‘Міръ Божій‘, No 12, 1895
Р. Левенфельд. Гр. Л. Н. Толстой. Его жизнь, произведения и миросозерцание. Пер. с немецкого С. Шклявера, Толстой Лев Николаевич, Год: 1895
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Р. Левенфельдъ. Гр. Л. Н. Толстой. Его жизнь, произведенія и міросозерцаніе. Пер. съ нмецкаго С. Шклявера. Спб. Изд. Б. М. Вольфа. 1896 г. Ц. 1 р. Въ русской литератур критика до сихъ поръ занимала совсмъ особое мсто. Она не столько разъясняла, сколько направляла писателей, не столько говорила о нихъ, сколько по поводу нихъ. Для нея они были интересны и достойны изученія не сами по себ, а скоре какъ выразители извстныхъ настроеній. Результатомъ такого направленія критической мысли явилась довольно солидная критическая публицистика, но критики, въ европейскомъ смысл, у насъ нтъ. Поэтому, въ иностранной литератур, по мр оживленія интереса къ нашей литератур, стала ощущаться потребность въ критик ея. Мы имемъ иностранную критику, которая помогаетъ намъ разбираться въ европейскихъ писателяхъ. Но иностранцамъ приходится разбираться самимъ, такъ какъ ваша критика для нихъ непонятна. Первые начали французы, и съ легкой руки де-Вогюэ, наболтали не мало вздору съ свойственнымъ имъ легкомысленнымъ высокомріемъ ко всему, что не французское. Отчасти въ этомъ проявилась мода на русское, подъ вліяніемъ франкорусскихъ симпатій, поверхностныхъ, и потому несерьезныхъ. И хотя Брюнетьеръ хвастаетъ, что именно французы первые принимались всегда за изученіе иностранныхъ литературъ, но они больше заимствовали, чмъ изучали, перелицовывая на свой ладъ испанцевъ и англичанъ, какъ теперь коверкаютъ русскихъ. Галльская самовлюбенность не допускаетъ серьезнаго отношенія къ другимъ. Иначе относятся къ намъ нмцы. Они прежде всего перевели всхъ лучшихъ нашихъ писателей, и перевели въ общемъ превосходно, а теперь приступаютъ къ систематическому ихъ разбору, внося въ это дло свойственную имъ добросовстность и полноту.
Этими качествами отмченъ и трудъ Р. Левенфельда — ‘Графъ Л. Н. Толстой, его жизнь, произведенія и міросозерцаніе’. Авторъ задался цлью прослдить въ жизни и произведеніяхъ знаменитаго писателя постепенный ростъ и развитіе тхъ воззрній, которыя такъ полно вылились въ дятельности графа за послдній періодъ. Р. Левенфельдъ начинаетъ съ ‘Адама’, т.-е. съ предковъ графа, о которыхъ онъ собралъ кое-какія ‘вднія. Онъ очень подробно останавливается на дтств и юности, пользуясь книгой ‘Дтство и отрочество’, и дополняя по воспоминаніямъ и запискамъ, существующимъ въ русской литератур, гд говорится о жизни графа въ Казани. Такого же метода держится онъ и въ послдующемъ изложеніи, сопоставляя біографическія данныя, тщательно имъ сгруппированныя, съ тми мстами въ произведеніяхъ графа, которыя носятъ несомннный личный характеръ. Основная мысль труда Р. Левенфельда заключается въ томъ, что между воззрніями графа, выраженными имъ въ ‘Исповди’ и другихъ произведеніяхъ того же періода, и произведеніями предшествующими нтъ противорчія, что даже въ самыхъ первыхъ, по времени, его произведеніяхъ уже есть зародышъ тхъ сомнній и отрицательнаго отношенія къ современной цивилизаціи, которыя затмъ вылились въ цлое ученіе. Мысль эта для русскихъ читателей отнюдь не нова, но работа Р. Левенфельда не теряетъ отъ этого своего значенія, такъ какъ въ русской литератур не имется такого подробнаго анализа жизни и произведеній графа,— анализа, веденнаго спокойно и безпристрастно, безъ факирскаго поклоненія и безъ злобнаго подчеркиванія тхъ или иныхъ отрицательныхъ сторонъ въ дятельности писателя. Авторъ не скрываетъ своего уваженія къ личности графа и восхищенія имъ, какъ художникомъ, но, какъ европеецъ, онъ совершенно свободенъ отъ русскаго идолопоклонства, уничиженія и раболпства.
Въ вышедшемъ том работа Р. Левенфельда доведена до женитьбы графа и заканчивается разборомъ его педагогической дятельности въ Ясной Поляны. Такимъ образомъ, главныя произведенія графа остаются критикомъ еще не тронутыми и составятъ содержаніе дальнйшихъ выпусковъ его сочиненія, какъ общаетъ Р. Левенфельдъ въ предисловіи.