Разговор о воспитании
Разговор о воспитании
Вступительное слово
Заключительное слово
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Разговор о воспитании, Макаренко Антон Семёнович, Год: 1936
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Макаренко А. С. Педагогические сочинения: В 8-ми т. Т. 4
М.: Педагогика, 1984.
У нас нет еще полноценной методики воспитания, и мы должны ее создать. Критики, разбиравшие ‘Педагогическую поэму’, больше всего меня ругали за недооценку теории педагогики. Но когда я писал свою книгу, то меня занимала не классная жизнь, а проблема воспитания и перевоспитания правонарушителей. Мой опыт воспитательской работы привел меня к тому выводу, что нам нужно создать методику воспитания. Я получил высшее педагогическое образование1, перечитал все, что есть в литературе по вопросам воспитания, и все это меня нисколько не удовлетворило. Я не получил метода работы. Я полагаю, что в интересах дела нужно отличать школьную методику учебной классной работы от методики воспитания. Желательно у вас в институте создать специальную кафедру воспитания, которой у вас до сих пор нет.
В начале моей ‘Педагогической поэмы’ я показал свою полную техническую беспомощность. В 20-м г., когда я приступал к перевоспитанию правонарушителей, я не имел ни инструмента, ни метода. Я оказался в лесу с пятилинейной лампочкой и стаей бандитов. Я оказался педагогически беспомощен, и тогда, при тех условиях, я назвал педагогику шарлатанством… Тогда я сделал большую ошибку, что ударил своего воспитанника Задоро-ва2. В этом было не только преступление, но и крушение моей педагогической личности. Я тяжело переживал эти минуты и как человек и как педагог.
Всегда я считал подобные факты большим педагогическим преступлением и за это сам отдаю своих подчиненных под суд. Года через два после столкновения с Задоровым я понял и открыто сказал, что нужна педагогическая наука, но не оторванная от жизни, а связанная с ней и помогающая воспитателю в практической работе. Я уверен, что она будет, в этом меня убедил мой шестнадцатилетний опыт. Мне пришлось быть руководителем в трех колониях НКВД3.
В нашей прекрасной действительности, способной породить такое величественное движение, как стахановское, в этой действительности есть все, чтобы создать новую науку — педагогику. Мы сейчас крепко бьемся за новую воспитательную технику. И можно быть уверенным, что новая, социалистическая педагогика будет создана сегодня или завтра.
В журнале ‘Коммунистическое просвещение’ (август, 1936 г.) дается совет, как бороться с недисциплинированностью учеников, с хулиганством и т. д. Этот вопрос задавался еще в 20-м г., затем повторялся в 23, 25, 27, 29-м гг. и сохранился до 36-го г. Когда же наконец будет разрешен этот деловой и простой вопрос?
Чистая теория педагогики показала свою полную беспомощность, если до сих пор не смогла разрешить этого вопроса. В консультации журнала ‘Коммунистическое просвещение’ дается совет учителям самим быть дисциплинированными, сплоченными, самим не опаздывать в школу и т. д. Это отписка, а не совет. Такой ‘консультацией’ ничего не сделаешь для воспитателя. Здесь хотели и совет дать, и ничего ‘страшного’ не насоветовать. В седьмом пункте рекомендуется учителю вести беседу с учеником, нарушающим правила внутреннего распорядка, занимающимся воровством и хулиганством, вести беседу спокойным, ровным голосом!.. Наша печать ежедневно сообщает о героических людях, о страстной работе, а учителям этот авторитетный журнал Наркомпроса рекомендует спокойный, ровный голос!4
Со своими воспитанниками я могу говорить ласково и нежно, но могу и повысить голос, твердо сказать: ‘Брось!’ Без этого нет воспитания.
Я не хочу сказать, что нужно кричать на воспитанников. Нет! Но нужны страсть, любовь, увлечение своим собственным делом в той мере, как это мы наблюдаем у стахановцев. Если я не умею волноваться, то я обязан этому научиться! При совершении воспитанником преступления воспитатель как представитель общества должен показать свое негодование.
Неудивительно, что в указанной консультации ничего не говорится о коллективе как воспитательном факторе. Учителю Позднякову рекомендуется только лично побеседовать с учеником, который занимался мелкими кражами и дошел до квартирных краж. Рекомендуется взять с ученика слово, что он больше не будет заниматься подобными делами. И только. Не рекомендуют выносить этот поступок на обсуждение коллектива, так как это нанесет ребенку ‘тяжелую внутреннюю рану’, отчего пострадает учеба, а коллектив ничего не выиграет. Это вредная установка.
Затем в данной консультации ничего не говорится о наказании. Боятся этого слова. А в постановлении ЦК5 нашей партии это слово называется с большевистской прямотой и наказание не вуалируется словами ‘мера воздействия’6. Я стою за наказание. Только надо уметь его применять, а этому нужно учиться.
Весь отдел консультации журнала ‘Коммунистическое просвещение’ отдает установками левака Шульгина. Консультанты стремятся удивить мир фокусом7.
Они подобны покойным педологам, которые любили такие вопросы изучать, изучать, изучать и записывать, чем и путали учителя в вопросе, как ему быть с наказанием. У нас еще не освоена система наказания. Из старой школы мы не можем взять систему наказаний, чуждую нам, с ее слежкой, кондуитами, привязываниями к каждому пустяку и т. д. Применению наказания я долго учился.
Сами коммунары боролись с нарушениями правил внутреннего распорядка и сами управляли всей жизнью коммуны. В коммуне им. Дзержинского наказания принципиально признаны, но именно поэтому на практике они почти не применяются. Такого положения мне удалось добиться при помощи использования всей воспитательной силы коллектива. Воспитание, а следовательно, и наказание должны проходить через крепкий коллектив.
Сознательный крепкий коллектив крайне необходимо создать в каждой школе как живой организм с действующими органами и общими интересами. Снимать ответственность преступника перед коллективом, как советуют в журнале ‘Коммунистическое просвещение’,— значит отказываться от новой педагогики.
Я настаиваю, что и в педагогике нужно изобретать. До последнего времени не занимались изобретением в педагогике, так как боялись педологии, которая отнимала это законное право у педагогики. Пусть вновь созданная кафедра воспитания разработает вопросы воспитательного значения коллектива, проблему наказания, стиля, тона и т. д.
Я уверен, что в ближайшие десять лет мы создадим методику коммунистического воспитания.
Я не отрицаю науку педагогику. Прежнее суждение о педагогике у меня сложилось в ее рабочем понимании. Послезавтра я опять еду в Киев и буду руководить новой колонией НКВД, где придется столкнуться с множеством практических вопросов. Придется опираться не на старую педагогическую систему, а на новую систему завтрашнего дня. Приходится ругаться из-за отсутствия не педагогических идей, а педагогической техники, которой не хватает. И сейчас остается спорным вопрос механизации8 воспитательной работы. Воспитать умение чувствовать себя в рядах с другими, ощущать товарища локтем. Нужна обработка не только индивидуальная, но и при помощи коллектива, через организацию. Такие ‘детали’ личности, как привычка к чистоте, к точности, как способность к быстрой ориентировке, нельзя воспитать при помощи индивидуальной обработки, не хватит сил и времени, а исключительно методом накопления коллективного опыта. Я выработал для себя рабочую схему, в которой разбираю четыре типа влияния (чистое и практическое, собственное и постороннее)9. Надо уметь организовать и подчинить себе эти влияния, чтобы создать технику и полезный пучок влиянии. В социалистическом обществе владеть ими будет легче — без применения наказания. И наконец самое главное. Наша коммунистическая работа не может быть бесстрастной. Надо уметь работать с верой в человека, с сердцем, с настоящим гуманизмом.
Без любви к человеку не было бы и Октябрьской революции. Мирюсь с вами и по вопросу о наследстве. Глубоко уважаю старых педагогов. Много их читал и многому научился у них. Но нам нужно продолжать дело создания воспитательной методики. Эта ответственная задача лежит на нас. Многому в воспитательной работе учился у чекистов, имеющих доброе сердце и сильно любящих детей. Они ежеминутно чувствуют ответственность за свою работу. Они не проявляют ни лени, ни самоанализа, ни интеллигентщины в подходе к детям, они работают уверенно, хорошо, эффективно. Я учусь у них. Я соглашаюсь, что педагогика должна быть единой наукой, но продолжаю настаивать, что необходимо разработать методику воспитания и уметь ее подчинить воспитательным целям школы.
Прекрасна работа по созданию нового человека! В ней много наслаждения! Я приветствую партию, давшую нам это счастье и радость!..
Рукописный отдел Института мировой литературы им. А. М. Горького АН СССР, ф. 114, оп. 1, д. 6. Протокольная запись, машинопись, с правкой и дополнениями А. С. Макаренко. Впервые опубликовано с некоторыми сокращениями: Советская педагогика, 1952, No 4 (Сундуков Н. А. О некоторых архивных документах Антона Семеновича Макаренко).
Публикуемый материал включает вступительное слово и заключение А. С. Макаренко на диспуте о ‘Педагогической поэме’ в Московском областном педагогическом институте 27 октября 1936 г. Присутствовало более 900 человек. В диспуте участвовали некоторые выпускники коммуны им. Ф. Э. Дзержинского, ставшие студентами московских вузов.
Протокольная запись диспута (фотокопия машинописи, не все листы) хранится в ЦГАЛИ СССР, ф. 332, оп. 4, ед. хр. 149. На с. 9 говорится: ‘…Свою волю тов. Макаренко не считает крепкой и титанической. Он имеет обыкновенные нервы, обыкновенную волю и свои слабости, присущие живому человеку.
Для воспитания воли, говорит он, нужен здоровый, трезвый анализ своих поступков и чувство ответственности перед коллективом, нужны любовь к нему и уважение. Он законно гордится тем, что обладает каким-то беспокойством, желанием все сделать лучше.
Тов. Макаренко ответил всем выступавшим на диспуте, признав остроту и высокий теоретический уровень всех выступлений. Он согласился по вопросу педагогики с проф. Шимбиревым. Он не отрицает науку педагогику…’
1 А. С. Макаренко учился в Полтавском учительском институте с августа 1914 по июнь 1917 г. (с отзывом на военную службу с сентября 1916 по март 1917 г.). Окончил институт с золотой медалью за работу ‘Кризис современной педагогики’. Эта работа до нас не дошла.
2 Задоров А. — персонаж ‘Педагогической поэмы’, собирательный образ, отразивший черты нескольких первых воспитанников горьковской колонии (Затонова и др.)’ а также П. П. Архангельского, сына воспитательницы-учительницы колонии Е. Г. Архангельской, работавшей там с января 1922 г.
3 См. примечание к ‘Выступлению на заводе ‘Шарикоподшипник’, п. 5, с. 379, 380 данного тома.
4 А. С. Макаренко неоднократно выступал против советов всегда разговаривать с детьми ровным голосом. Всегда ровный и невозмутимо спокойный голос он ассоциировал с равнодушием педагога к тому, о чем он говорит. Педагог, по мнению А. С. Макаренко, действует на воспитанника прежде всего личным примером, и, если он не возмущается тем, чем следует возмущаться, он подает плохой пример.
А. С. Макаренко утверждал, что педагог имеет право на гнев (см. данный том, с. 370).
5 См. п. 7 комментария к ‘Выступлению на заводе ‘Шарикоподшипник’, с. 380 данного тома. А. С. Макаренко в этом случае, несомненно, опирался и на постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) ‘Об организации учебной работы и внутреннем распорядке в начальной, неполной средней и средней школе’ от 3 сентября 1935 г.
6 В постановлении ЦК ВКП(б) ‘О педологических извращениях в системе наркомпросов’ от 4 июля 1936 г. отмечено, что педология объявлялась ‘универсальной наукой’, педагогика трактовалась как ‘эмпирика’, имело место ‘пренебрежение к делу развития советской педагогической науки’. Была поставлена задача: ‘Восстановить полностью в правах педагогику и педагогов’ (см.: Народное образование в СССР: Общеобразовательная школа. Сб. документов. 1917 — 1973 гг. / Сост. А. А. Абакумов и др. М., 1974, с. 173—175).
7 А. С. Макаренко считал, что воспитывает вся организованная педагогом целенаправленная жизнедеятельность коллектива, а не отдельно взятое изолированное средство, искусственно выдуманное для перевоспитания, которое он называл ‘фокусом’ (см. с. 64 данного тома. См. также 2-е изд., т. V, с. 447).
8 О трактовке ‘механизации воспитательной работы’ в общем русле методики параллельного действия см. также: Соч. 2-е изд., т. I, с. 558—559 и т. 1 настоящего издания, с. 106, где говорится о роли деятельности воспитателя.
9 О типах воспитательных влияний см. т. 1 настоящего издания, с. 192, а также относящийся к июлю 1925 г. материал ‘К вопросу об организации кабинета научной педагогики’ (ЦГАЛИ СССР, ф. 332, оп. 4, ед. хр. 96), где говорится об ‘элементах мертвого влияния (влияния организационных форм)’, о ‘перечне мертвых влияний’, их делении на ‘целесообразные и случайные’, о ‘прямых и дисциплинарных влияниях’, ‘дисциплинарном влиянии на коллектив (живом и мертвом)’.
10 Говоря о том, что ‘педагогика должна быть единой наукой’, А. С. Макаренко имеет в виду, что значительной частью педагогики как науки должна стать методика воспитания. В те годы он боролся за то, что признано сейчас в современной педагогической науке, в которой методике воспитания отводится одно из важнейших мест.