Разработка теоретических вопросов исторической науки, Кареев Николай Иванович, Год: 1890 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 27 минут(ы)

**Разработка теоретическихъ вопросовъ исторической науки *).**

*) Рефератъ, читанный въ засданіи историческаго общества при Петербургскомъ университет 24 января 1890 г.

Среди задачъ, указываемыхъ историческому обществу при Петербургскомъ университет его уставомъ, въ качеств совершенно самостоятельной задачи, значится разработка теоретическихъ вопросовъ исторической науки. Посвящая значительную часть своего времени изслдованіямъ въ области теоріи исторіи, я лично особенно былъ заинтересованъ въ томъ, чтобы при организаціи нашего общества ему, между прочимъ, была поставлена и такая цль, надясь, съ одной стороны, время отъ времени обмниваться съ его членами мыслями по указаннымъ вопросамъ, съ другой — вызвать къ этимъ вопросамъ большій интересъ у спеціалистовъ и тмъ самымъ подвинуть впередъ разработку теоріи нашей науки. На мн, конечно, лежитъ поэтому и обязанность объяснить вамъ, что разумлъ я подъ теоретическими вопросами исторической науки, когда составлялся проектъ устава историческаго общества, и намтить въ общихъ чертахъ, какимъ образомъ оно могло бы заниматься разработкой этихъ вопросовъ: вотъ этому-то и посвящаю я свое сообщеніе, тмъ самымъ приступая къ выполненію намченной задачи нашего общества.

Позвольте мн начать изложеніе своихъ мыслей о томъ, въ чемъ должна заключаться разработка теоретическихъ вопросовъ исторической науки, съ краткаго обзора того, какъ ставились до сихъ поръ эти вопросы въ научной и философской литератур. Литература эта достигаетъ громадныхъ размровъ и съ каждымъ годомъ все боле и боле увеличивается ¹): въ ней, конечно, прежде всего, нужно разобраться, опредливъ, что ею уже сдлано, и отмтивъ, чмъ она до сихъ поръ пренебрегала, дабы тмъ самымъ установить, въ чемъ же, главнымъ образомъ, должна заключаться дальнйшая разработка теоретическихъ вопросовъ исторической науки. Замчу напередъ, что изъ послднихъ я выдляю теперь для нашего разсмотрнія одну только категорію, а именно вопросы, касающіеся самого историческаго процесса, какъ предмета науки, оставляя въ сторон вопросы о томъ, какъ слдуетъ писать ²) или изучать ³) исторію, и вопросы, относящіеся къ теоріи исторической критики ⁴) или къ исторической методологіи ⁵). Міръ явленій, къ которому принадлежитъ и исторія, представляетъ изъ себя совокупность весьма разнообразныхъ процессовъ, изъ коихъ, каждый, отличаясь отъ другихъ особенными, ему только свойственными чертами, долженъ имть свою теорію, и вотъ въ этомъ-то смысл я буду говорить въ настоящемъ своемъ реферат о теоріи исторіи, о теоріи историческаго процесса.

Впервые съ идеей теоріи историческаго процесса мы встрчаемся у писателей XVIII вка и ране всхъ у Бико, автора прославившейся только въ нашемъ столтіи Новой науки, которая вышла въ свтъ въ 1726 г.⁶). Съ легкой руки первыхъ переводчиковъ и популяризаторовъ этой книги (въ двадцатыхъ годахъ ныншняго вка,) ⁷), значеніе итальянскаго мыслителя, остававшагося совершенно одинокимъ въ свое время, было нсколько преувеличено, хотя и несомннно, что онъ былъ первый, кто поставилъ, наук новую задачу — изслдовать то, что впослдствіи стали называть историческими законами. Въ исторіи отдльныхъ народовъ Вико подмтилъ, нкоторое единообразіе, которое и объяснилъ себ, какъ результатъ ихъ. общей природы и вытекающаго отсюда единства въ способ ихъ развитія: передъ его воображеніемъ даже носилась нкоторая ‘идеальная и вчная’, какъ самъ онъ выражается, исторія всхъ народовъ, ибо онъ думалъ, что дла человческія повторяются, когда націи возобновляются, и что потому вполн возможно установить ‘единообразный ходъ націй’. На его воззрніяхъ, какъ слдуетъ думать, сказалось вліяніе древней философіи: съ одной стороны, идеализмъ Платона внушилъ ему мысль о вчной исторіи повторяемой всми народами, какъ объ ‘иде’ исторіи, съ другой — у Аристотеля онъ заимствовалъ принципъ, что наука должна говорить лишь о вчномъ и общемъ. Вико не оказалъ никакого вліянія на современниковъ, и первую оцнку его мысли нашли только черезъ сто лтъ посл выхода въ свтъ его Новой науки. Въ томъ же XVIII вк, только нсколько поздне, идея о томъ, что исторія должна имть свою теорію, стала встрчаться у французскихъ и нмецкихъ писателей, положившихъ начало цлой историко-философской литератур, но исходный пунктъ у нихъ былъ, уже иной, чмъ у Бико: интересовало ихъ не то, какъ совершается исторія у каждаго народа, т.-е. не сущность историческаго процесса, отвлеченно взятаго, а то, что представляетъ изъ себя дйствительная исторія всхъ народовъ, образующихъ человчество, или философія всемірной исторіи. Если писатели эти и касались вопросовъ, входящихъ въ составъ, теоріи историческаго процесса въ его отвлеченной сущности, то вовсе не сознавая возможности положить этимъ начало особой теоретической наук: ихъ занимала, главнымъ образомъ, идея прогресса въ приложеніи ко всему теченію всемірной исторіи, взятой въ цломъ, и именно съ этой точка зрнія писали свои извстные труды Тюрго и Кондорсэ во Франціи, Гердеръ въ Германіи ⁸). Въ эту эпоху, собственно говоря, и началось сознательное приложеніе философіи къ исторіи, и оно приняло, главнымъ образомъ, какъ разъ такое направленіе. Конечно, изъ общаго правила были исключенія, но они остались безъ замтнаго вліянія на дальнйшее развитіе историко-философской литературы: въ ней на первомъ план стояло не изслдованіе того, что такое историческій процессъ вообще и какъ онъ совершается, а обработка всемірной исторіи съ точки зрнія идеи прогресса.

Изъ философовъ такую именно задачу ставилъ Кантъ въ своей книжк 1784 г. Идея о всемірной исторіи съ космополитической точки зрнія⁹): онъ прямо говоритъ тутъ о необходимости и возможности въ настоящее время философской попытки представить всемірную исторію по плану природы, имющему цлью совершенное гражданское общество. Это была плодотворная мысль, но она заключала въ себ и вредную сторону: хотя великій философъ и оговаривался, что рекомендуетъ свою точку зрнія, какъ руководящую идею, однако, этимъ онъ не гарантировалъ предложенный имъ методъ отъ возможныхъ злоупотребленій, отъ примненія его не къ философіи исторіи, а къ самой исторіи, къ конструированію послдней не такъ, какъ она была, а какъ того требовалъ упомянутый планъ. Дв наиболе крупныя попытки философіи исторіи, сдланныя въ XIX в., представляютъ собою ничто иное, какъ осуществленіе идеи Канта: и Гегель ¹⁰), и Огюстъ Контъ ¹¹) дали въ своихъ знаменитыхъ историко-философскихъ трудахъ обзоры всемірной исторіи, въ коихъ прошлое человчества конструируется по апріорному плану, такъ что къ нему, въ сущности, чисто-искусственнымъ образомъ и подгоняется дйствительная исторія. Отъ книжки Канта объ иде исторіи и отъ современныхъ ей Идей о философіи исторіи человчества Гердера, Очерка успховъ человческаго ума Кондорсэ и вызванныхъ идеей Канта Основныхъ очертаній прагматической исторіи міра, какъ попытки свести ее къ одному, Пёлитца¹²) до нашихъ дней не прекращаются такія попытки философскихъ обзоровъ всемірной исторіи ¹³) и, вроятно, не прекратятся до тхъ поръ, пока люди не перестанутъ интересоваться вопросомъ, откуда и куда идетъ человчество въ своемъ историческомъ развитіи. Философію исторіи мы считаемъ поэтому вполн законнымъ явленіемъ въ литератур, лишь бы занимающіеся такимъ дломъ не нарушали главнйшихъ требованій научности ¹⁴), но философія исторіи, по нашему мннію, не можетъ замнить того, что мы называемъ теоріей историческаго процесса.—

Задача философіи исторіи есть задача синтетическая, тогда какъ теорія историческаго процесса можетъ быть результатомъ анализа. Одна представляетъ намъ то, что было одинъ разъ въ извстной послдовательности, другая должна заниматься тмъ, что бываетъ всегда и везд, гд только совершается историческая жизнь! Одна немыслима безъ внесенія нкоторыхъ субъективныхъ элементовъ ¹⁵), заключающихся въ иде прогресса, въ оцнк исторіи съ точки зрнія нашего идеала, въ нашихъ нравственныхъ и общественныхъ взглядахъ, другая, какъ и всякая вообще теорія, стремящаяся понять, какъ происходятъ т или другія явленія, должна не сходить съ почвы строго-научнаго объективизма.

Говоря о такой теоріи, мы обязаны, прежде всего, поставить вопросъ, возможна ли она? Въ XVIII в. или врили въ ея возможность безъ доказательства, какъ, наприм., Вико, или совсмъ не подымали этого вопроса. Послдній, по моему мннію, сводится вотъ къ чему: могутъ ли вообще факты, изучаемые исторіей, быть предметомъ теоріи? Нмецкія философіи конца прошлаго и начала ныншняго вка, впервые поставившія такой вопросъ, разршили его въ неблагопріятномъ для историческихъ фактовъ смысл. Особенно рзко по этому предмету высказался Шеллингъ ¹⁶): ставя вопросъ о самой возможности философскаго отношенія къ исторіи (ist eine Philosophie der Geschichte mglich?), онъ вырываетъ цлую пропасть между философіей и исторіей. ‘Что можно опредлить (berechnen) priori,— говоритъ онъ,— что совершается по необходимымъ законамъ, не есть предметъ исторіи, и наоборотъ, то, чію составляетъ предметъ исторіи, не можетъ опредляться priori’. Противъ такого утвержденія въ общей его форм мы не можемъ ничего возразить, но философъ длаетъ отсюда тотъ выводъ, что между философіей и исторіей нтъ и быть не можетъ никакихъ точекъ соприкосновенія: ‘для того, для чего возможна апріорная теорія, невозможна исторія, и наоборотъ, только то иметъ исторію, что не иметъ апріорной теоріи’. ‘Theorie und Geschichte sind vllig Entgegengesetzte’ заявляетъ онъ еще. Съ высоты своей философіи Шеллингъ съ такимъ пренебреженіемъ смотрлъ на занятіе исторіей, что предаваться послднему могли, по его мннію, только самыя тупыя головы (die geistlosesten Kpfe). Самъ онъ допускалъ лишь философское конструированіе всемірной исторіи, и его послдователями сдлано было нсколько попытокъ въ этомъ направленіи ¹⁷). Съ аналогической точки зрнія отрицалъ научность исторіи и Шопенгауэръ ¹⁸). По его словамъ, исторія есть нчто, прямо противуположное и противное философіи, а потому существуетъ рзкая разница между философскими и историческими головами. Исходя изъ того принципа, что философъ долженъ заниматься только общимъ ( ), онъ думаетъ, что философское (теоретическое) знаніе прямо немыслимо для историка. Исторія не можетъ войти въ рядъ наукъ, ибо ея матеріалъ неспособенъ къ субординаціи, а только къ координаціи: ‘поэтому нтъ системы исторіи, какъ всякой другой науки. Науки, будучи системами понятій, всегда говорятъ о родахъ, исторія всегда — объ индивидуумахъ, первая — о томъ, что бываетъ всегда, вторая — о случившемся однажды и боле не существующемъ’. Взглядъ Шеллинга мы привели какъ образецъ крайне неблагопріятнаго отношенія къ исторіи со стороны нмецкихъ метафизиковъ начала XIX в.: отрицая возможность теоріи исторіи, такъ какъ всякая теорія казалась имъ по существу дла необходимо апріорною, они не затруднялись, однако, проповдыватъ апріорное конструированіе всемірной исторіи, дискредитировавъ на долгое время самую идею философіи исторіи. Другое дло — Шопенгауэръ юнъ отрицалъ научное значеніе исторіи потому, что она не есть наука теоретическая, подобная наукамъ естественнымъ, и думая, что самыя матеріалъ исторіи неспособенъ къ теоретической обработк. Послдняго онъ, юднако, не доказалъ: изъ того, что исторія не похожа на естественныя науки теоретическаго характера, вовсе еще не слдуетъ, чтобы матеріалъ юя не могъ быть предметомъ теоріи. Самъ же Шопенгауэръ высказалъ ту мысль, что ‘главы исторіи народовъ различны, въ сущности, только по именамъ и цифрамъ годовъ’, ибо ‘настоящее, существенное содержаніе везд одно и то же’: вотъ это-то содержаніе, повторяющееся во всякой исторіи, и должно сдлаться предметомъ теоріи историческаго процесса.

Мысль о возможности и необходимости такой теоріи нужно считать прочно обоснованною впервые только въ позитивной философіи Конта. Вопервыхъ, онъ показалъ, что все, подлежащее нашему знанію, можетъ быть изучаемо двоякимъ образомъ, а именно или абстрактно, или конкретно. ‘Одн науки,— говоритъ онъ,— абстрактныя, общія, имющія предметомъ открытіе законовъ, которые управляютъ разными родами явленій, другія — конкретныя, особенныя, описательныя, состоятъ въ примненіи этихъ законовъ къ дйствительной исторіи различныхъ существующихъ предметовъ’. Мы можемъ назвать абстрактныя науки помологическими, конкретныя — феноменологическими и сопоставить съ этимъ дленіемъ наукъ то,— что Шопенгауэръ говорить объ исторіи въ сравненіи съ другими науками: ошибка нмецкаго философа состояла въ томъ, что онъ требовалъ отъ -исторіи, пауки феноменологической, конкретной — качествъ наукъ номологическихъ, абстрактныхъ. Во-вторыхъ, Контъ положилъ начало и для помологической науки объ обществ, которую назвалъ соціологіей, и — что особенно для насъ важно — раздлилъ эту науку на соціальную статику, изучающую общественныя явленія въ состояніи спокойствія (законы одновременныхъ явленій), и на соціальную динамику, изучающую т же явленія въ состояніи движенія (законы послдовательныхъ явленій): динамическая часть соціологіи и должна была бы изучать in abstracto то, чмъ въ конкретныхъ проявленіяхъ ‘занимается исторія. Къ сожалнію, Контъ отступилъ отъ собственной идеи, когда задумалъ дать соціальную динамику въ своемъ Курс положительной философіи: вмсто теоретическаго представленія о томъ, какъ происходитъ всякая исторія, онъ далъ философскій обзоръ всемірной исторіи съ точки зрнія своего ученія о трехъ фазисахъ міросозерцанія, т.-е. далъ науку, по его же опредленію, конкретную, такъ какъ только примнялъ въ ней соціологическій законъ трехъ фазисовъ къ дйствительной исторіи человчества ¹⁹).

На то, что соціальная динамика въ иде и соціальная динамика въ осуществленіи вышли у основателя позитивизма совершенно разными, никто до сихъ поръ не обращалъ вниманія, а, между тмъ, въ указанномъ обстоятельств заключается одна изъ самыхъ слабыхъ сторонъ соціологіи Конта: неврное исполненіе было принято послдователями позитивизма за нчто совершенное, и ихъ мысль не направлялась поэтому на дйствительную теорію историческаго процесса, отвлеченно взятаго. И въ данномъ случа, какъ и во многихъ другихъ, бывшихъ вообще посл зарожденія историко-философской литературы и въ частности посл извстной намъ книжки Канта, философскій обзоръ всемірной исторіи принимался за единственно-возможную и нужную историческую теорію. Впервые вполн сознательно отнеслись къ такому смшенію задачъ основатели такъ называемой Vlkerpsychologie, Лацарусъ и Штейнталь ²⁰), которые изложили свои мысли объ этомъ новомъ направленіи психологіи въ первомъ же выпуск своего журнала (Zeitschrift fr Vlkerpsychologie und senschaft) и, между прочимъ, указали на то, что ‘психологія народовъ’ должна сдлаться своего рода теоріей исторіи: ‘не думайте,— писали они здсь,— что задача эта разршена философіей исторіи или что оттуда слдуетъ ждать ея разршенія’, ибо, ‘вмсто того, чтобы открывать законы развитія народовъ, философія исторіи давала только квинтъ-эссенцію исторіи’. Лацарусъ и Штейнталь, правда, вовсе не имли въ виду соціальной динамики Конта, когда, это писали, но ихъ слова вполн къ ней примнимы.

На нашъ взглядъ, такое смшеніе задачъ исторіи, науки феноменологической, и соціальной динамики, науки номологической, весьма вредило обимъ: первую весьма часто принижали за то, что она не похожа на науки теоретическія, т,-е. за то, что она не даетъ системы общихъ понятій и не открываетъ законовъ, вторую отождествляли съ философіей исторіи, которая становилась на мсто теоріи историческаго процесса in abstracto. Въ такомъ смшеніи можно обвинить и Бокля. Въ одномъ мст своей Исторіи цивилизаціи въ Англіи ²¹) онъ жалуется на отсталость исторической науки, формулируя свою мысль слдующимъ образомъ: ‘Несчастная особенность исторіи человка состоитъ въ томъ, что хотя искусно изслдованы ея отдльныя части, все же почти никто не пробовалъ слить ихъ въ одно цлое и объяснить ихъ взаимную связь. Во всхъ другихъ сферахъ вднія,— продолжаетъ Бокль,— необходимость обобщенія признана всми и. сдланы благородныя попытки возвыситься надъ отдльными фактами и открыть законы, управляющіе этими фактами. Но историки такъ далеки отъ подобнаго взгляда, что между ними преобладаетъ мысль, будто все дло ихъ — разсказывать событія, оживляя по временамъ этотъ разсказъ нравственными и политическими соображеніями, которыя могутъ показаться имъ полезными’. Не касаясь вопроса о томъ, насколько врно представляетъ Бокль современное ему состояніе исторической науки и насколько основательнымъ можно назвать его утвержденіе, будто почти никто не пытался слить отдльныя части исторіи въ одно цлое и объяснить ихъ взаимную связь, нельзя не остановиться, приводя эти слова, именно на томъ смшеніи понятій, которое проявилъ англійскій мыслитель, формулируя свои требованія отъ исторической науки. Дло въ томъ, что ‘слить части исторіи въ одно цлое и объяснить ихъ взаимную связь’ далеко не одно и то же, что ‘возвыситься надъ отдльными фактами и открыть законы, ими управляющіе’: мы можемъ соединить частныя исторіи отдльныхъ народовъ и цивилизацій въ исторію всеобщую, или всемірную, изслдовавъ при этомъ преемственность, между ними существовавшую, но это само по себ не даетъ намъ еще знанія сущности историческаго процесса, отвлеченно взятаго, силъ, его создающихъ, психологическихъ и соціологическихъ законовъ, въ немъ проявляющихся. Въ своей Соціальной динамик Контъ какъ разъ, вдь, сливалъ въ одно цлое отдльныя части исторіи, а это-то, какъ мы осмливаемся утверждать, и отклонило его отъ настоящей задачи динамической части соціологіи, какъ науки абстрактной (номологической), отъ изслдованія того, что такое историческій процессъ самъ по себ, гд бы и когда бы онъ ни совершался.

Идея о необходимости понять сущность этого процесса in abstracto не затеривалась, однако, и у тхъ писателей, которые, главнымъ образомъ, интересовались не столько этимъ предметомъ, сколько составленіемъ цльнаго взгляда на прошлыя судьбы человчества: само составленіе такого взгляда требовало отъ нихъ выработки нкоторыхъ теоретическихъ основъ. Такъ, наприм., Гегель длаетъ введеніе въ свою Философію исторію, чтобы установить, объяснить и оправдать свою теоретическую точку зрнія. Равнымъ образомъ и Огюстъ Контъ стремился найти, какъ самъ онъ выразился, ‘основную теорію исторической эволюціи’, которая могла бы ‘стоять во глав построенія философіи исторіи’. Гегель и Контъ не представляютъ собою исключеній: почти вс авторы философій исторіи высказывались въ томъ же смысл ²²). Къ сожалнію, въ громадномъ большинств случаевъ, теорія историческаго процесса у писателей этой категоріи играла роль подчиненную, служебную: она должна была служить именно цлямъ составленія общаго философскаго взгляда на историческія судьбы человчества. До извстной степени и самъ я, принимаясь за изслдованіе основныхъ вопросовъ философіи исторіи, понималъ сначала не иначе задачу теоріи историческаго процесса, пока пристальное, въ теченіе многихъ лтъ, занятіе теоретическими вопросами исторической науки не привело меня въ боле ясному пониманію самостоятельной важности этихъ вопросовъ. Какъ бы мы ни смотрли на философію всемірной исторіи, несомнннымъ должна быть для всхъ, что лишь очень незначительный процентъ историковъ можетъ по своимъ склонностямъ, да и долженъ въ интересахъ самой исторической науки предаваться занятію философіей исторіи: громадное большинство историковъ будетъ всегда работать въ области исторіи одного какого-либо народа, одной эпохи, одного явленія. Самые замчательные и самые вліятельные историки XIX в. были именно историками отдльныхъ націй, отдльныхъ періодовъ, отдльныхъ событій и движеній: за философскія построенія прошлыхъ судебъ человчества брались большею частью философы, бывшіе только дилетантами въ исторической наук. Но если послдніе не могли сдлать ни. одного шага безъ нкоторыхъ теоретическихъ воззрній,— все равно, были ли эти воззрнія истинны, или ложны, развивались ли они подробно, или только вкратц формулировались,— не могли безъ нихъ обходиться и крупные представители исторической науки XIX в., являющіеся иногда основателями цлыхъ школъ и направленій. Въ громадномъ большинств случаевъ, почти даже всегда, постигнуть сущность ихъ теоретическихъ воззрній оказывается возможнымъ, только изучая ихъ историческіе труды: сами они пренебрегали изложеніемъ своихъ теорій, лишь изрдка, при случа давая какое-либо общее разсужденіе, наприм., о роли великихъ людей въ исторіи, и, очень можетъ быть, даже не отдавали себ яснаго отчета въ принципахъ собственнаго своего пониманія. исторической жизни. Къ сожалнію, за немногими исключеніями, и труды крупнйшихъ историковъ нашего вка не изслдовались ихъ біографами и критиками съ точки зрнія задачи опредлить, какое пониманіе сущности историческаго процесса лежитъ въ основ научной работы того или другаго историка. Едва ли, однако, возможно, чтобы и впредь такъ было: съ середины текущаго столтія такъ часто и съ столь разнообразныхъ точекъ зрнія оспаривалось право исторіи называться наукой, предлагались столь многія и непохожія одна на другую ‘реформы’ исторіи, возникли въ ней такія новыя направленія и даны такіе новые отвты на старые вопросы, что историкъ, желающій сознательно относиться къ своей работ, долженъ такъ или иначе разобраться въ этомъ, подчасъ настоящемъ хаос мнній. Дло уже не идетъ теперь о томъ, ‘какъ слдуетъ писать исторію’: эта тема, подымавшаяся еще древними ( — Лукіана Самосатскаго во II в. по P. X.), тема историческаго искусства (artis historicae) давно уже уступила мсто тем историческаго изслдованія, т.-е. вопросамъ исторической критики и историческаго метода. Но не идетъ точно также дло и объ одномъ томъ, какъ слдуетъ изучать исторію, тмъ боле, что главныя основанія исторической методологіи (беря это слово въ самомъ широкомъ смысл) можно считать установленными прочно, по крайней мр, практикой научныхъ изслдованій, если не ихъ теоріей ²³): дло идетъ о томъ, какъ слдуетъ понимать исторію. Наука наша достигла уже той ступени развитія, на которой чувствуется потребность въ теоріи: исключительныя точки зрнія ‘искусства’ и ‘метода’, на мой взглядъ, ею пережиты, и доказательство этого можно видть и въ томъ, что самая жизнь все шире и шире начинаетъ пониматься въ современныхъ историческихъ трудахъ, и въ томъ, что замчается стремленіе къ теоретическому обоснованію такого пониманія. Я думаю, что историкамъ самимъ въ скоромъ времени предстоитъ заняться тмъ дломъ, за которое прежде брались большею частью философы, именно den concreten Mechanismus der Geschichte in allgemeine (abstracte) Untersuchungen hlosszulegen und zu erlutern, говоря словами автора одной изъ неудачныхъ, правда, попытокъ создать теорію исторіи ²⁴).

Теорія историческаго процесса, мысль о которой зародилась еще у Вико, или соціальная динамика, какъ назвалъ ее Контъ, въ рукахъ философовъ и философствующихъ историковъ-диллетантовъ не могла представлять изъ себя ничего боле, какъ идею науки еще не осуществленную/ нчто врод формы безъ содержанія. Историки, коимъ, главнымъ образомъ, слдовало бы превратить эту идею въ дйствительность, наполнить содержаніемъ эту форму, долго не чувствовали потребности въ такой теоріи, да и теперь многимъ кажется, что она — нчто, пожалуй, и лишнее. Тмъ не мене, было бы ошибочно думать, что научнымъ движеніемъ XII в. не создано никакого содержанія для теоріи историческаго процесса, для соціальной динамики, кому больше нравится терминъ Конта, или исторіологіи, какъ недавно было передано въ одной исторической стать то же понятіе ²⁵): если не историки въ тсномъ смысл этого слова, то представители другихъ наукъ о человк, какъ существ духовномъ и общественномъ, уже приготовили весьма большой матеріалъ для будущей постройки теоріи историческаго процесса, если не по плану, то, по крайней мр, по иде философовъ и соціологовъ, указавшихъ на изученіе законовъ исторической жизни, какъ на новую задачу для науки о человк.

Въ дальнйшемъ я позволю себ сдлать краткій очеркъ исторіи разработки отдльныхъ, конечно, наиболе важныхъ теоретическихъ вопросовъ исторической науки: вы увидите, какіе вопросы уже поднимались и такъ или иначе ршались и какіе почти еще совсмъ до сихъ поръ не затрогивались.

Теоретическіе вопросы, о коихъ будетъ идти рчь, могутъ быть распредлены на нсколько категорій. Довольно значительная ихъ часть, прежде всего, приводитъ нашу науку въ соприкосновеніе съ естествознаніемъ. Еще въ прошломъ столтіи Монтескьё ²⁶) затронулъ интересную тему о вліяніи природы страны на культуру и соціальную организацію ея обитателей, а за нимъ и Гердеръ широко поставилъ вопросъ о значеніи для исторіи тхъ естественныхъ условій, при которыхъ она совершается. Идеи о философіи исторіи человчества были, какъ извстно, первымъ трудомъ, утвердившимъ мысль о необходимости для историковъ обращаться къ естествознанію, причемъ Гердеръ отчасти уже намчалъ задачу антропологіи, этой, по позрйшему опредленію Вайца ²⁷) посредницы между естественно-исторической и исторической отраслями нашего знанія о человк, имющей выяснять естественно-историческія основы исторіи. Въ XIX в. мысль Монтескьё и Гердера сдлалась весьма популярной, перешедши даже въ учебники. Главнымъ ея представителемъ, сводившимъ къ климатическимъ и инымъ естественнымъ вліяніямъ объясненіе главнйшихъ культурныхъ и соціальныхъ фактовъ, былъ, конечно, Бокль, но, и помимо него, ее раздляли многіе историки ²⁸), хотя теоріи этой была противопоставлена другая теорія, которую, въ отличіе отъ ‘теоріи климата’, называютъ ‘теоріей расы’ ²⁹). Хотя уже Гердеръ обратилъ вниманіе на различія въ организаціи народовъ, но только XIX вку суждено было, съ одной стороны, выдвинуть въ исторической наук вопросъ объ этнографическихъ условіяхъ исторіи, съ другой — создать цлую новую отрасль знанія о человк, антропологію въ современномъ значеніи этого слова. Возникло даже столкновеніе между взглядомъ, пріучавшимъ преувеличивать вліяніе факторовъ вншней природы на исторію, и взглядомъ, не безъ преувеличенія также ставившимъ исторію народа въ исключительную зависимость отъ его происхожденія или этнографическаго состава. Во всякомъ, однако, случа, историки некомпетентны въ ршеніи весьма многихъ теоретическихъ вопросовъ, возникающихъ на почв разсмотрнія исторической жизни въ ея зависимости отъ естественно-историческихъ условій, именно, поскольку дло касается вліянія вншней природы и происхожденія на самого человка, а не на его привычки и нравы, на его врованія и идеи, на его занятія и общественныя отношенія.

Въ XIX вк естествознанію пришлось оказать и иного рода вліянія на развитіе исторіологическихъ ученій. Не говоря уже о томъ, что, главнымъ образомъ, подъ вліяніемъ успховъ естествознанія основная задача теоріи историческаго процесса была опредлена, какъ задача — открыть для исторіи такіе же непреложные законы, какіе открыты науками, изучающими природу, два естественно-историческихъ ученія особенно считались пригодными (положимъ, не среди самихъ историковъ) для выясненія самой сущности исторической жизни. Одно изъ этихъ ученій — біологическая теорія Дарвина, другое — новое воззрніе на индивидуальный организмъ, какъ на своего рода ‘общество’ боле элементарныхъ живыхъ существъ. Дарвинизмъ оказалъ, несомннно, громадное вліяніе на вс почти крупные отдлы человческаго знанія и, между прочимъ, сдлано было нсколько попытокъ свести главнйшія явленія исторической жизни къ ‘борьб за существованіе’, ‘естественному подбору’, ‘наслдственности’, т.-е. понять историческій процессъ, какъ повтореніе — въ новыхъ формахъ — процесса природы въ творчеств видовъ растительнаго и животнаго царства ³⁰). Многія изъ такихъ попытокъ были крайне грубы, перенося цликомъ въ объясненіе человческой исторіи понятія, обобщавшія только явленія чистоматеріальной жизни, но между писателями, усвоившими новую точку зрнія, были такіе, которые отнеслись къ своей задач критически, поставивъ вопросъ о томъ, что и какъ можетъ быть взято изъ дарвинизма для объясненія исторіи, принимая въ разсчетъ различіе между человкомъ и животными, между соціологіей и біологіей ³¹). Рядомъ съ попытками приложенія дарвинизма къ теоріи историческаго процесса развивалось другое направленіе въ соціологіи, которое, отождествляя ‘общественный организмъ’ съ организмомъ индивидуальнымъ, въ исторіи, разсматриваемой, какъ жизненный процессъ общественнаго организма, усмотрло простое повтореніе жизненнаго процесса организма инрвидуальнаго. Всмъ извстно, что главнымъ представителемъ этой идеи является Гербертъ Спенсеръ ³²): онъ теоретически понимаетъ исторію, именно какъ органическую эволюцію, какъ безличный процессъ развитія соціальнаго организма. Эта точка зрнія также нашла многочисленныхъ критиковъ даже среди лицъ, принявшихъ основную мысль о нкоторой аналогіи между организмомъ и обществомъ: цлью критиковъ было, между прочимъ, выяснить различіе, существующее между процессомъ историческимъ и развитіемъ индивидуальнаго организма ³³). Это направленіе соціологіи иметъ тмъ большее право на вниманіе со стороны историковъ, что мысль объ органичности культурнаго и общественнаго развитія высказывалась еще задолго до примненія къ соціологіи новйшихъ біологическихъ воззрній на организмъ, а историкамъ вторили и лингвисты,видвшіе въ языкахъ тоже своего рода организмы ³⁴), и юристы, примнявшіе къ праву идею органическаго развитія (такъ называемая историческая школа) ³⁵), и представители государствовднія (die organische Staatslerhe) ³⁶). Конечно, кому, какъ не историку, судить о сущности историческаго прогресса, и историки не безъ основанія могутъ жаловаться на то, что въ сферу ихъ вднія вторгаются натуралисты, сторонники біологическихъ аналогій, ршающіе безъ спеціальной подготовки вопросъ о сущности историческаго прогресса, но это-то и обязываетъ историковъ самихъ заняться установленіемъ основъ правильной исторической теоріи и критикой попытокъ ея построенія, идущихъ со стороны некомпетентныхъ людей.

Біологическія аналогіи въ соціологіи гршатъ забвеніемъ того, что общественныя явленія выростаютъ на почв духовной жизни человка и что потому ‘общественный организмъ’ не можетъ быть разматриваемъ, какъ нчто подходящее подъ одну категорію съ организмами растительными и животными: между біологіей и соціологіей должна помститься психологія, которая и есть истинная основа второй изъ названныхъ наукъ. Попытки ршенія вопроса о сущности историческаго процесса длались въ III в. и на почв ‘науки о дух’. Я уже упоминалъ выше о Vlkerpsychologie Лацаруса и Штейнталя, поставившихъ своей наук, между прочимъ, задачу открывать законы развитія народовъ, и совершенно съ тмъ же характеромъ нсколько лтъ спустя посл основанія журнала для ‘психологіи народовъ’ явилась попытка основанія ‘психологіи общества’, сдланная Линднеромъ въ книжк Ideen zur Psychologie der Gesellschaft ³⁷): Лацарусъ, Штейнталь и Линднеръ прилагали къ длу въ своихъ ученіяхъ взглядъ общаго своего учителя Гербарта, говорившаго, что психологія будетъ всегда оставаться наукою одностороннею, пока будетъ разсматривать человка, взятаго особнякомъ. Не касаясь вопроса о томъ, что дали для научной теоріи исторіи труды названныхъ лицъ и ихъ послдователей, отмчу здсь важность самой идеи о коллективной психологіи: историческій процессъ совершается при помощи психологическихъ вліяній, оказываемыхъ одними людьми на другихъ, и вся историческая жизнь сводится въ послднемъ анализ къ психическому взаимодйствію между индивидуумами и національностями. Къ сожалнію, эта сторона коллективной психологіи — психическое дйствіе человка на человка, единицы на массу и массы на единицу — совсмъ не разработана, и никто не могъ бы быть компетентне историка въ ршеніи общихъ и частныхъ вопросовъ, касающихся этого предмета. Говоря о необходимости внесенія психологическихъ вопросовъ въ теорію историческаго процесса, нельзя не упомянуть о счастливомъ сочетаніи психологическихъ и историческихъ знаній, какое представляетъ намъ одинъ изъ вліятельнйшихъ современныхъ историковъ, Ипполитъ Тенъ ³⁸), прямо и заявляющій, что теорія исторіи цликомъ заключается въ психологіи, хотя мы не находимъ у него понятія психологіи коллективной: тмъ, что есть врнаго въ тэновскомъ пониманіи историческаго процесса, онъ обязанъ своей, главнымъ образомъ, психологической подготовк, но за то многіе недостатки этого пониманія объясняются, на мой взглядъ, тмъ, что Тэнъ упускаетъ изъ вида другую, именно соціологическую сторону исторической жизни, вопросы политики, права, народнаго хозяйства.

Соціальныя науки въ современномъ своемъ состояніи также не могутъ считаться не имющими никакого значенія въ выработк понятій и обобщеній для теоріи историческаго процесса. Сама соціологія, какъ наука объ обществ, по сущности своей должно заниматься, между прочимъ, и этою теоріей, ибо исторія и есть жизнь общества во времени, въ послдовательной сцн поколній и эпохъ. Развитію соціальной динамики весьма много вредили ошибочное отождествленіе ея задачи съ философіей исторіи, внесеніе въ нее біологическихъ аналогій и нердко пренебреженіе къ исторической наук (наприм., у Спенсера). Съ другой стороны, науки политическія, юридическія и экономическія уже тмъ самымъ подготовляютъ матеріалъ для теоріи исторіи, что все боле и боле ставятъ свои вопросы на почву историческаго изученія и поднимаютъ, кром спеціальныхъ вопросовъ, вопросы общіе. За послднее время особаго вниманія заслуживаетъ та точка зрнія, съ которой главнйшія историческія явленія имютъ свою основную подкладку въ экономическихъ отношеніяхъ общественнаго тла, причемъ иногда отрицается всякое значеніе той стороны исторіи, къ которой, наоборотъ, послдняя цликомъ сводится у Тэна. Не отрицая возможности одностороннихъ взглядовъ на сущность историческаго процесса при выработк его теоріи съ спеціальныхъ точекъ зрнія государствовднія, юриспруденціи и политической экономіи, мы должны признать, что никто, какъ представители названныхъ спеціальностей, не можетъ считаться призваннымъ освщать соціологическую сторону исторіи: общій историкъ на то и долженъ существовать, чтобы производить синтезъ между спеціальными взглядами политиковъ, юристовъ и экономистовъ. Нечего говорить, что въ томъ же отношеніи онъ долженъ стоять къ историкамъ отдльныхъ элементовъ духовной культуры, каковы: религія, философія, литература, художества, и что представители такихъ исторій, равнымъ образомъ, создаютъ матеріалъ для теоріи историческаго процесса вообще, если только въ какой бы то ни было мр заботятся о сведеніи результатовъ своей работы къ высшимъ теоретическимъ обобщеніямъ.

Особенно важными въ теоретическомъ отношеніи нужно признать т ‘историческія работы въ только что указанныхъ областяхъ, которыя имютъ и общій, такъ сказать, философскій характеръ. Укажу для примра изслдованіе Фюстель де-Куланжа о государственной жизни грековъ и римлянъ, воззрнія Іеринга на силы, дйствующія въ исторіи права, взглядъ Маркса на процессъ первоначальнаго накопленія капитала ³⁹) и т. д. Такой характеръ пріобртаютъ изслдованія въ исторіи религій и вообще, врованій, идей, въ исторіи поэзіи и вообще искусства, въ исторіи политическихъ, юридическихъ и экономическихъ отношеній, когда длаются съ эволюціонной точки зрнія, сравнительнымъ методомъ, при помощи не одного историческаго, но и этнографическаго матеріала. Эволюціонная точка зрнія есть по существу своему точка зрнія теоріи историческаго процесса: процессъ измненій въ духовномъ и общественномъ быту народовъ и есть культурно-соціальная эволюція, открытіе законовъ которой и ставитъ себ задачей соціальная динамика. Но для открытія общихъ началъ въ развитіи отдльныхъ элементовъ культуры и отдльныхъ сторонъ общественнаго быта лучшее средство — сравнивать исторію этихъ элементовъ и этихъ сторонъ въ жизни разныхъ народовъ: съ этой точки зрнія сравнительный методъ служитъ важную службу теоріи историческаго процесса, давая готовыя обобщенія, какъ матеріалъ для дальнйшихъ теоретическихъ операцій. Примненіе сравнительнаго изученія къ историческимъ явленіямъ, наконецъ, расширило область послднихъ, какъ предмета науки: изученіе народнаго быта въ смысл ‘фольклора’, обычнаго права и т. п., а также изученіе первобытной культуры съ такъ называемыми переживаніями внесли въ лабораторію теоретиковъ историческаго процесса массу новаго матеріала въ вид обобщеній, касающихся такихъ сторонъ жизни и такихъ эпохъ, которыми историки не занимались. Литература сравнительнаго изученія отдльныхъ проявленій духовной, общественной и исторической жизни человчества достигла громадныхъ размровъ, и это обстоятельства даже затрудняетъ приведеніе ея научныхъ результатовъ къ одному знаменателю ⁴⁰).

Я повторю еще разъ, что и важный обобщенный матеріалъ, и интересныя отдльныя теоретическія положенія или общія историческіе взгляды мы могли бы извлечь и изъ сочиненій главныхъ представителей исторической науки въ XIX вк, но вмст съ этимъ еще разъ приходится выразить сожалніе по поводу того, что эти историки рдко высказывались по теоретическимъ вопросамъ. Замчу мимоходомъ, что еще у насъ, въ Россіи, сравнительно чаще профессора исторіи хоть разъ въ жизни считала нужнымъ излагать свою научную profession de foi: для доказательства назову здсь K. Н. Бестужева-Рюмина, В. И. Герье, Грановскаго, Кудрявцева, Куторгу, И. В. Лучицкаго, проф. Надлера, Петрова, РославскагоПетровскаго, Соловьева, М. М. Стасюлевича, А. С. Трачевскаго ⁴¹), хотя большинствомъ упомянутыхъ лицъ написано было по теоретическимъ вопросамъ исторіи очень мало и боле или мене случайно (большею частью публичныя рчи, вступительныя лекціи, небольшія статьи и т. п.). Послднее можно сказать и о западно-европейскихъ историкахъ, которые только затрогивали такъ называемую у нмцевъ ‘историку’ (теорію историческаго знанія). Слдуетъ прибавить и то, что опять-таки, въ громадномъ большинств случаевъ, теоретическіе вопросы исторіи брались учеными историками и на Запад, и у насъ въ смысл именно теоріи историческаго изслдованія, а не въ смысл теоріи историческаго процесса.

Между тмъ, есть такіе вопросы въ теоріи исторіи, которые съ успхомъ могутъ быть разршены только спеціальными представителями исторической науки: если по вопросамъ о вліяніи природы на человка и о значеніи прирожденныхъ способностей племени въ исторіи историкъ зависитъ отъ натуралиста, если отъ психологовъ онъ долженъ ждать разработки явленій психическаго вліянія человка на человка и психическаго взаимодйствія, совершающагося въ обществ, если въ спеціальныхъ вопросахъ духовнаго и общественнаго быта народовъ ему необходимо искать указаній у филологовъ, фольклористовъ, этнографовъ, историковъ литературы и искусства, у политиковъ, юристовъ, экономистовъ,— то есть у него и своя собственная область вопросовъ, не затрогиваемыхъ представителями иныхъ наукъ или затрогиваемыхъ только философами, и, притомъ, большею частью, съ слишкомъ общихъ точекъ зрнія и съ слишкомъ общими результатами.

Я остановлюсь на двухъ примрахъ. Примръ первый ⁴²). Еще во II вк до P. X. греческимъ историкомъ Полибіемъ поставлена была нашей наук задача связывать изучаемые ею факты причинною связью: историческіе факты суть слдствія по отношенію къ однимъ и причины по отношенію къ другимъ,— это истина общепризнанная, и нкоторые историки даютъ наставленія относительно ошибокъ, въ какія можно впадать вслдствіе неумлаго примненія этого принципа. По, спрашивается, изслдована ли историческая причинность сама по себ? Общій законъ связи причины со слдствіемъ проявляется въ разныхъ формахъ въ зависимости отъ характера причиняющихъ и причиняющихся явленій: человкъ не такъ повинуется своимъ желаніямъ, какъ камень — сил тяжести. Общую постановку вопросъ о причинности всегда, конечно, получалъ въ философіи, но послдняя,— что разумется также само собою,— въ своихъ ршеніяхъ равнымъ образомъ не выходила изъ области соображеній общаго свойства, не останавливалась на томъ, что спеціализируетъ проявленіе причинности въ механик, въ химіи, въ психологіи или въ исторіи. Закономъ причинности въ человческихъ дйствіяхъ занимались психологи, но они имли всегда въ виду человка, ‘взятаго особнякомъ’, тогда какъ въ исторіи дйствуютъ люди, взятые, наоборотъ, въ совокупности. Въ логикахъ наукъ (у Милля, у Бэна, у Джевонса и т. д.) причинность разсматривается съ особой точки зрнія въ связи съ теоріей наведенія и въ цляхъ открытія законовъ, и какъ-разъ такія логики наукъ разсматриваютъ почти исключительно случаи причинности въ явленіяхъ матеріальныхъ, въ предметахъ естествознанія. Есть есть еще одна спеціальность, представители коей тоже разрабатывали вопросъ о причинной связи, но опять-таки не имя въ виду цлей историческаго знанія: это — уголовное право, такъ какъ для криминалистовъ въ теоріи причинности только и можно было найти основанія для теоріи вмненія. Конечно, и философы, и психологи, и логики, и криминалисты даютъ кое-что пригодное и для историковъ, но историки-то имъ съ своей стороны ничего взамнъ дать не могутъ по этому вопросу, такъ какъ сами имъ теоретически совсмъ не занимались.

Другой примръ — вопросъ объ историческомъ значеніи ‘героевъ’, великихъ людей, о роли личности въ исторіи ⁴³). Объ этомъ предмет много говорилось въ ту или другую сторону — за героевъ противъ толпы и за массы противъ великихъ людей, за значеніе личности противъ непреодолимости историческаго рока и за значеніе силы вещей противъ самостоятельной роли личности, но какъ и что говорилось? На нсколькихъ строчкахъ, много если на двухъ-трехъ страницахъ, высказывались дв-три-четыре мысли, успвшія стать общими мстами, рдко когда приводились кое-какія соображенія, нсколько боле продуманныя, а еще рже, въ вид исключенія, предмету посвящалось то, что можно было назвать статьей съ самостоятельнымъ содержаніемъ. Впрочемъ, и тутъ, если подсчитать, что въ такой ‘литератур’ вопроса принадлежитъ собственно спеціалистамъ исторической науки, то придется сдлать кое-какія ограниченія, такъ какъ окажется, что эти строки, страницы, статьи выражаютъ мннія людей, на которыхъ историки могутъ съ большимъ или меньшимъ правомъ смотрть, какъ на простыхъ диллетантовъ историческаго знанія, даже какъ на профановъ въ ‘настоящей’ наук.

Эти два примра, стоящіе въ связи съ новымъ моимъ сочиненіемъ Сущность историческаго процесса и роль личности въ исторіи, я могъ бы дополнить многими другими, но это значило бы начертать цлую программу теоретическихъ вопросовъ, ршеніемъ которыхъ обязаны, по моему мннію, заниматься историки, такъ какъ, кром нихъ, вопросами этими и некому заняться, размры же настоящаго обзора не позволяютъ этого сдлать. Подобныхъ вопросовъ — и крупныхъ, существенныхъ, и мелкихъ, мене важныхъ — наберется немало, и вс они могутъ остаться не только не ршенными, но даже и не затронутыми, если за нихъ не возьмутся сами историки, потому что для представителей другихъ, перечислявшихся нами наукъ многіе изъ указанныхъ вопросовъ не представляютъ интереса, или же они не обладаютъ необходимымъ для того матеріаломъ.

Принявши дятельное участіе въ организаціи при Петербургскомъ университет историческаго общества, я, между прочимъ, и имлъ въ виду, съ одной стороны, подвергать обсужденію своихъ товарищей по наук собственныя работы въ области исторіологическихъ изслдованій, съ другой — доставить возможность и другимъ высказываться по этимъ вопросамъ, даже прямо вызвать боле дятельный обмнъ мыслей теоретическаго характера между нашими членами. Кром рефератовъ на подобныя темы, мы могли бы прибгнуть и къ другимъ способамъ коллективной работы: напримръ, мы могли бы ставить общіе и частные вопросы по теоріи исторіи, на которые желательно было бы имть отвты, или представлять на обсужденіе тезисы, заключающіе въ себ какія-либо мысли теоретическаго характера. Что касается рефератовъ, то содержаніе ихъ можетъ быть весьма разнообразно: въ нихъ могли бы найти мсто и ршеніе отдльныхъ вопросовъ исторической теоріи, и критика взглядовъ, высказывающихся въ литератур, и изслдованіе отдльныхъ направленій исторической науки, въ основ коихъ лежитъ то или другое пониманіе сущности историческаго процесса, и опредленіе историческаго міросозерцанія отдльныхъ историковъ, русскихъ и иностранныхъ, и разборъ книгъ или статей теоретическаго содержанія, появляющихся въ нашей и западноеропейской литератур, и т. п. Если, наконецъ, намъ удастся осуществить нашу мысль о научно-историческомъ журнал, какъ орган нашего общества, мы оказали бы важную услугу исторической наук, еслибы отвели въ немъ подобающее мсто статьямъ и рефератамъ по теоретическимъ вопросамъ. Съ своей стороны, по крайней мр, убжденный въ важности этого дла, я буду употреблять вс усилія, чтобы поддерживать въ нашемъ историческомъ обществ интересъ къ теоріи исторіи, будучи увренъ въ томъ, что такое, пока еще совсмъ у насъ новое дло многими членами историческаго общества, дйствительно, считается за дло важное.

Н. Каревъ.

ПРИМЧАНІЯ.

Желая, чтобы настоящая статья не была простымъ изложеніемъ личныхъ взглядовъ на разработку теоретическихъ вопросовъ исторической науки, считаю нужнымъ присоединить въ ней и объективный матеріалъ въ вид библіографическихъ указаній, пріуроченныхъ къ отдльнымъ мстамъ статьи. Само собою разумется, что полная библіографія при этомъ и не могла быть моею цлью.

¹) Обзоры этой литературы существуютъ въ довольно значительномъ количеств, хотя и не всегда отличаются полнотою. Называемъ главнйшіе: Flint: ‘The philosophy of history in Europe’ (есть и франц. переводъ). Marselli:’ Scienza della storia’. Rocholl: ‘Die Philosophie der Geschichte’. Rougemont: ‘Les deux cits. La philosophie de l’histoire aux diffrents ges de l’humanit’. Стасюлевичъ: ‘Опытъ историческаго обзора главныхъ системъ философіи исторіи’. Указанія на мене значительные обзоры см. въ начал первой главы первой книги моихъ Основныхъ вопросовъ философіи исторіи, въ коихъ есть, кром того, также и обзоръ самой литературы (подробный въ 1 изд., сокращенный во 2). См. также новйшее (1889 г.) сочиненіе ‘Lehrbuch der Historischen Methode’.

²) Первый извстный трактатъ объ этомъ предмет принадлежитъ жившему во II в. по P. X. Лукіану Самосатскому: ‘ ‘

³) Объ этомъ предмет существуетъ обширная литература, начиная съ сочиненія Бодена (въ XVI в.): ‘Methodus ad facilem historiarum cognitionem’ и кончая названнымъ въ прим. 1 сочиненіемъ Бернгейма. Указанія на нее въ Осн. вопр. фил. ист.

⁴) Исторической критик посвящались или отдльныя сочиненія (изъ новйшихъ см. Smedt: ‘Principes de la critique historique’), или главы въ сочиненіяхъ боле общаго содержанія (см., напр., въ книг Бернгейма главу IV, стр. 202—389).

⁵) Объ этомъ можно повторить то, что сказано въ предъидущемъ примчаніи. Изъ отдльныхъ сочиненій укажемъ здсь на русскую книгу: ‘Исторія и методъ’.

⁶) Giambattista Vico: ‘Scienza nuova dell’ origine delle nazioni’. 1726. Объ этомъ оригинальномъ мыслител существуетъ цлая литература (книги Ferrari, Werner‘а, Flint’а и масса статей).

⁷) Нмецкій переводъ Новой науки сдланъ Веберомъ въ 1822 г., французскій — Мишле въ 1827 г. Кром того, есть другой французскій переводъ 1844 г.

⁸) Turgot: ‘Sur les progr&egrave,s successifs de l’esprit humain’. 1750. Condorcet: ‘Esquisse d’un tableau historique des progr&egrave,s de l’esprit humain’. 1794. Herder: ‘Ideen zur Philosophie der Geschichte der Menschheit’. 1785.

⁹) Kant: ‘Idee zu einer allgemeinen Geschichte in weltbrgerlichen Absicht’. 1784.

¹⁰) Hegel: ‘Philosophie der Geschichte’. 1829. Объ этомъ сочиненія писалось очень много, и у него было весьма много послдователей. См. Springer: ‘Die Hegel’sche Geschichtsanschanung’ и др.

¹¹) Comte: ‘Cours de philosophie positive’. T. V—VI. ‘Syst&egrave,me de politique positive’. T. III, contenant la dynamique sociale ou trait gnral du progr&egrave,s humain (‘Philosophie d’histoire’). О Конт есть цлая литература, извстная и у насъ. Лучшее изложеніе въ книг Jules Rig’а: ‘La philosophie positive’.

¹²) Plitz: ‘Grundlinien zur pragmatischen Weltgeschichte, als ein Versuch sie auf ein Princip zurckzfhren’. 1795. Обозрватели историко-философской литературы обыкновенно пропускаютъ эту книгу, несмотря на ея важность, какъ перваго опыта примненія идеи Канта.

¹³) См. въ извстномъ повременномъ обзор исторической литературы Jahresherichte der Geschichtswissenschaft. Главныя указанія (до 1887 г.) можно найти и въ первомъ приложеніи въ I тому Осн. вопр. фил. ист. во второмъ изданіи.

¹⁴) Разсмотрнію этого вопроса мы и посвятили только что названное сочиненіе (особенно томъ I).

¹⁵) Этотъ важный вопросъ до сихъ поръ служитъ предметомъ спора въ нашей литератур, причемъ, къ сожалнію, во многихъ отношеніяхъ причины разногласія сводятся въ простому недоразумнію.

¹⁶) Взгляды Шеллинга на этотъ предметъ см. а) въ его статьяхъ ‘Aus der allgemeinen Uebereicht der neuesten philosophischen Literatur’ (подъ лит. B: ist eine Philosophie der Geschichte mglich?), дале b) въ ‘System des transcendentalen Idealismus’, с) въ ‘Vorlesungen ber die Methode des akademischen Studiums,’ именно въ 10-oft лекціи, d) въ ‘Philosophie und Religion’, e) въ ‘System der gesummten Philosophie und der Naturphilosophie inshesondere’ и f) въ ‘Einleitung in die Philosophie der Mythologie’. Изъ одного этого перечня можно видть, какъ часто возвращался Шеллингъ къ вопросу.

¹⁷) Шеллингистъ Stutzmann въ своей Philosophie der Geschichte der Menschheit (1808). Эмпирическая исторія подчинена философіи, ибо не можетъ быть философіи у предмета, противорчащаго разуму.

¹⁸) Schopenhauer: ‘Ueber Geschichte’. (Die Welt als Wille und Vorstellung. T. II, гл. 38). Имется въ русскомъ перевод.

¹⁹) Осн. вопр. aил. ист., кн. I, гл. III.

²⁰) Lazarus und Steinthal: ‘Einleitende Gedanken ber Vlkerpsychologie’ (1860).

²¹) Buckle: ‘History of civilisation in England’. Два русскихъ перевода.

²²) Приводимъ нсколько точныхъ указаній. Altmeyer: ‘Cours de philosophie de l’histoire’ (1840), стр. 12—13. Iselin: ‘Ueber die Geschichte der Menschheit’ (1786), I, 3. Grres: ‘Ueber Grundlage, Gliederung und Zeitfolge der Weltgeschichte’ (1830), стр. 56 (по изд. 1880 г.). Jenisch: ‘Universal-historischer Ueberblick der Entwickelung des Menschengeschlechts’ (1801), I, 31. Krause: ‘Die reine d. i. allgemeine Lebenlehre und Philosophie der Geschichte’ (1843), стр. 1—13. Hermann:’Philosophie der Geschichte’ (1870), стр. 647 и т. д.

²³) См. сочиненія по ‘историк’, главнымъ образомъ въ нмецкой литератур: Bernheim: ‘Lehrbuch der historischen Methode’. Droysen: ‘Grundriss der Historik’. Gervinus: ‘Grundzge der Historik’ и мн. др.

²⁴) Drgens: ‘Ueber das Bewegungsgesetz der Geschichte als Einfhrung in das Verstndniss der Weltgeschichte’.

²⁵) Проф. Герье въ стать о Тэн въ янв. книг Встн. Евр. 1890 г. Замчу кстати, что такія изслдованія объ отдльныхъ историкахъ, какое представляетъ изъ себя статья проф. Герье, имютъ весьма важное значеніе при разработк теоріи историческаго процесса. То же можно сказать и по поводу статьи проф. Виноградова о Фюстель де-Куланж въ янв. книг Русской Мысли 1890 г.

²⁶) Montesquieu: ‘Esprit des lois’. Livres. XIV—XVII.

²⁷) Вайцъ: ‘Антропологія первобытныхъ народовъ’. Объ отношеніи исторіи къ естествознанію писалось очень много, но нтъ ни одного сочиненія, въ которомъ предметъ исчерпывался бы или которое, по крайней мр, заключало въ себ подведеніе итоговъ подъ всмъ, что объ этомъ писалось съ разныхъ точекъ зрнія. Для примра отмтимъ нсколько книгъ и статей. Bagehot: ‘Physics and Politics’ (переведено по-русски). Buckle: ‘Hist. of. civ. in England’. Droysen: ‘Erhebung der Geschichte zum Bang einer Wissenschaft’. Du Bois Reymond: ‘Kulturgeschichte und Naturwissenschaft’ и т. д. См. также въ книг Беригейма стр. 70 и слд.

²⁸) Вопросъ подвергался теоретической обработк, но общаго свода результатовъ и взглядовъ не существуетъ. См., наприм., Bertillon: ‘De l’influence du milieu’. Durand: ‘De l’influence des milieux sur les caract&egrave,res des races de l’homme. Бергъ: ‘О вліяніи вншней природы на соціальныя отношенія отдльныхъ народовъ и на исторію человчества’. Peschei:’Einflusz der Lndergestaltung auf die menschliche Gesittung’ и т. д. См. подробне въ Осн. вопр. фил. ист., т. II, стр. 162 и слд. (117 и слд. по 2 изд.).

²⁹) И по вопросу о значеніи расъ въ исторіи не существуетъ общаго свода добытыхъ результатовъ и высказанныхъ мнній. Ср. Осн. вопр. фил ист., т. II, стр. 168 и слд. и 172 и слд. (118 и 144 и слд. по 2 изд.). Между тмъ, въ теоретическихъ представленіяхъ объ исторіи въ нашемъ столтіи идея племеннаго происхожденія играетъ весьма важную роль.

³⁰) Это слишкомъ обширная тема для того, чтобы говорить о ней въ краткомъ но необходимости примчаніи. Отсылаемъ въ соч. Роёу: ‘Le positivisme’, гд перечислены ученые разныхъ спеціальностей, на которыхъ ученіе Дарвина оказало вліяніе, и къ стать Zitelman’а: ‘Der Materialismus in der Geschichtsschreibung’ (Preussische Jahrbcher), а для примра отмтимъ: Clmence Royer: ‘Origine de l’homme et des socits’. Bagehot: ‘Lois scientifiques du dveloppement des nations’. Hellwald: ‘Culturgeschichte in ihrer natrlichen Entwickelung’. Winwood Read: ‘The martyrdom of man’. Dean: ‘History of civilisation’. Trezza: ‘Il darvinismo e le formazioni storiche’. Gumplowicz: ‘Grundriss der Sociologie’. Фикъ: ‘Теорія Дарвина на юридической почв’. Шлейхеръ: ‘Теорія Дарвина въ примненіи къ наук о язык’ и т. п. У насъ критикой дарвинизма въ примненіи къ общественнымъ отношеніямъ занимались гг. Михайловскій, Южаковъ и др., а въ послднее время Данилевскій. См. также Осн. вопр. филос. ист., кн. III, гл. III.

³¹) Къ сожалнію, общаго свода и разбора теоретическихъ воззрній на исторію, образовавшихся подъ вліяніемъ дарвинизма, тоже не имется въ научной литератур. Съ точки зрнія біологическаго эволюціонизма важное значеніе получаютъ изслдованія о животныхъ общежитіяхъ., См., наприм., соч. Espinas’а: ‘Les socits animales’ (переведено по-русски).

³²) Herbert Spencer: ‘The principles of Sociology’ (переведено по-русски). Кром Спенсера, представителями біологической аналогіи являются Lilienfeld: ‘Gedanken ber die Socialwissenschaft der Zukunft’ (изъ пяти томовъ по-русски переведенъ только первый). Schffle: ‘Bau und Leben des socialen Krpers’. Особое воззрніе представляетъ изъ себя ученіе о ‘договорномъ организм’ въ книг Fouille: ‘La science sociale contemporaine’.

³³) Боле всего критикой спенсеровскаго воззрнія на общество въ нашей литератур занимался г. Михайловскій (см. собраніе сочиненій этого автора). Съ своей стороны мы посвятили разбору органическаго взгляда статью Общество организмъ (Юридическій Встникъ 1883 г.) и значительную часть 3 главы III книги Оси. вопр. фил. ист. Изъ крупныхъ явленій иностранной соціологической литературы отмтимъ большой трудъ Lester Ward’а: ‘Dynamic Sociology’, о которомъ была обстоятельная статья въ послднихъ книгахъ Русской Мысли 1889 г. Книга Уорда иметъ важное значеніе для теоріи историческаго процесса.

³⁴) См. указанную въ прим. 30 брошюру Шлейхера и его книгу ‘Die deutsche Sprache’, а также статью Штейнберга: ‘Органическая жизнь языка’ (Встникъ Европы 1871 г.).

³⁵) Ср. статью нашу Два взгляда на процессъ правообразованія въ Юридическ. Встн. 1889 г.

³⁶) Van Krieken: ‘Ueber die organische Staatstheorie’.

³⁷) Подробное изложеніе взглядовъ Линднера было сдлано г. Онгирскимъ въ журнал Дло 1872 г.

³⁸) Отсылаемъ за подробностями къ указанной въ прим. 25 стать проф. Герье. Взглядъ Тэна на значеніе психологіи для исторіи былъ разсмотрнъ нами въ первой глав Ш книги Осн. вопр. фил. ист. Къ сожалнію, вопросъ мало разработанъ. См., однако, Vaeherot: ‘Essais de philosophie critique’ (кн. II: ‘La psychologie et l’histoire’). Steinthal: ‘Philologie, Geschichte und Psychologie in ihren gegenseitigen Beziehungen’. Важны нкоторыя статьи Лацаруса въ ‘Zeitschrift fr Vlkerpsychologie’, каковы, наприм., ‘Einige synthetischen Gedanken fr Vlkerpsychologie’, ‘Ueber die Ideen in der Geschichte’ и др. Вопроса касаемся и мы въ нкоторыхъ мстахъ новой книги своей Сущность историческаго процесса и роль личности въ исторіи.

³⁹) Fustel de Coulanges: ‘La cit antique’ (переведено по-русски). Ihering: ‘Der Kampf ums Recht’ (перев. по-русски). Marx: ‘Kapital’ (перев. по-русски).

⁴⁰) Эта литература такъ громадна, что мы затрудняемся дать здсь перечень хотя бы главныхъ ея явленій. Указываемъ, наприм., на сочиненія по первобытной культур Тэйлора, Макъ-Леннана, Моргана, Мэна, Леббока, Зибера, Ковалевскаго и др., на этнографическую соціологію Летурно (нсколько отдльныхъ трудовъ), на сравнительныя изученія религіи, права, политики и т. д. въ работахъ Макса Мюллера, Поста, Фримана, Hearn’а и др., на разныя общія исторіи культуры, каковы ‘Исторія общественности’ Стронина, особенно же ‘Kulturgeschichte der Menschheit in ihrem organischen Aufbau’ Липперта и пр., и пр.

⁴¹) Называемъ указанныя работы: Бестужевъ-Рюминъ: ‘Русская исторія’ (введеніе). Гере: ‘Очеркъ развитія исторической науки’. Грановскій: ‘О современномъ состояніи и значеніи всеобщей исторіи’. Кудрявцевъ: ‘О современныхъ задачахъ исторіи’. Куторга: ‘Историческое развитіе понятія объ исторіи’. Лучицкій: ‘Отношеніе исторіи къ наук объ обществ’. Надлеръ: ‘Миическій элементъ въ исторіи’. Петровъ: ‘Новйшая національная исторіографія’. Рославскій-Петровскій: ‘Ршеніе вопроса: въ чемъ состоитъ истинное значеніе прагматической исторіи и какова должна быть ея обработка?’ Соловьевъ: ‘Историческія письма’. Стасюлевичъ: ‘Опытъ историческаго обзора главныхъ системъ философіи исторіи’. Трачевскій: ‘Современныя задачи исторической науки’ и его же: ‘Современныя задачи историческаго знанія’.

⁴²) Отсылаемъ къ своей новой книг: Сущность историческаго процесса и роль личности въ исторіи, гд указывается на совершенную неразработанность вопроса объ исторической причинности и длается попытка набросать главныя очертанія ея теоріи.

⁴³) Вопросъ крайне неразработанный. Посвятивъ его изслдованію только что названное сочиненіе, мы сочли нужнымъ подвергнуть своему разбору высказывавшіяся на этотъ счетъ мннія. Нельзя сказать, чтобы литература вопроса была обширна. Не считая отдльныхъ мстъ, встрчающихся у историковъ (напримръ, у Гизо, Ранке, Соловьева, Бестужева-Рюмина, Пыпина и др.) или у философовъ (наприм., у Гегеля, Кузена, Миля, Спенсера и др.), мы въ указанномъ сочиненіи могли разобрать лишь слдующія книги (отдльныя главы) и статьи, въ коихъ затрогивается вопросъ о роли личности въ исторіи: Carlyle: ‘On heroes, hero-worship and the heroic in history’. Гр. Л. Толстой: историческая философія въ Войн и Мир. Миртовъ: ‘Историческія письма и нкоторыя журнальныя статьи’. Joli: ‘Psychologie des grands hommes’. Hennequin: ‘La critique scientifique’. Bourdeau: ‘L’histoire et les historiens’. Михайловскій: ‘Герои и толпа’, его же: ‘Научныя письма’, гд разсмотрны взгляды Гальтона, Ромбоссона и Ломброзо (‘Tre tribuni studiati da un alienista’). Gumplowicz: ‘Grundriss der Sociologie’. Лотце: ‘Микрокозмъ’. Коркуновъ: ‘Лекціи по общей теоріи права’. Слонимскій: ‘Основные вопросы политики’. Tarde: ‘Les fr aits communs de la nature et de l’histoire’, вотъ почти и все. Самый бглый обзоръ приведенныхъ названій показываетъ, какъ мало существуетъ спеціальныхъ работъ о роли личности въ исторіи, и что мнній по этому вопросу приходится искать въ самыхъ разнообразныхъ книгахъ и статьяхъ. Характерно и то, что въ этомъ, несовсмъ случайномъ списк авторовъ, касавшихся вопроса, ‘чистые’ историки отсутствуютъ.

‘Русская Мысль’, кн.III, 1890

Разработка теоретическихъ вопросовъ исторической науки *).

ПРИМЧАНІЯ.

Читайте также:

**Разработка теоретическихъ вопросовъ исторической науки *).**