РАССКАЗ ОБ УНЫЛОМ ЧЕЛОВЕКЕ
РАССКАЗ ОБ УНЫЛОМ ЧЕЛОВЕКЕ
I
II
III
IV
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Рассказ об Унылом Человеке, Аверченко Аркадий Тимофеевич, Год: 1920
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Аверченко А.Т. Собрание сочинений: В 14 т. Т. 11. Салат из булавок
М.: Изд-во ‘Дмитрий Сечин’, 2015.
Я до сих пор удивленно пожимаю плечами: на каком это основании судьба избрала именно меня жизненным спутником и конфидентом самого унылого, убийственно-однотонного, самого серого человека в свете?
Ужасно, когда знаешь заранее, что скажет человек в каждую данную минуту, а это так именно и было.
Вот как произошло мое знакомство с Унылым: войдя в парадную дверь одним осенним вечером, я стал подыматься по неосвещенной, темной, как могила, лестнице — и только что достиг первого марша, как сверху послышался страшный грохот, сдавленное ругательство — и к моим ногам скатилось тело.
— Кто это? — испуганно спросил я.
— Это я. Упал.
— Вижу. Однако почему вы упали?
— Темная лестница. Оступился.
Я помог подняться Унылому Человеку (это был именно он) и прислонил его к стенке.
— Что же это вы… будто на ногах не держитесь?
— Кажется, я это… вывихнул ступню.
— Ловко! Ну, пойдем, я доведу вас обратно наверх, откуда вы так глупо скатились.
— Нет, туда не надо. Неудобно.
— Почему?!
— Видите ли. Я был в одном доме, там наверху — знаете? И мне сказали, что я самый унылый человек в свете, и чтобы я уходил. Понимаете, что теперь неудобно возвращаться… Да еще с вывихнутой ногой! А?
— Так вы Унылый Человек? — строго спросил я.
— Не знаю. Они говорят.
— Гм! В таком случае, я вас дотащу к себе. Я живу тут же, в этом доме.
— Спасибо. Вы знаете (добавил он извиняющимся тоном), эта лестница очень темная. Совсем темная.
— Да что?! Представьте, я думал, что она освещена а giorno, сотней электрических ламп — и вы открыли мне совершенно новые горизонты!
Иронии Унылый не понимал.
— Нет, что вы! — возразил он с дурацкой серьезностью. — Где ж тут лампочки? Темно.
Вот какова была моя первая встреча и знакомство с Унылым Человеком.
Он стал захаживать ко мне. Разговоры были приблизительно такие:
— Здравствуйте. Вы, значит, уже вернулись из Симферополя?
— Нет, не вернулся, — серьезно отвечал я.
Немного призадумавшись, он вдруг весь освещался улыбкой:
— Это вы так шутите! Я знаю. Неужели вы курите?
— Нет, что вы. Не курю.
— А отчего ж у вас папироса в зубах!..
— Это я ем ее. Шоколадная.
Напряженная работа мысли — и снова светлая улыбка.
— Тоже шутите! Откуда же дым-то? А вам жена кланялась.
— Чья?
— Господи, да моя же.
— А я думал — Григория Семеныча.
— Нет. Я его жены уже недели две не видал. Моя. Книжку читаете?
— Ничего подобного. Я просто разглядываю известную комбинацию букв в строчках и потом вдумываюсь в их значение.
— Охота вам! Как здоровье?
— Благодарю вас. Зубки уже прорезались, коклюш прошел.
Унылый Человек раздражал меня, он действовал мне на нервы, как пробка, ёрзающая по стеклу.
Но Унылый Человек кротко не замечал этого впечатления и все мои дикие реплики относил исключительно на счет моего веселого характера.
— Дождь идет, — значительно сообщал он.
— Да что вы?!
— Слышите, как стучит в окно?
— Стучит? Так откройте ему. Невежливо заставлять дожидаться.
— И все-то он шутит, и все-то он шутит, — восторженно кричал он, не замечая моего искаженного тоской лица. — И откуда что берется!
Однажды он встретил меня на улице и обрадовался самым искренним образом:
— Послушайте! Я вас не отпущу! Пойдем ко мне, сегодня мой день рождения. Я принес для этого случая винца и закусочки. А жена ничего не знает! Вот-то я приготовил ей сюрприз!
Когда мы бесшумно вошли в темную переднюю, то сразу увидели, что не Унылый Человек приготовил жене сюрприз, а жена приготовила сюрприз Унылому Человеку.
Из неосвещенной передней дверь была полуоткрыта в освещенную гостиную.
Жена Унылого Человека держала в объятьях какого-то неизвестного молодца и, награждая его сочными поцелуями, в перерывах успевала сказать:
— Божество мое! Счастье мое! Котик мой серебряный!
Унылый Человек больно сжал мою руку и шепнул:
— Слушайте! Ведь это не родственник!!..
— Разве? А я думал, что это любимый дедушка…
— Нет, он же молодой. Разве не видите? Слушайте… а она его целует!..
— Вы так думаете? Мне показалось, что она просто кусает его усы.
— Ну, что вы. И такие слова: ‘Божество, котик’…
Вдруг он сжал мою руку еще крепче и тихий стон вырвался у него вместе со свистящим шепотом:
— Я знаю, это она мне изменяет!
— Однако, черт вас побери, у вас проницательный взгляд, — злобно отвечал я. — Мне казалось, что это просто дамский портной, снимающий с талии мерку. Не делайте шума, уберемся ко мне. Ваш сюрприз провалился.
Этот день рождения праздновали у меня.
В этот торжественный день я в первый и последний раз видел, как Унылый Человек плачет: зрелище осеннего дождя, когда мокнет под его сеткой неприятная одинокая степь, и одинокий ракитовый куст надрывно и безысходно нагибается над ограбленной мокрой землей.
— На днях я еду на фронт, — сказал я, глядя в угол. — Едем со мной?
— Воевать едете? — осведомился Унылый Человек, утирая кулаком мокрые глаза.
— Нет, думаю открыть там танцевальную школу!.. Солнышко проглянуло сквозь сплошную сетку дождя.
— Шутите всё! И откуда что берется. Хорошо, поедем.
В непроглядной тьме пробирались мы с Унылым Человеком из сельца, где стояла наша часть — в штаб дивизии.
Мне было дано одно поручение, и Унылый Человек увязался за мной, как иногда облезлый пес увяжется и бредет за своим хозяином, хотя тот и прогоняет его домой бранью и пинками.
Шагая сбоку меня и то и дело спотыкаясь о кочки, он говорил:
— Очень темно сегодня.
— И как вы все сразу хорошо замечаете. А мне казалось, что луна жарит вовсю.
— Ну, где там. До новолуния еще дня четыре. Так же темно, как и тогда, кода я вывихнул ногу, помните?
— Как бы нам в этой тьме головы не вывих…
— Кто идет? — донесся сбоку неожиданный голос.
Блеснул слабый огонек.
— Свои, — отвечал я.
— Откуда?
— Из N-й части.
— Чего брешешь, — раздался совсем рядом другой грубый голос. — Такой части нет.
— Сам брешешь.
Совсем, совсем близко около нас рассмеялись:
— Стой, товарищи! Да ведь это белые они! Вот дела— то. Сами налезли — хи-хи. ‘Свои!’. Черта с два, свои! Что у вас тут? Ливорверт? Давай его. Веди их, пусть там сначала спросят. Может, что и важное.
Нас повели.
Заспанный человек вяло допросил нас. Зевнул, потянулся, махнул рукой.
— Ничего интересного. Возьмите.
Нас снова повели. Светало.
— Отойдем к тому леску, — сказал главный. — Чтоб не делать тут близко шуму.
— И то, — согласился другой, еле волоча от усталости ноги. — Еще товарищей перебудишь.
— Понимаете, — дул мне в ухо Унылый Человек. — Это они нас ведут расстреливать.
— Что вы говорите! А мне казалось, что они просто хотят проводить нас до дому.
— Господи! — умилился он. — Шутит! И откуда что берется.
Унылый Человек замедлил шаг. Сзади его довольно непочтительно ткнули концом штыка в плечо.
Он схватился за плечо:
— Понимаете: кровь.
— Хоть теперь-то не сообщайте того, что и так видно, — прошипел я.
Усталое дурачье довело нас до первых деревьев перелеска, поставило у ствола…
— Стойте вот тут, — сказал сонный начальник. — Мы сейчас.
И отошли, щелкая на ходу затворами.
Я хлопнул остолбенелого Унылого Человека по плечу, крикнул: ‘В лес!’ — и шмыгнул в сторону, перебегая от ствола к стволу.
Но товарищ мой не двинулся за мной. Очевидно, он в это время вдумывался в мое предложение.
— Понимаете, — говорил он себе. — Это он предложил мне, пока они будут отходить для прицела, взять да и убежать в лес… и скрыться таким образом. Очень хитро. И откуда что у человека берется.
Я был очень далеко, когда услышал нестройный залп, пожалуй, и на залп-то не похожий.
Как сейчас вижу его лежащим у корня дерева с открытыми глазами, раздумчиво устремленными в серое небо:
— Понимаете, — говорит его взгляд, — это они меня убили.
Впервые: Юг России, 1920, 18 (31) октября, No 161 (356). Печатается по тексту газеты.