Рабство мужей, Островский Александр Николаевич, Год: 1872 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 31 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Островский A. H. Полное собрание сочинений. В 12-ти т.

Т. 9. Переводы и переделки. (1865-1886).

М., ‘Искусство‘, 1978.

Рабство мужей

Комедия в трех картинах

Сюжет заимствован из французской пьесы А. ДЕ ЛЕРИ: ‘Les maris sont esclaves’

ЛИЦА:

ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ ПРЕСНОВ.

ВЕРА ПЕТРОВНА, жена его.

МАШЕНЬКА, ее сестра.

ФОМА ФОМИЧ, дядя Преснова, старый холостяк.

ВАСИЛИЙ НИКОЛАЕВИЧ ГУЛЯЕВ, друг Преснова.

ПРОКОФИЙ, слуга Преснова.

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Зала — двери: выходная и две по сторонам, налево окно, направо фортепьяно, посредине круглый стол, между столом и окном диван, у окна маленький столик.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Преснов, Вера Петровна и Фома Фомич входят из двери направо.

Фома. На дачу, на дачу, непременно на дачу! И поближе к морю! Гулять, гулять, все лето гулять! Отчего я так свеж? Оттого что гуляю. Я вчера целый день гулял от Стрельны до Ораниенбаума и обратно и сейчас с Петергофской дороги пришел пешком.

Вера. Да, на дачу, непременно на дачу! И для меня и для моего ребенка это необходимо.

Преснов. Яс вами согласен, но вы только подумайте, сколько затруднений!

Фома. ‘Затруднений, затруднений’! Скажите пожалуйста! Какие это затруднения?

Преснов. А служба-то!

Фома (передразнивая его). ‘А служба-то!’ А железные дороги-то! Для чего же они и сделаны, как не для того, чтобы возить страстных мужей к их нежным женам.

Преснов. А может быть, и для того, чтобы возить нежных жен.

Фома. Не бойся: жены от мужей не уедут. Они крепко за вас уцепились. Если надо кому бежать, так это вам, мужьям, от жен.

Вера. Благодарю, дядюшка!

Фома. Не стоит благодарности.

Преснов. Мне иной раз целый день случится пробыть в городе. И мне без жены будет скучно, и ей без меня.

Фома. Вот я всю жизнь без жены, да мне не скучно.

Вера. Попробуйте, женитесь.

Фома. Покорно вас благодарю. (Садится на диван.)

Вера. Не стоит благодарности. Однако мы удалились от вопроса. У меня есть еще причина, почему дачу нанять необходимо. (Мужу.) Сестре Маше пора замуж.

Фома (вставая). Что такое? Что такое?

Вера. Это до вас, Фома Фомич, не касается. (Мужу.) На даче гораздо легче свести знакомство: там скорее могут оценить ее прекрасный характер, на дачу чаще приезжают молодые люди, а ведь Машу стоит только увидать, чтоб влюбиться в нее.

Фома (опять садясь). Каково это сидеть и слушать, как строят ковы и козни, как изготовляют для нашего брата ловушки! Кто ты, несчастный? Ты, может быть, ходишь, бродишь, веселый такой, песенки напеваешь, о беде и не думаешь,— и вот ты приедешь на дачу повеселиться, выпить бутылочку винца, как следует порядочному человеку, — и вдруг тебя, раба божьего,— цап, и на веревочку!

Вера (мужу). Тебе об этом надобно подумать, у нее родных нет.

Преснов. Да, действительно, надо серьезно подумать. Эта девушка может доставить счастье всякому порядочному человеку.

Фома. Да почем ты это все знаешь?

Преснов. Она прелестная девушка.

Вера. С очаровательным характером.

Преснов. Любит моего сына, значит, будет отличной матерью.

Вера. Любит моего мужа, значит, будет отличной женой.

Фома. Постойте, постойте! (Громче.) Погодите! Я не успею отвечать вам. Вы говорите много, а про логику забыли. Повторяйте по порядку, что вы сказали, тогда можно будет отвечать вам: я вас разобью в пух, не трогая тяжелой артиллерии.

Преснов. Едва ли! Я говорю, что она прелестная девушка, я ее знаю с детства.

Фома. Из этого только следует, что она может и остаться прелестной девушкой, а какова будет женой — неизвестно.

Вера. Я говорю, что у нее очаровательный характер.

Фома. У всех девушек очаровательный характер, когти отрастут после свадьбы.

Вера. Отчего ж у меня не выросли?

Фома. ‘Не выросли, не выросли’! Еще вырастут, не отчаивайтесь.

Преснов. Я говорю, что она любит детей и, следовательно, будет отличной матерью. Ну, что вы на это скажете?

Фома. Любить чужих детей не то что своих, чужих только целуют, а за своими надо ухаживать: а это но все равно.

Вера. Я вижу, как она любит моего мужа, как же она должна любить своего?

Фома. Своего? А может быть, у ней только и есть способность любить чужих мужей. Тогда своему-то барыша не много.

Вера. Я не хочу с вами говорить.

Фома. И я не хочу.

Вера (мужу). Послушай, мой друг, это дело решено, мы едем на дачу. Надо освежиться, надо пожить в природе. (Обнимает мужа.) Ах, как легко быть счастливой, как счастье доступно! В хорошей веселой местности любимый муж, милый ребенок, несколько истинных друзей...

Преснов. Муж, ребенок — все это возможно, а истинных друзей, душа моя, так мало.

Фома. Мало, да, кроме того, я буду сторожем ходить кругом дачи и, из любви к человечеству, гонять истинных друзей,— особенно молодых, чтобы из них кого-нибудь не женили.

Преснов. Где взять много, хорошо бы хоть одного истинного друга!

Вера. Такого, как Гуляев, про которого ты мне так часто говоришь.

Фома. Какой такой Гуляев?

Преснов. Вы его не знаете, вы были с эскадрой в другом полушарии, когда я с ним познакомился. Да, это был искренний друг. Но вот уж два года пропал без вести.

Вера. Как это странно!

Преснов. Да, он вдруг исчез, не простившись ни с кем. Я его искал, везде расспрашивал,— все напрасно… И я уж не надеюсь…

Вера. Ну, довольно, я вижу, что этот разговор тебя расстроивает.

Преснов. Я об нем часто думаю… У него было прекрасное сердце, и ты бы его полюбила… Были у него и недостатки, как у всех нас, но были и свои достоинства. Восприимчивый, дсбрый малый, немного слаб был характером, но единственно по доброте. Он любил иногда оригинальничать, но сам же первый смеялся над собой. Веселый, живой, способный скоро увлечься, а главное, неизменно преданный. Он постоянно жил для других и забывал о себе.

Вера. Да, мой друг, это очень редкие качества.

Преснов. Я подобного характера и не знаю, разве вот у твоей сестры. Ах, если б он был здесь…

Фома. Ах, если б его не было!

Вера. Его и так нет, не бойтесь!

Преснов. Позвольте нам хоть помечтать, дядюшка. Входит Прокофий,

Что тебе?

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Преснов, Вера, Фома Фомич и Прокофий,

Прокофий. Вас, сударь, кто-то спрашивает.

Преснов. Мне теперь некогда. Кто такой? Прокофий. Вот, мне карточку дали. (Подает картонку.) Не насчет ли квартиры?

Преснов. Боже мой! Гуляев! Скажите пожалуйста! Вера. Неужели это он, твой друг?

Преснов. Проси скорей! Гуляев! А мы только что об нем говорили. (Бежит к двери.) Вот он!

Входит Гуляев, Прокофий уходит,

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Преснов, Вера, Фома Фомич и Гуляев,

Гуляев (обнимая Преснова). Вот он!

Преснов. Наконец-то я увидал тебя!

Гуляев (заметя Веру), Mais pardon… {Простите (франц.).}.

Преснов. Жена моя.

Гуляев. Как, эта дама…

Преснов. Жена моя, жена!

Гуляев оглядывает комнату.

Чего ты ищешь?

Гуляев. Ничего, ничего. (В сторону.) Где же блондинка?

Преснов. Ну, позволь же, я тебя познакомлю. (Жене.) Василий Николаевич Гуляев. (Гуляеву.) Жена моя Вера Петровна. А этот почтенный человек — дядюшка мой, Фома Фомич.

Гуляев подает руку Фоме Фомичу.

Фома (со вздохом). Ах, молодой человек!

Гуляев. Я не думал встретить тебя женатым.

Преснов. Ты не думал, а я вот, слава богу, женат.

Фома. А я, слава богу, не женат, молодой человек.

Преснов. Это тебе нисколько не помеха. Мы оба будем любить тебя.

Гуляев. Благодарю… (В сторону.) Где же блондинка?

Преснов. Ты, пожалуйста, не стесняйся. В наших отношениях ничего не изменилось, будем свободны по-старому, жена нам позволяет. Поговорим о тебе. Что ты сделал? Откуда явился?

Садятся: Вера на диване подле Фомы Фомича, Преснов сзади стола, Гуляев с левой стороны стола,

Гуляев. Я объехал весь свет: был в Испании, в Египте* в Турции, немного в Индии и много в других местах.

Преснов. Что же ты нам порасскажешь?

Гуляев. Видел много, а рассказывать нечего, а открытия мои, признаюсь, хуже твоих.

Преснов. Ну, я тебя предупреждаю: жена комплиментов не любит.

Вера. Говорите проще, мне будет гораздо приятнее. Муж мне так часто и много говорил об вас, что я уж привыкла считать себя вашей старой знакомой. Я прошу вас точно так же относиться ко мне. (Протягивает руку.)

Гуляев (подходит и берет руку). Это уж слишком для меня,— я так тронут: вы меня извините, если…

Преснов. Не беспокойся.

Гуляев садится.

Фома. Да, вы не беспокойтесь!

Гуляев (Преснову, тихо), Я немножко не понимаю твоего дядюшку.

Преснов (тихо). Поймешь после, он добрый чудак. (Громко.) Но представьте себе, в ту самую минуту, как мы говорили, что нам для полного счастья не достает только тебя, мне подали твою карточку.

Гуляев. Сколько раз и я вспоминал о тебе. Но на что же я вам? Вы и так счастливы, вы друг друга любите.

Преснов. Так что же?

Гуляев. В таком случае третий — часто лишний.

Преснов. Когда ты будешь лишний, мы тебя прогоним.

Гуляев. Правда?

Преснов. Будь уверен.

Вера. Разговаривайте, господа, а у меня есть дело. (Встает.)

Гуляев (встает). Не уйти ли и мне?

Вера. Зачем? Вы меня извините, что я веду себя с вамп попросту. (Мужу.) Моня сестра дожидается, нам нужно кой-что приготовить.

Преснов (Гуляеву). Да, в самом деле, ты кстати приехал: у нас послезавтра годовщина нашей свадьбы. Мы потанцуем, если успеем переехать на дачу — так на даче, а то здесь.

Вера. Мы рассчитываем также и на вас: вы не откажетесь, не правда ли? (Мужу.) Когда мы кончим, мы придем за тобой, чтобы ехать вместе. (Гуляеву.) Я не говорю вам прощайте, а до свидания. (Фоме Фомичу.) Дядюшка!

Преснов. Не тронь его, он спит, он так устал. Фома (просыпаясь). А?

Вера. Наймите нам дачу, какая вам понравится, и дайте задаток.

Фома. Хорошо. (Засыпает.)

Вера уходит.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Преснов, Фома Фомич и Гуляев.

Преснов (Гуляеву, который подходит к окну). Что ты там смотришь?

Гуляев. Я считаю этажи… Ты во втором?

Преснов. Да.

Гуляев. Так это здесь. Я тебе объясню после. Ну, как твои дела?

Преснов. Нет, прежде о твоих. Расскажи мне, каким образом ты вдруг скрылся на целых два года — и никого не предупредил, даже и меня.

Гуляев. Да, я виноват перед тобой, извини меня… но мне не было времени… обстоятельства были так важны… такая опасность грозила мне.

Преснов. Опасность?

Гуляев. Ужасная… меня хотели женить.

Фома. А, вот оно что!

Гуляев на него смотрит.

Преснов. Он, должно быть, во сне.

Фома (встает с дивана). Как не во сне!

Преснов (Гуляеву). Неужели правда? И ты бежал в Индию?

Гуляев. Убежишь. Я говорю тебе, что меня хотели женить. Ты меня знаешь, я человек слабый, защититься я не в силах, я испугался за свою свободу, дорогую свободу… И давай бог ноги.

Фома. И расчудесно.

Преснов.У тебя все еще старые идеи, которые ты прежде мне проповедовал.

Гуляев. Да, я ненавижу супружества… Но я проповедовал в пустыне, зсе-таки ты, бедняк, попался. А мы еще говорим, что живем в век прогресса, освобождаем рабов, а сами охотой идем в рабы, то есть женимся.

Фома. Браво! Ну, браво! Вот оно…

Преснов. Брак — старый обычай, даже очень старый, я согласен, но все-таки хороший.

Гуляев. Все мужья так говорят, они нарочно скрывают свои раны, чтоб не испугать новобранцев.

Фома. Так, так… Вот оно! Вот как умные-то люди говорят.

Преснов. Но ведь и женщины согласны с нами.

Гуляев. Ну, да как же им не соглашаться! Ты знаешь, для чего они выходят замуж?

Преснов. Чтобы иметь хозяйство, детей.

Гуляев. Совсем нет! Чтоб иметь слугу — мужа,— лакея, раба, который все обязан делать, что его ни заставь.

Фома (Преснову). Вот, слышишь, слышишь! Теперь я не боюсь за вас, благородный молодой человек. Позвольте вас поцеловать. (Целует Гуляева.) Я вам друг на всю жизнь, я теперь от вас не отстану,— я буду заходить к вам каждый день, утверждать вас и сам утверждаться в ваших правилах. А теперь я могу отправиться нанимать дачу, совершенно покойный на ваш счет, вас не обманут. Прощайте! (Уходит.)

Преснов. Поздравляю тебя с союзником! Но послушай, разве ты не веришь, что есть женщины добрые, милые, добродетельные?

Гуляев. Увы! Добродетельных много.

Преснов. К чему же ‘увы’?

Гуляев. Ох! Добродетель их очень дорого обходится,— добродетельная женщина почти всегда имеет дурной характер, но и вообще у всех женщин одна только страсть: властвовать и еще властвовать.

Преснов. А мужчины, как бараны, знают только одно: повиноваться и повиноваться. Видимо до какого вздора ты договорился. Я тебе скажу про себя: я очень счастлив, потому что моя Вера…

Гуляев. Прекрасная, я с этим согласен, но все-таки она женщина.

Преснов. И нисколько не думает властвовать.

Гуляев. И ты свободен так же, как и до свадьбы?

Преснов. Совершенно.

Гуляев. Ты уходишь, приходишь, когда хочешь?

Преснов. Конечно. И не имею никакой надобности спасаться в Индии. Ну, а ты что сделал со своей золотой свободой?

Гуляев. Почти ничего. Свободен, и только.

Преснов. Иногда скучаешь?

Гуляев. Да, бывает.

Преснов. А я не скучаю.

Гуляев. Тем лучше. Я не люблю брака, но я люблю тебя, полюблю твою жену, твоего ребенка… я вижу, что ты доволен, до остального мне дела нет.

Преснов. И прекрасно. Но как ты нашел мою квартиру?

Садятся на диван.

Гуляев. Я тебя давно ищу по Петербургу, и только сегодня удалось…

Преснов. Каким образом?

Гуляев. А вот видишь ли, квартиры стали очень дороги. За свою прежнюю дрянную квартиру я платил шестьсот рублей, а теперь хозяин просит за нее тысячу, ну, я, чтоб его не обидеть, стал искать в другом месте. И нанял против тебя,— гляди, вон этаж.

Преснов. Третий?

Гуляев. Третий. А ты во втором… я очень часто в этом окне видал очаровательную девушку, лет семнадцати, блондинку.

Преснов. Это сестра моей жены, Маша.

Гуляев. Сестра твоей жены?

Преснов. Добрая, милая девушка.

Гуляев. И блондинка. С некоторых пор черные волосы мне неприятны… я имею на то свои причины… ты не подумай… я смотрел так, машинально.

Преснов. Что ж, тут ничего дурного нет.

Гуляев. Я думаю. Сегодня я вдруг вижу профиль, правда, не такой грациозный, но твой,— бросаюсь через улицу и совершенно счастлив, что наконец нашел тебя!

Преснов. Однако причина тому, что мы свиделись, все-таки Маша. Я ее поблагодарю, и ты поблагодари, ты будешь с ней танцевать послезавтра.

Гуляев. Пожалуй, но мне, собственно, нужно одного тебя, приходи ко мне сегодня на холостой обед вспомнить старину.

Преснов. Невозможно, мой друг. Я сегодня у тещи.

Гуляев (встает). Что я говорил? Вот она, цепь-то супружества… я обедаю у тещи.

Преснов. Но ты понимаешь…

Гуляев. Очень хорошо! Завтра у дяди, потом у тетки, потом жена в гости, у сына зубы режутся…

Преснов. Будь по-твоему, не станем спорить! Но ведь ты свободен?

Гуляев. Как птица.

Преснов. Так не оставляй нас. Мы едем прокатиться на острова.

Гуляев. Хорошо… но мне нужно сбегать домой, я жду письма по одному серьезному делу: у меня, мой друг, есть важная забота, о которой поговорим после.

Прокофий входит.

Прокофий. Барыня велела сказать, что они через десять минут будут готовы.

Гуляев. Ну, положим, через двадцать,— этого для меня довольно.

Преснов. Не опоздай!

Гуляев. Не бойся, я ведь не на привязи, я свободен. До свидания! (Уходит.)

Прокофий отворяет ему дверь и возвращается.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Преснов и Прокофий.

Прокофий. Будете, сударь, одеваться?

Преснов. Нет, я так поеду. Дай мне шляпу!

Прокофий (ищет шляпу). Это, сударь, ваш знакомый?

Преснов. Да, и очень близкий. Куда я дел перчатки?

Прокофий. Он, сударь, живет насупротив нас.

Преснов. Я знаю.

Прокофий (подавая шляпу). Перчатки в шляпе-с.

Преснов. Подай палку!

Прокофий (ищет палку). А барыню-то вы, сударь, знаете?

Преснов. Что ты врешь! Какую барыню? Он не женат.

Прокофий. Я знаю, что не женат-с.

Преснов. Скоро ли ты?

Прокофий. Да я не знаю, где палка-с.

Преснов. Кто тебе сказал про барыню?

Прокофий. Я ведь, сударь, ничего про них дурного… (Увидав палку у окна.) Вот она-с.

Преснов (смотрит в окно). Кто?

Прокофий. Палка-с. (Подает.)

Преснов. Ты, Прокофий, не сплетничай, я не люблю…

Прокофий. Я, сударь, никогда. Только что разве… у них вот швейцар мне земляк, так иногда разговоримся мимоходом, когда за чем пошлете.

Преснов. Оттого-то тебя никогда и не дождешься, что ты разные сплетни слушаешь.

Прокофий. Да, окромя того, я сам ее видал сколько раз в окно… она говорит так громко, что нехотя остановишься да взглянешь.

Преснов. Ты видал отсюда? Разве она живет…

Прокофий. С ним, сударь… я думал, что она жена ихняя… потому приказывает себя звать госпожой Гуляевой.

Преснов. Она носит его фамилию?

Прокофий. Да-с. А барин холостой, так уж это как же-с? А вот, если раскричится…

Преснов. Как раскричится?

Прокофий. А когда рассердится… А коли уж очень, так уж тут все бить, что под руку попало.

Преснов. Еще лучше!

Прокофий. Это, говорит, хорошо для успокоения нерв.

Преснов. Возможно ли?

Прокофий. Уж это, сударь, верно. Вот в последний раз двенадцать тарелок да миску. Я тогда убирал ваш кабинет… вон там в третьем этаже.

Преснов. Ну, довольно!

Прокофий. Да, жаль, сударь… Г(осподин) Гуляев такой прекрасный барин…

Преснов. Я не люблю никаких историй, ты береги их про себя. Слышишь?

Прокофий. Слушаю-с.

Преснов. Ступай!

Прокофий уходит.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Преснов, потом Вера и Машенька,

Преснов. У него женщина… Гуляев… он так любит приличие… и какая женщина! Над которой смеются лакеи, которая кричит, колотит посуду.

Входят Вера и Машенька, с картоном, который ставят на стол,

Вера. Мы готовы, мой друг.

Преснов. Проворно.

Вера. Что это, упрек?

Машенька. Или эпиграмма?

Преснов. Ни то, ни другое. Я сам хочу просить у вас извинения, что не готов, то есть я жду Гуляева, который хотел с нами ехать.

Вера. Он поедет?

Преснов. Не напрасно ли я его пригласил, душа моя? Вера. Нисколько.

Машенька (открывая картон). В ожидании вашего друга посмотрите мою покупку.

Преснов. Цветы?

Машенька. Венок для твоей жены… Вера не хвалит… Скажите, кто это г(осподин) Гуляев: знаю я его или нет?

Преснов садится на диван.

Вера. Нет, это друг мужа, он недавно приехал из Турции, из Индии, уж не знаю откуда, и сразу меня обидел.

Преснов. Тебя?

Вера. Я шучу. (Машеньке.) Представь себе: он думал, что Jean еще холостой, и, увидав меня, вытаращил глаза… (Мужу.) Между нами, он порядочный оригинал. (Машеньке.) Но, кажется, у него доброе сердце.

Преснов. Это справедливо.

Машенька (вынув венок). Нравится тебе?

Преснов. Я в этом ничего не понимаю… для меня только то и хорошо, что жена носит. Подожди Гуляева, он знаток тонкий.

Машенька. В таком же роде, вероятно, он хвалит прическу только на тех дамах, которые ему нравятся.

Преснов. Нет, он человек со вкусом. А вот и доказательство: он спрашивал меня, что за прелестное создание он часто видит здесь у окна.

Вера. Ты заставляешь ее краснеть.

Машенька. Я знаю, зачем он говорит комплименты… он хочет загладить вину своего друга, который заставляет нас дожидаться… Но вы оба его что-то уж очень хвалите. (Садится.)

Входит Прокофий, потом Гуляев.

Прокофий. Господин Гуляев.

Все встают.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Преснов, Вера, Машенька и Гуляев.

Преснов. Поскорей!

Гуляев (кланяясь). Извините!

Преснов. Хорошо, хорошо — нам пора, поедем! Гуляев. Вот что…

Преснов (представляет его Машеньке, которая переносит цветы на маленький столик к окну). Моя belle soeur { Свояченица (франц.).}.

Гуляев (кланяясь). Ах! (В сторону.) Это она!

Преснов. Ты в своей медленности извинишься перед ней дорогой.

Гуляев (в замешательстве). Я в отчаянии, но… дело… безотлагательное…

Преснов. Тебя задержало… ничего… дамы простят.

Гуляев. Нет, к несчастью… я не могу.

Преснов. Как не можешь?

Гуляев. Я так рад был твоему приглашению!.. но я забыл, что мне нет времени.

Вера. Вы не можете с нами ехать?

Преснов. Ведь ты мне обещал… откажись от своего дела.

Гуляев. Нет, нет, это невозможно!.. Это может иметь неприятные последствия.

Преснов. Да, помню, важная забота, о которой ты мне намекнул.

Гуляев. Да, да! Она часто меня задерживает.

Преснов. Кто, она?

Гуляев. Эта забота… я боюсь, что и послезавтра…

Преснов. Ты не будешь у нас! Ну, уж этого я тебе не прощу никогда.

Вера. У нас будут все наши друзья…

Преснов. Да как же? Я обещал Машеньке, что ты будешь танцевать с ней.

Гуляев. Непременно, если могу…

Преснов. Ты можешь, я этого желаю.

Вера. Нечего делать, надо от вас отказаться. (Машеньке.) Ты убрала цветы?

Гуляев (в сторону). Вблизи она еще лучше.

Преснов (в сторону). Это странно.

Вера (Гуляеву). Муж говорит, что вы большой знаток. Что вы скажете об этом венке?

Преснов. Это вкус Марьи Петровны.

Гуляев. Очаровательно!

Вера. Вы были в Турции и должны знать язык цветов.

Гуляев. Знаю очень хорошо, и если вам угодно…

Преснов. А как же твое дело?

Гуляев. Час или полчаса я могу быть совершенно свободен. (Садится к столу.)

Входит Прокофий.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Прокофий (Гуляеву). Вас, сударь, спрашивают.

Преснов. Кто?

Прокофий. Одна особа, которая… Она там внизу-с.

Преснов. Как, она…

Прокофий. Она, особа-с… она очень кричит.

Гуляев (быстро встает). Что такое? Что такое?

Преснов. Одна особа желает тебя видеть.

Прокофий. И сердится-с.

Гуляев (смущенный). Ах, я знаю! да, это мой поверенный.

Прокофий. Он пришел за вами.

Вера. Проси сюда!

Гуляев. Нет, нет! Нет, нет! Скажи ему, что сейчас буду, сию минуту.

Прокофий уходит.

Вера. А что ж язык цветов?

Гуляев. В другое время, извините… эти люди такие…

Преснов. Да, я знаю их: тебе надо идти скорее…

Вера. Приходите послезавтра!

Преснов. Ведь ты совершенно свободен.

Гуляев. Да, да… послезавтра! (Кланяется.) Madame, mademoiselle.

Прокофий. Поверенный выходит из себя-с.

Гуляев убегает.

Занавес

КАРТИНА ВТОРАЯ

Квартира Гуляева.

Кабинет. У задней стены камин, с правой стороны, на заднем плане, библиотека, с левой, на заднем плане, окно. Двери справа и слева, посреди комнаты, несколько направо, конторка. Между окном и дверью, с левой стороны, письменный стол.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Гуляев (выходит из двери направо и говорит в растворенную дверь). А! Вы не хотите пустить меня? Вы не хотите? Нет? Так я уйду… вот сейчас уйду… Будет с вас и того, что вы вчера осрамили меня, утащили меня от лучшего моего друга. И зачем? Зачем? я вас спрашиваю! Затем, чтоб ехать на Невский, хвастаться вашим неприличным нарядом. (Заглядывает в дверь.) Что вы говорите? (Дверь захлопывают ему перед самым носом.) Ей нечего отвечать… Нет, она знает, что я умею поставить на своем, если захочу. Ну, а мне только этого и надо, потому что, в сущности, мне уходить незачем. Только б она уступила мне, и довольно… ведь она не зла. (Прислушивается.) Вот принялась все бросать… это нервы… это пройдет… В самом деле, лучше остаться, а то она сделает мне сцену, когда я вернусь… Конечно, такая причина меня не остановила бы… но ведь скучно… К тому же мне очень нужно писать письма. (Слушает.) Она молчит… Имея твердость в характере, с женщиной можно все сделать, что захочешь… (Садится перед конторкой.) Однако надо писать… Кто-то звонит… Кому бы мне написать? Вот уж не припомню… Хорошо бы написать г(осподину) Цветикову, от которого зависит мое дело. Он должен был ответить мне тогда же, а я вот уже четыре дня жду ответа.

Звонят сильнее.

Черт возьми! Там кто-то выходит из терпения… Да, случайные люди всегда таковы, щедры только на обещания.

Слышатся голоса за дверью налево.

Как громко говорят! Что? Меля дома нет. (Встает и идет к двери.) Что такое! Кого нужно? (Отворяет дверь.)

Входит Преснов.

А, Преснов.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Гуляев и Преснов.

Преснов. Ты велел говорить, что тебя дома нет?

Гуляев (в дверь). Зачем ты это сказала?

Дверь затворяется.

Преснов. Она уверяла меня, что тебя нет дома. Гуляев. Как же она смела!.. (В сторону.) Опять ее штуки.

Преснов. Значит, ты не давал такого приказания? Гуляев. Конечно, нет!.. Или по крайней мере вышло недоразумение! Я только сказал, что запрусь писать письма. Для тебя я всегда дома… если б ты сказал заранее.

Преснов. Да я и не думал быть у тебя: мне нужно много ездить по случаю завтрашнего вечера.

Гуляев. Ах, да… Садись, пожалуйста.

Преснов. Да, отдохнуть надо, я избегал весь Петербург. (Садится.)

Гуляев. Исполняя приказания.

Преснов. Уж такова участь мужей.

Гуляев. Мороженое, пирожное… фрукты.

Преснов. Музыканты.

Гуляев. Цветы и так далее.

Преснов. Ведь ты сам говорил вчера про нас, бедных мужей, что мы слуги, рабы.

Гуляев. Неужели ты сердишься на меня за это?

Преснов. И не думал. Ты видишь, что я укрываюсь у тебя, пришел искать немножко свободы.

Гуляев. Ну, отдохни, бедный раб! Не хочешь ли сигару?

Преснов Нет, благодарю.

Гуляев. Значит, не велено?

Преснов. О, нет!

Гуляев. То есть запрещено, да не очень строго.

Преснов. А ты не пользуйся своими привилегиями! Конечно, ты совершенно свободный человек, оттого- то я не верю твоей вчерашней угрозе.

Гуляев. Какой угрозе?

Преснов. Не быть у меня на балу.

Гуляев. Ах, извини! (Берет его за руку.) Я боюсь, что дела…

Преснов. Какие дела в десять часов вечера?

Гуляев. Иногда случаются… Нет, ты не говори…

Преснов. Послушай! Одно только и может быть: Аглая тебя не пустит.

Гуляев. Как? Что ты говоришь?

Преснов. Я говорю: не пустит Аглая.

Гуляев. А, ты знаешь все?

Преснов. Очень хорошо… по слухам: про нее много говорят.

Гуляев. Разве говорят? (В сторону.) Стоило менять квартиру.

Преснов. Об ней говорят много хорошего.

Гуляев. Неужели?

Преснов. Много.

Гуляев (в сторону). Удивительно! (Громко.) Все- таки скажи откровенно, когда ты услыхал о ней, тебе показалось странным?

Преснов. Совсем нет. Ты тверд в своих принципах, ты не женат.

Гуляев. Нет, нет! Я ничем не связан, не давал никакой клятвы.

Преснов. Ты можешь с ней говорить решительно, ты господин у себя.

Гуляев. Могу.

Преснов. Можешь даже разорвать…

Гуляев. Что разрывать! Я ничем не связан, никакой цепью. Но, скажи мне, правда ли, что об ней отзываются хорошо?

Преснов. Да, во-первых, говорят, что она красавица.

Гуляев. Правда, она не дурна: греческий нос, большие, прекрасной формы глаза, черные волосы, фигура.

Преснов. Говорят, что умна.

Гуляев. Очень… природный ум, знаешь ли… Есть тоже кой-какие таланты: она недурно барабанит на фортепьяно… характер у ней…

Преснов. Тоже хвалят…

Гуляев (забывшись). Ну вот еще! Не может быть.

Преснов. Разве неправда?

Гуляев. О, нет! Она очень смирна… нервная женщина, но очень смирна.

Преснов. Впрочем, я подозреваю, что она немножко горяча.

Гуляев. А, ты подозреваешь? Почему же?

Преснов. Когда вчера она утащила тебя от нас… ведь твой поверенный был — она: Прокофий мне говорил.

Гуляев (вскакивая с места). При дамах?

Преснов. Нет, мне одному.

Гуляев. Это все-таки лучше.

Преснов. Из этого поступка я заключаю, что у ней есть тоже, как ты выражаешься, желание властвовать.

Гуляев (прислонясь к конторке). Да, на первый взгляд может показаться, что она горяча, она очень жива… но зато добра… отличная девушка… Вчера я сам был не прав, я обещал идти с ней гулять, а когда обещаешь…

Преснов. Надо исполнять, твоя правда.

Гуляев. Мужчина не должен обижать женщину.

Преснов. Да, если он не тиран, а ты ведь… не тиран.

Гуляев (в сторону). Смеется он, что ли, надо мной? (Громко.) Ты не думай, что если человек не женат, так уж он и избавлен от известной предупредительности… Напротив, я обязан быть внимательным к Аглае… она из семейства… уважаемого… она мне пожертвовала.

Преснов. Своим положением в свете?

Гуляев. Нет… но своей будущностию… по увлечению, из любви.

Преснов. Не спорю.

Гуляев. Я в ней так уверен, притом же у меня то преимущество перед мужьями, что мы ничем не связаны, и она во всякое время может оставить меня, если ей будет угодно.

Преснов. В вас говорит сердце, а не расчет… и к тому же тобой не командуют — а это главное. И потому я жду тебя завтра непременно, в противном случае скажу, что Аглая…

Стук в дверь на левой стороне.

Гуляев. Стучат.

Преснов. Не она ли это! Ты что-то испугался.

Гуляев. Я не испугался… она вошла бы, и…

Преснов. Не постучавши.

Гуляев. Но совсем не нужно было тебе говорить так громко.

Опять стук.

Преснов. Опять стучат.

Гуляев (несколько встревоженный). Войдите.

Входит Прокофий с письмом.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Гуляев, Преснов и Прокофий.

Преснов (вставая). А, это Прокофий. (Гуляеву.) Я с тобой без церемоний, чтобы поскорее отделаться и пробыть у тебя подольше, я дал ему несколько поручений и позволил принести мне ответ сюда.

Гуляев. Будь как дома.

Преснов. Что ж, видел ты капельмейстера?

Прокофий. Видел, сударь. Он говорит, что, если вы ему прибавите, у него насморк пройдет и он опять может играть на скрипке. Я обещал-с, он придет.

Преснов. Ну, и прекрасно. Это письмо ко мне?

Прокофий (подает письмо Гуляеву). Нет, это к ним-с. Вам бы, сударь, его не получить, кабы не я.

Гуляев. Это как же?

Прокофий. Я был внизу, когда пришел почтальон.

Гуляев. Ну что ж! Я и получил бы его.

Прокофий. Может, получили бы, а может, и нет.

Гуляев. Что за вздор ты говоришь!

Преснов. Что ты хочешь этим сказать? (Видя, что Прокофий колеблется.) Говори же!

Прокофий. Вот видите ли…

Преснов. Ну!

Прокофий. Как сказать-то-с? Наше дело сторона.

Преснов. Да ну же!

Гуляев (в сторону). Опять Аглая!

Преснов (Прокофию). Ты, видно, опять с земляком поговорил?

Прокофий. Самую малость, сударь.

Преснов. Ну, уж ты начал, так рассказывай.

Гуляев. Нет, не нужно. Я выше сплетен: мне приятнее ничего не слыхать.

Преснов. Как хочешь… однако бывают случаи, когда все лучше знать.

Гуляев (в сторону). Чтоб посмеяться надо мной.

Преснов. Ты как будто боишься объяснения?

Гуляев. Я? Вот еще! Я ничего не боюсь, пусть его говорит.

Прокофий. Прикажете, сударь?

Преснов. Говори.

Прокофий. Вот в чем дело-с: я был у швейцара, пришел почтальон, я говорю: ‘Дайте мне письмо, я иду наверх к барину’.

Преснов. И швейцар тебе отдал… Любопытная история!..

Прокофий. Отдал, да не вдруг-с. Говорит: барыня рассердится.

Преснов. Барыня?

Гуляев (в сторону). Я так и знал. Каждый день новые штуки.

Преснов. Значит, все письма…

Прокофий. Поступают к барыне, ‘таков, говорит, приказ’. А я говорю: ‘Чей приказ! Барыни? А барин, говорю, не приказывал’. А он…

Гуляев (с сердцем). Кто просит тебя вмешиваться! (Сдерживаясь.) Я в самом деле приказал, не то чтоб… но чтоб письма отдавались кому-нибудь из нас.

Преснов (перебивая его). Ты пугаешься. (Прокофию.) Посиди в передней, ты еще будешь нужен.

Прокофий. Я, сударь, внизу подожду.

Преснов. У швейцара? Нет, останься в передней, подожди меня!

Прокофий. Слушаю-с! (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Гуляев и Преснов.

Гуляев с волнением ходит по комнате, взглядывая от времени до времени на Преснова, потом останавливается перед ним.

Преснов. Напрасно ты принимаешь такой торжествующий вид.

Гуляев. Ты думаешь, что я не вижу тебя насквозь? Тебе очень хочется поймать меня на чем-нибудь… А вот не на чем, потому что письма ничего не доказывают. Она хочет видеть мои письма. Ну, так что ж? Нескромности с ее стороны нет… она и читать-то не умеет.

Преснов. А! Я не знал…

Гуляев. Тут одна любовь. Она меня очень любит, естественно, что и ревнует. Она не может отдавать себе отчета в своих поступках: она не воспитанна, не знает приличий, но… но… она добрая девушка. Не случилось бы никакой беды без твоего Прокофья и без тебя: вы во всем виноваты.

Преснов. Я виноват, что твои письма…

Гуляев. Конечно. Я бы ничего не знал, а теперь вы заставляете меня сердиться…

Преснов. И ты, для начала, сердишься на меня. Но оставим это. Прочти письмо, ты ждал ответа. Гуляев. Теперь уж поздно ждать.

Преснов садится у камина, Гуляев распечатывает письмо и смотрит подпись.

А! Это от того значительного лица, которое мне покровительствует… он пишет о моем деле… отличное место!

Преснов. Ну, читай!

Гуляев (читает). ‘Милостивый государь, я имел честь писать вам три дня тому назад, что ваша просьба была принята во внимание, я сообщил вам также, на каких условиях, и просил немедленно ответа. Молчание ваше заставляет меня заключить, что вы отказываетесь от этого дела’. А? Каково! Все против меня!

Преснов. Он говорит, что писал тебе.

Гуляев. Да, три дня тому назад.

Преснов. Ты получил письмо?

Гуляев. Да нет же. Неисправность почты…

Преснов. Погоди! Ты не бросил ли, не разорвал ли его нечаянно?

Гуляев. Письмо, которого я ждал с таким нетерпением! Что ты!

Преснов (мешая в камине). Тут в золе целая куча бумаг.

Гуляев (живо). Поглядим.

Преснов (вынимает щипцами конверт). Посмотри: не оно ли?

Гуляев. Тот же почерк.

Преснов. Именно… И штемпель от 9-го числа.

Гуляев. А сегодня 12-е.

Преснов. Значит, оно получено три дня тому назад.

Гуляев. Конверт пуст.

Преснов. Письмо, должно быть, сожжено.

Гуляев. Это она сигару им раскуривала.

Преснов делает движение.

Ну, да! Боже мой!.. она курит… О, если б только это! (После минутного молчания, с досадой бросает письмо на конторку.) Смейся надо мной, я того стою.

Преснов. Я смеяться над тобой не стану, ты это хорошо знаешь. Я понимаю всю затруднительность твоего положения. Аглая может иметь недостатки, но у ней есть ведь также свои достоинства.

Гуляев. Немного.

Преснов. Как же не быть, если ты ее любишь.

Гуляев. Да нет, я ее не люблю. Я сам не знаю, как попал в такое положение. Я был один, скучал, встретил ее… Это была связь, самая легкая, остальное просто: мало-помалу я запутался… Но теперь она стала невыносима, и если б не любовь ее ко мне…

Преснов. Ну, об ней мы поговорим после, сначала уладим твое дело. Надо устранить препятствия и сейчас же отправиться к этому господину.

Гуляев. Ты прав: может быть, еще не все потеряно.

Преснов. Что ты ищешь?

Гуляев. Шляпу… Куда я ее поставил? А, па письменный стол. (Идет к столу.) Нет, я твердо помню, что поставил ее сюда.

Преснов. Переставил куда-нибудь.

Гуляев (взбешенный). Пет, я понимаю, что это значит. Чтоб помешать мне уйти из дому… то же самое было два дня тому назад.

Преснов. Неужели она прячет твою шляпу? Гуляев. Да, вот до чего мы дошли! Но мера переполнилась, запирать мои письма, распечатывать мою шляпу… нет, жечь мою шляпу… нет… Я наконец покажу себя, я докажу ей…

Преснов. Тебе это легко, ты не женат.

Гуляев. Не женат.

Преснов. Ты можешь делать все, что хочешь… Гуляев. Да…

Преснов. Пойди и возьми шляпу.

Гуляев (быстро идет направо). Да, пойду, ты увидишь. (Отворяет дверь.)

Аглая (за дверью с досадой). Что там такое? Гуляев (кротко). Друг мой, не видала ли ты моей шляпы?

Аглая. Да, видела…

Гуляев входит, дверь затворяется.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Преснов один.

Преснов. Он боится жениться, чтоб не быть рабом? Бедный! Отказаться от порядочной девушки, которая во всем ему пара, и попасть под команду кому же? Аглае! Жалко! Гуляев парень добрый, он может составить счастье порядочной женщине. Лучше бы было. (Садится перед конторкой.) Посмотреть, от кого письмо. (Смотрит на письмо.) Да, это мой друг Цветиков! Ну, так мы устроим дело, мне стоит только повидаться с ним. Я поеду вместе с Гуляевым. (Кричит в дверь: ‘Прокофий!’)

Прокофий входит.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Преснов и Прокофий.

Прокофий. Звали, сударь?

Преснов. Да. Тебе еще куда-нибудь нужно или нет?

Прокофий. К кондитеру. Да это мне одна минута.

Преснов. Хорошо. Иди скорее и на возвратном пути найми карету.

Прокофий. Слушаю, сударь. Больше ничего не прикажете?

Преснов. Скажи барыне, чтоб она не ждала меня рано, у меня есть дело. Слышишь?

Прокофий. Они вас подождали, подождали, да куда- то уехали. Как шумят-с.

Преснов. Не твое дело.

Прокофий. Слушаю-с.

Преснов. Помни же!.. И главное, не болтай с швейцаром. Понимаешь?

Прокофий. Понимаю-с! (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Преснов, потом Гуляев.

Преснов (один). Я откажу Прокофью, я не хочу, чтоб Гуляев краснел перед ним. (Прислушивается.) Осмелился ли он, хватило ли у него храбрости поступить решительно?

Дверь отворяется.

Ну, что?

Гуляев (гордо выходит, на голове у него шляпа). Вот и шляпа!.. Я ей показал себя… она поняла свою глупость и уж не будет больше…

Преснов. Сегодня?

Гуляев. Никогда. Она поклялась мне… В сущности, она…

Преснов. Добрая девушка…

Гуляев. Только я взволнован немного…

Преснов. Из-за шляпы-то?

Гуляев. Нет… Ну, я не хочу скрывать, на меня женские слезы производят сильное действие.

Преснов. Что такое?

Гуляев. Ясное дело, она увидала, что я рассержен, серьезно рассержен.

Преснов. Ты, конечно, не забылся до того, чтоб… (Поднимает руну.)

Гуляев. О, нет! Но это так взволновало ее, так взволновало, что она перестала браниться.

Преснов. И заплакала?

Гуляев. Ну, да! Она так огорчилась, так огорчилась… Я уверен, что теперь плачет бедная в три ручья…

Слышны звуки фортепьяно.

Преснов. Ока не дурно играет.

Гуляев (в сторону). Дура!

Преснов. Из какой это оперы?

Гуляев. Не знаю. Она это так, машинально…

Преснов. Мотив не очень грустный! (Встает, берет палку и шляпу.)

Гуляев. Что ты делаешь?

Преснов. Я с тобой поеду вместе.

Гуляев. Ехать?

Преснов. Да, ведь шляпа на тебе. Ты не называл мне человека, от которого зависит твое дело, но я его знаю и могу все устроить для тебя. Поедем к нему.

Гуляев. Сегодня?

Преснов. Да, теперь он дома. Я послал Прокофья нанять нам карету.

Гуляев. Благодарю тебя… но мне… лучше бы отложить до завтра.

Преснов. Испортить важное дело? Уж не она ли запретила тебе выходить из дому?

Гуляев. Нет, но я не рассудил, что этот визит надо сделать так скоро… Я сам… чтоб успокоить ее немножко… я ей сказал…

Преснов. Что ты останешься дома?

Гуляев. Что я останусь с ней.

Преснов. Прекрасно! Зачем же было выходить с гордым видом, с шляпой на голове? Торжествовать победу? Как это смешно! Вот так победа!

Гуляев. Победа! Но ведь с каждой стороны должна быть уступка. Ты то же бы сделал.

Преснов. Нет. Я муж, я раб, но меня не запирают дома.

Гуляев. Зачем преувеличивать?

Преснов. Докажи, что я преувеличиваю.

Входят Прокофий и Фома Фомич.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Гуляев, Преснов, Фома Фомич и Прокофий.

Прокофий. Карета у подъезда-с.

Преснов (тихо, Гуляеву). Не говори ничего при дядюшке.

Фома. Что вы шепчетесь? Знаю, знаю.

Гуляев. Что же вы знаете?

Фома. Все знаю. Вот эти дураки (указывая на Прокофия): прислуга наша и ваша смеются, а я вас уважаю. Вы все-таки свободный человек, наш брат, холостяк.

Гуляев. Благодарю вас.

Фома. Жаль, что я застал-то вас на отъезде. (Толкая его локтем.) Вы бы меня познакомили.

Гуляев. А вот садитесь в кресло и подождите меня, мы на одну минуту, по делу. Вот вам целая библиотека.

Фома. Хорошо. Я усядусь, усядусь. (Берет книгу и садится.)

Преснов. Так едем!

Гуляев. Хорошо, едем. (Ищет чего-то.)

Преснов. Чего ты?

Гуляев. Шляпу!

Преснов. Она у тебя на голове. (Прокофию.) Отвори двери!

Прокофий идет к двери. Слышно, как снаружи в ней два раза повертывается ключ.

Это что такое?

Прокофий. Заперли нас снаружи.

Гуляев (у двери). Кто там?

Горничная (за дверью). Я, Катерина, горничная.

Гуляев. Зачем ты запираешь?

Горничная. Барыня приказала, она велела все двери запереть.

Преснов. Да, я теперь вижу, как она поняла, что виновата перед тобой и не будет больше.

Гуляев. Довольно! Пощади меня!

Прокофий. Замок можно отвинтить, отверточка со мной.

Фома Фомич встает.

Преснов. Отвинчивай живее!

Гуляев. Нет, я поговорю с ней по-своему. (Хочет идти.)

Фома. Погодите, молодой человек! Горячиться не хорошо, с женщинами надо лаской, все лаской…

Преснов (загораживая Гуляеву дорогу). Зачем? Довольно разговоров! Ты поговоришь с ней после.

Гуляев. Как хочешь.

Преснов (слушая). Молчи! Постой!

Гуляев. Что такое?

Преснов. Она идет.

Гуляев (Прокофию). Отвинчивай проворней! (Бросается к двери направо и придерживает ее, в ту же минуту начинают стучать в дверь.)

Преснов (подходя и удерживая дверь). Это она.

Гуляев. Ее узнать не трудно.

Прокофий (отвинчивая). Только один винтик остается.

Удары в дверь делаются сильнее.

Гуляев. Я боюсь, дверь отворится. (Тащит кресло к двери.) Фома Фомич, садитесь здесь, вас она не сдвинет.

Фома. Извольте, мне все равно. Лаской надо, господа, лаской. (Садится в кресло.)

Преснов (Прокофию). Кончил ты?

Прокофий. Отвинтил.

Преснов (Гуляеву). Пойдем!

Идут к двери, слышится треск от разбиваемой посуды.

Это что еще?

Фома. Это что такое?

Преснов. Она успокаивает свои нервы.

Гуляев. Беспрестанно: не накупишься.

Фома Фомич встает с кресла и заглядывает в дверь

Прокофий. Зачем вы, сударь, встали?

Оба стоят у двери, дверь отворяется, в ней видна Аглая, которая дает по пощечине Фоме Фомичу и Прокофию. Гуляев убегает.

Фома. Вот тебе и раз!

Преснов. Дядюшка, пойдемте! Довольно.

Фома. Пойдемте! Довольно, с меня очень довольно.

Уходят.

Занавес

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Декорация первой картины.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Преснов выходит и видит Прокофия, который смотрит в окно.

Преснов. Прокофий! (Отдает ему шляпу и палку.) Барыня дома?

Прокофий. Нет еще-с.

Преснов. Странно! Где это она так долго? Гуляев придет через десять минут, ты его сейчас же проводи ко мне. Ты помни, что я говорил, я болтунов не люблю.

Прокофий. И я тоже, сударь.

Преснов (взглянув на него). И любопытных.

Прокофий. И я тоже, будьте покойны. (Уходит.)

Преснов (смотрит на часы). Вот уж десять минут, как мы расстались. (Подходит к окну.) Объяснение у них началось. (Прислушиваясь.) Я не слышу никакого крику. Должно быть, Аглая притихла, видя, что дело плохо. Шляпу он выручил, дело его мы устроили отлично,— это придало ему храбрости, и он пошел домой твердыми шагами. Ну, mademoiselle Аглая, вам теперь не сдобровать, на этот раз мой друг не уступит.

Входит Гуляев повеся голову.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Преснов и Гуляев.

Преснов. А! Вот уж и ты!

Гуляев. Да, уж и я.

Преснов. Но когда же ты успел… (Глядя ему в лицо.) Ты, должно быть, не заходил домой.

Гуляев. Да, ох, да… Я пошел… и дошел до самой двери… (Опускает руки с отчаянием.) Не брани меня! (Садится на диван.)

Преснов (передразнивая его). Я сейчас пойду к ней и скажу решительно, что пора кончить эти тяжелые и позорные для меня отношения… И дошел только до двери…

Гуляев. Ну, да, я слаб. Это правда, но… это, как зубная боль, она тотчас проходит, как позвонишь у двери дантиста.

Преснов. И на другой день возвращается.

Гуляев (встает). Да, и кончится тем, что наконец я зуб выдерну. И это непременно сделаю, завтра… может быть, сегодня же, но надо же иметь какой-нибудь повод, предлог.

Преснов. Да, конечно, у тебя их пет.

Гуляев. Да, разумеется, нет… теперь… Хотя очень желал бы их иметь… Ты думаешь, мне приятно жить с ней. Я знаю, что ты хочешь сказать, у ней нет ничего — ни ума, ни красоты.

Преснов. Греческий нос.

Гуляев. У нее? Маленький, востренький… очень дурной признак.

Преснов. А глаза?

Гуляев. Ну, что ж глаза! У всех есть глаза… И притом у нее черные волосы.

Преснов. Черные волосы тебе неприятны?

Гуляев. Потому что у нее черные.

Преснов (в сторону). И потому что у другой белокурые.

Гуляев. Кроме того, она очень надменна! Проводит каждый день два часа с парикмахером. Я ей не мешаю, и хоть два часа в день, да покоен.

Преснов. Два часа из двадцати четырех.

Гуляев. Это смешно, но нельзя же расходиться с женщиной за то, что она заботится о своей прическе.

Преснов. Конечно, этой причины мало.

Гуляев. Ах, если б я имел какой-нибудь серьезный предлог… Но этого и вообразить нельзя, она так добродетельна.

Преснов. На свой манер.

Гуляев. Она имеет все недостатки, но этого, вот нарочно, на зло мне, не имеет.

Преснов. И ты уверен, что она назло тебе… добродетельна.

Гуляев Увы!., а это был бы хороший предлог… Ах, я бы дал придачи тому благородному человеку, который… но ты не можешь, и не знаю… Нет, ты ни на что не годишься.

Преснов. Нет, на меня не надейся, я никак не могу помочь тебе… только женщина… блондинка…

Гуляев. Блондинка?

Преснов. Молчи! (Прислушивается.) Звонят, это она.

Гуляев. Кто она?

Преснов. Жена моя. Я сегодня хотел быть дома очень рано, она меня долго ждала и ушла одна. Гуляев. Ну, вот сейчас и сцена, и мужья тоже не счастливей нас. (Отходит в сторону.)

Вера входит и, не замечая его, подходит к мужу.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Преснов, Гуляев и Вера.

Вера. Здравствуй, мой друг, ты так долго не возвращался. (Обнимая Преснова.) Извини меня, что я пошла гулять без тебя.

Гуляев (в сторону). Извиняется!

Преснов. Ты прекрасно сделала… А где же Машенька?

Вера. Она снимает шаль и шляпу, а я не могла утерпеть, мне поскорее хотелось видеть тебя. (В продолжение разговора снимает шляпу и кладет на стол.) Знаешь, откуда мы?

Преснов. Из Летнего сада.

Вера. Совсем нет, что там делать столько времени: с Петергофской дороги. Помнишь ты тот хорошенький домик, которым мы любовались в прошлом году?

Преснов. Ну, как же не помнить! Старый сад, вид отличный.

Вера. Дядюшка его вчера осмотрел, а я сегодня не утерпела, поехала и дала задаток. Похвалишь ты меня?

Преснов. Ты такая добрая, такая милая!

Гуляев. Совершенно справедливо.

Вера. Ах, извините! Я вас и не вижу, вы так далеко спрятались.

Гуляев. Я гляжу, слушаю… и удивляюсь.

Вера. Чему?

Преснов. Нашим проектам насчет дачи?

Вера. Нам будет очень хорошо, одно неловко, в конце сада есть маленький домик, который отдается отдельно. Нехорошо, если наймут чужие, надо найти кого-нибудь из знакомых.

Преснов (Гуляеву). Вот бы тебе нанять.

Гуляев. Мне?

Преснов. Ты холостой, живешь один, ты нам не помешаешь.

Вера. Напротив,— больше удовольствия,— вы наш друг.

Преснов. Тебе там будет очень удобно… да и доктор велел тебе жить на свежем воздухе.

Гуляев. Да, да, и доктор.

Вера. Вам будет очень весело, у нас всегда большое общество, сестра Маша проживет на даче все лето.

Гуляев. А!.. Все лето?

Преснов (тихо, Гуляеву). Когда ты выдернешь зуб?

Вера (Гуляеву). Решайтесь скорей!

Входит Машенька из двери направо.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Преснов, Гуляев, Вера и Машенька.

Машенька. Ну, что, угодили ли мы милому братцу?

(Подает ему руку и отходит к сестре.)

Преснов. Хотя и не угодили, милая сестрица, но я великодушен, я прощаю тех, кто доставляет мне удовольствие.

Гуляев. И эта не сердится.

Преснов. Ах, Вера! я забыл: я пригласил Василья Николаевича — он у нас обедает сегодня.

Гуляев. Как, разве!

Преснов. Что толковать! Ведь ты согласился, мы обедаем только вчетвером, да еще разве дядюшка.

Гуляев (быстро). Да, я останусь, если позволите.

Преснов (Гуляеву). Ну, а до обеда ты свободен. (Жене.) Ему нужно кончить некоторые дела… разделаться кой с кем.

Гуляев. Еще время терпит.

Преснов. Таких дел никогда не нужно откладывать, ты еще успеешь до обеда.

Вера. Ну, уж меня извините, я займусь по хозяйству. (Берет свою шляпу.) Я вас оставлю в приятном обществе. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Преснов, Гуляев и Машенька, садится за стол и берет свою работу.

Гуляев (тихо). Какая кротость на лице! Как она прелестна!

Преснов (подходит к нему). Кто? Моя жена?

Гуляев. Нет… да, твоя жена тоже ангел.

Преснов. Это правда. (Подходит к Машеньке и садится подле нее.)

Гуляев. В ней все прелестно… и еще белокурые волосы.

Преснов (Машеньке). Что ты делаешь?

Машенька. Подушку для маменьки.

Гуляев (в сторону). Подушку… да еще для маменьки… Ну, не восторг ли это?

Преснов. Посмотри, Василий Николаевич, моя сестренка вяжет, как фея!

Машенька. Ты льстец, ты меня балуешь.

Преснов. Спроси у Гуляева, он не станет тебя баловать, он суров, как профессор.

Гуляев. Я-то?

Машенька. Это очень хорошо, не защищайтесь, потому что, чем вы суровее, тем дороже ваша похвала! Слышать постоянно пошлые комплименты — скучно.

Гуляев. Вы меня конфузите. Мне нечего говорить, когда вы всякую правду принимаете за комплимент.

Преснов. Я тебе подержу клубок. (Берет клубок из корзины.)

Машенька (тянет немного сильнее нитку, клубок из рук Преснова падает на пол). Ах, не оборвите нитку!

Преснов (Гуляеву). Вот что ты делаешь — а на меня сердятся. (Машеньке.) Он лицемер, он обыкновенно дурно говорит о женщинах.

Гуляев (живо). Не верьте ему, сделайте одолжение! Мне ли дурно говорить о женщинах! Здесь нельзя об этом и подумать.

Преснов. Уж не думаешь ли ты, что они все добрые?

Гуляев. Нет. Зато уж, когда добры, так они бесценны. Они имеют все хорошие качества, которых у нас нет: ласку, терпение…

Преснов (с иронией). Покорность.

Гуляев. Ну да, и покорность.

Преснов (встает). А я знаю людей, которые говорят, что у женщин одна страсть: властвовать н властвовать.

Гуляев (горячо). Кто говорит такие глупости?

Машенька (Преснову). По крайней мере не вы?

Гуляев. Да и не я… Поверьте мне.

Преснов. Ну, вот и слава богу.

Гуляев (Машенъке). Что вы ищете?

Машенька. Нитку. (Заметив, что Преснов ее спутал.) Ну, кончено. Теперь уж я одна ничего не могу сделать. (Берет моток.) В наказание давай свои руки.

Преснов. Ах нет, избавь меня! это мне расстраивает нервы.

Гуляев. Позвольте мне заменить его? Я не очень нервный человек. (Садится на скамеечку перед столом.)

Машенька. Ах, благодарю вас! я боялась…

Преснов. Ничего, он человек очень общежительный…

Гуляев берет моток на руки.

Он завтра будет танцевать с тобой первую кадриль.

Гуляев (с радостью). С Марьей Петровной? Я, признаться, уж давно отстал от танцев, но с такой дамой…

Преснов. Ты держи руки-то хорошенько.

Гуляев (Машеньке). Извините!

Преснов. Сестра, может быть, сделает для тебя это одолжение, но прежде ты должен окончить все свои дела и непременно быть на бале. Ты, кажется, совсем забыл… самое-то необходимое.

Гуляев. Да как же? Ведь еще моток не кончен.

Машенька. Это нужды нет. (Берет у него из рук моток.) С меня пока довольно.

Преснов. Вы домотаете вечером… ты все кончишь, делать тебе будет нечего.

Гуляев (встает и тихо, но решительно говорит Преснову). Я приду на бал, клянусь тебе, приду! (Громко.) Если позволите мне первый вальс.

Машенька. С удовольствием.

Гуляев. И кадриль?

Преснов. За кадриль я отвечаю.

Гуляев. Merci, mademoiselle! (Преснову.) Я сейчас иду, сейчас…

Преснов (тихо). Если опять только позвонить у двери, так хорошего будет немного.

Гуляев (тихо, Преснову). Нет, нет, я взбешен… Нет, я тверд, и я иду! (Громко.) Merci, mademoiselle, merci! (Уходит.)

Преснов (в сторону). Кажется, домик в саду надо будет оставить за собой. (Машеньке.) Я сейчас, мне нужно написать несколько строк. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Машенька, потом Вера.

Машенька (после нескольких минут молчания). Что это с Васильем Николаевичем?.. Чем он так взволнован? Брат говорит, что он робок, но его голос, его взгляды… (Ходит по комнате. Останавливается перед фортепьяно и берет несколько аккордов.) Брат его очень любит,— сестра хвалит.

Вера входит.

Вера. Ты за музыку принялась?

Машенька. Не знаю.

Вера. Как не знаешь?

Машенька. Я так, пробую… Хочешь, я тебе сыграю марш из ‘Фауста’? Нет, что я, вальс…

Вера. Играй, милая, что хочешь!.. Эти господа тебя оставили?

Машенька. Да, брат в кабинете, а Гуляев ушел. Правда, что он робок?

Вера. Я не знаю: зачем тебе?

Машенька. Для того… Как я люблю вальс из ‘Фауста’!

Вера. Так играй, если любишь…

Машенька (встает). Мне кажется, что он занят чем-то.

Вера. Кто? Ах, да… Гуляев… Очень просто, он ждет ответа.

Машенька. Какого ответа?

Вера. Муж говорил о какой-то должности, казенной или частной.

Машенька. Разве он занят только этим?

Вера. Чем еще?

Машенька. Я не знаю… мне кажется… он точно грустит о чем-то.

Вера. Я не заметила. Муж мой с ним очень короток, и я имею к нему полную доверенность. Может быть, он тебе понравится.

Машенька. О, нет! Я его почти не знаю.

Вера. Мы будем иметь случай узнать его покороче. Муж предложил ему тот маленький домик на даче.

Машенька. Ах… он будет жить все лето?

Вера. Вероятно, ему надоело странствовать.

Машенька. О, да!

Вера. Но, может быть, это кому-нибудь не понравится?

Машенька. Нисколько!.. Притом же так хочет брат. Что ж, тут нет ничего дурного.

Вера. Конечно… вот разве то, что он грустит.

Машенька. Или робок…

Вера. Да, или робок… Ему нужно узнать нас покороче.

Машенька. Мы будем весело жить на даче.

Входит Преснов.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Машенька, Вера и Преснов.

Преснов. Гуляев еще не воротился?

Вера. Нет. Мы сейчас об нем говорили… Маша находит, что он грустит о чем-то?

Машенька. Я сказала… занят.

Преснов. Может быть… но мы его развлечем… Вы мне поможете обе, вы его полюбите, когда узнаете поближе. (Жене.) Маша не слушает.

Вера. Нет, она слышит. (Машеньке, которая стоит, облокотись на фортепьяно.) О чем ты думаешь?

Машенька. Ни об чем.

Преснов (подходя к окну). Гуляев идет. (Жене.) Поди позаботься об обеде!

Вера (тихо, мужу). Ты хочешь остаться с ним наедине?

Преснов. На два слова.

Вера. Маша, не хочешь ли помочь мне распорядиться обедом, а мне нужно потолковать с горничной.

Вера уходит в дверь направо, Машенька — в заднюю дверь, встречается с Гуляевым, который очень взволнован, он ей кланяется и провожает глазами. Входит Фома Фомич. Гуляев ходит в волнении по комнате, Фома Фомич стоит молча.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Преснов, Гуляев, Фома Фомич.

Преснов. Ах, боже мой! Что значит это волнение? У вас была ужасная сцена?

Гуляев. Нет, никакой сцены не было.

Фома. Никакой! Я был свидетелем… Я заходил к нему…

Гуляев. Только что я в двери, швейцар встречает меня с улыбкой и говорит: барыня уехала.

Фома. Уехала.

Преснов. Несмотря на свое горе, она уехала.

Гуляев. В пух разряженная… Я жалею, что не застал ее, очень жалею! Но, войдя наверх, мой друг, что я увидел! Ты никогда не бывал на поле битвы?

Фома. Я бывал.

Преснов. А я нет.

Гуляев. И я не бывал. Представь себе… Да нет, этого представить нельзя, надо видеть: одежда разбросана, разорвана в клочки, трупы. Фарфор, стулья переломаны, китайский поднос в мелкие крошки, на этот раз она очень хорошо успокоивала свои нервы. О, если бы она мне попалась на глаза в эту минуту… ну, я почувствовал бы тоже необходимость успокоить нервы.

Фома. Да уж и я бы пособил успокоивать.

Преснов. А вчера вы говорили, что нужно лаской.

Фома. Да, лаской! Меня вчера так обласкали, что я уж переменил свои мысли.

Преснов. Хорошо, кабы и Гуляев то же сделал.

Гуляев. Тут попался мне на глаза, на камине, ящичек с ее вещами, я его схватил…

Преснов. И разбил?

Фома. Нет, только замахнулся.

Гуляев. И что же выпало оттуда, угадай.

Преснов. Письмо.

Гуляев. О, нет, какие письма у безграмотной!

Преснов. Что же такое?

Гуляев. Карточка фотографическая, портрет.

Преснов. Мужской?

Гуляев. Тщательно спрятанный, в самом низу, под ароматической подушкой.

Преснов. Как драгоценность, ну, ты теперь доволен? Ты говорил, что у тебя нет предлога, и жаловался на ее верность…

Гуляев. Всегда так говорят, пока не случится, а случилось, так кошки за сердце…

Преснов. Право? Что ж тебе?

Гуляев. ‘Что ж тебе’! А то мне, что я смешон, что я в дураках. Я воображал, что меня обожает.

Преснов. Да ведь ты в выигрыше. Знаешь игру в поддавки: кто проиграл, тот выиграл… Портрет с тобой?

Фома. О, хо, хо, хо, хо! Как же! Мы захватили.

Гуляев. Оскорбительно! Вот погляди… Глупенький человечек, пошлый, с претензиями. (Подает Преснову.) И пахнет ванилью.

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Преснов, Гуляев, Фома Фомич, Вера входит незамеченная, потом Машенька.

Преснов (рассматривает портрет). Да, не красавец.

Вера (подходя). Что вы смотрите?

Преснов. Ничего, так, визитная карточка…

Гуляев. Да, да, карточка. (В сторону.) Обыск начинается.

Вера. Мне показалось, фотография.

Преснов. Дрянная.

Гуляев. Разорвать да бросить.

Вера (останавливает его). Покажите мне, если это не секрет.

Преснов отдает ей карточку.

Как к вам попал портрет Нарциза?

Преснов. Нарциза?

Гуляев. Какого Нарциза?

Вера. Это мой парикмахер.

Фома. О хо, хо! Парикмахер.

Гуляев. Парикмахер! (Чуть не падает.)

Преснов (поддерживает его). У тебя кружится голова, ты говорил, что пахнет ванилью.

Вера. Да, это правда.

Гуляев (в сторону). Она по два часа в день проводила с ним с глазу на глаз.

Вера (мужу). Где ты взял его?

Преснов. У швейцара. Нарциз, должно быть, разнес свои портреты по всем домам, где причесывает.

Вера. Он, должно быть, хочет открыть свою мастерскую, он женится и, кажется, рассчитывает на порядочное приданое.

Преснов. Он женится?

Вера. Непременно. Он ждет только, чтобы его невеста накопила побольше денег… горничная, должно быть.

Гуляев. Вы ее знаете?

Вера. По его словам только. У ней отличные черные волосы.

Гуляев (в сторону). Она!

Вера. Это хорошая приманка.

Гуляев. Для парикмахера. (В сторону.) С придачей моих денег.

Входит Машенька.

Машенька. Кушать готово, господа.

Вера (показывая ей портрет). Посмотри!

Машенька. Ах, какое сходство! Какой он гадкий!

Гуляев. Правда ваша.

Преснов. Доволен ли ты?

Гуляев (тихо). Да… но парикмахер… урок-то очень жесток.

Фома. Ну, и мне было не легче.

Преснов. Пойдемте обедать, там мы поговорим.

Вера. О нашей даче.

Преснов. Ты возьмешь тот домик в саду?

Гуляев. Я там поселюсь и уж не выеду оттуда. Исключая завтрашнего дня. (Машеньке.) Я приду умолять вас…

Преснов. То есть, ты хочешь сказать: ангажировать на вальс.

Гуляев (тихо). Нет, не на вальс, а на всю жизнь.

Преснов. Ангажировать на вальс ты можешь: ты теперь свободен.

Гуляев. И всегда хочу быть таким.

Преснов. Каков ты был прежде.

Гуляев. Нет, каков ты теперь.

Вера. Дядюшка, что вы задумчивы? Что же вы не хвалите холостую жизнь?

Фома. И никогда не буду. Вот что: вы жените сперва их (указывая на Гуляева и Марью Петровну), а потом уж и мне ищите невесту. (Подает руку Вере, Гуляев— Машеньке, за ними Преснов.)

Уходят.

Занавес

РАБСТВО МУЖЕЙ
(LES MARIS SONT ESCLAVES)

Переделка пьесы А. де Лери ‘Рабство мужей’ впервые напечатана в собрании ‘Драматические переводы А. Н. Островского’, Спб., изд. С. В. Звонареа, 1872.

В 1886 году с незначительными разночтениями переиздана в двухтомнике А. Н. Островского ‘Собрание драматических переводов’ (Спб., изд. Н. Г. Мартынова).

Рукописные источники: карандашный автограф (27 лл., ПД),

авторизованная писарская копия с многочисленными карандашными поправками, сделанными рукой Островского (14 лл., IIД),

театральная писарская копия, содержащая план сцены и перечень занятых актеров (Л Г ТБ).

Печатается по тексту издания Н. Г. Мартынова, совпадающему с авторизованной писарской копией.

Первое представление состоялось 29 апреля 1870 года на сцене Александрийского театра в бенефис Н. П. Вороновой. Было дано три спектакля. Следующая премьера состоялась в Малом театре в бенефис дирижера М. М. Эрлангера 5 мая 1870 года. Прошло шесть спектаклей.

Отзывы театральной критики были единодушно отрицательные (четыре отзыва). Мягче других был отзыв ‘Незнакомца’ (А. С. Суворина) в ‘Петербургских ведомостях’ (1870, 3 мая), который, воспользовавшись случаем, возбудил вопрос о скверном вознаграждении за авторский труд.

Стр. 498

Лица.— В этой переделке Островский переиначил почти все имена действующих лиц, оставив лишь Мари Машенькой, да ввел еще один новый персонаж — Фому Фомича, роль которого предназначалась Ф. Бурдину (указание в режиссерском экземпляре). В остальном же перевод по большей части безукоризненно точный.

Стр. 500

Ковы — злостные планы, умыслы.

Н. Томашевский

Читайте также: