Путешествие невинности на остров Цитеру
Путешествие невинности на остров Цитеру
‘Вестник Европы’, 1810 год, No 7
С французского, В.
Жуковский. Исследования и материалы. Выпуск 1
ИЗДАТЕЛЬСТВО ТОМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА, 2010
Путешествие Невинности на остров Цитеру, Жуковский Василий Андреевич, Год: 1807
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Есть остров — обитель счастья. Где? спросите вы. Не знаю, на карте место его не означено. Говорю по преданию. Там — на этом острове — царствует вечная тишина, воздух всегда приятен, небо спокойно и ясно, времена года не изменяются, одни Зефиры благовонными крыльями зыблют поверхность светлых вод, тихо льющихся по свежему дерну, и никогда обитатели сей неизвестной страны не ведают бурь, производимых страстями. Невинность, царица сей восхитительной империи, не имеет трона, она владычествует над сердцами своих подданных, которые обожают ее могущество, и верность к прелестной владычице почитают первым своим благом. При ней молодая Эрминия проводила в спокойствии дни своей жизни, свиваемые из злата. Но откровение таинственной судьбы возмутило Невинность: любимице ее угрожала вдали опасность. Эрминия, так сказала Судьба, должна увидеть Цитеру, и несколько времени провести на сем острове, отдана будучи на произвол собственной воле! Счастье жизни ее зависит от верности к твоим законам. Невинность вздохнула, но Судьба уже подписала приговор — нечего было делать. По счастью не дано никакого предписания насчет путешествия Эрминии: и Невинность могла делать, что ей было угодно: она решилась проводить Эрминию, и если можно предохранить ее от опасностей в такой земле, которая и самой царице была известна только по слуху, надобно здесь заметить, что слухи о Цитере были во всякое время очень дурные.
Таким образом Эрминия, с полною доверенностью к Невинности, которой наставлениям всегда она повиновалась, готовится без всякой боязни оставить счастливый остров. Но чего и бояться! покровительница ее с нею. Приходят на берег моря, славного кораблекрушениями, и обманчивого тишиною поверхности, светлой и гладкой как стекло. Знатнейшие из корабельщиков: Удовольствие, Нега, Любопытство, Случай, начали с великою услужливостью предлагать им корабли свои, убранные великолепно, для путешествия в Цитеру. Но царица Невинность, не удостоив их никакого внимания, подошла с Эрминией к одной старушке, называемой Должностью, которая сидела призадумавшись в маленькой бедной лодке, и ожидала пассажиров.
Вы не будете раскаиваться, милостивые государыни, сказала Должность, что предпочли бедную лодку мою Пышным кораблям: я знаю все подводные камни, которыми окружена Цитера и еще ни разу не случалось, чтобы лодка мой приставала, поврежденная к берегу.
‘Но для чего ж, добрая старушка, спросила Эрминия, лодка твоя такая маленькая? Нас трое, и несмотря на то нам очень тесно!’ —
Лодка моя очень еще велика, отвечала старушка, по тому малому числу пассажиров, которых мне перевозить удается: я и не помню, чтобы мне случалось когда-нибудь принимать на нее двоих в одно время. — Сели, отчалили, поплыли, волны шумели под рулем, лодка летела стрелою, а за лодкою несколько из тех богатых кораблей, которые Эрминия, вероятно, предпочла бы маленькому челноку Должности, когда бы не сопутствовала ей Невинность, и скоро уверилась она, что выбор их был самый благоразумный. Начали свирепствовать бури Подозрения, Ревности, Взыскательности, Непостоянства. Маленькая лодка, благодаря искусному веслу старушки, пристала невредимо к берегу, а пышные корабли все до одного разбились о камни, которыми устланы берега Цитеры: многие из путешественников погибли в волнах, а те, которые спаслись от потопления, вышли на берег совершенно нищими.
По берегу раздавались жалобные вопли сих несчастных. Один кричал: мое спокойствие утонуло, другой: честь моя разбилась в дребезги о камень, третий: здоровье мое проглотила морская собака, четвертый: рассудок мой остался на мели и пересчитать нельзя всего того, что эти бедные путешественники растеряли. Но вот беда: Невинность, будучи от Природы чрезвычайно жалостлива, хотела утешить некоторых, заговорилась с ними, и в эту минуту потеряла из глаз Эрминию, которая была отлучена от нее стеснившейся толпою. Такова была воля Судьбы: чтобы представить добродетель Эрминии во всем ее свете, она хотела подвергнуть ее строгости опыта. Эрминия очутилась при входе в один тенистый лесок, находившийся неподалеку от моря. Тут увидела она прекрасного младенца, который плакал, протягивал к ней руки, и звал казалось ее на помощь. Эрминия, тронутая до глубины сердца, приближается к прелестному младенцу, он указывает ей пальцем на одного юношу, который усиливался вырвать стрелу, вонзившуюся глубоко в его сердце. Эрминия бежит к нему на помощь, прикасается ко стреле и сама ранена, и стрела от всех усилий исторгнуть ее из раны только что углубляется в сердце. Эрминия, не понимая своего чувства, находит в нем тайную прелесть, но скоро душа ее наполняется смятением, она восклицает, осматриваясь с беспокойством: где ты, моя покровительница, Невинность? для чего ты со мною разлучилась? каким волшебством заведена я в это место? и слезы бежали из глаз ее ручьями.
Медор — так называли молодого человека, раненного стрелою — бросается к ее ногам, отирает ее слезы, просит, чтобы она сказала, каким средством может он возвратить ей спокойствие.
Ах! воскликнула Эрминия, для меня уже нет спокойствия, я потеряла свою подругу, милую Невинность! — без нее не могу быть счастлива. Я должна, непременно должна с нею соединиться.
‘Ах, Эрминия! сказал Медор, для чего не можешь ты разделять со мною того удовольствия, которое нахожу в твоем присутствии? Вступив на берет Цитеры, я сам, подобно тебе, всего лишился, но один приятный взор твой всему замена, и теперь единственное для меня благо любишь Эрминию, говорить ей: люблю! и читать в глазах ее подобной моему чувству. Ах, милый друг! позабудь свою подругу, воспоминание об ней будет отравою нашего счастья. Ты меня любишь это возвещает мне трепет твоего сердца. Предайся без страха сладкому сему чувству, забудем и людей и Природу в спокойном убежище сего леса!’
—- О Медор! отвечала Эрминия, что ты мне предлагаешь? Не могу притворяться, люблю тебя, и чувствую, что эта любовь дороже для меня жизни. Но изменить, для любви к тебе, моей владычице — невозможно! Верь, друг мой, что наше счастье никогда не будет совершенным, если я хотя на минуту ее забуду. Нам надобно разлучиться — я пойду искать мою подругу — а богам оставим, печься о нашем соединении.
‘Ты хочешь удалиться, Эрминия! воскликнул Медор, ты хочешь моей смерти! По крайней мере позволь мне тебе сопутствовать, будем искать Невинность вместе’.
Нет, Медор! сердце мне говорит, что вместе мы никогда с нею не встретимся — прости! И она удалилась. Между тем и Невинность, мучимая беспокойством, искала Эрминию.
Амур утешался ее мучениями: они были давно в ссоре, но Цитерский бог усердно желал помириться с владычицею счастливого острова. Он приближается к своей неприятельнице и говорит ей с притворным удивлением: верить ли мне глазам! это ты, Невинность? Какая судьба завела тебя в Цитеру? Мы уже так давно не видались, что я с трудом тебя узнал в лицо!
Обманщик, сказала Невинность, тебе ли жаловаться! С того бедственного дня, в который вздумалось тебе сделать моими соперниками Сладострастие, Непостоянство, Кокетство, я не имела духу посетить твою Цитеру. Вспомни то счастливое время, в которое мы дружелюбно царствовали над сердцами, и признайся, что слава твоя очень упала после нашего разрыва.
‘Не стану себя оправдывать. Но разве нельзя исправить сделанного зла? разве искренним своим примирением не можем загладить тех несчастий, которые причинило наше несогласие людям? Согласись меня простить и я божусь всем, что есть свято, что старое будет по-старому’.
Ах, Амур! сказала Невинность, можно ли положиться на твои клятвы? и могу ли довольствоваться простым извинением, когда обиды, сделанные мне тобою, бесчисленны? Сколько сердец ты у меня похитил! и ныне разве не ты разлучил меня с любезнейшею из моих воспитанниц?
‘Ах, Невинность несправедливая! ты судишь, как обыкновенно судят в свете. Сколько раз Суетность, Корыстолюбие, Ревность обольщали преданные тебе сердца? Неужели. ты в самом дел уверена, что большая часть из тех союзов, которыми ты оскорбляешься, были составлены Амуром? Стыдись, Невинность Я думал, что мне стоит сказать только: виноват, и все кончено, теперь вижу, что надобно оправдываться по форме, приводить доказательства и свидетелей. Ты полагалась на Галатею, она тебе изменила, и ты на меня хотела жаловаться Юпитеру, а виноват был Плутус. Я и не слыхал о том договоре, который она заключила с одним Директором таможни: ее поранило золото, а ты хотела, чтобы Юпитер изломал Амуровы стрелы. Камилла, после разлуки с тобою, переменила более десяти любовников, но она никогда меня не знала, желание одержать верх над Клименою, с которою она спорит о красот, и всегда водит за собою целый полк воздыхателей — вот страсть Камиллы. Виноват ли я, что Камилла сумасшедшая? Подобных примеров миллионы. Я уже сказал тебе, Невинность, что желание мое помиришься с тобою самое искреннее. На каких условиях, еще раз спрашиваю, согласишься ты меня простить?
‘Сердце предсказывает мне, что я буду обманута, но так и быть, Амур и в последний раз вверяю себя твоему непостоянству. Вот мое условие: Хочу, чтобы с нынешнего дня все те, которые для любви нарушат мои законы, были презираемы своими любовниками… Согласись, и я забываю прошедшее!’
Согласен, и отвечаю тебе за будущее. С нынешнего дня всякий союз любви, не освященный Невинностью, будет непродолжителен, а постоянство любовников будет свидетельствовать непорочность красавиц. Начнем с Эрминии. Не хочу запираться, она имела уже свидание с тем, которого любит, мы испытаем ее, и ты сама удостоверишься, достойна ли еще тебя Эрминия.
По гласу Амура собираются все красавицы, населявшие Цитеру. Он осыпает их всеми дарами Граций и велит послушным ему Зефирам ввести Эрминию и Медора в эту толпу прелестниц. Эрминия видит Медора, но в ту же минуту глазам ее представляется Невинность, и она стремится в ее объятия.
Остановись! сказала Невинность: постоянство Медора должно быть доказательством, что ты еще меня достойна.
Эрминия останавливается и ожидает в смятении своего приговора, но сердце говорит ей, что она смущается напрасно. И в самом дел Медор, увидев Эрминию, забывает о красавицах, которые сначала ослепили его взоры, он бросается к ее ногам и произносит клятву любить ее вовеки,
С того дня Амур неизменный друг Невинности. Любовник довольный становится любовником непостоянным, а наслаждения постоянства вкушают только те, которых любовь неразлучна с невинностью.
21. Путешествие Невинности на остров Цитеру. — ВЕ. 1810. No 7. С. 174-183. [Подпись: ‘С французского — В.’]
= Voyage de l’Innocence l’le de Cythè,re // Almanach des Prosateurs. Paris, 1807. P. 236-245,
Сведения об авторстве и первой публикации оригинала не обнаружены. Между тем можно с уверенностью утверждать, что французское ‘Путешествие Невинности…’ существовало в печати уже в 1750-е гг. {См., например: Petit Rservoir, contenant une varit de faits historiques et critiques, de littrature, de morale et de posies. La Haye, 1751. Vol. 4. P. 217-224. К сожалению, данное издание осталось для нас недоступно.} Русский перевод подписан инициалом ‘В.’. Этим же инициалом подписаны многие переводы Жуковского: ‘Эгоист’, ‘Лютна, цветы и сон’, ‘Анекдоты из жизни Иосифа Гайдена’, ‘Тимей Ваятель’, ‘Дорсан и Люция’, ‘Взыскательность молодой женщины’ и др. П.А. Ефремов, составивший список переводов Жуковского в прозе, сделал следующее примечание, касающееся ‘Путешествия Невинности…’: ‘Не Воейкова ли перевод?’ {Сочинения В. А. Жуковского. 8-е изд., испр. и доп. / Под ред. П. А. Ефремова. СПб., 1885. Т. 6. С. 639.}. Мы полагаем, что это перевод Жуковского хотя бы потому, что он выполнен по французскому ‘Альманаху сочинителей прозы’ (1807), из которого молодой редактор ‘Вестника Европы’ черпал многие свои сочинения.