Речь памяти Тургенева, Вырубов Григорий Николаевич, Год: 1883
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Литературное наследство. Том 76. И.С. Тургенев. Новые материалы и исследования
М.: Изд-во АН СССР, 1867
<,…>, Цензурные условия не позволили русским газетам воспроизвести речь Г. Н. Вырубова. Одни из них ограничились кратким пересказом и цитатами, другие — например, ‘Новое время’, вступили с оратором в полемику, стараясь оглупить ее основные положения.
Приводим речь Вырубова полностью. Мы перевели ее с текста, напечатанного в газете ‘Justice’ 4 октября:
‘Уже второй раз выполняю я свой скорбный долг, произнося слова привета над гробом прославленного русского, скончавшегося на французской земле.
Тринадцать лет тому назад я сказал несколько слов на могиле Герцена, сегодня я пришел сказать последнее ‘прости’ Тургеневу.
Причудливая превратность общественных отношений! Причудливая судьба людская! Могила Герцена все еще находится в земле изгнания, тогда как бренные останки Тургенева вскоре торжественно возвратятся в Россию. А между тем эти два братских ума, эти два благородных сердца, вышедших из одной и той же среды, сроднившихся между собой узами тесной дружбы, принадлежали общему делу, стремились к общему идеалу прогресса и свободы.
Отчего же возникло столь несправедливое различие между двумя неутомимыми пионерами русской цивилизации? Этого вопроса стоит коснуться перед гробом Тургенева. Ответ вы, конечно, угадываете, господа. Тургенев обладал чем-то большим, чем идея, которая, как бы верна она ни была, может иногда столкнуться с глубоко укоренившимися предрассудками, он обладал чем-то большим, чем принципы, которые, как бы верны они часто ни были, идут вразрез с сложившимися привычками, он обладал формой, той безупречной и совершенной формой выражения, секрет которой известен только великим писателям.
Окутанная складками своего чудодейственного воображения, мысль, как бы смела она ни была, может безнаказанно быть выслушана всеми, может проникнуть в сознание всех, не пробуждая подозрительности и обиды.
И действительно, идеи, которые Тургенев облекал в форму своих рассказов и романов, были чрезвычайно смелы. Религиозный скептицизм, политический либерализм в самом разнообразном виде — все это было изложено великолепным языком незнакомых персонажей, которых, тем не менее, нельзя не любить. Все это было окружено великолепным пейзажем, которым восхищаешься, даже никогда не видав его.
Вот в чем секрет силы и оригинальности Тургенева. Для Европы, которая давно уже читала и ценила его, он был лишь чудесным художником. Для России он был воспитателем, родоначальником, апостолом, тем более благодетельным, что он вызывал восхищение даже у тех, с чьим учением он так страстно боролся. Вот почему господа русские либералы, все, без различия оттенков, произносят перед этим гробом слова признательности и глубокого уважения.
Душа великая и чистая одновременно, душа художника в самом обширном, самом всеохватывающем смысле этого слова, отзывчивая на все благородные стремления, на все великодушные начинания, Тургенев принадлежал к числу прекраснейших явлений в истории русской литературы.
Другие люди, более компетентные, чем я, без сомнения, со временем разъяснят, насколько велик писатель, которого только что лишилась Россия. Я могу уже теперь сказать, не опасаясь встретить возражения, что вместе с ним исчезает одна из тех общественных сил, в которых так сильно нуждается Россия, один из тех элементов примирения и согласия, которые помогают народам, в особенности народам юным, благополучно миновать переломные моменты в своей истории.
Бедный, милый усопший! Когда идеал, о котором ты грезил для своей родины, будет достигнут,— а достигнут он будет — можете в этом не сомневаться,— когда сближение Востока и Запада, которому ты посвятил свою жизнь, станет свершившимся фактом,— ты не сможешь наслаждаться своим торжеством. Но удел человека — смерть. Бессмертно и нетленно лишь искусство, которое посвятило себя служению великой идее, и идея, посвятившая себя служению великому делу.
Ты был художником, выдерживающим сравнение с любым из художников, ты терпеливо и честно работал во имя человеческого прогресса, поэтому ты умер не весь. Твои творения всегда будут примером и поучением, они останутся вечно юными, ибо они безгранично прекрасны, ибо в них живет истина’.
<,…>,