Разговор философа с супругой маршала де ***, Дидро Дени, Год: 1776 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 15 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Философская библіотека изд. М. И. Семенова.— Философы-Матеріалисты.

Дэни Дидро.

Избранныя философскія произведенія.

Переводъ съ предисловіемъ Виктора Серёжникова.

Разговоръ философа съ супругой маршала де ***

(1776 г.).

У меня было какое-то дло до маршала де ***. Я пошелъ утромъ къ нему на квартиру. Его не было дома, и я веллъ доложить о себ супруг маршала. Это милая женщина, она прелестна и набожна, какъ ангелъ: кротость написана на ея лиц, интонація голоса и наивность ея рчи,— все это такъ гармонировало съ ея наружностью.

Она была за туалетомъ. Я сажусь на придвинутое кресло, и мы начинаемъ разговоръ. Въ отвтъ на нсколько замчаній съ моей стороны, освдомившихъ ее о моей личности и изумившихъ ее (ибо она была убждена, что человкъ, непризнающій Пресвятой Троицы, каторжникъ, который кончить вислицей), она говоритъ мн:

Вы не господинъ ли Крюдели?

Крюдели. Да, мадамъ.

Супруга маршала. Такъ это вы ни во что не врите?

Крюдели. Я.

Супруга маршала. Однако у васъ мораль врующаго человка.

Крюдели. Почему нтъ, если я честный человкъ?

Супруга маршала. И вы сообразуетесь съ этой моралью въ своей жизни?

Крюдели. Наилучшимъ образомъ.

Супруга маршала. Какъ! вы не воруете, не убиваете, не грабите?

Крюдели. Очень рдко.

Супруга маршала. Что же выигрываете вы, но вруя въ Бога?

Крюдели. Ничего, мадамъ. Разв вруютъ въ Бога изъ-за какой-нибудь выгоды?

Супруга маршала. Не знаю, но соображенія выгоды нисколько не вредятъ дламъ ни этого ни другого міра.

Крюдели. По это му-то я немножко огорченъ за нашъ бдный человческій родъ. Поэтому-то мы не стоимъ большаго.

Супруга маршала. Какъ! вы по воруете?

Крюдели. Нтъ, клянусь честью.

Супруга маршала. Если вы не воръ, не убійца, то согласитесь, по крайней мр, что вы непослдовательны.

Крюдели. Почему же?

Супруга маршала. Мн кажется, что если бы не въ что было надяться и нечего было бояться, когда меня здсь не будетъ, то я не отказывалась бы отъ тхъ маленькихъ наслажденій, которыхъ такъ много представляется въ этой жизни. Признаюсь, я ссужаю Богу деньги подъ ростовщическіе проценты.

Крюдели. Вы воображаете?

Супруга, маршала. Это не воображеніе, а. Фактъ.

Крюдели. А можно ли васъ спросить, что еще вы позволили бы себ, если бы были неврующей?

Супруга маршала. Извините, это предметъ моей исповди,

Крюдели. Что касается меня, то я получаю со своего капитала рейту.

Супруга маршала. Нищенскій доходъ.

Крюдели. Разв вы предпочитаете видть во мн ростовщика?

Супруга маршала. Ну, да вдь… тутъ можно, сколько угодно, заниматься ростовщичествомъ… не разоришь. Я знаю хорошо, что это нсколько неделикатно, но что же длать? Вся суть въ томъ, чтобы попасть на небо, хитростью или силой, не все ли равно: нужно все поставить въ счетъ, не пренебрегать никакой выгодой. Увы! намъ предстоитъ много хлопотъ, нашъ вкладъ всегда будетъ очень скуденъ по сравненію съ ожидаемымъ доходомъ. А вы ничего не ждете?

Крюдели. Ничего.

Супруга маршала. Печально. Согласитесь же, что вы или очень злы или очень безумны!

Крюдели. По правд сказать, не знаю, мадамъ.

Супруга маршала. Какое побужденіе можетъ быть у неврующаго быть добрымъ, если онъ не безуменъ? Я очень хотла бы знать это.

Крюдели. И я скажу вамъ.

Супруга маршала. Вы обяжете меня.

Крюдели. Представляете ли вы себ, что можно быть такъ счастливо рожденнымъ, что будешь находить большое удовольствіе длать добро?…

Супруга маршала. Представляю.

Крюдели….что можно получить превосходное воспитаніе, которое укрпляетъ естественную склонность къ благодяніямъ?

Супруга маршала. Конечно.

Крюдели…и что въ зрломъ возраст мы по опыту узнаемъ, что для нашего собственнаго счастья въ этомъ мір лучше быть въ конц концовъ честнымъ человкомъ, чмъ мошенникомъ?

Супруга маршала. О, да, но какъ можно быть честнымъ человкомъ, когда дурные принципы вкуп со страстями влекутъ насъ ко злу?

Крюдели. По непослдовательности, что можетъ быть проще, какъ быть непослдовательнымъ?

Супруга маршала. Увы, къ несчастью, нтъ ничего проще этого: вруешь, а ведешь себя ежедневно, Какъ неврующій!

Крюдели. И не вруя, ведешь себя, почти какъ врующій.

Супруга маршала. Въ добрый часъ, но разв есть какое-нибудь неудобство имть однимъ поводомъ больше — религію — длать добро и однимъ поводомъ меньше — невріе — длать зло?

Крюдели. Никакого, если бы религія была поводомъ длать добро, а невріе — поводомъ длать зло.

Супруга маршала. Разв есть какое-нибудь сомнніе въ этомъ? Разв духъ религіи не способенъ сдерживать нашу мерзкую развращенную природу и духъ неврія, избавляя ее отъ страха, не предоставляетъ ее собственнымъ дурнымъ наклонностямъ?

Крюдели. Это, мадамъ, поведетъ насъ къ длинной дискуссіи.

Супруга маршала. Что же изъ этого? Маршалъ не скоро вернется, а для насъ лучше говорить умныя вещи, чмъ сплетничать о ближнихъ.

Крюдели. Придется начать немного издалека.

Супруга маршала. Какъ хотите, лишь бы я поняла васъ.

Крюдели. Моя будетъ вина, если вы не поймете меня.

Супруга маршала. Это предупредительно съ вашей стороны, но вы должны знать, что я никогда ничего, кром часослова, не читала и занималась почти исключительно тмъ, что выполняла, предписанія Евангелія и родила дтей.

Крюдели. Эти об обязанности вы исполнили прекрасно.

Супруга маршала. Да, что касается дтей: ихъ шесть у меня, а седьмой стучится въ дверь. Однако, начинайте.

Крюдели. Мадамъ, есть ли въ этомъ мір какое-нибудь добро, которое не влекло бы за собой нкотораго неудобства?

Супруга маршала. Нтъ.

Крюдели….и какое-нибудь зло, которое не приносило бы нкоторой выгоды?

Супруга маршала. Нтъ.

Крюдели. Что же вы называете зломъ или добромъ?

Супруга маршала. Зло, это — то, что создаетъ больше неудобствъ, чмъ даетъ пользы, а добро, наоборотъ, создаетъ больше выгодъ, чмъ неудобствъ,

Крюдели. Будете ли вы, мадамъ, любезны потомъ припомнить свое опредленіе добра и зла?

Супруга маршала. Припомню. Вы называете это опредленіемъ?

Крюдели. Да.

Супруга маршала. Слдовательно, это философія?

Крюдели. Превосходная!

Супруга маршала. И я философствую?

Крюдели. Такимъ образомъ, вы убждены, что религія даетъ больше выгодъ, чмъ неудобствъ, и потому вы называете ее благомъ?

Супруга маршала. Да.

Крюдели. Что касается меня, то я не совнваюсь, что вашъ управляющій обворовываетъ васъ наканун Пасхи немного меньше, чмъ посл, и что отъ времени до времени религія мшаетъ совершиться цлому ряду маленькихъ золъ и создаетъ цлый рядъ маленькихъ благъ.

Супруга маршала. Мало-по-малу создается великое.

Крюдели. Но думаете ли вы, что ужасныя опустошенія, произведенныя религіей въ протекшія времена, и т, которыя она произведетъ въ будущемъ, въ достаточной степени компенсируются этими нищенскими выгодами? Подумайте: она создала, и поддерживаетъ самую разнузданную вражду между націями. Нтъ мусульманина, который не воображалъ бы, что, искореняя христіанъ, которые, со своей стороны, не боле его вротерпимы, онъ длаетъ угодное Богу и святому Пророку дло. Подумайте: она создала и поддерживаетъ такіе раздоры среди народовъ одной и той же страны, которые рдко утихаютъ безъ пролитія крови. Наша исторія представляетъ въ этомъ отношеніи слишкомъ свжіе и слишкомъ мрачные примры. Подумайте: она создала и питаетъ сильнйшую и упорнйшую вражду въ обществ между гражданами, въ семь между родными. Христосъ сказалъ, что онъ пришелъ отдлить мужа отъ жены, мать отъ дтей, брата отъ сестры, друга отъ друга, и его предсказаніе исполнилось слишкомъ точно.

Супруга маршала. Вотъ это какъ разъ и есть злоупотребленія, это не то.

Крюдели, Это — то, если злоупотребленія не отдлимы отъ нея.

Супруга маршала. А какъ вы докажете, что злоупотребленія религіей неотдлимы отъ нея?

Крюдели. Очень легко. Скажите мн: если бы какой-нибудь мизантропъ задался цлью создать роду человческому несчастье, что могъ бы онъ изобрсти лучше вры въ непостижимое существо, на счетъ пониманія котораго люди никогда, не могли бы согласиться и котораго они ставили бы выше своей жизни? Возможно ли, такимъ образомъ, отдлить отъ понятія божества представленіе о глубочайшей непостижимости и величайшей важности?

Супруга маршала. Нтъ.

Крюдели. Сдлайте же выводъ.

Супруга маршала. Я сдлала тотъ выводъ, что такая мысль въ голов безумцевъ не остается безъ выводовъ.

Крюдели. И прибавьте, что безумцы всегда были и будутъ въ большинств, и что самые опасные изъ нихъ т, которыхъ длаетъ религія, и изъ которыхъ умютъ при случа извлечь выгоду общественные смутьяны.

Супруга маршала. Но нужно же имть что-нибудь, что устрашало бы людей и удерживало бы ихъ отъ дурныхъ поступковъ, ускользающихъ отъ строгости законовъ. Что же вы поставите на мсто религіи, когда вы уничтожите ее?

Крюдели. Все-таки было бы однимъ ужаснымъ предразсудкомъ меньше, если бы даже я не имлъ, чмъ замнить ее. Я уже не говорю о томъ, что мы въ одну эпоху и ни у какой націи религіозныя мннія не служили основой для національныхъ нравовъ.

Боги, которымъ поклонялись древніе греки и римляне, честнйшіе на земл люди, были разнузданнымъ хулиганьемъ: Юпитера нужно было заживо сжечь, Веттеру заключить вмст съ проститутками въ Сальпетріэръ, Меркурія — вмст съ бродягами въ Висэтръ.

Супруга маршала. И вы думаете, что совершенно безразлично: христіане мы или язычники, будучи язычниками, мы не стали бы отъ этого хуже и, какъ христіане, мы не стоимъ большаго?

Крюдели. Право, я убжденъ, что, помимо всего прочаго, мы были бы къ тому же еще немного веселе.

Супруга маршала. Это невозможно?

Крюдели. Но, мадамъ, разв есть среди насъ христіане?

Супруга маршала. И это вы говорите мн?

Крюдели. Нтъ, не вамъ, мадамъ. Это я говорю одной моей сосдк, честной и благочестивой, какъ вы, женщин, мнящей себя, какъ вы же, лучшей христіанкой въ мір.

Супруга маршала. И вы показали ей, что она ошибалась?

Крюдели. Въ одинъ моментъ.

Супруга маршала. Какъ вамъ удалось это?

Крюдели. Я развернулъ Новый Завтъ, который она часто читала,— книга была сильно потрепана,— и прочелъ ей нагорную проповдь. По прочтеніи каждаго стиха я спрашивалъ ее:

‘Это вы исполняете? А это? а вотъ это?’

Я пошелъ еще дальше.

Она прекрасна, и, хотя она очень благонравна и очень набожна, она хорошо знаетъ это. У ней очень блая кожа, и, хотя она не придаетъ большого значенія этому преходящему качеству, однако, она не обижается, когда ей длаютъ комплиментъ за это, у ней роскошнйшая шея, и, хотя она очень скромна, ей нравится, когда замчаютъ это.

Супруга маршала. Лишь бы объ этомъ знали только она и мужъ.

Крюдели. Я думаю, что мужъ ея знаетъ это лучше кого-либо другого, но для женщины, которая рисуется своей религіозностью, этого не достаточно.

‘Не написано ли въ Евангеліи’, сказалъ я ей, ‘что пожелавшій жену ближняго своего совершилъ прелюбодяніе съ ней въ сердц своемъ?’

Супруга маршала. Она вамъ отвтила: да?

Крюдели. ‘И не осуждаетъ ли оно’, прибавилъ я, ‘прелюбодяніе, совершенное въ сердц, такъ же строго, какъ прелюбодяніе, иначе совершенное?’

Супруга маршала. Она отвтила вамъ: да?

Крюдели. ‘И если мужчину осуждаютъ’, продолжалъ я, ‘за совершенное въ сердц прелюбодяніе, какова же будетъ участь женщины, соблазняющей на это преступленіе всхъ людей, приближающихся къ ней’?

Послдній вопросъ смутилъ ее.

Супруга маршала. Понимаю: она не особенно тщательно закрывала свою блиставшую красотою шею.

Крюдели. Врно. Она отвтила мн, что это обычная вещь,— какъ будто необычная вещь называться христіаниномъ и не быть имъ, что не слдуетъ быть посмшищемъ, благодаря своему костюму,— какъ будто бы есть какое-нибудь сравненіе между жалкой насмшкой людей и вчнымъ осужденіемъ ея и ея ближняго, что она полагается на вкусъ своей модистки,— какъ будто она скоре готова отказаться отъ своей религіи, чмъ смнить свою модистку, что это фантазія мужа,— какъ будто мужъ настолько безразсуденъ, что требуетъ отъ жены забыть о приличіяхъ и своихъ обязанностяхъ, а истинная христіанка должна простирать свое повиновеніе сумасбродному мужу до забвенія воли Божьей и угрозъ своего искупителя!

Супруга маршала. Я напередъ знала вс эти пустяки, я, можетъ быть, такъ же ссылалась бы на нихъ, какъ ваша сосдка, но мы об поступали бы недобросовстно. Какое же ршеніе приняла она посл вашего увщанія?

Крюдели. На слдующій день посл этого разговора (это было въ праздникъ) я поднимался къ себ, а моя набожная, прекрасная сосдка спускалась изъ своей квартиры, чтобы идти въ церковь.

Супруга маршала. Одтая, какъ всегда.

Крюдели. Одтая, какъ всегда. Я улыбнулся, она тоже, и мы разошлись, не сказавъ другъ другу ни слова. Вы видите, мадамъ: честная женщина, христіанка, набожная! И посл этого примра и сотни тысячъ другихъ подобнаго же рода, какое дйствительное вліяніе на нравы я могу приписать религіи? Почти никакого, и тмъ лучше.

Супруга маршала. Какъ тмъ лучше?

Крюдели. Да, мадамъ: если бы двадцати тысячамъ жителей Парижа пришла фантазія строго сообразовать свое поведеніе съ нагорной проповдью…

Супруга маршала. Ну, такъ нсколько прекрасныхъ шей было бы боле закрыто.

Крюдели. И было бы столько сумасшедшихъ, что полиція не знала бы, что съ ними длать, такъ какъ недоставало бы смирительныхъ домовъ. Въ боговдохновенныхъ книгахъ есть дв морали: одна — главная и общая всмъ націямъ, всмъ культамъ, и ей кое-какъ слдуютъ, другая — свойственная каждой отдльной націи и каждому культу, ей врятъ, ее проповдуютъ въ храмахъ, прославляютъ въ частныхъ домахъ, но ей вовсе не слдуютъ.

Супруга маршала. Отъ чего же происходитъ такая странность?

Крюдели. Оттого, что невозможно угнетать народъ правилами, подходящими лишь для нсколькихъ меланхоликовъ, и скроенными по ихъ характеру. Религіи, какъ и монастырскіе уставы, со временемъ увядаютъ. Это утопія, которая не можетъ устоять противъ постояннаго напора природы, возвращающей насъ подъ снь своихъ законовъ. Сдлайте такъ, чтобы благо отдльныхъ лицъ было тсно связано съ общимъ благомъ, чтобы гражданинъ не могъ повредить обществу, не повредивъ самому себ. Обезпечьте за добродтелью награду, какъ вы обезпечили злому длу наказаніе, дайте доступъ къ высшимъ постамъ въ государств всмъ достойнымъ людямъ, безъ различія религіозныхъ воззрній, и къ какимъ бы общественнымъ слоямъ они ни принадлежали, и тогда у васъ останется незначительное меньшинство злыхъ людей, тяготющихъ къ пороку по своей испорченной природ, которой ничто не можетъ исправить. Мадамъ, искушеніе слишкомъ близко, а мученіе ада слишкомъ далеко, не ждите ничего хорошаго отъ системы странныхъ воззрній, которыя можно внушать только дтямъ, которыя надеждой на искупленіе подстрекаютъ къ преступленію, которыя посылаютъ провинившагося просить у Бога прощенія за обиду, нанесенную человку, и подтачиваютъ строй естественныхъ и моральныхъ обязанностей, подчиняя его строю химеририческихъ обязанностей.

Супруга маршала. Я не понимаю васъ.

Крюдели. Я объяснюсь,, но вотъ подъзжаетъ, кажется, карета господина маршала, онъ возвращается какъ разъ кстати, чтобы помшать мн сказать глупость.

Супруга маршала. Скажите, скажите вашу глупость, я не пойму ее, я привыкла понимать только то, что мн нравится.

Крюдели. (Подошелъ къ ней и сказалъ ей тихо на ухо:) Мадамъ, супруга маршала, спросите у викарія вашего прихода, что боле преступно: осквернить священный сосудъ или запятнать репутацію честной женщины? Онъ содрогнется отъ ужаса при мысли о первомъ преступленіи, онъ подниметъ вопль о святотатств, и гражданскій законъ, который, наказывая сожженіемъ за святотатство, почти не знаетъ клеветы, приведетъ къ полному смшенію понятій и совращенію умовъ.

Супрага маршала. Я знала нкоторыхъ женщинъ, которыя воздерживаются отъ скоромной пищи по пятницамъ, и которыя… я чуть было не сказала глупости. Продолжайте.

Крюдели. Но, мадамъ, мн абсолютно необходимо поговорить съ господиномъ маршаломъ.

Супруга маршала. Еще минутку, и мы пойдемъ къ нему вмст. Я собственно не знаю, что отвтить вамъ, но въ то же время ваша рчь не убдительна для меня.

Крюдели. Я не задаюсь цлью убждать васъ. Съ религіей дло обстоитъ такъ же, какъ съ бракомъ. Бракъ, приносящій несчастье столь многимъ людямъ, принесъ вамъ и господину маршалу счастье: вы оба хорошо сдлали, что поженились. Религія, которая произвела, производитъ и будетъ производить столько злыхъ людей, сдлала изъ васъ лучшую женщину,— вы сдлаете хорошо, если сохраните ее. Вамъ пріятно воображать рядомъ съ собой, надъ своей головой великое и могущественное существо, видящее, какъ вы ходите по земл, и эта мысль укрпляетъ васъ. Продолжайте, мадамъ, пользоваться этимъ святымъ верховнымъ руководителемъ вашихъ мыслей, этимъ блюстителемъ и высокимъ образцомъ вашихъ поступковъ.

Супруга маршала. Вы не заражены, какъ я вижу, маніей прозелитизма.

Крюдели. Нисколько.

Супруга маршала. За это я васъ еще больше уважаю.

Крюдели. Я предоставляю каждому думать посвоему, лишь бы мн позволили думать такъ, какъ я хочу, къ тому же люди, которымъ дано сбросить съ себя предразсудки, почти не нуждаются въ наставленіяхъ.

Супруга маршала. Думаете ли вы, что человкъ можетъ избгнуть суеврій?

Крюдели. Нтъ, поскольку онъ останется невжественнымъ и трусливымъ.

Супруга маршала. Ну, такъ вмсто одного суеврія, нашего, появится какое-нибудь другое.

Крюдели. Этого я не думаю.

Супруга маршала. Скажите мн по правд, разв вамъ не прискорбно превратиться посл смерти въ ничто?

Крюдели. Я предпочелъ бы жить, хотя я не знаю, почему бы дважды не позабавиться надо мною существу, которое однажды могло сдлать меня несчастнымъ безъ всякаго повода.

Супруга маршала. Если, вопреки этому неудобству, надежда на грядущую жизнь кажется вамъ утшительной и пріятной, зачмъ отнимать ее у насъ?

Крюдели. У меня нтъ такой надежды, потому что одного желанія имть такую жизнь въ будущемъ недостаточно, чтобы унять мое легкомысліе, но я ни у кого не отнимаю этой надежды. Если возможно поврить, что будешь видть, хотя у тебя не будетъ глазъ, будешь слышать, не имя ушей, будешь мыслить, не не имя головы, будешь любить, не имя сердца, будешь чувствовать, не имя чувствъ, будешь существовать, хотя нигд тебя не будетъ, будешь представлять изъ себя что-то непротяженное,— тогда я согласенъ.

Супруга маршала. Но кто создалъ этотъ міръ?

Крюдели. Объ этомъ я спрашиваю васъ.

Супруга маршала. Богъ.

Крюдели. А что такое Богъ?

Супруга маршала. Духъ.

Крюдели. Если духъ создаетъ матерію, почему бы матеріи не создать духа?

Супруга маршала. А почему бы ей создать его?

Крюдели. Потому что я ежедневно вижу, какъ она длаетъ это. Врите ли вы, что у животныхъ есть душа?

Супруга маршала. Конечно, врю.

Крюдели. А могли бы вы сказать, что длается, напр., съ душой перуанской зми въ то время, какъ она сушится, подвшенная на камин, и коптится два года подъ рядъ?

Супруга маршала. Пусть, что угодно, длается, какое мн дло до этого?

Крюдели. Потому что мадамъ не знаетъ, что сушеная и прокопченая змя воскреснетъ и оживетъ.

Супруга маршала. Я нисколько не врю этому.

Крюдели. Однако смышленый человкъ Бургэ {Одинъ изъ спутниковъ Ла-Кондамина во время путешествія по Перу, изобртатель геоліометра.} увряетъ въ этомъ.

Супруга маршала. Вашъ смышленый человкъ лгалъ.

Крюдели. А если онъ говорилъ правду?

Супруга маршала. Я перестала бы врить, что животныя — машины.

Крюдели. А человкъ, который тоже животное, немного боле совершенное… По господинъ маршалъ.

Супруга маршала. Еще одинъ и послдній вопросъ, Спокойны ли вы съ вашимъ безвріемъ?

Крюдели. Какъ нельзя больше.

Супруга маршала. Но если вы ошибаетесь?

Крюдели. Если я ошибаюсь?

Супруга маршала. Если все, что вы считаете ложнымъ, будетъ врно, и вы будете осуждены… Господинъ Крюдели, это ужасная вещь быть осужденнымъ, горть цлую вчность,— это очень долго.

Крюдели. Лафонтенъ думалъ, что мы будемъ тамъ, какъ рыба въ вод.

Супруга маршала. Да, да, по вашъ Лафонтенъ сдлался очень серьезнымъ въ послдній моментъ, и вотъ къ этому моменту я васъ подожду.

Крюдели. Я ни за что не отвчаю, когда у меня не будетъ головы, если я кончу одной изъ тхъ болзней, во время которыхъ у человка, впавшаго въ агонію, сохраняется весь его разумъ, то въ моментъ, къ которому вы меня поджидаете, я буду не больше смущенъ, чмъ въ моментъ, въ который вы меня видите теперь.

Супруга маршала. Эта неустрашимость смущаетъ меня.

Крюдели. Я нахожу ея больше у умирающаго, врующаго въ строгаго судью, который взвшиваетъ все до самыхъ сокровенныхъ нашихъ помысловъ, и на всахъ котораго самый праведный человкъ погибъ бы за свое тщеславіе, если бы онъ не трепеталъ отъ мысли предстать предъ судьею слишкомъ легкомысленнымъ, неустрашимость этого умирающаго еще боле смутила бы меня, если бы ему представился выборъ: прекратить существованіе посл смерти или предстать на судъ, и если бы онъ колебался принять первое ршеніе,— разв бы только онъ былъ боле безразсуднымъ, чмъ спутникъ Св. Бруно, или боле опьяненъ своимъ заслугами, чмъ Бохола.

Супруга маршала. Исторію сотоварища св. Бруно я читала, но я никогда не слыхала, о вашемъ Бохола.

Крюдели. Это іезуитъ изъ Пинска, въ Литв, умирая, онъ оставилъ шкатулку съ деньгами и съ запиской, написанной и подписанной его рукой.

Супруга маршала. Что же говорится въ этой записк?

Крюдели. Она составлена такъ: ‘Я прошу моего дорогого собрата, хранителя этой шкатулки, открыть ее тогда, когда я начну творить чудеса. Хранящіяся въ ней деньги дослужатъ на покрытіе расходовъ по церемоніи сопричисленія меня къ лику святыхъ. Въ подтвержденіе моихъ добродтелей прилагаю нсколько собственноручныхъ замтокъ, очень полезныхъ для лицъ, которыя задумаютъ написать мою біографію’.

Супруга маршала. Можно умереть отъ смха.

Крюдели. Мн, мадамъ, а не вамъ,— вашъ Вогь не любитъ шутокъ.

Супруга маршала. Вы правы.

Крюдели. Мадамъ, нетрудно совершить тяжкій грхъ противъ вашего закона.

Супруга маршала. Согласна.

Крюдели. Судъ, который ршитъ вашу судьбу, очень строгъ.

Супруга маршала. Правда.

Крюдели. И если вы полагаетесь на приговоръ вашей религіи относительно числа избранныхъ, то оно очень ничтожно.

Супруга маршала. О, я не янсенистка, я вижу медаль только съ утшительной стороны: кровь Іисуса Христа покрываетъ въ моихъ глазахъ огромное пространство, и мн казалось бы очень страннымъ, если бы діаволъ, который не посылалъ на смерть своего сына, имлъ большій успхъ.

Крюдели. Но разв вы осуждаете Сократа, Фокіона, Аристида, Катона, Трояна, Марка-Аврелія?

Супруга маршала. Fi donc! только дикари могли бы думать такъ. Св. Павелъ говоритъ, что каждый будетъ судимъ по закону, который онъ зналъ, и св. Павелъ правъ.

Крюдели. А по какому закону будетъ судимъ неврующій?

Супруга маршала. Вашъ случай нсколько иной. Вы одинъ изъ тхъ проклятыхъ жителей библейскихъ городовъ, которые закрыли глаза на просвщавшій ихъ свтъ и заткнули уши, чтобы не слышать голоса истины.

Крюдели. Мадамъ, они были бы людьми единственными въ своемъ род, если бы отъ нихъ зависло врить или не врить.

Супруга, маршала. Если бы они были созданы въ Тир и Сидон, они увидли бы чудеса, которыя заставили бы ихъ принести покаяніе.

Крюдели. Это значитъ, что жители Тира и Сидона были умными людьми, а т — глупыми. Но разв тотъ, кто создалъ глупцовъ, накажетъ ихъ за то, что они глупы? Я только что разсказалъ одну истинную исторію, у меня является желаніе разсказать вамъ сказку. Одинъ молодой мексиканецъ… Но господинъ маршалъ?

Супруга маршала. Я пошлю узнать, можно ли его видть. Ну, такъ что же вашъ молодой мексиканецъ?

Крюдели. Утомленный работой, онъ бродилъ однажды по берегу моря. Онъ увидлъ доску, которая однимъ концомъ погружалась въ воду, а другимъ упиралась въ берегъ. Онъ слъ на эту доску и, обнимая своимъ взоромъ обширное развернувшееся предъ нимъ пространство, проговорилъ про себя:

‘Несомннно, моя бабушка говорила вздоръ, когда разсказывала мн исторію о какихъ-то людяхъ, когда-то высадившихся на этотъ берега., и прибывшихъ сюда изъ какой-то страны, лежащей по ту сторону нашихъ морей. Нтъ здраваго смысла въ этомъ разсказ: разв я по вижу, что море граничитъ съ небесами? И могу ли я, наперекоръ моимъ чувствамъ, врить старой басн, которая возникла, не извстно когда, которую каждый передлываетъ на свой ладъ, и которая не что иное, какъ сплетеніе нелпостей, изъ-за которыхъ разсказчики готовы выцарапать другъ другу глаза?’

Въ до время, какъ онъ такимъ образомъ разсуждалъ, вздымающіяся волны убаюкивали его, и онъ заснулъ. Пока онъ спалъ, втеръ усилился, волны подняли доску, на которой онъ лежалъ, и вотъ нашъ молодой разумникъ поплылъ.

Супруга маршала. Увы, это — изображеніе нашей судьбы: каждый изъ насъ сидитъ на доск, поднимается втеръ, и волны уносятъ насъ.

Крюдели. Когда онъ проснулся, онъ былъ уже далеко отъ материка. Нашъ мексиканецъ очень удивился, очутившись среди открытаго океана, и еще больше удивился, когда, потерявъ изъ виду берегъ, на которомъ онъ только что прогуливался, онъ увидлъ, что море со всхъ сторонъ сливается съ небесами. Тогда въ немъ зародилась сомнніе, не ошибался ли онъ, и не попадетъ ли онъ, если втеръ не затихнетъ, на тотъ берегъ и къ тмъ людямъ, о которыхъ такъ часто разсказывала ему бабушка.

Супруга маршала. А вы ни слова не говорите о его испуг.

Крюдели. Онъ вовсе не чувствовалъ испуга. Онъ говорилъ про себя:

‘Не бда, лишь бы удалось только пристать къ берегу. Положимъ, я разсуждалъ, какъ безумецъ, но я былъ искрененъ съ самимъ собою, а это все, что можно требовать отъ меня. Если имть умъ — не добродтель, то не имть его — не порокъ’.

Тмъ временемъ втеръ, не переставая, все дулъ, молодой человкъ все плылъ на доск, и, наконецъ, вдали показался незнакомый берегъ: мескиканецъ пристаетъ и выходитъ на твердую землю.

Супруга маршала. Мы вс когда-нибудь сойдемся тамъ, г. Крюдели.

Крюдели. Я этого желаю: гд бы ни было, мн всегда будетъ лестно быть вамъ пріятнымъ.

Лишь только мексиканецъ сошелъ съ доски и ступилъ на песокъ, онъ увидлъ около себя почтеннаго старца. Онъ спросилъ у старца, что это за страна, и съ кмъ онъ иметъ честь разговаривать.

‘Я властитель этой земли’, отвтилъ ему старецъ.

Молодой человкъ тотчасъ же палъ ниць предъ нимъ, по старецъ сказалъ ему:

‘Встаньте. Вы отвергали мое существованіе?’

‘Отвергалъ’.

‘И существованіе моей власти?’

‘И существованіе вашей власти’.

‘Я прощаю вамъ это, потому что я тотъ, кто проникаетъ взоромъ въ глубину сердецъ, и я прочелъ въ глубин вашего сердца, что вы были искренни, но другія ваши мысли и дйствія не такъ невинны’.

И старецъ, держа его за ухо, напомнилъ ему вс заблужденія его жизни и на каждомъ его слов мексиканецъ наклонялся, билъ себя въ грудь и просилъ прощенія…

Такъ вотъ, мадамъ, поставьте себя на одинъ моментъ на мсто старца, и скажите мн, что бы вы сдлали? Взяли ли бы вы этого молодого безумца за волосы и было ли бы вамъ пріятно таскать его такъ по берегу цлую вчность?

Супруга маршала. По правд сказать, нтъ.

Крюдели. Если бы одинъ изъ вашихъ прелестныхъ дтей, оставивъ отчій домъ и надлавъ уйму глупостей, вернулось бы съ раскаяніемъ обратно…

Супруга маршала. Я побжала бы ему навстрчу, заключила бы его въ свои объятія и омыла бы его своими слезами, но г. маршалъ, его отецъ, не такъ отнесся бы къ такому поступку.

Крюдели. Г. маршалъ не тигръ.

Супруга маршала. Далеко до этого.

Крюдели. Немного, можетъ быть, потрепалъ бы, но простилъ бы.

Супруга маршала. Конечно,

Крюдели. Въ особенности, если бы онъ поразмыслилъ, что прежде, чмъ произвести на свтъ это дитя, онъ зналъ всю его жизнь, и что наказаніе его за ошибки не принесло бы пользы ни ему, ни виновному, ни его братьямъ.

Супруга маршала. Старецъ и г. маршалъ оба одинаково поступили бы.

Крюдели. Не хотите ли вы сказать, что г. марша лъ лучше старца?

Супруга маршала. Боже, сохрани. Я хочу сказать, что если моя справедливость не справедливость г-на маршала, то справедливость г-на маршала могла бы не быть справедливостью старца.

Крюдели. Ахъ, мадамъ, вы не предвидите выводовъ изъ этого отвта. Или общее опредленіе одинаково относится и къ вамъ, и къ г-ну маршалу, и ко мн, и къ молодому мексиканцу, и къ старцу, или я не знаю, что это такое, и не понимаю, какъ нравиться или не нравиться этому послднему.

(На этихъ словахъ намъ доложили, что г. маршалъ ждетъ насъ. Я подалъ руку супруг маршала, а она проговорила):

— Голова закружится отъ этого, не правда ли?

Крюдели. Почему же, если она въ порядк?

Супруга маршала. Въ конц концовъ, проще всего вести себя такъ, какъ если бы старець на самомъ дл существовалъ.

Крюдели. Даже когда не вришь.

Супруга маршала. А когда, вришь, не разсчитывать на его доброту.

Крюдели. Если это не очень вжливо, то во всякомъ случа очень надежно.

Супруга маршала. Кстати, если бы вамъ пришлось давать судьямъ отчетъ въ вашихъ принципахъ, признали ли бы вы ихъ?

Крюдели. Я сдлалъ бы все зависящее отъ меня, чтобы избавить судей отъ необходимости совершить зврскую надо мной расправу.

Супруга маршала. Ахъ, трусъ! А въ предсмертный часъ вы согласились бы исполнить церковные обряды?

Крюдели. Не преминулъ бы.

Супруга маршала. Фи, гадкій лицемръ!

Разговоръ философа съ супругой маршала де ***

Читайте также: