихой,

Уступчивой водой. Ему вся ярость,

А я паду водой, паду на землю —

Не на него. Впередъ и замчайте,

Что можно прочитать въ лиц Ричарда.

(Трубный звукъ, которому отвчаютъ изъ замка тмъ же. На стну выходятъ король, епископъ Карлейльскій, Омерле, Скрупъ и Салисбюри).

Болинброкъ. [О, поглядите! Вотъ король Ричардъ

Выходитъ, какъ разгнванное солнце

Изъ огненныхъ дверей востока, видя,

Что облака пытаются закрыть

Его сіянье и затьмить дорогу

Въ блистающемъ пути его на западъ!] ⁴⁵)

Какъ все величественно въ немъ! Какъ взоръ

Его горитъ орлинымъ блескомъ! Горе,

Когда печаль и бдственное зло

Грозятъ затьмить подобное чело!

Король (Нортумберланду). Мы въ изумленіи!.. Мы ждали долго,

Чтобъ ты склонилъ покорныя колни

Предъ королемъ! Мы имъ себя считали

До сей поры. Но если мы король,

То какъ, скажи, осмлился ты дерзко

Забыть свой долгъ предъ нами? Если жъ мы

Ужъ не король, то показать намъ долженъ

Ты Божью длань, которая лишила

Насъ скиптра и короны! Руки смертныхъ,

Мы знаемъ хорошо, не могутъ взять

Обоихъ ихъ безъ клятвопреступленья.

Иль мыслишь ты, что вс, подобно вамъ,

Забыли долгъ и врность государю?

Что мы одни, безъ средствъ и безъ друзей?

Такъ знай: Господь сбираетъ намъ въ защиту

Войска заразъ! Отрава ихъ сразитъ

Еще не зачатыхъ дтей тхъ дерзкихъ,

Которые осмлились поднять

Предательскую руку на корону!

Ступай, скажи Герфорду — онъ стоитъ

Тамъ, кажется,— что каждый шагъ его

На нашей почв — гнусная измна.

Онъ хочетъ снять кровавую печать

Съ умолкнувшей войны… Скажи жъ, что прежде,

Чмъ онъ надть успетъ нашъ внецъ

И имъ владть спокойно, десять тысячъ

Пурпуровыхъ внцовъ оснятъ лики

Сыновъ Британіи, исторгнувъ съ корнемъ

Весь лучшій цвтъ ея ⁴⁶)! Прекрасный миръ

Замнится кровавымъ рядомъ распрей,

И пастбища упьются врной кровью

Своихъ дтей!

Нортумберландъ. Да сохранитъ насъ Богъ,

Чтобъ самъ король призвалъ на мирныхъ гражданъ

Подобную рзню! Вашъ благородный

Братъ Болинброкъ, цлуя вашу руку,

Клянется гробомъ пращура, чья кровь

Течетъ въ обоихъ васъ, какъ въ двухъ потокахъ,

Истекшихъ изъ единаго ручья,

Клянется прахомъ Гонта и всмъ прочимъ,

Что только есть святого въ немъ самомъ

(Чего достаточно ужъ одного,

Чтобъ врить этой клятв), что онъ ищетъ

Единственно отнятаго наслдства

И молитъ васъ съ колнопреклоненьемъ

Вернуть его изъ ссылки. Если ваше

Величество даруете ему

Прощенье и согласіе на просьбу —

Онъ ржавчин предастъ свое оружье,

Вернетъ коней, покрытыхъ броней, въ стойла

И посвятитъ свой врный духъ на службу

Законному монарху. Онъ клянется

Исполнить все, какъ честный, врный принцъ,

И я, какъ дворянинъ, охотно врю

Его словамъ.

Король. Нортумберландъ,— ступай

И повтори ему слова монарха:

Мы рады видть доблестнаго брата

И выполнимъ безъ всякихъ прекословій

Всю эту кучу просьбъ,— да постарайся

Сказать ему все это мягче: ты вдь

Умешь говорить. Пусть онъ преклонить

Свой милостивый слухъ къ рчамъ монарха (Омерле).

Что, добрый братъ? Не правда ль, этотъ видъ

И рчь насъ унижаютъ? Не вернуть ди

Его назадъ? Не лучше ль бросить вызовъ

Измннику и съ нимъ погибнуть въ битв?

Омерле. Зачмъ?— пусть будемъ спорить мы словами,—

Пока друзья снабдятъ насъ вновь мечами.

Король. О, Боже, Боже, неужели я

Тмъ самымъ языкомъ, который прежде

Изрекъ громовый приговоръ изгнанья

Кичливцу этому, теперь обязанъ

Вернуть его обратно словомъ ласки?..

О, если бъ я сравниться могъ величьемъ

Съ великостью моей печали! Если бъ

Сталъ меньше, чмъ я былъ, забылъ навкъ

Прошедшее и никогда не вспомнилъ,

Чмъ долженъ быть впередъ!.. Ты бьешься, сердце!

Въ теб возстала гордость! Вейся, бейся!

Съ тхъ поръ, какъ врагъ иметъ власть убить

Обоихъ насъ, ты въ полномъ прав биться!

Омерле. Милордъ,— Нортумберландъ идетъ обратно.

Король. Что жъ намъ теперь осталось?.. Покориться?

Король ужъ сдлалъ это! Отказаться

Отъ власти и внца?.. Король исполнитъ

И это все,— лишиться наконецъ

И имени монарха?.. Что жъ! Пускай:

За четки я отдамъ мои брильянты,

Смню дворецъ на нищенскую келью,

На рубища — богатыя одежды,

На грубый ковшъ — узорчатые кубки,

На странническій посохъ — царскій скипетръ,

А подданныхъ — на пару мдныхъ складней!..

Пусть вмсто королевства мн дадутъ

Ничтожную, безвстную могилу!

Безвстную?.. нтъ, нтъ!— пускай меня

Зароютъ лучше средь большой дороги,

Чтобъ подданные, ходя, попирали

Чело ихъ государя. Отчего же

Его и не попрать имъ?.. Вдь они

Попрали жъ сердце мн еще при жизни! (Омерле)

Ты плачешь, Омерле, мой мягкій братъ!

Попробуемъ накликать нашимъ плачемъ

Ненастье и грозу! Побьемъ слезами

Вс жатвы и родимъ неурожай

На этой злой земл! Иль станемъ лучше

Смяться надъ бдой. Пусть сами слезы

Текутъ на пользу намъ. Заставимъ капать

Ихъ все на это мсто:— пусть изроютъ

Он намъ дв могилы — и когда

Мы оба ляжемъ въ нихъ, то пусть напишутъ

Надъ нашею гробницей: ‘здсь сокрыли

Двухъ братьевъ, чьи глаза себ изрыли

Слезами дв могилы!’ Впрочемъ, я

Болтаю вздоръ. Ты осмешь меня.

Не права ли? Ну, что, великій принцъ

Нортумберландъ? Угодно ли его

Величеству, монарху Болинброку,

Чтобъ Ричардъ жилъ? Вступись за насъ — вдь онъ

Все сдлаетъ, увидя твой поклонъ.

Нортумберландъ. Онъ ждетъ васъ, государь, въ оград замка.

Угодно ль вамъ сойти на нижній дворъ?

(Возвращается къ Болинброку).

Король. Сойти?.. Какъ Фаэтонъ, сдержать не могшій

Строптивыхъ лошадей?.. На нижній дворъ?

Тамъ, гд унизится король, являясь

На зовъ измнника и соглашаясь

Его исполнить просьбу… О, долой

Король и дворъ, коль скоро крикъ и вой

Презрнныхъ совъ раздался тамъ, гд прежде

Хоръ легкихъ птицъ о сладкой плъ надежд!

(Они сходятъ со ст&#1123,нъ).

Болинброкъ. Ну, что сказалъ король?

Нортумберландъ. Печаль и горе

Готовы помутить разсудокъ,

Онъ говорить, какъ потерявшій разумъ.

Но вотъ и онъ.

(Король и свита появляются внизу).

Болинброкъ (своимъ). Подите къ сторон

И наблюдайте должное почтенье

Къ его величеству. (Преклоняя колни).

Мой повелитель!

Король. Любезный братъ! Зачмъ вы такъ склонились?

Не унижайте царственныхъ колнъ,

Цлуя ими землю:— вы ее

Заставите гордиться. Намъ пріятнй

Почувствовать бы было сердцемъ вашу

Любовь и преданность, чмъ видть васъ

Колнопреклоненнымъ! Поднимитесь!

Вдь ваше сердце думаетъ подняться

(Показываетъ на свою корону).

Вотъ до чего ⁴⁷)! Такъ что жъ вамъ унижаться?

Болинброкъ. Я, государь, пришелъ лишь за своимъ.

Король. Чего же вамъ?.. Вдь здсь давно все ваше,

Начавъ съ меня.

Болинброкъ. Останьтесь же моимъ,

Насколько то моя заслужитъ врность.

Король. Вы все ужъ заслужили:— кто уметъ

Такъ ловко брать — беретъ свое по праву.

(Іорку) Дай руку, дядя!.. Полно, осуши

Свои глаза — вдь слезы не помогутъ. (Болинброку)

Любезный братъ! Хоть я и слишкомъ молодъ,

Чтобъ вашимъ быть отцомъ,, но вы, какъ вижу,

Достаточно ужъ выросли, чтобъ быть

Моимъ наслдникомъ. Ну, что жъ!, и будьте!

Вдь лучше же отдать по доброй вол

То, что сберечь мы ужъ не въ силахъ бол.

Мы демъ въ Лондонъ?

Болинброкъ. Да, милордъ, туда.

Король. Что бъ ни было — я долженъ молвить: да.

(Уходятъ).

СЦЕНА 4-я.

Ланглей. Садъ герцога Іоркскаго.

(Входятъ королева и дв дамы).

Королева. Попробуйте придумать намъ занятье,

Чтобъ чмъ-нибудь развлечь мою тоску.

1-я дама. Угодно ли играть въ шары?

Королева. Мн это

Напомнить то, какъ жизнь моя, катясь,

Встрчаетъ на пути одни несчастья.

1-я дама. Тогда займемся танцами.

Королева. Могу ли

Я соблюсти размръ въ нихъ, если сердце

Мое не знаетъ мры тяжкой грусти ⁴³)?

Нтъ, милыя, придумайте другое.

1-я дама. Угодно ль слушать повсти?

Королева. Какія?

Веселыя иль грустныя?

1-я дама. Какъ будетъ

Угодно вамъ.

Королева. Я не хочу ни тхъ

Ни этихъ: повсть радости напомнитъ

Мн лишь живй, чего я лишена,

Печальная жъ усилитъ горе вдвое.

Что жъ повторять, чего у насъ довольно,

Иль сожалть о томъ, чего ужъ нтъ?

1-я дама. Я стану пть.

Королева. Пой, если ты счастлива,

Но я желаю лучше видть слезы.

1-я дама. Я рада и заплакать, если это

Поможетъ вамъ.

Королева. Я плакала бъ сама ⁴⁹),

Когда бъ могла помочь себ слезами,

И врь, что у тебя не попросила бъ

Одной слезинки въ долгъ. Но вотъ идутъ

Садовники: зайдемте за деревья.

(Королева и дамы отходятъ. Входятъ садовникъ съ двумя работниками).

Держу пари, они заговорятъ

О ныншнихъ длахъ ⁵⁰): молва народа

Бжитъ впередъ предъ всякою невзгодой.

Садовникъ. Ступай-ка, подвяжи тамъ абрикосы,—

Вонъ какъ они согнулись, подопри

Ихъ чмъ-нибудь. А ты пообски

Т втви, что высунулись кверху.

У насъ должно расти все ровно, гладко.

Займитесь же, а я пойду полоть.

Въ саду здсь разрослось довольно дряни,

Что тянетъ только сокъ, да не даетъ

Расти хорошему.

Работникъ. Какая польза

Равнять и стричь здсь въ маленькомъ саду,

Когда нашъ садъ, обставленный морями,

Совсмъ заглохъ подъ сорною травой?

Цвты повырваны, деревья сохнутъ,

Плоды гніютъ, о грядкахъ нтъ помину,

А что еще осталось — точатъ черви.

Вдь мы своей работой не дадимъ

Хорошаго примра государству?

Садовникъ. Дай срокъ, ужо дождется листопада

И тотъ, кто допустилъ такой погромъ.

Ужъ и теперь повыдергали дрянь,

Которая росла да подъдала

Его же самого, а онъ скрывалъ

Ее въ своей тни, воображая,

Что держится лишь ей: я разумю

Вильтшира, Грина и Бюши.

Работникъ. Какъ! разв

Ихъ больше нтъ?

Садовникъ. Казнили всхъ троихъ,

А самъ король попался Болинброку.

Да,— жаль, что онъ не чистилъ королевство,

Какъ мы нашъ садъ. Мы во-время умемъ

Подсчь кору деревьевъ, чтобъ они

Нашли исходъ своимъ излишнимъ сокамъ,

Гнетущимъ ихъ самихъ же. Поступай онъ

Съ любимцами, какъ мы съ корой деревьевъ,

Они бы и теперь ему давали

Плодъ долга и труда. Когда бъ онъ такъ же,

Какъ мы, умлъ отсчь сухія втки

На пользу свжимъ — царская корона,

Готовая упасть съ его чела,

Какъ прежде, бы незыблема была.

Работникъ. Ужель его лишатъ престола точно?

Садовникъ. Пока лишь взяли въ руки, а затмъ,

Что добраго, лишатъ и вовсе. Нынче

Поутру прискакалъ гонецъ отъ Іорка

Съ недобрыми встями.

Королева. Я умру ⁵¹),

Когда не облегчу словами сердца.

(Выходитъ изъ-за кустовъ).

Скажи мн, какъ ты смлъ, дрянной старикъ ⁵²),

Приставленный смотрть за этимъ садомъ,

Разсказывать подобныя извстья?

Какой презрнный змй, какая Ева

Подвигнули тебя на этотъ грхъ?

Ты говоришь — король лишенъ престола!

Ты, комъ дрянной земли, задумалъ дерзко

Предсказывать его паденье! Кто же

Теб сказалъ объ этомъ?— говори!

Садовникъ. Простите, королева,— я не въ прав

Васъ обмануть хорошей встью, то же,

Что я сказалъ — святая правда. Ричардъ

Заполоненъ великимъ Болинброкомъ.

Теперь судьба обоихъ на всахъ,

Но въ чаш короля лежать одн лишь

Пустыя суеты, чья легкость только

Ее жъ подниметъ вверхъ, на сторон же

Противника вс англійскіе пэры.

Онъ ими перевситъ короля.

Отправьтесь сами въ Лондонъ — тамъ вы сами

Узнаете, что я сказалъ лишь то,

О чемъ молчать не можетъ ужъ никто.

Королева. И жребій мой хотлъ, чтобъ всть печали.

Столь быстрая въ полет, долетла

Всхъ позже до меня,— меня, къ которой

Она всхъ ближе! Злое горе точно

Нарочно ищетъ средства, чтобъ сразить

Меня больнй! Подемъ, лэди, въ Лондонъ.

Въ его стнахъ хочу увидть я

Несчастія и горе короля.

И мн ли суждено велньемъ рока

Собой тріумфъ украсить Болинброка!

Прощай, старикъ!— за горестную всть

Пускай твой садъ впередъ не будетъ цвсть!

(Королева и дамы уходятъ).

Садовникъ. Бдняжка королева! пусть проклятье

Исполнится твое, лишь съ нимъ бы взять я

Могъ скорбь твою! Гд плакала ты, тутъ

Я посажу траву утхи — рутъ: ⁵³)

Пускай цвтетъ онъ въ будущности дальной

На память слезъ монархини печальной! (Уходятъ).

ДЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

Лондонъ. Зала въ Вестминстер. Лорды духовные по правую сторону трона, свтскіе — по лвую, внизу общины.

(Входятъ Болинброкъ, Омерле, Серрей, Нортумберландъ, Перси, Фицуотеръ и другіе лорды, епископъ Карлейльскій, Аббатъ Вестминстерскій и придворные, сзади — Бэготъ подъ стражей).

Болинброкъ. Приблизьте Бэгота.— Ну, говори

Теперь свободно намъ все, что ты знаешь

О смерти Глостера. Кто съ королемъ

Задумывалъ кровавое убійство,

И кто свершилъ?

Бэготъ. Велите предо мной

Поставить Омерле.

Болинброкъ. (Омерле). Приблизься, братъ,

И встань предъ нимъ.

Бэготъ. Я убжденъ, милордъ,

Что вы не захотите отрекаться

Отъ вашихъ словъ. Въ несчастную пору,

Когда готовъ былъ замыселъ убійства,

Сказали вы: ‘ужель моя рука

Не будетъ столь длинна, чтобы достигнуть

Отъ Лондона до самаго Калэ,

Гд скрылся дядя Глостеръ?’ Сверхъ того,

Прибавили, что ‘лучше вамъ лишиться

Ста тысячъ кронъ, чмъ видть Болинброка

Вернувшимся назадъ’. Сказали также,

Что смерть его была бъ великимъ благомъ

Для Англіи.

Омерле. Достойные милорды!

Скажите, какъ я долженъ отвчать’

На клеветы подобнаго мерзавца?

Ужели запятнаю я звзду

Моей высокой крови, унижаясь

До вызова такой презрнной твари?

А должно сдлать это!— честь моя

Останется иначе оскверненной

Навтами его презрнныхъ словъ.

Вотъ мой залогъ:— онъ, какъ печать, отмтитъ

Тебя готовымъ въ адъ. Все, что сказалъ ты,

Ложь подлая, какъ ты, и пусть я долженъ

Запачкать сталь меча твоею кровью —

Иду на все, лишь только бъ оправдаться!

Болинброкъ. Бэготъ, назадъ!— не поднимай залога!

Омерле. Желалъ бы я, чтобъ это оскорбленье

Я получилъ отъ лучшаго, чмъ ты!

Фицуотеръ. Ты ищешь равной крови?— такъ бери же

Въ отвтъ на твой залогъ мою перчатку!

Клянусь я свтлымъ солнцемъ, чье сіянье

Даетъ тебя мн видть: ты сказалъ,

И хвастаясь притомъ, что ты причиной

Убійства Глостера,— я это слышалъ!

Откажешься — солжешь, солжешь безбожно,

И я мечомъ вобью теб назадъ

Ложь въ грудь твою, гд эта ложь родилась.

Омерле. Ты струсишь прежде, чмъ того дождешься.

Фицуотеръ. Клянусь душой, я радъ, чтобъ это было

Сейчасъ и здсь.

Омерле. Ты этимъ лишь отправишь

Себя скоре въ адъ.

Перси. Я подтверждаю,

Что ты солгалъ, и въ этомъ обвиненьи

Ты столько жъ лживъ, насколько правъ Фицуотеръ.

Вотъ мой залогъ! Бери его, коль смешь,

И знай, что я готовъ стоять за правду,

Чего сказалъ, пока живу на свт!

Омерле. Отсохни у меня рука, коль скоро

Я откажусь поднять залогъ, и пусть

Ни разу не сверкнетъ мой мечъ надъ шлемомъ

Моихъ враговъ!

1-й лордъ. Я призываю землю

Въ свидтели того же, вроломный

И низкій Омерле! Я накричу

Теб обратно въ ухо столько лжей,

Насколько хватитъ времени отъ утра

Вплоть до заката солнца! Вотъ залогъ мой!

Бери его, когда посмешь взять.

Омерле. Ну, кто еще?— я радъ васъ вызвать всхъ.

Въ моей груди довольно будетъ силы

И смлости, чтобъ вызвать двадцать тысячъ

Подобныхъ вашей шайк.

Серрей. Лордъ Фицуотеръ,—

Я слышалъ разговоръ вашъ съ Омерле.

Фицуотеръ. Да, точно, сэръ:— вы были, помню, тутъ же

И можете предъ всми повторить

Мои слова

Серрей. Да,— въ нихъ, клянусь я небомъ,

Настолько жъ лжи, насколько въ неб правды.

Фицуотеръ. Серрей, ты лжешь!

Серрей. Презрительный мальчишка!

Твои неправды лягутъ ⁵⁴) тяжкимъ камнемъ

На мечъ мой въ битв, съ тмъ, чтобъ онъ вонзился

Въ тебя сильнй! Онъ будетъ мстить и мстить,

Покуда ты, источникъ лжей, не ляжешь

Съ твоимъ отцомъ въ могилу. Поднимай

Залогъ мой, если смешь!

Фицуотеръ. Что за пылкость!

И для чего она? Я не боялся

Ни спать, ни сть, ни пить — такъ побоюсь ли

Тебя, Серрея? Здсь, въ лсу, въ пустын —

Везд готовъ я встртиться съ тобой

И, плюнувши теб въ лицо, прибавить:

Ты лжешь, ты лжешь, ты лжешь! Бери залогъ мой

И врь, что, взявъ его, ты не избгнешь

Правдивой кары. Пусть я мальчикъ точно!

Пусть этотъ міръ мн новъ — я повторяю,

Что Омерле виновенъ въ смерти дяди!

Имъ были посланы въ Калэ убійцы,

Чтобъ умертвить его, какъ разсказалъ мн

Объ этомъ изгнанный Норфолькъ.

Омерле. Кто хочетъ

Отвтить здсь за Норфолька? Онъ также

Солгалъ во всемъ. Вотъ мой залогъ, пускай

Его вернутъ изъ ссылки, чтобъ отвтить.

Болинброкъ. Вс ваши распри будутъ подъ залогомъ,

Пока вернется Норфолькъ. Онъ намъ врагъ,

Но мы его вернемъ, отдавъ обратно

Ему все, чмъ владлъ онъ, и допустимъ

Его тогда сразиться съ Омерле.

Епископъ. Сей славный день не узрится вовки!

Не мало дней провелъ Норфолькъ, сражаясь

Въ Святой Земл подъ знаменемъ креста,

Но наконецъ, трудами утомленный,

Въ Италію назадъ вернулся онъ

И тамъ, вдали, въ Венеціи прекрасной,

Ея земл свое онъ предалъ тло,

А чистый духъ — въ объятія Христа,

Чей стягъ носилъ такъ долго онъ и славно.

Болинброкъ. Какъ,— разв Норфолькъ умеръ?

Епископъ. Такъ же врно,

Какъ то, что я живу.

Болинброкъ. Да будетъ миръ

Его святой душ, и да почіетъ

Онъ въ лон Авраама!— Ваши распри,

Милорды, остаются подъ залогомъ,

Пока мы не назначимъ день для битвы.

(Входитъ герцогъ Іоркскій со свитою)

Герц. Іоркскій. Великій герцогъ Ланкастеръ! я присланъ

Развнчаннымъ Ричардомъ объявить,

Что онъ передаетъ по доброй вол

Теб внецъ и скипетръ, назначая

Тебя своимъ преемникомъ. Взойди же

На этотъ тронъ — и да заблещетъ славой

Король четвертый Генрихъ!

Болинброкъ. Волей неба

Вступаю я на царственный престолъ.

Епископъ. Богъ не допуститъ этого! Пусть слово

Мое вамъ будетъ горько — все же я

Скалку, что мн велятъ мой долгъ и званье.

Коль кто изъ васъ настолько въ самомъ дл

Высокъ и благороденъ, чтобъ судить

Монарха — тотъ тмъ самымъ благородствомъ

Воздержится отъ этого грха.

Гд подданный, дерзнувшій осудить

Властителя? А кто изъ предстоящихъ

Не подданный Ричарда? И воровъ

Не судятъ за глаза, какъ ни была бы

Ясна виновность ихъ, а образъ Божій,

Помазанникъ, намстникъ, представитель

Внчанный и царившій столько лтъ,

Осудится толпой ему подвластныхъ,

Не бывши даже тутъ! О, Боже сильный!

Попуститъ ли рука Твоя, чтобъ здсь,

Средь христіанъ, свершали христіане

Столь черныя, постыдныя дла!

Я — подданный и смло говорю

Предъ подданными, вдохновенный Богомъ,

Въ защиту короля. И этотъ Герфордъ,

Котораго назвали вы монархомъ,

Онъ не монархъ, онъ только злой измнникъ

Законному монарху! Если вы

Ршитесь увнчать его короной —

Я вамъ пророчу: Англія потонетъ

Въ крови своихъ дтей, слдъ преступленья

Наляжетъ на грядущія столтья,

И сладкій миръ, покинувъ этотъ край,

Уйдетъ отъ насъ къ язычникамъ и туркамъ!

Губительныя распри возстановятъ

На роды родъ, на братьевъ кровныхъ братьевъ!

Смерть, зло, раздоръ вселятся между нами,

И люди нарекутъ нашъ отчій край

Страной гробовъ и страшною Голгоой!

Усобицы, какихъ вы не видали,

Обрушатся на васъ, коль скоро вы

Осмлитесь бросать раздоръ средь членовъ

Властительнаго дома. Не давайте жъ

Свершиться злу, чтобы сыновъ сыны

Въ грядущихъ временахъ не проклинали

Своихъ отцовъ подъ гнетомъ злой печали!

Нортумберландъ. Вы разсудили хорошо!— За трудъ вашъ

Мы обвиняемъ васъ въ измн. (Аббату) Лордъ,

Возьмите на себя его представить

Ко дню суда. Согласны ль вы, милорды,

Исполнить просьбу общинъ? ⁵⁵)

Болинброкъ. Позовите

Сюда Ричарда, пусть онъ отречется

Предъ всми отъ короны:— мы хотимъ

Себя изъять отъ всякихъ подозрній.

Герц. Іоркскій. Я это сдлаю. (Уходитъ Іоркъ).

Болинброкъ. Кто арестованъ,

Пусть дастъ залогъ, что явится къ отвту,

Когда мы то потребуемъ. (Епископу).

А въ васъ

Мы не нуждаемся, я не обязанъ

Ничмъ ни вашей дружб ни любви.

(Герцогъ Іоркскій возвращается съ королемъ Ричардомъ. За нимъ несутъ корону)

Король. О, для чего меня призвали вы

Предъ короля? Вдь я не могъ такъ скоро

Стряхнуть съ себя остатокъ царскихъ мыслей,—

Я въ нихъ еще король! Я не умю

Пока еще ни льстить ни притворяться.

Дождитесь же, чтобъ горе научило

Меня такой покорности. Я помню

Еще вс ваши лица!— вы недавно

Кричали мн привтъ свой, какъ Іуда

Привтствовалъ Христа,— но тамъ пришелся

Всего одинъ неврный на двнадцать,

А я не нахожу на столько жъ тысячъ

Неврныхъ одного, кто былъ бы вренъ.

Чего жъ хотите вы?— чтобъ я сказалъ:

‘Да здравствуетъ король!’ — извольте!— Что же

Никто въ отвтъ не скажетъ мн: ‘аминь’?

Иль я скажу и это? какъ священникъ

И дьяконъ вмст?— Будь же такъ: ‘аминь!’

Аминь, когда меня считаетъ небо

Какъ прежде, королемъ, хоть я ужъ больше

И не король. Чего еще хотите

Вы отъ меня?

Герц. Іоркскій. Публичнаго признанья,

Что ты передаешь по доброй вол

Внецъ свой Болинброку, утомленный

Трудами власти.

Король. Дайте мн корону.

Она ужъ здсь.— Бери ее, мой братъ,

Съ той стороны, а я возьмусь пусть съ этой!

Теперь она положа на колодезь,

Къ которому приставили мы руки,

Какъ два ведра. Твоя рука — ведро,

Пустое и стремящееся кверху,

Моя — внизу сокрыто отъ глазъ

И полное слезами. Ты возвышенъ,

А я стремлюсь, убитый горемъ, книзу.

Болинброкъ. Вы отдали корону добровольно.

Король. Корону?— да! печали же невольно

Останутся при мн. Ты можешь взять

Внецъ и власть, но всмъ вамъ не отнять

Мою печаль: я ей король законный.

Болинброкъ. Вы часть заботъ мн отдали съ короной.

Король. Не отдалъ я, а ты нашелъ себ

Заботы въ ней, въ моей же злой судьб

Мн суждено, внецъ мой отдавая,

Отдать лишь власть, печалей не теряя!

Болинброкъ. Скажите же, согласны ль вы отречься?

Король. Да — нтъ! нтъ — да! Коль скоро власти нтъ,

То значитъ ли вамъ что-нибудь отвтъ?

Иль вы собрались здсь нарочно видть,

Какъ вашъ король унизитъ самъ себя?

Смотрите же: я отдаю корону

И съ ней тяжелый скипетръ, вырываю

Изъ сердца гордость почестей, слезами

Смываю съ головы святое муро,

Своей рукой снимаю мой внецъ

И собственною рчью отрекаюсь

Отъ правъ моихъ и власти, возвращая

Вамъ клятву врности. Я отдаю

Почетъ и блескъ монаршаго величья,

Вс пошлины, регаліи, доходы

И обращаю въ жалкое ничто

Все, что веллъ, и все, что прежде сдлалъ.

Пусть клятву мн нарушившимъ — простится,

А данная ему — да сохранится!

Утративъ все, молю Творца я дать

Мн лишь покой и всмъ его взыскать!

На трон пусть ему пошлетъ Онъ силу,

Меня жъ сведетъ въ печальную могилу.

Живи, король, на много-много лтъ!

Теб Ричардъ свой скорбный шлетъ привтъ!

Чего еще вамъ надо?

Нортумберландъ. Прочитайте

Теперь предъ всми списокъ преступленій,

Которыя свершили лично вы

Иль ваши приближенные противу

Отечества и власти. Пусть вс люди,

Услышавъ ихъ, увидятъ, что корона

Взята у васъ достойно.

Король. Какъ!— и это

Исполнить долженъ я? Во всемъ сознаться?

Нуртумберландъ, что, если бы тебя

Заставили покаяться публично

Въ твоихъ грхахъ — ужель бы ты прочелъ

Ихъ безъ стыда передъ такимъ собраньемъ?

А ты нашелъ довольно бъ, въ чемъ сознаться:

Въ сверженьи короля, въ измн клятв —

Подобный, грхъ отмтится въ аду!

У васъ, что предо мной теперь стоите

И смотрите, какъ здсь меня травятъ

Несчастьями,— у васъ въ глазахъ я вижу

Какъ будто сожалнье!— для чего?

Оно не нужно мн! Вы, какъ Пилатъ,

Умыли ваши руки и, какъ онъ,

Меня къ кресту тмъ самымъ пригвоздили,

И цлый океанъ не смоетъ этотъ

Тяжелый грхъ.

Нортумберландъ (поднося бумагу). Читайте обвиненья,—

Мы ждемъ.

Король. Я не могу читать ихъ: слезы

Туманятъ мн глаза, но и сквозь слезы

Могу я различить передъ собой

Толпу измнниковъ. Чего же, впрочемъ,

Ждать отъ другихъ, когда сдалъ самъ себя я

Измнникамъ по вол! Я вдь отдалъ

Величье короля, утратилъ славу,

Смнилъ внецъ на подданство и сдлалъ

Себя рабомъ другого.

Нортумберландъ. Государь…

Король. Я не хочу теб быть государемъ,

Надменный и жестокій человкъ!..

Я никому не государь: вы взяли

И титулы и имя! Даже то,

Которое мн дано при крещеньи,

Быть-можетъ, будетъ взято. Каково же

Проживши столько лтъ, не знать, какое

Должны носить мы имя! О, зачмъ,

Какъ шутовской король, въ забаву дтямъ,

Не слпленъ я изъ снга, чтобъ растаять

Въ поток слезъ предъ солнцемъ Болинброка!

Великій государь — хотя великій

Не по добру — вели подать сюда

Мн зеркало: я въ немъ хочу увидть

Насколько измнился я съ тхъ поръ,

Какъ потерялъ корону и величье.

Болинброкъ (придворному). Подайте зеркало.

(Придворный уходитъ).

Нортумберландъ. А вы прочтите,

Пока ушли, бумагу.

Король. Черный демонъ!

Я не въ аду, а ты меня ужъ мучишь!

Болинброкъ. Не принуждай его, Нортумберландъ.

Нортумберландъ. Тогда мы не исполнимъ просьбы общинъ.

Король. Вы ихъ исполните: я прочитаю

Мои грхи, когда увижу книгу,

Въ которой внесены они врне,

И книга та — я самъ!

(Придворный возвращается съ зеркаломъ).

Король. Подай сюда:

Я въ немъ хочу читать! (Смотрится въ зеркало).

Какъ! Ни морщины?

Такая туча бдъ, пронесшись мимо,

Не сдлала въ лиц слдовъ!— О, злое,

Фальшивое стекло! Ты, какъ они,

(указываетъ на придворныхъ)

Мн льстишь, скрывая правду. Кто повритъ,

Чтобъ сохранило прежній видъ лицо

Того, кто во глав десяти тысячъ

Гостей сидлъ когда-то за столомъ ⁵⁶)?

Чей взоръ слпилъ глаза другихъ, какъ солнце,

И, видвши такъ много мелочей,

Не разсмотрлъ межъ ними Болинброка!

Въ моихъ глазахъ оттнокъ прежней славы,

Такой же бренной, какъ само стекло,

И, какъ оно, готовой разлетться

Въ единый мигъ на тысячу кусковъ.

(Бросаетъ зеркало.)

Вотъ такъ! Замть себ, король безмолвный

Значенье этой шутки: вотъ какъ скоро

Моя печаль разрушила лицо.

Болинброкъ. Печали тнь разрушила въ стекл

Тнь вашего лица.

Король. Какъ? повтори!

Печали тнь?— Да, это правда!— Горе

Мое внутри: наружу можно видть

Лишь только тнь невидимой печали,

Терзающей измученную грудь, —

Вотъ дло въ чемъ. Благодарю, король,

Тебя за эту милость: ты, лишая

Меня всего, по крайней мр учишь,

О чемъ и какъ мн плакать. Окажи же

Еще. одну мн милость, а затмъ

Я замолчу и общаюсь больше

Тебя не безпокоить.

Болинброкъ. Говорите,

Достойный братъ.

Король. Достойный я!— Что жъ это?

Ужель я больше короля? Мн льстили

До сей поры лишь подданные — нынче жъ,

Когда я самъ сталъ подданнымъ — мн льститъ

Подобнымъ именемъ король! Ужъ если

Я такъ великъ, то для чего просить мн?

Болинброкъ. Такъ требуйте.

Король. Ты согласишься?

Болинброкъ. Да.

Король. Позволь мн удалиться прочь.

Болинброкъ. Куда?

Король. Куда велишь — лишь бы тебя не видть.

Болинброкъ (свит). Подите проводить милорда въ Тоуоръ.

Король. Да, проводить!— Вы вс проводники.

Чтобъ указать монарху путь къ паденью

И тмъ себя подвинуть къ возвышенью.

(Король уходитъ со стражей).

Болинброкъ. Мы назначаемъ будущую среду

Днемъ коронаціи. Готовьтесь, лорды.

(Вс угодятъ, кром аббата, епископа и Омерле).

Аббатъ. Печальнаго мы зрлища здсь были

Свидтели.

Епископъ. Потомки, а не мы,

Пожнутъ плоды за этотъ день позорный,

Имъ будетъ онъ колючъ, какъ злые терны.

Омерле. Почтенные отцы,— ужели нтъ

Возможности избгнуть этихъ бдъ?

Аббатъ. Я не скажу ни слова вамъ, покуда

Вы не дадите, причастившись, клятвы

Хранить мои намренья и длать,

Что я скажу. У васъ глаза печальны

И полны слезъ, пойдемте же ко мн

Отужинать:— я вамъ скажу, какъ снова

Вернуть и жизнь и радости былого. (Уходятъ).

ДЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

СЦЕНА 1-я.

Лондонъ. Улица, ведущая къ Тоуэру.

(Входятъ королева и придворныя дамы).

Королева. Король пройдетъ здсь мимо,— вотъ дорога

Къ ужасной башн Цезаря ⁵⁷), въ которой

Онъ осужденъ на злое заточенье

Надменнымъ Болинброкомъ. Станемъ здсь

И отдохнемъ, коль скоро есть еще

Покой и миръ для бдной королевы

На этой возмутившейся земл.

(Входятъ король Ричардъ и стража).

О, поглядите! ..иль закройте лучше

Свои глаза, чтобъ не видать, какъ вянетъ

Мой чудный розанъ! Впрочемъ, нтъ!— смотрите:

Быть-можетъ, мы успемъ оживить

Его опять слезами состраданья

И истинной любви! О, врный образъ

Развалинъ славной Трои! Гробъ Ричарда,

Но не Ричардъ! Прекраснйшій пріютъ,

Въ которомъ поселилось злое горе,

Отправивши довольство обитать

Въ иное, недостойное жилище!

Король. Не ускоряй конецъ мой, дорогая

И милая жена, усугубляя

Печаль еще словами. Пробуй думать,

Что прошлое — одинъ лишь сладкій сонъ,

И что теперь, внезапно пробудившись,

Мы видимъ только то, что побратались

Съ несчастьемъ вплоть до смерти. Узжай

Во Францію ⁵⁸) и скройся гд-нибудь

Въ глухомъ монастыр. Святая жизнь

Украситъ насъ нетлнными внцами

Взамнъ земныхъ, потерянныхъ грхами

Королева. Ужели мой Ричардъ упалъ и духомъ?

Ужели Болинброкъ, отнявъ корону,

Похитилъ съ ней и сердце? Гордый левъ

И въ смертный часъ грозитъ, кусая землю,

Въ безсиліи сразить своихъ враговъ,

Такъ неужель, какъ маленькій ребенокъ,

Снесешь ты свой позоръ, цлуя розгу,

И, какъ дитя, преклонишься предъ властью

Своихъ враговъ — ты! Левъ и царь зврей?

Король. Да, царь зврей!— будь вс они немного

Добрй, чмъ зври — былъ бы и теперь

Счастливымъ я монархомъ! Поспши

Скорй своимъ отъздомъ, дорогая,

Во Францію, представь, что я ужъ умеръ,

И что теперь ты примешь отъ меня

Послдній вздохъ. Когда, вдали, ты будешь

Сидть зимой, въ глухіе вечера,

Предъ тлющимъ огнемъ и слушать повсть

О прежнихъ дняхъ отъ добрыхъ стариковъ —

Скажи имъ передъ тмъ, какъ разойдетесь,

Какъ я былъ сверженъ съ трона: — пусть ко сну

Пойдутъ они въ слезахъ. Такая повсть

Въ самомъ огн пробудитъ состраданье

Къ несчастному монарху! Головни

Зальютъ его слезами и покроютъ

Отъ горести себя холоднымъ пепломъ.

(Входитъ Нортумберландъ со свитою).

Нортумберландъ. Король перемнилъ свое ршенье

И приказалъ, чтобъ васъ перевезли

Не въ въ Тоуэръ, а въ Помфретъ. Вамъ, королева,

Приказано немедля отправляться

Во Францію.

Король. Нортумберландъ!— ступень,

Которой Болинброкъ достигнулъ трона!—

Немного дней осталось до поры,

Когда нарывъ грха и преступленья

Прорвется смраднымъ гноемъ! Если бъ Герфордъ

Ршился уступить полкоролевства

Теб во власть — ты и тогда бы не былъ

Доволенъ тмъ, запомнивъ хорошо,

Что добылъ все ему. За то и онъ

Вовкъ не позабудетъ, что, умя

Такъ низлагать законныхъ королей,

Ты тмъ не остановишься и сыщешь

Подобное же средство, чтобъ низвергнуть

Его вослдъ за мной при первой распр.

Любовь къ дурнымъ граничитъ въ насъ со страхомъ,

А страхъ всегда возбудитъ непріязнь,

Послдняя жъ накличетъ, рано ль, поздно ль,

Обоимъ гибель.

Нортумберландъ. Въ томъ, въ чемъ я виновенъ,

Отвчу я. Прощайтесь поскорй

Съ супругою: вы дите немедля.

Король. Двойной разводъ!— вы разъ ужъ разлучили

Меня съ моимъ внцомъ — такъ для чего же

Хотите разлучить теперь съ женою?

Простимся, другъ мой нжный! Разорвемъ

Союзъ нашъ поцлуемъ точно такъ же,

Какъ онъ скрпленъ, хоть поцлуй тогдашній,

Увы, былъ не таковъ. Теперь ты можешь

Насъ разлучить, Нортумберландъ! Вези

Меня на дальній сверъ, гд недуги

И стужа удручаютъ горемъ землю,

Ее — на югъ, во Францію, оттуда

Она пришла свтла, какъ ясный май,

И, какъ Ноябрь ⁵⁹), вернется въ тотъ же край.

Королева. Съ тобой разстаться мн, Ричардъ, съ тобою!

Король. Да, милый другъ, и сердцемъ и душою!

Королева. О, пусть пошлютъ со мною и тебя

Во Францію.

Нортумберландъ. Ну, въ томъ нашелъ бы я

Гораздо больше милости, чмъ дла ⁶⁰).

Королева. Такъ пусть съ тобой въ Помфрет бъ я скорбла!

Король. Къ чему, мой другъ? Мы, плача тамъ вдвоемъ,

Вдвойн печаль почувствуемъ лишь въ томъ.

Ухавъ вдаль, намъ легче снесть изгнанье,

Чмъ быть вблизи, и все жъ не знать свиданья.

Пусть будетъ вздохъ мриломъ намъ въ пути!

Королева. Мой путь длиннй — и мн труднй ятти!

Король. Путь ближе мой, но грусть мн путь растянетъ,

И каждый шагъ тяжелй вдвое станетъ.

Но кончимъ плачъ!— Къ чему терзать впередъ

Себя бдой?— Она и такъ насъ ждетъ.

Пусть поцлуй съ безмолвными устами

Теперь навкъ обмнитъ насъ сердцами. (Цлуетъ ее),

Королева. О, никогда!— Возьми назадъ свое:

Могу убить я горестью его. (Цлуетъ его).

Себ свое назадъ я возвратила —

И пусть его скорй возьметъ могила!

Король. Прости, прости!— Что медлить долго? Пусть

Доскажетъ намъ то, что осталось, грусть! (Уходятъ).

СЦЕНА 2-я.

Тамъ же. Комната въ дом герцога Іоркскаго.

(Входятъ Герцогъ и Герцогиня Іоркскіе).

Герцогиня. Ты общалъ докончить мн разсказъ,

Перерванный слезами, какъ възжали

Развнчанный Ричардъ и Герфордъ въ Лондонъ.

Герц. Іоркскій. Гд жъ я остановился?

Гергогиня. Ты сказалъ,

Что злые и насмшливые люди

Бросали соръ на голову Ричарда

Изъ оконъ и домовъ.

Герц. Іоркскій. Ну, да!— Такъ слушай.

Великій Болинброкъ сидлъ на чудномъ

И огненномъ кон, который, будто

Гордясь своимъ хозяиномъ, шелъ тихой

И медленною поступью, кругомъ же

Кричали вс: ‘да здравствуетъ великій

И славный Болинброкъ!’ О, если бъ ты

Могла увидть это — ты бъ сказала,

Что окна даже ожили: такъ много

Тснилось въ нихъ и юныхъ и сдыхъ,

Желающихъ увидть Болинброка!

И ихъ привту вторили, казалось,

Фигуры, намалеванныя краской

Вдоль стнъ домовъ, и также восклицали

Привтъ свой Болинброку ⁶¹). Самъ же онъ,

Сидя въ сдл, склонялся головой

На об стороны гораздо ниже,

Чмъ шея скакуна, и, повторяя:

‘Благодарю, сограждане, сердечно!’

Такъ двигался въ пути своемъ все дальніе.

Герцогиня. А что же въ это время длалъ Ричардъ?

Герц. Іоркскій. Онъ схожъ съ актеромъ былъ, который, вышедъ

Вослдъ любимцу публики, втрчаетъ

Одни свистки и злобныя насмшки.

Вотъ точно такъ, когда еще не хуже,

Смотрли и на Ричарда. Никто

Его не встртилъ добрымъ пожеланьемъ

Иль радостью, напротивъ, вс бросали

Нечистый соръ на скорбное чело,

А онъ его стряхалъ съ такою тихой

И грустною улыбкой, что когда бы

Я не былъ убжденъ, что воля неба

Свершила это все для сокровенныхъ

И ей извстныхъ цлей — я увренъ,

Что, видя то, и варварство само

Растаяло бъ горячими слезами.

Но власть небесъ безвстна для людей!

Себя смирить мы можемъ лишь предъ ней,

Я Герфорду на врность далъ присягу,

И отъ нея не отступлю ни шагу. (Входить Омерле).

Гецогиня. Вотъ Омерле.

Герц. Іоркскій. Зови его Рютлэндомъ:

Онъ потерялъ свой титулъ Омерле

За дружбу къ Ричарду. Я присягнулъ

И за него въ парламент на врность

И службу вновь избранному монарху.

Герцогиня. Скажи, мое дитя, кто расцвтаетъ

Подъ милостями новаго монарха ⁶²)?

Омерле. Не знаю, матушка: я такъ немного

О томъ забочусь,— мн вдь все равно

Цвсти при немъ иль нтъ.

Герц. Іоркскій. Умй вести

Себя при немъ лишь лучше, чтобъ не дать

Скосить себя до времени. Что слышно

Объ Оксфорд? Идутъ ли тамъ турниры

И праздники, какъ это было прежде?

Омерле. Да, кажется, когда не ошибаюсь.

Герц. Іоркскій. Ты думаешь отправиться туда же?

Омерле. Быть-можетъ, если такъ позволитъ Богъ.

Герц. Іоркскій. Что за печать я вижу у тебя

За пазухой? Ты поблднлъ!.. Подай

Бумагу мн…

Омерле. Простите, добрый лордъ,

Въ ней ничего нтъ важнаго.

Герц. Іоркскій. Такъ, значитъ,

Ея нтъ нужды прятать. Покажи мн

Ее сейчасъ.

Омерле Простите, ваша свтлость,

Но я имю важныя причины

Ея не дать.

Герц. Іоркскій. А я по тмъ же самымъ

Ее желаю видть. Я боюсь…

Герцогиня. Чего же ты боишься? это просто

Какой-нибудь ничтожный вексель, данный

Въ уплату за наряды къ днямъ веселья.

Герц. Іоркскій. Ты, кажется, рехнулась! Какъ же могъ

Зайти къ нему самимъ же данный вексель?

Подай сейчасъ бумагу!

Омерле. Лордъ,— я, право,

Вамъ не могу отдать ее.

Герц. Іоркскій. Подай,

Я говорю! (Вырываетъ бумагу и читаетъ).

А! рабъ, злодй, измнникъ!

Герцогиня. Что, что случилось?

Гер. Іоркскій. Эй! Кто тамъ, скоре!..

(Входитъ слуга).

Герц. Іоркскій. Сдлай мн живо лошадь! Боже, Боже!

Какая гнусная измна!

Герцогиня. Ради

Создателя, скажи мн, что съ тобой?

Герц. Іоркскій (слуг). Дай сапоги, сдлай живе лошадь,

О, нтъ, клянусь душой, я донесу

На этого мерзавца! (слуга уходитъ).

Герцогиня. Что случилось?

Герц. Іоркскій. Молчи, безумная!

Герцогиня. Нтъ, нтъ не стану!

Мой Омерле, скажи, что это значитъ?

Омерле. Такъ, матушка, бездлка! за нее

Я заплачу моей лишь жизнью.

Герцогиня. Жизнью!..

(Слуга возвращается съ сапогами).

Герц. Іоркскій. Подай!— я ду къ королю.

Герцогиня. Гони

Его, мой сынъ, отсюда.

(Слуг). Вонъ, бездльникъ,

И никогда не смй являться снова

Мн на глаза! О, милое дитя,

Какъ ты дрожишь!

Герц. Іоркскій. Эй, сапоги, сказалъ я!

Герцогиня. Зачмъ? Къ чему? Что хочешь длать ты?..

Иль вздумалъ ты предать родного сына?

Иль есть у насъ другой? Иль ты еще

Надешься имть ихъ?— Разв старость

Не унесла отъ насъ такой надежды?

И у меня его задумалъ взять ты

Теперь, въ мои года! Меня ты хочешь

Лишить названья матери!— Но разв

Онъ и не твой? иль онъ не схожъ съ тобою?…

Герц. Іоркскій. О, глупая!— Подумай, что ты просишь!

Ты хочешь скрыть злодйскій заговоръ!

Двнадцать ихъ поклялись на причастьи

И дали общанье умертвить

Монарха въ Оксфорд.

Герцогиня. Что жъ?— Мы не пустимъ

Его туда: онъ просидитъ здсь съ нами.

Герц. Іоркскій. Толкуй себ! Прочь, глупая!— Будь онъ

Мн сыномъ двадцать разъ, я все жъ донесъ бы.

Герцогиня. О, если бъ ты терплъ мои мученья,

Когда рождался онъ — ты былъ добре бъ!

Я поняла тебя: ты заподозрилъ

Меня въ неврности! Ты полагаешь,

Что онъ не твой!— О, не тревожься этимъ,

Мой милый, добрый Іоркъ! Онъ твой! Клянусь я!

Онъ весь въ тебя!— Взгляни: онъ не похожъ

Ни на меня ни на кого изъ близкихъ,—

Онъ твой родной!

Герц. Іоркскій. Прочь, глупая!— Пусти!

(Уходитъ Герц. Іоркскій).

Герцогиня. За нимъ, мое дитя! Вскочи скорй

На поданную лошадь — ты поспешь

Его предупредить. Проси монарха

О милости еще до обвиненья.

Я ду за тобой, — какъ ни стара я,

Но въ этотъ разъ поду такъ же скоро,

Какъ оба вы, — а тамъ, клянусь, не встану

Съ моихъ колнъ, покуда Болинброкъ

Не извинитъ тебя. Скорй же демъ! (Уходятъ).

СЦЕНА 3-я.

Виндзоръ. Комната въ замк.

(Входитъ Болинброкъ въ королевскомъ одяніи. За нимъ Перси и лорды).

Болиброкъ. Гд мой повса-сынъ? ⁶³) Вотъ скоро будетъ

Три мсяца, какъ я его не видлъ.

Поистин, онъ посланъ въ наказанье

Мн Господомъ. Освдомьтесь, милорды,

Гд онъ теперь, — спросите по тавернамъ,

Гд онъ привыкъ брататься съ буйной чернью,

Избравъ себ въ товарищи людей,

Замшанныхъ въ разбояхъ, буйныхъ дракахъ

И грабежахъ. И онъ, развратный мальчикъ,

Стоитъ съ какой-то удалью въ глав

Подобныхъ негодяевъ!

Перси. Лордъ, я видлъ

Тому назадъ два дня въ Оксфорд принца

И говорилъ о будущемъ турнир.

Болинброкъ. Что жъ отвчалъ повса?

Перси. Онъ сказалъ,

Что будетъ тамъ, и, сдернувши перчатку

Съ руки продажной твари, какъ залогъ

Любви и красоты, пойдетъ на битву

Съ ней противъ всхъ.

Болинброкъ. Настолько жъ своеволенъ,

Насколько и развратенъ! Но и въ немъ

Мн кажется, я вижу лучь надежды,

Пророчащей хорошее въ грядущемъ.

Но кто сюда поспшно такъ бжитъ? (Входитъ Омерле).

Омерле. Гд государь?— скажите…

Болинброкъ. Что случилось

Съ тобою, братъ?— Ты смотришь такъ безумно

Омерле. Прошу у васъ минуты разговора,

Но безъ свидтелей.

Болинброкъ. Уйдите, лорды.

(Перси и лорды уходятъ,.

Ну, что случилось?— Говори.

Омерле (становясь на колни). О, пусть

Навки прирастутъ къ земл колни,

И мой языкъ не вымолвитъ ни слова,

Покуда я не вымолю прощенья!

Болинброкъ. Прощенья?— Въ чемъ? Задумалъ ли проступокъ

Иль ужъ свершенъ? Когда онъ лишь задуманъ,

То я его прощаю, какъ бы ни былъ

Онъ тягостенъ, въ надежд пріобрсть

Твою любовь впередъ.

Омерле (вставая). Позволь замкнуть мн

Сначала дверь, а тамъ ты все узнаешь.

Болинброкъ. Запри. (Омерле запираетъ дверь).

Герц. Іоркскій (за дверью). Король, король! Будь остороженъ:

Съ тобой измнникъ!

Болинброкъ (вынимая мечъ). Негодяй! Я знаю,

Какъ защитить себя.

Омерле. О, опусти

Разящій мечъ и не страшись напрасно!

Герц. Іоркскій (за дверью). Впусти меня, впусти, король безумный!

Ужель мн изъ любви къ теб придется

Забыть почтенья долгъ, ворвавшись силой?

(Болинброкъ отпираетъ дверь. Входитъ Герц. Іоркскій).

Болинброкъ. Что, дядя, сдлаюсь?— Ты еле дышишь.

Садись и отдохни, а тамъ разскажешь,

Что намъ грозитъ, и какъ пресчь опасность.

Герц. Іорскій (подавая бумагу). Возьми — читай! Пусть взоръ скорй узнаетъ,

Что передать усталость мн мшаетъ.

Омерле. Не позабудь, читая, общанье!

Я каюсь искренно: — поврь, что сердце

Мое въ союз не было съ рукой.

Герц. Іоркскій. Лжешь, негодяй! Оно съ ней было прежде,

Чмъ подписалъ ты это! Государь!

Я вырвалъ заговоръ изъ рукъ злодя!

Онъ кается изъ страха, позабудь

Его жалть, не согрвай змю,

Готовую твое жъ ужалить сердце.

Болинброкъ. Предательскій, злодйскій заговоръ!

А ты, отецъ примрный злого сына,

Какъ могъ ручей, истекшій изъ потока

Столь чистаго, позорно осквернить

Себя въ грязи глухихъ и смрадныхъ рытвинъ?

Разливъ добра могъ породить дурное.

Но этотъ же избытокъ искупаетъ

И грхъ его: я извиняю сына

За преданность отца.

Герц. Іоркскій. Я не хочу,

Чтобы мое добро служило сводней

Его порочности! Я не хочу,

Чтобъ онъ истратилъ честь мою, какъ тратитъ

Безпутный сынъ отцовское наслдство.

За честь мою онъ долженъ быть наказанъ,

Чтобъ не былъ я стыдомъ навки связанъ.

Простивъ ему, меня убьешь ты тмъ:

Измны жизнь родитъ несчастье всмъ.

Герцогиня (за дверью). Будь милосердъ, впусти меня, властитель!

Болинброкъ. Кто молитъ такъ? Чьи жалобные крики

Я слышу тамъ?

Герцогиня. Я, я, монархъ великій!

Твоя родная тетка! Внемли той,

Чья рчь звучитъ лишь въ первый разъ съ мольбой!

Болинброкъ. Мы, кажется, окончимъ дло сценой

Изъ ‘Нищей съ королемъ’ ⁶⁴)! Ну, мой безцнный

Опасный братъ!.. Впустите вашу мать:

Она спшитъ за васъ вдь умолять.

Герц. Іоркскій. Когда простишь,— мое ты вспомни слово —

Откроешь путь ты лишь измн новой.

Загнившій членъ приноситъ вредъ другимъ,

Отржь его — и вредъ исчезнетъ съ нимъ.

(Входитъ герцогиня Іоркская).

Герцогиня. Не врь ему: тотъ, кто себ несчастья

Желаетъ самъ — въ томъ нтъ къ другимъ участья!

Герц. Іоркскій. Безумная! Что ты пришла просить?

Иль ты еще задумала вскормить

Измнника своею старой грудью?

Герцогиня. Умолкни, Іоркъ!.. Внемли мн, повелитель!

(Становится на колни).

Болинброкъ. Прошу васъ, встаньте, тетушка.

Герцогиня. О, нтъ!

Не встану я, покуда твой отвтъ

Не возвратитъ мн радости былого,

Покуда мн ты не отдашь родного,

Несчастнаго Рютлэнда!

Омерле (становясь на колни). Съ ней и я

Склоняюсь въ прахъ съ мольбой простить меня!

Герц. Іоркскій (становясь на колни). И я молю: не длай послабленья!

Не дай себ предлога къ сожалнью!

Герцогиня. О, онъ шутилъ!— взгляни:— его глаза

Не говорятъ! Святой мольбы слеза

Въ нихъ не блеститъ! Онъ проситъ лишь устами,

Тогда какъ мы склоняемся сердцами.

Онъ молитъ самъ въ надежд на отказъ.

Сердца жъ съ душой склоняются за насъ.

Онъ радъ поднять усталыя колни,

А мы свои измучимъ отъ моленій.

Пустая ложь въ мольб его видна,

Мольба жъ моя отъ сердца рождена —

Она сильнй!.. Даруй же въ награжденье

Такой мольб несчастному прощенье!

Болинброкъ. Прошу васъ, встаньте.

Герцогиня. Нтъ,— скажи сперва,

Что ты простилъ. Прощенія слова

Я лепетать тебя бы научила

Еще дитей, когда бъ тебя кормила!

Я въ жизнь мою не ждала ничего

Съ такой тоской, какъ слова твоего!

Скажи жъ его!.. Какъ слово то ни кратко,

Въ устахъ царей оно, какъ манна, сладко…

Герц. Іоркскій. Отвть ей тмъ же словомъ: ‘извинись’ ⁶⁵),

Что ты простить не можешь.

Герцогиня. Воздержись

Такъ унижать святое милосердье!

И какъ онъ могъ имть жестокосердье

Учить тебя словами такъ играть?

Мы шутокъ злыхъ не можемъ понимать!

Скажи душой!.. Твой взоръ готовъ смягчиться…

О, пусть же съ нимъ и сердце преклонится

Къ моимъ мольбамъ! Пусть, внявъ ему, уста

Скорй шепнутъ святое слово: ‘да’!

Болинброкъ. Въ себя придите, встаньте.

Герцогиня. Не совта,

Что длать мн, прошу я, но отвта

Моимъ мольбамъ.

Болинброкъ. Его прощаю я,

Какъ въ неб жду прощенья для себя.

Герцогиня. О, сладкій плодъ колнопреклоненья!

Но повтори!.. Сказавъ вдвойн прощенье,

Прощеній двухъ ты не даруешь мн,

А то, что далъ, лишь укрпишь вдвойн.

Болинброкъ. Свидтель Богъ, что я его прощаю

Отъ всей души.

Герцогиня. Ты богъ родному краю!

Болинброкъ. Что жъ до аббата и до прочей шайки —

Смерть гонится за ними по пятамъ.

Вели послать немедля, добрый дядя,

За ними въ Оксфордъ, иль куда они

Успли скрыться. Только бъ намъ провдать

То мсто, гд они, а тамъ, клянусь,

Имъ не сносить головъ. Прощай же, дядя

И ты, Рютлэндъ! Сильна была молитва,

Которая спасла тебя,— умй же

Быть врнымъ впредь.

Герцогиня. Идемъ, мой прежній сынъ!

Да обновитъ Творецъ тебя въ грядущемъ! (Уходятъ).

СЦЕНА 4-я.

Тамъ же.

(Входятъ Экстонъ и слуга).

Экстонъ. Ты слышалъ, что сказалъ король? Онъ молвилъ,

‘Ужели нтъ испытаннаго друга,

Кто бъ поразилъ меня томящій страхъ ⁶⁶)?’

Сказалъ онъ такъ?

Слуга. Отъ слова и до слова.

Экстонъ. ‘Нтъ друга!’ — И сказалъ онъ это дважды,

Не правда ли?

Слуга. Сказалъ.

Экстонъ. И такъ при этомъ

Значительно взглянулъ, какъ будто думалъ

Мн досказать: ‘будь тмъ, кого ищу я,

И оторви отъ сердца этотъ страхъ’!

Онъ намекалъ на Ричарда въ Помфрет.

Идемъ со мной! Я Генриху слуга —

И я сражу монаршаго врага! (Уходятъ).

СЦЕНА 5-я.

Помфретъ. Тюрьма въ замк.

(Входитъ король Ричардъ).

Король. Я все стараюсь какъ-нибудь сравнить

Мою темницу съ міромъ — и никакъ

Не въ силахъ это сдлать!. Міръ наполненъ

Живущими, а я одинъ. Но все же,

Быть-можетъ, я добьюсь: пусть мозгъ мой станетъ

Женою духа, духъ — отцомъ,— пусть вмст

Зачнутъ они рой вчно новыхъ мыслей,

А мысли населятъ мою темницу

Толпой жильцовъ 6⁷). Вдь мысли — т же люди!

Подобно имъ, он никакъ не могутъ

Найти покой иль быть собой довольны.

Чистйшія изъ нихъ, которымъ учатъ

Насъ Божіи слова — и т способны

Ввести въ сомннье лишь!.. Такъ, рядомъ съ словомъ:

‘Придите вс’ — поставлено другое:

‘Что и верблюдъ пройдетъ въ ушко иглы

Скорй, чмъ мы въ жилище внидемъ Бога!’

Мечты кичливости безумно ищутъ

Несбыточныхъ чудесъ: такъ, напримръ,

Хотятъ пробить ничтожными ногтями

Себ исходъ изъ стнъ моей темницы!

Былого счастья помыслъ утшаетъ

Себя мечтой, что не ему впервые

Пришлось извдать горе, и подобенъ

Тмъ голякамъ, которые въ колодк

Покорны злу при мысли, что другіе

Сидли также въ ней, и утшаютъ

Себя такимъ путемъ, перенося

Свою бду на спину тхъ, кто прежде

Попался ихъ въ бду! Такъ я одинъ

Здсь представляю вчно недовольный,

Шумящій родъ людской! Порой приходитъ

Мн мысль, что я король, но страхъ измны

Твердитъ опять, что лучше жребій нищихъ,

А тамъ нужда, пожалуй, разувритъ

И въ этомъ убжденьи, вновь заставя

Желать быть королемъ — и я стараюсь

Быть снова имъ, пока опять не вспомню,

Какъ низведенъ въ ничто я Болинброкомъ!..

Но, какъ ни разсуждай, въ конц концовъ

Всегда придешь къ одной и той же мысли:

Что ни меня ни прочихъ жалкихъ смертныхъ

Ничмъ не удовольствуешь, покуда

Не сдлаемся сами мы ничмъ!.. (Музыка).

Что это — музыка?— О, соблюдайте,

Прошу, размръ! И въ самыхъ сладкихъ звукахъ

Потерянъ смыслъ, когда размръ нарушенъ.

Таковъ законъ и въ жизни! Какъ же я,

Умвшій различить фальшивость звука

Дрянной струны, не въ силахъ былъ замтить

Иной разладъ, возникшій въ государств

Межъ мной и тмъ, что требовало время?

Я время убивалъ безъ сожалнья —

Теперь оно мн платитъ тмъ же самымъ!

Я сталъ его часами: мысли мчатся

Во мн, точь-въ-точь минуты, вздохи мрно

Стучатъ, какъ маятникъ, рука жъ, стирая

Слезу вослдъ другой, подобна стрлк,

Ходящей на лиц, какъ на часахъ…

Стенанія измученнаго сердца

Гудятъ въ душ, какъ колоколъ, и все —

Стенанья, вздохи, слезы,— измряя

Во мн теченье времени, невольно

Меня ведутъ на мысль, какъ незамтно

Оно летитъ теперь для Болинброка,

Межъ тмъ какъ я, какъ глупый автоматъ ⁶⁸),

Стою и бью часы его величья!

Однако эта музыка способна

Свести меня съ ума!.. Насъ увряютъ,

Что музыкой когда-то сумасшедшій

Былъ возвращенъ опять къ разсудку ⁶⁹), я же,

Здоровый, отъ нея теряю разумъ.

Но все же я готовъ благословить

Того, кто вздумалъ ей меня утшить:

Въ томъ знакъ любви, а къ Ричарду любовь

Пустой уборъ, пренебреженный свтомъ ⁷⁰)!

(Входитъ конюшій).

Конюшій. Да здравствуетъ король!

Король. Благодарю,

Мой добрый другъ,— хоть я теперь король

Лишь только на монетахъ ⁷¹)! Разскажи мн,

Кто ты такой и какъ усплъ пробраться

Ко мн въ тюрьму? Я такъ давно не видлъ

Здсь никого, лишь, злой и черный песъ

Приноситъ мн, въ поддержку скорбной жизни,

Поутру хлбъ.

Конюшій. Я — бывшій вашъ конюшій,

И, прозжая нынче мимо Іорка,

Усплъ достать, съ трудомъ, конечно, пропускъ

Въ темницу къ вамъ, чтобъ увидать хоть разъ

Еще лицо монарха. О, какъ сжалась

Во мн душа при вид Болинброка,

Когда възжалъ онъ въ день коронованья

На вашей чудной лошади — той самой,

Которую я такъ усердно холилъ

Для васъ однихъ!

Король. Такъ онъ възжалъ на ней?

Скажи мн, добрый другъ, какъ выступала

Она подъ нимъ?

Конюшій. Такъ гордо и надменно,

Какъ будто презирала землю.

Король. Гордо!..

И гордо потому, что Болинброкъ

Сидлъ на ней!.. А эту лошадь я

Кормилъ когда-то хлбомъ! Заставлялъ

Плясать отъ гордости, трепля по ше!

О, для чего, споткнувшись, не убилъ ты,

Мой конь, того, кто былъ настолько дерзокъ,

Чтобъ ссть теб на спину! Вдь должна же

Понесть возмездье дерзость! Впрочемъ, можно ль

Винить тебя, мой бдный, добрый конь?

Вдь ты рожденъ на то, чтобъ покоряться!

А я, не бывши лошадью, позволилъ

Взнуздать себя и долженъ, какъ оселъ,

Нести ярмо подъ шпорой Болинброка…

(Входитъ тюремщикъ съ блюдомъ).

Тюремщикъ (конюшему). Ступай, пріятель, прочь: — пора домой.

Король. Ступай, мой другъ, коль дорожишь собой.

Конюшій. О чемъ молчу — пойми меня душой (Уходитъ).

Тюремщикъ (подавая блюдо).

Достойный лордъ сегодня не обдалъ.

Король. Я жду, чтобъ прежде ты его отвдалъ.

Тюремщикъ. Нельзя, милордъ! Бда, когда бъ провдалъ

Объ этомъ сэръ Экстонъ, который прибылъ

Сюда по приказанью короля:

Онъ строго запретилъ мн это длать.

Король. Чтобъ чортъ побралъ Ланкастера и всхъ васъ,

Довольно мн терпть! (Бьетъ тюремщика).

Тюремщикъ. На помощь! Ржутъ!

(Входитъ Экстонъ и вооруженные слуги,.

Король. Какъ… смерть сама идетъ ко мн навстрчу!

(Вырываетъ у одного изъ слугъ мечъ и убиваетъ его).

Твоя жъ рука, бездльникъ, мн даетъ,

Чмъ умертвить тебя! Ступай за нимъ,

Займи и ты въ аду другое мсто.

(Убиваетъ другого, въ это время Экстонъ пронзаетъ его).

О, пусть огонь палить не перестанетъ

Убійцу моего! Презрнный Экстонъ!

Ты умертвилъ злодйски короля

Въ его жъ земл! Лети, душа моя,

Туда, туда, къ предвчному престолу,

А тло здсь пускай склонится долу! (Умираетъ).

Экстонъ. Король во всемъ — и тломъ и душой!

О, если бъ былъ поступокъ славенъ мой!

Но демонъ злой, кому ршился внять я,

Ужъ шепчетъ мн, что ждетъ меня проклятье.

Къ живому трупъ мн надо отнести,

А вы другихъ возьмитесь погребсти ⁷²). (Уходятъ).

СЦЕНА 6-я.

Виндзоръ. Комната въ замк.

(Входятъ Болинброкъ, герцогъ Іоркскій, лорды и свита).

Болинброкъ. Мы слышали, любезный дядя Іоркъ,

Что Чичестеръ сожженъ бунтовщиками,

Но не слыхали, взятъ ли кто изъ нихъ

При этомъ въ плнъ, или погибъ въ сраженьи.

(Входитъ Нортумберландъ).

Что новаго, милордъ,— какія всти?

Нортумберландъ. Да дастъ теб, во-первыхъ, небо счастья!

А во-вторыхъ, узнай, что Салисбюри

И Спенсеръ съ Кентомъ лишены головъ.

Подробности о казни и сраженьи

Ты прочитаешь въ этомъ донесеньи. (Подаетъ бумагу).

Болинброкъ. Спасибо, храбрый Перси!.. Врь, что я

Сумю наградить за то тебя. (Входитъ Фицуотеръ).

Фицуотеръ. Достойный лордъ! Брокасъ и Сиди взяты

И казнены. Я отослалъ сейчасъ

Отрубленныя головы ихъ въ Лондонъ,

Они стояли во глав всей шайки,

Задумавшей убить тебя въ Оксфорд.

Болинброкъ. Благодарю, мой Фицуотеръ врный!

Ты мн слуга достойный и примрный.

(Входитъ Перси съ епископомъ Карлейльскимъ).

Перси. Твой злйшій врагъ, Вестминстерскій аббатъ.

Погибъ въ тоск, измученный недугомъ

Нечистой совсти. Но вотъ Карлейль

Стоитъ живой и ждетъ, чтобъ приговоромъ

Ты жизнь прескъ, покрытую позоромъ,

Болинброкъ. Карлейль, или и скройся гд-нибудь

Въ глухомъ монастыр, пусть жизни путь

Окончишь ты въ довольств и поко.

Ты всхъ враговъ моихъ былъ зле вдвое,

Но я въ теб чту доблесть прямоты —

И вотъ за что щадишься мною ты.

(Входитъ Экстонъ съ слугами, которыя несутъ гробъ.)

Экстонъ. Великій государь, здсь предъ тобою

Лежитъ въ пыли тебя терзавшій страхъ ⁷³),

Онъ мной сраженъ:— твой величайшій врагъ,

Ричардъ Бордосскій, запертъ въ этомъ гроб.

Болинброкъ. Экстонъ, твоя рука въ свирпой злоб

Свершила то, чему прощенья нтъ.

Не ждутъ тебя награда иль привтъ

За твой кровавый трудъ! Онъ горемъ ляжетъ

На насъ на всхъ и всхъ безчестьемъ свяжетъ.

Экстонъ. Мн вами данъ приказъ его убить!

Болинброкъ. Звать въ помощь ядъ — не значитъ ядъ любить.

Пусть не любилъ я Ричарда живого,

Мн гнусенъ видъ его убійцы злого,

Тотъ, кто убитъ, сталъ дорогъ мн!— За зло

Не жди наградъ. Иди, сокрой чело,

Какъ Каинъ злой, во мрак темной ночи,

Страшась явить при Божьемъ свт очи!

Мн больно то, что, чуть на тронъ взойдя,

Его облить усплъ ужъ кровью я.

Наложимъ мы одежды покаянья

И гробъ почтимъ слезами состраданья.

Я въ край святой пойду, чтобы омыть

Кровь съ гршныхъ рукъ и грхъ мой замолить.

А до того преклонимтесь уныло

Предъ тмъ, кто взятъ безвременной могилой! (Уходятъ).

ПРИМЧАНІЯ.

1. Въ подлинник Ричардъ называетъ Гонта: ‘time-honour’d Lankaster’, буквально: почтенный временемъ (т.-е., старый) Ланкастеръ. Буквальный переводъ былъ бы неудобенъ, но слово ‘почтенный’ до нкоторой степени передаетъ тотъ же смыслъ.

2. Отецъ Ричарда — Эдвардъ Черный Принцъ, и отецъ Болинброка — Джонъ Гонтъ Ланкастерскій были родными братьями. Черный Принцъ былъ старшимъ и потому наслдникомъ престола, но умеръ раньше своего отца.

3. Нобль былъ золотой монетой цною около шести шиллинговъ.

4. Томасъ Вудстокъ, герцогъ Глостерскій, былъ младшимъ сыномъ Эдварда III и дядей Ричарда. Онъ былъ тайно умерщвленъ, если не по прямому приказанію, то во всякомъ случа съ согласія Ричарда.

5. Генрихъ Герфордъ носилъ прозвище Болинброка по мсту его рожденья — въ замк Болинброк, въ Линкольншир.

6. Норфолькъ считалъ Глостера своимъ врагомъ за то, что тотъ былъ виновенъ въ смерти его брата.

7. По медицинскимъ понятіямъ того времени кровь можно было пускать только въ извстные мсяцы.

8. Въ этихъ словахъ Ричарда намекъ на то, что Норфолькъ имлъ въ своемъ герб леопарда. Пятно шкуры этого звря онъ сравниваетъ съ пятнами на своей чести, сдланными Болинброкомъ.

9. Елеонора Богунъ — вдова убитаго герцога Глостерскаго.

10. Этими словами Гонтъ намекаетъ на бывшее распространеннымъ мнніе, что въ смерти Глостера былъ виновенъ самъ король Ричардъ.

11. Вотъ какъ описанъ этотъ поединокъ Болинброка съ Норфолькомъ въ лтописи Голлиншеда.— ‘Когда король занялъ свое богато-украшенное мсто, герольдъ сдлалъ громкое провозглашеніе, которымъ во имя короля, констэбля и маршала запрещалось подъ страхомъ смертной казни кому бы то ни было приближаться къ арен поединка и на нее входить, исключая лицъ, завдывавшихъ ходомъ дла. Когда провозглашеніе было сдлано, другой герольдъ громко воскликнулъ: ‘Здсь стоитъ вызывающій боецъ, Генрихъ Ланкастерскій, герцогъ Герфордъ, вступившій на арену, чтобъ исполнить долгъ противъ Томаса Моубрея, герцога Норфолька, подъ опасеніемъ иначе быть объявленнымъ малодушнымъ трусомъ’.— Герцогъ Норфолькъ подъхалъ къ арен верхомъ на лошади, украшенной малиновымъ бархатомъ, богато вышитымъ изображеніемъ серебряныхъ львовъ и плодовъ шелковицы. Затмъ онъ принесъ предъ лицомъ констэбля и маршала присягу въ правот своего дла и, въхавъ на арену, громко провозгласилъ:— ‘Да поможетъ Богь тому, кто правъ’.— Сказавъ это, онъ сошелъ съ коня и занялъ свое мсто, украшенное малиновымъ бархатомъ и задрапированное блой и красной камкой. Маршалъ смрялъ копья бойцовъ и, убдясь, что оба были равной длины, подалъ одно герцогу Норфольку. Затмъ герольдъ распорядился отодвинуть мста, на которыхъ сидли оба ратоборца, имъ же приказалъ во имя короля ссть на коней и приготовиться къ бою. Герцогъ Герфордъ быстро вскочилъ на коня, замкнулъ забрало шлема и, взявъ копье наперевсъ, храбро двинулся навстрчу противнику, но, прежде чмъ Норфолькъ усплъ сдлать то же, король бросилъ на арену свой жезлъ (warder). Герольды закричали:— Го, то!’ — Тогда король приказалъ отобрать у ратоборцевъ ихъ копья, самимъ же имъ веллъ ссть на прежнія мста, гд они оставались въ продолженіе двухъ часовъ, пока король разсуждалъ съ своимъ совтомъ, какъ слдовало поступить въ ршеніи столь важнаго дла. Когда ршеніе было обсуждено и постановлено окончательно, герольды водворили молчаніе. Сэръ Джонъ Бюши, королевскій секретарь, прочелъ приговоръ короля и совта, каковымъ приговоромъ постановлялось, что Генрихъ, герцогъ Герфордскій, долженъ былъ въ пятнадцати-дневный срокъ покинуть государство и не возвращаться въ теченіе десяти лтъ подъ страхомъ смерти, кром случая, если бъ его приввалъ обратно самъ король. Герцога же Томаса Моубрея Норфолька за то, что онъ сялъ въ государств смуты своими рчами, приговорили, также подъ страхомъ смертной казни, къ вчному изгнанію’.

12. Въ подлинник Бодинброкъ называетъ здсь паицырь Моубрея ‘восковымъ’ (waxen-coat). По толкованію большинства комментаторовъ, смыслъ тотъ, который данъ редакціи перевода.

13. Заключенныхъ въ скобки четырехъ строкъ нтъ въ изданіи in folio.

14. Въ подлинник Ричардъ, назначая срокъ ссылки Болинброка, употребляетъ выраженіе: ‘twice five summers’, т.-е. дважды пять лтъ. Такого рода опредленія встрчаются у Шекспира нердко и для другихъ чиселъ.

15. Заключенной въ скобки части этого монолога нтъ въ изданіи in folio.

16. Этого монолога Болинброка и слдующаго — Гонта нтъ въ изданіи in folio. Причина выпуска такихъ прекрасныхъ, поэтическихъ мстъ можетъ быть объяснена только тмъ, что это длалось при представленіи пьесы для ея сокращенія, а это невольно подтверждаетъ мысль, что самое изданіе in folio, считаемое многими за основной, неприкосновенный текстъ Шекспира, вовсе не было этимъ текстомъ, а напечатано, подобно многимъ прочимъ, по сокращеннымъ и искаженнымъ театральнымъ спискамъ.

17. Въ Шекспирово время полы валъ, въ которыхъ давались пиры, посыпались тростникомъ или травой. Такъ, Ромео, собираясь на балъ и отказываясь отъ танцевъ, говоритъ, ‘что онъ не хочетъ лощить ногами тростникъ’. (‘Ром. и Дж’. Д. І-е, сц. 4-я).

18. Въ подлинник здсь игра значеніемъ слова: ‘high’, которое значитъ высокій или великій. Король въ своемъ вопрос называетъ Герфорда въ насмшку великимъ (high), а Омерле отвчаетъ, что онъ проводилъ великаго (high) Герфорда до большой (или великой) дороги (high way).

19. Въ подлинник сказано, что извозчики, которымъ поклонился Болинброкъ: ‘had the tribute of his supple knee’, т.-е. буквально: получили дань отъ его гибкихъ колнъ. Смыслъ тотъ, что въ Шекспирово время мужчины, встрчая знакомыхъ, привтствовали ихъ не поклономъ, а присданьемъ, подобно дамамъ.

20. ‘Въ 22-мъ году царствованія Ричарда распространился слухъ, что король отдалъ королевство на откупъ сэру Вилльяму Скрупу, графу Вильтширу, казначею Англіи, сэру Джону Бюши, сэру Джону Бэготу и сэру Генриху Грину’. (Лтопись Фабіана). Этимъ поступкомъ Ричардъ возстановилъ боле всего противъ себя вс классы общества.

21. Ричардъ, постоянно нуждаясь въ деньгахъ, заставлялъ силой богатыхъ и знатныхъ вельможъ прикладывать ихъ печати подъ обязательствами съ пробломъ для суммы и потомъ, вписывая, что хотлъ, разорялъ ихъ по произволу.

22. Въ Шекспирово время Италія подъ вліяніемъ идей эпохи Возрожденія была законодательницей модъ для всей Европы.

23. Во всемъ этомъ монолог Гонта нсколько разъ повторяющаяся игра значеніемъ слова ‘Gannt’, которое, будучи именемъ герцога, въ то же время значитъ: худой или изнуренный. Въ перевод можно было передать только смыслъ.

24. Въ подлинник король говоритъ: ‘can sick man play so nicely with is name?’, т.-е., какъ можетъ больной такъ острить своимъ именемъ? Въ виду невозможности передать игру словомъ ‘Gaunt’, на чемъ основанъ предыдущій монологъ Гонта, необходимо было измнить и эту фразу короля, сохранивъ лишь смыслъ.

25. См. примчаніе 20.

26. Въ этихъ словахъ Гонта намекъ на поврье, что пелеканъ кормилъ дтей своей кровью.

27. Въ этихъ словахъ Ричарда намекъ на существовавшее тогда по врье, будто святой Патрикъ силою молитвы изгналъ изъ Ирландіи змй и прочихъ ядовитыхъ гадовъ.

28. Изгнанный и удалившійся во Францію Болинброкъ хотлъ же ниться на герцогин Беррійской, двоюродной сестр французскаго короля. Но Ричардъ помшалъ этому браку своими интригами.

29. Въ подлинник: ‘imp out’, что было стариннымъ терминомъ соколиной охоты, когда соколамъ съ поврежденными крыльями подвязывали новыя перья.

30. Вся эта сцена можетъ прекрасно показать, какъ равнодушно относился Шекспиръ къ фактической правдоподобности своихъ произведеній. Предыдущая сцена начинается разсказомъ Омерле, только что проводившаго изгнаннаго Болинброка. Затмъ Ричардъ тутъ же получаетъ извстіе о болзни Гонта и тотчасъ детъ къ нему. Гонтъ умираетъ, а Ричардъ, объявивъ конфискацію его имущества, уходитъ. Лорды тотчасъ же составляютъ заговоръ, а Нортумберландъ объявляетъ имъ о возвращеніи Болинброка съ войскомъ. Выходитъ, значитъ, что Болинброкъ удалился изъ Англіи, составилъ во Франціи заговоръ, набралъ войско и вернулся назадъ въ Англію въ одинъ и тотъ же день!

31. Графъ Нортумберландъ и сынъ его Перси, прозванный Готспоромъ, являются важными дйствующими лицами слдующей хроники, ‘Король Генрихъ IV’, въ которой изображено возмущеніе этихъ лицъ противъ того самаго Болинброка, которому они помогли низложить Ричарда.

32. Сенешаль, переламывая жезлъ, оставлялъ свою должность и освобождалъ отъ обязанностей подчиненныхъ. Ворстеръ былъ братомъ Нортумберланда и также выведенъ въ ‘Корол Генрих IV’, какъ заговорщикъ уже противъ этого новаго короля.

33. Здсь Іоркъ говоритъ о своемъ брат, Глостер, убитомъ въ Калэ.

34. Здсь въ подлинник непереводимое присловье: ‘everything is left at six and seven’, т.-е. буквально: все брошено на шесть и на семь.— Присловье это употреблялось, когда надо было сказать, что какое-нибудь дло пришло въ окончательное разстройство. Терминъ заимствованъ изъ правилъ игры въ кости.

35. Въ этомъ монолог Перси непереводимая игра двойнымъ значеніемъ словомъ ‘tender’, которое значитъ: протягивать или подавать, а также: нжный. Перси говоритъ, что, какъ онъ ни молодъ или нженъ (tender)- годами, но все-таки протягиваетъ (tender) Герфорду руку съ предложеніемъ помощи.

36. Въ числ несправедливостей, какія сдлалъ Ричардъ, чтобъ отнять имущество Болинброка, особенное негодованіе возбудила отмна имъ закона, по которому изгнанныя изъ Англіи лица имли право управлять оставленнымъ имуществомъ черезъ повренныхъ.

37. Голлиншедъ въ своей лтописи пишетъ, что лавровыя деревья (bay-trees) въ Англіи засохли въ этомъ году, что было сочтено за дурное предзнаменованіе.

38. Въ этихъ словахъ Болинброка явное противорчіе съ тмъ, что изображено въ пьес. Ричардъ и его жена представлены, напротивъ, вполн счастливой, любящей другъ друга, четой. Трудно сказать, былъ ли это со стороны Шекспира недосмотръ, или онъ, чтобъ оттнить коварный характеръ Болинброка, заставилъ его нарочно говорить неправду для оправданія своихъ поступковъ.

39. Глендоуеръ былъ вождь валисцепъ и союзникъ графа Марчскаго, котораго Ричардъ, по своему бездтству, назначилъ наслдникомъ короны (см. вступ. этюдъ стр. 112). Враждебныя его отношенія къ Болинброку начались гораздо поздне, когда послдній былъ уже королемъ, и изображены въ слдующей хроник, гд выведенъ дйствующимъ лицомъ самъ Глендоуеръ. Вслдствіе этого нкоторые издатели не безъ основанія считали эту фразу Болинброка въ настоящей пьес лишней. Она, впрочемъ, не напечатана и въ первыхъ изданіяхъ in quarto.

40. Заключенныхъ въ скобки стиховъ нтъ въ изданіи in folio.

41. Въ подлинник здсь слишкомъ преувеличенное выраженіе: ‘whilst we were wandering with the antipodes’, т.-е. буквально: пока мы странствовали съ антиподами. Смыслъ тотъ, что Ричардъ хочетъ выразить отдаленность страны, въ которой онъ былъ.

42. Дерево тисса (Taxus baccata) названо дважды злымъ, потому что изъ втвей его длались луки, а изъ сока приготовлялся ядъ для стрлъ.

43. Въ предыдущей фраз Болинброка и отвт Іорка аллитерація словъ take и mistake, которую въ перевод невозможно было передать. Болинброкъ говоритъ: ‘mistake not, uncle, further than you should’, т.-е. не перетолковывай, дядя, словъ (mistake — ошибаться или перетолковывать) въ иномъ значеніи, чмъ слдуетъ. А Іоркъ возражаетъ: ‘take not, good cousin, furtlier than you should lest you mistake’, т.-е. не бери (take), любезный родственникъ, боле, чмъ слдуетъ, иначе ошибешься (mistake въ смысл — впадешь въ грхъ).

44. Въ подлинник Перси говоритъ, что замокъ зйнятъ королевственно,— ‘royally mann’d’.

45. По первымъ изданіямъ in quarto, а равно и по in folio, эту рчь говоритъ Болинброкъ. Но нкоторые позднйшіе издатели и толкователи (Уарбртонъ) передаютъ ее, безъ всякаго, впрочемъ, основанія, Іорку.

46. Въ подлинник король, говоря, что ‘десять тысячъ кровавыхъ внцовъ оснятъ головы сыновъ англійскихъ матерей’, прибавляетъ: ‘skall ill bekome the flower of England’s face’, т.-е. буквально: обезобразятъ цвты англійской почвы. Стивенсъ понимаетъ эту фразу буквально, т.-е., что англійская почва (или цвты англійскихъ луговъ) покроется кровью. Но правдоподобне объясненіе Уарбртона, который подъ словами flowers (цвты) понимаетъ цвтъ англійской молодежи. Переводъ сдланъ въ этомъ смысл. Первое объясненіе слишкомъ идиллично для суроваго характера всей этой сцены.

47. Поясненіе, что Ричардъ показываетъ при этомъ на свою голову, сдлано позднйшими издателями. Въ подлинник просто сказано, что Болинброкъ поднялъ сердце ‘по крайней мр до этого’ (thus higli at least) Иначе понять это выраженіе невозможно.

48. Въ подлинник здсь игра значеніемъ слова measure — мра. Именемъ этимъ назывался также извстный въ то время танецъ.

49. Въ первыхъ изданіяхъ королева говоритъ: ‘and I could sing’, т.-е. и я могла бы пть. Но это, очевидно, ошибка, потому что на предложеніе пть королева отвтила уже въ предыдущей реплик, теперь же рчь идетъ именно о слезахъ. Поправка эта сдлана Попомъ.

50. Въ подлинник королева говоритъ, что ставитъ на пари свое несчастье противъ ряда булавокъ, желая, вроятно, выразить этимъ величину своего горя сравнительно съ такой ничтожной вещью, какъ булавка. Сравненіе это не было бы понятно безъ распространеннаго объясненія и прозвучало бъ въ текст перевода слишкомъ неловко, а потому и выпущено, какъ не имющее особаго значенія.

51. Въ подлинник королева говоритъ: ‘I am press’d to death’, т.-е. я буду задушена до смерти. Мэлоне хочетъ видть въ этихъ словахъ намекъ на пытку, при которой непризнававшимся преступникамъ стсняли дыханіе. Толкованіе это однако слишкомъ натянуто.

52. Въ подлинник королева называетъ садовника: ‘thou old Ada’ms likeness’, т.-е. буквально: старое подобіе Адама. Смыслъ тотъ же, какой данъ и редакціи перевода.

53. Въ подлинник здсь игра двойнымъ значеніемъ слова ‘rue’, которое значитъ горе или бда. Но этимъ именемъ зовется также растеніе рута (Enta graveolens), считавшееся эмблемой благодати или состраданья. Такъ опредляетъ значеніе этой травы Офелія въ ‘Гамлет’.

54. Въ подлинник здсь непереводимая игра значеніемъ слова ‘lie’, которое значитъ лгать и ложиться.

55. Дальнйшаго продолженія этой сцены нтъ въ первыхъ двухъ изданіяхъ in quarto, что объясняется страхомъ издателей навлечь неудовольствіе королевы Елизаветы въ случа, если бъ на сцен было представлено низложеніе законнаго короля. Объ этомъ подробно сказано въ критическомъ этюд.

56. Старыя лтописи, описывая роскошь двора Ричарда, говорятъ, что за обденный столъ его ежедневно садилось до десяти тысячъ человкъ.

57. Тоуэръ назывался башней Цазаря вслдствіе преданія, будто замокъ этотъ былъ построенъ имъ.

68. Желаніе Ричарда, чтобъ жена его вернулась во Францію, намекаетъ на то, что Шекспиръ имлъ здсь въ виду вторую жену Ричарда, французскую принцессу на которой онъ женился посл смерти своей первой жены, Анны Богемской. Но этотъ второй бракъ Ричарда, заключенный изъ политическихъ расчетовъ, былъ чисто фиктивный, такъ какъ принцесса во время брака и паденія Ричарда была еще ребенкомъ. Потому счастливыя супружескія отношенія Ричарда къ своей жен, выведенныя въ этой сцен, должны считаться вымысломъ Шекспира, чтобъ рельефне оттнить личность Ричарда. Исторія, впрочемъ, говоритъ, что Ричардъ нжно любилъ свою первую жену.

59. Въ подлинник Ричардъ, сравнивая пріздъ своей жены изъ Франціи съ свтлымъ майскимъ днемъ, сопоставляетъ съ этимъ днемъ день всхъ святыхъ (Hallowmas), праздновавшійся 1 ноября, т.-е. въ начал туманнаго холоднаго мсяца. Переводъ сдланъ въ этомъ смысл, такъ какъ намекъ на день всхъ святыхъ въ русскомъ текст былъ бы непонятенъ.

60. Въ первыхъ изданіяхъ in quarto эти слова говоритъ Нортумберландъ, а въ in folio и позднйшихъ — Ричардъ. По духу выраженія этихъ словъ первая редакція быле вроятна.

61. Въ Шекспирово время при народныхъ торжествахъ и процессіяхъ былъ обычай рисовать на стнахъ домовъ фигуры, изо рта которыхъ выходили ленты съ привтственными фразами.

62. Въ подлинник герцогиня спрашиваетъ: ‘какія фіалки украшаютъ нынче зелень новой весны?’ Смыслъ тотъ, который приданъ редакціи перевода.

63. Здсь Болинброкъ говоритъ о своемъ сын, впослдствіи корол Генрих Y, геро и главномъ лиц трехъ слдующихъ хроникъ. Въ настоящей пьес, впрочемъ, слова Болинброка — анахронизмъ, такъ какъ сыну его въ годъ низложенія Ричарда было всего одиннадцать лтъ. Шекспиръ нердко прибавлялъ или убавлялъ года выводимымъ имъ историческимъ лицамъ, если этого требовала психологическая идея произведеній.

64. ‘Король и Нищая’ была очень популярная въ Шекспирово время баллада, въ которой описана любовь короля Кофетуа къ нищей Пенелофон. Баллада эта напечатана въ сборник Перси: ‘Beliquos of ancient Englisch Poetry’.

65. Въ подлинник Іоркъ говоритъ эту фразу по-французски: ‘pardonnez шоу’.— Смыслъ тотъ, что онъ учитъ короля отказать въ просьб уклончивымъ словомъ: ‘извините’, которое употребляется именно, когда отказываютъ въ какой-нибудь просьб. Французскій языкъ былъ въ Шекспирово время моднымъ и употреблялся въ высшемъ обществ.

66. Этотъ вопросъ короля, ршившій судьбу Ричарда, заимствовалъ Шекспиръ изъ Голлиншедовой хроники. Вотъ что читаемъ мы въ ней: ‘Одинъ писатель, знакомый съ исторіей Ричарда, разсказываетъ, что король Генрихъ, сидя однажды за столомъ, сказалъ со вздохомъ: ‘неужели у меня нтъ врнаго друга, который избавилъ бы меня отъ того, чья жизнь будетъ моей смертью, а смерть сохранила бы мою жизнь?’ Слова эти были замчены присутствующими и въ особенности однимъ, носившимъ имя сэра Пирса Экстона’.

67. Въ подлинник Ричардъ говоритъ, что онъ населитъ своими мыслями: ‘this little world’, т.-е. этотъ маленькій міръ. Мэлоне полагаетъ, что этимъ именемъ Ричардъ называетъ себя, т.-е. свое воображеніе. Сравненіе это довольно натянуто, и потому врне толкованіе, что подъ словомъ ‘маленькій міръ’ Ричардъ подразумваеть именно свою темницу. Переводъ сдланъ въ этомъ смысл.

68. Въ подлинник: ‘Jack o’the clock’, т.-е. Джекъ на часахъ. Такъ назывались маленькія автоматическія куклы, которыя ставились на часахъ и звонили въ колокольчикъ.

69. Въ этихъ словахъ намекъ на царя Саула, котораго Давидъ вылчилъ отъ сумасшествія своей игрой.

70. Въ подлинник Ричардъ, говоря о любви къ нему, называетъ эту любовь: ‘а strnge brooch. in tbis all hating world’, т.-е. украшеніе чуждое (въ смысл ненужное) въ этомъ ненавидящемъ все на свт.

71. Въ подлинник игра значеніемъ словъ. Конюшій привтствуетъ Ричарда словами: ‘hail, royal prince!’, т.-е. да здравствуетъ королевственный принцъ. А Ричардъ принимаетъ слово royal въ смысл реалъ (монета) и отвчаетъ иронически: ‘thanks noble peer, the cheapest of ns is ten groats too deer’, т.-е. благодарю, благородный (noble) пэръ, хотя оба мы не стоимъ и десяти грошей. Нобль (noble) была также монета.— Буквально передать этой игры словъ было невозможно.

72. Какъ умеръ Ричардъ, въ точности не извстно. Лтописи разсказываютъ объ этомъ событіи въ трехъ версіяхъ. Оттерборнъ и Вальсингамъ говорятъ, будто онъ добровольно уморилъ себя голодомъ. Перси во время возстанія противъ Генриха IV распространилъ слухъ, будто Ричардъ былъ ваморенъ голодомъ по приказанію этого короля. Слухъ этотъ повторили въ своихъ лтописяхъ Гардингъ иПолидоръ Виргилій. Наконецъ, по хроник Голлиншеда, Ричардъ былъ убитъ въ тюрьм Экстономъ по приказанію Болинброка. (См. прим. 66). Шекспиръ принялъ ту версію для развязки своей драмы. Во всякомъ случа несомннно, что если Ричардъ былъ убитъ и не по прямому приказанію Болинброка, то съ его согласія и одобренія.

73. Объ исторической будто бы фраз Генриха: ‘неужели никто не освободитъ меня отъ этого страха?’ — сказано подробно въ прим. 66.

КОРОЛЬ РИЧАРДЪ II.

ДЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

ДЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

ДЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

ДЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

ПРИМЧАНІЯ.

Читайте также: