Путешествіе Рускаго на Брокенъ (*) въ 1803 году.
{* Высочайшая изъ Гарцовскихъ горъ.}
А. Т. . . . въ
‘Встникъ Европы’. Часть XLII, No 22, 1808
Путешествие Русского на Брокен в 1803 году, Тургенев Александр Иванович, Год: 1808
Время на прочтение: 9 минут(ы)
Мы взбирались на утесы, будучи оглушаемы ревомъ водопадовъ, которые со всхъ сторонъ стремились въ пропасти по гранитамъ. Чмъ выше всходишь на Брокенъ, тмъ чувствительне уменьшаются растенія, чмъ боле приближаешься къ вершин его, тмъ мльче и малолиственне деревья, такъ что на самомъ верху горы нтъ уже ни одного кустарника.
Окруженные туманомъ облаковъ, взошли мы наконецъ на Брокенъ, я стоялъ на высочайшей гор во всей Германіи, и однимъ взоромъ окидывалъ ея обширныя окрестности. Какіе виды! какой живописецъ способенъ изобразить ихъ! —
Втеръ былъ холодный и сильный, облака клубились подъ ногами моими, я дышалъ свободне обыкновеннаго.
Мы вошли въ трактиръ, единственное убжище на Брокен. Здсь, не смотря на монополію трактирщика, получаете вы за дешевую цну все, чего только желать можетъ усталый путешественникъ. Прежде ка сей горъ находилась одна бдная хижина и пришельцы терпли совершенный во всемъ недостатокъ, но, за пять лтъ передъ симъ, Графъ Штольбергъ Вернигероде, ко владніямъ коего принадлежитъ Брокенъ, построилъ здсь каменный, весьма покойный домъ — (одн стны его толщиною въ пять футовъ) — куда всякой день доставляются състные припасы изъ Вернигероде — городка, лежащаго при подошвъ Брокена. На верху находится маленькая башня. Этотъ домъ стоитъ на высочайшемъ мст во всей Германіи, такъ какъ С. Готарская гостинница на высочайшемъ мст во всей Европ. Здсь, въ лтніе жары, подъ ногами вашими сбираются тучки, сверкаетъ молнія, и раздаются удары грома.
Когда при подошвъ Брокена видно еще было заходящее солнце и вершины сосдственныхъ горъ позлащены были послдними лучами его, тогда на самомъ Брокен царствовала уже ночь, и сіе необозримое сліяніе свта и тней (clair obscur) представляло глазамъ нашимъ зрлище восхитительное: позлащенные лса мало по малу мрачились, слабые лучи солнца блднли, города, деревни и хижины, разсянныя при подошвъ Брокена въ разныхъ разстояніяхъ, одни за другими изчезали — мы все еще находились на вершинъ горы, восхищенные величественною картиною вечера, теряясь въ созерцаніи Природы… наконецъ мало по малу все покрылось мракомъ, и ночь воцарилась повсюду.
Взошла луна, облака пролетали мимо ея, и наводили тни на сдую поверхность горы нашей.
Какую почтенную древность, какія неприкосновенныя громады попираетъ нога моя! Сіи скалы, которыхъ огромность приводитъ меня въ изумленіе, конечно остатки первобытнаго міра предъ которыми благоговло самое время, никакая сила не могла ихъ сдвинутъ съ того мста, на которое поставлены он Природою, он свидтели минувшихъ тысячелтій, и останутся памятниками древняго міра для временъ грядущихъ.
На другой день мы встали вмст съ солнцемъ. Оно взошло, и облака тумановъ разсялись.
Кто наслаждался восхожденіемъ солнца на высотъ Брокена, тотъ въ совершенств насладился красотою и величествомъ Природы. Мы взошли на башню — предъ нами разстилались Вернигеродскія, Галберштадскія, Ангальтскія, Тюрингскія, Брауншвейгскія, Люнебургскія и Гессенскія владнія, вдали чернлись Магдебургскія башни. Говорятъ, что съ помощію зрительной трубки можно видть отсюда и Гамбургъ, но лежащіе между имъ и Брокеномъ города, Брауншвейгъ, Ганноверъ, Целле и Люнебургъ — отъ низкаго ли ихъ положенія, или отъ окружающихъ отвсюду ихъ лсовъ — не видны.
Желалъ бы находишься на вершинъ Брокена во время грозы. Громъ и молнія всегда почти бываютъ съ нею наравн, но весьма рдко ее превышаютъ. Зрлище восхитительное, когда мгновенный и яркій лучь молніи повременно разскаетъ мрачность, когда онъ, быстро извившись надъ темною глубиною пропасти вдругъ освтивши ее изчезаетъ. Естьли въ тихой долинъ громъ производитъ сильное впечатлніе на душ нашей, то какое должно быть его дйствіе здсь, такъ сказать, въ собственной его области, гд онъ повторяемъ бываетъ безчисленными отголосками дикихъ утесовъ!
Однако на самой высотъ Брокена громъ не такъ слышенъ, какъ думаютъ, здсь воздухъ очень рдокъ и громовые звуки, не встрчая для себя никакихъ препятствій, не могутъ отражаться и быть передаваемы въ отголоскахъ. Естьли вы хотите слышать страшный и многозвучный трескъ грома, то опуститесь съ вершины Брокена на такъ называемую Гейнрихову высоту, гд звуки, отражаемые сосдственными горами, соединяются, такъ сказать, въ единую точку. Всегда надобно брать съ собою проводника, чтобы не заблудиться здсь, такъ какъ весьма часто случается съ путешественииками. Отъ густоты тумана, вы ничего не можете видть на разстояніи трехъ шаговъ: самые звуки умираютъ прежде, нежели вы успете услышать сказанное слово. Горный воздухъ, будучи рже и сыре обыкновеннаго, весьма мало иметъ въ себ упругости, его сотрясеніе слишкомъ слабо, и звуки передаются вамъ весьма невнятно.
Всякой, кто только всходилъ на Брокенъ, конечно видлъ такъ называемые олтарь и каедру волшебницъ, на которыхъ он, по преданію, отравляли таинственныя торжества свои. Сіи кучи камней, сами по себ ни мало непримчательныя, прославлены древнимъ суевріемъ.
Сколько ученыхъ диссертацій читала Германія о Брокенскихъ вдьмахъ, и сколько гоненій претерпли за нихъ бдныя, обманутыя своимъ невжествомъ люди! Не одни простолюдимы уврены были въ существованіи сихъ Брокенскихъ чародекъ, многіе магистры Философіи, съ важностію ученыхъ, писали о сеймахъ волшебницъ на Брокен. Въ семнадцатомъ столтіи, одинъ Лейпцигскій ученый выводилъ Этимологически имена всхъ Германскихъ народовъ изъ названія тхъ животныхъ, на которыхъ вдьмы каждаго народа прізжали на Брокенъ, напримръ Катты (или Гессы) на кошкахъ (Katzen) Датчане (Daenen) на птухахъ, (Haehnen) Швабы на лебедяхъ (Schwaenen) и такъ дале. И y насъ есть и были подобные предразсудки, но Руской народъ всегда отличался духомъ терпимости — напримръ наши Кіевскія вдьмы никогда не были гонимы. Въ Германіи, напротивъ, съ какимъ безчеловчіемъ соединено было сіе суевріе! Ктобъ могъ подумать, чтобы въ 17-мъ столтіи, слдовательно уже посл реформаціи, тогда, когда уже въ Германіи процвтали Академіи и университеты, въ одной Геннебергской провинціи — въ продолженіе 79 лтъ сожжено было 197 вдьмъ! Я разскажу одинъ только случай: Пасторъ Мекленбургскаго города Гагенова, Поліяуріусъ, обвинилъ Марію Дремеръ, шестнадцатилтнюю двушку, въ чародйств. По требованію его Марія взята подъ стражу. Ее допрашивали — въ чемъ же? не вдьма ли она, не иметъ ли сношенія съ злыми духами? — Она заперлась во всемъ — натурально! Ее подвергли мучительной пытк — она не могла ее вынести, обвинила себя въ тхъ преступленіяхъ, которыя приписывали ей пристрастные судьи, и 27 Апрля 1676 года, во славу Бога и Отца (такъ сказано въ актахъ) сожжена медленнымъ огнемъ! Самъ Пасьоръ Поліяріусъ, съ благочестіемъ священника, приготовлялъ ее къ смерти! Вся вина бднои Маріи, вроятно, состояла въ томъ, что она лучше хотла подвергнуть себя мщенію гонителя своего, нежели удовлетворить его сладострастію.
Басня о собраніяхъ вдьмъ на Брокен и о таинственныхъ торжествахъ ихъ иметъ въ основаніи своемъ историческія произшествія. Она получила свое начало въ т мрачныя времена идолопоклонства, когда еще Саксонцы приносили жертвы главному божеству своему Кродо, котораго Карлъ великій называлъ великимъ дьяволомъ. Долго спустя по введеніи Христіанской религіи, послдователи Кродо, покоренные мечемъ Карла великаго могуществу Св. Петра или его преемника, искали убжища съ своимъ идоломъ на высотахъ Брокена и тамъ поклонялись ему, защищаемые неприступными скалами отъ грозныхъ служителей миролюбивой Христовой Церкви. Въ семъ дикомъ святилищ хранили они своихъ Пенатовъ — послдній остатокъ ихъ древней свободы. Подобно бднымъ Финнамъ, которые охотно отказывались отъ рая потому единственно, что въ раю вмст съ ними были бы и Нмцы), Саксонцы не врили тому вчному блаженству, которое проповдывали имъ съ мечемъ въ рукахъ. Тамъ, куда ни Франкъ съ мечемъ, ни тучный монахъ съ окровавленнымъ крестомъ не могли за ними послдовать, приносили они сокровенныя жертвы своей Герт (матери земл), ее одну благодарили они за сей Вавилонскій столпъ, который она воздвигла, дабы спасти ихъ отъ наводненія свирпыхъ завоевателей и проповдниковъ новой религіи. Вроятно, что сіи кучи камней, сіи такъ называемые олтаpu и каедры волшебницъ, служили имъ вмсто жертвенниковъ при ихъ священныхъ обрядахъ. Карлъ наконецъ узналъ о тайныхъ сборищахъ Саксонскихъ идолопоклонниковъ, избравшихъ своими храмами лса и крутые утесы Гарца, онъ повеллъ разставить по всему Брокену Христіянскую стражу, которая заградила вс пути на вершину горы и въ средину лсовъ ея. Слабость вооружила себя хитростію. Саксонцы., покрытые страшными масками, пугали робкихъ стражей, которые разбгались и давали имъ пропускъ свободный: таково происхожденіе нелпыхъ басенъ о Брокенскихъ летучихъ огняхъ и вдьмахъ. Испуганные мнимыми призраками суевры увеличивали въ разсказахъ своихъ виднные ими ужасы, преданіе сохранило басни сіи для потомства!
Тридцать лтъ великій Карлъ покорялъ Саксокцевъ, и тридцать лтъ неустрашимость ихъ противоборствовала могуществу завоевателя. Нсколько разъ принимали они религію, между ими вводимую, и нсколько разъ — при первомъ благопріятномъ случа — оставляли ее снова, наконецъ Карлъ предалъ ихъ во власть угодниковъ Папы, и сіи ненасытные жрецы Тибрскаго Далай Ламы, вооруженные мечемъ Петра и буллами его намстника, слишкомъ доказали свое усердіе въ покореніи новыхъ рабовъ тому, кто называлъ себя рабомь рабовъ Божіихъ! Карлъ великій между тмъ обнародовалъ законъ, по которому всякой, отказывающійся принять религію Христову Саксонецъ, осуждаемъ былъ на смертную казнь!
Какъ различны духомъ наше духовенство и Римское! Везд, гд Римскіе миссіонеры проповдывали Христіянское ученіе, окровавленный мечь предшествовалъ кресту! Но Греческіе учители наши никогда любви ко ближнему не доказывали гоненіями или насильствомъ, и предки наши безъ прекословія погрузились во Днепръ и Почайну. Владиміръ великій не имлъ нужды прибгать къ насилію, илт подобно Карлу побждать ужасами смерти суевріе и упорство. Можетъ быть и Саксонцы отказывались отъ принятія новой религіи мене изъ привязанности къ старой, нежели отъ страха потерять нкоторыя удовольствія, неразлучныя съ обрядами языческаго ихъ богослуженія. Христіянская религія велитъ искать наслажденій духовныхъ, быть можетъ непривлекательныхъ для дикаго сына природы! И въ самой вещи, кто произвольно разстается съ обычаями отцевъ своихъ, съ тми утхами, которыми наслаждался онъ въ своемъ дтств? Спросите старика: не чувствуетъ ли онъ удовольствія, смшаннаго съ какою то пріятною горестію, когда въ душ его возобновляется воспоминаніе о щастливыхъ, давно протекшихъ минутахъ младенчества? Онъ, забываясь, играетъ въ воображеніи своемъ тми игрушками, которыя забавляли его еще въ колыбели,
Боле всего не нравилась древнимъ, сохранившимъ нкоторую независимость Саксонцамъ подать, извстная и y насъ (при Владимір) подъ именемъ десятины, подать, которую они обязаны были платить духовенству. Народы независимые и дикіе съ трудомъ пріучаются къ такимъ учрежденіямъ, которыхъ польза, для нихъ непонятная, можетъ быть ощутительна для одного только класса людей. Идолъ, которому поклонялся грубый Саксонецъ, не требовалъ отъ него ни яицъ, ни сыру, ни масла: вдругъ на мст его является монахъ, который, по какому-то праву, отнимаетъ y земледльца десятую долю скудной его промышленности и всхъ произведеній земли, воздланной имъ въ трудахъ и потъ лица. Вмст съ религіею прародителей Саксонцы должны были потерять и свободу, которая для грубаго ихъ понятія конечно была драгоцнне всего того, что общали имъ монахи въ будущей жизни. Для сего-то одинъ изъ любимцевъ Карла великаго, Алкуинъ, Англо-Саксонецъ, учитель Риторики, Астрономъ и Астрологъ, совтовалъ ему тогда только ввести между покоренными, едва изъ язычества вышедшими Саксонцами десятинную подать, когда уже Христіянская религія между ими распространится и озаритъ умы ихъ нкоторымъ свтомъ. Но Карлъ великій, не смотря на то, что самъ приписывалъ худые успхи Христіянства боле корыстолюбію проповдниковъ его, нежели отвращенію Саксонцевъ отъ новаго богослуженія, далъ, въ угоду монахамъ, новые, гораздо жесточайшіе законы, по которымъ каждый некрещеный или укрывающійся отъ крещенія Саксонецъ, также какъ и тотъ, который, по обычаю предковъ своихъ, сожигалъ тла усопшихъ родственниковъ и милыхъ ближнихъ (какъ говаривали наши праотцы), неминуемо подвергалъ себя смертной казни. Одинакій жребій назначенъ былъ и тому, кто позволялъ себ во время великаго поста сть мясо. Таковы были законы среднихъ вковъ! Родители, которые въ продолженіе одного года не могли окрестить своихъ дтей, и вообще вс т, которые сохраняли какіе-нибудь языческіе обычаи, должны были платить денежную пеню, — нищаго, въ такомъ случа, отдавали въ подданство духовнымъ. Тогда безъ сомннія не имли еще никакого понятія о Христіянской терпимости. Но вс сіи жестокія мры не уничтожили идолопоклонства: слды его и по сіе время замтны въ Германіи, множество старинныхъ сохранившихся въ ней обычаевъ знакомятъ насъ съ Миологіею древнихъ ея обитателей и объясняютъ нкоторые обряды ихъ богослуженія. На примръ, на Гарц и въ окрестностяхъ его ведется и теперь обыкновеніе, котораго я самъ былъ свидтелемъ: ввечеру свтлаго Воскресенья зажигать по горамъ огни, вокругъ которыхъ рзвые Саксонскіе юноши и двушки цлую ночь веселятся. Ихъ называютъ огнями Остеры, — имя Германской богини, которой праздникъ бывалъ обыкновенно въ Апрл мсяц, то есть около того времени, въ которое теперь y Христіянъ бываетъ Святая недля. Весьма вроятно, что и Нмецкое слово Ostere, означающее Святую недлю, происхожденіемъ своимъ обязано сей богин. Мсяцъ Апрль назывался встарину Ostermonat, мсяцомъ Остеріи. Всего yдивительне, что и y насъ въ Россіи находится точно такое же обыкновеніе, какое и y древнихъ Германцовъ было соединено съ огнемъ богини Остеріи. Этотъ огонь вытирали веревкою изъ сухаго дерева для того, что бы предохранить сады и поля отъ вредныхъ наскомыхъ, a скотъ отъ падежа. Я самъ видлъ, будучи въ Рязанской Губерніи, въ И—, какъ мужики въ то время, когда во всхъ окрестныхъ деревняхъ начинался скотской падежъ, собрали поутру все свое стадо, и нсколько разъ прогнали его между двумя кострами, зажженными вытертымъ изъ дерева огнемъ. Отъ чего сіе великое сходство въ Германскихъ обычаяхъ съ нашими? У насъ никто не думалъ указами истреблять сихъ предразсудковъ, и еще мене помышляли о нихъ на Соборахъ, — въ Германіи, напротивъ, сей языческой обычай былъ запрещенъ еще на первомъ Нмецкомъ Собор въ Регенсбург, 742 года. —
Гарцовскія горы столь много наполнены памятниками глубочайшей древности, что путешественникъ невольнымъ образомъ переселяется въ область прошедшаго и на нсколько минутъ забываетъ о настоящемъ. Но возвратимся снова на Брокенъ, и разсмотримъ его вмст съ другими окружающими его горами.
Посл Брокена, высочайшими вершинами Гарца почитаются Брухбергъ, Ворисбергъ и Ахшерманштеге — вс онъ однако ниже Швейцарскихъ передовыхъ горъ, a въ сравненіи съ Швейцарскими и Савойскими первобытными горами — пригорки! Самъ Брокенъ вчетверо мене сихъ послднихъ. Т, кои путешествовали по Швейцарскимъ и Гарцовскимъ горамъ, увряютъ, что послднія по наружности своей кажутся древне Алпійскихъ, и видно по всему, что онъ претерпли гораздо сильнйшіе перевороты. Конечно вода дйствовала при образованіи Гарца, и известковый составъ второкласныхъ Гарцовскихъ горъ, произшедшій отъ сгнитія раковинъ и морскихъ животныхъ, доказываетъ, что весь Гарцъ составлялъ нкогда глубокое дно морской бездны. Самъ Брокенъ, повидимому, есть не иное что, какъ утесъ, который возвышался надъ поверхностію моря и гранитною своею крпостію отражалъ усиліе волнъ его. Здсь можно сказать съ Делилемъ:
Et l’homme, а qui des tems lesfaftes font ouverts,
Lit jusqu’au haut des monts le voyage des mers.
Между всми Гарцовскими горами одинъ только Брокенъ принадлежитъ къ тмъ, которыя отъ Геологовъ названы первобытными. Другія однимъ уже известковымъ составомъ и окаменлостями своими доказываютъ претерпнныя ими измненія. Второкласныя: горы суть, такъ сказать, книги бытія, въ которыя Натура сильною рукою вписала исторію земныхъ переворотовъ. Напротивъ того горы первобытныя, изъ вчныхъ гранитовъ образованныя, не такъ легко измняются, и наблюдатель Натуры долженъ благоговть предъ ними — ибо онъ знаетъ, что громады сіи древне человчества, древне всего органическаго творенія.
Естьли сравнить Гарцовскія горы съ Альпами, то конечно и Брокенъ покажется малолтнымъ младенцемъ передъ Сенъ-Готаромъ и Монбланомъ, но замтимъ, что Альпы боле уцлли, нежели Гарцъ, и самый Брокенъ, сіе первоначальное произведеніе Природы, великъ — въ однхъ развалинахъ! Тамъ одна гора заслоняетъ другую и наводитъ вчныя тни на снга, покрывающіе вершины: Брокенъ, напротивъ, не иметъ никакой защиты, его разрываютъ сильные втры, его разъдаетъ вода, его разпаляетъ солнце. Тамъ вчный сонъ — здсь вчная борьба стихій. Не смотря на снжную высоту Альповъ, видъ ихъ весьма привлекателенъ, видъ Гарца и дикъ и ужасенъ. Первыя были отчизною Геснера, вторыя могли бы произвести задумчиваго Оссіяна, между ими такое же различіе, какъ и между Геніями сихъ двухъ Поэтовъ.
Самое имя Брокена изъясняетъ его исторію: оно происходитъ отъ Нмецкаго слова brechen, gebrochen (встарину говорили breken, gebroken) ломать, переломленный. Безъ сомннія, гора сія была нкогда гораздо выше нежели теперь, гранитиыя груды, по ея поверхности разбросанныя — сіи олтари и каедры, о которыхъ говорили мы выше — суть млкія части огромнаго цлаго. Отломки сіи составляли вроятно вершину Брокена, и свержены въ низъ внутреннимъ потрясеніемъ — или унесены водою. Послднее вроятне, какая сила могла потрясти сіи твердыни? Какая сила развяла, подобно песку, сіи громады? Сила дождевой капли! Не смотря на крпость и плотность гранита, вода вбирается въ смшенный составъ его, чрезъ непримтныя скважины, и, мало по малу скопившись, раздираетъ гранитъ, какъ тонкую дощечку. Кто бы подумалъ, чтобы отъ облачной влажности, въ воздух разпространенной, или, лучше сказать, отъ дождевой капли, пробирающейся между гранитными зернами, разпадались и самыя первобытныя, несокрушимыя горы! Наблюдатель-Философъ, взирая съ одной стороны на сіи утесы, съ другой на сіи разбросанные отломки, постигаетъ въ Природ дв безпрерывно противуборствующія силы: зиждущую и разрушающую.