Разговор в царствии мертвых, между Александром Великим и Геростратом, Сумароков Александр Петрович, Год: 1787

Время на прочтение: 3 минут(ы)

ПОЛНОЕ СОБРАНІЕ

ВСХЪ

СОЧИНЕНIЙ

въ

СТИХАХЪ И ПРОЗ,

ПОКОЙНАГО

Дйствительнаго Статскаго Совтника, Ордена

Св. Анны Кавалера и Лейпцигскаго ученаго Собранія Члена,

АЛЕКСАНДРА ПЕТРОВИЧА

СУМАРОКОВА.

Собраны и изданы

Въ удовольствіе Любителей Россійской Учености

Николаемъ Новиковымъ,

Членомъ

Вольнаго Россійскаго Собранія при Императорскомъ

Московскомъ университет.

Изданіе Второе.

Часть IX.

Въ МОСКВ.

Въ Университетской Типографіи у И. Новикова,

1787 года.

Разговоръ въ царствіи мертвыхъ, между Александромъ Великимъ и Геростратомъ.

Геростратъ.

Покойся, по трудахъ своихъ, подражатель славы моея.

Александръ.

Естьли бы я видлъ нкое величество въ образ твоемъ, я бы тебя принялъ за Ахиллеса, но не видя въ лиц твоемъ благородія, кто ты таковъ, не могу догадаться.

Геростратъ.

Я въ ту ночь прославился, въ которую ты родился: еще ль меня не узнаваешъ?

Александръ.

Не помню, кто бы изъ смертныхъ того времени толь славенъ былъ, чтобъ я ему подражать могъ.

Геростратъ.

Слыхалъ ли ты о Герострат ?

Александръ.

Какое жъ между нами сравненіе? Я побдитель Вселенныя, а ты человкъ самый презрнный.

Геростратъ.

Не будь такъ гордъ, Александръ, царствованіе твое миновалось, и отъ всего твоего величества на свт только пустой звукъ остался: власть твоя прешла. Здсь вс въ одномъ почтеніи, и нтъ здсь ни какова раздленія между царя и невольника. Ты тамо страшенъ былъ, гд теб множество народа повиновалось, и жертвовало страстямъ твоимъ, а здсь лишенъ ты скипетра, лишенъ окружавшихъ тебя льстецовъ, лишенъ боящихся тебя, и больше гнвъ твой никому не вреденъ.

Александръ.

О Боги ! Геростратъ ругается Александру!

Геростратъ.

Я не знаю, для чево ты такъ много меня уничтожаешъ?

Александръ.

Разрушивъ чудо мира, храмъ Діянинъ, спрашиваешъ меня, для чево я тебя уничтожаю.

Геростратъ.

Тажъ притчина понудила меня разорить Ефесскій храмъ, которая понудила тебя опустошать вселенную.

Александръ.

Опустошеніемъ Вселенныя я показалъ мужество свое, и подвергъ ея области своей, чтобъ тотъ надъ нею царствовалъ, кто всхъ смертныхъ достойне былъ, а къ сожженію великолпнаго зданія Геройскаго духа не надобно.

Геростратъ.

Теб, для сожженія Персеполя, въ угодность непотребной женщин, геройскаго духа было не надобно, твоя жизнь и по сожженіи сего города была безопасна, а мн великая отважность была потребна, мн потомъ умереть надлежало, и такъ я всею жизнью жертвовалъ слав своей. А ты никогда въ извстную погибель не вдавался.

Александръ.

Сожженіе Персеполя при протчихъ прехвальныхъ длахъ моихъ есть такъ малый ущербъ слав моей, что едва ущербомъ назваться можетъ. Сверьхъ того зажегъ я сей городъ от-кровеннымъ образомъ, такъ какъ побдитель, а ты зажегъ Ефесскій храмъ тайно, и какъ бунтовщикъ.

Геростратъ.

То истинна, что я для славы своей здлался злодемъ города Ефеса, но ты для славы своей здлался злодемъ всего мира. Теб Персеполь явно зажечь удобно было, когда теб вся Азія повиновалась, и ни кто не дерзалъ теб спорить, а я, естьли бы Діянинъ храмъ сталъ зажигать явно, не могъ бы никакъ прийти къ исполненію своего намренія.

Александръ.

Мною имя грековъ вознеслося паче чаянія ихъ, а тобою твое собственное имя на вки посрамилось.

Геростратъ.

Ежели бы я не сжегъ великолпнаго храма, то бы вся моя исторія смертію моею окончилась, а отъ того мое имя столько жъ извстно и памятно свту, какъ и твое. Оба мы основаніемъ длъ нашихъ имли тщеславіе, и оба живемъ въ исторіи, ты разорителемъ вселенныя, а я Ефесскаго храма.

Александръ.

Я искоренилъ гордость царей персидскихъ и привелъ Грецію въ безопасность.

Геростратъ.

Ты искоренилъ гордость царей персидскихъ, а на мсто оныя свою возстановилъ, и опасающуюся ига персидскаго Грецію себ подъ иго покорилъ, и освободивъ ея отъ чаямыя напасти, ввелъ ея въ дйствительную напасть, которую она тобою обманута своею купила кровію.

Александръ.

Побдители никогда игоносцами не называются.

Геростратъ.

Но часто бываютъ.

Александръ.

Такъ по крайней мр я, отечестве свое Македонію возвысилъ.

Геростратъ.

По смерти твоей Македонія осталась равночестною другимъ греческой монархіи провинціямъ, а во время твое, жертвуя ненасытному твоему тщеславію всхъ больше странъ, безпокойства претерпла, для того только, чтобъ Македоняна могли сказать: Александръ разоритель вселенныя рожденъ отъ нашего народа. И естьли симъ тебя исторія возвышаетъ, возвышаетъ и меня, когда потомки наши читаютъ: Геростратъ сжегъ великолпный Ефесскій храмъ.

Александръ.

Я пролитіемъ крови своей приобрлъ себ великое имя.

Геростратъ.

Скажи лутче, пролитіемъ крови множества народа. А я единымъ своимъ животомъ вчную себ здлалъ славу.

Александръ.

Чтобъ тронъ Персидскій палъ, того благополучіе цлой Греціи требовало.

Геростратъ.

Но что требовало завоеваніе Индіи, кром того, чтобы ты выплывъ изъ устья рки Инда могъ сказать: я былъ на Океан?

Александръ.

Чтобъ видлъ Нептунъ величество царей Греческихъ, и мною всхъ трудностей преодолніе.

Геростратъ.

А я хотлъ показать, что великолпіе свта вдругъ въ ничто обращается, и что все на свт суета.

Александръ.

Мн свтъ и понын удивляется.

Геростратъ.

Удивляется твоимъ великимъ предпріятіямъ, но моему великому предпріятію еще и больше удивляется. И какъ ненавистники мои ни старались привесть имя мое въ забвеніе, однако слава моя ненавистью моихъ неприятелей не остановлена, даромъ что я не имлъ Курція.

Александръ.

Я не Курціемъ прославленъ, вся вселенная гремитъ о длахъ моихъ.

Геростратъ.

И о сожженіи Ефесскаго храма вся вселенная воспоминаетъ.
Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека